Слово — не дракон...

POV Иккинг Я, не отрываясь, смотрел на удаляющуюся ладью, не веря в то, что сейчас произошло. Сердце разрывалось от злости и безысходности. Сейчас я чувствовал себя таким жалким, таким беспомощным... — Иккинг! — позвала меня Астрид, когда корабли Изгоев отплыли достаточно далеко, и указала на воду. — Нура! Не раздумывая, мы с Беззубиком спикировали к обессилившей Фурии. Беззубик мягко подхватил Нуру всеми четыремя лапами, и мы полетели в сторону Олуха, а я бросил последний грустный взгляд через плечо на растворяющиеся в ночи ладьи. — Иккинг... мне... мне очень жаль, — неуверенно сказала Астрид. Ничего не ответив и даже не взглянув на девушку, я немного подогнал Беззубика, и мы полетели быстрее, оставив Астрид с Громгильдой позади. Примерно через минуту мы оказались в деревне и направились в сторону кузни, где я последний раз видел Плеваку. Кузнец всё ещё был там. Увидев нас, он вышел на улицу, сильно прихрамывая; Беззубик мягко положил Нуру на землю. — Борода Одина! Что у вас произошло? — удивлённо спросил викинг, подойдя к нам. — На нас напали Изгои, — ответил я, спустившись с Беззубика. — Это была ловушка. Эстер в плену у Элвина. — Великий Тор! — только и смог сказать Плевака и, погладив Нуру, взглянул на меня. Его сочувственный взгляд выражал всё лучше всяких слов. — Позаботься о ней, — тихо сказал я кузнецу, проведя ладонью по шее бирюзовой Фурии. Беззубик ласково лизнул свою подругу в ухо. — Останься с Нурой, брат. Ты ей сейчас нужен куда больше, чем мне. Беззубик понимающе заурчал в ответ, Плевака стал осматривать Нуру, а я молча пошёл в сторону дома. За спиной я услышал быстрые приближающиеся тяжёлые шаги — это был отец. — Иккинг! Ради Тора, объясни, что случилось? — Элвин схватил Эстер, — безучастно ответил я, глядя в землю. — Прости, отец... я не смог помочь ей. Отец лишь молча положил руку мне на плечо, с пониманием глядя на меня. В голубых глазах вождя ясно читались печаль и тревога. Насколько бы он сейчас не был встревожен, зол или удивлён, он умел это скрывать, лицом — да, но не глазами. Не говоря больше ни слова, я пошёл домой. — Иккинг! — позвала меня прилетевшая Астрид, слезая с Громгильды. — Астрид... оставь меня одного, — спокойно и в то же время твёрдо сказал я. — Но... — Пожалуйста, Астрид! — чуть грубее и громче повторил я, остановившись. Девушка хотела что-то добавить, но передумала и молча отправилась в сторону своего дома. Тяжело вздохнув, я тоже направился домой. Дома было темно и тихо. В гробовом молчании я поднялся наверх. В комнате ничего не изменилось с утра, лишь порванное испачканное голубое платье лежало на кровати Эстер. К горлу огромным комком подступила ярость, и я со всей силы ударил кулаками об стену, отчего руки пронзила боль, но это было ничто, по сравнению с другой болью — душевной - болью, которую нельзя заглушить переломом кости, ударом в лицо или доброй кружкой эля. Нет. Эта боль острыми иглами пронзает душу, причиняя такие страдания, с какими не сравнятся физические. До боли сжав зубы и едва сдерживая слёзы, я стал крушить всё, что попадалось мне под руку: перевернул рабочий стол, на пол полетели рисунки, чертежи, книги с полок... Вскоре всё, что только возможно лежало на полу в немыслимом беспорядке, но мне этого было мало. Сейчас я завидовал близнецам, что не могу, как они, спокойно пойти и взорвать Большой зал. За спиной со звоном что-то упало. Обернувшись, я увидел лежащий на полу меч. Подняв заветное оружие, я сел на кровать и стал рассматривать подарок сестры. Холодная сталь поблёскивала в лунном свете, отражая его лучи. Я провёл пальцами по ровному лезвию. В голове пронеслись воспоминания недавних дней: от первой встречи вплоть до сегодняшней ссоры. В сотый раз я проклинал себя за резкость и глупость. Если бы я не накричал на Эстер, ей бы не пришлось ничего доказывать. Да, я прекрасно понимал, что девушка просто хотела доказать, что ничем не хуже меня. В конце концов, я и сам когда-то хотел то же доказать отцу. Вспоминая, как Элвин увозил Эстер, я невольно задаюсь вопросом: почему он так поступил? Ведь всего несколько месяцев назад он сам предлагал мир, говорил, что исправился. Они с отцом бок о бок сражались с Дагуром и его воинами. В ту ночь вождь Берсерков похитил моего отца и требовал в обмен Беззубика. Кто бы мог подумать, что молодой шизанутый вождь Берсерков Дагур Остервенелый, некогда желавший убить Ночную Фурию и носить её голову вместо шлема, хотел летать на ней. Тогда мы с Элвином вместе пробрались через подводный туннель в лагерь Изгоев, и все вместе, не без помощи Крика Смерти, свергли Дагура и вернули остров его законному владельцу. Там на рассвете Элвин и Стоик пожали руки в знак мира. Неужели всё это теперь забыто, лишь тихий отголосок прошлого? Я повалился на кровать, всё ещё сжимая в руке рукоять меча. Всё тело ныло от усталости, но сна не было ни в одном глазу. Сейчас я чувствовал себя паршиво и опустошённо, будто во мне не осталось абсолютно ничего: ни эмоций, ни чувств, кроме одного — чувства вины. Как же мне сейчас хотелось сорваться с места, вскочить на Беззубика и броситься спасать Эстер, разнести корабль Изгоев к чёртовой матери, но... вспоминая приставленный к горлу сестры меч и испуганные зелёные глаза девушки, у меня внутри всё холодеет. От одной мысли о том, что сейчас я ничем не могу помочь Эстер, становилось ещё паршивее. Нужно было ждать до завтра, но это завтра ещё так не скоро. «Надо заснуть, — сказал я сам себе, перевернувшись на бок, положив рядом меч и закрыв глаза. — Я спасу тебя, Эстер, обещаю!» * * * POV Эстер Ладьи всё дальше удалялись от Олуха, и вскоре тот слился с тёмным небом, а я до последнего не отрывала глаз от растворяющегося в ночи силуэта родного дома. Меч Элвина уже не грозился разрезать мне горло, и теперь меня сторожили двое, не уступающие по габаритам вождю, стражников. Сейчас я молча смотрела себе под ноги, ругая себя: «Молодец, Эстер. Ну что, доказала, на что ты способна? Ага, доказала... свою способность влипать в неприятности.» За своими невесёлыми мыслями я не заметила, как пролетело время, и впереди на предрассветном небе показался темнеющий остров. Мимо проплывали, торчащие из водной глади, подобно кривым драконьим когтям, скалы. Вскоре судна причалили, и двое викингов перекинули доску через борт. — Добро пожаловать на остров Изгоев! — прошипел мне на ухо подошедший Дикарь, подтолкнув к выходу, на что я лишь презрительно фыркнула. Я перешла по помосту вслед за Элвином и Дикарём, позади шли ещё двое Изгоев с копьями наготове. Я старалась запомнить путь, по которому мы шли. Память у меня неплохая, да и поворачивали мы не так уж и много раз, однако, заблудиться во многочисленных коридорах проще простого. Меня вывели в какой-то каменный зал, посреди которого стоял длинный накрытый стол. Стражники остались у входа, а Элвин подошёл к столу. — Угощайся, — наигранно вежливо предложил Вероломный. — Что тебе от меня нужно? — твёрдо спросила я, не отреагировав на предложение вождя. — Если ты хочешь узнать от меня тайны Олуха, то зря стараешься! — Тайны Олуха? Нет, для этого у меня есть Гнилец, — усмехнулся Элвин. — Ты мне нужна, как драконий тренер, чтобы приручать драконов. И если ты будешь сотрудничать, у тебя будет всё, что нужно для нормальной жизни. — Значит, ты решил меня этим купить. — Улыбнулась я уголком губ, подойдя к столу и взяв кружку с водой. — Так знай же, Элвин: не на ту напал! — с этими словами я выплеснула воду в лицо вождю. Элвин, явно удивлённый и разозлённый этой выходкой, влепил мне с размаху пощёчину, отчего я упала на пол. Правая щека горела огнём, вождь со зверским оскалом испепелял меня взглядом. О-о-о... чувствую, я нарвалась. — Что ж, раз не хочешь по-хорошему, будет по-плохому, — прорычал Вероломный. — Дикарь, в темницу её! — Да, Элвин, — прошипел Дикарь, поднимая меня с пола за плечо. На лице вождя играла коварная ухмылка, и это явно не сулило ничего хорошего. Подталкивая в спину, меня вывели из зала, за нами пристроились ещё двое громил, и теперь сбежать точно не было никакой возможности. От Дикаря я бы ещё смогла отбиться, а вот от стражников... Меня вели по каким-то коридорам, а я всё так же старалась их запомнить. Всё-таки надежда умирает последней. Мы остановились возле двери-решётки, дальше по коридору слышались рыки драконов. Должно быть, клетки рядом. — Надеюсь, ты не против драконьего общества, — усмехнулся Дикарь и затолкнул меня в темницу, закрыв дверь на замок. С тихим коварным смехом он и стражники удалились. — Если Элвин думает вынудить меня одиночеством или соседством с драконами, то он зря теряет время. Мне не привыкать! — прокричала я вслед удаляющимся викингам, но мой крик остался без ответа. Сзади что-то глубоко зарычало. Медленно обернувшись, я стала всматриваться во тьму. У дальней стены что-то зашевелилось, и это «что-то» было огромным. Моё сердце забилось чаще, дышать стало трудно, руки похолодели и дрожали. Послышались тяжёлые шаги, и из тени показалась оскаленная покрытая шрамами морда Кипятильника. — О Боги... — в ужасе прошептала я, вжавшись в решётку. Изумрудный дракон смотрел на меня голодными глазами, по ядовитым зубам прошёлся раздвоенный язык. В следующую секунду Кипятильник бросился на меня. Вскрикнув, я перекатилась в ближний угол темницы; морда зверя врезалась в дверь-решётку. Тяжело дыша, я забилась в угол. Кипятильник встряхнул огромной головой и повернулся ко мне. Меня охватил настоящий ужас, сковавший всё тело, и била дрожь, а в голове был туман, все мысли смешались в один огромный комок, и всё, что я могла, это смотреть на приближающуюся зелёную морду. Бежать было некуда, а кроме запертой двери другого выхода нет. Кипятильник поднял сплюснутую голову на длинной змеевидной шее, из груди доносилось глухое рычание. Секундой позже дракон бросился на меня, а я, закричав, сжалась в комок и закрыла голову руками; сердце замерло в ожидании. Вдруг совсем рядом послышалось клацанье зубов. Я медленно убрала руки и открыла глаза. Примерно в метре от меня клацали ядовитые зубы морского дракона, из глотки зверя вырывалось злобное рычание. Кипятильник рыкнул, и меня обдало горячим паром, но без воды. Немного успокоившись, я осмотрела дракона. Мои глаза уже успели привыкнуть к темноте, и мне удалось разглядеть цепь на шее рептилии, уходящую ей под брюхо. «Должно быть, она прикреплена к дальнему углу, чтобы дракон не добрался до этого, — подумала я. — Хоть бы стена и цепь выдержали». Дракон продолжал рваться вперёд, но ему не хватало сил высвободиться. Как я успела заметить, Кипятильник весь был покрыт шрамами, из-под толстой шкуры выпирали рёбра. Пытаться приручить такого дракона глупо: голодный дракон — злой дракон. Вздохнув, я поплотнее забилась в угол и обняла колени. Это было настоящее испытание нервов, которое может выдержать не каждый. Был ещё вариант: позвать стражников, но это значит сдаться, признать поражение, предать саму себя. Никогда! Я ни за что не сдамся! Кипятильник продолжал биться, но уже не так напористо, как раньше, а я так и сидела в углу, опустив голову на колени. «Один, дай мне сил выдержать!»