***
- Белянский! – чуть ли не зарычал Олег, отступая от Жени. Юноша не сдержал облегченного вздоха, стоило мужчине отпустить его. – Какого лешего ты здесь делаешь?! Сергей оторвался от разглядывания Женьки и посмотрел на Минаева, вскидывая бровь в притворном удивлении: - Мне что, требуется твое разрешение на посещение этого дома? – его голос сочился ядом. Олег проигнорировал вопрос, возразив в своей манере: - Уже поздно! Сергей тут же отозвался, делая шаг в его сторону и становясь напротив: - Вот именно, уже поздно. Мужчины неприязненно уставились друг друга. Потом Сергей отвернулся и подошел к Жене. - С вами все в порядке? Олег громко фыркнул: - Да ради бога, Белянский, ты в каком веке живешь? Еще поклонись. Мужчина проигнорировал Минаева. Он смотрел на Женю, и в его взгляде читалось участие. Женька, еще не осознавший своего избавления, моргнул. Он чувствовал Олега, словно тот и не отходил от него: прикосновения, дыхание, руки, запутавшиеся в волосах, тянущие за них. Юношу слегка подташнивало от пережитого: он был совершенно не способен нормально общаться и уж тем более поддерживать полноценный разговор. - Женя, вы меня слышите? – Белянский осторожно коснулся Жениного плеча. Тот моргнул. - Да. Я… Да. Сергей покачал головой: - Пойдемте отсюда. Я провожу вас в вашу комнату. Или?.. - В комнату, - согласился Женя и позволил себя увлечь в сторону двери. - Ну, бля, замечательно! – громко возвестил Олег. – Не бойся, Маша, я – Дубровский. С этими словами Минаев приподнял книгу, которую ранее пытался читать Женька, и с силой припечатал ее об стол. Юноша вздрогнул от громкого звука, непроизвольно втягивая голову в плечи. Сергей успокаивающе погладил его по спине и слегка подтолкнул за дверь. Рука Белянского случайно соскользнула, задевая обнаженный локоть Жени. Мужчина дернулся, словно обжегся, и негромко произнес: - Подождите меня, пожалуйста, в коридоре. Я сейчас выйду, и… - Сергей запнулся. Он хотел добавить что-то еще, но, видимо, не находил подходящих слов. Поэтому просто махнул рукой, и это могло обозначать все, что угодно. Однако Женька кивнул. В настоящий момент ему было все равно, что имел в виду мужчина. Он хотел поскорее покинуть библиотеку и хотя бы несколько дней не встречать Минаева. Не слышать, не видеть и не вспоминать о нем. Белянский, дождавшись пока Женя переступит порог комнаты, аккуратно прикрыл дверь и повернулся к Олегу. Тот стоял, скрестив руки на груди. На лице мужчины читалось отвращение: - Что, господин хирург, взыграло? Сергей проигнорировал его реплику: молча подошел и резко – почти без замаха – ударил Минаева кулаком в лицо. Олег покачнулся, хватаясь за скулу. - Ты охуел?! – он удивленно посмотрел на свою руку. На ней алело несколько капель крови. - Лицо мне разбил, - Олег взглянул на Белянского, как будто видел его впервые в жизни. Глаза Сергея метали молнии: - Я тебя предупреждал. Даже не надейся, что я не расскажу Максиму, чем ты здесь занимался. Голос мужчины был тих, но складывалось впечатление, что он говорил на повышенных тонах. Олег поморщился, ощупывая ушибленное место. - Чем же, позволь, поинтересоваться, я тут занимался? Раскладывал всеобщего любимца на столе? Извини, Белянский, не успел! Вот было б тебе впечатлений на подрочить. Сергей покачал головой и его губы растянулись в притворной улыбке, которая напоминала оскал: - Какая ж ты сволочь. Мне сейчас некогда, но мы еще поговорим. - Я предвкушаю, милый! Белянский шагнул к Олегу почти вплотную. - Предвкушай, - произнес он низким голосом. Затем Сергей развернулся и вышел из библиотеки. Олег некоторое время смотрел на закрывшуюся за мужчиной дверь. Потрогал языком разбитый уголок губы, а потом со злостью смел со стола все лежащие на нем вещи. Книга про Гарри Поттера тяжело шлепнулась на пол. Минаев подошел к ней, рассматривая, словно она была его личным врагом. - Ребенок, да? – губы мужчины скривились, и он пнул книгу так, что она отлетела к полкам. Обложка распахнулась, листы смялись, почти отделившись от корешка. Олег коротко рассмеялся: - Ребенок...***
Заботливо отконвоированный – другого сравнения у него не находилось – в свою комнату, Женя сидел на кровати и смотрел на суетящегося Сергея. Мужчина принес из кухни свежезаваренный чай, молоко, сахар, еще какие-то пакетики и теперь колдовал над напитком, доливая и досыпая в него все, что считал необходимым. Он задевал поднос, на котором были разложены ингредиенты, звенел ложкой, случайно просыпал сахар. Жене некстати вспомнился утренний Максим, готовящий для него кофе, и собственная неловкость. Он прикусил губу: воспоминание вызвало смутное сожаление, - и юноша вздохнул. Он чувствовал себя опустошенным, словно бы нарисованным на белой бумаге простым карандашом. Ничего лишнего, никаких ярких красок. Никаких эмоций. Абрис, расплывающийся по краям, темный внутри и невыразительный в целом. Женя потер лоб. Поправил прядь волос, спадающую на искалеченную щеку – механические движения, потому что думать не хотелось. Хотелось упасть на кровать, раскинуть руки и лежать, глядя в белоснежный, без единого изъяна и трещинки потолок. Но здесь был Сергей… «Мой спаситель», - едко подумал Женька, и его ирония никоим образом не касалась Белянского. Юноша не мог игнорировать этого человека. Просто не имел права. Кроме того, у него осталось не выполненное дело по отношению к мужчине. Надо было только дождаться, когда тот освободится, и сказать. Сергей не спешил. Приготовление заняло значительное время, а, может быть, это только показалось Жене. И он едва ли не вздохнул с облегчением, когда Сергей закончил с чаем и поставил чашку рядом с ним. Пахло какими-то травами, из которых Женя смог определить только ромашку. Он посмотрел на Белянского, потом коснулся кончиками пальцев чашки, разворачивая ее ручкой к себе. - Я так и не сказал вам спасибо, - негромко произнес Женька, машинально поглаживая тонкий фарфор. Взгляд Сергея сосредоточился на его пальцах. - За что? – спросил мужчина, склоняя голову к плечу. – Если вы о чае, то… - Нет, - перебил его юноша, - я о том, как вы мне помогли. Женька замолчал, надеясь, что ничего не придется добавлять: благодарность сильно запоздала, и говорить «спасибо» теперь следовало совсем за другое. Сергей все еще смотрел на его руки. Женя тоже перевел на них взгляд. Жест, которым он ласкал чашку – боже, ну, где он набрался такой пошлости? – показался ему неприличным до невозможности. Он смутился и перестал поглаживать бок чашки. Сергей тихо выдохнул и спросил: - Можно? Женька вскинул на него глаза и увидел, что мужчина просит разрешения сесть рядом с ним. Юноша пожал плечами, но слегка отодвинулся, стоило Белянскому опуститься на кровать. Он не был слепым. То, что он видел – его пугало, хотя и не несло в себе ощутимой угрозы. Только неприятные ощущения, и Женя не знал, изменится ли когда-нибудь это отношение к проявлениям симпатии в его адрес. Сейчас же юноша пытался сохранять дистанцию. Это даже выходило с Сергеем, с Максимом, но с Олегом… Женя стиснул зубы: каким-то образом он постоянно умудрялся провоцировать мужчину. И быть виноватым. Белянский мог стать хорошим щитом, как от окружающих, так и от самого себя, но юноша не хотел опускаться еще ниже, чем был сейчас. Чем он себя чувствовал… Какие бы цели не преследовал Ильдар, он своего добился и его клеймо жгло. «Помни свое место. Не смей. Не смотри». Женя старался. Он скосил глаза на Сергея. Мужчина теребил свои волосы, собранные в хвост, и выглядел задумчивым. Он накручивал пряди на палец, словно ребенок, тянул за них и отпускал, чтобы начать накручивать заново. «О чем он думает?» - юноше, правда, хотелось бы знать. Он мог бы спросить, но, естественно, он не стал этого делать. Его взгляд упал на руку Белянского, и Женя нахмурился. - Вы… у вас костяшки разбиты, - заметил он, не сводя глаз с разодранной в кровь кожи. Она приковывала к себе взгляд – яркий мазок, штрих, который вызывал страх. Женька слишком хорошо запомнил ее вкус. На всю жизнь. Сладкий металл, густой, острый и пряный. С губ юноши сорвался слабый звук, который заставил Сергея – именно он, а не вопрос, который Белянский толком и не расслышал – встрепенуться. - Что? – переспросил он, разворачиваясь всем корпусом к Жене. Внимательный взгляд, и вот уже юноша готов провалиться под землю, но вместо этого спокойно повторил: - Ваши костяшки – они разбиты. Мужчина опустил руку и с удивлением посмотрел на нее. - Действительно, - произнес он задумчиво. Женька отвернулся. Он коснулся своей шеи, накрывая ее ладонью: место, где он чувствовал дыхание Олега. - Вы его ударили. Сергей не стал уточнять - кого, он просто пожал плечами: - Да. Он не отпирался, как будто так и надо, как будто это было чем-то совершенно обыкновенным – ударить человека. «Из-за меня», - Женя прикрыл глаза, но тут же открыл их. - Из-за меня, - озвучил он свои мысли. Сергей бросил на него быстрый взгляд и вздохнул: - Женя, дело не только в вас. Олег давно… Юноша посмотрел Белянскому в глаза: - Из-за меня, - упрямо повторил он. – Вы не понимаете. - Чего? Женя покачал головой, не желая отвечать. На самом деле это было ужасно. Ведь именно об этом и предупреждал его Максим, но все снова вышло хуже не придумаешь. Комната внезапно стала тесной для двоих. Женя чувствовал волнение, и оно распирало его, делаясь огромным и неповоротливым чувством, с трудом ворочавшимся у него в груди. Прямо на месте сердца. Теперь, видя кровь на руке Белянского и зная, что произошло после того, как он покинул библиотеку, юноша вовсе не был благодарен мужчине за неожиданное заступничество. «Ну, что могло произойти? – думал он, отставляя от себя чашку с чаем, так и не отпив из нее ни глотка. – Олег не стал бы меня…» Женька сглотнул. «А может быть и стал». Но это уже не было важно. Гораздо важнее было то, что подумает теперь Максим. Что расскажет ему Олег. Какие выводы последуют за этим. Юноше хотелось застонать. Он не мог больше сидеть тут. Поэтому Женя поднялся: - Я схожу поищу аптечку. Надо обработать вашу руку. Он сделал шаг и почувствовал, как на его запястье сжались теплые пальцы Сергея. Женя непроизвольно дернул руку на себя, но Белянский не отпустил его. - Не надо, - произнес он с запинкой, - останься. Это была ничем не прикрытая просьба. Почему-то она удивила даже больше, чем то, что Сергей перешел на «ты». В глазах мужчины было желание. - Я… - Женя уставился на захваченную в плен руку. Мужчина тоже посмотрел на нее и медленно разжал пальцы. - Простите. Он обхватил отведенную прочь руку, накрывая и стискивая кисть ладонью другой руки. - Не представляю, что на меня нашло, - Сергей натянуто улыбнулся. Он так сильно сжал свою руку, что костяшки пальцев побелели и резко обозначились суставы под натянувшейся кожей. Женя смотрел на него, и ему нечего было сказать. Олег постарался достаточно, чтобы юноша не захотел вступать в какие-либо беседы на подобные темы. Минаев заставил просить, признаваться в своей слабости – и сейчас не осталось ничего, кроме того щемящего и давящего ощущения в груди. Женя лишь хотел покинуть комнату, но не мог этого сделать: Сергей выглядел потерянным. Молчание грозило затянуться. Сергей поерзал на Женькиной кровати и невпопад заметил: - Ваш чай. Остывает. Женя, поколебавшись, вернулся на свое место. Он сел на самый краешек, словно это он был гостем в этой комнате. Юноша взял чашку. Чай действительно успел немного остыть. Впрочем, его это совершенно не испортило и даже наоборот, но Женя в этом, естественно, не разбирался. Выпив чуть меньше половины, юноша отставил чашку. - Спасибо, - произнес он, - было вкусно. Женя стер пальцем влагу со своих губ и наткнулся на взгляд Сергея. Щеки Белянского порозовели, и он почти сразу отвел взгляд, смотря куда-то вниз, себе под ноги: - Но вы не допили, - его слова прозвучали с едва различимыми нотками горечи и чего-то еще, что Женька не хотел бы идентифицировать. - Мне не хочется. Извините, - проговорил он, стараясь не смотреть на мужчину. Сергей поднялся. - Что ж, - сказал он ровным голосом, в котором Женя все же уловил отголоски напряжения, - тогда мне пора. Юноше почему-то стало стыдно. Он хотел покинуть комнату, оставить Сергея, побыть немного наедине с собой, но вот мужчина уходил, и в Женькиной душе не было ничего кроме сожаления. Или жалости, замешанной на стыде. Он не хотел так думать об этом человеке, но глядя в глаза Белянского – глаза больной побитой собаки – думал.***
Максим поднял голову, отрываясь от бумаг. - Белянский, - констатировал он, увидев своего друга, спускающегося по лестнице со второго этажа. – Почему меня не удивляет, что мой дом стал похож на проходной двор? Сергей промолчал. Он прошел мимо и просто упал в кресло напротив Макса. Глонский окинул его взглядом, задержавшись на руках, сложенных на животе. - У тебя кожа рассечена, - спокойно заметил он. Сергей растянул губы в притворной улыбке: - Да, мне уже об этом сообщили, - как только он произнес эти слова, улыбка исчезла с его лица, а пальцы дрогнули. Макс откинулся на спинку дивана. - Я заинтригован. Белянский невесело усмехнулся и лаконично ответил: - Олег. - Что – Олег? – в голосе Максима сквозило раздражение. - Это он тебе сообщил, что… Сергей вытянул ноги, разглядывая свои носки. - Нет, - произнес он, не дослушав своего друга. - Он послужил причиной моей… травмы. - Вот как, - Глонский порылся в карманах в поисках сигарет. – Он жив? - Более чем, - с сожалением проговорил Сергей. - Отлично. Белянский скептически посмотрел на своего друга. Максим закурил и, видя взгляд мужчины, пояснил: - Нет, правда, я рад, что моя квартира не стала местом преступления. - Пока не стала, - поправил его Сергей и, запрокинув голову, уставился в потолок, - но я не смогу поручиться, что этого не произойдет. Макс хмыкнул: - Полагаю, спрашивать, что вы не поделили, бесполезно? - Ну отчего же бесполезно? - Сергей снова смотрел на Глонского. – Спроси. Максим прищурился и выпустил струйку дыма в направлении мужчины. - И что произошло? Сергей запустил руку волосы, стаскивая резинку. Он вздохнул от облегчения, взъерошивая русые пряди, и ответил: - Произошло то, что твой друг и по совместительству любовник, отборная сволочь. Глонский развел руки в стороны, сигарета дрогнула в его пальцах. - Это не новость, - радостно сообщил он и выжидающе посмотрел на Белянского. - Он приставал к Жене. Глонский застонал, пряча лицо в ладонях. - Боже ты мой, ну почему, стоило мне нанять домработника, как все с ума посходили!? – он вскинул голову и зло посмотрел на своего друга. – Мне уволить его, раз в вас гормоны взыграли? Сергей вздрогнул и очень тихо произнес: - Не смей. Он не виноват, что… - мужчина запнулся. Он погладил подлокотники кресла, сжав губы в бледную линию. - Что? – нетерпеливо переспросил Глонский, устав ждать. - Он просто не виноват! – с нажимом произнес Сергей. Максим криво улыбнулся и махнул рукой: - Да, это аргумент, только ты с Олегом до него как-то уживался! - Я не уживался с ним, я его игнорировал, - поправил Белянский своего друга. - Так что же сейчас произошло?! – воскликнул тот. - Глонский, я же сказал: он приставал к Жене! Понимаешь? У юноши… он… - Сергей с шумом выдохнул и обмяк в кресле. Взгляд Максима стал серьезным: - Послушай, я понимаю: у него травма, болезненное восприятие того, что его окружает - но не все являются живодерами и насильниками. Олег не такой. Сергей посмотрел на Глонского, и тот увидел, как ноздри мужчины расширились. Он явно пытался сдерживаться. - Ты не был там, - вкрадчиво произнес Белянский. - Он прижимал его к полкам в библиотеке. Он наслаждался ситуацией. - И ты не упустил шанса влезть! – Максим покачал головой и сделал затяжку. – Если парень не научится отвечать и давать отпор, он будет вечной жертвой. Ты же врач – должен это понимать. - Я понимаю, но прошло слишком мало времени… - Для такого всегда «слишком мало времени»! Пусть справляется, ему не пять лет. Сергей потер переносицу чуть подрагивающими пальцами. - Он мне нравится, - негромко произнес мужчина, смотря из-под руки на Максима. Глонский затушил сигарету в пепельнице. - Хреново. Белянский согласился: - Очень. В первый раз такое. - И что ты собираешься делать? Сергей открыл рот, чтобы ответить, но его перебил громкий голос Олега, стоящего перед перилами на втором этаже: - Пойти и повеситься. В глазах Белянского отразилось нечто, подозрительно похожее на ненависть. - Я уступлю это тебе. Минаев рассмеялся: - Правда? Так великодушно с твоей стороны, но только есть одно отличие между мной и тобой. - И какое же, кроме очевидного, что ты – редкостный мудак? – Сергей не собирался сдаваться. Олег пропустил оскорбление мимо ушей: - Я не парюсь, господин Белянский. И не рефлексирую. - О нет, конечно же, нет! Ты просто издеваешься над теми, кто не может противостоять тебе. - А с чего ты взял, что не может? – Олег оперся о перила и наклонился вперед. - У него только рожа порезана, но руки-то целы. Да и язык, вроде как, на месте. - Какая ж ты все-таки дрянь! – Сергей встал. – Все, хватит! Не прощаясь, он развернулся и пошел в сторону прихожей. Макс встал и посмотрел на Олега: - Я иногда жалею, что ты не немой. - Угу, - отозвался тот. - Я сейчас заплачу от трогательности этого момента. Глонский ничего ему не ответил и пошел вслед за Сергеем. Он догнал его около входной двери, когда Белянский уже взялся за ручку. - Незачем так реагировать. Он – идиот. Сергей развернулся к Максиму: - Да плевать мне на твоего Минаева! Плевать! – яростно бросил он в лицо Максу, и тот отметил, как блестят глаза друга и как румянец расползается по его скулам. - Тогда в чем дело? Ты сам не свой. - Глонский. – Сергей отпустил дверную ручку и подошел вплотную к Максиму. – Женя. Мне. Нравится. Он мне больше, чем нравится: я хочу его. Белянский покачал головой, и его лицо исказила гримаса отчаяния: - Я был его врачом, я оперировал его, я видел его разным, - он сглотнул и отступил от Максима к двери, - и я хочу его. Сергей распахнул дверь и вышел на лестничную площадку, стремительно и порывисто. Он остановился у лифта, раздраженно ткнув в кнопку вызова. Несколько раз. Максим, стоящий в дверном проеме, спросил: - Куда ты? Сергей шагнул в кабинку прибывшего лифта. - Пойду - напьюсь, - ответил он, не оборачиваясь, пока створки лифта не сомкнулись за его спиной.***
Блики разноцветного света проносились по лицу Сергея, делая его похожим на инопланетянина-хамелеона. Музыка почти оглушала и ощущалась дробной вибрацией на поверхности барной стойки - добротной барной стойки из темного мореного дерева, которое судя по многочисленным царапинам и вмятинам, пережило немало веселых дней. Белянский в перерывах между стаканчиками алкоголя водил рукой по многочисленным изъянам, словно пытался разгадать тайну возникновения каждого из них. Вид у мужчины был такой, как будто это было самое занимательное занятие в его жизни. К Сергею уже успели подойти две женщины, мужчина и подозрительного вида молодой человек, все время шмыгающий своим выдающимся носом. Все они получили отказ на предложения потанцевать, выпить в компании и пойти в «более спокойное место». Белянский в этом не нуждался. - Оставьте меня в покое, - угрюмо пробурчал он в очередной стакан. - Для покоя вы выбрали не совсем подходящее место, - раздался голос сбоку от Сергея. Белянский повернул голову и увидел сидящего на высоком стуле мужчину. Незнакомец был хорошо одет, однако сейчас его пиджак был распахнут, белоснежная, фосфоресцирующая в свете клубного освещения рубашка расстегнута на три верхних пуговицы, а галстук небрежно ослаблен. Мужчина сидел лицом к танцполу, облокотившись на стойку локтями. Туда он и смотрел: на море колышущихся, извивающихся в танце людей. Сергей отвернулся, не ответив. Он снова смотрел в свой стакан, который успел опустеть. Белянский поднял голову, ища глазами бармена, чтобы заказать что-то еще: кажется, этим вечером у него была цель перепробовать все напитки из бара. Но не успел он привлечь к себе внимание, как мужчина рядом вскинул руку вверх и громко произнес: - Два ирландских кофе для меня и молодого человека. Сергей чуть не подавился, уставившись на незнакомца: - Извините, но это лишнее. - Вовсе нет, - тот ослепительно улыбнулся, откровенно рассматривая Сергея. - Я могу заказать себе выпивку сам. Мужчина махнул рукой: - А я и не утверждаю обратного. - Но вы… - Я просто хочу вас угостить. Сергей немного помолчал, задумчиво глядя на бармена, который уже смешивал их напитки. Потом он снова повернулся к мужчине. - Ирландский кофе? – с сомнением произнес Белянский. Незнакомец рассмеялся: - Напиток для девочек? Сергей улыбнулся: - Ну, что-то вроде. - Мне показалось, что вы любите сладкое, - мужчина посмотрел на Сергея. Тот покачал головой, но этот жест не выглядел как отрицание. - Не знаю. Возможно. Незнакомец кивнул и снова стал смотреть в зал. Музыка непрерывно лилась из динамиков. Одна песня сменяла другую. Сергей пил свой ирландский кофе. С мужчиной, который заказал для него выпивку, он больше не говорил. Тот не выглядел заинтересованным в продолжении странного знакомства, словно заказ напитка исчерпал его намерения по отношению к Белянскому. Незнакомец неспешно тянул напиток через соломинку и щурился, как будто его слепило солнце. Сергей вздохнул. Он погладил теплое стекло бокала и нахмурился. - Глупо, - пробормотал он, обхватывая соломинку губами. Когда бокал опустел, Сергей немного завис. Он рассматривал прозрачные стенки с молочными потеками, в который раз - поверхность стойки, а потом развернулся в сторону танцпола. Некоторое время на его лице отражалось сомнение, но потом мужчина решился. Он соскочил со стула - вышло немного неловко из-за приличного количества выпитого алкоголя - и направился вглубь зала. Сергей протискивался между людьми, ощущая жар их тел. Кто-то касался его, пытаясь увлечь, кто-то вежливо сторонился или больно наступал на ногу, даже не думая извиниться. Когда мужчина оказался в центре зала, под огромным бликующим шаром, он на секунду закрыл глаза, а потом стал танцевать. Он извивался, так же как и стоящие рядом с ним люди, вскидывал руки, трепал свои волосы, почти закрывая ими лицо. Сам по себе, один среди толпы, он недолго оставался без внимания. Сергея кружило и качало. Чьи-то руки тянули за его рубашку, гладили по спине и плечам, подталкивали и заставляли двигаться в унисон с толпой. Это веселило, и Сергей смеялся, запрокинув голову вверх. Смотря вокруг расфокусированным взглядом, мужчина лишь на мгновение замер, когда мимо него протиснулся какой-то молодой человек со светлыми волосами - аккуратно подстриженным каре. Он на секунду прижался к Белянскому, вскинув на него взгляд серых глаз, и, улыбнувшись, растворился в толпе. Сергей зажмурился, а когда открыл глаза, музыка успела сменить ритм и стучалась басами в его грудь размеренно и горячо.***
Женя разбирал содержимое подноса, принесенного им из комнаты. Он методично расставлял по местам пакетики со специями и травами, небольшой чайник и кружку, предварительно их ополоснув. И изо всех сил пытался не смотреть на Максима, все еще работающего в гостиной. Удавалось это ему не слишком хорошо. Да, Глонский никак не привлекал к себе внимания, занимаясь своими делами, но плотно сжатые губы мужчины и едва заметная морщинка между бровями не давали Жене отвести взгляд. «Он знает». С этим уже ничего нельзя было поделать. Максим наверняка переговорил с Сергеем или Олегом, а, может быть, и с ними обоими. «Интересно, если я попробую оправдаться, он станет меня слушать?» - Женька убрал поднос в шкаф. Только после этого юноша осознал, что все это время в гостиной стояла чуть ли не звенящая тишина. Настолько осязаемая, что, казалось, ее можно разрезать ножом. Женя выдохнул: оттягивать общение с «хозяином» не имело смысла, поэтому он подошел к Глонскому. Мужчина что-то сосредоточенно читал, вертя между пальцами карандаш. Женька не решался ему помешать, терпеливо ожидая, когда Максим закончит. Тот, однако, заканчивать не спешил. Юноша переминался с ноги на ногу, громко сопел, понимая, что Макс видит его – не мог не видеть – но специально тянет время. Было неловко и, видя такое отношение мужчины, Женя окончательно терялся. «Это жестоко», - тоскливо думал он, растирая чуть выпуклый шрам на правой руке, чтобы хоть чем-нибудь себя занять. Через пять минут его нервы все-таки не выдержали, и Женька сдался. - Я вам сегодня еще нужен? – произнес он, выпрямляя спину и вздергивая подбородок. «Словно на казнь собрался», - мелькнула нелепая мысль и тут же исчезла. Глонский поднял голову. - Нет, - ровным голосом ответил он. Женя кивнул. Не удержался и тут же кивнул еще раз, мысленно обругав себя за то, что выставляет себя идиотом. «Он ничего не сказал. Ничего не сказал», - билось в его мозгу. Надо было что-то произнести, о чем-нибудь заговорить, ведь Максим продолжал смотреть на него. Молча. Прожигая глазами в юноше дыру. «Отличное сравнение. Просто… отличное». - Хорошо, - пробормотал Женя, - Тогда… В горле внезапно запершило, и он закашлялся, прикрыв рот ладонью. Глонский сложил руки на груди. Стыдясь своей реакции и выступивших от кашля слез, Женька просипел, только чтобы поскорее убраться из гостиной: - Доброй ночи. Максим опустил руки и небрежным движением кисти швырнул на стол карандаш. Тот по инерции прокатился по столешнице и, оказавшись на самом ее краю, приостановился, а затем упал на пол, звонко ударившись о половицы. Женя вздрогнул, наконец-то перестав кашлять. Он стоял, все еще прикрывая рукой рот, смотря на карандаш, который лежал теперь возле его ноги. - Я… - попытался сказать юноша. Он опустил руку и облизал пересохшие губы. - Я… - снова начал Женя, не зная, как ему лучше выразиться. Глонский, смотревший до этого на карандаш, перевел взгляд на Женькино лицо. - Заткнись, - оборвал он все возможные оправдания и объяснения. Мужчина произнес это незлобно, но Женя понял, что продолжать не стоит. Он заставил себя разжать пальцы, которые, оказывается, успел стиснуть в кулак. - Ты мне будешь нужен завтра, - Глонский протянул Жене глянцевый листок, приглашающий на автомобильную выставку. - Если тебя не затруднит, то мне надо, чтобы ты съездил вот сюда и пофотографировал там. Максим замолчал, словно ожидая, что юноша начнет возражать. Когда этого не произошло, он продолжил – отрывисто и вкрадчиво поясняя, что именно требуется от Жени: - Машины. Чем больше будет снимков, ракурсов, тем лучше. Интерьер, подиумы, таблички с характеристиками - все, что можно. Фотоаппарат найдешь в моем кабинете наверху. В столе, первый ящик. Максим смерил Женю глазами: - Справишься? - Я не уверен, что качество… - хотел было предупредить юноша, но его снова прервали. - Мне не нужен профессионал. Сойдет любой, кто сможет держать фотоаппарат в руках. Ну, так что? Последний вопрос был задан таким тоном, что Женька понял: еще немного, и Глонский потеряет терпение. - Я все сделаю. Юноша был даже рад возможности на время покинуть квартиру: ему была необходима смена «декораций». Конечно, это означало новые взгляды, навязчивое внимание к его увечью. Однако он действительно хотел бы помочь Максиму. И еще одна вещь пересиливала все возможные доводы против: ему хотелось заняться чем-то помимо уборки. Глупо было устать от своих обязанностей спустя всего несколько дней с начала работы, но он ничего не мог с собой поделать: Жене было скучно. По-любому, выставка представлялась намного интереснее оттирания полов или мытья окон. Женя вертел в руках яркий клочок бумаги и даже, сам того не замечая, улыбался. Когда он поднял взгляд, то увидел, что Глонский смотрит на него. Мужчина словно позабыл про свою работу и, сложив руки на груди, рассматривал своего домработника. Юноша потупился. События предыдущего дня, определенно, стояли между ними. Следовало ли Женьке извиниться за поведение Сергея? Следовало ли вообще что-то говорить на эту тему? Его сомнения разрешил Максим, произнеся короткую, но обидную фразу: - От тебя много проблем. Женя промолчал: несправедливость этого обвинения задела его. - Но от Олега их еще больше, - пожав плечами, добавил Глонский. Это было так неожиданно, что Женька с удивлением уставился на мужчину. Ему очень хотелось переспросить: не ослышался ли он? Максим усмехнулся, возвращаясь к своим бумажкам. - Свободен, - произнес он, собирая по всему столу фотографии и запихивая их в файл. Когда Женя дошел до лестницы на второй этаж, Макс снова окликнул его. - Фотоаппарат возьмешь завтра, - Глонский посмотрел на юношу поверх какой-то пестрой папки. - Там сейчас Олег. Женька не знал, что ответить, но потом до него дошел смысл фразы. Юноша кивнул и робко улыбнулся Максиму: - Спасибо.***
Сергей покинул бар далеко за полночь. Он нетвердой походкой вышел на проезжую часть и попробовал проголосовать. Никто не остановился, и мужчина, махнув рукой, побрел вдоль дороги. Его слегка качало, но он упрямо продвигался вперед, пересекая полосы света, льющегося с фонарных столбов. Сергей изредка останавливался, чтобы отбросить с лица волосы или потереть глаза, и шел дальше. Пару раз он начинал пританцовывать под какой-то слышимый ему одному ритм, но почти сразу спохватывался. На его лице появлялось растерянное выражение. Мужчина оглядывался, пожимал плечами и продолжал свой путь. Когда стал моросить мелкий дождик, Белянский поднял голову, всматриваясь в темное небо. Он чуть не упал, потеряв координацию, но взмахнув руками, как заправский канатоходец, сумел восстановить свое шаткое равновесие. - Только не это! – простонал он, видя, как на асфальте расплываются темные пятна, и устало прикрыл глаза. Дождевые капли разбивались о его лицо, текли по щекам, шее, заливаясь за ворот рубашки. Сергей стоял, не двигаясь. Он сглатывал дождь, и его губы слегка подрагивали. Волосы мужчины намокли. Он откинул их назад, собирая резинкой в хвост, затем поднес руку к лицу, словно хотел посмотреть, который сейчас час, но на его запястье было пусто. Сергей хмыкнул. Потом еще раз. И вот уже через несколько секунд он громко смеялся, пряча лицо в ладонях. - Как же я пьян! – сообщил он сам себе между приступами смеха. – Как же я сказочно пьян… Он подставил руки под дождь, и капли потекли между его разведенными пальцами. - Как вода. Как вода! – с обидой произнес он, встряхивая мокрые ладони и бессильно опуская руки. Его опять стал разбирать смех и Сергей глупо захихикал. Когда, наконец, ему удалось успокоиться, он оглянулся, осматриваясь. - Черт, - выругался Белянский, начиная рыться в карманах. Едва слышно шурша колесами, на дороге показалась машина. Словно огромный черный зверь, она вынырнула из темноты, сверкнув желтыми глазами-фарами, и остановилась около мужчины. Тонированное стекло опустилось, и в теплом освещении салона – на пассажирском месте, - Сергей увидел человека, который был ему смутно знаком. - Кажется, вы заблудились, - произнес мужчина в автомобиле. Он дружелюбно улыбался акульей улыбкой, совершенно не располагая к доверию. Белянский осмотрел машину, дорогу, на которой она стояла, фонари и пустынную улицу. Затем он перевел взгляд на незнакомца. - Нет, вам не кажется: действительно заблудился, - усмехнувшись ответил он и провел ладонями по мокрой рубашке, пытаясь придать себе более опрятный вид. Это у него, конечно же, не получилось. Видя бесплодность своих действий, Сергей пожал плечами и опустил руки, оглушительно при этом чихнув. С волос полетели капли воды, и Белянский смущенно посмотрел на мужчину: - Извините. Тот покачал головой, и дверь машины распахнулась. - Залезайте. - Я вас не знаю, - колеблясь, возразил Сергей. Нутро автомобиля манило приглушенным светом, буквально излучающим тепло. Мужчина поежился, сделав движение, словно хотел обхватить себя руками или растереть озябшие плечи под мокрой тканью рубашки. - Вы уже большой мальчик, - мягко сообщил незнакомец, наблюдая за метаниями Белянского. Тот вздохнул: - Наверное. Мужчина насмешливо приподнял бровь: - Наверное? – его улыбка стала шире. - Чеширский кот, - пробормотал Сергей. - Что? – переспросил незнакомец. Белянский замотал головой так, что его повело. - Ничего, - он на секунду прикрыл глаза, и дождевые капли с его ресниц потекли по щекам, словно слезы. - Да. То есть, точно… - Сергей запнулся, - Простите, я не могу вспомнить, где видел вас. У него был настолько виноватый вид, что мужчина в автомобиле рассмеялся, запрокинув голову: - Такого со мной еще не было, - доверительно поведал он Сергею. – Вы действительно не помните? - Нет, - Белянский нахмурился. – Хотя… Он вновь внимательно посмотрел на мужчину. - Я… - его глаза осветились узнаванием. - Вы угостили меня детской выпивкой. - Точно. Детской. Теперь вы сядете в машину? – поинтересовался незнакомец. Сергей кивнул, часто моргая из-за дождя, и забрался в теплый салон машины. Из его груди вырвался стон наслаждения: - Боже, как хорошо, - произнес он, но тут же напрягся, подбираясь, – Я вам все чехлы вымочу. Мужчина отмахнулся: - Как-нибудь переживу. Куда вас отвезти? Сергей назвал адрес и снова расслабленно обмяк на сидении. Его собеседник отдал распоряжение шоферу и задвинул перегородку, отделяющую пассажирские места от водительского. Некоторое время они ехали молча. Потом незнакомец повернулся к разомлевшему Сергею. Он облокотился о спинку сидения, подперев голову кулаком. - Заливали горе? Белянский, почти задремавший, вздрогнул, и приподнялся, чтобы сесть более прямо. - Что? – переспросил он и сонно потер глаза тыльной стороной ладоней. - Вы. Заливали горе? – терпеливо повторил мужчина. - У вас был вид не очень счастливого человека, когда вы пили. Сергей на секунду замер, а потом с подозрением прищурился и ткнул пальцем в сторону незнакомца: - Вы следили за мной! – он посмотрел на свой палец и, словно устыдившись нетактичного жеста, опустил руку. Мужчина улыбнулся: - Да. Наблюдал, - спокойно уточнил он. На лице Сергея проступило удивление: - Почему? – спросил он и вдруг икнул. Смущенно прикрыв рукой рот, Белянский посмотрел на своего собеседника. Тот покачал головой и обезоруживающе улыбнулся: - Вы мне нравитесь. Сергей отвернулся от мужчины. - Вы всегда говорите такие шокирующие вещи? – пробубнил он и уставился на свои колени. Мокрая ткань брюк прилипла к коже, четко очерчивая контуры бедер. - Почему бы и нет? – услышал он в ответ. - Их все равно пришлось бы сказать - шокирующие вещи. Рано или поздно. - А, – отозвался Белянский и попытался смотреть на проносящиеся за окном машины огни. Румянец, покрывающий его скулы, постепенно распространился на кожу шеи. Сергей потер мочку уха и ненадолго прикрыл глаза. Когда он открыл их, мужчина напротив все еще смотрел на него. - Так что? – произнес незнакомец. - Что? – не понял Сергей. - Мой вопрос, - напомнил мужчина. Белянский сосредоточился, вспоминая, что у него спросили. Когда ему это, наконец, удалось, он слегка нахмурился, внезапно раздражаясь: - Простите, но это не ваше дело, - Сергей снова отвернулся к окну, но теперь смотрел не на проплывающий мимо пейзаж, а на рычажок около стекла. Слегка потертый, с маленькой щербинкой на черном пластике. - А вы не слишком-то вежливы, - в голосе владельца машины не было недовольства. Сергей равнодушно пожал плечами: - Какой есть. Он вздрогнул, когда его щеки коснулись холодные пальцы. Белянский резко развернулся, и его глаза широко распахнулись: - Что вы делаете?! В ответ он получил улыбку – более мягкую, уже совершенно не походящую на акулью – и спокойное: - Я вас глажу. Сергей сел поудобнее, но его левая рука буквально впилась в поручень на дверце машины. - Зачем? Его собеседник покачал головой, объясняя, словно маленькому ребенку: - Вы невнимательно меня слушали - вы мне нравитесь. Рука мужчины снова коснулась щеки Сергея. Жесткие подушечки пальцев прошлись по разгоряченной коже, очертили линию скулы и скользнули вбок, задев мочку уха. Незнакомец, не встретив сопротивления, зарылся в волосы Сергея, щедро, полной пригоршнею, стащив при этом мокрую резинку. Она упала на сиденье черным обиженным комочком. Влажные пряди рассыпались по плечам Белянского, делая его похожим на взъерошенного воробья. - Зачем? – повторил Сергей тихо и невнятно, слегка заикнувшись на первой букве. - Я так хочу, - произнес незнакомец и прижался к нему губами. Он целовал Белянского, легко касаясь уголков его губ, подрагивающих и беззащитных, подбородка, мочки уха и снова возвращался к губам, несколько раз чувствительно прикусив кожу. Языки мужчин встретились, и незнакомец прихватил язык Сергея зубами, вобрал его, посасывая. Когда он делал это, он смотрел Сергею в глаза, но тот, застонав, смежил веки, обрывая этот странный контакт. Сергей не мог сопротивляться: его настойчиво ласкали, страстно оглаживая плечи и бока, вжимали в сидение машины. Белянский расслабился, позволяя незнакомцу куда больше, чем если бы он был в трезвом состоянии. Его руки взметнулись вверх, зарываясь в идеально уложенную прическу, чтобы растрепать ее, сжать в кулак темные волосы. - Боже… - прошептал он куда-то в плечо мужчине, когда тот стал целовать его шею, впиваясь в нее острыми зубами, - Я даже не знаю вашего имени. - Если это так важно, - жарко прошептали ему в ответ, приникая к увлажнившейся ложбинке между ключицами, - Ильдар.