Mason Cooley
Клянусь, еще секунда и у меня отнимутся ноги. Мы идем уже второй, мать его, день! Мы только раз останавливались на привал и то ночью. За моими плечами огромный рюкзак, в который без труда может уместиться какой-нибудь бойзбенд. Кстати, по весу ощущается так, будто они уже там. Солнце нещадно палит и мне кажется, что я вот вот расплавлюсь к чертям собачьим. Слава богу, мне хватило ума снять с себя бомбер и повязать его на пояс, чтобы не провонять своим потом. Я уже несколько раз проклинал того, кто придумал эти тяжелые и нереально жаркие ботинки. Заставить бы его по такой жаре мотать километры по непроходимым чащам и горам. Никогда не думал, что когда-нибудь в жизни я буду проходить пешком такие расстояния. Мне сейчас как никогда не хватало моего Range Rover. Он бы без труда поднялся в гору, в отличие от меня. - Черт! – ругаюсь я, когда оказываюсь лежащим на траве. Кажется, я споткнулся о выступающий из под земли корень дерева. Долбанный лес! - Нога? Луи появляется уже через секунду и подает мне руку. Я хватаю ее и поднимаюсь с земли, попутно обтряхивая с задницы листву. - Нет, она уже не болит. Просто устал. - Осталось немного, терпи. - А у меня есть другой выход? Он поджимает губы и пропускает меня вперед. Шатен, как всегда, не соврал. Примерно через полчаса мы вышли из леса. Сказать честно, я был удивлен, когда все с облегчением сбросили свои рюкзаки на землю. Я осмотрелся - мы находились на небольшой возвышенности. Чуть дальше начинался пологий спуск, а у его подножия снова лес. Только на этот раз он был редкий и не такой большой, как мы проходили до этого. А сразу после него располагалось какое-то здание. - Стройся! Да сколько можно – мы же ведь только пришли? Я даже не успел отдохнуть.Оставляю свою сумку и становлюсь в строй. - Итак, мы пришли на место назначения. Именно сюда, по плану, американцы и должны нанести удар. – убрав руки за спину, командир разворачивается к нам лицом, встав напротив. – Вы скажете, на что здесь можно нападать? Я вам отвечу. Та большая серая постройка, напоминающая невинный амбар – это крупнейший оружейный склад Англии. Да, он, конечно же, не плохо охраняется, но если бы этого было достаточно, нас бы сюда не вызвали. Со дня на день противники нагрянут, и мы должны будем ценой своей жизни защищать склад. Это место выбрано не зря для расположения лагеря. В лесу можно незаметно спрятать палатки, на деревья посадить снайперов, а в окопы смотрящих. Это лучшая точка наблюдения. Еще несколько безумно долгих минут командир назначает солдат на посты. Мне "повезло" – сегодня до самого вечера я еще с несколькими ребятами копаю под палящим солнцем окопы. Класс! Не жизнь, а рай!***
Сегодня уже…. Я не знаю, какой сегодня день. Я уже сбился со счету и давно потерялся во времени. Знаю только, что мы уже вторую неделю торчим в лагере возле склада. Каждую ночь мы сменяемся в карауле, но я до сих пор так и не понял, ради чего мы здесь. Американцы так и не пришли, но мы все же продолжаем ждать их. Командир говорит, что рано или поздно они нападут на склад, и мы должны быть готовы. В это время противники уже совершали нападение на многие точки Англии и другим солдатам, таким же, как и мы, приходилось отбиваться. Мы часто получали такие новости, и от этого становилось не по себе. Все эти дни были довольно таки однообразными. Я проводил много времени в одиночестве, но ночью все равно возвращался в палатку к Найлу, Лиаму и Луи. Они часто шутили и смеялись полночи, а я поворачивался к ним спиной и накрывал голову подушкой, мечтая, чтобы они, наконец, заткнулись. Никому в отряде не было до меня никакого дела, и я был рад этому. Только очень часто мое одиночество нарушал Луи. Он находил меня где-нибудь в лесу, сидящим под деревом с закрытыми глазами и садился рядом. Его постоянно беспокоило мое состояние. Он был очень дружелюбным, а я каждый раз отталкивал его от себя. Иногда мне становилось действительно жаль шатена. Он являлся хорошим парнем, которому не все равно на остальных людей. А я, как последняя скотина, посылал его в грубой форме и просил отстать от меня. Я все еще не собирался впускать его в свою жизнь. Ни его, ни кого-то другого. Мне гораздо легче в одиночку. Но что меня всегда удивляло в Луи, так это его нечеловеческое терпение и настойчивость. Я тренировался в стрельбе каждый день, и каждый день он приходил, чтобы помочь мне. Я мог материться, обзывать его, а он лишь, молча, брал автомат и становился рядом, показывая, как нужно стрелять правильно. В такие минуты мои аргументы заканчивались, и я мирился с его присутствием. Сегодняшний день в принципе не отличался от остальных, если бы меня впервые за все время не поставили в ночной караул. Ближе к вечеру я надел форму, под которую как обычно спрятал бомбер. Натянув на голову каску, я завязывал ремешок на шее. - Гарри, - Луи неожиданно появился передо мной, держа в руках какие-то баночки. - Что? - Тебе это пригодится. Он протягивает их мне, и я озадаченно смотрю на него. - Что это? - Маскировочная краска. Шатен всовывает обе банки мне в руки. - Какая? - Не двигайся. Слежу за тем, как он окунает два пальца, а потом поднимает их к моему лицу. - Какого черта ты делаешь? – возмущаюсь я и отодвигаюсь назад, но его чистая рука ложится на мой затылок. - Стой спокойно. Луи сосредоточенно осматривает мое лицо, а потом прикасается пальцами к моему лбу. Чувствую холодную краску на своей коже и то, как шатен проводит по ней. Он мажет мою переносицу и спускается на скулы. Я все еще не понимаю, зачем он делает это, и вопросительно смотрю на него. Мои глаза автоматически опускаются на его губы, когда он проходит по ним языком. Вижу, как он что-то говорит ими, и переспрашиваю. - Что? - Это была зеленая. А теперь черную. Луи опускает пальцы в черную краску и снова возвращается к моему лицу, раскрашивая теперь другую его сторону и подбородок. - Все готово. Он убирает руку с моего затылка, и я отдаю ему банки. - Зачем это? - Ты должен оставаться незамеченным – для этого и нужна маскировка. Если будешь сверкать в ночи своим чистым личиком, американский снайпер всадит в тебя пулю. Я ежусь от одной лишь картины, возникшей у меня перед глазами, но ее стирает голос Луи. - Постой-ка. Перевожу на него взгляд, и он снова приближается ко мне. Слегка высовывает язык и проводит по нему большим пальцем, не отрывая от меня взгляда. Точнее он смотрит не в мои глаза, а куда-то ниже. - Извини, запачкал тебя. И когда его рука неожиданно обхватывает заднюю часть моей шеи, он проводит своим влажным пальцем по моей нижней губе. И в этот момент я замираю. Просто как-будто отключаюсь. Не дыша, слежу за его лицом, пока он вытирает излишки краски с моих губ. Какого черта происходит? В моем организме не должно быть ничего такого от прикосновения парня! Я же не чертов педик в конце концов! Отшатываюсь назад, и рука Луи соскальзывает с моей шеи. - Спасибо. – бурчу я себе под нос, и резко разворачиваюсь, чтобы уйти. - Пожалуйста, но не хочешь теперь ты помочь мне? Я останавливаюсь и пораженно смотрю на него, обернувшись. Он стоит с разведенными в сторону грязными руками и непонимающе смотрит на меня. - В каком смысле помочь? – мямлю я. - Мне, как бы тоже нужна маскировка. - Тебя тоже назначили в караул? Он кивает, и я закатываю глаза. - С ума сойти… - бурчу себе под нос и ухожу, оставляя Луи одного в полной растерянности.***
Наступила глубокая ночь. Повсюду кромешная тьма и лишь полная луна освещает землю. Мне совсем не хочется спать. Вместо этого я напряженно вглядываюсь в темноту леса. Мне постоянно мерещится, что кто-то крадется в ней, но там никого нет. Я сжимаю в руках рацию, готовый сообщить о нападении в любую секунду, но вокруг тихо и спокойно. У меня уже болят глаза от постоянного напряжения и я, прислонившись спиной к сырой земле, глубоко вздыхаю. Смотрю на ясное небо и миллионы звезд, мерцающих на нем. В городе редко увидишь такое. Люди в Лондоне не привыкли поднимать глаза к небу. Они все бегут куда-то, опустив до носа капюшон и смотря лишь себе под ноги. Если ты и увидишь там небо, то только в отражении луж на асфальте. - Красиво, правда? Я подпрыгиваю на месте от неожиданности, когда Луи спрыгивает ко мне в окоп. На нем тоже надета каска, и его лицо разрисовано так же, как и мое. - Ты что здесь делаешь? - Я не могу справиться с сонливостью. Уже все перепробовал, но ничего не помогает. Подумал, что прийти к тебе лучший вариант. Он садится рядом со мной, и я отодвигаюсь от него, как ошпаренный. Не хочу, чтобы он приближался ко мне. Спасибо, мне хватило сцены с краской. Теперь я даже посмотреть на него лишний раз боюсь. - Нельзя уходить со своего поста! - Ты едва стрелять научился, а еще вздумал меня учить! – шатен смеется, и его глаза блестят при лунном свете. Завораживающе. – И чтоб ты знал – я служу уже пятый год. Так что, я знаю что делаю. Я несколько секунд недовольно смотрю на него, а потом перевожу взгляд на горизонт. Выпрямляюсь и снова занимаю наблюдательную позицию. В общем, делаю вид, что занят делом. Главное, чтобы сейчас он оставил меня в покое. - Окей, можешь торчать здесь, сколько хочешь, только не мешай мне выполнять свою обязанность. - С каких это пор ты стал таким ответственным? Я раздраженно сжимаю в руках автомат. - Я, кажется, попросил тебя заткнуться! Наступает пауза. Воздух постепенно пропитывается напряжением. Я буквально чувствую прожигающий взгляд Луи на своей спине. И вот его голос пронзает тишину. - Гарри, в чем твоя проблема? Я медленно, слишком медленно поворачиваюсь к нему лицом. Он сидит, как и минутой ранее, и с вызовом смотрит на меня. - Что? - Ты слышал. Я спросил, в чем твоя проблема? Шатен делает паузу после каждого слова. Смотрю ему в глаза безо всяких колебаний пока он смотрит в мои. Мы словно играем в игру «Кто кого пересмотрит?». - Сейчас - ты моя проблема. – я буквально процеживаю эти слова сквозь зубы, и Луи медленно приподнимает подбородок. - Кажется, я просто дурак – задаю вопрос, ответ на который очевиден. Он слегка ухмыляется, все еще не сводя с меня глаз, и это страшно бесит. - Ты думаешь, что знаешь все на свете, но как бы не так! Ты ничего не знаешь. Я еще никогда не слышал свой голос в таком ядовитом тоне. - Ошибаешься, Гарри - я знаю больше, чем ты думаешь. – уверенно произносит Луи. - Я знаю, почему ты избегаешь людей и проводишь долгие часы в одиночестве, не имея ни малейшего желания разговаривать с кем-либо. Я знаю, почему ты постоянно игнорируешь меня, а если не игнорируешь, то посылаешь. Знаю, почему ты каждый божий день тренируешься в стрельбе по нескольку часов, не чувствуя усталости, до изнеможения. И я знаю, почему каждую минуту под твоей рубашкой находится окровавленный бомбер. Я сжимаю кулаки так, что коротко остриженные ногти впиваются в мои ладони. - Лучше помолчи. - Думаешь, я не слышу, как ты плачешь по ночам? И все внутри меня резко падает вниз. Мои глаза расширяются, когда я смотрю на Луи. Такое чувство, будто он бессовестно ворвался в мою потайную комнату, и узнал все мои сокровенные тайны, которые я прятал от всех столько времени. Он не имеет права знать о моих переживаниях! Это мое личное! Кто он такой, чтобы копаться в них? - Это не твое дело! – ору я, как не в себе, поднявшись на ноги, и он напрягается. – Ты не можешь понять меня! - Ошибаешься! Я тоже терял близких! Я знаю, что ты чувствуешь! Никогда не видел его таким. Обычно спокойный и непоколебимый Луи кричит на меня в ответ, и это выбивает из меня последние капли самообладания. - Нет, не знаешь! Посмотри на себя – ты продолжаешь жить и улыбаться! Ты радуешься жизни, несмотря на их смерть! Ты не можешь чувствовать то же, что и я! - Ты понятия не имеешь, через что я прошел! Я пережил то, что сейчас переживаешь ты! Думаешь, я просто так хожу за тобой? Я пытаюсь тебе помочь! - Мне не нужна твоя помощь! Не лезь в мою душу! Ты не похож на меня – не сравнивай нас! Он подрывается с места и со скоростью света подлетает ко мне, тыча пальцем мне в грудь. - Я тоже остался один! Я тоже не видел дальнейшего смысла! Я хотел того же, что и ты – отомстить! И я тоже чувствовал свою вину за то, что живу! - Тогда почему ты до сих пор здесь?! А?! Ответь мне, почему ты продолжаешь жить?! – кричу я ему в лицо. - Потому что я не трус! Потому что я не чертов слабак, вроде тебя, который не может расстаться с обычной кофтой, приносящей ему только боль! Это слишком жестоко. Луи задевает за больное. Он в очередной раз тыкает пальцем мне в грудь и это последняя капля. - Закрой свой рот! – ору я. Хватаю его за грудки и пригвождаю спиной к сырой земле. Замахиваюсь и ударяю кулаком по его лицу. Замахиваюсь снова, но он отталкивает меня. Я намного выше Луи, но он в десятки раз сильнее. От одного его толчка я оказываюсь на земле. Он садится сверху и ударяет меня в ответ. Собираюсь с силами, и сбрасываю его. Теперь сверху оказываюсь я. Снова бью его, но он уворачивается, подминая меня под себя. Мы перекатываемся по мокрой земле, избивая друг друга. Внутри меня клокочет ярость. Ярость, смешанная с острой душевной болью. Ярость, смешанная воедино с жалостью к самому себе. Ярость, смешанная с диким желанием утешения. И когда мы снова оказываемся на ногах, я вновь прижимаю Луи спиной к земле, держа его за шею, и замахиваюсь. Хочу ударить его, хочу разбить ему лицо, но не могу. Смотрю в его глаза и чувствую, что это единственный человек, который способен меня утешить. Я держу кулак на весу. Мое лицо искажает переполняющая меня злость. Я морщусь от досады, потому что все еще хочу ударить его, но боль оказывается сильнее гнева. Чувствую, как дрожат мои губы, а глаза заполняют слезы. И сквозь эту пелену вижу, как меняется лицо Луи. Мы часто дышим, глядя друг другу в глаза и я не выдерживаю. Моя оборона рушится, и я больше не могу быть сильным. Отпускаю его и с силой сжимаю в объятиях. Он обнимает меня в ответ, а я утыкаюсь лицом в его шею и реву. Плачу навзрыд, впервые не стесняясь собственных слез. Кричу, содрогаясь от всхлипов, и Луи гладит мою спину. - Мне так больно! Мне так больно, Луи! – отчаянно причитаю я, сжимая в пальцах его рубашку. - Я знаю, Гарри! Знаю! – успокаивающе приговаривает он. - Мне их так не хватает! Я хочу вернуться обратно! Я хочу увидеть их! - Тише, парень, тише! Все будет хорошо! - Мне страшно! Помоги мне, Луи! Пожалуйста! - Я рядом! Я буду рядом, обещаю!***
*** Это произошло. Я распахнул двери в свое сердце настежь и впустил его. Несмотря на риск, несмотря на страх я сделал это. В Луи есть то, чему я не смог воспротивиться. Я был глупцом, когда думал, что в одиночку мне будет проще. Нет. С ним мне было намного легче переживать свою боль. Я просто живой человек, из плоти и крови, который нуждается в поддержке и тепле. Да, мне безумно страшно признать это, но я привязался к нему. Если я потеряю и его… Уверен, во мне больше не останется сил бороться. Клянусь, я опущу руки и перестану сражаться. На свете нет ничего страшнее, чем потерять того, к кому ты привязан всей душой. Уж я-то знаю.