«Сильный человек — это не тот, кто побеждает слабого, а тот, кто помогает слабому стать сильным.»
Gavriil Derzhavin
Сегодня вторник и наша армия снова в пути. Точнее, это уже не армия, а кучка везучих и особо удачливых парней, которым посчастливилось выжить. В таком скудном составе мы больше не в состоянии защитить склад и противостоять противникам, поэтому нас попросту заменили. Теперь, не жалея ног, мы снова шли по густым непроходимым чащам, перебирались через реки, восходили в горы. Мы направлялись на новую базу в качестве подкрепления к другой армии солдат, так как свою собственную армию мы потеряли. Большую часть парней представляли раненые. Они шли в самом конце с перевязанными конечностями, обессиленные, но продолжающие путь. Тех, кто не мог передвигаться самостоятельно, несли на носилках и вели под руки. Здесь никто не бросал своих. Среди этих людей не было единоличников и эгоистов. Не было закона «Каждый сам за себя». Это как одна большая семья, в которой своих не бросают. Семья, которая всего лишь за какой-то жалкий час потеряла большую свою часть. Перебирая заплетающиеся ноги, я смотрел по сторонам. Почему каждый из солдат целеустремленно шел вперед? Почему они молча переступали с ноги на ногу, не выражая никаких эмоций? Почему они не скорбят? Почему не оплакивают умерших друзей? Почему продолжают бороться? Я искренне не понимал их. Их позиция была чужда мне. Вчера на моих глазах погиб парень, находившийся в нашем окопе. Я не знал его лично. Я даже не замечал его раньше, но он умер на моих глазах. Его больше нет, и от этого факта хочется кричать, закрыв рот руками. Тогда почему же те, кто знал его, те, кто любил его и ценил, не плачут? Что заставляет их быть сильными? Если бы вчера что-то случилось с тем, кого я знал лично, например, с Найлом или Лиамом, я бы не находил себе места. Смерть- это самый страшный кошмар из всех, что я когда-либо испытывал и испытаю в жизни. А Луи? Если бы что-то случилось с ним? Страшно представить, что было бы тогда. Я поворачиваю голову и вижу идущего рядом со мной шатена. Слегка ссутулившись под тяжестью рюкзака, он идет вперед, смотря в землю. Я так рад видеть его! Я так счастлив, что с ним все хорошо. Наверное, глупо с моей стороны привязываться к кому-то, находясь на войне. Но мне это необходимо. Мне нужно плечо. Мне нужна поддержка и теплые слова, когда будет особенно трудно. С ним я все чаще забываю о той ненавистной боли, пожирающей меня изнутри. Он помогает мне отвлечься от угнетающих мыслей. Когда Луи рядом, страшные картины со взрывающимся домом моих родителей и окровавленным телом Зейна не встают у меня перед глазами. Но то, что он рядом, не помогает мне полностью справиться со всем этим ужасом. Я ничего не забыл и, наверное, никогда уже не забуду. Мои раны на сердце не заросли и продолжают кровоточить. Кошмары заставляют меня посыпаться в холодном поту каждую ночь, и я никак не могу избавиться от желания спрятаться от всего мира, чтобы побыть с самим собой. И под моей рубашкой по-прежнему бомбер Зейна. Я никогда его не сниму. Что бы ни произошло, он всегда будет со мной, как и сам Зейн - я точно знаю. Я уверен, у меня не хватит сил, чтобы… чтобы… чтобы его… Черт! Чувствую, как теряю мысли. Не могу связать их в одно предложение, напрягаюсь, отчего в висках начинает изрядно стучать. Что это за звук в моих ушах? Я слышу биение собственного сердца так отчетливо. Оно заглушает все остальные внешние звуки, и мне становится не по себе. Поднимаю глаза к небу и вижу, как оно постепенно тускнеет. Все вокруг темнеет, как будто на землю резко надвинулись сумерки. Не чувствую земли под ногами. Такое чувство, будто я иду по воздуху. Опуская голову вниз, чтобы убедиться в присутствии там почвы, но делаю это слишком резко. Все вокруг начинает кружиться, и я отключаюсь.***
- Ну вот, все отлично. Слышу женский голос где-то вдалеке. Такое ощущение, будто в уши запихали вату. Чувствую легкое покалывание в конечностях и открываю глаза. Приходиться несколько раз проморгаться, чтобы рассмотреть место, в котором я нахожусь. На первый взгляд это обычная палатка. Стойте, палатка? Мы ведь были даже не на полпути к месту назначения, когда я отключился. Так откуда здесь палатка? Медленно поворачиваю голову и вижу рядом с собой медсестру. Клара, или как там ее. На ее коленях чашка с какой-то жидкостью. Она выжимает туда мокрую тряпку, а потом прикладывает ее к моему лбу. - Поздравляю – ты первый солдат на моей практике, который свалился в обморок. – она ухмыльнулась, вздернув бровью. Что она этим хотела сказать? Что я хиляк? - Где я? Пугаюсь собственного голоса. Он еще хриплее и ниже обычного. - В лагере. Не могу поверить, что мы уже пришли. - Сколько времени я был без сознания? - Часов пять, не меньше.- легкомысленно говорит девушка, снимая компресс с моего лба и вновь окуная его в чашку. Слышу какие-то стоны и смотрю за ее спину, замечая раненых, которые ждут своей очереди. - Но, как я тут оказался? – непонимающе хмурюсь я, снова переводя свой взгляд на сестру, и лицо девушки тут же смягчается. - Рядовой Томлинсон всю дорогу нес тебя на спине.– произносит она с благоговением и полуулыбкой. Готов поспорить , мое лицо выглядит точно так же, когда внутри меня растекается что-то теплое и вязкое. Прибывая в таком приятном чувстве, я поднимаюсь с кушетки, но маленькие ладони упираются мне в грудь. Перевожу взгляд на сестру и вопросительно поднимаю брови. - Куда собрался? Тебе еще рано вставать. - Я в порядке. - Ну нет- ты сейчас на улице отключишься, а мне за тебя отвечать. Лежи и не двигайся, красавчик. И я поддаюсь ее рукам. Ложусь обратно на кушетку, и терпеливо жду, когда она отойдет от меня, чтобы поменять раствор в чашке. Стаскиваю со лба компресс и тихонько соскакиваю на пол, пробираясь к дверям. Я уже приготовился к яркому солнечному свету и зажмурился, когда вышел на улицу. Но каково было мое удивление, когда за пределами лазарета оказалась ночь. Этот лагерь отличался от тех, в которых я был ранее. Вместо палаток здесь стояли одинаковые вагончики вдоль не широкой дороги, а вместо посиделок у костра нас ждала настоящая столовая. Я переминался с ноги на ногу, не имея ни малейшего понятия, куда идти. Но когда до моих ушей донеслась ругань из лазарета, я понял, что пора сваливать. Прибавив шагу, я направился по сырой не асфальтированной дороге, освещенной уличными фонарями. Озираясь по сторонам, я искал хоть какие-то признаки жизни, но вокруг ничего- полный ноль. - Солдат? Позади меня раздается грубый мужской голос, и я робко оборачиваюсь. Вижу уверенно идущего ко мне мужчину на три, а то и больше, головы выше меня. Он просто огромный. Не вижу его пагонов, да если бы и видел, все равно бы не понял кто он. -Что? - Отставить! Он орет так, что лопаются перепонки. Его голос напоминает рев разъяренного буйвола. Я тут же понимаю, что этот чувак куда более старше меня по званию, поэтому без раздумий расправляю плечи, сдвигаю ноги вместе и задираю подбородок. Через секунду мужчина появляется передо мной. Кажется, это еще один командир. Я даже забыл, что теперь мы в составе новой армии. - Кто такой? - Рядовой Стайлс, сэр. - Почему разгуливаешь после команды «Отбой»? - Я был в лазарете. Меня лечили. - Живо в койку! - Но сэр, я не знаю куда… - Выполнять! Я вздрагиваю от его ора, и отдаю ему честь, буркнув под нос короткое «Есть, сэр!». Обхожу его и как можно быстрее ухожу, чувствуя, как его взгляд прожигает мне спину. Озираюсь по сторонам и только и вижу таблички с надписями «Кухня», «Столовая», «Туалет», «Душ». Душ? Мне начинает нравится это место. Дальше идут вагончики для старших по званию, склады с оружием и боеприпасами, но никаких мать их вагонов для солдатов. Сука! И вот оно, алилуя! Пронумерованные вагончики. №6, №7, №8, №9… Блять, и в какой мне прикажете идти? Оборачиваюсь на ходу, убеждаясь, что этот громила все еще наблюдает за мной. От этого сурового взгляда мне становится не по себе. Такое чувство, будто если я не найду свой вагончик, он просто разорвет меня на куски. Не успеваю повернуться обратно, как врезаюсь во что-то твердое и большое. Поднимаю глаза и сглатываю, когда вижу перед собой нашего командира. Тут же становлюсь по стойке «Смирно» и отдаю ему честь. - Простите, сэр! - Ты разве не должен быть в лазарете? - Мне уже лучше. - Тогда какого хрена ты тут шляешься? Вали в кровать. - Сэр, я не могу найти свой вагончик. - В пятом, девятом и шестнадцатом есть свободные койки. А теперь проваливай. - Но сэр, мои вещи… - Ты меня плохо слышал? Свали! - Есть, сэр. Сжав кулаки и стиснув зубы, я удаляюсь. Ненавижу это место! Ненавижу все это! Ненавижу, когда мною командуют и обращаются, как с дерьмом! Я останавливаюсь напротив вагончика №16, и захожу внутрь. Здесь около десяти кроватей, на которых, как примерные мальчики, спят солдаты. Но стоило мне только закрыть дверь, как все они подняли свои головы, уставившись на меня. Игнорируя их повышенное внимание, прохожу к своей кровати, расстилаю пастель и сажусь на край. Стягиваю с ног тяжеленные ботинки и разминаю пальцы. От них воняет дохлятиной, и я завидую тем, кто сегодня, наконец таки, принял душ. Касаюсь пальцами пуговиц на рубашке, чтобы снять ее, но не могу сделать этого. Девять пар глаз могут увидеть мой бомбер. Не очень-то хочется отвечать на бесконечные вопросы, типа «Что это?», «Зачем он тебе?», «Чей он?», «Почему на нем кровь?». - Что?- с вызовом спрашиваю я, подняв взгляд, и солдаты неохотно кладут головы на подушки. Все, кроме одного. - У тебя какие-то проблемы? – спрашивает он с ухмылкой. - Да, есть одна. Кучка идиотов пялится на меня, будто я лама в зоопарке. - А ты что, стесняешься? У тебя есть то, чего нет у них? Может, сиськи? - Врядли. Скорее, мозги. Вижу, как глаза солдата наливаются кровью и он напрягается. Уже мысленно готовлюсь к потасовке, но он остается в кровати. - Скажи спасибо, что я слишком устал за сегодня и валюсь с ног. Иначе, я превратил бы тебя в кусок паршивого фарша. - Безумно страшно. - Правильно- бойся. Потому что за ночь я наберусь сил, а завтра наваляю тебе так, что ты век не забудешь. - Ага, удачи. Я подмигиваю ему и ехидно улыбаюсь. Солдат тычет в меня указательным пальцем и кивает в ответ. После этого он ложится на подушку и накрывается одеялом. Я расстегиваю пуговицы и бросаю рубашку на пол, позже присоединяя к ней штаны. Забравшись под одеяло, я закрываю глаза и готовлюсь ко сну, но не тут то было. Мне совершенно не хочется спать. Ни капельки. Видимо, после долгой отключки во мне еще полно энергии. Ворочаюсь с одного бока на другой, пытаясь улечься удобнее. Мысли лезут в мою голову и не дают покоя. Прокручиваю раз за разом слова сестры. « Рядовой Томлинсон всю дорогу нес тебя на спине». Представляю эту картину во всех красках и деталях. Снова и снова. Лежу с закрытыми глазами и улыбаюсь. Зарываюсь носом в бомбер Зейна, надеясь уснуть, но даже его запах не приносит мне умиротворения. Храп солдат и скрип кроватей просто адски раздражают меня, но спустя час или два я привыкаю к нему. Привыкаю так, что могу различить посторонний звук. Слышу, как открывается дверь, а потом тихие шаги по полу. Настораживаюсь, но не поднимаю головы, опасаясь, что меня застанут за бессонницей. Но уже через секунду распахиваю глаза, когда слышу шепот. - Гарри? Вижу перед собой сонного Луи в белой форменной футболке, обтягивающей его грудь и открывающей вид на татуировку на ключицах. Сказать, что я рад его видеть – ничего не сказать. - Что ты тут делаешь?- шепчу я. - Хотел задать тебе тот же вопрос. Я занял тебе кровать в нашем вагончике, а ты здесь. - Как ты меня нашел? - Свободны были только два вагончика- в пятом тебя не было, поэтому я пришел сюда. - А мои вещи? - На твоей кровати. Идем. Луи наклоняется и подбирает с пола мои вещи, пока я как можно тише слезаю с пастели. Иду за шатеном, который направляется к двери, но тут же останавливаюсь. - Постой! – шепчу я, и Луи оборачивается. – У тебя что-нибудь есть в баке? - Что? – он непонимающе смотрит на меня. - В туалет не хочешь? - Эммм, нет - в моем баке пусто. - Ладно, я сам. На этих словах тихонько иду к кровати того мудака, который обещал набить мне морду утром. Подхожу ближе и приспускаю боксеры. Достаю Гарри младшего и целюсь прямо в ботинки. О да, какая приятная месть!***
- Ахахахаха, а ты опасный парень, Гарри Стайлс! Тебе лучше не переходить дорогу! - Я не мог оставить его без утреннего сюрприза, ахахаха! Мы идем по лагерю и ржем как не в себе. Луи обнимает меня за плечи и наваливается на меня всей массой, от чего мы шатаемся по всей дороге, как пьяные. - Ладно, тссс, идем спать. Луи прикладывает палец к губам, когда мы останавливаемся рядом с вагончиком №16. Улыбка мгновенно сходит с моего лица. - Я так не хочу спать. Пару секунд Луи смотрит на меня так, будто что-то задумал. - Хочешь пойти в одно клевое место? Я нашел его сегодня за лагерем. Я оживленно киваю, и Луи бросает мне мои штаны. - Надень, пока не простыл. - Хорошо, мам. Шатен ударяет меня в плечо, пока я, смеясь, одеваюсь.***
Мы лежим на влажной от росы траве на берегу широкого озера, глядя в небо, по которому рассыпались бриллианты звезд. Нам повезло, потому что на посту часового сегодня был Найл, который без проблем выпустил нас за пределы лагеря. Здесь было так спокойно и тихо, так умиротворенно. Мы молчали, и эта тишина ни капли не напрягала нас, но я решил нарушить ее. Все еще смотрю в небо, выдыхая легкие клубы пара изо рта. - Я так и не отблагодарил тебя. Луи не двигается, глядя на звезды, и пару секунд молчит, прежде чем не громко спросить меня: - За что? - За то, что тащил меня на себе до самого лагеря. - Пустяки. - И все равно, спасибо. Я не смотрю на него, но чувствую, как он улыбается. Мы снова замолкаем, но на этот раз его голос разрезает тишину. - Я очень испугался за тебя. Этих слов оказывается достаточно, чтобы я повернул голову в сторону шатена и взглянул на него. Я тут же пожалел о своем поступке. Совершенно не осознанно делаю вывод, что ясное звездное небо ничто по сравнению с таким Луи. Скольжу глазами по его идеальному профилю. Длинные ресницы медленно опускаются и поднимаются, но мой взгляд снова приковывают его приоткрытые губы, из которых медленно струится пар. Понимаю, что должен отвести взгляд, но не могу. Эта картина полностью очаровывает меня, не оставляя места здравому смыслу. Луи красивый. Он по-особенному красивый. Что я вообще могу понимать в мужской красоте, если даже девушек оценивал как «горячая» и «развратная»? Почему раньше я никогда не всматривался в чьи-то черты, восхищаясь ими? Что раньше мешало мне остановить свой неугомонный бег по жизни хотя бы на секунду и спокойно понаблюдать за человеком? Может быть, я просто не встречал никого, на кого можно смотреть с восхищением, не отрываясь. Но ведь в моей жизни были кучи девушек. Кучи красивых и сногсшибательных девушек, но ни одну из них я не рассматривал, словно высшее произведение искусства. Ни одну. А тут какой-то парень в солдатской форме и взъерошенными каштановыми волосами. Со мной определенно что-то не так. В реальность меня возвращает пронзительный взгляд голубых глаз, когда Луи, не дождавшись моего ответа или заметивший мой взгляд, поворачивает голову. - Почему? – не дыша спрашиваю я, и чувствую бурлящий во мне поток ощущений. - Не хочу, чтобы с тобой что-то случилось. Он говорит это с какой-то горечью, и я замечаю странный блеск в его глазах. Луи снова отворачивается и смотрит в небо. Вижу, как двигается его кадык, когда он сглатывает. Что с ним? Мне кажется или ему действительно больно? Такое чувство, что он пытается сдерживать слезы, и мне становится не по себе. - Луи, все хорошо? – еле слышно спрашиваю я. - Гарри, просто обещай, что будешь осторожен. – резко отвечает шатен, закрыв глаза, едва я успеваю договорить. Его голос ломается. - Луи, я… - Обещай. - Хорошо. Мы оба замолкаем, и я отворачиваюсь от него. Смотрю на мерцающие звезды и постепенно понимаю, чем вызвано такое состояние. Ему тяжело терять людей. Именно поэтому он с самого начала ходил за мной и старался поддержать. Потому что знал, как это страшно. Потому что он уже терял близких. Мне так хочется узнать, что же произошло в его жизни. Что ранило его сердце так глубоко? И я решаю начать издалека. - Откуда ты? Я словно спрашиваю сам у себя, потому что Луи очень долго молчит и собирается с мыслями. Я уже хотел смириться с тем, что он не ответит, как слышу его голос. - Из Донкастера. - Давно служишь? - Пятый год. Я контрактник. - Как это? – непонимающе спрашиваю я, все еще не сводя глаз с неба. - После армии я остался служить по контракту. По собственному желанию. - Тебе так нравится быть военным? - Нет, не в этом дело. - А в чем тогда? Тишина, смешанная с прерывистым дыханием шатена. - Мне не куда было возвращаться. Тут же напрягаюсь, чувствуя, что зашел дальше, чем положено. Сдавленный голос Луи только подтверждает это, и я поворачиваю голову, чтобы увидеть его лицо. Он задумчиво смотрит в небо, а его лицо отражает глубокую тоску. - Почему? – я почти что шепчу, боясь спугнуть его. Боюсь, что он закроется в себе и пошлет меня к черту. Он снова молчит. Время тянется так медленно в ожидании его голоса, и, кажется, что прошла целая вечность, прежде чем он вздыхает и начинает говорить. - Мне оставалось отслужить всего каких-то полтора месяца. Я был так счастлив, что, наконец, вернусь домой к маме и сестрам. Ну, знаешь, горячий ужин, теплая постель, запах выпечки и камин. Я улыбаюсь, когда вижу его грустную улыбку, но в следующий миг она исчезает с его лица, и я готовлюсь к худшему. - А потом мне просто говорят, что их не стало. Ночью начался пожар. Они задохнулись угарным газом, поэтому умерли безболезненно. Это успокаивает, знаешь? Луи снова замолкает, и я вижу, как он закрывает глаза. - Накануне этой ночи я отослал им письмо. Его даже не доставили, потому что такого адресата больше не существовало. Дом сгорел дотла. У меня не осталось ни места, куда бы я мог вернуться, ни людей, которые бы меня ждали. Вижу, как он кусает губы и борется со слезами, не поднимая век. Чувствую всю его боль. Так отчетливо представляю ее. Она полное отражение моей собственной. Она такая же. - Луи, не сдерживайся. – шепчу я. - Нет. - Ты можешь плакать. - Я не буду. - Я понимаю, что ты солдат и мужчины не плачут, но, черт возьми, тебе станет легче! - Я не буду. - Луи, ты сам говорил - у нас одна и та же боль. Кто поймет тебя, если не я? Дай мне возможность тоже помочь тебе. Ты столько раз подставлял мне свое плечо для переживаний. – придвигаюсь ближе так, что наши локти касаются.- Вот мое. Луи по-прежнему не открывает глаз и не двигается. Он тяжело дышит, а я жду. И через секунду картина меняется. Не успеваю сообразить, как Луи тут же оказывается у меня на груди и обвивает мое тело руками. Я растерянно замираю, держа руки на весу, пока шатен стискивает в объятиях мой торс и плачет, плачет, плачет. Его плечи трясутся от всхлипов, и я чувствую, как бомбер пропитывается слезами. В эту секунду обычно сильный духом и волей парень предстает перед моими глазами таким беспомощным и хрупким. Настолько потерянным и слабым, что я не сдерживаю порыва сгрести его в охапку и прижать сильнее к своей груди. Он утопает в болоте, из которого так старательно вытаскивал меня, а я глажу его спину и перебираю пальцами волосы. - Поплачь, Лу. Все правильно. Я не умею успокаивать людей. Я никогда не умел делать этого, наверное, просто потому, что мне было плевать. Зейн никогда не жаловался на свою жизнь, поэтому у меня не было возможности потренироваться для роли «жилетки». Именно поэтому я не знал, что должен говорить Луи. Что все будет хорошо? Зачем, если я сам в это не верю? Повторять его же слова о том, что нужно жить дальше? Бред! Я не собираюсь говорить вещи, которые не считаю правдой. Вместо этого я лишь прижимаюсь губами к его макушке и целую его волосы. Господи, что за запах… Черт, что же со мной такое? Неужели, он мне действительно нравится? Я еще не готов признать это. Это… это слишком громко, слишком неправильно. Мне неловко перед самим собой. Мне действительно дико так думать. Мы лежим еще долгое время, обнимаясь на берегу озера, пока Луи не начинает копошиться в моих руках. - Спасибо, Гарри. Мне действительно стало легче. Он приподнимается на локтях, и я вижу его красные опухшие глаза и покусанные губы. Душераздирающее зрелище. - Хочешь спать? - Да, сегодня был тяжелый день. Мы встаем на ноги, и идем обратно в лагерь. Оказавшись в вагончике, я раздеваюсь и занимаю свою кровать, прячась под одеялом. Впервые за столько времени чувствую, что я кому-то нужен. Может это всего лишь иллюзия или обман сознания, но я не хочу в это верить. В мои планы все еще не входит пунктик «Завести друга». В мои планы вообще не входило дальнейшее продолжение жизни. Главное для меня- месть. А моя смерть от рук противников- это лишь вопрос времени. Я прекрасно знал, что не доживу до конца войны. Это был лучший выход. Только вот теперь появилось одно «но», повисшее мне на ноги, как кандалы – я обещал Луи беречь себя.