He's a MONSTER

Audio: Run - Daughter Absolute - The Fray

Я пытаюсь встать. С первого раза не получается. Боль в груди не дает толком нагнуться, поэтому поднимаюсь постепенно, опираясь на стену. Ловлю равновесие и сосредотачиваюсь. Нужно действовать быстро. Выход один — окно. Все мое сознание пропитано глупой надеждой, когда подхожу к дверям на балкон. Если они заперты, мне конец. Дергаю за ручку — не поддаётся... Дергаю еще раз — заперто. За моей спиной открывается дверь, кто-то вошел в комнату. Мурашки пробегают по всему телу. Ноги подкашиваются, кружится голова. Ужасно. Мне страшно поворачиваться, потому что я уже знаю, кто это. Я знаю, что будет дальше. — Что ты делаешь? — удивленный мягкий голос заполняет пространство вокруг. Та женщина. Она суетливо подбегает ко мне. И я уже готова встать перед ней на колени, лишь бы она ничего не сказала Гарри. — Пойдем, — женщина крепко берет меня за руку и тащит к двери. Я сопротивляюсь. — Пойдем, я тебе говорю! Живее! — она смотрит в мои испуганные глаза и глубоко вздыхает. — Я помогу тебе. Я не могу поверить. Мы спускаемся на первый этаж. — Тихо, — женщина указывает на дверь. Я не знаю, что там за комната, и зачем она обратила на нее мое внимание, но, возможно, там кто-то есть. Возможно, там Гарри. До сих пор сомневаюсь. Пусть не считала ее виноватой, не винила за молчание, но, казалось, что ей так все равно. Казалось, ее чувства закрыли в клетке и оставили лишь пустой прозрачный бесчувственный взгляд. Но сейчас. Сейчас она нервничает, она живая, не холодная, не бездушная... Женщина выводит меня через парадную к входным воротам, и от резко поступившего в легкие холодного ночного воздуха, начинаю задыхаться. Я давно не была на улице, я давно не дышала... Участок обнесен высоким забором, и здесь есть охрана. Не могу представить, как она собирается мне помочь. — Но... Женщина перебивает, нервно сжимая губы: — Пока Джейсона нет, выходи скорее, — затем выталкивает меня через охранную будку за забор. — Ну, давай же! — Но почему... — я не успеваю договорить, и она снова прерывает меня: — Сейчас беги направо вдоль дороги, там увидишь главную охранную будку. Если спросят, скажи, что ты заблудилась. Дальше пойдешь направо до остановки, поторопишься — успеешь на последний автобус. Быстро, быстро! У тебя нет времени! И я бегу, не знаю, откуда у меня силы, но бегу достаточно быстро. И до сих пор не могу поверить, мне удалось сбежать, мне помогли сбежать. Свободный воздух... Вокруг меня коттеджи, видимо, это какой-то богатый район, кругом высокие заборы, охрана. Несмотря на то, что уже поздний вечер, на улице я не одна: впереди идет компания молодых людей, по дороге иногда проезжают машины luxury класса. Вскоре я добираюсь до главной охранной будки, передо мной две молодые девушки, наверное, горничные или прислуга, потому что одеты они очень просто и в руках несут большие сумки. Я распускаю волосы, чтобы скрыть неумытое лицо, догоняю их и спрашиваю, как добраться до остановки, в надежде, что когда мы будем проходить через охрану, охранник примет меня за их подружку. Так и выходит, он смотрит на нас: — Пока, Линтон, — одна из них машет ему рукой, а я прикрываю лицо и выдавливаю улыбку. Скулы болят. Девушки доводят меня до остановки, и как раз подъезжает автобус. У меня же ни гроша в кармане! Я снова подхожу к девушкам и вру, что меня ограбили, указывая на свой вид. Они мне не верят. Конечно, кому в таком районе придет в голову грабить? Глупо, Эшли. Но у меня нет выбора. Захожу в автобус в надежде, что контролеры не работают в такой поздний час. Медленно прохожу и сажусь. Жуткая боль снова возвращается. Нет, она меня не покидала, просто некогда было задумываться. Грудная клетка больше не болит так сильно. Ощущения не из лучших. Кровавый след от наручников на руке болит больше всего. Я натягиваю на него рукав, чтобы не привлекать взгляды. Так хочется окунуться в другую жизнь, где нет боли, нет страданий. Забыть все то, что произошло, стереть из памяти. Автобус идет до центра, значит, мне придется долго идти пешком, поэтому дома я, скорее всего, окажусь только часа через два. Полупустой город светится огнями, мы проезжаем мимо моего любимого торгового центра, и тут я понимаю, как соскучилась. Я соскучилась по этой жизни. От меня жутко пахнет — неделю просидела в одной и той же одежде, поэтому мысль о душе и новеньком белье меня не оставляет еще с того момента, как я села на это сиденье. Автобус останавливается, и все выходят — конечная. Я оглядываюсь, пытаясь сориентироваться в темноте. Нахожу карту на остановке и направляюсь в сторону своего квартала. Ночная жизнь в городе кипит, кругом машины, люди. По дороге домой я всматриваюсь в лицо каждого прохожего. Некоторые улыбаются мне, другие же, наоборот, отворачиваются. Я слишком давно не была в обществе, поэтому в толпе людей на пешеходном переходе меня охватывает безумное чувство свободы. Нет времени думать о том, что Гарри будет меня искать. Да, честно говоря, думаю, что не будет. Зачем я ему? Все мысли только о том, как-бы быстренько наладить дела в универе и закончить проект. Я просто постараюсь меньше находиться одна. Не украдет же он меня на глазах у сотни людей. Никому не нужно столько проблем. А там, все и вовсе забудется. Он же не настолько одержимый? Уже ведь дал понять, что лучше бы той ночью поехала с ним. Оставил память о себе навсегда. Я не глупая, чтобы это кому-то рассказывать. Чего еще нужно? Насиловать он не стал. Значит, все должно закончиться. У него и без меня, наверное, много дел. Как же легко я себя успокаиваю. Не могу поверить своим доводам, но больше не хочется думать об этом. Хочется просто глупо верить, что все позади... Когда наконец добираюсь до подъезда, в нашей квартире горит свет — Ханна дома. И я буквально бегу на пятый этаж. У меня нет ключей. Звоню. Никто не открывает, но спустя некоторе время, за которое я успела сообразить, что Ханна, возможно, развлекается с кем-то, слышатся шаги, и передо мной появляется молодая девушка в розовой пижаме, примерно моя ровесница. — Привет, — говорю еле слышно и пытаюсь протиснуться мимо нее в квартиру. Очередная подружка Ханны. — А Вы к кому? — К себе домой. — В смысле? — она еще в большем недоумении оглядывает меня сверху вниз. Да, вид у меня не из лучших, но я, все же, могу попасть домой. — Лили, кто там пришел? — слышится такой знакомый звонкий голос Ханны, доносящийся из кухни. Я соскучилась по ней. Она выходит с кружкой нарезанных фруктов под сливками, и во мне просыпается едкая дружеская ревность, мы с ней любили раньше так ужинать. Раньше — ужасное слово. Когда Ханна видит меня, на минуту застывает. — Эшли? — девушка смотрит словно сквозь меня, как будто увидела приведение. Она ни капельки не изменилась, все такая же взбаламошная. Ее удивление слегка смягчается, и выражение лица становится возмущенным. — Твою мать! Где тебя носило? Я тут чуть с ума не сошла! Вопросительно смотрю на нее, после перевожу недоумевающий взгляд на незнакомую девушку. — Эшли, это Лили, моя новая знакомая, — и ни капли растерянности или чувства вины в ее голосе. Конечно, подумаешь, у подруги пару ссадин, грязная одежда, неделю дома не было. Зато знакомая новая, видимо, помогающая ей не сходить с ума. И не менее удивленная Лили впускает меня в квартиру. Я прохожу в прихожую, поворачиваюсь сказать, что очень устала, но все-таки расскажу ей все, что со мной произошло. И вместо того, чтобы увидеть Ханну, как обычно, идущую за мной, я нахожу ее шепчущей что-то Лили. — Я в душ, — не хочется ничего, кроме как испариться. Забыть, забыть все что было, все чувства, все взгляды, все удары и слезы. Просто проснуться в другом мире, без памяти, без прошлого, без чувств. Отчаянное желание свободы разума... Машинально снимаю всю одежду и встаю под струи теплой воды. Это снимает напряжение. В голове мелькают картинки, картинки боли, картинки страданий. Его голос, его несчастные глаза, полные убивающей ненависти к миру. Он страшен не своей силой, он страшен своими чувствами. Красный след на запястье сковывает движения. Порезанная кожа, засохшая кровь. Останется шрам. Мне никогда не забыть, никогда не оставить прошлое. Не получится, как бы не хотелось сбежать, утопить эти жуткие воспоминания, сломать чертовы стены и выбраться. Выбраться из темноты... Постепенно вода в ванной набирается, и я ложусь, заставляя себя расслабиться. Все тело дрожит от напавшей слабости. Не могу закрыть глаза, потому что там нет спасения, нет той темноты. Там кадрами боль, каждый момент страданий, запечатлевшийся в моей памяти. Но мое тело болит не так, как болит душа. Одно желание — наполнить легкие этой мутной водой. Последняя секунда, последняя капля кислорода... Выныриваю, умиротворенно вдыхая воздух. Нет той паники утопающего, нет желания жить. Я на грани, на грани жуткой манящей пропасти. Там нет мучений, там нет боли, там нет чувств. Лишь темнота. Я думаю о том, чтобы пойти в полицию. Но на ум приходит лишь одна мысль — «это плохая идея». Они мне не помогут. Они скорее помогут ему... Мне нельзя. Нужно взять себя в руки. Нужно держаться. Прошло около часа. Еле стою на ногах. Осторожно вытерев измученное тело, кидаю грязные вещи в корзину, заматываюсь в полотенце и выхожу. До сих пор не верю, что выхожу в свою гостиную. Передо мной на диване сидит по-прежнему уверенная в себе Ханна и смущенная Лили. — Эшли, — я соскучилась по звуку своего имени. — Ты не могла бы поспать сегодня на диване? — девушка с волосами цвета золота и глазами цвета утреннего неба ослепляюще улыбается. И в это мгновение я не признаю в ней свою Ханну. Ее улыбка, слегка растерянный взгляд, все не так, как раньше. Раньше эта девушка бы и спрашивать не стала, кинула бы мне подушку на диван, протараторила очередную шутку, над которой я бы искренне посмеялась, и скрылась бы за деревянной дверью, не проронив даже "простите за неудобства". И мне бы было все равно, потому что она моя подруга. Но сейчас. Сейчас эта улыбка рассылает противный холод по венам. — Почему? — вопросительно поднимаю брови, пытаясь сдержать нахлынувшие эмоции. — Ну, мы с Лили хотели бы, ну... Ты понимаешь, — да, я понимаю, что Ханне иногда хочется с девушками. Наверное, это странно, но сейчас я не осознаю. Ни единого вопроса про мое отсутствие и про ужасный внешний вид не слетело с ее губ. Сегодня эта Лили интереснее чем я, что неудивительно. Но я не хочу спать на диване, потому что адски устала, и все мое тело невыносимо ноет. Однако все так же помню, что "с Ханной спорить бесполезно", поэтому, тяжело вздохнув, лишь развожу руками: — Ладно, только возьму пижаму. — Я тебе уже принесла. — Хорошо, можете идти развлекаться, — мне не хочется больше ни с кем бороться, мне хватает борьбы с собой. Ладно, это же Ханна. На нее не стоит обижаться, завтра еще сотню раз извинится. И сотню вопросов задаст. Завтра все будет как раньше. Раньше — ужасное слово. *** — Эшли, вставааай! — я слышу тот самый бодрящий голос Ханны, доносящийся с кухни. — Вставай, а то проспишь в универ! — девушка выныривает из кухни, махая вилкой. Неужели это мне снится? Неужели я дома, меня будит Ханна, готовит мне завтрак, и никто не держит меня в темном подвале? Об одной мысли о тех стенах передергивает, из-за чего я быстро встаю, одеваюсь и иду завтракать. Лишь бы занять голову другими мыслями, лишь бы больше не вспоминать. Девушка ставит на стол две тарелки с едой и молча садится напротив. Она ничего не спрашивает, и мне кажется правильным не рассказывать Ханне ничего вовсе, раз уж ее это не так сильно волнует. Поэтому завтракаем мы, разговаривая о ее проекте и отношениях со Стивом. Они помирились, и все снова так, как было раньше. Раньше... По дороге в универ Ханна предупреждает меня, что ее не будет дома завтра вечером — они со Стивом едут на какую-то вечеринку. Я немного расслабляюсь, заставив себя поверить, что все плохое позади. Нужно просто жить дальше. Мы смеемся над ее извращенными шутками и обсуждаем планы на сегодня, все так, как было прежде. Только легкий холодок проскальзывает по спине, когда наши взгляды соприкасаются. Что-то во мне закрылось, я не могу чувствовать ту же жизнь рядом с ней. Все не как прежде, все совсем по-другому. Эти голубые глаза больше не греют. Но как же так? Все скоро пройдет, скоро я снова буду искреннее улыбаться. А пока что нужно потерпеть, научиться смеяться, когда не смешно и улыбаться, когда от тебя ждут улыбки. У меня получится, я смогу. Настоящие проблемы начинаются в университете. На первой паре я встречаюсь с Касси и Питером. Они сообщают мне обстановку с лекциями и не спрашивают совсем ничего о моем отсутствии. После пар я иду в главный офис, где встречаюсь с несколькими из учителей и объясняю им всю ситуацию. Конечно же, вру. Говорю всем, что меня положили в больницу с пониженным давлением и частыми обмороками. Этим я объясняю и все ссадины на теле, кроме следа от наручников на руке, его закрываю часами и браслетом. Никто из лекторов особо не обращает внимания, но они все охают от моей душераздирающей истории. На самом деле, им важно лишь мое присутствие, поэтому извиняюсь и торжественно клянусь, что не пропущу больше ни одной пары. Я держусь, у меня получается. Осталось только самой поверить, что все закончилось. Мистер Кэлтон, мой декан, однозначно зол — это я могу сказать по его выражению лица при моем появлении в его офисе. Но все же не теряюсь и сразу приступаю к очередному рассказу своей трагической истории. Сначала мне кажется, что он не верит, но, когда я завожу тему о проекте и работе над ним, Мистер Кэлтон спрашивает, позволит ли мне самочувствие его закончить. Значит, верит. Я уверяю его, что обязательно закончу проект на этой неделе, и он явно удовлетворен моими словами. Все хорошо, все как раньше. — Эшли, скажи мне одну вещь, - Мистер Кэлтон разворачивается к окну. — Что тебя связывает с Мистером Стайлсом? — эта часть предложения звучит медленнее и настойчивее, и я в уме перебиваю всех знакомых, но Стайлсов в моем окружении нет. — Стайлсом? Извините, мистер Кэлтон, но я не знаю, кто это, — и не совсем понимаю, к чему задан вопрос. Он разворачивается и сверлит меня выжидающим взглядом, что заставляет задуматься снова. Но я не знаю ни одного мистера Стайлса. — Эшли, послушай, я только хочу помочь, — темноволосый мужчина кладет локти на стол и сцепляет пальцы, все так же смотря на меня. — Я не понимаю, о ком вы говорите, сэр, — что-то произошло в мое отсутствие? — Ладно... но ты знаешь, что всегда можешь ко мне обратится, верно? — его встревоженное выражение лица сменяется на более расслабленное. Не понимаю. Некоторое волнение скапливается внутри меня, и кажется, что произошло что-то серьезное. — А почему вы спрашиваете? — Дело в том, — начинает он, — что... Но в этот момент в офис входит его секретарша со стопкой бумаг в руках. — Мистер Кэлтон, ознакомьтесь, пожалуйста. Компания HS срочно требует подтверждения, — молодая девушка отчетливо произносит свои слова, недоверчиво смотря на меня, отчего я чувствую себя лишней. — Ладно, Мистер Кэлтон, я пойду, — встаю из-за стола. — Спасибо Вам огромное. Рада была вас видеть. Он поднимает на меня свой задумчивый взгляд и, наверное, на мгновение забывает, что хотел сказать. — До свидания, Мисс Тейт, — мужчина хмурит брови, но после одаривает меня самой теплой улыбкой, а я уже в который раз убеждаюсь, что он самый лучший декан в мире. Все мои мысли захватывают новые идеи по доработке проекта, и я безумно рада, что все благополучно улеглось. Это позволяет расслабиться. *** Ханны в квартире нет. Насколько мне известно, у нее еще одна пара. Я запекаю в духовке курицу с овощами. Мой желудок точно соскучился по нормальной еде. Поэтому ем, наслаждаясь каждым кусочком. Все-таки приятно есть блюда собственного приготовления и осознавать, что ты действительно неплохо готовишь. Набираю на домашнем номер Ханны, но она не берет трубку, поэтому отправляю ей сообщение, чтобы купила мороженое и черничный сироп. Хочется устроить себе праздник, отдохнуть. Забыть все то, как страшный сон. Заставить себя поверить. И как только сажусь на диван на пороге появляются Ханна и Лили, обе громко смеются. — Э-э-э-эшли, мы до-о-о-ома, — Ханна кричит изо всех своих пьяных сил. Мне ничего не остается, кроме как оставить мороженое и пойти оказывать им первую помощь. — Ханна, — шиплю я. — Чего ты кричишь? Ты же знаешь, Мисс Синри снова пожалуется на нас, — мисс Синри — наша соседка сверху, ворчливая старушка на пенсии, от которой у нас уйма проблем. — Да плевать я на нее хотела! — язык уже явно не слушается хозяйку. — Ханна, — чуть требовательнее говорю я, — половина второго ночи. — Ладно, ладно. Мисс серьезность. Мы уже уходим, — и они вдвоем плетутся к нам в комнату. Опять? Черт, Ханна! Как можно быть такой? Пытаюсь собраться, задвинуть расстраивающие мысли в дальний ящик, но их смех... Я не выдерживаю и залетаю в спальню. Девушки сидят на разных кроватях, и обе уже укладывается спать. При виде меня, Ханна сразу начинает лепетать что-то типа: — Эшли, у Лили сегодня нет настроения... Но теперь меня волнует не это. Где все мои вещи? Книги? Цветы? — Ханна, я не понимаю?! — мой крик заполняет все пространство этой такой родной комнаты. — Где все мои вещи? От злости кулаки сжимаются так, что ногти впиваются в кожу. Почему все это происходит со мной? — Эшли, ты все не так поняла... — но я не даю ей договорить и выхожу, захлопывая за собой дверь. Так бывает, все меняется. Только в сказках слово "раньше" несет положительный смысл. Войдя в гостиную, вижу свои аккуратно сложенные вещи и цветы, расставленные по полкам. Случается, что тебя отодвигают на второй план. Это ненадолго. Скоро Лили ей надоест, и мы снова будем вместе есть мороженное перед телевизором. Со всеми бывает, ведь правда? Когда хочется отдохнуть друг от друга, дать немножко свободы и время, чтобы соскучится. Ханна из тех людей, которые сначала делают, а потом думают. Она скоро придет в себя, и все будет как раньше. Я не обижаюсь. Все иногда сворачивают не на том повороте, и им требуется время, чтобы понять ошибку. Но они же всегда прибывают к месту назначения. Им просто нужен второй шанс. Только нет оснований полагать, что местом назначения станешь ты. Все будет хорошо. Спокойной ночи.