***
Женя тихо прикрыл входную дверь. Затем, наступая носками на пятки, стянул ботинки в прихожей, аккуратно поставил их на обувницу. Зачем-то посмотрелся в огромное зеркало и пригладил растрепавшиеся волосы. И еще один раз. Однако пряди никак не хотели принимать «приличный вид». Он сделал глубокий вдох и выдох и прошептал: - Мне не десять лет, я имею право, - Женя кивнул своему отражению и прошел в гостиную. Там царил полумрак, и никого не было. Горело одинокое бра, погружая пространство в теплый красноватый свет. На кухне из крана тонкой струйкой текла вода. Юноша закрутил кран и прислушался к звукам дома – не было слышно ни шороха. Он ощутил, как его шея и плечи расслабились. Женька вернулся в гостиную и упал на диван, бросив сумку на сидение рядом с собой. Вытянув ноги, он негромко застонал от облегчения. Сейчас, чувствуя, как ноют ступни, он очень хорошо понимал Максима, проводящего здесь львиную долю своего времени – диван был очень удобным. Женя сполз по спинке и лег на бок, свернувшись вокруг сумки. Глаза буквально слипались от усталости после испытанных днем эмоций, но он сопротивлялся, не желая проваливаться в сон: было еще одно дело, которое он не успел сделать утром перед выходом на выставку. Если бы не Лариса, Женька не пришел бы так поздно. Юноша вжался лицом в мягкую обивку. Она пахла чистящим средством и совсем немного - одеколоном Максима. Шафран – мед, отдающий пряной горечью. Женя помнил этот запах еще со времен детства. Мама любила добавлять его в то, что готовила: блюда приобретали золотистый, теплый цвет и одуряюще прекрасный запах. Женька потерся щекой о диван, наслаждаясь приятными воспоминаниями о доме. Он позволил себе поваляться еще пару минут, с улыбкой глядя в полумрак гостиной, после чего сладко потянулся, выгибаясь, перевернулся на спину и решительно поднялся с дивана. В ванной его ждала целая корзина белья, которое он должен был сегодня отнести в прачечную на первом этаже. Спустившись вниз, Женя тихо поздоровался с охранником, придирчиво осмотревшим его, и снова вспомнил о Ларисе. Впрочем, тут же постарался отогнать от себя эти мысли. Перехватив корзину, юноша толкнул дверь прачечной. В столь поздний час тут никого не было, и он искренне порадовался этому обстоятельству. Сортируя вещи по цвету и материалу и распихивая их по стиральным машинам, Женя вспоминал, с чего начинался его день. Ночью юношу мучили кошмары: жуткие и до отвращения реалистичные. Он проснулся, когда небо только начало сереть. Весь в поту и в слезах. Все тело ломило, словно он накануне перезанимался в спортзале – мышцы выкручивало болью, и они были твердыми, как камень. Поэтому сначала Женька принял горячий душ, растирая руки и ноги до тех пор, пока его кожа не покраснела и мышцы не расслабились. Только после этого он смог передвигаться нормально и решился выйти из комнаты. Выставка начиналась с полудня, так что у него было некоторое время, чтобы сделать что-нибудь по дому. Едва выйдя из своей комнаты, Женя увидел на полу оторванные пуговицы. Подобрав их в ладошку, юноша двинулся дальше и вскоре наткнулся на рубашку, от которой они были оторваны. Он подобрал и ее, стараясь не думать об обстоятельствах, из-за которых все это валялось посередине коридора. Личная жизнь Максима совершенно его не касалась, но Жене показалось неловким то, что когда он спал, за дверьми его комнаты происходило нечто подобное. Секс – кто-то мог им заниматься и получать удовольствие. Сможет ли и он когда-нибудь ощутить что-то приятное, не сжимаясь от ужаса, лишь представив, как его подминает под себя возбужденный мужчина? Женька мотнул головой: что толку думать об этом сейчас, когда воспоминания о произошедшем с ним настолько сильны и болезненны? Юноша, сжав в руках подобранные вещи, пошел дальше по коридору. Перевернутая стойка, на которой еще вечером стояла вазочка, стилизованная под японский стиль, уже не явилась неожиданностью. Он поставил ее на место, отметив, что тонкое дерево маленькой столешницы слегка треснуло, пересеченное теперь извилистой тонкой линией. Вазочка со стойки обнаружилась на первом этаже, сиротливо валявшаяся около двери в прихожую. Женя остановился около нее: - Похоже, было весело, - пробормотал он. Чувство неловкости усилилось, словно он залез в чужое белье. Юноша отнес вазочку на ее законное место. Что делать с рубашкой и пуговицами, Женька затруднялся ответить, поэтому он оставил их в своей комнате, решив спросить об этом Максима при случае. Он снова спустился на первый этаж. Не успел Женя сделать и трех шагов от лестницы, как под его ногу что-то попало. Он наклонился и увидел вишневую косточку. И еще одну, чуть дальше первой. И еще. «Словно след из хлебных крошек». Женька фыркнул: разбросанные и перевернутые вещи он еще мог понять, но косточки?! Хотя… Юноша вздохнул. Объяснение представлялось ему довольно простым – Олег. Максим никогда не сорил намеренно, а вот Олег – да, и постоянно. Иногда мужчина это делал, смотря прямо Женьке в глаза. Женя сжал губы, молча подбирая присохшие к полу косточки. Он выкинул их в мусорное ведро, но, вернувшись вновь в гостиную, увидел около дивана рассыпанные ягоды. - Вот скотина! – сердито процедил юноша. - Кто? – раздалось за его спиной, и Женька едва не подпрыгнул от неожиданности. Он обернулся и посмотрел на прошествовавшего мимо него Глонского. Лохматый со сна, в одних пижамных штанах, мужчина остановился около кофеварки. Он смотрел на нее так, словно видел впервые. - Д-доброе утро, - запнувшись, поздоровался Женя. - Так кто там скотина? - поинтересовался Макс, снимая с подставки для посуды кружку. Женя присел и стал собирать вишню с пола. Он не знал, что ответить: Олег был другом Глонскому. И даже больше, чем просто другом. Если он обзовет его, выйдет некрасиво. «Почему я вечно во что-нибудь влипаю?» - подумал Женька. - Никто, - наконец пробормотал он. Максим обернулся. - Значит так, - произнес он и подождал, пока юноша посмотрит на него, - когда я спрашиваю - ты отвечаешь, а не пытаешься юлить. Это понятно? - Да. - И? – Максим вопросительно изогнул бровь. - Я не могу вам ответить. Женя поднял последнюю ягоду и выпрямился. Глонский удивленно смотрел на него: - Можно поинтересоваться, почему? - Да, но я все равно... – Женя осекся: ответить Максиму прямым отказом во второй раз он не решился. Вместо внятного объяснения он подошел к раковине, открыл воду и стал мыть подобранные вишни, отгораживаясь от Глонского видимостью бурной деятельности. И он ждал чего угодно, только не того, что услышал пару секунд спустя: - Ну и черт с тобой. Максим отвернулся к кофеварке. - В моей ванной комнате лежит грязное белье. Его надо выстирать. Найденную в коридоре рубашку – выкинь. В холодильнике я видел лед на стенках морозилки. Он тебя не раздражает? И что за бардак в доме? – мужчина, не глядя, указал в сторону дивана, где на столике рядом с ним все еще стояла тарелка Олега с горкой вишневых косточек. Женя послушно посмотрел в указанном направлении. - Я не успел… - начал было он, но Глонский рывком повернулся к нему. - Так успей! Сейчас! – внезапно рассердившись, произнес Максим. – Я деньги тебе за что плачу? Юноша молча стряхнул с ягод лишнюю воду, высыпал их в небольшую вазочку и отправился за забытой тарелкой. Сейчас, наблюдая за мелькающим бельем в барабане стиральной машины, Женя думал, что злобная вспышка Глонского предназначалась не ему.***
Максим захлопнул входную дверь перед носом Минаева. - Убирайся, - произнес он тому месту, где только что стоял его любовник. - Что?! Ты с ума сошел! – раздалось из-за закрытой двери. Промолчав в ответ, Глонский повернулся и прошел в гостиную. Мужчина слышал, что Олег что-то кричал ему, но игнорировал его слова. Спустя некоторое количество бесплодных попыток дозваться Максима, раздался щелчок дверного замка. Глонский, находившийся у холодильника, поднял голову как раз в тот момент, когда в гостиную влетел взъерошенный Кельт. - А теперь развернись и иди ко всем чертям, - велел ему Максим. - Да щаз! – возмутился Олег. – Не скажешь, что это было там, в прихожей? - Это?! – с нажимом переспросил Макс, сложив руки на груди в своем излюбленном жесте. – Вот это вот, да? – он кивнул на Олега. - Ладно, объясню: я больше не желаю видеть тебя в своем доме. - Почему? – в тон ему проговорил мужчина. Максим усмехнулся: - И как я мог понадеяться, что ты просто свалишь, не задавая вопросов? - Вот уж действительно, - фыркнул Олег. Макс только покачал головой: - Тебе не удастся свести все к шутке. Только не в этот раз. Кельт немного помолчал и приблизился к Глонскому, который привалился к холодильнику плечом и с мрачным видом наблюдал за своим любовником. - У нас сейчас типа выяснение отношений? – игривым голосом поинтересовался Минаев. - Нет, - отрезал Макс. Олег приподнял бровь: - Сцена ревности? – он подошел еще ближе. - Нет, - повторил Максим. - Похоже, это твое любимое слово на сегодня, - мужчина обворожительно улыбнулся. Глонский продолжал, не отрываясь, смотреть на него. Минаев изобразил глубокую задумчивость. Он потер подбородок и сделал еще один шаг: - Эм… ты не доволен минетом? – продолжил он строить догадки. Увидев выражение лица Глонского, Олег протестующе вскинул руки: - О, только не отвечай снова «нет»! Это начинает раздражать. - Да неужели, - холодным тоном изрек мужчина. – Не нравится – я тебя не держу. Кельт закатил глаза: - Макси-им, - практически простонал он. - Что? - Чего ты взъелся-то? – Олег, наконец, подошел вплотную к Максу и прижался, потираясь о его ногу бедром. Тот даже не пошевелился: - А ты не понимаешь, - это было сказано утвердительно, хотя должно было быть вопросом. Минаев посмотрел в глаза Максима и внезапно вспылил, отходя от него к барной стойке: - Нет, черт тебя дери! Не понимаю! Иначе бы не спрашивал! Макс оттолкнулся от холодильника и взял кружку с кофе со столешницы. Подходя к столу, он задел плечом Олега. - Отлично, Минаев, - произнес он, фальшиво улыбаясь. - Я поясню. Вчера ты проигнорировал мое предупреждение – я не позволю использовать себя – и, как следствие: я прекращаю наше с тобой взаимодействие, ограничив его только рабочими отношениями. - Ты пьян, что ли? – Олег уставился на Максима удивленно распахнутыми глазами. Он пару раз моргнул, и это было бы даже мило, если бы Макс не был так зол. - Минаев, иди на хуй. Все, разговор закончен. Глонский развернулся и пошел к лестнице на второй этаж. На ходу сделав слишком большой глоток, он обжегся и тихо зашипел, прикладывая к губе указательный палец. - Эй, и ты просто так уйдешь? – раздалось за его спиной. Максим не стал отвечать, но когда он поставил ногу на первую ступеньку лестницы, Олег выскочил из-за его спины, как черт из табакерки, и ухватил мужчину за локоть. Кофе пролился на пол, пятно растеклось некрасивой кляксой, приняв форму, слегка напоминающую собачью голову. - Я все сказал! – поднимая взгляд, жестко проговорил Макс, выдергивая свой локоть из хватки Олега. - Нет, не все! Давай поговорим! – Минаев смотрел на любовника, и его лицо было непривычно серьезно. - Хорошо, - Глонский облокотился о перила, чуть сдвинув Кельта в сторону. - Говори. Выглядело довольно глупо, но Олег внезапно смутился. Он сунул руки в карманы брюк и плавным движением несколько раз качнулся с пятки на носок. - Не знаю, что сказать. - Увидимся на работе, - Максим собрался уходить. - Постой, - окликнул его Олег. Глонский повернулся: - Даю тебе ровно десять секунд, чтобы сообразить, что ты хочешь. Я и так потратил на тебя достаточно времени, чтобы заниматься этим и впредь. Есть, что сказать – говори. Нет – убирайся. Ключи положишь на стол. Олег нахмурился: - Ведешь себя, как оскорбленная дамочка! У нас с тобой свободные отношения. - Спасибо, что напомнил! – ироническим тоном отозвался Глонский. - Свободен! Терпению Кельта пришел конец: - Блядь, Максим! Макс одним шагом сократил пространство, которое было между ним и Минаевым. Он больно ткнул его пальцем в грудь, заставляя отшатнуться. - Послушай, - тихим голосом произнес мужчина, - из нас двоих блядь – это ты. И не смей разговаривать со мной в подобном тоне. Ты рискуешь вылететь не только из этого дома, но и из моей фирмы. Не думай, что ты такой незаменимый. Во всех смыслах. Олег всплеснул руками и криво усмехнулся: - Прекрасно! Я во всем виноват! Что ж ты не предъявлял претензии, когда кончал мне в рот? Тебе нравилось, а теперь ты строишь из себя целку! – Кельт махнул рукой. - Брось, Максим! Каждый из нас получил, что хотел. - Ты всерьез полагаешь, что я хотел, чтобы ты отсасывал мне, представляя на моем месте кого-то другого?! - холодно поинтересовался Макс. - Тогда ты еще тупее, чем я думал. Олег встал рядом с ним, прижавшись плечом к перилам. Он наступил на пролитый кофе, но даже не обратил на это внимание. - Так вот в чем проблема: твое самолюбие пострадало, - противным голосом сообщил он своему любовнику. - Представь себе, - Максим сделал глоток и поморщился, осторожно облизывая обожженную губу. Кельт внимательно наблюдал за ним. Потом фыркнул и покачал головой: - Черт, Глонский, ты знаешь, как это бывает: тебе сносит крышу, ты возбуждаешься и… - И тебе плевать, на кого вешаться, - Максим отвернулся от Минаева, провел свободной рукой по перилам, словно раздумывая, не свернуть ли этот разговор? - Нет, Олег, не знаю. Никогда не был шлюхой. - Но это ведь я тебе отсосал, чего ты заводишься? Какая разница, что я представлял, когда делал это?! Максим повернулся к Олегу и спокойно посмотрел на него: - Убирайся, - произнес он, словно припечатал. - Нет, - упрямо возразил мужчина. - Ты в моей квартире и не имеешь права голоса, - напомнил Макс. - Да как же! Раньше вот имел. Право голоса. Может, мне еще раз тебе отсосать? Чтобы ты простил меня! – последнее Олег почти выкрикнул. В гостиной повисла гнетущая тишина. Минуту спустя Минаев выдохнул и потер пальцами лоб. - Максим, я не хочу с тобой ссориться. Мы сейчас… - он запнулся, - мы что-то не то говорим. - Это ты что-то не то говоришь, - уточнил Макс. Он вертел в руках кружку, наклоняя ее в разные стороны, и смотрел на кофе. Олег некоторое время наблюдал за Максимом, пока тот не посмотрел на него. - Я лишь пытаюсь объяснить. - А не надо пытаться, – жестко отозвался Глонский. Олег упрямо продолжил: - Хорошо, я признаю, что поступил глупо. Давай просто обо всем забудем, и я пообещаю, что такое больше не повторится. Идет? - Нет. - О, вот и любимое слово, - Минаев скривился, словно надкусил лимон. - У меня много любимых слов, - парировал Максим. - Ты хочешь, чтобы я тебе сейчас их все озвучил? На его скулах заходили желваки, и было видно, что спокойствие дается ему нелегко. Олег постучал пальцами по перилам лестницы: - Среди них есть слово «секс»? – как ни в чем не бывало поинтересовался он. - Среди них есть - «пошел вон», - процедил Глонский. Его собеседник растянул губы в приторной улыбке: - Великолепный словарный запас. - Побольше твоего, - огрызнулся мужчина. - Да? – преувеличенно удивился Кельт. - Я, видимо, сейчас должен с тобой согласиться: ты же мой босс. - Олег, разговор не об этом. - А о чем? – жестко переспросил Минаев. - О том, что твои выходки перестали быть безобидными, - повысил тон Максим. - Они такими когда-нибудь были? – Олег рассмеялся. - Еще сравни меня с Белянским. Теперь настала очередь Макса удивляться сказанному, только его удивление было искренним: - Он-то здесь при чем? - Ну как же? – протянул Олег. - Он является эталоном порядочного человека. Вот только рыльце-то в пушку! - Что ты несешь?! Мы сейчас о тебе говорим! – всерьез стал раздражаться Максим. - А почему мы говорим только обо мне? – зло отозвался Олег. - Белянский тебе все полы слюной залил. Он как сучка в течке, и я даже не знаю, что его до сих пор удерживает от того, чтобы не завалить Женечку прямо посередине этой гостиной. Представь, ты только представь, каким прекрасным дополнением к твоему интерьеру они бы были! – мужчина наклонился к Максиму. – У него большой? Глонский прикрыл глаза. Со стороны можно было бы решить, что он считает про себя, чтобы не начать орать. - Что. Ты. Несешь? – наконец, раздельно произнес Глонский, когда достаточно успокоился. Он сжал губы до белизны, чтобы не добавить что-нибудь еще. - Что я несу? – сладким голосом пропел Олег. - Я несу то, что ты замечаешь только мои промахи, а остальное ускользает от твоего бдительного ока! Макс медленно выдохнул: - Это не Белянский вчера делал мне минет. Олег засмеялся, чуть подаваясь вперед: - О, хвала небесам, нет. Иначе ты бы остался без члена. - Проваливай, - процедил сквозь зубы Максим, стиснув в руках кружку. - Не нравится слушать про Сереженьку? - Кельт усмехнулся. – Или тебе мало подробностей? Мало? Ему, значит, можно бросать похотливые взгляды на твое сокровище, а мне этого делать не позволяется!? - Я не хочу с тобой больше говорить. - Почему? – воскликнул Олег, заглядывая Максиму в глаза. - Тема перестала быть томной? - Заткнись! - не выдержал Глонский. Казалось, что еще немного - и он выплеснет кофе в лицо своего любовника. - Какой прогресс: ты не сказал «убирайся»! – съязвил Минаев. – Наверное, подобной реакции достойно только упоминание о Евгении. Мужчина произнес Женькино имя, передразнивая Максима. - Отстань от него, - сказал Максим. Он поднял руку с кружкой, но не донес ее до рта, когда Олег выдал ему следующую фразу: - Чтобы ваше существование стало скучным и однообразным? Не хочу. Вон Белянский – вспомнил основы бокса, глядишь и… - Ты достал! Достал меня! – сорвался, наконец, Глонский. Он шагнул к Кельту и пихнул его в плечо. - Условие. Одно. При котором я и дальше готов терпеть твое присутствие в моей жизни. Или катись прямо сейчас ко всем чертям! Олег неопределенно передернул плечами и медленно проговорил: - Окей, и что это? - Ты больше не пристаешь к моему домработнику, - выпалил Макс, - игнорируешь его, не общаешься с ним и держишься от него подальше. Кельт задохнулся от возмущения: - Постой, это просто смешно! Он смотрел на Максима так, будто не верил в то, что только что услышал. - Тебе что-то непонятно, Минаев? – Макс нехорошо прищурился. - Ты всегда переходишь на фамилии, когда сердишься. - Бесполезное замечание. - Это нечестно, - тихо заметил Олег и протянул к Максиму руку. Он погладил мужчину по плечу, разглаживая пальцами складки на рубашке. Стряхнул невидимые пылинки. Глонский его заботу не оценил: - Дверь – там, - сказал он, подчеркнуто аккуратно отводя руку Кельта от себя. - Нет, постой! – засуетился тот. - Я… я не буду такое обещать, ведь… Максим с раздражением посмотрел на него: - Мне надоело с тобой препираться! Я делаю то, что хочу, и я хочу, чтобы ты оставил Евгения в покое. Кельт приготовился возражать, но в этот момент наверху послышались шаги. Олег поднял голову, и Максим проследил направление его взгляда: по лестнице спускался Женька, держа в руках стопку белоснежных кухонных полотенец. Юноша был поглощен своими мыслями и не сразу заметил двух мужчин, смотрящих на него. Когда это произошло, он смутился и опустил голову, утыкаясь взглядом в махровую ткань. - Добрый день, - пробормотал Женя, не двигаясь с места. Казалось, юноша не мог решить, что ему делать: продолжить спускаться или вернуться обратно и отнести полотенца на кухню потом, когда Максим и Олег договорят? Его появление было явно несвоевременным. Молчание затягивалось, внимательные взгляды нервировали. Женька комкал полотенца и уже почти решился сбежать – плевать, что это будет невежливо и глупо – как Глонский разрешил его проблему. - Евгений, - произнес мужчина шелковым голосом, от которого у юноши по спине пробежалась стайка мурашек. - Замечательно, теперь все в сборе. Повторю специально для вновь прибывших. Юноша кивнул, испуганно перебегая взглядом от Максима к Олегу и обратно. Максим кашлянул: - С этого дня ты не общаешься с этим человеком, - мужчина ткнул кружкой в сторону Минаева. От резкого движения на пол выплеснулась очередная порция кофе. У собачьей головы появилось нечто, напоминающее щупальца осьминога. Олег, наконец, увидел, что стоит в луже, и отступил в сторону, пытаясь вытереть носок туфли о пол. Максим бросил на него сердитый взгляд и продолжил, снова оборачиваясь к Жене: – Итак, не разговариваешь и, по возможности, не остаешься с ним один на один в комнате. Женька моргнул и поежился, словно ему внезапно стало холодно. Он посмотрел на Олега. Тот с надменным видом принял позу, которой позавидовал бы любой драматический актер. Глонский кашлянул еще раз, привлекая к себе внимание: - Понятно? – поинтересовался он. Женя сглотнул – у него внезапно пересохло в горле - и уставился на полотенца, в которые он вцепился так, что руки заныли от напряжения. Макс раздраженно переспросил: - Тебе. Понятно? - Д-да, - запнувшись, проговорил Женя, сжавшись от тона Глонского. Очевидно, что Макс был в ярости. И юноша совсем не был уверен, что объектом недовольства Глонского не является он сам. «Что, если Олег выдумал что-нибудь про библиотеку? – подумал он. – Господи… мне же никто не поверит!» Женя переступил с ноги на ногу. Макс стал подниматься по лестнице: - У меня все, - сказал он, - свободны. Мужчина посмотрел через плечо на Минаева и добавил: - Оба! Олег криво улыбнулся, словно не верил в то, что слышал: - Максим, - начал было он, но Глонский его прервал. - Мы закончили, Олег. Тебе сейчас лучше уйти и не попадаться мне на глаза! – Макс перевел взгляд на вздрогнувшего от резкого тона Женю. – Ты чего стоишь? У тебя дел нет? Так я могу подсказать. - Я… - Женя попытался произнести что-то в свое оправдание: «Да я же ни в чем не виноват!», - но мужчина, проходя мимо, взял его за локоть и потащил наверх, игнорируя недовольный взгляд Минаева, устремленный им вслед. - Ты сейчас оставишь это шмотье и отправишься на террасу: там земли чуть ли не по колено! И будешь чистить ее до тех пор, пока я не смогу увидеть свое отражение в досках пола! Все, пошел! Максим всучил Жене свою кружку с кофе. Тот не успел ее хорошо перехватить, и белизна ткани окрасилась несколькими коричневыми пятнами. Юноша охнул, смотря на перепачканное белье. Глонский подтолкнул его вперед: - Сделай с этим что-нибудь, - он указал на полотенца. Женька молча кивнул. Макс чуть смягчил свои интонации: - Иди. Юноша покорно удалился. Глонский обернулся и посмотрел вниз: Олег все еще стоял в изножье лестницы. - Не беси меня больше, - с этими словами мужчина поднялся на второй этаж и скрылся из вида. Обычно сдержанный, он несказанно удивил Кельта, от души хлопнув дверью в свою комнату.***
Сергей вышел из больницы. Он устало потер шею, размял плечи, разведя руки в стороны несколько раз, и глубоко вздохнул. - Боже, - пробормотал он, - никогда больше не буду так пить. Отработать полную смену с головной болью, от которой не спасали даже таблетки, было тяжело. Хорошо еще, что сегодня были только консультации пациентов по поводу предстоящих операций, а не сами операции. Рабочий день, как назло, тянулся неимоверно долго, и когда он подошел к концу, Сергей был полностью вымотан. И содержимое пачки аспирина значительно уменьшилось… Белянский посмотрел на часы и медленно пошел к больничным воротам, пытаясь на ходу отыскать в сумке сотовый телефон. Мимо проезжали машины скорой помощи, некоторые из них сигналили мужчине, и тогда он приветливо махал им рукой. Он почти дошел до ворот, как путь ему преградил уже знакомый автомобиль. При свете дня он казался еще больше, чем накануне ночью. Сергей чуть слышно застонал. Он остановился около его хищного «носа» и посмотрел в темный салон, отгороженный от дневного света тонированными стеклами. Пару секунд спустя задняя дверца открылась, и Сергей шагнул навстречу ступившему на тротуар мужчине. Он уже открыл рот, чтобы поздороваться, чувствуя себя в высшей степени неловко, но замер, удивленно смотря на Ильдара, наклонившегося обратно в салон и доставшего оттуда огромный букет темно-красных роз. - Только не это, - тихо произнес Сергей и оглянулся на здание больницы, туда, где были окна ординаторской. Он на секунду прикрыл глаза и повернулся к Ильдару. Мужчина улыбался ему, держа в руках букет. Сергей сделал несколько шагов, подходя ближе. - Добрый вечер, - произнес он. - Добрый, - отозвался Ильдар и улыбнулся еще шире. - Приношу извинения, что я так внезапно, - он слегка пожал плечами, - но вы вчера так поспешно покинули меня. Белянский покачал головой: - Мне ужасно неловко перед вами, - он запустил руку в свои волосы. – Обычно я так не напиваюсь. То есть, - Сергей усмехнулся, - я вообще не напиваюсь, но вчера… - он запнулся и продолжил слегка напряженным голосом, - был особый день. Ильдар кивнул, и на его лице отразилось участие: - Я так и понял, потому и не стал настаивать на продолжении знакомства, - он шагнул к Сергею, заставив того отступить назад, - но я делаю это сейчас. Мужчина посмотрел в глаза Белянского и протянул ему букет: - Это вам. Сергей уставился на розы. - Вы, наверное, шутите, - криво улыбнулся он. - Не имею привычки шутить подобными вещами, - серьезно отозвался Дарий. На лице Белянского одна эмоция сменяла другую: - Я не женщина, - вкрадчиво проинформировал он, стоящего перед ним мужчину. - Я в курсе, - ответил тот. - Это розы, - попытался еще раз Сергей донести свою мысль. – Розы. - Да, это розы, - Ильдар чуть наклонился к мужчине и произнес, понизив голос почти до шепота, - мне казалось, что это очевидно. Сергей стоял не двигаясь. Его взгляд был прикован к злосчастному букету, и он совершенно не знал, как ему поступить. Украдкой Белянский снова посмотрел в направлении окон ординаторской, где… всего несколько минут назад никого не было. Сейчас же, к своему ужасу, он увидел, что мест в «зрительном зале» явно не хватало. Ильдар коснулся его руки, привлекая к себе внимание. - Так вы возьмете? – розы качнулись в сторону мужчины. - Простите, но я думаю, что это неуместно. - Хорошо, - легко согласился Дарий, - тогда просто выбросим их и забудем. Он оглянулся в поисках урны и, обнаружив оную около забора, шагнул к ней. - Постойте, - Сергей перехватил его за локоть, останавливая. – Обязательно действовать так радикально? - Они, - Дарий посмотрел на цветы, - потеряли свою ценность. - Черт возьми! – негромко выругался Сергей. – Дайте сюда. Он отобрал у торжествующе улыбающегося Ильдара букет: - Глупость какая, - Сергей вздохнул, вдыхая запах цветов. - Не делайте так больше. - Не буду, - неубедительно пообещал мужчина. Белянский стоял посреди улицы с цветами и чувствовал себя идиотом. - Хотя это и самый нелепый подарок в моей жизни, но должен признать, что эти розы очень красивые. Ильдар чуть склонил голову, соглашаясь. Сергей окинул взглядом пышные бутоны и спросил: - Сколько их здесь? - Пятьдесят одна, - спокойным тоном ответил мужчина. - Вы с ума сошли! – пораженно охнул Сергей. Самеев рассмеялся: - Возможно. Он оглядел фигуру Белянского сверху вниз и обратно и спросил: - Не возражаете, если мы не будем стоять здесь весь оставшийся вечер, и я приглашу вас поужинать? Сергей согласился: - Да, стоять здесь это не самое разумное, - он старательно пытался не смотреть на больницу, - хотя уже поздно что-либо скрывать. А насчет поужинать… - он поправил свою сумку, - не думаю, что это хорошая идея. - Почему? У вас кто-нибудь есть? - Нет. - Тогда я не вижу никаких препятствий. Дарий отошел к дверце машины и открыл ее, приглашая Сергея внутрь. - Вы мне симпатичны. Нет смысла лгать и изворачиваться, чтобы придумать причину повесомее. Белянский приблизился к нему. - Мы только поужинаем, - сказал он. - Конечно, - кивнул Дарий. Залезая в салон, Сергей вдруг обернулся: - А как вы узнали, где я работаю? Ильдар улыбнулся: - Позвольте мне оставить этот маленький секрет при себе, - произнес он, опускаясь на сидение рядом с Белянским и захлопывая дверцу машины.