Катон и Мирта - правдивая история...

Я просыпаюсь. Еще рано, около половины пятого. Я присев посидел еще некоторое время. Потом встал и пошел в душ. Я специально моюсь в холодной воде, ненавижу что-то теплое или горячее. Даже чай я пью абсолютно холодный. Насухо протираюсь полотенцем. Завтра жатва. И это не дает мне покоя. Я быстро собираю вещи и иду в школу. После школы тренировки. Теперь мы тренируемся вместе с девушками, два года назад в их зале произошел пожар, пожар успели затушить до того как огонь перебрался на нашу тренировочную площадку. Мы тренировались вместе с Миртой. Я старался помогать ей во всем, всегда прикрывал ее, обучал ее тому, чему не учили девушек. После тренировок мы с Миртой всегда ходили в парк. У нас была особая скамья, в которой можно было без помех смотреть на звезды, когда в остальных небо закрывали деревья. Недалеко от нас струился фонтан, и отчетливо можно было услышать, как шумит вода. Сегодня погода была прохладной, на небе ярко горели миллиарды мерцающих звезд, пели птицы, можно было услышать, как из-под травы чирикает кузнечик. То есть, были все возможности, чтобы успокоиться, надышаться свежим воздухом, и конечно же нормально поговорить с Миртой. Я заметил, как Мирта дрожит. Накинул на нее толстовку, и обнял ее. Эти тренировки заставили нас забыть, что такое любовь, доброта, уважение. Но именно в такие минуты, когда я с Миртой, и никого кроме нас двоих, я понимал, что я еще не превратился в машину убийств, что мое предназначение не только в этом. - Ты помнишь, что завтра день Жатвы, – еле слышным голосом спрашивает меня Мирта, и прижимается ко мне. - Да, я помню, - и прижимаю ее к себе еще крепче. - Мне страшно, а вдруг выберут меня? - Если выберут тебя, я вызовусь добровольцем, и мы вместе победим, - тыкаю ее в живот и смеюсь. Она тоже смеется. - Ты ведь знаешь, что победить может только один, - теперь ее голос стал еще более грустным. - И это непременно будешь ты. - Нет, я лучше придержусь нашему давнишнему обещанию. - Да, я тоже. Она еще ближе прижимается ко мне. Но тут мое сердце не выдерживает, оно начинается биться еще чаще, чувствую, что в животе что-то щекочет. Я беру ее подбородок, и быстро целую. Чувствую, как наши губы соприкасаются, слышу все тот же звук воды, и чирикание кузнечика, по телу бегают мурашки, и это не от холода, а от удовольствия, от того что я наконец-то решился на это, решился поцеловать ее. Когда наши губы отрываются, я вижу на ней изумленный взгляд, который я никогда еще не видел. И я тихим голосом произношу: - Побеждаем либо вдвоем, либо никто… - Либо вдвоем, либо никто, - после минуты молчания, она еле слышно произносит, – я люблю тебя. Неужели она это произнесла, неужели эти слова прозвучали из ее уст, неужели она тоже чувствовала то же самое, что чувствовал я? От этих слов, несмотря на холод, становится тепло, и я тихим шепотом произношу: - Я тебя тоже… Она еще сильнее прижимается ко мне, и в ближайшие пять минут она засыпает.