В психиатрическом отделении больницы им. Святого Мунго во время ужина пришла в себя Алиса Лонгботтом. Да, организованный бардак нельзя было назвать нормальной «астральной связкой», но и случай супругов был необычным — мало кого пытали Круциатусом так продолжительно. Нет, дело не в меньшей жестокости магов — большая часть пытаемых просто раньше умирала от болевого шока.
— Пятый этаж Мунго? — Голос у неё был хриплым после длительного молчания длиной в двенадцать лет. — Мой сын… Что с моей семьёй? — Она попыталась сползти с кровати, но Мириам Страут вовремя остановила её.
— Алиса, вы помните, что было до этого момента? — Целительница помогла ей поудобнее сесть на кровати. — Вы понимаете, сколько прошло времени?
— Слабо. Боль… Пытки… Эта сука Беллатрис пытала нас одна. Остальные… Она их оглушила. Вроде. Немного помню сына. Пустота…
— Миссис Лонгботтом, посидите, я приведу Вашего курирующего целителя! — С этими словами Мириам бросилась к выходу из палаты.
Атака настигла её за дверьми, где она на ровном месте просто упала на пол, застигнутая картинами пыток пленённых Пожирателями магов.
Мозг Френка Лонгботтома умер уже давно. Эвтаназия в магическом мире считалась неприемлемой практикой, и потому жизнь в его теле, конечно, поддерживали, но по большей части это было бесполезно — ему просто нечем было реагировать на внешние раздражители. Атака только сожгла остатки — теперь он точно был мёртв со всех точек зрения.
Алиса тихо осматривала себя и своего мужа, безжизненно лежавшего на соседней постели. Она не знала — сколько точно лет прошло, но постепенно в её памяти начали всплывать образы сына. Она точно видела, как он растёт. От осознания собственного состояния она тихо захныкала, прижавшись к подушке.
Пятый этаж орал громче всех — кого-то случившееся излечивало, но большей части больных доставляло лишь невыносимые страдания.
***
Многие работники Министерства узнали много нелицеприятных тайн друг о друге. Некоторые фамильные рецепты Блэков, благодаря этому происшествию, стали достоянием широкой общественности. Рита Скиттер, которая одной из первых поняла, что вообще происходит (она была весьма начитанной дамой хотя бы по зову профессии), и нашла основу для сюжета эротически-«биографического» романа про Дамблдора и Гриндевальда, за написание которого она решила сесть чуть попозже, когда закончит брать интервью у высокопоставленного чиновника Министерства. Аластор Грюм после пережитой панической атаки внезапно научился плести макраме, а Арабелла Фигг узнала, как выглядят близнецы Кэрроу без одежды и выучила язык троллей.
***
Примерно в это время на нижних уровнях Азкабана безобразие принимало новые обороты. Не пришедший в себя Августус внезапно вскочил, и с истошным воплем, вынеся дверь с висящим на ней дементором, ускакал по направлению к лестнице на более высокие уровни, размахивая дверью. Для Долохова это словно стало сигналом. Он, вырвав из стен цепи и слегка расплющив дверью парочку особо любопытных дементоров, побежал догонять Руквуда, отгоняя всё живое цепями и не менее жуткими воплями, намекавшими скорее на хреновый анальный секс, нежели на ярость берсерка.
Видя своего собрата на двери, дементоры в ужасе (они
убили Кенни! напали на сородича без палочек и забороли его) вжимались в стены или потолок, а особо умные особи — в пол, после чего познавали всю мощь веса людей. Некоторые в ужасе улепётывали от безумной компании и даже забивались в пустующие камеры, не думая, как они потом оттуда будут вылезать.
Первого тюремщика-мага они встретили парой уровней выше. До него ещё не дошла волна памяти, но вида двери и дементора на ней (Августа не было видно по чисто техническим причинам) ему вполне хватило для отключения коры головного мозга и включения инстинкта самосохранения, ибо, как говорится, против лома нет приёма.
В случае дементора на двери лом можно было убирать подальше в кладовку. Вопил тюремщик не хуже Антонина, дополнительно распугивая громкими звуками своих коллег, которых к тому времени уже очень удачно накрыло. На его счастье, ему удалось спрятаться в боковом повороте прежде, чем его догнала дверь или мнемо-атака.
Мужчины без лишних проблем смогли добежать до главных ворот, в том числе, на глазах у только приходящих в себя тюремщиков. С помощью чьей-то там матери и стихийного выброса, ворота были разнесены в щепки, а маги - в обнимку с дверью и дементором - смогли аппарировать. Шальная магия и временно съехавшая крыша перенесли их не куда-то, а в Атриум Министерства магии. Конечно, там стоял запрет на аппарацию, но каким-то образом они ухитрились сломать логику магии и попасть туда. В тот момент там находилось много служащих Министерства: кого-то здесь застала волна, кто-то просто покидал рабочее место чуть раньше графика, кто-то надеялся успеть застать нужного чиновника на месте — стандартное окончание дня в любом государственном учреждении.
Августус не прекращал орать и бежать, размахивая дверью с дементором, Долохов отчего-то решил станцевать нечто среднее между капоэйрой (в которую сами капоэйристы играют) и индийскими танцами, вызывая ещё большую фрустрацию у невольных зрителей.
— О, брат кузины сестры подруги деверя брата моего лучшего друга, я нашёл тебя! — Внезапно истошно заорал он, увидев выбежавшего по тревоге Скримджера.
Поняв, что его заметили, он с решимостью танка понёсся в его сторону.
Скримджер сглотнул, сжал покрепче в руке палочку и… Храбро начал быстрое отступление. Говоря обывательским языком, бросился бежать. Августус, почуяв спиной грядущее развитие событий, резко развернулся на 180 градусов, задев дементором неуклюжего стажёра из Управления по злоупотреблению вещами магглов, и присоединился к погоне.
Руфус слишком хорошо помнил «подвиги» Долохова времён Первой магической войны, в частности — вынесенную с мясом дверь в камере предварительного заключения в Аврорате. Той дверью он, к слову, Скримджера едва не прибил — и палочка аврору тогда совсем не помогла. Сумасшедшего Долохова, с цепями и дверью с дементором на подхвате, он боялся ещё больше.
Нынешний глава авроров метался по атриуму словно бешеный заяц, расшвыривая в стороны не успевающих уворачиваться от него магов. Однако любая погоня подходит к концу. В случае Руфуса — это была политая чем-то скользким часть пола по которой он, словно по катку, покатился в сторону стены. Выхода не было, палочка была бесполезна, Долохов явно бы его прибил голыми руками. Он успел закрыть глаза, прежде чем пролетел сквозь стену не хуже привидения. Антонин и Августус, тоже поскользнувшись на луже (которая была разлитым кем-то из посетителей зельем), снова мгновенно аппарировали.
Если бы в Министерстве Магии жили сверчки или пауки, в наступившей после исчезновения троих магов тишине можно было бы услышать их дыхание.
***
Пожиратели с дементором, появившись за воротами спрятанного ото всех Руквуд-холла, не думали останавливаться. Августус, зацепившись носком за корень разросшегося дерева, упал и пропахал дементором и дверью небольшую ямку, моментально провалившись в сон. Антонин упал, оступившись о криво торчавшую после криогенных изменений грунта плитку, тоже моментально заснул в полёте до земли.
Старая домовая эльфийка, появившаяся рядом с Августусом, громко запричитала и начала выкручивать себе уши по той логике, что не сберегла хозяина и не проследила за разросшимся деревом. Попричитав минут пять, она сначала забрала в дом Августуса, потом вернулась за Антонином.
Она точно знала, что под дверью лежит тёмное существо. Оно в принципе было опасно, но в данный момент было без сознания. К тому же, раз хозяин принёс его сюда, то от него должна быть какая-то польза. В крайнем случае, оно должно быть близко связано с хозяином. Вздохнув, домовуха отодвинула дверь и забрала дементора в свою жилую комнату.
