***
Женя сам бы не мог сказать, почему так нервничает. Вернее, он понимал, что это из-за мамы Максима, но волнение все равно было слишком велико. Все валилось из рук. Он даже упустил ведро с водой, и та разлилась небольшим озерцом прямо посередине коридора. Глонский, который как назло выбрал именно этот момент, чтобы появиться из своей спальни, недовольно посмотрел на пол. - Думаешь, моя мать оценит домашний аквапарк? Женька поспешно присел, подбирая перевернувшееся ведро и начиная тереть тряпкой лужу: - Я сейчас все уберу. - Уж будь любезен, - процедил Максим и прошелся прямо посередине мокрого пятна, наступив при этом на тряпку. Юноша посмотрел ему в спину и вздохнул: мужчина нервничал еще больше, чем он. Было очень заметно, что его совсем не радует приезд матери. После ее звонка Макс был сам не свой: он почти сразу выпроводил Сергея и заперся у себя в кабинете, что на памяти Жени случилось впервые. Олег, заявившийся поздно ночью и, на свою беду, сумевший выманить Глонского из убежища, тоже попал под раздачу. Максим говорил в коридоре так громко, что Женьке, к тому времени успевшему задремать, было прекрасно слышно каждое слово. - Слушай, в данный момент мне плевать на бизнес-процессы и дилерские центры! Ты хоть это можешь не взваливать на меня?! - Глонский, дышите глубже, - раздался голос Олега. - Пошел ты знаешь куда? – раздраженно отозвался Макс. Олег фыркнул: - Пока еще не знаю и надеюсь, что ты оставишь эту тайну при себе. Было слышно, как кто-то из двоих мужчин прошелся вдоль коридора. - Уйди с глаз моих, - рявкнул Глонский. Олег немного сбавил тон: - Да что ты вызверился? – спросил он, впрочем, тут же не преминул отпустить шутку, - Белянский стал проносить в твой дом наркотики? Женя натянул одеяло до подбородка: Кельт почему-то всегда обвинял Сергея в своих неудачах. Максим, видимо, считал так же. - Отстань от Белянского. Раздался звук, словно кто-то со всей силы ударил по стене рукой. «Или ногой», - мысленно поправил себя Женька. - Боже ж ты мой! – Олег снова заговорил громче. - Максим Геннадьевич, вы уж составьте список лиц, с которыми я, раб презренный, могу общаться. Обещаю, что буду неукоснительно следовать этому руководству. Юноша навострил уши, пытаясь уловить как можно больше. Он был уверен, что речь сейчас шла о запрете на общение с ним – с Женей. Шаги в коридоре стихли. Вместо них раздался вкрадчивый голос Глонского: - Олег, не доводи меня. Прошу, не сейчас. Последнее было произнесено таким усталым голосом, что Минаев резко сбавил обороты: - Что? – участливо поинтересовался он. Шаги возобновились. - Моя мама. - Оу. - Это все, что ты можешь сказать? – съязвил Максим. - Именно, - Минаев хмыкнул, и его голос стал немного глуше, словно мужчина отошел или отвернулся в другую сторону. - Когда? - Как изменился твой тон… - Мне совсем не улыбается встретиться с ней, - произнес Олег со странным выражением, которое Женя не смог идентифицировать. - Отвратительная женщина. - Минаев, ты о моей матери говоришь, - возмутился Максим. Послышался шаркающий звук и тихое ругательство. Женька затруднялся сказать, чье конкретно. - Но тебе же тоже… - Мне – можно, - отрезал Глонский. Некоторое время не было слышно ни звука. Потом Олег спросил: - Она надолго? - Сказала: день-два. Женя заворочался в своей постели: «Целая вечность», - с тоской подумал он. - Когда? - В субботу. Олег тихо рассмеялся. Сквозь смех мужчины Женька услышал голос Максима: - Рад, что ты находишь эту ситуацию смешной. - Конечно, нахожу, - весело откликнулся Кельт. - Мне интересно, что она скажет о твоем приобретении. - В смысле? Следующая реплика Олега была произнесена тихо и неразборчиво, но ответ Максима прозвучал четко и резко: - Отстань. От. Парня. Юношу бросило в жар. Он спрятал лицо, уткнувшись носом в прохладную ткань подушки: Кельт, наверное, сказал что-то про него. - Ты – параноик. Я к нему не пристаю, я даже не общаюсь. Я… Голос Максима приблизился к двери в Женькину комнату. - Знаешь, мне совсем не хочется возвращаться к этой теме снова. Задрал, Минаев! После раздались шаги и поскрипывание ступенек. Через полминуты шаги и скрип повторились: Олег, видимо, последовал за Максимом – и все стихло. С той ночи Кельт не появлялся у Глонского. Женю сей факт не мог не радовать. В субботу нервозность хозяина квартиры передалась в полной мере и Жене. Он ходил по дому, переставляя вещи, проверяя, все ли он сделал, - а сделал он все, - и совершенно не знал, куда себя деть. Максим переоделся в костюм и долго поправлял в прихожей галстук. Женька бродил рядом, не решаясь подойти к мужчине или что-то спросить, но и уходить не хотелось. Вид Глонского странным образом успокаивал. Хоть и совсем немного. «Возможно, все будет не так ужасно», - думал юноша, в очередной раз проходя мимо прихожей. В конце концов, Глонский скосил глаза в его сторону: - Обязательно вертеться около меня весь день? – спросил он раздраженно. – Если хочешь что-то спросить, то сейчас самое время – я уезжаю. Женя замер в дверном проеме, вмиг позабыв все свои вопросы. - Вы скоро вернетесь? – только и смог произнести он. Максим дернул плечом и снова коснулся пальцами галстука. Казалось, что еще немного - и мужчина затянет его так, что ему станет нечем дышать. - Часа через полтора, - он критично оглядел себя в зеркало и подцепил со столика кожаную ключницу. – Да, совсем из головы вылетело, - Макс снова повернулся к Женьке, - в кладовке в цветастой коробке лежит чайный сервиз: достань и поставь вместо наших кружек. - Максим кашлянул. – Мать его обожает. И не разбей ничего! С таким напутствием Глонский вышел на лестничную клетку и захлопнул за собой дверь. Отыскать сервиз в относительно небольшой, но забитой доверху кладовке оказалось не так-то легко. По закону подлости, он оказался под самым потолком, и юноша чуть не свалился с шаткой стремянки, когда лез за ним. Женя отнес сервиз на кухню, открыл коробку. Перед ним лежали кружки из тонкого фарфора с принтом из крупных бутонов роз. Чуть волнистые позолоченные края и ручки – все казалось таким хрупким, что у Женьки внезапно задрожали руки. В голове звучало: «Не разбей ничего!» - и юноша знал, что именно с таких слов и начинаются маленькие «трагедии». Он походил, встряхнул кистями рук, сбрасывая напряжение, и снова вернулся к сервизу. - Черт, - произнес он, всматриваясь в кружки, - мне нужно всего лишь поставить их на полку. Женя кивнул самому себе и следующие несколько минут расставлял посуду в навесном шкафу. Когда все было закончено, юноша облегченно вздохнул. - Не разбил, - гордо произнес он, закрывая дверцы. Убрав коробку в кладовую, Женька осознал, что делать ему больше нечего. Он спустился в гостиную, побродил по ней, подходя то к огромным окнам, то к стене, потом опустился на диван и уставился на дверь в прихожую. - Я сойду с ума, пока дождусь их, - пробормотал он, мысленно отсчитывая минуты до возвращения Максима.***
Время ползло медленней улитки, выматывая и издеваясь. К тому моменту, когда, наконец, щелкнул дверной замок, Женя готов был лезть на стену от нетерпения. «Нет ничего хуже ожидания», - подумал юноша и осторожно приблизился к прихожей. Появление Глонского было… громким. Дверь распахнулась, ударившись о стену, впуская хозяина квартиры внутрь. - Ты опять за свое! Сколько можно?! – возмущался мужчина. - Я уже не маленький, – Максим придержал дверь. - Дорогой, - спокойно произнесла входящая следом за ним женщина, - сбавь тон. Она царственно перешагнула порог. Ее взгляд тут же упал на Женьку, не успевшего отступить обратно в гостиную. - Здравствуйте, - промямлил он, опуская глаза на чемодан, который Максим буквально впечатал в пол перед ним. - Здравствуйте, - произнесла с легкими нотками удивления женщина. Она обернулась к сыну, который закрывал дверь за ее спиной, и вопросительно изогнула бровь. Глонский, хмуро взглянув на Женю, представил: - Это мой домработник - Евгений, - мужчина сделал небольшую паузу и с нажимом добавил, - который очень занят. Юноша тут же засуетился и схватился за ручку чемодана, собираясь тащить его в приготовленную для гостьи комнату. Но женщина остановила его, коснувшись зонтиком-тростью руки юноши. - А меня Евгению ты не представишь? – поинтересовалась она. Максим натянуто улыбнулся: - Конечно, - он сделал жест в сторону женщины, - это моя мать… - Мама. - …мама, - поправился Глонский, - Елена Васильевна. - Очень приятно, - пискнул юноша, вновь приподнимая с пола чемодан, - Женя. Чемодан оказался неожиданно тяжелым, и у Женьки зародилось подозрение, что мама Максима пробудет несколько дольше, чем один-два дня. Сломанная ранее рука тут же заныла от непривычной нагрузки, и Женя попытался перехватить поудобнее чемодан, но ручка выскользнула из его пальцев. Раздался глухой звук удара. Юноша испуганно вскинул глаза на женщину: - Простите, я нечаянно, - он с силой потянул свою ношу вверх. Елена Васильевна приблизилась к нему и положила тонкую кисть на его плечо. - Оставьте, - она повернула голову к своему сыну, - Максим отнесет. Правда? Ноздри Глонского раздулись, а на скулах заходили желваки. Женя с трудом подавил желание сжаться под взглядом мужчины, с ужасом ожидая, что тот ответит. Но Максим лишь фальшиво улыбнулся и кивнул: - Конечно, мама. - Не надо, я могу… - попытался исправить ситуацию Женька. Елена Васильевна сжала его плечо, и он поразился, насколько цепкими были ее пальцы: - Не стоит, - произнесла она таким тоном, что у Жени пропало всякое желание спорить. Юноша оставил чемодан в покое. Елена Васильевна погладила его по плечу, словно стряхнула пылинки, и прошла в гостиную. Женя посмотрел на Глонского: - Я правда могу сам. Тот вздохнул: - Просто пойди и предложи ей кофе. Женя кивнул и направился вслед за женщиной. - Сервиз нашел? – негромко окликнул его Максим. Юноша обернулся: - Да, - он взглянул в глаза Макса и вдруг совершенно неожиданно, даже для самого себя, добавил, - он ужасен. Глонский пораженно посмотрел на Женьку, а потом его губы тронула слабая, но искренняя улыбка.***
Елена Васильевна пила кофе, стоя около окна. Она задумчиво смотрела куда-то вдаль и молчала. Максим сидел на диване и пытался читать журнал. - Что случилось с этим мальчиком? – поинтересовалась женщина, не оборачиваясь к своему сыну. Макс поднял на нее взгляд. Солнечные лучи обрамляли фигуру его матери сияющим ореолом. - Что-то плохое, - вкрадчиво ответил он. Елена Васильевна сделала глоток. - Это я и без тебя вижу. - Тебе бы хотелось подробностей? – поинтересовался он. - Не обязательно хамить, - женщина снова отпила из своей чашки. - Я пытаюсь узнать, где ты его нашел и безопасно ли его появление в твоем доме. - Его привел Сергей, - Максим перелистнул страницу журнала, всем своим видом показывая, что разговор ему не интересен. - А где он его встретил? - Это его пациент. Елена Васильевна повернулась к сыну: - А у тебя не дом, а богадельня. Макс поднял на нее глаза. - Мне показалось, что он тебе понравился. Женщина пожала плечами: - Я не собиралась смотреть, как он надорвется, таща мой чемодан. На этих словах Максим несколько оживился: - Ты всего на два дня приехала – зачем тебе целый чемодан?! - Неприлично спрашивать женщину о подобных вещах, - произнесла Елена Васильевна и отвернулась к окну. Глонский усмехнулся: - Я думал, неприлично спрашивать о возрасте. - Максим, не меняй тему. Мужчина швырнул журнал на стол и сложил руки на груди. Даже полулежа, он выглядел довольно устрашающе. - Не знаю, чего ты ждешь от меня: он – хороший работник и вполне меня устраивает. - Что ты о нем знаешь? Чем он занимался, образование, семья, круг общения? – чашка Елены Васильевны звонко соприкоснулась с блюдцем. - Я не интересовался, - хмуро ответил Максим. Женщина отошла от окна и приблизилась к своему сыну. Она поставила не допитый кофе на столик и села в ногах у Глонского. - Не замечала раньше в тебе проявлений столь вопиющей безответственности. Максим не собирался так легко сдавать свои позиции. - Мне достаточно того, что за него поручился Сергей. Елена Васильевна легко рассмеялась и поправила свои волосы. - Ах, ну, да. Хотя бы он, а не этот твой ужасный… Олег, - она произнесла имя Минаева так, словно оно было ругательством. Макс криво улыбнулся: - Олег тоже очень тепло о тебе отзывается. Лицо Елены Васильевны помрачнело. - Он развязный, самовлюбленный, наглый… - Я понял твою мысль, можешь не продолжать, - прервал ее мужчина. Елена Васильевна встала и прошлась в сторону кухни. Она провела рукой по столешнице, потерла подушечки пальцев друг о друга. - Надо же, чисто. Глонский закатил глаза и выдохнул. - Евгений, - многозначительно произнес он. - Евгений, - утвердительно отозвалась женщина, осматриваясь вокруг так, словно пыталась отыскать какой-нибудь промах, допущенный домработником Максима. – И все же я хотела бы знать, что с ним произошло. Макс поднялся с дивана: - Этот разговор мне надоел. Можешь спросить у него, если тебе так интересно. Я не лезу в чужие дела, мне и своих хватает, - он развернулся, чтобы покинуть гостиную. – Все, мне пора работать. Буду поздно. - Постой, - в голосе Елены Васильевны слышались нотки удивления. – Ты не останешься со мной? Я ведь только что приехала. И если честно, то я рассчитывала, что ты составишь мне компанию, когда я пойду по магазинам. Макс развернулся, в его глазах читалась настоящая паника. - Мама, мы говорили уже на эту тему: я не буду сопровождать тебя. Хочешь машину – хорошо, я пришлю водителя. Тебе нужны деньги – ладно, я дам свою карточку. Но ходить с тобой, навьюченным сумками с совершенно ненужным барахлом – уволь меня! - Молодой человек, как вы разговариваете со своей матерью?! - И не смей спекулировать моим сыновним долгом! – отрезал Максим. – Он не включает в себя совместный шопинг! Елена Васильевна обиженно вздернула подбородок: - И что мне теперь делать? Я же не могу одна… - увлекшись своей нотацией, она не увидела, как по лестнице за ее спиной в гостиную спустился Женя. Юноша отвел глаза и прошмыгнул на кухню вдоль стены, стараясь казаться как можно незаметнее. Максим, с подавленным видом слушая свою мать, проводил его хмурым взглядом, как вдруг его лицо озарила широкая улыбка: - Евгений! Юноша вздрогнул при упоминании своего имени и развернулся. Он был немного бледен, и его глаза казались отчего-то еще более светлыми и перепуганными. Глонский указал на Женьку рукой: - Вот кто пойдет с тобой и поможет, если понадобится, - мужчина склонил голову к плечу. – Правда, Евгений? Лицо Жени еще больше побледнело, но он нашел в себе силы кивнуть, стараясь не смотреть на Елену Васильевну. - Прекрасно, - произнесла та недовольным тоном. – Пойду переоденусь, - и женщина гордо прошествовала мимо своего сына. - Ты все понял, - утвердительно произнес Максим. Женя кивнул еще раз, хотя больше всего ему хотелось спросить: «За что?»***
После пяти часов шопинга Женя стал очень хорошо понимать нежелание Максима ходить со своей матерью за покупками и почти не мог его упрекнуть в том, что Глонский воспользовался возможностью свалить эту обязанность на кого-то другого. Юноше казалось, что во всем городе не осталось больше ни одного магазина, который они бы не посетили. Женька посмотрел на пакеты в своих руках и мысленно добавил: «И не скупили». Магазины с одеждой и обувью сменяли друг друга, выматывая неимоверно. Женя сидел на диванах, кушетках, пуфиках, пока Елена Васильевна рассматривала, выбирала, мерила товары бесконечных бутиков, лавочек и ателье. Ему предлагали кофе и чай, даже какие-то оранжевые карамельки, от которых он вежливо отказался и попытался поскорее отвернуться: в сверкающих лампами помещениях, наполненных зеркалами и снующими людьми, он привлекал к себе излишнее внимание. Женька чувствовал себя выставленным напоказ, словно манекен в витрине. Жаль, что сохранять то же, что и у манекена, холодное безразличие, он не мог. Шрам на щеке зудел так, что к нему все время хотелось прикоснуться. Юноша хмурился и вздыхал, но поднять руку, чтобы потереть щеку, – не решался. Елена Васильевна всю дорогу не обращала на него внимания, оборачиваясь только тогда, когда нужно было передать очередной пакет. Женю такое положение дел вполне устраивало. Женщина покупала вещи не только для себя: для сына она придирчиво выбрала несколько дизайнерских рубашек, галстук и пару неоправданно дорогих запонок с черным матовым камнем. Затем они зашли в какое-то кафе. Женька из последних сил держался, чтобы не выдать свой голод, равнодушно просматривая меню. Однако его желудок имел другое мнение. «Что стоило взять немного больше денег?» - думал юноша, пытаясь скрыть урчание в животе. Елена Васильевна недовольно посмотрела на него и сделала свой заказ. Женя невнятно пробормотал что-то про кофе и булочку, стыдливо сунув официанту меню. Обслужили их быстро, но выяснилось, что Елена Васильевна заказала мясо, забыв, что на диете, и чтобы не отдавать блюдо обратно, предложила его юноше. То, что он «совсем не голоден» и, в конце концов, «не взял деньги», она и слышать не пожелала. Доедая последний кусочек жаркого, Женька думал, что сделала она это специально. На выходе из кафе Елена Васильевна удостоила Женю такого критического взгляда, от которого у него кровь прилила к щекам и захотелось провалиться под землю. Он в полной мере почувствовал себя недостойным находиться рядом, но она всем своим видом демонстрировала, что стоически приняла свою судьбу в виде его сопровождения. А после покупки продолжились… Когда крестовый поход по магазинам закончился, юноша был рад переступить порог прохладной квартиры Максима, отнести пакеты и сумки в комнату строгой гостьи и, наконец-то, присесть. Он потер ноющие икры, думая о том, что продлись шопинг чуть дольше, и он лишился бы ног. Самым обидным ему казалось то, что Елена Васильевна чувствовала себя прекрасно, и было совершенно не похоже, что она сколько-нибудь устала. «Конечно, - бурчал про себя, поднимаясь, Женька, - не ей ведь пришлось таскать все эти вещи». Максим все еще находился на работе, и оставаться в квартире наедине с женщиной было… неудобно. Ее присутствие очень хорошо чувствовалось, и Женя постоянно передергивал плечами, пытаясь отогнать неприятное ощущение, что за ним наблюдают, рассматривают, словно диковинное насекомое. «Или препарируют, как лягушку». Женька встряхнул головой, отгоняя ненужные мысли, и занялся домашними делами. Он протирал, чистил, мыл все, что подворачивалось ему под руку, только бы не бездействовать и не думать о постороннем. Елена Васильевна приняла после прогулки душ и переоделась. Посвежевшая, она спустилась в гостиную и расположилась в кресле, откуда ей открывался прекрасный обзор на снующего Женю. Юноша предложил ей выпить, но женщина отказалась. Ее губы изогнулись, выражая неуместность Жениной инициативы. «Господи, пусть Максим вернется поскорее!» - взмолился Женька, стараясь не смотреть в сторону женщины. Ему почти это удалось и даже получилось слегка отвлечься, взявшись за приведение в еще больший порядок нижних ящиков кухонной стойки, когда неуютную тишину, длившуюся целую вечность, нарушил голос Елены Васильевны. - Евгений, как давно вы здесь? Юноша выглянул из-за столешницы. Внимательные черные глаза – совсем как у Максима – смотрели на него в упор. - Две недели, - округлил Женя. Елена Васильевна кивнула, приподняв правую бровь, и замолчала. Женька подождал немного и вернулся к своему занятию, но минут через пять его снова окликнули. - И родители довольны вашим выбором профессии? На этот раз голос женщины раздался прямо над ним, и от неожиданности юноша ударился головой о край стола. Он потер ушибленное место и встал: сидеть на корточках, когда кто-то над тобой нависает, было неприятно. Женя замялся, не зная, как ей ответить. Елена Васильевна сложила руки на груди, и ее взгляд стал жестким. - Они не знают, - произнесла она утвердительно. Внутренне Женька порадовался, что не пришлось придумывать что-либо другое, и честно ответил: - Нет. Пальцы женщины отбили по руке дробь. - Высшего образования у вас нет? Юноша несколько раз провел тряпкой по воображаемому пятнышку на столешнице. - У меня академический, - произнес он, взывая ко всем богам, чтобы Елена Васильевна перестала расспрашивать о его личной жизни. Женщина негромко фыркнула и отошла от Жени: - Я так и поняла. Разубеждать он не собирался. Елена Васильевна прошлась по гостиной, постояла около дивана, проведя пальцами по его обивке. И снова повернулась к Жене. - И что вас толкнуло на эту работу? – она сделала широкий жест рукой, обводя пространство вокруг. – Деньги? Статус моего сына? – женщина повела плечом. – Что-то еще? Юноша не знал, что сказать ей. Елена Васильевна явно была настроена разоблачить его, но в чем конкретно, он затруднялся ответить. Мелькнувшую было мысль «она знает» он отмел, как несущественную: маме Максима неоткуда было знать о его прошлом. «Мне не о чем волноваться, - проговаривал про себя Женя, - все хорошо. Она просто беспокоится о сыне». Елена Васильевна ждала ответа. - Меня… - начал Женька, толком не представляя, как правильно сформулировать свою мысль, но тут случилось то, что он расценил как чудо: щелкнул дверной замок. – Извините, - быстро произнес юноша и чуть ли не сбежал в прихожую. Чтобы встретить там Максима и Сергея.