Рука на твоём плече

Штормящее море не спит, Бушует уже много дней, Волны бьются в гранит, Но гранит всё равно сильней. Мечется в клетке волк, Пытаясь прутья сломать, Клетка сильнее его, Но ему это сложно принять. Flёur, «Зов маяка»

Над Верхним Аэдирном занималось очередное бесцветное утро. Хмурое небо нет-нет да и норовило сбросить тяжёлые свинцовые тучи на головы зазевавшимся путникам, разразившись затяжным и уже по-осеннему промозглым дождём, хотя едва близился к завершению месяц ламмас. Прислонившись спиной к рассохшемуся от времени и отсутствия хозяйского внимания дверному косяку заброшенной хижины над обрывом и задумчиво покручивая в руках раскуренную трубку, Вернон Роше с оттяжкой выдыхал клубы табачного дыма в пасмурное небо — вряд ли менее хмурое, нежели он сам. Далеко внизу, частично скрытый от взгляда крутыми стенами ущелья, раскинулся лагерь каэдвенской армии: король Хенсельт готовил поход на Верген — клок Аэдирнской земли, который Его Величество уже не в первый раз тщился присоединить к Каэдвену. Вернон с Синими Полосками и Геральтом в придачу оказались здесь после того, как покинули Флотзам, — с неделю назад. Встали лагерем неподалёку от каэдвенского частокола, прежде, разумеется, нижайше испросив разрешение у короля. Тот явно был не в восторге от присутствия темерского спецотряда у себя под боком, однако возражать не стал, ведь именно сюда, в окрестности Вергена, Полосок привёл след Убийцы королей, а стать его следующей целью каэдвенский монарх жуть как не желал. Однако — как бы Вернон ни желал изловить паскудника — преследование убийцы было не единственной и отнюдь не самой главной причиной его присутствия здесь. А вот с самой главной дела обстояли из рук вон плохо. Придуманный ещё три года назад вместе с Фольтестом план подкинуть новых поленьев в заговор каэдвенской знати против короля Хенсельта, направленный против его возможного союза с Нильфгаардом, рассыпался просто на глазах. Продумана была, казалось, каждая мелочь: сыграв на скверном настроении каэдвенской армии после проигранной Аэдирнской кампании, можно было подкупить часть военачальников и подтолкнуть их недовольство в нужное русло. Но теперь, после того как Хенсельт приблизил к себе Детмольда, все прежние успехи утекали песком сквозь пальцы. Сперва паскудник Винсон Траут, один из наиболее близких королю Хенсельту офицеров и видная фигура среди каэдвенских заговорщиков, самым бездарнейшим образом позволил прихвостням Детмольда раскрыть себя и теперь исправно кормил червие. Затем подтвердились данные, выбитые на допросе у Арнольта Малигера — шпиона Детмольда, скрывавшегося в резиденции коменданта Лоредо под личиной купца: что в планах Хенсельта действительно значилось сеять смуту в пограничных землях. Что Флотзам был только началом. Конечно, сейчас король Каэдвена обратил свой взор к Аэдирну, но это вовсе не означало, что он не двинется дальше. С Малигером по приказу Роше расправились жёстко. Возможно, даже жёстче, чем требовалось. Вернон не испытывал угрызений совести по этому поводу, но, не кривя душой, вынужден был признать: прощелыга Арнольт просто попал ему под горячую руку. Потому что после штурма резиденции Лоредо, после всех чинимых комендантом изуверств, что Роше и его солдатам довелось увидеть там, всё никак не отпускало чувство глубочайшего омерзения. Потому что оказия вспороть брюхо жирному ублюдку Лоредо выдалась Геральту, а не самому Вернону. А всё из-за остроухого выродка Йорвета: пойманный незадолго до этого, тот умудрился сбежать из-под стражи во время переполоха, так что Роше пришлось выбирать — либо поспеть к началу штурма, либо нагнать паршивца в лесу. Вернон выбрал второе. Одноглазый сукин кот не успел уйти далеко, попался неподалёку от Биндюги. Один, без своей ушастой своры, но неизменно самоуверенный и сочащийся дешёвой патетикой что грязная рана — гноем. Они сошлись один на один — снова, как четыре года назад. И, как четыре года назад, Йорвет снова проиграл. Вернон хорошо запомнил его спокойный и уверенный взгляд: раненый, поверженный, распростёртый на земле — он был возмутительно готов к смерти. Блефовал ли он? Уловил ли своим грёбаным эльфским слухом приближение скоя’таэльских стрелков раньше, чем их заслышал сам Роше? На то, чтобы перерезать ему глотку, не потребовалось бы много времени. Вернон мог успеть до прихода подкрепления и успешно скрыться. Но это было бы… недостойно. Слишком нелепо после стольких лет вражды. Да, он победил Йорвета, оказался быстрее, сильнее, хитрее. Однако же он слишком высоко ценил своего врага, чтобы не дать ему шанс. Нет, не отыграться, но погибнуть более достойно. В другой раз. Убийца королей сбежал тоже, и достать его до сих пор так и не удалось. Хотя кое-какие подвижки в этом деле всё же были: удалось узнать, что Убийца действовал не в одиночку, паскудников оказалось как минимум трое. Один из них после неудачного покушения на Хенсельта валялся в мертвецкой, на кой-то ляд выданный на поругание королевскому чародею. Второму удалось скрыться. Главарь же этой троицы, убивший Фольтеста, покамест никак не проявлял себя, не считая того, что ещё во Флотзаме похитил чародейку Трисс Меригольд и заставил телепортировать себя куда-то в окрестности Вергена, так что наверняка был где-то поблизости. Но всё ещё оставался безнаказанным. Вернон тщательно выбил пепел из трубки, спрятал её за пазуху и по неприметной тропинке принялся спускаться по склону. Злоключения с флотзамским комендантом, эльфами и Убийцей не являли собою и малой части той знатной кучи драконьего дерьма, что свалилась на голову командира Синих Полосок: насущные проблемы были куда серьёзнее. Например, Бригида Пепеброк — его агент, которую он приставил тайно следить за Фольтестовыми детьми, — подозрительно долго не давала о себе знать, хоть и по всем подсчётам должна была давно добраться до Лок Муинне, где вот-вот должно было состояться Собрание Земель всех северных королевств, и послать ему весточку. Это тревожило. Тревожило не меньше, чем нильфгаардцы, чёрной вороньей стаей вьющиеся вокруг Хенсельтова лагеря. Можно было наивно рассчитывать, что Хенсельт истощит свои силы здесь, под стенами Вергена, и после победы — а его победа против кучки крестьян и краснолюдов-ремесленников была чуть более чем очевидна — на время отринет планы двигаться дальше. Время, которое жизненно необходимо Темерии для наведения порядка внутри страны и восхождения на престол нового монарха. Однако такое чувство, как наивность, жизнь выбила из Роше ещё в раннем детстве. А тут ещё некстати и науськанный Детмольдом Геральт начал приставать с расспросами о заговорах и квадратных монетах — опознавательном знаке заговорщиков, — искренне сокрушаясь, что, дескать, лучший темерский шпион, а не знает того, о чем болтает даже солдатня. Впрочем, дотошности столь же прямолинейного, сколь и наивного ведьмака в ближайшие дни можно было не опасаться. С самого момента прибытия Синих Полосок в каэдвенский лагерь, Хенсельт прочно взял Геральта в оборот, требуя избавить подступы к Вергену от проклятия Мглы, смешавшей королю все планы штурма. Работа была как раз по части ведьмака, и Вернон не стал бы искать в этом попытки вовлечь Геральта в политическую игру. Однако при подобной приближенности к королю не могло и речи идти о том, чтобы хоть в чём-либо обнаружить перед ведьмаком собственную причастность к заговору. Правда, после того как Геральту таки удалось снять проклятие, он остался валяться в полуобморочном состоянии и не мог спутать Роше планы. За его жизнь и здоровье можно было не опасаться, чему Вернон был искренне рад. А вот дел теперь предстояло немало. Благо после снятия проклятья у Хенсельта и его карманного чародея появилось множество куда более важных занятий, нежели пристально следить, чем занимается ошивающийся поблизости агент темерской разведки. Вернон рассчитывал проехать по всем интересующим его областям самолично: побеседовать с недовольными Хенсельтом, узнать их настроения, понять, насколько активно они готовы сотрудничать. Однако же не успел он посетить и половины из намеченных мест, как следом за ним из лагеря примчался один из наблюдателей, сообщивший, что Детмольд начал облавы в поисках заговорщиков, в связи с чем дворяне требуют срочной встречи с Роше. Передав оставшиеся дела двоим своим доверенным людям, он вынужден был повернуть назад. Так он и оказался здесь, в заброшенной хижине в паре часов ходу от каэдвенского лагеря — тайном месте сбора заговорщиков, где проходило уже не одно их собрание. Встреча прошла до крайности отвратно: после серии арестов дворяшки струсили и поджали хвосты, напрочь отказавшись от дальнейшего сотрудничества. Не помогли ни увещевания, ни аргументы, ни даже тот факт, что лютующему Детмольду пока ещё не удалось взять живьём ни одной из центральных фигур заговора. Однако же дворяне считали это не более чем вопросом времени, и Вернон был бы склонен согласиться с ними. Но на его взгляд риск раскрытия требовал как можно скорее переходить к решительным действиям, а отнюдь не ховаться в кусты гузном кверху. Но заговорщики пошли на попятную не только из страха перед расправой. Дело было ещё и в деньгах: после смерти Фольтеста дворяшки справедливо усомнились в способности Роше и дальше платить им уговоренные суммы за оказываемую помощь. Вернон ни капли бы не удивился, если все они до единого решили бы залечь на дно, пока всё не успокоится. Да ещё и каэдвенская знать едва сдерживала рвущегося в бой Хенсельта, которому после снятия ведьмаком Мглы будто вожжа попала под хвост. И пока монарх с кислой миной подписывал обещания, что не позволит Нильфгаарду вмешиваться в дела Севера, время стремительно утекало, а верное решение так и не желало рождаться в Верноновой голове. В таких невесёлых размышлениях Роше возвращался в свой лагерь. Хмурый день лениво перевалил за полдень. Встреченный по дороге верный заговору соглядатай из каэдвенского лагеря, в приподнятом настроении идущий со стороны борделя, сообщил ему, что ведьмак всё ещё дрыхнет без задних ног, а его друг Лютик и вовсе не отходит от него ни на шаг, словно наседка. Так что беспокоиться о Геральте Вернону не стоило. — А, холера, чуть не забыл, — добавил он, когда они уже прощались перед воротами в каэдвенский лагерь. — Там тебя какая-то баба в мундире искала. С самого утра ещё. — Бьянка? — Роше насторожился: он приказал Синим Полоскам посылать за ним лишь в случае крайней нужды. — Да какой хрен всех этих баб по именам-то упомнит? — махнул рукой соглядатай. На том и разошлись. Но не успел Вернон дойти до места, где раскинулись лагерем сине-полосатые шатры, как действительно вскорости наткнулся на Бьянку. — Командир. Я повсюду тебя ищу, едва только узнала, что ты возвратился, — Бьянка выглядела явно чем-то обеспокоенной. — Что-то серьёзное? — вмиг нахмурился Вернон. — Говори, не тяни. — Пока ещё не знаю, командир. У нас в лагере гости. Из каэдвенцев. — Холера, ну насколько ещё дальше нужно было встать от этого сраного лагеря, чтоб эти каэдвенские собаки к нам не частили? — недовольно проворчал он. — Кого там ещё леший принёс? — Каэдвенский офицер. Говорит, у вас назначена встреча. Теперь Вернон встревожился уже не на шутку: неужели кто-то из заговорщиков оказался таким идиотом, что додумался наплевать на всю конспирацию и притащиться прямо в лагерь сине-полосатых?! Или же заговор и вовсе уже раскрыт и по его душу пожаловал кто-то из людей Детмольда?.. По дороге до шатров он успел передумать всё на свете, ожидая увидеть там кого угодно — от заплутавшего пьянчуги Одрика, которого зачем-то разыскивала добрая половина каэдвенского лагеря, и до самого́ плешивого чародея. Но вот обнаруженная в общем шатре полупьяная компания из Силаса, Фенна, Тринадцатого, ещё с полдюжины бойцов Синих Полосок и Майи Атрас, распивающая водку и совершенно непотребно ржущая и матерящаяся, застала его врасплох. — Да эту байку всякий знает, кто под его началом служил! — энергично размахивая пустой рюмкой в одной руке и ополовиненной бутылью с мутноватой жидкостью в другой, вещал Тринадцатый. — Идёт, стал быть, построение у нас, а командир, значится, и говорит солдатику, что последним в строй встал: «Ты, так тебя разэдак, встал в строй последним?!» — «Так точно! — говорит солдатик. — Я!» — «Наряд вне очереди!» — «Так точно! Токмо разрешите вопрос!» — «Спрашивай, разрешаю». — «Где, — спрашивает солдатик, — логика в вашем наказании? Кто-то ведь все равно должен был стать в строй последним». — «Есть, — говорит, — логика, солдат. Кто-то ведь все равно должен был помогать повару чистить картоплю!» Компания зашлась дружным гоготом, не замечая ничего вокруг и наверняка уже не в первый и даже не в третий раз пуская заветную бутыль по кругу. Однако же, едва только Вернон успел занести ногу над порогом, Майя вскинула голову. — О, Роше! — на лице её нарисовалась такая искренняя пьяная радость, граничащая с восторгом и желанием едва ли не броситься ему на шею, что первым порывом Вернона было незамедлительно шагнуть обратно за полог шатра, сделав вид, что его тут никогда и не было. Ведь кто её знает, что у этой холеры опять на уме и какая очередная вожжа попала ей под хвост, что ей хватило нахальства завалиться прямо в лагерь полосатых?! — Садись скорее, выпей с нами! — За нашего командира! — радостно взревел Силас, салютуя полной рюмкой. Бьянка предупредительно осталась стоять подле входа в шатёр, не торопясь присоединиться к веселью. — У нас всё порядком, командир, — бодро отрапортовал Чижик, — пьяных нет, трезвых не предвидится! Мартин и Болебор шустро сдвинулись в сторону, освобождая место, не иначе как по абсолютной случайности оказавшееся аккурат подле каэдвенки. Холера, и какая нелёгкая её сюда принесла?! Нет, конечно же, с тех самых пор как он и его отряд прибыли сюда, Роше предполагал, что она может объявиться. В конце концов, Синие Полоски находились на каэдвенской земле, да вдобавок ещё и близ лагеря каэдвенского же короля. А вот зачем она здесь… Интуиция услужливо подбрасывала варианты один паскуднее другого. И ещё одно: одежда на Майе была вполне обычная — скромного вида высокие сапоги, лёгкие кожаные штаны, свободная рубаха из белёного полотна. В форменной бригантине с вышитым на груди единорогом тоже не было ничего необычного. Но кое-что сразу же бросилось Роше в глаза: шеврон на рукаве. Бьянка не ошиблась — он действительно был офицерским. — Или вот ещё: спрашивает как-то один скотоель другого… — Тринадцатый, имей совесть — захлопни хлебало! Скотоели твои уже в печёнках сидят! — Фенн грохнул пустой рюмкой о стол. — Тю, да у тебя самого где совесть была — давным-давно хрен вырос! Сам теперь байки рассказывай, жопошник! — А давай я расскажу, — Майя с видом великого сказителя вдохновенно возвела очи горе. — Подзывает Хенсельт, стал быть, своего ординарца и говорит: «Ну-ка, загадай мне загадку». Тот загадывает: «Сидит девица в темнице, а коса на улице». — «Жопа?!» — «Никак нет, государь, — смущается ординарец. — Морковка». Король хмурится, морду крючит: «Ну ладно, — говорит, — давай, еще одну загадывай». — «Семь одежек и все без застежек». — «Жопа!!!» — «Никак нет, Ваше Величество. Капуста». — «Да затрахал ты своей капустой! Ты про жопу давай!!!» Полоски вновь слаженно загоготали. Вернон же сел на свободное место на лавке, без церемоний цапнул Майю за шиворот, притянув к себе вплотную, и угрожающим шёпотом выдохнул ей в ухо: — У тебя есть десять секунд на то, чтобы объяснить, какого лешего ты здесь делаешь. И если за это время я не услышу ничего внятного… — Я тоже жуть как рада видеть тебя, Роше, — перебила она, пьяно улыбнувшись. — А объяснений-то тут с гулькин хрен, не больше: в лагере Его Величества воняет, что от недельного трупа, вдобавок набитого дерьмом. А жизнь уже давно научила меня: не всё золото, что блестит, но то, что пахнет дерьмом, — несомненное дерьмо! Дай, думаю, хоть к вам загляну — дух перевести! — Вот уж точно! — гогоча, поддакнул Фенн. — Как ни заглянешь в лагерь, так говно на каждом шагу: то говно в кустах лежит, то говно идёт навстречу и зубы в лыбе скалит! — А каким хрючевом там кормят, видал? — тут же подхватил Чижик. — Его ведь даже жрать не надо — это уже говно! — Отличные ребята эти твои сине-полосатые! — доверительно сообщила Атрас, склонившись к самому его уху, но таким громким шёпотом, что слышать её мог каждый желающий. — Тринадцатый мне даже татуировку вашу фирменную сделать хотел, ну, эту, со скрещенными мечами… но… ик!.. не успел ещё! А у тебя тоже такая есть? На каком месте? Пока-а-а-ажешь?! Воспользовавшись заминкой, Силас незамедлительно подсунул своему командиру наполненную рюмку. Вернон лишь с тоской скосил на неё взгляд: после выматывающей усталости последних нескольких дней он и сам бы был не прочь как следует нажраться, но терять трезвый рассудок в присутствии этой хитрожопой бестии, как он уже успел убедиться в прошлый раз, было чревато непредсказуемыми последствиями. — А ты покамест выпей со мной, — продолжала тем временем Майя. — Под выпивку ведь и за дела приятнее разговаривать, верно? — Все дела с тобой, Атрас, как правило, заканчиваются в глубоком гузне, — процедил Роше сквозь зубы. — Да ладно тебе! — Майя беспечно отмахнулась. — Как говорится, кто старое помянет, тому хером по лбу! В какой-то момент Вернону показалось, что эта паршивка просто издевается. Что пришла в лагерь Синих Полосок именно за этим: показать себя хозяйкой положения, поглумиться, упиваясь тем, что на этот раз они в кои-то веки поменялись ролями. Ведь теперь она была на своей территории, а он — незваным и нежеланным гостем. И что вернее всего будет просто выставить её отсюда. Но что-то в её взгляде заставило его повременить. Тем временем Синие Полоски продолжали шумную беседу. — Вот и я тебе говорю — справная она баба! — Силас веско поднял указательный палец. — Я ещё тогда, в Редании, её заприметил! — Эге, — поддакнул Фенн. — А ты б её… того? — Сам ты того, пёс блудливый! Она ж рубаха-девка — своя, как Бьянка! Услышавшая подобное заявление Бьянка столь уничижительно фыркнула, прожигая Силаса взглядом, что тот должен был по меньшей мере воспламениться, но он и усом не повёл. — А чего, — вновь заржал Фенн. — Я б и Бьянку того, да только по зубам же надаёт, строптивая баба! — А я тебе про что? — хрюкнул Силас. И тут же добавил, в одночасье развеивая всяческие иллюзии на наличие каких-либо «братских» чувств: — Вот ежели напоить посильнее — тогда да-а-а… — Чародейка-то ведьмакова посправнее была… — подал голос Зенан с дальнего конца стола. — Тю, так на то ж она и чародейка! Намалюется своими глымарьями — тут уж куда обычным бабам-то с ней тягаться? — Гламарией, неуч! И ни при чём тут это, потому как я не про рожу говорю, а про титьки. А у чародейки-то они уж кажись всяко поболе были! — Ещё б ты чего другое говорил, когда сам же ей в любви по пьяни признавался! — гыкнул Фенн, тут же ловко уворачиваясь от полетевшей в его башку кружки. — Завали-ка матюгальник, лярвий сын, а то на нашей жмурне как раз место освободилось — могу подсобить занять! — И чего, всерьёз рассчитывал, что она с тобой на свиданку пойдёт? Да ты рожу-то свою видел? Нос картошкой, хрен гармошкой! — Ща я твоей роже свиданку с твоим же гузном устрою! Вернон не обращал на привычную перебранку Полосок никакого внимания. Он кидал хмурые взгляды на Майю, покручивая в руках так и не тронутую рюмку. И, видимо, один из этих взглядов вышел у него до того выразительным, что Атрас даже попыталась отодвинуться от него от греха подальше, но преуспела лишь в том, что опрокинула свою недопитую кружку под стол. Да и, недолго думая, сама нырнула туда же. Не показывалась она долго, однако все попытки выловить кружку привели лишь к тому, что та откатилась и уткнулась Вернону в сапог. Роше со вздохом свесился под стол, нашарив искомую посудину, и тут же почуял лёгкий тычок в плечо и быстрый настойчивый шёпот: — Надо поговорить, Роше. Без лишних ушей. Это важно. Вернон выпрямился, бросив на вынырнувшую следом Майю очередной хмурый взгляд и невольно прикидывая: как скоро каэдвенцы хватятся одного из своих офицеров, если Роше прямо сейчас пристукнет эту наглую паршивку и тишком прикопает близ шатров?.. — Куда грабли тянешь?! Это моя рюмка, ты свою долю уже вылакал, я считал! — громогласно возмутился Болебор. — Считал? Да ты ж когда считать выучился, перво-наперво, что сделал — так это стал считать всех говном! А ещё… Роше поднялся из-за стола. — Отряд, слушай мою команду: всем разойтись по своим постам. — Командир, а как же на посошок? — подал голос кто-то с дальнего конца стола. — Вот именно, командир, а не хер собачий, — Вернон не повысил голоса, однако гвалт и недовольное бурчание мгновенно стихли. — Так что быстро взяли гузно в руки и пошли выполнять приказ. Отряд Синих Полосок, ещё минуту назад похожий на сборище последних забулдыг, на диво быстро и организованно снялся со своих мест и в рекордные сроки покинул шатёр, по пути успев ещё и тщательно убрать со стола остатки нехитрой закуски и прочие следы стихийного пиршества. Дожидаясь, пока всё утихнет, Вернон достал кисет с табаком, неспешно набил трубку и раскурил её. Пару секунд поколебавшись, он предложил раскуренную трубку Майе. Та, к величайшему его удивлению, приняла её, со знанием дела и явным удовольствием выпустила несколько ровных колечек дыма и вернула хозяину. И по чёткости и выверенности каждого из этих простых движений Роше внезапно понял, что хмель её был большей частью напускным. — И что за балаган ты тут устроила? — прищурился он, принимая трубку и в свою очередь затягиваясь. — Тебя не было в лагере, и никто не знал, когда ты вернёшься. А отсвечивать задницей, нарезая круги окрест ваших шатров, мне было не с руки, — Атрас пожала плечами. — А тут ещё Силаса с Чижиком заприметила — вот и решили вспомнить с ними наш увлекательный поход в логово наркобарыг. Ну, а остальные просто не могли пройти мимо наметившейся попойки. Славные они у тебя, — Майя неожиданно тепло улыбнулась. — И тебя боготворят просто. — Ближе к делу, Атрас, — поторопил Вернон. — Зачем пришла? — Поговорить, — её напускную глумливую весёлость будто ветром сдуло. — О том, что происходит в Темерии. О том, что творится в Каэдвене. О том, что станет с Аэдирном. И о том, как ты намерен на всё это повлиять. — Я? Капитан темерской армии не может вмешиваться во внутренние дела других государств, — с предельной серьёзностью ответил Роше, и бровью не поведя. — Пф-ф-ф, уж мне-то не заливай! — Майя искренне хохотнула. — Да тебе именно за это и платят! — Ещё ближе к делу, Атрас. — Как пожелаешь. Винсон Траут в последнее время мутил воду. А потом внезапно исчез. Что-то знаешь об этом? — Так тебя прислали шпионить за мной? — У меня, конечно, чертовски много обязанностей, но вот слежка за Верноном Роше в их число точно не входит, — хмыкнула Майя. — Так что нет, Роше. Я здесь сугубо по личной инициативе. Хочу понять, какую роль ты играешь во всей этой курвьей свистопляске. И могу ли я доверить тебе то, с чем пришла. — Давно ты здесь, в лагере? — спросил Роше, сощурив глаза. — С тех пор, как мы с тобой расстались во Флотзаме. За вычетом времени на дорогу. — Почему пришла только сейчас? — Тот факт, что разведчица Каэдвена отирается вокруг разведчика Темерии, не пошёл бы на пользу ни тебе, ни мне. — Тогда зачем всё-таки пришла? — Затем, что больше не к кому. Так что, Роше? Можем мы ещё раз поговорить на равных? Вернон выдохнул очередную струю табачного дыма и сделал приглашающий жест рукой, мол, говори, я внимательно слушаю. — Ты ведь знаешь о заговоре против Хенсельта? И брось изображать удивление — выходит жуть как неубедительно. Так вот, Винсон Траут — один из их лидеров. А кроме того — сука распоследняя, так что ему могло хватить наглости искать убежища у представителя королевской власти Темерии. Майя замолчала, выжидающе глядя на Вернона. И в самом деле не знает? Или же только делает вид, чтобы прощупать, как много знает он сам? Что ж, никакой ценности эта информация всё равно уже не представляет. А в эту игру могут играть и двое. — Геральт убил его. По приказу Детмольда. Странно, что офицер каэдвенской разведки этого не знает, — Вернон намеренно добавил в голос побольше ехидства, хотя на самом деле не видел ничего удивительного в последнем факте: ведьмак был не из тех, кто сломя голову несётся докладывать сильным мира сего об успешно выполненной работе. А значит, о смерти Траута покамест мог не знать и сам Детмольд. — Вот как, — Майя сосредоточенно нахмурилась, опустившись подбородком на сцепленные в замок руки. — Вряд ли Советник дал именно такой приказ… Но тем лучше. А что насчёт Малигера? Ты ведь взял его у Лоредо живым? — Побежишь с докладом? — Нет нужды. Детмольд и так на диво хорошо знает, что произошло во Флотзаме. Не знает он только одного: кто именно несёт за это ответственность. И я этому знанию никак не способствую. А посему будет до крайности неприятно, если он пронюхает, что Арнольт у тебя. Ещё немного ничего не значащей правды? Пожалуй. — У меня его нет. Он, так сказать, не пережил допроса, — Вернон криво ухмыльнулся, вновь раскуривая погасшую трубку: из-за проклятых дождей табак совсем отсырел. — Чего кривишься? Жалеешь коллегу по ремеслу? Или представляешь себя на его месте? — Брось, Роше, это просто политика, — поёжилась Майя. — И конкретно эта её часть — вне моих правомочий. — Но когда мы встретились во Флотзаме, ты ведь знала о делах Малигера с Лоредо? — Конечно знала. Ты просто не спрашивал. Тебя интересовало исключительно моё участие. А насчёт него я тебе не соврала, на кой переливать из пустого в порожнее? Да и не за этим я здесь. Темерия в заднице, Аэдирн в заднице, ещё немного — и в этой бездонной смердящей заднице окажется и весь Север. С этим нужно что-то делать. — Ну так иди и скажи об этом своему королю, — Вернон наконец-таки совладал с упрямой трубкой и вновь принялся вдыхать крепкий дым. — При чём здесь я? — Хочешь сказать, тебя самого это всё не волнует? — Меня волнуют исключительно интересы Темерии, — отрезал Вернон. — Если Хенсельт истощит свои силы здесь, под Вергеном — мне это будет только на руку. — А вот и брешешь, Роше, — Майя скептически хмыкнула. — Хенсельт, конечно, заплыл жиром и не видит дальше собственного носа, но пока армия Каэдвена остаётся весомой силой Севера, даже Император Нильфгаарда не посмеет так вот запросто перевести свои войска на этот берег Яруги. Ты должен это понимать не хуже меня. — Допустим. Только с чего ты взяла, что Император готовит вторжение? Откуда такие сведения? — Нильфы, Роше! — костяшки её сцепленных в замок рук отчётливо побелели. — Проклятые чёрные собаки прямо здесь, в каэдвенском лагере! Стоят уже неделю, а я ничего о них не знаю! Ты понимаешь? Тайная разведка Каэдвена не знает, какого ляда у нас в лагере это вороньё! Я пыталась выяснить, но куда там — Детмольд на требюшетный выстрел никого к ним не подпускает… Блеют о том, что-де оказывают финансовую поддержку пострадавшим от войны странам, а ежели надо, то и военную окажут — супротив Аэдирна-то… И это когда ещё не все отстроили сожжённые ими же дома и залечили раны после войны! — А когда ещё до победы под Бренной Хенсельт с высочайшего дозволения Императора аннексировал часть Аэдирна — тебя это не смущало? — Роше поймал её в недобрый прищур, как в прицел арбалета. — Когда каэдвенская армия под видом освободителей с бандитскими воплями ворвалась в страну, убивая, насилуя и грабя, тебе там тоже что-то перепало? — До Бренны я жрала корешки и давилась кровью в партизанских окопах, чтоб ты знал! — неожиданно ожесточённо выпалила она, сузив глаза. — И к Хенсельту, каэдвенской армии и всему этому жёваному позорищу имела такое же отношение, как козья жопа к поэзии! Вернон удивлённо приподнял бровь, вдруг поймав себя на мысли, что совершенно не знает эту женщину, ещё минуту назад ехидно ухмылявшуюся, а теперь ощетинившуюся, будто атакующая гарпия. Он привык считать Майю кем-то вроде ходячей занозы, которая то и дело впивалась в его жизнь и планы в самый неподходящий момент и с самыми непредсказуемыми последствиями. Но при всём при этом он понятия не имел, откуда она пришла и куда уходит, что несёт за плечами, чем дорожит. И что вообще могло привести её — женщину — в армию и тайную разведку. Спрашивать было как-то недосуг. Да и сейчас не время тоже. — В прошлую нашу встречу ты столь же яро утверждала, что Хенсельт не собирается лизать зад Императору, — продолжил свою мысль Роше. — А теперь он заигрывает с чёрными и позволяет им хозяйничать в вашем лагере. — Мне это нравится не сильнее твоего, — Атрас поумерила пыл, устало опустив плечи. — И большей части каэдвенской армии это не нравится тоже. Я была бы и рада тебе возразить, но всё так, как есть: Хенсельт слушает только своего треклятого чародея и не хочет видеть, что все его козни только быстрее копают здоровущую братскую могилу для королевств Севера. — Тем не менее, ты верна Хенсельту? — Я верна присяге, — Майя поморщилась. — Но более всего я верна здравому смыслу. Хенсельтом манипулируют. А королей, как мы с тобой уже как-то обсуждали, не выбирают. Но к делу, Роше. У меня есть сведения о бастардах Фольтеста. — У меня они тоже есть, — Вернон и глазом не моргнул, хотя для того, чтобы скрыть удивление, ему понадобилась недюжинная сила воли. — Значит, ты уже знаешь, что на обоз, вёзший детей в Лок Муинне, напали? — Кто?! — самообладание разлетелось по полу тысячей звенящих осколков. — Не могу знать, — Майя пожала плечами, но заметив, что Вернон готов схватить её за шиворот и трясти до тех пор, пока не услышит всё, что ей известно, предупредительно вскинула руки: — Может, это Радовид, желает убрать конкурентов для своей жёнушки-стрыги, то бишь для своей собственной задницы на пути к темерскому трону. Может, кому-то из темерской знати не по душе, что трон достанется Ла Валеттам. Тот же сука Кимбольт давно уже тщит усадить туда своё плешивое гузно, а раз годом раньше у него не получилось сговориться с ними подобру, он мог попробовать и иной способ. Может, это зачем-то понадобилось и Хенсельту. Хотя будь так — я об этом хоть что-то да знала бы. Но, сдаётся мне, дело здорово смердит нильфгаардскими портянками… — Дети живы? — Да. По крайней мере, девочка. — Что произошло? — Шайка бандитов налетела на обоз в двух днях пути от замка Ла Валетт. Возница телеги, вёзшей Бусси, был убит, и лошади понесли в лес. А Анаис они просто забрали. — С ними был мой человек. И я не получал от него подобных отчётов. Откуда тебе всё это известно? — в голосе прозвучало больше угрозы, чем Вернону хотелось бы, и он мысленно одёрнул себя. В конце концов, если бы Атрас была замешана в нападении на детей Фольтеста, она уж точно не стала бы рассказывать об этом, сидя одна посреди лагеря Синих Полосок. — Давай уже перестанем задавать друг дружке вопрос «откуда ты знаешь?», Роше, сэкономим уймищу времени, — Майя отмахнулась. — Как день ясно, что Собрании Земель в Лок Муинне будет обсуждаться передел земель в свете последних событий. Думаешь, почему Хенсельт так спешит с войной? Чтобы заграбастать себе Верхний Аэдирн и на собрании заявить об этом как о свершившемся факте. Ясен хрен, что и наследники Фольтеста должны присутствовать, иначе Темерия просто не получит в этом дележе права голоса. А твой человек, скорее всего, уже мёртв. — Доказательства? — Есть свидетель, которого можно допросить. Возница с телеги Анаис сумел спрятаться от бандитов в лесу и пересидеть. Теперь скрывается в ущельях неподалёку. Я знаю где. Я проведу. — Проведёшь? — Роше вновь подозрительно сузил глаза. — Почему сама не допросила его? — Я его даже не видела, — Майя досадливо дёрнула щекой. — Сведения мне принёс человек из моего подчинения, пока я была вынуждена ошиваться окрест чародейского шатра, чтобы старый пидор, не приведи холера, не заподозрил, что я пытаюсь копать под него. — А зачем тогда рассказала мне? Знаешь ведь, как говорится: что знают двое — знает и свинья. — Да затем, — Майя припечатала ладонями по столу, — что приди я с этим к королю — шанс оказаться посаженной на кол будет гораздо выше, нежели шанс на то, что король поверит моему слову против слова своего обожаемого чародея. К тому же может случиться и так, что Его Величество уже давно в курсе, потому что сам отдал приказ. У меня связаны руки, и я никак не могу что-либо изменить. Но ты можешь. — Ты настолько сильно доверяешь мне? Это глупо, — Вернон криво усмехнулся. — Я никому не доверяю, Роше. Но так уж вышло, что конкретно в этом деле я не доверяю тебе чуточку меньше, чем иным. Хотя даже моей фантазии не хватило, чтобы представить, что единственным человеком, к которому я смогу податься, окажется мой закадычный противник и заклятый сотоварищ по ремеслу. И, думается мне, я ещё очень сильно пожалею об этом… Ладно, пустое это. Лучше всего будет отправиться сейчас же — Хенсельт вот-вот выступит на Верген, а в это время мне позарез как нужно быть подле него, иначе, не ровен час, паскудный ящер Детмольд и меня причислил к какому-нибудь заговору. — Почему? — Потому что меня на лоскуты порвут, если поймают на двойной игре, что непонятного-то? — Атрас с искренним недоумением пожала плечами. — Нет. Почему ты всё это делаешь, рискуя собственной шкурой? — Вернон невольно чуть подался вперёд, не спуская с Майи взгляда. — К тому же ты как-то, было дело, обмолвилась, чтобы я никогда и думать о тебе не смел как о предательнице… А то, что ты мне рассказала, явно противоречит политике Каэдвена. — Это уже не политика, Роше, — Майя взволнованно запустила пальцы в волосы. — И уж тем паче не предательство: если Север падёт под нильфами, то и Каэдвен не уцелеет тоже. И если благополучие Севера в целом требует от меня действовать в некотором смысле в обход интересов Каэдвена… Что ж, да будет так. Но страну я при этом не предаю. Не плету заговоров, не ношу за пазухой горсть квадратных монет. У нас есть и всегда был лишь один внешний враг. И перед его лицом королевства Севера не должны устраивать грызню друг с другом. — Твоими бы устами да мёд хлебать, — усмехнулся Роше, вновь откидываясь на спинку скамейки. — Даже жаль, что никто из монархов, советников и военачальников тебя не слышит. — Мне достаточно, чтобы меня услышал лишь один человек. И этот человек сейчас сидит рядом со мной. И, я уверена, большей частью согласен с моими словами. Ведь если есть хоть один шанс из тысячи, что нильфы замешаны в этом, что всё может повториться вновь, я не хочу давать чёрным хотя бы этого преимущества. Не хочу вновь видеть Север в огне. И я готова сделать для этого всё, что от меня зависит. — Она на мгновение замолчала, а уже в следующую секунду её сосредоточенное и строгое лицо расчертила плутоватая ухмылка: — Эй, с чего такая кислая физиономия, Роше? Ты как будто бы не рад, что нам вновь выпал шанс поработать вместе! Помнится, в прошлый-то раз было дюже весело… — Не рад. Потому что жуть как не желаю глядеть, как тебя растянут на дыбе. И уж тем паче не желаю глядеть на это с соседней дыбы, ожидая своей очереди. — Брось, Роше, у меня всегда есть запасной план, — Майя махнула рукой. — Если, а точнее когда всё это дело раскроется, ты с Синими Полосками уже будешь далеко отсюда, а я вновь вернусь в лагерь. Да так, что никто и не пронюхает, что я его покидала. Я варюсь во всём этом дерьме достаточно долго, чтобы прекрасно понимать — если я хотя бы на мгновение перестану выполнять свою работу так хорошо, как это возможно, меня сей же момент попросту переломают, сожрут, а потом и спляшут на моих костях. Каэдвенская армия и тайная разведка — это вся моя жизнь. И как бы я ни относилась к… В общем, я бы до крайности не хотела её разрушить. Поэтому после того, как дело будет сделано, нашим дорогам вновь придётся разойтись. Кремень с отвратным скрежетом чиркнул по кресалу, так и не извлекая искры. Снаружи послышалось отдалённое ворчание грома: кажется, капризная погода вновь поворачивала к дождю. — Добро, — произнёс Вернон, нарушая затянувшееся молчание. — Далеко идти? — Не больше трёх часов. Решать тебе, но я посоветовала бы взять с собой пару твоих сине-полосатых. Только не Бьянку. Кажется, я ей жуть как не нравлюсь. Так зыркает, будто мысленно с меня уже кожу живьём содрала, а теперь мясо тонкими шматами шинкует… — Надо ждать проблем? — нахмурился Вернон, пропустив последнее замечание мимо ушей. — Их всегда надо ждать, когда на таком маленьком клочке земли окопалось столько разных армий. Мгла исчезла, кто теперь поручится, что какой-нибудь отряд из Вергена не решит вылезти на разведку, а то и вовсе попартизанить в каэдвенских тылах? Слыхала я, в городе засели остатки твоих давешних скоя’таэлей. — Ну и пёс бы с ними. Отправимся вдвоём. — Но… — Нет. Мои бойцы — честные рубаки, они никакого отношения не имеют ко всем этим дрязгам. — А если я права и мы напоремся на нильфов? — Не напоремся, — Роше всё-таки совладал с кресалом и теперь вновь попыхивал раскуренной трубкой. Как знать, когда в следующий раз выпадет минутка, чтобы спокойно подымить… — На днях мы с моими ребятами поцапались с ними. Дозорные доложили, что отряд чёрных очень уж подозрительно стоит и пялится на Мглу. Я взял Силаса, Фенна, ещё пару ребят, велел Бьянке прикрывать нас и отправился поболтать с ними. Вежливо спросил — а ты знаешь, я ведь умею быть вежливым, — с какого хрена они пялятся на Мглу так, будто из неё сейчас выскочит сам Император верхом на стрыге, распевая похабные песни моряков со Скеллиге. Они хмурились, бубнили что-то на своём поганом наречии, а потом из Мглы вышла девушка. Смазливая такая, белобрысая. Наорала на нильфов, те сразу же кинулись на нас, а сама и была такова. Тела мы спрятали. А когда последовали за ней до лагеря чёрных — нашли лишь отплывающий корабль. Стоит ли рассказывать тебе, что Хенсельт не позволил отвязать швартовы «Персифаля» до того, как Геральт снимет это чёртово проклятие? Благо, я хотя бы знаю, где искать это чёрное змейство. Вестимо, все пути сегодня ведут в Лок Муинне, Атрас. Но наперво я должен выяснить, что случилось с детьми. — Тогда выходим, — Майя коротко кивнула. Не прошло и четверти часа, как они двинулись в путь.