***
- Глонский! Гло-о-онски-ий!!! – крик Олега разносился по всей квартире. Женька замер возле двери, ведущей на террасу: после отъезда Елены Васильевны Максим, как ни странно, предпочитал трудиться в офисе. «Что мне делать?» - лихорадочно соображал юноша, сжимая в руках бутылку с водой. Времени, чтобы прийти к какому-либо решению, у него не хватило: Олег взлетел по ступенькам на второй этаж и направился к комнате Макса. На ходу он заметил Женю. Сначала Минаев хотел его проигнорировать и вновь проорал: - Максим, пора вставать! Солнышко взошло! Но юноша подумал, что было бы глупо молчать в данной ситуации: - Максима нет дома, - произнес он, смотря куда-то за плечо Олегу: «Пусть он узнает и уйдет поскорее!» Кельт замер, а потом широко улыбнулся и подошел к Жене. Юноша отступил от него, уже жалея, что ему не пришло в голову спрятаться и тихонько пересидеть где-нибудь, пока Олег не убедится, что дом пуст. - Так-так, нарушаем распоряжение вышестоящего начальства, - ласковым голосом констатировал Минаев. Женька опустил голову, перехватил поудобнее бутыль с водой и развернулся, чтобы уйти. Однако Олег шустро обогнул его и преградил выход на террасу. - Как невежливо, дорогуша. - Дайте пройти, - не поднимая головы, проговорил Женя. - Ой, да на колу мочало, начинай сначала. Слышал о таком? Юноша промолчал. - Да перестань ты! – раздраженно воскликнул Олег. – Тут только я и ты. Мы просто немного поболтаем. Женя сжал губы, но не произнес ни звука. Разговаривать с Олегом было чревато, но Женька прекрасно понимал, что мужчина уже через пару минут не оставит ему никакого выбора. - Почему ты меня сторонишься? – спросил Кельт. – Я не причинил тебе никакого вреда, пытаюсь быть с тобой ласковым. Юноша напрягся. «Что бы он ни сказал, я окажусь виноватым», - думал он, разглядывая прозрачные стенки бутылки. Олег тем временем продолжал: - Ты воротишь от меня нос, - мужчина шагнул к Жене, заставив его отступить к стене. – Мне это не нравится. Женька понимал, что его снова загнали в ловушку. Как в гостиной, как в библиотеке. Но если тогда в квартире кто-то был, то теперь… У юноши сжалось горло. - Однако, есть кое-что, что все-таки мне импонирует, - Олег наклонился и шумно вдохнул носом, с удовлетворением отметив, что кожа Жени покрылась мурашками. – Ты меня боишься. Он выпрямился, взял юношу за подбородок, заставляя смотреть себе в глаза. - Почему ты меня боишься? Какая у тебя тайна? – голос Минаева упал до шепота. - Чего я о тебе не знаю, моя маленькая тощая давалка? Женька вздрогнул всем телом. - Что, - рассмеялся Олег,- я угадал? Пальцем в небо! – он коснулся изуродованной щеки. – Я был прав, жаль, что Максим мне не поверил. Руки Жени сжались на бутылке. «Господи, он говорил обо мне с Глонским! Он сказал ему… Но как?! Откуда он?..» Юноша качнул головой, сбрасывая руку Олега. Тот улыбнулся: - Ты забавный. Не знаю, чего в тебе больше: невинности или порока? Но мне больше по вкусу второе, и мы могли бы договориться, чтобы… - он сделал паузу, - получить обоюдное удовольствие. Ты меня понимаешь? Жене внезапно показалось, что в небольшом коридорчике, где они разговаривали, перестало хватать воздуха, несмотря на открытую на террасу дверь. Олег рассматривал, наслаждаясь его жалким положением. Тяжелая пятилитровая бутыль начинала оттягивать руки, но Женя даже не думал о том, чтобы поставить ее на пол. Она была его щитом, его защитой. Сомнительной и ненадежной. Единственной. - Оставьте меня в покое. - Повторяешься. Я это уже слышал. - Дайте пройти. - И это тоже, - Минаев не собирался ни уходить, ни отставать от Женьки. Он шагнул к юноше, прижимаясь к бутылке, к рукам, обхватывающим ее, притирая Женю к стене. - Если бы ты согласился оказать мне некоторые услуги - добровольно, - то все могло бы быть намного проще. Я бы перестал приставать к тебе. Все бы закончилось. «- Отсоси мне. Отсоси, сам, добровольно, и все закончится. Ну же, котик, все закончится, если мне понравится». Женька издал слабый звук, дергаясь так, словно через него прошел электрический разряд. Он уронил бутыль на пол. Она чуть не попала по ногам Минаева, но тот лишь отпихнул ее ботинком, еще крепче прижав юношу к стене своим телом. - Все, что мне было нужно, - выдохнул он в лицо Жене, - чтобы почувствовать тебя. Рука Олега опустилась вниз, и он положил ладонь на Женькину ширинку. Юноша охнул и вцепился в руку Минаева, стараясь оттолкнуть ее от себя. Кельт был намного сильнее, и вместо того, чтобы отступить назад, сжал пальцы. Женя застонал от боли. Он вскинул глаза на Олега, чье лицо сейчас было на одном уровне с его лицом. - Отпустите, - выдохнул он, чувствуя, как паника охватывает его, заполняя жестокими образами память, воскрешая все то, что он так тщательно силился забыть. – Отпустите. Меня. Кельт сжал руку сильнее, и Женька всхлипнул, оседая на ней. Ноги проехались по паркету, когда он попытался приподняться на цыпочки. Ступни скользнули в стороны, и Женя оказался в очень неудобной позе: прижат к стене, с разведенными ногами, между которых стоял Олег, трогающий его. Воздух сгустился, и все, что мог сейчас ощущать юноша - это дурнота и головокружение. И боль, что причинял своими действиями Минаев. Мужчина наблюдал за ним. - Да, давай же, - шептал он, мучая Женю. – Давай, я сказал! Неизвестно, что случилось бы дальше, но у Олега зазвонил телефон. Он вытащил его свободной рукой и прижал к уху. - Слушаю, Максим Геннадьевич, - он вытянул губы в смешном жесте, беззвучно веля Женьке молчать: «Тс-с-с». – Нет, Максим Геннадьевич. Конечно. Да. Черти уже несут меня к вам. Кельт с сожалением отступил от Жени, позволяя тому скользнуть по стене на пол. - Буду через пятнадцать минут, - сказал мужчина и сбросил звонок. Он посмотрел на содрогающегося юношу, который обхватил себя руками, пытаясь хоть как-то унять дрожь. - Скажешь кому-нибудь, - жестко произнес Олег, - и я попорчу твое милое личико. Женя, стуча зубами, поднял голову и взглянул в глаза Кельта. Тот хохотнул: - Хотя о чем это я? - он погладил носком ботинка Женькину ступню и добавил. – А о моем предложении – подумай. С этими словами он ушел. Женя сидел на полу до тех пор, пока не услышал, как внизу хлопнула дверь. Только тогда он медленно встал, поднял – не с первого раза – бутылку с водой и вышел на террасу. Вместо того чтобы начать поливать растения, юноша поставил бутыль и сел на скамеечку возле парапета. Ветер ерошил его волосы, холодил разгоряченные щеки. Женька поднял лицо и посмотрел куда-то вдаль, за крыши домов. По его щеке скатилась слезинка, которую он яростно стер ладонью. - Сволочь, - выдохнул он, склоняясь над коленями и опуская голову на скрещенные руки.***
Стычка с Олегом не прошла бесследно: отступившие было кошмары вернулись с новой силой. Женька не высыпался, боясь закрыть глаза и остаться один на один со своими страхами. Он не знал, как с ними бороться, как примириться с тем, что это будет мучить его всю оставшуюся жизнь. Сны были яркими и очень правдоподобными. Они отличались многочисленными подробностями – пылинки, шорохи, запахи, маленькая затяжка на простыне. Когда Женя засыпал, он уже не осознавал, где реальность. Иногда – во сне – ему казалось, что он так и не выбрался из той комнаты: его все еще держат там, а Максим, Сергей, Елена Васильевна – это не больше, чем выдумка его измученного разума. Юноша видел перед собой Ильдара – почему-то всегда его, как будто Андрея и не существовало, как будто теперь только он был его единственным миром; и чувствовал тяжесть его тела, тепло кожи. Он слышал его голос, который… успокаивал. Женю гладили по голове, и эта ласка была невыносимой: нельзя было предугадать, что последует в следующий момент. Ильдар обещал выдавить ему глаз. Медленно погрузить свой палец внутрь глазницы… Кажется, в каком-то из снов он так и сделал. Олег всколыхнул темную воду подсознания, взбаламутив черный ил того ужаса, что испытал Женя. Сны доводили до изнеможения. Женька пытался загрузить себя так, чтобы придя вечером в комнату, просто упасть и отключиться. Но это помогало не всегда. Этой ночью, во всяком случае, точно не помогло. Женя вскинулся, с криком заметался, путаясь в простыне. Волосы неприятно липли к потному лицу и шее, сердце бешено колотилось о грудную клетку. Юноша упал обратно на подушку, прикладывая руку к разгоряченному лбу: - Боже, я не могу больше, - простонал он. Женька ощущал себя безумно уставшим, напуганным и одиноким. После отъезда Елены Васильевны к этому состоянию добавилась еще и тоска. Глупо было тосковать по человеку, которого он узнал всего пару дней назад, но Женя ничего не мог с собой поделать: он скучал, готов был на что угодно, лишь бы снова испытать на себе ту малую толику заботы, которую ему подарила мама Максима. Поговорить с кем-нибудь – это желание выгнало его из постели, сделавшись таким острым, что было почти больно. Как был – в одних трусах – Женька выглянул в коридор и прислушался. Не было слышно ни звука. Женя осторожно прокрался по коридору, взял телефон и чуть ли не бегом вернулся в свою комнату. - Мне это нужно, - шептал он, вцепившись в трубку, набирая дрожащими пальцами въевшийся в память номер, - нужно… И только после того, как в динамике раздались длинные гудки, юноша сообразил посмотреть на часы. «Черт», - мысленно ругнулся он: было слишком рано для дружеских звонков, но сбросить соединение сейчас – было бы глупо. Женя терпеливо ждал. Когда он подумал, что никто не возьмет трубку, гудки прервал щелчок: - Чтоб вам сдохнуть! Что!? – голос Ларисы был хриплым и злым. - Слышу, что желать тебе доброго утра будет большой глупостью, - проговорил Женька, забираясь на кровать с ногами и усаживаясь по-турецки. - Звонить – вот что было большой глупостью. Кто это? - Это Женя, - виновато произнес юноша. Где-то далеко что-то зазвенело, послышалось ругательство, а потом Лариса переспросила: - Женя? Какая Женя? Я… - она замолчала, потом воскликнула. – О! Жека! Ты позвонил! -Да. Судя по всему, очень не вовремя. Было слышно, как щелкнуло колесико зажигалки. - Чертовски не вовремя, засранец ты этакий! Я всю ночь впахивала. Хотелось отоспаться. - Прости. - Забей, - произнесла девушка и шумно выдохнула. – Ничего же не случилось? - Нет, - юноша улыбнулся и погладил рукой одеяло, - мне просто захотелось поговорить. - Ага, ври больше. Время-то видел? - Видел, но уже после того, как набрал тебя. Лариса немного помолчала. - Так что стряслось-то? - Я же сказал… - Трубку повешу. - Ну… Мне одиноко. Хотел услышать чей-нибудь голос. Девушка кашлянула, и Женька услышал, как заскрипели пружины кровати. - Даже не знаю, что тебе сказать. Удивил. - Ты сама предлагала… - Да помню я! Просто не думала, что действительно позвонишь и вообще мой номер знаешь. Ты же сбежал от меня, паршивец! - Мне пришлось, - Женя разглядывал свои коленки, - может, немного поговорим? Он обругал самого себя, чувствуя, насколько жалко прозвучала его просьба. - Я не против, - в голосе Ларисы слышалась улыбка. – А встретиться сегодня не хочешь? Женька покачал головой: - Прости, работы много. Не смогу. Девушка вздохнула: - Стоило попытаться, - снова послышался скрип. – Ты так и не сказал, где работаешь. - Это секрет. - Тоже мне секретный агент. Жек, какой же ты все-таки противный! Женя негромко рассмеялся: - Есть немного. - Много! – Лариса причмокнула. – По специальности-то хоть? Юноша оттолкнулся и упал на спину, вытягиваясь на кровати. Он посмотрел в белоснежный потолок и с сожалением ответил: - Нет. - Почему? Женя прикрыл глаза: - У меня неоконченное высшее. Кто меня возьмет? - Но тебе же так нравилось! Я помню, ты рассказывал: нравилось изучать языки. - Все изменилось. - Да нифига! – Лариса что-то свалила, ойкнув, и пробубнила мимо трубки, отчего ее голос стал немного глуше. – Восстановись в универе. Хватит херней страдать! - Я не знаю… - на секунду в Жене мелькнуло желание: а может и правда взять и восстановиться? – но потом он с горечью понял, что это невозможно. – Поздно что-то предпринимать. - Ну как знаешь, - девушка фыркнула. – Хотя бы подумай. «А о моем предложении – подумай». Женька открыл глаза. - Хорошо. - Странный ты, - юноша услышал, как Лариса прошлась – знакомый стук ее ужасных тапочек на танкетке непонятным образом успокаивал, - позвонил поговорить и почти все время молчишь. - С тобой я говорю больше, чем с кем бы то ни было, - честно признался Женька. Лариса пошуршала какой-то бумагой и произнесла: - Меня должно это утешить? - Нет, но… - Жек, я шучу. Женя улыбнулся и перевернулся на бок. - С нашего разговора ничего не изменилось? - Если ты обо мне, то миллиардершей я еще не стала. - То есть, новостей нет? - Неа. Женя не знал, о чем спросить еще. Он молча смотрел на дверь. За нею скрипнула половица, послышалась знакомая поступь: Максим прошел мимо комнаты. - Половина шестого, - прошептал он. - Что? – тут же отозвалась Лариса. - Половина шестого, говорю, - Женька перевел взгляд на часы. Он оказался прав. Максим был до удивления точен. «Жаворонок», - подумал юноша и сел. - Рано, - девушка шмыгнула носом, - ты наговорился? Женя пошевелил пальцами ног. - Извини, что разбудил. Мне правда надо было услышать кого-нибудь. - Да, ты что-то такое упоминал. Извиняю. Помогло? - Очень. На несколько секунд Лариса замолчала, а потом растерянно произнесла: - Твой номер не определился. Женька вздрогнул: об этом он даже не подумал. Он провел рукой по лицу. Было бы ужасно, если бы Лариса узнала, откуда он звонит. Она точно заявилась бы, и даже придумай Женя сотню причин против, – это бы не помогло. «Слава богу». - Какая досада. - Засранец. - Спасибо, что поговорила со мной. - Обращайтесь еще, - девушка хохотнула, но потом добавила серьезным голосом, - правда. - Хорошо. Удачи тебе. Лариса снова рассмеялась: - Уж было бы в чем! Это ты у нас новую жизнь начал. Женя невесело кивнул. - До свидания. - Пока! Юноша сбросил звонок и некоторое время просто сидел, сжимая в руке телефон. На душе стало полегче. Он поднялся и снова выскользнул в коридор, чтобы повесить телефонную трубку на место. - Хм, - неожиданно раздалось рядом. Женя чуть не выронил телефон и с колотящимся сердцем развернулся. Около противоположной стены на банкетке сидел Глонский. Возле него на небольшом столике стоял кофе, в руках мужчина держал журнал. - Я вас не заметил, - смущенно сказал Женька. - Решил сменить дислокацию, - Максим смерил юношу взглядом. Щеки Жени покраснели. Он попятился, задев плечом стену, почти на ощупь нашел телефонный рычаг и, не глядя, повесил трубку. Макс взял чашку и опустил глаза в журнал. - Мне все равно, но тебе лучше одеться. Женя сам удивился, насколько быстро оказался в своей комнате. Он прислонился спиной к двери и повернул голову набок, прижимаясь виском к прохладному дереву. Наверное, стоило бы испугаться. «Если бы это был Олег…» - Женька закусил губу и погладил пальцами полированную поверхность за своей спиной. Но страха не было. Юноша улыбнулся.***
Утром следующего дня Женя проснулся оттого, что упал с кровати. Запутавшись в одеяле, закрутившись в него так, что чуть не задохнулся, он рухнул на пол, больно ударившись плечом о тумбочку. Глухо застонав, юноша с трудом освободился от одеяла и поднялся на ноги. Смотреть на часы не потребовалось: Женька и так знал, что еще очень рано. Он вздохнул, потирая ушибленное место: заснуть уже не получится. Женя знал это по опыту. Поэтому юноша освежился в душе, оделся и спустился вниз, чтобы занять себя какими-нибудь делами. В гостиной горел свет, Максим сидел на диване, и по его виду было понятно, что он не ложился со вчерашнего вечера. Женька помнил, как оставил хозяина квартиры в гордом одиночестве и отвратном настроении в компании горы папок, рукописных листов, фотографий, ноутбука и кофеварки. Сейчас картина не изменилась. Максим даже сидел на том же самом месте. Всклокоченный, с темными кругами под глазами, он с каким-то обреченным отчаянием рылся в справочнике. Женя, поздоровавшись, прошел мимо, но Глонский то ли не услышал его, то ли попросту проигнорировал. Юноша сварил кофе, приготовил несколько бутербродов, подогрел их в микроволновке и подошел к дивану. Запах кофе заставил мужчину поднять голову. Женя молча протянул ему чашку и, аккуратно сдвинув документы в сторону, поставил на стол тарелку с бутербродами. Макс откинулся на спинку дивана и сделал глоток. - Спасибо, - произнес мужчина, закрывая уставшие глаза. Женя взглянул на него, наклонился, чтобы поднять с пола несколько упавших документов. Там были какие-то отчеты, финансовая ведомость и типовой договор автосалона, составленный на английском. Юноша медлил, прежде чем положить бумаги на стол. Он бегло пробежал глазами по строчкам, с грустью думая, сколько времени он не занимался любимым делом, и вспоминая недавний разговор с Ларисой. Ему действительно нравилось изучать языки. Стройные, строгие слова английского языка казались ему сейчас нотами прекрасной мелодии на нотном листе и звучали в голове как музыка. Женя хотел уже отложить документ, но внезапно фыркнул, расплываясь в теплой улыбке. Всклокоченный Глонский посмотрел на него и сердито произнес: - Что смешного? Женька перестал улыбаться и с опаской посмотрел на мужчину. - Ну? – нетерпеливо поторопил тот. - Здесь ошибка, - робко сказал юноша. Максим шумно выдохнул, и Женя поспешил продолжить: - Вот в этом предложении написано: If the Service Department would like to inspect the parts, a packing sleep will be mailed to the dealer. Макс кашлянул: - И? Женька приободрился: - Вместо «packing slip» написали «packing sleep». Глонский сделал глоток кофе. - Звучит одинаково, - произнес он и, внезапно выйдя из себя, рявкнул: – Черт тебя возьми! Мне обязательно говорить, что я не понимаю, о чем ты!? Я не силен в языках. Сколько ни пытался – не получается. И так как я уволил переводчика… - Максим замолчал так же резко, как и взорвался, быстро взяв себя в руки. – Просто ответь, что не так. - Все дело в слове «slip» - оно обозначает лист, бланк. Его написали, допустив ошибку, вставив не «i», а двойное «е». Получилось довольно смешно, - Женя посмотрел в договор. – Вместо фразы: «Если отдел обслуживания пожелает осмотреть детали, то упаковочный лист будет отправлен почтой дилеру» – получилась фраза, в которой хотят отправить дилеру не упаковочный бланк, а упаковывающий сон. Юноша снова улыбнулся, представив, как бы это выглядело на самом деле. Максим его восторга не разделял. Допив свой кофе, он потер пальцами глаза: - Я так и знал, что будет какая-нибудь хрень, - он поднял голову и уставился на своего работника. Женя смутился и протянул ему договор. Однако мужчина не спешил брать его. - Так ты разбираешься в этих каракулях, - проговорил он, сверля взглядом юношу. Тот кивнул, опуская руку. - Хм. И насколько хорошо? Сможешь прочесть и понять, что там написано? – Максим показал подбородком на документ в Женькиных руках. Женя кивнул еще раз. - Если у тебя проблемы с речью… - Да, я понимаю, что там написано, - выпалил юноша, благоразумно решив, что злить не спавшего всю ночь Глонского - не самая удачная идея. Максим поднялся с дивана, подошел к замершему Женьке и выдернул из его рук бумаги. Он посмотрел на документ таким взглядом, словно перед ним были не английские слова, а письмена древней цивилизации, и ткнул пальцем в первый попавшийся абзац: - Прочти на русском, что здесь написано. Женя послушно опустил глаза и начал читать: - …обязуется предоставить пакет контрольных документов, включая договор и… сертификат э-м… заводских испытаний. Продавец осуществляет м-м… подготовку автомобиля перед продажей, включающую в себя проверку работоспособности автомобиля, состояния кузова и… - Достаточно. Юноша замолчал. Глонский потер шею, над чем-то раздумывая. Он медленно опустился на диван и вдруг резко поднял голову, заставив Женьку вздрогнуть от неожиданности. - Откуда такие познания? Женя заправил прядь волос за ухо: - Я учился на переводчика. Подрабатывал. - Хм, - Максим рассматривал договор в своих руках. - Если я дам тебе проверить это, а так же перевести еще несколько документов с английского на русский – справишься? - Да. - А в обратном порядке? - Да, я… - Женька с грустью вздохнул, скользнув взглядом по словарям, сложенным стопкой на краю стола, - я хорошо знаю английский. - Отлично, - мужчина принялся с энтузиазмом выбирать из бумаг, рассыпанных на столе, нужные ему документы. – Тащи сюда кресло. Ноутбук я тебе дам – будешь заносить все в специальную папку. С «вордом» дружишь? - Немного. - Ладно, - Глонский протянул Жене документы. – Вот это надо бы к утру обработать. Электронные версии есть где-то там на диске D. Если возникнут вопросы… Юноша посмотрел на Максима и улыбнулся: - Я спрошу. Тот кивнул, разворачивая к Женьке ноутбук и расчищая край стола. - Приступай. Женя придвинул кресло к столу, уселся в него и принялся за работу. Он немного переживал, что длительный перерыв скажется на его знаниях, но стоило ему углубиться в чтение документов, как все сомнения пропали. Уже минут через пятнадцать окружающий мир перестал для него существовать. Юноша читал, делал пометки, набирал переведенное и чувствовал себя совершенно счастливым. Он не осознавал, сколько времени прошло, отрабатывая документ за документом, пока около него не возникла чашка с кофе. Женя поднял голову, невольно щурясь после яркого света монитора. - Прерваться не хочешь? – Глонский нависал над ним, сложив руки на груди. – Несколько часов прошло. Женька с удивлением покосился на часы в уголке экрана. - Нет, - отозвался он, слишком пораженный тем, как быстро пролетело время, - вы говорили, к утру… Я еще не закончил. Максим зашел сбоку и посмотрел в ноутбук. - Покажи, сколько успел. Женя послушно пролистал колонку с вереницей сохраненных файлов. - Отлично, - Макс вернулся на свое место и проговорил. – Пей кофе и можешь продолжать. Юноша отпил из кружки, дуя на слишком горячий для него напиток. - Быстро работаешь, - заметил Глонский, что-то записывая в пухлом кожаном блокноте и как бы невзначай подвигая свободной рукой тарелку с оставшимся бутербродом в Женину сторону. - Спасибо. Остаток ночи они провели молча под аккомпанемент стука клавиш и шуршания документов. Максим изредка бросал взгляды на Женьку и пил кофе в огромных количествах, принеся из кухни кофейник. Под самое утро, когда за окнами стало стремительно светлеть, Глонский потянулся, разминая затекшие мышцы. Он посмотрел на пустой кофейник и, не удержавшись, зевнул, прикрывая рот рукой. - Евгений, - произнес мужчина, складывая папки в стопку и подравнивая ее об стол, - думаю, на сегодня… Он поднял взгляд на юношу и осекся: Женя спал, уронив голову на скрещенные руки, под которыми лежали исписанный листик и ручка. Максим склонился над ним, прокручивая бегунок со страницей последнего перевода, и удовлетворенно хмыкнул. Затем осторожно придвинул к себе ноутбук и сохранил файл. Он выпрямился, и некоторое время рассматривал своего домработника. Потом, тяжко вздохнув, прошептал: - Черт знает что.***
С той ночи для Жени все изменилось. Максим не перестал придираться и быть язвительным, но многочисленные мелкие поручения по поддержанию дома в порядке резко сократились. Теперь Глонский предпочитал использовать способности Женьки в английском языке по полной. Документов, которые нужно перевести, было море: договора, деловые письма, техническая документация. Юноша, глядя на не иссякающую гору бумаг, удивлялся, как Максим вообще обходился все это время без переводчика. Впрочем, те несколько е-мейлов, которые мужчина попросил его проверить, были ужасны. Он сообщил об этом Глонскому в мягкой форме, но Макс все понял. - Ты не умеешь врать,– мужчина ткнул в листки, которые юноша держал в руках. - Это отвратительно, да? Женя посмотрел в распечатки: - Извините, но да, - он потер кончик носа. – Стиль письма такой, будто взяли русское предложение и загнали его в гугл-переводчик. Глонский откашлялся, отводя глаза. - Действительно? Женька кивнул. - Что ж, - Максим расправил плечи и с независимым видом произнес, – ты сможешь сделать как надо? - Да. - Ты знаешь столько, что начинаешь раздражать, - пробубнил Глонский, но тут же покачал головой, видя, как стушевался Женя. – Все хорошо. Сейчас мне это на руку. Когда закончишь? Юноша еще раз взглянул на распечатки. - Думаю, к вечеру я мог бы… - Замечательно. Можешь приступать, - мужчина развернулся, но потом остановился, снова поворачиваясь. – Тебе что-нибудь надо: словари, справочники? - Нет, в библиотеке все есть. Кроме того, - Женька улыбнулся, - в моем распоряжении интернет. - Ну да, - согласился Максим. Он окинул внимательным взглядом юношу и добавил: - Ты молодец. Так Женя обрел вторую работу, проводя теперь за ней львиную долю своего свободного времени. Переводы – это то, о чем он мечтал еще со школы, к чему стремился. Если бы у него был официальный опыт и… менее привлекающая внимание внешность, он бы попробовал найти достойную работу. Но этого не было, и юноша прекрасно понимал, что сейчас ему выпал редкий шанс проявить себя. И он выкладывался, как мог. Само собой, уставать он стал еще больше: обязанности по поддержанию дома в идеальном порядке никто не отменял. Женя разрывался между поручениями, пытаясь справиться со всем, что на него возложено. Он не жаловался, хотя иногда приходилось засиживаться допоздна или что-то мыть и убирать далеко за полночь. Максим вел примерно такой же образ жизни: он пропадал днями в офисе, возвращался вечером домой, где Женька отдавал ему свою работу, тут же получая новую; а потом мужчина сидел чуть ли не до утра за ноутбуком или перебирал документацию и фотографии, делая на них пометки маркером. Он обзванивал своих коллег или партнеров, невзирая на время суток, пил декалитрами кофе и курил на террасе. Это все не могло не сказаться на его внешнем виде и настроении. Но юноша замечал, что отношение Глонского к нему изменилось. Он стал мягче. И если дело касалось фирмы, Максим внимательно выслушивал Женю, у которого в такие моменты бешено колотилось сердце: «Мы обсуждаем его бизнес. Он уважает мое мнение! Ему важно, что я думаю». Женька вспоминал, как Олег, постоянно ошивающийся где-то рядом, называл его Золушкой. Теперь юноше это сравнение казалось как нельзя более удачным. «Осталось только встретить фею-крестную и отправиться на бал», - улыбался он сам себе. Однако не все разделяли его восторг по поводу новых обязанностей: перемены в отношениях Глонского и Жени не прошли не замеченными для Сергея. - Что это? – спросил Белянский, указывая на дверь террасы, за которой только что скрылся Женька с увесистой папкой документов. – Ты совсем совесть потерял? Максим выпустил струйку дыма в ночное небо и спокойно поинтересовался: - Что заставило тебя так подумать? Сергей поднялся из плетеного кресла и подошел к парапету крыши. - То, что я только что имел сомнительную радость наблюдать тебя в роли рабовладельца. - Ты преувеличиваешь. - Нет! – мужчина с возмущением ударил рукой по заграждению. – Ты заставляешь его заниматься переводами, в то время как он всего лишь твой домработник! - Он не против. - А что ему остается?! - Послушай, Сергей, я не понимаю твоей истерики. - Это не истерика. - Не перебивай! – Максим затушил сигарету, оставив сморщенный окурок тлеть в пепельнице. – Евгений, как выяснилось, очень хорошо знает английский, а мне нужна помощь - он ее оказывает, что, естественно, будет оплачено. Он не жалуется, со своими обязанностями справляется. Не вижу поводов упрекать меня в том, что я использую принадлежащие мне ресурсы полностью. Белянский вздохнул, с трудом подавляя гнев. - Ты сам слышишь, что говоришь? Ресурсы… Это – не ресурсы, это человек, над которым ты издеваешься. Думаешь, что ему мало в жизни досталось? Добавить захотелось? - Да ради бога! - Он только что полчаса выслушивал твои наставления и рекомендации. Стоял тут, смотрел на тебя преданными глазами, записывал. И результат ты получишь к утру. Но знаешь, сколько сейчас время? Одиннадцатый час. Сколько Женя проспит сегодня? Это логичный вопрос, мистер не рабовладелец. Максим, прищурившись, посмотрел на своего друга. - Я не требую от своих людей больше, чем делаю сам. Если бы у него были возражения, то он бы сказал. Сергей махнул рукой и отвернулся от Глонского, рассматривая ночной город: - Не сказал бы. Только дурак не заметит, как работа важна для него, - мужчина вздохнул. – Ты совсем ничего не оставил Жене: он только и делает, что выполняет твои поручения. Вместо того чтобы отдыхать, он идет к тебе за новыми указаниями! Макс склонил голову. - Почему мне кажется, что причина твоего праведного гнева – это не загруженность Евгения? Сергей передернул плечами: - Потому что ты переработал. - Как все запущенно-то, - Глонский опустился на лавочку и откинулся спиной на бортик парапета. – Серега, ревность делает тебя на редкость непривлекательным. Надеюсь, что твой Ильдар не узнает, что ты по уши втрескался в другого. - Не приплетай сюда Ильдара. - А ты о нем думай, а не о Евгении. Или не морочь людям голову. - Максим… - Сергей выразительно посмотрел на Макса. Тот ухмыльнулся: - На меня твои страшные глаза не действуют. Ты знаешь. Белянский устало потер ладонями лицо. - Знаю, - он вымученно взглянул на друга, - но не по душе происходящее. Максим поднялся с лавочки, подошел к Сергею и положил ему руку на плечо. - Серега, я тебя уважаю и все такое, но ты помнишь хоть один раз, когда я вмешивался в твои дела? - Нет. Макс отвратительно улыбнулся: - Вот и ты не вмешивайся в мои, - произнес он негромко и, похлопав Белянского по плечу, вышел с террасы. Уже в коридоре он обернулся - Сергей все еще стоял около парапета. Глонский тяжко вздохнул. - Поговори с ним и не трепи нервы мне и себе. - Да пошел ты… - вяло отмахнулся Белянский. - Как знаешь, - ответил Максим и оставил друга одного. Сергей медленно подошел к креслу и опустился в него. Он вытянул ноги, запрокинул голову и уставился в ночное небо. Однако побыть в тишине и спокойствии ему не удалось: на террасу вышел Олег. Белянский простонал и прикрыл глаза изгибом локтя. - Ты очень предвзято ко мне относишься, - посетовал Кельт. Сергей посмотрел на него из-под руки: - Да ну? Олег покачал головой и достал сигарету. - Ну да, - мужчина щелкнул зажигалкой и закурил, глубоко затягиваясь. – Как тебе новый переводчик Максима Геннадьевича? – он выпустил дым, пытаясь придать ему форму колечка. Белянский с подозрением уставился на Олега. - А что? Кельт взглянул на него, как на придурка. - Мне кажется, что Золушка примерила не ту туфельку. - Поясни. - Только не кипятись, ладно? – Минаев затянулся. – Максим проводит с Евгением слишком много времени. Взгляд Сергея помрачнел. Олег не мог не заметить, как Белянский сжал пальцами плетеные подлокотники. Хмыкнув, Кельт продолжил: - Куда ни глянь, везде валяются бумажки с переводами, какие-то пометки, писульки вашей служанки. Максим поглощен всем этим и, похоже, очарован. Он хвалит его, представляешь? Меня не может это не задевать. А тебя? Сергей напустил на себя равнодушный вид: - Я-то здесь причем? - Ой, вот только не надо! По-моему только слепой не увидит, как ты слюни пускаешь по этой… этому молодому человеку. - Все-то ты замечаешь. - Должность у меня такая. - Не знал, что в обязанности альфонсов и нахлебников входит психологический анализ окружающих. Олег развернулся к Сергею: - Как мало вы знаете о тушканчиках. Белянский несколько секунд сверлил взглядом Кельта, а потом не выдержал и рассмеялся. - Ты идиот. Олег подошел к Сергею и сел в кресло рядом с ним. - Что делать будем? – зажатая в губах сигарета перекочевала из одного уголка рта в другой. - Ты сейчас со мной советуешься? - Белянский, ты тупой. - Ага, спокойной ночи, - Сергей поднялся. Олег поймал его за руку, и мужчина бросил в его сторону гневный взгляд. Кельт покорно разжал пальцы: - Только учти, что когда ты соберешься-таки подкатить к своей даме сердца, то окажется, что уже поздно. - Ты сделал выводы на основе одних лишь переводов? - Беля-янски-ий, прием! Максим его похвалил. Смекаешь? Похвалил. Максим Геннадьевич. Вашу мать-его-Золушку. Напряги мозги. Сергей покачал головой и пошел к выходу из террасы. - У тебя больное воображение. - Попомни мое слово: все началось с переводов. Потом будет приглашение приехать на фирму, место в штате, а в итоге благодарная дама бросится на шею спасителю. - Ты выдумываешь. - Думай, что хочешь, - заявил Олег, - а я собираюсь действовать. Сергей повернулся: - Тронешь Женю… - Трону, Белянский. Если надо будет. Но прими бесплатный совет, - Минаев рывком поднялся и подошел к мужчине, - тронь его первым. Кельт обогнул Сергея и вышел с террасы.