***
Переступив порог, Максим встретился взглядом с влетевшим в прихожую Женей. Вид у юноши был отчаянный. Мужчина нахмурился и посмотрел за его спину. Увидев в гостиной свою мать, он возвел глаза к потолку и шумно вздохнул. Сергей любезно поздоровался с Женей и повернулся к своему другу: - Что? Максим покачал головой. - Ничего, - он перевел взгляд на Женьку и снял с плеча сумку. – Отнеси в мой кабинет, - произнес Глонский, старательно делая вид, что не замечает благодарности и облегчения, проступающих на лице юноши. Тот ухватился за сумку и скрылся со своей ношей из вида. Сергей сосредоточенно посмотрел ему вслед: - Я что-то упустил? – спросил он Максима. Мужчина усмехнулся и произнес одними губами: - Моя мать. - О, - отозвался Сергей, приглаживая волосы перед зеркалом. - Ты обещал, - Глонский ткнул Белянского кулаком в плечо. - Я помню, - мужчина отмахнулся от руки друга и прошел в гостиную. – Елена Васильевна, как я рад вас видеть! – преувеличенно бодрым голосом обратился он к женщине. - Сереженька, - та подошла к Белянскому и поцеловала его в щеку, - это взаимно. - Вы замечательно выглядите, - расточал улыбки Сергей. - Ну, что ты, - больше для вида возразила Елена Васильевна, усаживая мужчину рядом с собой на диван. - Я говорю то, что вижу: вы по-прежнему неотразимы. Женщина рассмеялась и закинула ногу на ногу. - Как поживают твои родители и сестры? Сергей сделал неопределенный жест рукой: - Мама с отцом недавно улетели в Сочи. Сестры – как обычно – несносны. Вы же их знаете: у старшей - одни мальчики на уме, у младшей новое увлечение - квиллинг. Елена Васильевна закивала головой. Ее взгляд упал на сына. - Максим, как хорошо, что ты пригласил Сергея к нам в гости. - Да, - ответил тот, - у меня иногда возникают дельные идеи. Женщина сделала вид, что не услышала последнего замечания, и продолжила разговор с Белянским. Максим отошел к барной стойке, удобно расположившись на одном из стульев. Он наблюдал за идиллией, развернувшейся на диване, удовлетворенно кивая Сергею, когда тот бросал на своего друга короткие взгляды. Когда подошло время ужина, в гостиную спустился Женька. Он подошел к Глонскому. - Я вам нужен? Максим посмотрел на него и негромко спросил: - А ты предлагаешь заняться ужином мне? - Нет, - сказал юноша. Макс махнул рукой: - Ну так не стой столбом. Пока Женя накрывал на стол, Глонский перебрался поближе к беседующим матери и другу. Белянский все еще упоенно рассказывал Елене Васильевне свои истории, та его внимательно слушала, прерывая время от времени удивленными восклицаниями. Максим покачал головой и вытянулся в кресле. - Кстати, Сережа, - отсмеявшись после очередной шутки, сказала Елена Васильевна, - мальчик, которого ты привел в этот дом, - из глаз Белянского мгновенно исчезли веселые искорки, - кто он? Я пыталась расспросить у Максима, но он отказался со мной разговаривать на эту тему. Сергей посмотрел в сторону кухни, где суетился Женя, потом перевел взгляд на своего друга, который сложил руки в излюбленном жесте и тоже с интересом ожидал ответа. - Это мой пациент, - заметно снизив голос, произнес мужчина. - Да, но какая у него история? – Елена Васильевна не желала замечать неловкость и смущение Сергея, как и то, что Женя может услышать ее. Белянский опустил глаза. - Я… - он сглотнул, - мне бы не хотелось говорить об этом. Женщина чуть склонила голову: - Сережа, я же не чужой человек. Вкрадчивые нотки в голосе Елены Васильевны выдавали ее недовольство. Сергей закусил губу, а потом решительно отбросил волосы со лба и посмотрел на женщину: - Елена Васильевна, я меньше всего хочу вас обидеть, но я не вправе раскрывать врачебную тайну, - он попробовал улыбнуться, но улыбка вышла слишком натянутой. – Я не могу обсуждать своих пациентов. - Но с Максимом ты, судя по всему, его обсудил, - произнесла Елена Васильевна с упреком. Белянский замер, и в его глазах отразилась растерянность. - Да, - пробормотал он, - я рассказал Максиму, - Сергей бросил взгляд в сторону Глонского, словно спрашивая: не собираешься мне помочь? Тот лишь потянулся и коротко качнул головой: нет. Елена Васильевна заметила их переглядывание, и ее губы сжались. Сергей продолжил: - Я поступил непрофессионально и сожалею, но больше такого не повторится. Мужчина замолчал, глядя куда-то перед собой. Елена Васильевна взглядом могла бы прожечь в нем небольших размеров дыру, но Белянский успешно не замечал обращенного на него внимания. - Ну что ж, - наконец произнесла женщина, - раз мне не доверяют, - она вскинула руку, останавливая встрепенувшегося Сергея, готового возразить, - давайте ужинать. Именно в этот момент со стороны кухни раздался грохот. Белянский тут же вскочил: - Женя, с вами все в порядке? – спросил он с беспокойством. Юноша выглянул из-за барной стойки взъерошенный, словно воробей. - Да, - он посмотрел на повернувшегося в его сторону Глонского и на Елену Васильевну, которая взирала на него с неодобрением, - чашка… выскользнула. - Хороший работник? – женщина взглянула на своего сына и отвернулась к столу. Максим выразительно поглядел на Женьку: - Да. Только немного неловкий. Юноша шевельнул губами, произнося: «Простите», - и юркнул под стойку. Сергей повернулся сначала к Максиму, а потом к его матери: - Пусть так, но Женя замечательно справляется с делами. - Еще бы. Ему ведь платят за это? – поинтересовалась Елена Васильевна. - Конечно. Любой труд должен оплачиваться, а труд, вложенный в эти, - Белянский сделал широкий жест рукой, - авгиевы конюшни тем более. Я помню, что было до того, как… - Сережа, - перебила его женщина – Максим по-прежнему молчал, наблюдая за их беседой, - мы все это помним, и я думаю, достаточно было вымыть полы и подобрать пару бумажек. Щеки Сергея слегка покраснели. - Вы не правы. Женя… он проделал… - мужчина осекся, видя выражение лица Елены Васильевны. Он мотнул головой, так и не продолжив свою мысль, и сделал шаг в сторону кухни, но женщина поймала его за руку. - Сережа, вернись, пожалуйста, на свое место, - ласково произнесла она, тоном, не терпящим возражений, - мальчик великолепно справится без тебя. Белянский, поколебавшись, с угрюмым видом опустился в свое кресло. Женя тем временем поднялся, чтобы выбросить осколки в мусорное ведро. Сергей тихо выдохнул и увидел, что женщина все еще внимательно на него смотрит. - Я считаю, что вы несправедливы, - проговорил он, взяв со стола чашку с чаем. Елена Васильевна ничего не ответила, смерив Сергея долгим взглядом, потом взглянула в сторону кухни, и между ее бровей пролегла задумчивая складочка.***
Утро следующего дня встретило Женьку осознанием, что Максим опять оставил на него свою мать, в то время как сам уехал ни свет ни заря на работу. «Сбежал!» - с досадой подумал Женя. Ему оставалось только вздохнуть: хуже просто и быть не могло. Однако юноша очень скоро понял, что ошибался – могло и даже очень. Елена Васильевна, выйдя в гостиную, где он возился, объявила, что вчера она приобрела не все и… - Коль скоро моего сына снова нет дома, вы будете меня сопровождать. Женины плечи опустились. Его ноги все еще гудели от усталости после предыдущего забега по магазинам. Впрочем, выбора все равно не было. Оставалось только смириться и надеяться на то, что сегодня покупки закончатся быстрее. Ему повезло. Елена Васильевна успела посетить всего несколько магазинчиков, когда на небо – яркое и чистое с утра – набежали грозовые тучи. Послышалось гулкое ворчание грома, и редкие, но крупные капли сорвались вниз, разбиваясь об асфальт. Женщина передернула плечами: - Возвращаемся, - скомандовала она стоящему рядом юноше, - возьмем зонт. Женя перевел взгляд с клубящихся на горизонте туч на женщину: «Все нипочем», - мысленно констатировал он и перехватил поудобнее ручку увесистого пакета. Елена Васильевна поймала такси почти моментально, словно у нее была к этому суперспособность. Пристроив сумку с покупками у себя на коленях, Женька откинулся на спинку сидения рядом с женщиной. Оглядывая салон такси, юноша внезапно наткнулся на внимательный взгляд Елены Васильевны, направленный прямо на него. Он тут же подобрался, стараясь стать компактнее: его нервировал сам факт вынужденного нахождения с этим человеком, а лицезреть ее в непосредственной близости было и вовсе выше его сил. Женя обхватил пакет руками, загораживаясь им, словно щитом. Елена Васильевна окинула его взглядом, затем отвернулась к окну. В ее словах прозвучали отголоски той грозы, которая готова была разразиться на улице. - Евгений, я заметила одну вещь, которая меня расстроила, - женщина качнула головой, и серебристые пряди волос скользнули вперед, закрывая от юноши ее лицо. – Сергей является другом нашей семьи, и я очень его уважаю, как того, кто всего в своей жизни добивался своим трудом и еще добьется – безусловно – многого. Он добрый, доверчивый человек, на чувствах которого так легко сыграть при определенных обстоятельствах. Елена Васильевна помолчала и продолжила: - Так вот, мне не хотелось бы думать и знать, что кто-то решил воспользоваться подвернувшимся шансом и злоупотребить его расположением, - она снова выразительно посмотрела на Женьку. – Не думайте, что сможете беспрепятственно добиться… чего вы там хотите? - тонкие брови предупреждающе нахмурились. – Я не позволю веревочке виться. Вы меня понимаете? Жене нечего было ответить. Вернее, слова теснились на кончике его языка, но он был так ошарашен тем, что сейчас услышал, что не мог вымолвить ни одного. Елена Васильевна поняла его молчание по-своему, удовлетворенно кивнув головой: - Я вижу, что мы поняли друг друга. Юноша вдохнул поглубже: - Вы… Женщина не стала его слушать: - Приехали, - она нажала на ручку и открыла дверцу, как только такси остановилось. Путь до квартиры Максима Елена Васильевна и Женя проделали, сохраняя гнетущее молчание. Юноша прижимал к себе пакет, забыв взять его за ручки. Он угрюмо брел за женщиной, изредка поглядывая ей в спину. В квартире, вопреки ожиданиям, кто-то был. Елена Васильевна прошла в гостиную, и Женька услышал: - Максим! Ты вернулся. Очень хорошо! Глонский отозвался спустя несколько секунд – Женя как раз успел втащить свою поклажу за Еленой Васильевной и остановился, ожидая, когда про него вспомнят: - Ты… - мужчина кашлянул, - разве ты не поехала по магазинам? - Поехала, - женщина сняла тонкие хлопковые перчатки и посмотрела на Женьку, - но вернулась. Евгений, это все, - она впихнула перчатки в пакет с покупками, - в мою комнату. Затем Елена Васильевна опустилась на диван, где расположился с ноутбуком ее сын, разложивший вокруг себя бумаги. - На улице дождь: шопингом можно будет заняться завтра. - Завтра? – на лице Максима мелькнуло удивленное выражение, но он быстро справился с собой. – Отец тебя не потеряет? Женщина улыбнулась: - Не потеряет. Я имею право побыть денек в компании своего сына. Как ты считаешь? Глонский отвернулся от нее к своим бумажкам: - Считаю, что мне нужно работать. Я думал, что вас не будет до вечера. - Ты ошибся, - Елена Васильевна откинулась на спинку дивана.***
Облегчение Жени при виде Глонского, работающего дома, нельзя было описать словами. Отнеся вещи Елены Васильевны к ней в комнату, юноша спустился вниз. Рутина, к которой Женька успел привыкнуть за две недели своего пребывания здесь, сейчас была той спасительной соломинкой, за которую он с радостью ухватился. Проходя мимо импровизированного рабочего места Глонского, Женя подобрал с пола несколько скомканных бумаг. Елена Васильевна, занятая попытками разговорить сына, пристально посмотрела на него. Юноша не знал, как теперь реагировать на нее: после разговора в машине ему было тревожно. Не имея возможности оправдаться - женщина все равно не стала бы его слушать – он чувствовал себя виноватым, словно молчание являлось признанием того, что было и не было сказано в его адрес. Женя пытался понять, что же все-таки повлияло на мнение Елены Васильевны о нем, и не мог придумать ничего дельного. Направляясь к мусорной корзине, юноша взглянул в окно. Тучи окончательно сгустились, тяжело и неповоротливо плывя по небу. Дождь еще не набрал полную силу, но увесистые капли уже стучали по оконной раме. Которая, кстати, была открыта. Женя прикрыл окно, чтобы начинающийся дождь не залил подоконник. Выбросив бумаги, Женька взглянул на Максима, все еще пытающегося сосредоточиться на своей работе. Елена Васильевна с энтузиазмом рассказывала сыну о недавней рыбалке, на которую она ездила с его отцом. Юноша потянулся к настенному шкафчику и достал из него несколько чашек. Приготовление кофе и чая не заняло много времени. Он подхватил чашки, умудрившись взять вместе с ними маленькую розетку с постным печеньем, и отнес все это к столику, за которым работал Глонский. Кофе был поставлен около Максима, чай – около Елены Васильевны. Женщина вопросительно подняла бровь, но ничего не сказала. Женька приободрился и поставил розетку между чашками. Обходя стол, он включил настенное бра со стороны Глонского, подобрал пиджак, валяющийся на полу. Разгладив и отряхнув дорогую ткань, Женя аккуратно свернул его и повесил на спинку кресла. Он полностью ушел в свои мысли. Ему даже вспомнилась Лариса. И выставка: то ощущение радости и свободы, которое он там испытал. Женя улыбнулся – это были приятные мысли. Поглощенный ими, он ходил по гостиной то поднимая свалившуюся – или сброшенную нервным хозяином дома – с дивана подушку, пристраивая ее рядом с пиджаком в кресле, то услужливо собирая разлетевшиеся от порывистого движения Максима листы, забирая пустую чашку, которую Глонский осушил несколькими большими глотками. - Еще? – почти не задумываясь, пробормотал Женька, собирая ладошкой со стола и стряхивая в чашку крошки от печенья. - Да, - коротко ответил мужчина, не отвлекаясь от работы и разговора с Еленой Васильевной. Когда юноша принес новую чашку, подставив ее прямо под руку Глонского, тот просто кивнул и не глядя взялся за предусмотрительно развернутую к нему ручку. Уже успело стемнеть окончательно, дождь омывал стекла окон потоками воды, дела на первом этаже были все переделаны. Снуя по дому, Женя постоянно чувствовал на себе взгляд Елены Васильевны, но в присутствии Глонского, удерживающего ее внимание на своей персоне, его это практически не тревожило. Он складывал сползший на пол с дивана плед, размышляя: распечатать еще какое-нибудь угощение или оставшегося печенья хватит до конца вечера; когда, подняв глаза, вновь столкнулся взглядом с Еленой Васильевной и с удивлением обнаружил, что она тепло ему улыбается. - Женечка, - произнесла женщина, поймав его взгляд. Максим и Женя синхронно замерли, уставившись на нее. Глонский, бурно возмущавшийся вмешательством матери в его личные дела, замолчал посреди фразы и даже обернулся к Женьке, чтобы проверить, не стоит ли у него за спиной какой-то другой «Женечка». - Женечка, - повторила Елена Васильевна, - не могли бы вы уделить мне несколько минут? Юноша осторожно положил плед на подлокотник дивана и нервным жестом заправил прядь за ухо. - Мама, ты меня вообще слушала? – медленно произнес Глонский. Женщина смерила сына долгим взглядом и кратко ответила: - Нет. Максим возмущенно уставился на нее. - Я заранее знаю все, что ты мне скажешь, - Елена Васильевна вновь улыбнулась Жене и закончила, - и это неконструктивно. - Некон… Ты куда? – спросил Макс, наблюдая, как его мать поднялась с дивана. - Обсудить меню завтрашнего прощального ужина. Максим нахмурился. - А можно это сделать со мной? – любезно поинтересовался он. - Нельзя, - Елена Васильевна подошла к Женьке и положила руку ему на плечо, - мы с Женечкой прекрасно все решим сами. Она посмотрела на юношу и вернула заправленную им прядку на прежнее место: - Так лучше.