***
- …и отыскав у Ильдара документы по вашему контракту, я увидел это, - Андрей отдал Максиму несколько дисков в прозрачной, не подписанной упаковке; мужчина грустно улыбнулся: - Простите, я посмотрел, что на них. Глонский молча кивнул, принимая диски. - Спасибо, - негромко произнес он, спрятав их в наплечную сумку. Константинов поправил очки. - Даже представить себе не мог, на какого человека работаю. Как это все мерзко! - Он умеет произвести впечатление, - Макс взглянул на двери врачебного кабинета: - Черт возьми, почему так долго?! - Вы же знаете: стоит сюда попасть, и… - Андрей вздохнул и покачал головой. Затем он посмотрел на наручные часы, отогнув манжет пиджака, и проговорил: - К сожалению, мне пора. Извинитесь за меня перед Евгением. Желаю ему скорейшего выздоровления и сил, чтобы преодолеть случившееся. Максим протянул Андрею руку, и когда тот пожал ее, искренне произнес: - Еще раз спасибо. Если бы не вы… - он запнулся и не договорил. Константинов улыбнулся: - Теперь уже все позади. До свидания. - Всего доброго. Андрей сделал несколько шагов прочь от Глонского, но потом повернулся к нему: - Максим, я понимаю, что сейчас не время, но я человек деловой и знаю, что если не решить вопрос сейчас, то мы оба понесем убытки: вы, как несостоявшийся партнер, я – как владелец фирмы. Не отказывайтесь от контракта или хотя бы обдумайте такую возможность. Макс скупо кивнул: - Хорошо. Оставшись один, Глонский несколько раз пересек небольшой больничный коридор. Он вновь подошел к двери, за которой осматривали Женю, и его дернули за локоть, порывисто разворачивая. Перед Максимом стоял запыхавшийся Сергей. - Я приехал, как только смог, - он с трудом перевел дыхание, словно бежал всю дорогу до больницы. – Смена… блин… как он? Он там? Врач уже выходил? Что сказали? – Сергей частил, как заведенный. – Наверное, мне стоит войти. - Стоп, паровоз, - Макс перехватил Белянского перед дверью смотровой. – Ты там точно не нужен. И это не твоя клиника, так что остынь. - Что-то уже известно? – Сергей отвел взгляд: - Ильдар… он с ним… он… - Сергей не мог задать вопрос, который мучил его. – Ты спрашивал, что они?.. Там, вместе… Господи! – он отвернулся от Максима, уперев руки сжатыми кулаками в бока. Глонский посмотрел на спину своего друга и вздохнул: - Его не насиловали. Ильдар успел только повредить ему руку и напугать. Андрей появился вовремя и смог предотвратить насилие, но мерзавцу удалось сбежать. Сергей взлохматил волосы. - В полицию уже заявили? - Да. Константинов позвонил им по пути в больницу. У него там какие-то знакомые. Белянский повернулся к Максу. - Ты видел Женю? - Нет, - Глонский взглянул на дверь смотровой, - не видел. И если он не выйдет через пять минут, то я зайду туда сам. Он не успел договорить, как из кабинета появился Женька в сопровождении врача. Рука юноши была перебинтована, и он придерживал ее около груди. На мужчин, ожидающих его, Женя даже не посмотрел. Он имел измученный вид, и его бледность сразу бросалась в глаза. Волосы висели тусклыми сосульками, а одежда была измята. Сергей рванулся вперед, но Максим остановил его, схватив за кисть. - Вы, я так понимаю, родственники молодого человека? – спросил врач, сурово оглядывая Белянского с Глонским. - Да, - отозвался Максим, - насколько все серьезно? Его пальцы сжались на запястье Сергея. Мужчина с удивлением взглянул на своего друга, но промолчал и перевел глаза на врача. - Думаю, что обойдемся без операции. У Евгения ушиб пясти – обширное кровоизлияние на тыльной поверхности кисти и, как показал рентген, еще одна гематома в межфасциальном пространстве. Рекомендации молодому человеку даны, однако, я бы настоятельно советовал еще несколько раз посетить наше отделение: УВЧ, массаж и лечебная гимнастика поспособствуют скорейшему заживлению поврежденных тканей. Возможно, еще энзимотерапия. Если гематома не начнет спадать, то я дам направление на пункцию. Максим глядел на врача с таким видом, словно тот говорил на китайском языке. Раздражение было почти осязаемо, и Сергей, которого Глонский все еще держал за руку, тихо сказал ему: - Я тебе потом все объясню. Словно очнувшись, Макс отпустил Белянского и, оставив его обсуждать с врачом какие-то медицинские тонкости, подошел к Женьке. - Как ты? – неловко поинтересовался он. Женя смотрел куда-то вниз. Не поворачиваясь в сторону Глонского, он кивнул. Максим почесал затылок и тяжело уронил руку. - Послушай, не умею утешать, но тебе вовсе не обязательно… Он хотел продолжить свою мысль, но Женя, все так же не смотря в лицо Макса, тихо проговорил: - Спасибо за все – за работу и поддержку. Извините, что заставил волноваться. Я сегодня же соберу свои вещи и уйду, - юноша нервно подергал за краешек бинта. - Я должен вам за телефон, я отдам, честно. Вы можете немного подождать? Только скажите, сколько он стоил, и я… Глонский нахмурился, резким жестом обрывая Женю. Тот вздрогнул от энергичного движения и осекся, замирая. - Ты о чем сейчас? – Макс с трудом сдерживался. - Максим Г-Геннадьевич… я знаю, что вы… - Женя сглотнул и прикрыл глаза, слегка краснея, - видео. Вы видели. И вам, наверняка, будет противно находиться со мной в одной квартире. На лице Глонского отразилось совершенно искреннее недоумение: - Совсем сбрендил?! Сергей, закончив беседовать с врачом, подошел к Максиму. - Что происходит? Макс развернулся к нему и ткнул в сторону Жени рукой: - Он собирается кинуть меня! – это прозвучало обиженно и как-то по-детски. - Тише, - осадил его Белянский и посмотрел на Женьку. - Думаю, что нет резона говорить сейчас о серьезных вещах. Давайте поедем домой и, если Женя захочет, обсудим все там, в спокойной обстановке. - Мне кажется, - упрямо отозвался юноша, - такое лучше прояснить сразу. - Какое? – не понял Сергей. Максим сложил руки на груди: - Евгений говорит про видео. Белянский вздохнул: - Женя, вы не виноваты в том, что произошло. Это полностью… Женька медленно повернулся в сторону мужчины, и в его глазах ясно читалось отчаяние. - Вы тоже смотрели диск? На самом деле он очень боялся ответа. Он не хотел его слышать, потому что уже догадывался, что именно ему скажут. - Я… - Сергей стушевался и бросил быстрый взгляд на Макса, - я был рядом, когда Максим… Юноша тихо простонал, снова отворачиваясь: - Боже, - он опустил голову. Что могло быть хуже? Человек, который помог ему, и человек, который приютил – они теперь оба были в курсе всей грязи, что случилась в жизни Жени. Это трудно было принять. – Вы все еще можете разговаривать со мной? Даже зная о том, кем я был?! Сергей сочувственно посмотрел на Женьку: - Здесь не место для такого разговора, - мужчина хотел подойти к нему, но тот сделал шаг к стене. – Женя… Юноша облизнул бледные губы, которые на фоне стыдливого румянца выглядели жутковато. - Меня тошнит от самого себя, а вы вот так просто… - он глубоко вдохнул, стараясь успокоиться. Женя неосознанно хотел сжать кулак, но пострадавшая рука тут же отозвалась болью. Даже сквозь обезболивающие кисть пекло так, словно ее опустили в емкость с серной кислотой. Женька с грустью подумал: теперь хоть что-нибудь будет способно уменьшить ту боль, которая расползалась от его руки по всему телу? Странная, острая, как лезвие бритвы, она восходила по венам вверх, обжигая сердце. Он все еще жив, раз испытывает подобное, но лучше бы этого не было. «Лучше бы не было меня». И Женя подозревал, что боль имеет мало общего с его телом. Потому что она родилась не там. Максим смотрел на юношу, нахмурив брови. - Это было насилие. Ты не виноват, - произнес он. Женька чуть не рассмеялся. Он чувствовал, как на него накатывает что-то тяжелое и душное. Чувствовал, что еще немного - и он поддастся своим ощущениям, и тогда его просто раздавит, не оставив мокрого места. - Но то, что было до этого – разве не в счет? – тихо поинтересовался он, проклиная себя. - Быть может, я сам нарвался. Быть может, я дал повод! Глонский только что не сплюнул от злости: - Что ты мелешь!? Белянский все-таки подошел к юноше, отчего тот отступил еще на несколько шагов назад, упершись спиной в стену. - Женя! Юноша поднял на него злые выцветшие глаза. - Быть может, мне нужно, чтобы меня ненавидели, - процедил он таким голосом, что Сергей невольно отшатнулся от него. - Почему вы не делаете этого?! Почему вы все еще тут? – он на секунду зажмурился, а потом яростно посмотрел сначала на Белянского, а потом на Максима. - Жалеете?! Я ценю все, что было для меня сделано. Никто не сделал бы больше для такой дешевой шлюхи, как я. Но теперь, когда все закончилось… - Женин голос оборвался, и он продолжил почти шепотом: - Разве вам не отвратительно находиться рядом со мной? На протяжении всей этой речи на скулах Глонского ходили желваки. Даже не приглядываясь, можно было заметить, что мужчина еле сдерживает себя в рамках приличия. Когда Женька замолчал, Максим негромко произнес: - Если ты не заткнешься, я тебя ударю. - Максим! – возмутился Белянский, оборачиваясь к нему. Они оба вздрогнули, когда Женя неожиданно громким и звонким голосом сказал: - Ударьте! Теперь обвиняющий взгляд Сергея был обращен к нему: - Женя! Но юноша смотрел только на Максима. - Я хочу, чтобы он меня ударил, потому что я это заслужил. Странно было слышать столько уверенности в Женькиных словах. Уверенности и решительности. Сергей едва не застонал от бессилия: - Это не так. - Вы меня не знаете! – отрезал Женя. Белянский всплеснул руками: - Господи, да что он с тобой там сделал!? – проходящий мимо врач осуждающе посмотрел на Сергея, и тот, сбавив тон, сказал: - Ильдар… он все-таки… Юноша вскинул руку, прося замолчать. Он все так же не сводил взгляда со злого Максима. Просто не мог оторваться: ему казалось, что если он посмотрит в другую сторону, то Макс может успокоиться. Словно его взгляд культивировал и поддерживал гнев Глонского. «Я хочу этого». - Почему вы просто не можете ударить меня? – Женя прищурился и сделал шаг к Максиму. Тот приподнял бровь и холодно заметил: - Потому что ты сейчас несешь бред. - А если нет? – горячо начал юноша. - Вы тоже не знаете меня. Никто из вас, - он покачал головой. - Никто… Сергей попытался еще раз встрять в разговор, но Макс жестом остановил его. - Успокойся, - сказал он Женьке, и это слово упало, как камень в воду. «Почему? Ну почему даже ты не понимаешь меня!!?» - Я не хочу успокаиваться! – юноша сделал еще один шаг в сторону Глонского. - Я хочу, чтобы меня наказали! – выплюнул он, подаваясь всем корпусом вперед. - Чтобы я, наконец, получил по заслугам! – его голос дрогнул, и последнее восклицание стало похоже на просьбу. Максим расцепил свои руки. Он опустил их и сдержанно произнес: - Никто не собирается тебя бить. Не я – это точно. Сергей прав: здесь не место для выяснения отношений, - мужчина устало вздохнул: - Поехали домой. У Жени вырвался истерический смешок: - Куда? У меня нет дома. - У тебя есть место, где тебе рады, - не сдавался Макс. - Не занимайся ерундой. - Это не ерунда. Я… я правда… - Женька сник. Его гнев и решимость сдулись, словно гелиевый шарик. - Я… Максим не стал дальше слушать. Он шагнул вперед – к Жене – и легко обнял его за плечи. Юноша напрягся, но через несколько секунд еле слышно выдохнул. От Глонского веяло теплом и силой. Он был похож на волнорез, вокруг которого бесновалась буря, но за каменной стеной, останавливающей стихию, было тихо и спокойно. Усталость навалилась неподъемным грузом, и юноша нерешительно обнял Максима здоровой рукой, уткнувшись лбом ему в грудь. Макс посмотрел на склоненную светлую макушку со спутавшимися прядями и положил на нее подбородок. - Идиот, - негромко произнес он и, немного изменив наклон головы, мазнул по Женькиным волосам губами. Сергей посмотрел на прижавшегося к Глонскому юношу, на ласку, невольным свидетелем которой он только что стал, и, молча развернувшись, пошел прочь по коридору.***
Оказавшись в квартире Глонского, Женя поднялся к себе. Максим молча следовал за ним. На пороге Женькиной комнаты он остановился. Юноша был ему за это благодарен. За прошедшие два дня он полностью вымотался, как физически, так и эмоционально, и нервная вспышка в больнице оказалась последней каплей, переполнившей чашу. Жене хотелось побыть одному, но в то же время он боялся оставаться один. Максим молчал, и Женька понимал, что мужчина позволяет ему принять решение самостоятельно. И юноша его принял. - Мне нужно немного побыть в одиночестве, - тихо сказал Женя, глядя на свою перебинтованную руку. - Хорошо, - согласился Глонский. – Я буду внизу. С этими словами он ушел. Женька посмотрел ему вслед и осторожно прикрыл дверь. По дороге домой, в машине, Максим заговорил с ним только один раз. - Я ни на чем не настаиваю и могу предоставить тебе, если захочешь, отпуск до полного восстановления руки. Только прошу: не решай ничего сгоряча, - мужчина ненадолго замолчал. – Ты не хочешь уходить. А я не хочу тебя отпускать. Больше он не произнес ни слова, и остаток пути они провели в молчании. Женя раздумывал над этим. После больницы внутри него снова поселилось онемение. Он не знал, что ему делать. Он чувствовал себя развратным, порочным. Максим видел неприглядную сторону его жизни, но еще более неприглядная сторона осталась на пленке, которую забрал себе Андрей. У Женьки начинала кружиться голова, когда он вспоминал то, что случилось с ним за последние сутки. Юноша хотел бы считать произошедшее насилием, но не мог. И это пугало его. Он помнил ощущение руки Андрея на своей щеке и помнил его палец на своих губах, помнил жестокость желаний, которые заставлял его воплощать в жизнь этот человек. Стыд, прожигающий внутренности. Страх, вынуждающий дрожать. Желание. Огромное и сильное, такое, какого он еще не испытывал. Женя хотел бы отвлечься. Теперь он был в безопасности: Андрей пообещал, что его больше не тронут, и юноша поверил ему. Его окружали стены комнаты, которые в короткий срок стали родными. Все было хорошо. Все, кроме него самого. Он не хотел быть тем, кем его сделали. Женька опустился на кровать. Ему казалось, что он не был здесь сотню лет. Одиночество, которого он так хотел, вдруг стало невыносимым. Юноша поднялся и поспешно покинул комнату, хотя пробыл в ней от силы пятнадцать минут. Он спустился на первый этаж. Глонский лежал на диване лицом к лестнице, поэтому, как только Женька сошел с нее, их взгляды пересеклись. Он молча наблюдал за юношей, не пытаясь заговорить первым. Было так тихо, как будто в квартире кто-то тяжело заболел. От этого становилось очень не по себе. Женя медленно приблизился и встал напротив дивана. Глонский закрыл папку, которую просматривал и, отложив ее в сторону, сел. - Хотите кофе? – Женька посмотрел себе под ноги. Он увидел на полированных досках пола какие-то крошки, клочок бумаги и ручку, которая лежала около ножки стола в небольшой лужице непонятного цвета. «Всего два дня, - с какой-то отстраненной нежностью подумал юноша, - а он уже превратил квартиру в помойку». - Хочу, - ответил Максим. Когда через несколько минут Женя поставил перед Глонским чашку с кофе, Максим похлопал рукой по диванной подушке. - Присядешь? Женька опустился на самый край. - Почему себе не налил? – Макс кивнул на кружку. - Я недавно принимал лекарства. Мне нельзя кофе. - Вот как, - мужчина сделал глоток. Некоторое время они молчали, потом Максим произнес: - Я разговаривал с Андреем и с полицией, - Женя напрягся, - его ищут. - Хорошо. Глонский потер пальцем горячий бок кружки. - Тебе не нужно больше бояться этого человека, - в кармане Максима зазвонил сотовый, но мужчина не обратил на него внимания. – Ильдара найдут, и он ответит за все, что сделал. Следователь сказал, что… что ты был не единственной жертвой. - Наверно, - юноша поправил бинт на руке и спросил отстраненным голосом: - Мне нужно будет дать показания? - Скорее всего. - Не думаю, что смогу. - Я тебя понимаю, но… - Нет. Не понимаете. - Черт, ладно, не понимаю. Однако этот ублюдок должен получить по заслугам! Женя промолчал. Что он мог сказать? Андрей поступил очень умно: повесил всех собак на своего начальника, а сам вышел сухим из воды. Женька не мог опровергнуть его слова. Это было малодушно, но он просто не мог. А врать под присягой… И что, если Ильдара не найдут или найдут, но не смогут посадить? Тогда он вполне способен найти того, кто стал для него помехой. Найти и завершить начатое. Все только и говорили, что Жене не надо бояться, но он боялся. Очень. Очень боялся. - Женя, - юноша вздрогнул, когда его плеча коснулась ладонь Макса. – Это нелегко, но ты теперь не одинок. Конечно, тебе решать: давать показания или нет, - но я тебя поддержу. В любом случае. Женька слабо улыбнулся: - Спасибо, - он провел языком по запекшейся корочке на нижней губе. – Почему вы так добры ко мне? Максим допил свой кофе. Он поставил чашку на стол и в тот момент, когда она коснулась столешницы, ответил: - Ты мне нравишься. Юноша не стал делать вид, что удивился. Он вообще сейчас не был способен на сильные эмоции. Но все же слова Глонского его взволновали. Видя, что Женя напряженно расправил плечи и отвел свой взгляд, Максим произнес: - Не переживай. Я умею ждать, - он сделал паузу, и Женька невольно скосил на него глаза, тогда мужчина пересел немного ближе и закончил: - И добиваться своего я тоже умею. Его сотовый телефон снова зазвонил. Макс раздраженно достал его из кармана и, не глядя, сбросил звонок. - Женя, я не имею привычки навязывать свое общество. Но я ставлю тебя в известность. Хочу, чтобы ты знал. И подумал. Это ведь будет честно, правда? - Да, - тихо отозвался юноша. Максим потянулся к нему рукой и замер, смотря в расширившиеся Женькины глаза: - Можно? Женя неуверенно кивнул, и Глонский осторожно заправил одну из свешивающихся на лицо юноши прядей ему за ухо. Телефон снова зазвонил, заставив обоих вздрогнуть. Максим коротко выругался и гаркнул в трубку: - Я занят! – и сразу разорвал соединение. – Прости, - он поднялся с дивана и прошел мимо Женьки. – Полтора дня не был на работе, и меня дергают по любому поводу, - мужчина посмотрел на юношу: - Я сейчас уеду. Ты сможешь побыть один? Женя поднял голову. - Конечно. Не беспокойтесь. Глонский кивнул ему и направился в сторону прихожей. Уже стоя на ее пороге, он обернулся к Женьке: - И перестань мне выкать, - с этими словами он вышел из гостиной.***
Спустившись в холл дома, Максим несколько секунд смотрел на вход в гараж, а потом повернулся к охраннику. Немолодой мужчина, заметив интерес к собственной персоне, приосанился и приветливо улыбнулся. Глонский же расточать улыбки не стал. Он шагнул к нему и произнес: - Здравствуйте. Я был бы очень вам признателен, если бы вы оказали мне одну услугу. - Да, конечно, - немного растерянно отозвался мужчина. - Замечательно, - Максим взял со стола ручку и придвинул к себе стопку стикеров. – Если кто-нибудь выйдет из моей квартиры или, наоборот, зайдет, сразу же позвоните мне на этот номер, - он оторвал бумажку и прилепил ее к столешнице. Охранник задумчиво посмотрел на розовый клочок бумаги, поверх которого Глонский положил новенькую денежную купюру. - Все будет сделано в лучшем виде! – бодро отрапортовал мужчина, пряча деньги в карман. …День прошел сумбурно. Глонский чувствовал себя усталым и разбитым и никак не мог полностью сосредоточиться на работе. Дел накопилось много, и секретарша практически не выходила из его кабинета, зачитывая все, что было в ее ежедневнике. А еще документы: Максим в жизни не подписывал столько бумажек за один раз. И охранник, которому Макс утром сунул деньги, воспринял свое поручение очень серьезно, отзваниваясь каждый час. - Все в порядке. Никто не заходил и не покидал территорию. Это жутко действовало на нервы, потому что, видя высвечивающийся номер на своем мобильном, Глонский каждый раз замирал, готовясь к худшему. Которое не происходило. Максим вздыхал с облегчением и сбрасывал звонок, начиная сердиться. Был уже практически вечер, но количество дел не уменьшалось. Смирившись с этой несправедливостью и признав, что все равно не сможет работать, не отвлекаясь на посторонние мысли, Макс стал собираться домой. Он взял с собой все, что только смог унести, и отправился к машине. …По дороге он заехал в ресторан, чтобы забрать заказанную ранее еду на вынос. С документами в одной руке и ароматно пахнущим пакетом в другой Максим поднялся на свой этаж. Кое-как открыв дверь, мужчина прошел в гостиную. Первым, что он заметил, была чистота. С пола исчез весь мусор, вещи были расставлены по своим местам. Диванные подушки выстроились аккуратной шеренгой. Женя суетился на кухне, что-то переставляя, передвигая и с грохотом роняя на пол. Максим улыбнулся. Он сгрузил документы на натертый до блеска стол, а после приблизился к барной стойке, выставляя на нее пакет из ресторана. - Я думал, что ты воспользуешься возможностью отдохнуть. Женька охнул, и сковорода, которую он собирался убрать в шкаф, выпала из его рук. Глонский поморщился от громкого звука. - Мне определенно тебя не хватало. Удивительно, как такое маленькое существо может производить столько шума. - Простите, - юноша бросил настороженный взгляд на Максима. - Мы, кажется, договаривались насчет обращения. - Простите, - повторил Женя и тут же исправился, - прости, я забыл. Он поднял сковородку и положил ее в шкаф. Макс добродушно усмехнулся и кивнул на пакет с едой. - Я тут привез кое-что. Присоединишься? - Хорошо, - Женька подтянул к себе пакет. Мягко отстранив Женину руку, Глонский сам занялся сервировкой стола. Женька не стал спорить. Он сел на стул и уставился на свои коленки. Когда с приготовлениями к ужину было покончено, Максим присел напротив юноши и поинтересовался: - Как твоя рука: не болит? Женя пожал плечами: - Немного, - он пошевелил пальцами и поморщился. Макс придвинул к Женьке тарелку. И поставил рядом чашку, налив в нее некрепкий зеленый чай. Себе он так же налил чай, хотя и покосился с сомнением в свою кружку: - Составлю тебе компанию, - проговорил он и осторожно отхлебнул. Женька, не поднимая головы, украдкой взглянул на него и чуть улыбнулся, когда Глонский скорчил гримасу. - Господи, - проговорил тот, вставая и выливая чай в раковину, - трава! – он виновато покосился в Женину сторону. – Пожалуй, не буду менять свои привычки. С этими словами Максим ткнул пальцем в кофеварку, которая с готовностью преданно зашумела. Юноша отвернулся. Он посмотрел на свою тарелку - и перед глазами встал образ комнаты, где Андрей запихивал ему в рот шланг от душа. И хотя до этого очень хотелось есть, да и запах был весьма аппетитный, Женя понял, что не сможет проглотить ни кусочка. Он обхватил руками чашку, поднес ее к губам. Снова усевшийся напротив него Глонский бросил на юношу внимательный взгляд, но ничего не сказал. Женьку это вполне устраивало. Он провел целый день за уборкой. Конечно, он устал и был более чем вымотанным событиями предыдущих дней, но он просто не в состоянии был сидеть на месте или лежать у себя в комнате. Память играла с ним плохую шутку, и всерьез хотелось напиться, чтобы немножко расслабиться и забыть. Проблема состояла в том, что потом стало бы только хуже: алкоголь никого еще не излечивал от внутренних демонов. Юноша ждал, что Максим скажет что-нибудь или отправит его отдыхать, но тот просто поедал свою порцию пищи. Можно было даже подумать, что ему все равно, но Женя точно знал, что это не так. - Каковы твои планы на будущее? – не отрываясь от еды, спросил Глонский. Женька отставил чашку, выпитую меньше, чем на треть. - Не знаю. Устроить генеральную уборку? Это была шутка. Конечно. Именно она. Максим отправил в рот кусочек ярко-оранжевой морковки, отпил свой кофе и только после этого отреагировал на произнесенное: - Тут и так чисто. Вернее, стало чисто после сегодняшнего дня, - он промокнул губы салфеткой. – Я о планах на жизнь. Юноша дернул плечом: - Не знаю, - он взял вилку, поковырял ею в еде и отложил в сторону. – Хочешь меня уволить? Максим покачал головой: - У тебя навязчивая идея потерять это место. Женя провел пальцем по столешнице. - Сейчас это было бы оправдано. Глонский изобразил удивление: - Да? И кем же? Женька, помолчав, посмотрел в лицо Макса и спокойно произнес: - Мной. Действительно, будь он на месте Максима, то уволил бы такого проблемного работника сразу же. Как любили говорить в фильмах – это бизнес. «От меня больше неприятностей, чем пользы». - Угу, - Глонский отправил в рот очередную порцию еды. - И когда это наконец-то произойдет, ты не будешь удивлен или раздосадован. - Наверное, - Женя отвернулся к окну. - Что же, - Максим снова взялся за кружку с кофе, - тогда я, пожалуй, сделаю это. И с завтрашнего дня займусь подбором твоей замены. Женька сжал пальцы здоровой руки в кулак. - Хорошо, - ответил он помертвевшим голосом: «Сам напросился». - Когда мне собрать вещи? Макс хмыкнул: - Я не говорил, что ты отсюда съезжаешь. Юноша вновь обернулся к нему: - Но… Максим жестом остановил его возражения: - Ты только перестаешь быть домохозяйкой. В этом предложении было больше смысла, чем могло показаться. Женька почувствовал себя очень неуютно. Захотелось просто встать и уйти. - И… кем я стану вместо нее? – юноша не хотел слышать ответ. Он очень боялся, что Максим разочарует его. Это было бы хуже, чем увольнение. Хуже и страшнее. Глонский улыбнулся: - Во-первых, моим гостем, - Женя внимательно всматривался в мужчину, и тот действительно подразумевал то, что сказал. - Во-вторых, - продолжил Максим, - я тут подумал, что неплохо было бы иметь переводчика, который всегда под рукой, - улыбка стала шире. - Например, мне к завтрашнему дню нужно кое-что перевести. Немного, но это очень важно, - он встал и подошел к столу, где оставил документы. – Тебе даже не надо записывать или набивать, просто продиктуй мне, и я… Женька перебил его: - Постой, ты хочешь предложить мне место в фирме? Макс достал из пачки бумаг распечатку и вернулся к барной стойке. - Кажется, я так и сказал, - он прищурился, застыв напротив Жени. Тот убрал руки со столешницы, сложил их на коленях и выпрямил спину. - Это очень… - юноша на секунду запнулся, и Глонский вопросительно изогнул бровь, - любезно с твоей стороны, но я откажусь. - Почему?! – голос Максима не сулил ничего хорошего. Женя чуть не рассмеялся: ему сделали щедрое предложение, а он смеет его отвергать. Вот уж и правда, идиот. - Я не хочу вот так получить эту должность, - негромко произнес он. - Как? – теперь Женька отчетливо слышал гневные нотки. Максим обошел стол и встал рядом с юношей, почти нависая над ним. Женя не шелохнулся, лишь светловолосая макушка слегка качнулась вниз. - Ты жалеешь меня. Мне этого не надо. - Это не жалость, - сдержанно отозвался мужчина. Женька упрямо возразил: - Мне так не кажется. - Ладно. Как тебе будет угодно! - Глонский швырнул Жене листок и молча вышел из гостиной. Женька, вздохнув, встал и начал убирать со стола посуду. Он понимал, что Максим обиделся, но иначе поступить не мог. Юноша верил, что у Макса были добрые намерения, но не хотел, чтобы тот действовал под влиянием момента. Да, он сам бы многое отдал, чтобы получить нормальную, интересную работу, но щедрость мужчины пугала. «Не теперь». Глонский не был человеком настроения, но все же не хотелось думать, что приняв подобное решение сейчас, после всего, что случилось, Максим бы пожалел об этом в будущем. Женя хотел состояться сам. Если его действительно оставили в покое, то можно было восстановиться в университете, а уж потом, если Макс не передумает… Юноша взял листок и поднялся с ним к себе в комнату. Удобнее было бы расположиться в библиотеке, но Женя был не готов войти туда. Вооружившись ручкой, он уже хотел засесть за перевод, как его отвлек стук в дверь. Максим стоял на пороге, и его лицо все еще сохраняло недовольное выражение. - Я все равно не понимаю тебя. Это хорошее предложение, - обида буквально пропитала слова мужчины. - Все эти «ударь меня» и похищение… Они связаны с твоим отказом? Ты винишь себя и хочешь таким образом… Женя склонил голову: - Максим. Глонский не обратил на это никакого внимания: - …наказать, чтобы упиваться собственным ничтожеством… Женька произнес немного жестче: - Максим. - …и жалеть себя, хотя есть реальный выход из положения. - Максим, нет, - юноша сжал листок, комкая его. Макс прищурился: - Нет что? - Я не это имел в виду, - с большой долей терпения сказал Женя. Максим чертыхнулся и сердито потребовал: - Тогда объяснись! «Это выглядело, как отказ лично ему». Женя провел рукой по лицу, отводя в сторону падающие на глаза волосы, и попросил: - Я очень устал. Давай в другой раз. Он действительно надеялся, что Максим согласится. Но тот лишь качнул головой и произнес: - Ты держишь в руках распечатку, которую нужно перевести. Это не вяжется с желанием отдохнуть, - ноздри мужчины дрогнули, и Женька понял, что ссоры не избежать. - Какого хрена вообще?! - Ты обещал, что дашь мне время, - попробовал возразить юноша. Макс не позволил ему увильнуть: - Мы говорили о несколько иных вещах, - сообщил он, складывая руки на груди и хмурясь. Женя тоже начинал терять терпение. - Но ведь это одно и то же! Максим отрицательно мотнул головой: - Я предлагал тебе работу! - У меня есть работа! Меня все устраивает! – почти выкрикнул Женя, окончательно измяв распечатку в своей руке. Глонский презрительно скривился: - Устраивает мыть полы?! Я реально тебя не понимаю! – он расцепил руки и развел их в стороны. - Может быть, тебе нравится унижаться? Я зря волновался, когда искал тебя? Последние два вопроса прозвучали жестко и зло. Женька отвел взгляд и тихо заметил: - Это несправедливо. - Да? – голос Максима сочился сарказмом. - А что справедливо? Я хотел как лучше, думал, что ты обрадуешься и тебя это поддержит. Юноша дернул рукой. - Ты ошибся! – это вышло несколько громче, чем он хотел. Глонский усмехнулся: - Насколько сильно я ошибся? – его взгляд потемнел. - Или все дело именно во мне, и это такой намек, что я… - Замолчи, - прошептал Женя, прикрывая глаза. Но Максим продолжал: - …ничего не… И Женька сорвался. - Заткнись! – закричал он, прижимая раненую руку ко лбу. - Вы достали меня! Ты, Сергей, Олег - что во мне особенного? Это?! – он ткнул пальцем в шрам на щеке. - Это вас так привлекает? – губы Жени растянулись в неприятную улыбку. - Что я – урод? На лице Максима появилось что-то похожее на сожаление. Он на несколько секунд отвел от Женьки взгляд: - Ты преувеличиваешь. Почти извинение, но яд, который он выплеснул на юношу, уже возымел свое действие. - Я говорю то, что есть! – с чувством проговорил Женя. Глонский наклонил голову. - Мне не нравится твой тон. И внутри у Женьки что-то надорвалось. Он знал, что после пожалеет и даже испугается, но ничего не смог с собой поделать. - А это тебе нравится? – выплюнул Женя и, разжав пальцы, выпуская из них листок, решительно шагнул к Глонскому. Он обхватил голову Максима руками и поцеловал. Вопреки ожиданиям, не замешкавшись ни на секунду и не отшатнувшись, мужчина тут же прижался к нему, и ладони легли на Женькины щеки. Макс погладил их горячими пальцами. Это не было романтическим поцелуем: юноша вложил в него всю свою злость и бессилие. Максим, не выдержав, застонал ему в рот, когда Женька прокусил его губу. Металлический привкус подействовал не хуже алкоголя, но Женя заставил себя оторваться от мужчины. Он оттолкнул его, упершись руками в грудь. Максим хищно улыбнулся юноше, облизывая кровь с нижней губы. Было видно, что подобный поворот событий вполне его устраивает. Женька проследил глазами движение языка Макса, а потом отступил на шаг назад. Глонский воспринял это как приглашение, но стоило ему чуть податься вперед, как Женя, плотно сжав губы, с силой захлопнул перед мужчиной дверь.