Рука на твоём плече

Мается, мается маятник, Хочет мне душу рассечь пополам, Из холода в жар, Из-под плети в объятья, Из праздника снова в бедлам!.. Это так больно! — Бомба внутри, Если можешь — забудь, А не можешь — в глаза посмотри… Шмендра, «Маятник»

Время уходило. Вернон чуял это всем нутром: с каждым новым вдохом и ударом сердца, с каждым шагом, приближавшим его к зловеще притихшему лагерю. На подходах к сине-полосатым шатрам Ротшильд благоразумно отстал, дабы вернуться в каэдвенский лагерь кружным путём и в случае, если всё обернётся скверно, не обнаружить своей причастности к заговору. Тем более что «скверно» ждать себя не заставило: Синих Полосок в лагере действительно не было, зато обнаружился отряд из пяти каэдвенских солдат, поджидавших у входа в общий шатёр. — Ага, а вот и ваше благородие, значится! — оживился один из них, шагнув вперёд. Выражение поганой радости на его лице Вернону до крайности не понравилось. Не понравилось ещё раньше, чем он уловил едва различимый шелест потянутого из ножен оружия. Тело мгновенно перетекло в боевую стойку, рука метнулась к мечу. Но достать его Вернон не успел: Майя шагнула наперерез. — Одалан, чтоб тебя сифилис сожрал, какого хрена ты творишь?! Янус? Фунск? Объяснитесь! Солдаты смутились. Названный Одаланом перестал тискать рукоять, с явной неохотой вытянул руки по швам. — Дык… приказ же, госпожа Атрас. — Приказ поднимать оружие на офицера?! — Дык не на офицера, а на… — заикнулся было другой солдат, которого она назвала Янусом, но Одалан сердито цыкнул на него, и тот поспешно заткнулся. — Почему лагерь пустой? — рявкнула Майя, так и не дождавшись ответа. — Где Синие Полоски? — Дык… на пир ушли… — вновь промямлил Янус. — В лагерную столовую. По Детмольдову приказу, стал быть… — Какой ещё, к коврюжьей матери, пир?! Войско же ушло на Верген! — А ты, госпожа, неужто про енто сама не знаешь? — подозрительно прищурился Одалан. — Чего я знаю — не твоего скудного разумения дело, — отбрила Майя. — В сторону, солдат. Роше, идём. — Дык приказ же! — возмутился Фунск. — Не велено пущать! — Ты погоди, госпожа, — Одалан заступил дорогу. — Мы-то солдаты, люди маленькие, и дел ваших господских не ведаем. Токмо приказы исполняем. А приказ-то дорогого гостя лично проводить нам, значится, сам королевский чародей отдал. А коли кто препятствия чинить будет — так велел сразу… Меч Вернона со свистом вылетел из ножен, сверкнувшей дугой наотмашь хлестнул Одалана по лицу. Возвратный замах — и Фунск валится с рассечённым брюхом. Подшаг вперёд — подплужный удар врезается Янусу в пах. Следующий удар налетел на блок: противник успел выхватить меч. Три мощных атаки оттеснили каэдвенца к опоре шатра, четвёртая раскроила череп. Короткий оборот через плечо: пятый солдат замахнулся было на Майю, но та, мигом извернувшись, полоснула его квилоном по горлу. — Мандец… — с чувством выдохнула она, ошалелым взглядом окидывая убитых солдат. — Злопихучий херомудильный мандец!!! Роше, какого ху… — В лагерь, — резко перебил Вернон. — Бегом. Ты со мной?! Майя прикусила язык. Молча порысила следом. Перед самыми воротами стиснула его рукав, потянула за собой, увлекая в сторону, к неприметной прорехе в частоколе: сквозь неё хорошо просматривался почти обезлюдевший лагерь. Почти — потому что аккурат по ту сторону ворот скучающе переминалась с ноги на ногу дюжина солдат с оружием наизготовку. На кой они тут приставлены, гадать не приходилось. Роше выругался: обходить лагерь кругом было непозволительно долго, а гарантий, что и у других ворот не поджидает засада, не было и в помине. Майя вновь тронула его руку, привлекая внимание. — Под северной стеной есть лаз, — приглушённо проговорила она. — Солдаты из одиннадцатой прокопали, чтоб в самоволки до борделя шастать. Выйдем в точности за лекарским шатром. Они двинулись вдоль частокола. Лаз, прикрытый снаружи колючим кустарником, оказался достаточно широким, чтобы протиснуться в него, даже не снимая ножен. Майя пролезла первой, осторожно выглянула из-за полога шатра, осматриваясь. Да так и застыла на месте, потемнев лицом: вдоль всей центральной линии высились грубо сколоченные столбы с перекладинами, унизанные висельниками, будто яблоня плодами в урожайный год. Солдаты, офицеры, обслуга — в лицо Вернону был знаком едва ли каждый пятый. Похоже, Ротшильд не сбрехал: чародей Детмольд и впрямь хватал всех без разбору. По пути до шатра лагерной столовой им никто не встретился. А внутри Роше уже ждали. Силас, Фенн, Тринадцатый, Чижик. В глазах потемнело, воздух застрял в глотке горстью острых камней. Иго, Коротышка, Болебор, Шеридан. Стылая ледышка сердца вмёрзлась в рёбра. Гуго, Овен, Зенан, Рикард… Они все были там. В петлях. Тихо и жутко поскрипывали под тяжестью деревянные балки. Со скрежетом проворачивался в пробитой грудине незримый ржавый меч. В петлях. Даже не в бою. Повешены, будто какое бандитское отребье… Вернон не сразу сообразил, что скрежет ему не чудится. И что не скрежет это вовсе, а чей-то тихий скулёж. Сбросив окаменение, у дальнего полога шатра он заметил забившегося в угол человека, хрипло воющего на одной ноте. — Бьянка! — Роше и сам не узнал своего голоса. Она вздрогнула, будто очнувшись. Стремглав бросилась Вернону на шею, судорожно стиснула в объятиях. Он на секунду сжал её плечи в ответ, прежде чем бережно отстранить. — Что тут произошло? Бьянка с трудом заставила себя выпрямиться. Её трясло. — Утром пришёл посланник Детмольда, — начала она сорванным голосом. — Сказал, что король устраивает пир, что все мы приглашены. Сказал, что прежде тебя будут награждать в королевском шатре, и я должна при этом присутствовать. Ребята пошли праздновать, а я отправилась к королю. С ним был Детмольд. Скакал и брызгал слюной, будто припадочный. Орал, что все мы поплатимся, что это будет нам уроком за Флотзам и за заговор… Липкое оцепенение смело загрохотавшей в висках яростью. — Что они сделали с тобой?! — Н-ничего… — Бьянка отвела глаза. — Я… умоляла их, на коленях ползала, божилась, что мы просто солдаты и слыхом не слыхивали ни о каком заговоре… Детмольд смеялся надо мной. А Хенсельт… Он пообещал, что никого не тронет. Но когда я прибежала сюда, они уже… Она всхлипнула. И вдруг перекосилась лицом, заметив Майю, тенью замершую у входа. — Это всё она! — закричала Бьянка. — Эта каэдвенская погань со вчерашнего утра ошивалась в нашем лагере, всё вынюхивала! И тебя увела, чтобы не смог помешать! Это она всё подстроила! Бьянка рванулась было в сторону Атрас, но Вернон удержал её, отодвинул в сторону. И сам в два шага оказался рядом с Майей, рывком сгреб за шиворот и грубо, не соизмеряя силу, втиснул спиной в опорный столб шатра. — Ты знала?! Знала об этом?! — рявкнул он, лицом к лицу нависая над ней. — О, боги, нет! — и без того бледная, Майя и вовсе побелела пуще полотна. — За этим ты и выманила меня из лагеря? — Я не знала! — Не знала? Офицер тайной каэдвенской разведки — не знала?! — Клянусь чем угодно — нет! Кровь больно шумела в ушах, жглась в венах, ища выхода клокочущему бешенству. — Вернон… Роше разжал руку так резко, что Майя едва не свалилась. — Суки, — процедил он. — Суки, суки, суки! От внутреннего крика звенело в ушах. Но даже ему было не под силу заглушить въедливое шипение палёной плоти, с которым навечно, будто клеймо, вжигались в сердце имена. — Они ответят за это, — рычанием сквозь зубы. — И Хенсельт, и его сучий чародей. Я довершу начатое. Я иду в Верген. — Не ходи туда, Роше! — вскинулась Бьянка. — Они только этого и ждут! Детмольд не знал ни где ты, ни когда вернёшься! Ребят повесили, чтобы спровоцировать тебя! Идти прямо к ним в руки — самоубийство! — Насрать. Мои друзья мертвы, моя страна распадается на части. И я хочу крови виновных в этом тварей. Такое нельзя прощать. — Но… — Что с Геральтом? — оборвал Вернон. — Ты видела его? — Он был здесь. Меньше получаса назад, — кивнула Бьянка. — Забежал, выматерился да и был таков. Я даже не успела окликнуть его. — Он наверняка отправился в Верген вслед за ведьмой де Тансервилль. Он поможет мне. Взгляд на качающиеся в петлях тела. Стиснутые зубы: до боли, до кровавого привкуса во рту. Нельзя их так оставлять, нельзя. Да только не на этой поганой земле их хоронить… — Бьянка. Сожги шатёр. А после возвращайся на «Персифаль». — Я пойду с тобой, командир! — она поспешно выступила вперёд. — Отставить! Это приказ! Возвращайся на «Персифаль» и прикажи вахтенным готовить его к отплытию и уводить выше по течению. Выбери безопасное место, в котором корабль сможет меня дождаться. — Роше, в Вергене сейчас вся королевская армия! Тебе не справиться одному! Я пойду! — Отставить, я сказал! — рявкнул он так, что на Бьянке едва не заколыхалась одежда. — Не хватало мне рисковать ещё и твоей жизнью! — Лучше сложить свою жизнь, да?! — Бьянка едва сдерживала злые слёзы. — Ты ничего не добьёшься, если просто умрёшь там в одиночестве — никого не спася, ни за кого не отомстив!.. Если кинешься один на целую армию — ты умрёшь! Только ты! — Вернон, она права, — подала голос Майя. — Ты не сможешь… — Смогу. — Ты не дойдёшь. Никогда прежде он не слыхал этого металлического дребезжания в её голосе. — Это угроза? — Роше опасно прищурился. — Не верь ей, командир! — Бьянка сжала кулаки, прожигая Атрас ненавидящим взглядом. — Она с ними заодно! — А я и не верю. Я доберусь и до Хенсельта, и до Детмольда, и ни одна каэдвенская мразь не сможет встать у меня на пути. Ни одна. Майя до хруста стиснула зубы, с шумом втянула воздух. — Ты не дойдёшь, если отправишься прямо в лоб войску, — глухо проговорила она. — Подумай сам, как много солдат получило приказ убить тебя при встрече? Зная Детмольда — едва ли не каждый второй. Есть тайный ход до Вергена через ущелья. Я проведу тебя. — Пойдёшь против своего короля? — Вернон вздёрнул губу. — Чего ради? — Того, что «каэдвенская мразь» тоже знает, что такое честь. И знает ей цену, — голос звучал отрывисто, будто бы Майе не хватало воздуха на длинные фразы. — Я задолжала тебе свою жизнь. Я верну долг. А после мы разойдёмся. Резкие тени расчерчивали её осунувшееся лицо, прямой взгляд резал наточенной сталью. Хотел бы Вернон увидеть в её глазах хоть что-то, чему смог бы поверить. Но вместо этого взгляд цеплялся лишь за яркий карминный росчерк на её искусанных губах. — Веди. — Командир!.. — Бьянка, ты получила приказ. Выполняй. Мы выходим. Лагерь покинули тем же путём. К северу от частокола Майя свернула на неприметную тропу, уводящую вверх от проезжей дороги на Верген. Шла не оборачиваясь, не произнося ни слова. Вернон молчал тоже. И лишь когда каэдвенский лагерь остался далеко за спиной, нагнал её и стиснул плечо, вынуждая остановиться. Развернул к себе. — Ты ведь понимаешь, зачем я иду туда? — Я понимаю, — сухо отозвалась Майя. — И? — И я постараюсь, чтобы после того, как мы прибудем в Верген, наши пути больше не пересеклись. — И всё?.. — Какого ответа ты добиваешься, Вернон? — она резко и зло сбросила его руку. — Каких ещё обещаний хочешь вытребовать? Мне клясться? Жрать землю, божась, что не воткну нож тебе в спину? Что подержу свечку, покуда ты будешь строить из себя палача? — Ошибаешься. Я не прошу тебя нарушать присягу. Покажи мне путь и уходи. Она вдруг коротко рассмеялась — сухо и колюче. — А вот это уж не тебе решать. Не хочешь верить мне — не верь! Но не смей отказывать в праве поступить по совести! Она развернулась и зашагала дальше. Тропа вскоре перестала забирать вверх, зазмеившись промеж отвесных скал. А ещё через полсотни шагов со стороны оставшегося далеко внизу каэдвенского лагеря взметнулся в небо чёрный дым. Вернон остановился, до рези в глазах вглядываясь, как тёмные клубы пересекают диск повернувшего к западу солнца, истаивая в вышине. — Они были славными людьми, — нарушила молчание Майя за его спиной. — Ты совсем не знала их. — Это не отнимает у меня права о них скорбеть. Что-то в её голосе заставило Вернона обернуться. Но Майя уже вновь двинулась дальше по тропе. Они шли ещё около получаса, когда дым замаячил уже впереди: огромная чёрно-сизая хмарь, поднимавшаяся от горящего Вергена. Далеко. Даже взбреди им в головы покатиться кувырком со склона, срезая путь, это вряд ли заняло бы меньше часа. А уж по петляющим горным тропам и вовсе не приходилось рассчитывать добраться раньше, чем к закату. Погано. Вернон хотел было обсудить дальнейший путь, однако в этот момент в очередном лабиринте развилок Майя вдруг уверенно свернула в какой-то полузаросший кустарником проход. Не минуло и двух сотен шагов, как они упёрлись в каменную стену. Однако за одним из валунов меж густой кустистой поросли внезапно обнаружилась самая настоящая дверь. Майя дёрнула за кольцо, чуть нахмурилась, когда массивные заржавелые петли провернулись легко и почти беззвучно. — Открывали совсем недавно. Плохо. Вернон кивнул. Он и сам заприметил примятые вокруг кусты: прошедшие здесь люди явно не осторожничали. Сразу за дверью вглубь скалы тянулся тоннель — узкий, двоим не разминуться. Но вскоре он расширился и вывел спутников в серебряную шахту, явно старую и заброшенную. Тусклого дневного света, просачивающегося сквозь какие-то хитроумные потолочные отверстия, едва хватало, чтобы идти не спотыкаясь. Дорога шла резко вниз, то и дело прерываясь грубо сколоченными лестницами и пандусами через расщелины — это и в самом деле могло здорово помочь срезать путь. Чужое присутствие Вернон заметил первым. Хотел было предупредить Майю, но та вдруг вжалась в стену, махнув ему рукой: очередной поворот тропы вёл к широкому гроту, откуда отчётливо слышались чьи-то голоса. Атрас коротко выглянула. — Ох, что ни говно — то к нашему берегу… — прошептала она. — Это Вольные Кондотьеры. Холера, я надеялась, что Хенсельт поставит их в авангарде войска… Здесь не все, в лагере стоял полусотенный отряд. — Раз шахта тянется до самого города, они здесь, чтоб зайти вергенцам с тыла, — кивнул Роше, оценивая расстановку сил. Их было около десятки: в темноте не сосчитать точнее. Видимо, основная часть отряда ушла дальше по тоннелям. В числе оставшихся был и их командир Адам Пангратт. Вернон имел случай свести с ним личное знакомство: под Бренной Вольные Кондотьеры — профессиональные наёмники из Ковира — сражались наряду с объединённой армией северных королевств. — Обходного пути нет, — озвучила очевидную мысль Майя. — Без боя не пройдём. Надо бы поразмыслить, как лучше… Вернон не слушал её. Всё внимание его было приковано к показавшейся из-за широкой спины Пангратта сутулой фигуре в длинном балахоне и с примечательным высоким посохом в руках. Детмольд. По глазам хлестнуло раскалённым кнутом бешенства. Небрежно взмахнув рукой, чародей высек из пальцев рыжие искры. Те закружились вихрем, очерчивая в воздухе сверкающий контур. Зараза, портал! Этот выблядок собирался уйти! — Роше, не взду… Ноги сами понесли вперёд. Вернон едва ли успел сделать с полдюжины шагов, когда ближайшие к нему наёмники ощетинились взведёнными арбалетами, вынуждая остановиться. Прицелиться впотьмах, может, и не сумеют, но коли начнут палить все разом — всё едино мало не покажется. Адам заступил путь к чародею. — Уйди, Пангратт, — глухо процедил Роше. — Мне нужен не ты. — А я, думаешь, просто мимо проходил? — наёмник хмыкнул. — Мимо денег Вольные Кондотьеры не проходят. Уйди подобру. — Почему он ещё жив? — перебил Детмольд, брезгливо скривив губы. — Я же распорядился! А где вторая? Эта маленькая сквернавка из разведки разве не с ним? Мне докладывали, что они давно уже спелись. Это так омерзительно… Впрочем, мне некогда с этим разбираться. Пангратт, убить его. Детмольд гадливо дёрнул плечом и шагнул в водоворот портала, исчезая в нём. — Ну, раз всем всё ясно — перейдём к делу, — развёл руками Адам. — Ничего личного, Роше, у меня приказ. Лязг его меча слился воедино с быстрым шёпотом Майи прямо за спиной: — Роше, как под Хаггой, помнишь? Тело среагировало моментально. Вернон кувыркнулся назад, крепко зажмурившись. Громыхнуло так, что стены шахты задрожали, сыпля за шиворот мелким крошевом, а отсвет яркой вспышки полоснул даже сквозь плотно сомкнутые веки. Когда грохот сменился грязными ругательствами Кондотьеров, Вернон открыл глаза. Большого ущерба разорвавшаяся бомба не нанесла — в широком гроте наёмники стояли не кучно, — но, полыхнув слепящим светом из темноты, лишила близстоящих противников зрения: те тёрли глаза, отчаянно матерясь. Вернон рванулся вперёд, наотмашь рубанув ближайшего наёмника поперёк груди. Прыжок, новый замах — удар в основание шеи свалил второго. Третий вскинул меч на звук, защищаясь. Лязг стали о сталь, поворот с финтом: лезвие бьёт в висок. Следующий разрядил в Вернона арбалет: почти в упор, но дюже высоко — болт свистнул над плечом. Роше подскочил вплотную, и… Сука, двухзарядный! Он отшатнулся, направленный в лицо болт чиркнул по щеке. Тычок мечом под рёбра, проворот лезвия. Воплю стрелка вторит истошный вой слева: Майя тоже не замедлила воспользоваться краткосрочным преимуществом. Очередной противник Вернона уже сумел проморгаться: свалить его с нахрапа не вышло, удар налетел на блок. Роше едва успел высвободить свой меч, когда слева налетел Пангратт. Вернон отпрянул, уворачиваясь от мощной рубящей атаки, крутанулся, отбивая удар первого врага. Увернулся было снова, но не успел: возвратный удар Пангратта полоснул его по боку, разрывая звенья кольчуги. Зар-раза… Отшатнувшись, Вернон потерял равновесие и едва не налетел на меч первого противника. В последний миг успел отвести лезвие своим клинком, с силой ударил локтем в лицо. Под стальным налокотником влажно хрустнуло, наемник упал, выронив меч. Разворот, подшаг, защита, контратака. Пангратт сильнее, его меч длиннее на полпяди, но Вернон быстро примечает прореху в защите: влево Адам всякий раз поворачивается всем телом, будто бы не видит одним глазом — не иначе как взрывом опалило. Серия быстрых обманных атак вскоре вынуждает его подставиться, скользящий удар вспарывает бедро, а резкий толчок плечом валит с ног. Вернон пинком отшвырнул его клинок в сторону, наступил на руку, метнувшуюся было к кинжалу, втиснул в горло остриё меча. Огляделся, отыскал глазами Майю: та силилась отдышаться, привалившись к стене неподалёку. Выдохнул. Вновь повернулся к Пангратту. — Ты был при Детмольде, когда он приказал убить моих людей? Это сделали твои головорезы?! — Нет, — выдохнул тот, с трудом переводя дух. — Меня даже не было в лагере. Приказ отдал сам король, — он скривился от боли. — Пощады просить не стану. Но если ты позволишь мне уйти — клянусь, наши дороги никогда более не пересекутся. Вернон глубоко вдохнул, медленно выдохнул. И убрал меч. — Я уже сказал — мне нужен не ты, — он отступил. — Где остальные твои бойцы? — Те, кого колдун не оставил своей личной охраной, пошли дальше, до Вергена. — Отзови их, — потребовал Вернон. — Мне нужен свободный проход до города. — Рад бы, да не поспею, — Адам мрачно хмыкнул. — Уважил ты меня знатно — хоть на карачках бы теперь с поганых этих шахт уползти, не то что бегать. — Двумя уровнями ниже есть обходная кишка, — подала голос Майя, подходя ближе. — Разминёмся. — Добро, — Вернон кивнул. — Иди своей дорогой, Пангратт. На какой-нибудь войне ещё свидимся. Остаток пути прошёл по совсем уж поганой тропе: обещанная Майей обходная кишка оказалась давно заброшенной полубовалившейся штольней, продвигаться по которой местами приходилось ползком. — Хорошо придумала, — нарушил общее молчание Вернон, когда тропа наконец-таки расширилась, позволяя выпрямиться. — С бомбой. — Хорошо, что вспомнил. — Такое забудешь, как же. Что?.. — он недоумённо поднял бровь, в который раз уже за минувшую четверть часа ловя на себе встревоженный взгляд. — Ты ранен, — в её голосе слышалось напряжение. — Осмотреть бы. Он машинально тронул рассечённый камзол, глянул на окрасившуюся кровью ладонь. — Переживу. Майя поджала губы, промолчала. Через три сотни шагов тоннель оборвался заколоченной дверью. А когда Вернон со второй попытки сумел высадить её плечом, за ней открылся не очередной виток шахты, а полыхающий Верген: тоннель вывел их к брошенному шахтёрскому кварталу на некотором отдалении и возвышении от основных улиц. В нижних кварталах кипели бои: каэдвенские войска ворвались в город и неумолимой лавиной продвигались вглубь, тесня оборонявшихся людей и нелюдей. Горели баррикады, горели деревянные постройки нижней части города. Верхние же кварталы Вергена были высечены прямо в скале, а поэтому не сдавались натиску огня. Да и не отдал бы Хенсельт приказа спалить город целиком: столь жирный трофей был ценнее нетронутым. Самое ожесточённое сражение проходило у внутренней городской стены: там оборонявшиеся заняли наиболее выгодную позицию и обрушивали на головы штурмующих град стрел, камней и вообще всего, что подвернётся под руку. Там же, кажется, сосредоточился и основной костяк каэдвенской армии. Майя проследила его взгляд. — Уверена, Хенсельт не упустил случая лично возглавить штурм, — проговорила она. — Значит, он сейчас там, в авангарде. Ты ведь не вознамерился пробиться к нему на глазах у всего его рыцарства? — Если есть что сказать — говори, — нахмурился Вернон. — А коли собралась отговаривать… — Видишь дом на той стороне? Тот, что на возвышении, самый крайний к северу? — Атрас махнула рукой. — Мой вергенский соглядатай докладывал мне, что в городе уже некоторое время живёт чародейка Филиппа Эйльхарт, бывшая советница короля Радовида. Вроде как скрывается после того, как попала к нему в немилость. Это её дом. — К чему ты клонишь? — К тому, что раз Шеала де Тансервилль предала Хенсельта — он наверняка будет искать её. А где может попытаться скрыться могущественная чародейка? В доме другой чародейки. Когда бои на улицах поутихнут, Хенсельт будет там. — Почему ты уверена? — Я знаю короля. Он захочет поквитаться лично, — её губы изогнулись в мрачной усмешке. — По улицам не пройдёшь, завязнешь в боях. Но вон за теми домами должна начинаться система подвесных мостов: в обход, но по ним всё едино доберёшься быстрее. Это всё, Роше. Он не сразу осознал смысл последней фразы. Уже развернувшись было, чтобы направиться в сторону мостов, остановился. Оглянулся. Майя осталась стоять на месте, натянутая, будто струна. Серый взгляд окатил полынной горечью, настолько осязаемой, что стало больно дышать. — Куда ты теперь? Не те слова, да и голос будто чужой. Майя покачала головой. — У меня больше шансов уцелеть, если ты не будешь этого знать. Слева раздался истошный визг: один из защитников города словил стрелу в брюхо и сверзился со стены, секундой позже со смачным плюхом впечатавшись в мостовую. Когда Вернон вновь повернулся, Майи рядом уже не было.