***
…Женя смотрел в потолок. Потолок раскачивался от яростных толчков, грозился обвалиться вниз, погребя юношу под обломками. Сознание то уплывало, то возвращалось. Возвращало его в ад. - Не спи. Не спи, красавица! – Женьку встряхнули. От толчка его голова склонилась набок, так что стала видна красная лампочка включенной камеры. Щека онемела от хлесткой пощечины: - Не смей отворачиваться, когда с тобой говорят! – кулак Ильдара тяжело вошел под ребра. Женька задохнулся от новой волны боли, даже не пытаясь на этот раз отстраниться. Только сжатые пальцы дрогнули, еще сильнее стискивая шелковую ткань на бедрах. Это не должно было стать кошмаром. Двое мужчин в его комнате не должны были так поступить с ним. Но поступили. …Когда Женька очнулся – в самом начале, - ему показалось, что все вокруг кружится. Его взгляд блуждал, не в силах зацепиться за что-либо. Женя хватался взмокшими слабыми руками за простынь, и головокружение было подобно падению или катанию на американских горках. К слову сказать, на них Женька никогда не катался, но в данный момент был уверен, что ощущения от падения вниз схожи с тем, что он испытывал сейчас. Что-то тревожило юношу, что-то он упускал, и это было очень неприятно. Это вызывало тошноту. Женя старался сконцентрироваться, сосредоточиться. И медленно, словно бы нехотя, безумное вращение вокруг замедлялось. Когда оно замедлилось настолько, что можно было смотреть и различать, Женя увидел Ильдара. Прямо перед собой. Над собой. Дарий смотрел ему в глаза и улыбался хищной, острой улыбкой. Юноша, все еще не вполне пришедший в себя, несмело улыбнулся в ответ, пытаясь вспомнить, что он должен был делать: за что заплачено? Он смотрел на обнаженного мужчину, на его руки в медицинских перчатках, и в голове было пусто. Шея в месте укола болела, словно от ожога. Женя коснулся ее холодными дрожащими пальцами и тут же отдернул руку: от прикосновения боль вспыхнула снова, заставив его тихо охнуть. Сбивчивые ощущения, дезориентация не сразу позволили Жене заметить, что его ноги широко разведены. Но когда это все же произошло, юноша дернулся, пытаясь освободиться – слишком широко, слишком неудобно. Слишком слишком. - Что вы… - Женя попытался опереться на локти, но вышло до того неловко, что руки подогнулись и он упал обратно на кровать. Глубоко вздыхая, Женя приложил подрагивающие ладошки ко лбу. Его пальцы прочертили линию по кромке роста волос, останавливаясь на висках, массируя их. - Мне нехорошо, - вяло сообщил Женька, снова предпринимая попытку подняться. Возможно, это бы ему удалось, если б Ильдар с силой не толкнул его в плечо. Женю буквально впечатало в простыни. Он ощутил, как матрас под ним слабо скрипнул и какая-то особо «вредная» пружина впилась в правую лопатку. Бордовая ткань халата съехала с Жениного плеча, обнажив бледную кожу. - Куда собрался, прелесть? – Ильдар склонил голову набок, разглядывая барахтающуюся жертву, - Мы еще даже не начали, а ты уже ноешь, куда-то спешишь. Мужчина сокрушенно поцокал языком: - Так дело не пойдет. Женя безотчетно пытался оправить съехавшую одежду, но его рука слепо тыкалась, каждый раз попадая не туда. - Мне больно, - Женя моргнул, сосредотачиваясь на трещине, пересекающей потолок. - А тебе и должно быть больно! – голос Дария стал на тон громче и жестче. Женька замер. До него вдруг стал доходить весь ужас ситуации, и собственная беспомощность испугала чуть ли не до чертиков. Паника мощной волной прокатилась по нервам, заставив их зазвенеть от напряжения. - Пустите! Пустите меня!!! – зачастил он, стараясь столкнуть с себя мужчину, отцепить его руки от своих ног и свести тонкую ткань халата на груди одновременно. Несмотря на довольно субтильное телосложение Ильдара, силы были явно не равны, и Женьку с легкостью вмяли в подушки. Запрокинув голову, юноша забился под Дарием еще сильнее, извиваясь, чувствуя, что от этого он еще больше вжимается в горячее тело мужчины. Ильдар засмеялся. Он смотрел на Женины старания и смеялся. Склонившись вперед, вдавливаясь – вплавляясь – в юношу, мужчина, казалось, получал неимоверное наслаждение. - Чего ты медлишь? – послышался недовольный голос Андрея. Ильдар посмотрел на него, на натянутую ткань брюк в его паху, на пальцы - изящные, нетерпеливые – и покачал головой: - Пытаюсь доставить мальчику удовольствие, но, видимо, он этого не хочет. Ты же не хочешь, котик? Мужчина ударил Женьку кулаком в лицо. Из разбитых губ потекла кровь. Даже не вскрикнув, юноша замер, оглушенный, все еще во власти введенного наркотика, не в силах реагировать как-то иначе. - Так лучше. Так намного лучше! – почти пропел Ильдар и снова ударил Женьку, на этот раз в живот. От удара Женя вскинулся вверх, хватая разбитым ртом воздух. Дарий подался ему навстречу, привлекая к себе, целуя в алые, блестящие от крови губы. Разведенные ноги Жени напряглись, и он снова задергался, сбивая пятками простынь. Ильдар с чавкающим звуком оторвался от его рта, слизывая кровь со своих губ, положил руки на бедра Жени и с силой потянул на себя, входя в юношу на полную длину. Не медля ни секунды, он стал вбиваться в содрогающееся под ним тело, мощно и больно. Женя был растянут предыдущими клиентами, возможно, это немного снижало уровень боли, но Ильдар, намеренно стараясь причинить как можно больше страданий, сводил это сомнительное преимущество к минимуму. - Дрянь… дрянь… - выдыхал мужчина с каждым толчком – влажным, кружащим голову, - маленькая дрянь… В его голосе не было злобы, не было ненависти: Ильдар просто констатировал очевидный для себя факт. И это звучало почти ласково. - Ну, давай же, давай… стони! – Дарий, склонившись вперед, укусил Женьку за плечо, рванув зубами тонкую бледную кожу. И Женя застонал. …Красный «глаз» камеры бесстрастно смотрел на него. Как нечто чужеродное, Женя видел свои руки, скребущие по вылинявшим простыням в попытке найти какую-нибудь опору. Но все, что ему удалось, – это лишь развернуться под Ильдаром. Тот все еще был в нем – большой и горячий – он толкал его, насаживал на себя с такой силой, что Женька невольно вскрикивал при каждом толчке. Он не был готов к такому. К такому невозможно было подготовиться. Ильдар насиловал, избивая, щипая, впиваясь в него зубами. После особо сильного удара по почкам, Женю стошнило желчью прямо на кровать. Дарий что-то прорычал, вздергивая его на четвереньки, и отбрасывая в сторону испачканную подушку. Халат он тоже отшвырнул прочь, сорвав его с Женьки. Разгоряченного тела коснулся прохладный воздух комнаты, и юноша вдруг почувствовал себя очень уязвимым. Превозмогая боль, он потянулся вперед – к прутьям в спинке кровати, - попробовал за них ухватиться, чтобы хоть немного избежать болезненных толчков, от которых внутри все натягивалось и рвалось. Но влажные пальцы соскальзывали с холодного металла, и сильные руки тащили его назад. Тогда юноша закричал, зовя на помощь: - Помогите! Кто-нибудь! Помогите мне! – Ильдар сжал в горсть кожу на его бедрах, потянул на себя так сильно, что на ней остались кровавые следы от его ногтей. Наверное, надо было закричать раньше, но Женя не мог, не помнил. Не знал. В голове все мешалось, плыло. Он зажмурился и упал на подушки: усталость навалилась на него, и он согнулся под ее грузом, не способный к сопротивлению. Юноша чувствовал, что плачет, - это не могло происходить с ним: «За что?!» - Помогите… ну, пожалуйста… - его голос сорвался, и это больше походило на хриплый шепот, нежели на крик о помощи. Его никто не слышал или не хотел слышать, никто не спешил помочь. И Ильдар снова смеялся, царапая уже проступающие синяки, давя на них, раздирая успевшие затянуться ссадины. Он смеялся. Смеялся над Женей. И бил его. Бил! Бил. Бил… Это было невыносимо, и юноша хотел бы потерять сознание или даже умереть. Ему казалось, что эта только что начавшаяся ночь будет бесконечна. Уже бесконечна. Через некоторое время Женя нашел в себе силы еще раз попытаться вырваться. Ему удалось укусить своего мучителя за руку, извернуться всем телом, цепляясь за тумбочку и с грохотом опрокидывая ее. Ильдар дернул Женьку, переворачивая к себе лицом. Он вышел из тела юноши, и у того вырвался облегченный вздох. Однако блаженное ощущение пустоты было не долгим: член Ильдара тут же заменили пальцы. Сколько их было в нем, Женя затруднялся сказать, но они с легкостью проникали внутрь, скользя по крови. Юноша застонал. - Это тебе за твои острые зубы, котик. Ну как, как, будешь еще кусаться? Юноша замотал головой, упираясь мужчине в грудь сжатыми кулаками. Он даже несколько раз слабо ударил его по плечам, выгибаясь, чувствуя, что еще немного - и он не выдержит. Постель под ним стала влажной, ноги от боли словно свело судорогой – Женя вытянул их, смешно топорща пальцы. Ильдар наклонился к юноше, не прекращая насиловать его рукой: - Отсоси мне. Отсоси, - шептал он низким рокочущим голосом, - сам, добровольно, и все закончится. Пальцы Ильдара больно царапнули внутри. Женя вскрикнул и зарыдал. - Ну же, котик, все закончится, если мне понравится. Ильдар был практически ласков, уговаривая плачущего Женьку. Тот слабо кивнул. Рвущие его пальцы исчезли. Ильдар подмял юношу под себя так, что его голова оказалась у него между ног. Женя осторожно взял член в рот, обхватив его разбитыми губами. - Старайся, котик, - Дарий блаженно закрыл глаза, - Еще. Сильнее! Да, так... Женя старался. Наверное, так он не старался никогда в жизни. Он давился, но вбирал в себя член Ильдара, мечтая, чтобы мужчина кончил. По подбородку текла слюна, отвратительно хлюпало в носу, но Женя не останавливался до тех пор, пока Ильдар не стал нетерпеливо двигать бедрами, вбиваясь в его рот еще глубже. Дарий прижал его голову к своему паху, максимально входя в глотку, и, наконец-то, кончил. Он держал голову Жени до тех пор, пока его не перестал сотрясать оргазм. Юноша почти захлебнулся спермой и когда член мужчины покинул его рот, зашелся в кашле, переворачиваясь набок и сжимаясь. Все тело болело – синяки, ссадины, ребра, каждая косточка, словно не осталось ни единого места не поврежденного, не избитого. Женя поднял на Ильдара слезящиеся глаза: - Это все, правда? Вы обещали. Дарий ласково стер белые капли с уголка его рта: - Мне не понравилось, - просто произнес он. Женя неверяще покачал головой: - Но как же… вы же кончили! – с усилием сглатывая вязкую слюну, возразил он. Горло саднило, в голове шумело так, что он всерьез опасался не услышать ответа. - Ты отвратительно делаешь минет, - пожал плечами Ильдар. Женя, с трудом подтянувшись на руках, попытался выбраться из кровати. Ильдар ударил его в плечо, прямо в уже налившийся бордовым цветом синяк. Отчаяние придало Жене сил. Он оттолкнул Дария двумя руками так сильно, как только смог. Падая с кровати и путаясь ногами в простыне, юноша пополз на четвереньках к двери. Он практически не смотрел вперед, сконцентрировавшись на том, чтобы не упасть, поэтому, когда он неожиданно уткнулся в чьи-то ноги, то оторопело шлепнулся на задницу. Подняв голову, юноша увидел возвышающегося над ним Андрея. - Куда-то собрался? Может, побудешь с нами еще немного? Я еще не кончил. Женя перевел взгляд с лица Андрея на его пах. Выпуклость на брюках была очень заметна. Он замотал головой: - Нет... Нет! Андрей фыркнул: - Естественно нет! Я не стану мараться о твой грязный рот! Но удовольствие ты мне все же доставишь. Дарий? - Что ты хочешь, Андрюша? – Ильдар плавным движением поднялся с кровати, сделал пару шагов и остановился за спиной Жени. - Хочу. Больше. Крови. – С расстановкой произнес Андрей, начиная расстегивать ремень брюк. Ильдар обхватил голову Жени руками, больно впиваясь пальцами в щеки. Он вглядывался в расширенные глаза юноши, в лицо, покрытое синяками. Окровавленные перчатки оставляли на коже красные разводы. Он затряс его голову так, что у Жени перед глазами все поплыло. Юноша схватился за руки мужчины, в тщетной попытке заставить его прекратить делать то, что он делал. Ильдар, не обращая внимания на это слабое сопротивление, тряхнул Женьку еще раз и опрокинул на пол. Он ударил его несколько раз головой о доски так, что юноша на какое-то время отключился. Но провалиться в полноценный обморок ему не дали, отхлестав по щекам. Когда Женя открыл глаза, то увидел Андрея, который стоял над ним, расставив ноги и приспустив брюки. Мужчина жадно смотрел на него, на каждую его черточку, и движения руки на члене становились все сильнее и настойчивее. Женьку мутило. Он чувствовал, как из носа течет кровь, попадая в рот, наполняя его отвратительным металлический вкусом. Боль пульсировала в висках, отдаваясь в каждой клеточке его тела, словно волны, которые набегают на берег. Он чувствовал это движение, и его горло удушающе сжималось. - Господи… Господи… – шептал он, - пусть они прекратят… Господи, пожалуйста, пусть они прекратят. Андрей застонал: - Он молится, - с придыханием произнес он, крепче сжимая свой член, - Дарий, он… действительно… молится. Ильдар рассмеялся: - Ты прав, - и, склонившись к Жене, заорал ему в лицо, передразнивая, - Помогите! Помогите кто-нибудь! Господи, пусть они прекратят!.. Какой ты очаровательный, котик! Мужчина взял его за волосы, приподнял, разворачивая лицом к Андрею. От резкой смены положения, в голове Жени еще сильнее зашумело, и он прикрыл глаза, чтобы не видеть красные и черные точки, мелькающие в воздухе. - Так не пойдет… - Дарий с силой сжал волосы на Женином затылке и энергично затряс, - Открой глаза, красавица! Я сказал. Открой. Глаза!! Женя подчинился, потому что ему показалось, что если его не прекратят трясти, то он просто рассыплется на мелкие кусочки. Прямо перед ним оказался член Андрея с налившейся головкой, блестящей от выделившейся смазки. Андрей смотрел на Женьку, на залитое кровью лицо, и в тот момент, когда юноша открыл глаза, мужчина застонал, ускоряя свои движения: - Держи… Дарий, держи его! Я сейчас… Ильдар зажал в ладонях Женину голову, чтобы тот не смог пошевелиться, надавив при этом на багровый синяк на скуле. Тонкая кожица лопнула, Женя, вскрикнув, застонал, и Андрей кончил, прижимая подрагивающий член к глазам юноши. От боли, обиды и чего-то еще, ноющего в груди, Женя тихонько завыл. Он часто заморгал, пытаясь избавиться от попавшей в глаза спермы, и его вой становился громче, переходя в крик. Юноша бился в чужих руках, безуспешно пытаясь освободиться, сделать хоть что-нибудь. Андрей, вытираясь неизвестно откуда взявшейся влажной салфеткой, заметил: - Что ж, он действительно может быть милым. Он похлопал Женьку по щеке, тщательно избегая собственной спермы, а потом сунул перепачканную салфетку ему в рот. - Прости, - проговорил он, подтягивая и застегивая брюки, - я бы выбросил ее, но не вижу здесь мусорного ведра. И чуть помедлив, добавил: - Котик. Женя вновь заплакал. Хватаясь все это время за Ильдара, теперь он безвольно опустил руки, и они упали, стукнувшись костяшками о пол. Наверное, так он не плакал с детства: как маленький ребенок, в голос, захлебываясь своими слезами. В нем сейчас не было ничего привлекательного, ничего чистого, совсем ничего. Он казался сам себе отвратительным и мерзким, с этой салфеткой во рту и спермой на ресницах. Внутри все скручивалось в тугой колючий узел, царапающий его внутренности. Словно бы это было последней каплей: Женя почувствовал, что в нем что-то надорвалось, и он закашлялся, выплевывая салфетку, мокрую от его слюны и крови. Дарий, все еще держащий его, развернул Женьку лицом к камере, жарко прижимаясь к спине юноши. Он взял его руку – вялую, не сопротивляющуюся – и стал целовать пальцы, один за другим. - Зачем ты плачешь, котик? – говорил он, обцеловывая и вылизывая каждый пальчик, - Разве тебе было плохо? На последних словах Ильдар с силой прикусил фалангу Жениного пальца, так что ему в рот брызнула кровь. Женька снова закричал, слабо дернувшись и тут же затихая без сил к сопротивлению. Дарий выпустил его искалеченный палец из своего рта, облизывая окровавленные губы, и произнес: - Неблагодарный гаденыш, ты… - мужчина опустил руку вниз и сжал пах Жени, - ты ни капельки не возбужден! Мог бы ради приличия расстараться! Ты же шлюха! Его голос стал злым: - Но ты думаешь только о себе! - прорычал он сквозь Женины всхлипывания и стоны. Впав в ярость, мужчина перехватил поудобнее руку юноши – ту самую, которую недавно так упоенно целовал – и с силой нажал на сустав кисти, выворачивая ее в болевом захвате. Послышался неприятный хруст, и Женя задохнулся от пламени, которое охватило его. Он широко открывал рот, как рыба, выброшенная на берег, и не мог издать ни звука. Сквозь красноватый туман, застилающий глаза, он посмотрел на свою руку, на неестественно выгнутую кисть, и прижал ее к своей груди, баюкая словно ребенка. Его силы закончились. Он упал бы на пол, если бы его не держал Дарий. Женя лежал у него на груди и беззвучно плакал. Ильдар, успокоившийся так же внезапно, как до этого впал в ярость, погладил юношу по склоненной голове: - Ты сам виноват, котик. Ты не должен был злить меня. Мужчина укоризненно причмокнул губами, словно во всем этом действительно была Женина вина. - И ты такой грустный, – Ильдар заглянул в заплаканное лицо юноши, - Тебе пойдет улыбка, если ты попытаешься. Как мне заставить тебя улыбаться? Женя посмотрел на него опухшими от слез глазами: - Отпустите меня, - прошептал он, - пожалуйста. - Конечно, котик, мы тебя отпустим, - Дарий поднял руку, сжимающую маленький перочинный нож, - Вот только развеселим и сразу отпустим. Он прижал юношу к полу, придавливая коленом сломанную руку. - Если ты не хочешь по-хорошему, то что мне остается? Ты во всем виноват. Сам. Один. Ильдар склонился к корчащемуся от боли Жене и провел кончиком ножа по его щеке. На покрытой синяками и ссадинами коже проступила кровь. Юноша слабо задергался, чувствуя, что еще одного издевательства он просто не переживет. - Андрей, не подержишь мальчика? Андрей опустился на корточки и обхватил голову Жени руками. У того осталось слишком мало сил, чтобы сопротивляться. Ильдар провел широкой стороной лезвия по Женькиным губам, срывая с ранок хрупкие корочки, заставляя кровоточить их еще сильнее. Это был интимный жест, как если бы любовник касался пальцами, прослеживая линию губ. Однако на этом сходство заканчивалось. Холодный металл ножа скользнул Жене в рот. Юноша сжал зубы, с ужасом глядя на своего мучителя. Он боялся, что Ильдар сейчас станет разжимать их ножом, но тот повернул лезвие, подводя его к уголку рта, и одним быстрым движением рассек щеку. Женя забился, хватаясь за рану. Сквозь его пальцы полилась кровь. Он пытался соединить рассеченную плоть, но у него ничего не получалось. Его движения стали похожи на эпилептический припадок, и он захрипел, выталкивая из себя кровь, превращающуюся в розовую пену на губах. Ильдар уселся на его грудь, практически не давая ему вздохнуть. - Теперь ты улыбаешься… - довольно произнес он, - Андрюша, у тебя же была зажигалка? Андрей кивнул, доставая из нагрудного кармана зажигалку и передавая ее Ильдару. Ильдар взял ее, щелкнул колесиком, высекая пламя, и поднес к Жениной ране, прижигая разрез, ведя вдоль него к виску. Огонь стелился по коже, обжигая ее, вспенивая пузырями, которые лопались, обнажая мышцы. Когда пламя приблизилось к виску, выжигая край глаза, Женька потерял сознание. Ильдар пробовал привести его в себя, но юноша ни на что не реагировал. Тогда мужчина порывисто встал и проговорил, обращаясь у Андрею: - Мне скучно, - Дарий ткнул Женю ногой. - Собирайся. Он свое отработал. Андрей молча кивнул, оглядывая комнату, прикидывая, с чего начинать сборы. Ильдар стянул со своих рук окровавленные перчатки и швырнул их в открытый чемоданчик Андрея. Он развернулся к душевой комнате и его взгляд упал на Женин халат – разорванный, перепачканный кровью. Дарий подцепил его пальцами, прижимая к своему лицу, вдыхая запах, исходящий от влажной шелковой ткани. - Теперь он совершенен, - улыбнулся мужчина и, бросив халат на Женю, скрылся в душевой комнате.***
Ильдар вышел к ждущему его в коридоре Андрею, оправляя чуть помявшийся пиджак, и посмотрел на своего спутника. - Быстро ты собрался. Вымыться не желаешь? Здесь очень… гхм… колоритная душевая. Андрей брезгливо поморщился: - Мыться в этом клоповнике?! Нет уж, увольте. Дарий понимающе кивнул: - Свое джакузи ближе к телу? - Точно. - А я не такой привередливый. - Ты и не такой чистый, - улыбнулся в ответ Андрей. Ильдар провел ладонью по влажным волосам и обернулся к комнате, из которой только что вышел. - Да, - произнес он, задумчиво оглядывая ее, всю развороченную, с залитым кровью полом, ворохом порванных, запятнанных простыней. И с Женей, лежащим на полу изломанной куклой. На лице мужчины мелькнуло выражение, чем-то отдаленно напоминающее раскаяние: - Я – нож, проливший кровь, и рана, удар в лицо и боль щеки, орудье пытки, тел куски…* - пробормотал он, поднося ко рту руку и прикусывая большой палец. - Да ты поэт. Мужчина развернулся к Андрею и, убрав руку от лица, совершенно другим тоном произнес: - Андрюша, нельзя быть таким невежественным. Это… Андрей протестующе махнул рукой. - Неважно, Ильдар. Я хорош в другом. Ильдар усмехнулся: - Ну, конечно. - Я про работу, - криво улыбаясь, уточнил Андрей. Дарий снова повернулся к комнате. - И я про нее, - произнес он, закрывая дверь. * Ильдар цитирует стихотворение Бодлера «Самобичевание».