Вектор внимания

Япония с тоской наблюдал, как за окном, в сугробе, резвятся два пушистых сибирских кота. Он с самого своего появления в этом доме не оставлял надежды погладить их. Сердце истинного кошатника дрогнуло при одном только взгляде на этих величественных пушистиков. Мягкая, даже на вид, полосатая шерстка, у одного темно-серая, с белыми «носочками» и «воротничком», а у другого светло-серая, с темными кончиками ушей и хвоста. Яркие, пронзительные глаза, желтые у темного и голубые, почти синие, у светлого. Любимцы России вышли встретить гостей еще на пороге, но не разделили восторга от встречи. Протянутую руку Японии они недоверчиво обнюхали, после чего повернулись к азиату своей хвостатой частью и гордо удалились. Но ему еще повезло. Слишком настойчивый Америка заполучил пару длинных роскошных царапин в качестве украшения… Однако это не единственная причина хандры Японии. Просто здесь все было чужим, незнакомым и непривычным маленькому азиату. Когда-то Япония пытался пожить вместе с Америкой, но и там все было совсем по другому. Дом у Альфреда был куда меньше и с большим количеством техники. Обычный современный дом. Там новомодные стеклянные столики не стояли рядом с резными старинными тумбочками. Современный ЖК-телевизор не висел над камином. И пейзажи в массивных рамках не висели над широкими кроватями. Прошлое и настоящее не переплетались пусть в красивом и гармоничном, но непонятном узоре. Да и у Америки он был единственным гостем. Не приходилось ежедневно общаться с такой прорвой людей, а в этом доме еще и совершенно негде уединиться, отдохнуть от толпы и суеты. Но все же главная причина плохого настроения Японии это стыд. Даже не так. СТЫД. Вчера он разговорился с Италией. Простодушный Варгас, после того как вывалил на него ворох собственных эмоций и впечатлений, поинтересовался – а что они все здесь делают? Кику ответил, что все приехали поучаствовать в проекте, как и сам Италия. И вот тут-то всплыло, что проект всего лишь «утка», чтобы присутствие на территории РФ Германии, Франции и Италии не рассматривалось как вторжение. Получается, что все остальные явились без приглашения, чем нарушили все возможные правила приличия и доставили массу неприятностей гостеприимному хозяину, фактически заставив его перекраивать свои планы и весь сегодняшний день потратить на решение мелких проблем. Франция так и ответил на вопрос Англии «Куда ушел Россия?» - «Решать проблемы из-за вашего приезда». После этой фразы уровень стыда японца поднялся на шкалу выше, и теперь немой укор его поведению Хонда видел даже в ярких кошачьих глазах… «Решено! Я сейчас же извинюсь перед Россией-сан и предложу свою помощь». Только спустившись в гостиную Япония осознал, что понятия не имеет, где сейчас находится Брагинский. Но на счастье Хонды, в гостиную вошел Китай. Яо нес из кухни странный предмет, похожий на объемистый металлический шар с маленьким краником, от которого умопомрачительно пахло травами и ягодами. - Что-то случилось, Япония, ару? - Да… Мне нужно поговорить с Россией-сан. - Иван провожает Беларусь. Скоро вернется, подожди его в библиотеке. - Спасибо. А… где она? - Иди за мной, ару. Япония изумленно застыл на пороге. Казалось бы, пора привыкнуть, что в этом доме не так абсолютно все, что только может быть не так, но библиотека… Это помещение оправдывало свое название лишь в одном – здесь были книги. Стеллажи до самого потолка занимали большую часть комнаты, на всю оставшуюся часть был расстелен толстый пушистый ковер, на котором был навален ворох подушек различных форм и размеров. Освещали помещение только несколько небольших светильников и защищенный заслонкой камин. Кругом стояли маленькие низкие (всего две ладони в высоту!) столики, на один из которых Китай установил свою ношу. - Эй, Япония, сделай мне одолжение, принеси сборник легенд из моей комнаты. Я его уже давно Ивану обещал. – попросил Яо, доставая с какой-то полки большие чашки. Хонда кивнул и вышел спиной вперед, не в силах оторвать от помещения ошарашенного взгляда. Китай понимающе усмехнулся – сам пребывал в таком же состоянии, когда впервые вошел сюда. Он хорошо это помнил. Книг было немного меньше, ковер и подушки был совершенно другими, как и камин. По полу тогда чуть-чуть сквозило и в самом помещении было темновато, но Яо сразу здесь понравилось. Именно с этой библиотеки началось увлечение Яо русской литературой. Они с Иваном много вечеров провели здесь за книгами, иногда засыпая прямо на ковре… - Бу! – в бока ткнулись длинные пальцы, ухо, как ветерком, обдало чье-то дыхание. Китай невольно вздрогнул. Вот как, как человек такого роста и комплекции может передвигаться так быстро и незаметно? - Уже проводил Беларусь, ару? - Да, она вернется завтра после обеда… С тобой все хорошо? Ты какой-то странный сегодня. Китай перевел взгляд на лицо России и замер. Брагинский смотрел по-детски открытым, но не по-детски внимательным взглядом. Таким же взглядом Иван смотрел на него еще будучи маленьким Русью, тогда, в первую их встречу. Дружелюбный характер Брагинского здорово удивил уже тертого жизнью Яо. Тогда Китай списал все на неопытность Ивана как страны, на что получил твердый ответ: «Но мы же не только страны, но и люди. Всегда есть возможность остаться человеком». Рус озвучил это как заповедь, и следовал своим убеждениям до самой последней возможности. Пытался подружиться со всеми, прощал даже злейших врагов. Позже Китай часто задумывался над словами юной страны, и с удивлением осознавал их правоту. Каждый из них личность, со своими желаниями и потребностями. На самом деле, они больше люди, чем страны, и хоть и зависят от настроения своего народа, но не полностью. У них иная жизнь. Для них существует лишь долг, не обремененный законами и моралью. И именно этот долг для них высшая цель и смысл существования. Но иногда так хочется чего-то простого, человеческого. Просто поддержки, доброго слова, ощущения, что кто-то рядом… Яо особенно остро ощутил это в один из социальных кризисов, когда не знал, как сосредоточиться и чем занять руки, чтобы нервный мандраж, наконец, отступил. В таком растрепанном состоянии ноги сами принесли его на борт судна русских купцов. Яо чувствовал себя последним глупцом, когда объяснял удивленному Ивану, что он не по делу, а «просто так». Но Руси его объяснения были и не нужны. «Просто так? Добро! Заходи, как раз к столу. Я тут травки заварил, они мне о доме напоминают…». Проговорили они до поздней ночи, постоянно коверкая и путая слова и большей частью не понимая, о чем говорит собеседник. Однако им это не помешало. Разошлись они довольные собой и друг другом, и с тех пор частенько заглядывали к соседу «на чашку чая» в момент душевного упадка. - Эй, ты не заболел часом? – горячие губы прижались ко лбу, вызвав стаю мурашек. Ну да, они не только чай пили. Яо прижался к русскому и с кристальной ясностью осознал, что соскучился. Соскучился по Ивану, соскучился по этому месту, по уже ставшему традицией травяному сбору. Они уже очень давно не встречались – так. В основном только пересекались по рабочим вопросам, хоть и чаще, чем обычно. Их боссы, наконец, решились наладить более тесное сотрудничество. - Это все ты виноват, ару. – буркнул Китай, расслабляясь в ответном объятии России. - Я?! - А кто еще! Ты чем думал, когда билеты покупал? - Вообще не думал. – Яо фыркнул. – А что, плохой спектакль? - Нет, не плохой, просто очень… – Китай задумался, подбирая слово. – сильный. Мы все из театра вышли, как пыльным мешком прихлопнутые. - Что, даже Америка? – ухмыльнулся Иван, усаживаясь на ковер. – Эх, жаль меня не было. Такое зрелище пропустил! - Ребенок. Когда ты уже повзрослеешь? - Не ворчи, мамочка. Тебе не идет. - Сейчас я кого-то, на правах “мамочки”… - Накажешь? - Не помешало бы… - машинально кивнул Китай. - Да-а-а? – Брагинский обхватил китайца за талию и уперся подбородком в живот. Только взглянув в шало блестящие глаза русского, Яо понял, что сморозил глупость. - Подожди. – вздохнул он, выворачиваясь из объятий, за что получил полный искреннего недоумения взгляд. – Сюда скоро Япония придет. - Ну да, неудобно получится. – смиренно кивнул Брагинский и улыбнулся. – Тогда давай просто почитаем. Китай хмыкнул. Многовековой опыт общения с одной наглой личностью подсказывал азиату, что спать ему сегодня не дадут. Не в одиночестве, по крайней мере…