Катон и Мирта - правдивая история...

На следующее утро, ко мне в дверь стучится Эшли и говорит, что сегодня нас ждет очень важный день. Еще бы: послезавтра мы отправимся на арену, а завтра Цезарь Флиркман берет у нас интервью, который будут показывать по всем телевизорам Панема. С двадцатью тремя из трибутов придется попрощаться навсегда. Для 23 трибутов этот день будет последним, не считая арену. А сегодня нас будут учить ходить, говорить и подберут образ, который нам подходит. После завтрака, Эшли забирает к себе Мирту, а меня забирает Райан. Он будет учить меня говорить так, чтобы понравиться спонсорам. Мы сразу же находим образ, который подойдет для меня: жестокий, самоуверенный, парень готовый убивать, парень готовый стать победителем. Я настолько вошел в эту роль, что Райан даже поверил, что я способен убить своих сверстников и детей. Но я сразу же дал понять, что делать этого я не стану. После этих слов, он тяжело вздохнул и как то странно смотрел. Его глаза отчетливо говорили мне: «Прости Катон, мне придется это сделать». Но я не понимал, что именно это могло означать. После обеда мы меняемся. Мирта идет к Райану, а я иду к Эшли. – Какой образ вы с Райаном выбрали? – спрашивает меня Эшли после того, как я занял свое место. На этот вопрос я отвечаю кратко и ясно: – Машина для убийств. Целых несколько часов Эшли объясняет мне, как сидеть, как говорить, как двигаться. И я с ужасом понимаю, что ничего этого толком и не умел. Эшли заставляет меня сидеть в одной позе целый час, потом заставляет ходить из угла в угол, заставляет все время улыбаться. К концу дня у меня болели ноги, спина и рот от постоянных улыбок. От усталости я еле-еле перебрался в свою комнату и упал в свою кровать. Мирта. Как мне не хватает ее тепла. Переборов свою усталость, я иду в комнату Мирты. Дверь заперта. Хм… Странно. Наверное, она заперла дверь изнутри и легла спать. Интересно, она так же устала после тренировок с Эшли? Я возвращаюсь обратно к себе в комнату и ложусь спать. Несмотря на усталость, сон не приходит. Около двух часов я мечусь в кровати со стороны в сторону. Потом встаю и иду в гостиную, несколько часов смотрю телевизор. И сам того не замечая, засыпаю. Меня будит ласковый голос у моих ушей и нежные руки на моем предплечье. – Давай, Катон, просыпайся,– я открываю веки, вокруг темно. Перед глазами какой-то темный силуэт. Когда я полностью сосредотачиваюсь, я узнаю Мирту. – Сколько времени? – спрашиваю я сонным голосом. – Половина третьего. Я услышала звук телевизора и решила проверить. Идем, я уложу тебя в постель. Она помогает мне подняться, и мы идем в мою комнату. Я ложусь на кровать, она накрывает меня одеялом и собирается уходить. – Нет, Мирта, не уходи, пожалуйста. Я хочу, чтобы ты осталась. – Ладно, – говорит она шепотом и улыбается. Я чуть-чуть двигаюсь, она залезает под одеяло, и смотрит на меня своими глазками и улыбается. Я отвечаю ей тем же. – Знаешь, Мирта, я тебе этого никогда не говорил и поэтому хочу это исправить. – Что? – Я только хочу сказать тебе, что ты самое лучшее, что было у меня в жизни. С того самого момента в жатве, когда я впервые тебя увидел, ты была в красном платье, в маленьких туфельках, рядом с отцом. Тогда я понял, что с тобою будет связано все мое будущее, и что без тебя нет и меня. Я понял, что день без тебя, то же что и вечность. Я скучаю по тем дням, когда мы сидели в нашей любимой лавочке и разговаривали обо всем, что может взбрести нам в голову. Помню, как в первый раз поцеловал тебя, помню, как ты едва слышно сказала, что любишь меня. Тогда мы ни о чем не волновались, не боялись, что через несколько дней нас бросят на арену, и нам придется стать врагами. Но этого никогда не будет. Если мне выпадет шанс стать победителем, я не стану им без тебя. На арене я буду знать, за что я буду сражаться. Я буду сражаться за тебя. За твою жизнь. И не важно, что нас ждет на арене, неважно, что есть еще парень здоровее меня, неважно и то, что девушка из Дистрикта Двенадцать получила одиннадцать баллов, я уверен, что победителем будешь ты. Я люблю тебя, Мирта. Всегда любил и буду любить… – Я тоже люблю тебя, – перебивает меня Мирта, – и обещаю, любить тебя пока будет биться мое сердце. И целует меня в губы. В этот миг я забываю о Голодных Играх, о Панеме, о Капитолий, о всех бедах, что ждет нас на арене, и с головы до ног погружаюсь в этот поцелуй. Мне хочется продлить его навечно. И сейчас я боюсь одного момента. Момента, когда она отстранится от моих губ, и отпустит мою руку из своих теплых ладоней.