Вектор внимания

МИМИМИ ** http://i19.mindmix.ru/78/8/320878/12/6502212/72b266548712.jpeg Тепло. Треск огня где-то над ухом. Пряный, сладковатый запах липы, земляники и еще чего-то, что Япония так и не смог распознать. Такой же вкус на языке… Ах да, кажется он заснул в библиотеке. Как неловко получилось… Хотя не похоже, чтобы Иван или Яо это заметили. Обе страны настолько углубились в чтение, что не замечали ничего вокруг. Сам Хонда взял книгу только из вежливости. Когда он, пряча взгляд, попытался извиниться, Брагинский только легкомысленно отмахнулся. А потом, дружелюбно улыбаясь, протянул какую-то маленькую книжку и ароматный напиток в большой кружке. Сам Россия взял только что принесенный сборник легенд и устроился рядом с Китаем, который, в обнимку с огромным фолиантом, угнездился в ворохе подушек прямо на полу. Хотя сидеть здесь было больше и негде, поэтому Япония аккуратно устроился рядом с одним из столиков и открыл оглавление смутно знакомой книги. Это оказался сборник стихов. «О природе», «О жизни», «О мире»… «О России». Взгляд невольно зацепился за последнюю главу. Надо же, сколько поэтов посвятили России свои творения. Пушкин, Есенин, Александрова, Духанин… А вот эту фамилию он уже слышал. Васильев… Ну конечно же, вот где он видел эту книгу! Во время одного из их совместных перелетов Яо почти не отрывал от нее глаз. А когда они приземлились, первым делом нашел Россию и спросил об этом поэте. «Вы были знакомы? Он пишет так, будто знал тебя лично»… Поддавшись любопытству, Япония раскрыл книгу на нужной странице. «Россия – как из песни слово. Берёзок юная листва. Кругом леса, поля и реки. Раздолье, русская душа. Люблю тебя, моя Россия, За ясный свет твоих очей, За ум, за подвиги святые, За голос звонкий, как ручей. Люблю, всем сердцем понимаю Степей таинственную грусть. Люблю всё то, что называют Одним широким словом – Русь». Вот как… А ведь Иван ответил, что никогда не встречался с ним лично. Тогда как? Стихотворение больше похоже на письмо возлюбленной… Его люди никогда ему таких не писали. Да и не может быть у стран с людьми ТАКИХ отношений. Только друг с другом… Ох, ну ладно. Стоит вернуться в свою комнату и лечь в постель, наверняка уже очень поздно. Япония неохотно открыл глаза. Конечно, он очень удобно устроился на одной из подушек, да и это волшебное ощущение покоя и уюта удерживало на месте, но библиотека не предназначена для сна. Сфокусировав взгляд, Кику разглядел лицо Яо прямо перед собой. Что примечательно, Китай тоже спал. Как так вообще получилось? Хонда попытался подняться, однако не тут то было. Что-то сжалось на его талии и резко прижало обратно к подушке. «Подушка» глубоко вздохнула, взъерошив дыханием волосы японца. Кику начала бить мелкая дрожь. То есть получается… он… они… они с Яо с таким комфортом устроились… прямо на груди России?!! Япония несколько раз дернулся, но куда там! Попробуй-ка вырваться из объятий страны, которая держала в кулаке весь Советский Союз. Тогда Япония решил выползти из этого объятия–полузахвата. Ползти пришлось вверх, и Кику изо всех сил старался не разбудить Брагинского – стыда-то будет, если он вдруг проснется! Но оказалось, что России вовсе не нужно просыпаться, чтобы смутить его еще больше. Он просто покрепче сжал руку, ткнулся носом в шею японца и уютно засопел. Хонда замер, мучительно краснея – рука Брагинского соскользнула и теперь покоилась на его бедре. Хуже того, Россия явно не привык спать в одиночестве, и сейчас машинально поглаживал японца по бедру и потирался об его шею носом, обжигая кожу горячим влажным дыханием. «Успокойся сейчас же. Соберись. – повторял сам себе Япония, пытаясь выровнять дыхание и унять толпы восторженных мурашек. – Ты должен его разбудить. Прямо сейчас. Вот сейчас же». Однако самовнушение не очень помогало. Кику всеми силами пытался задвинуть на задний план мысль, что ему нравится происходящее. Но мысль задвигаться не хотела, всюду вылезая вперед и чуть ли не прыгая с красными флажками. Все разумные доводы азиата разбивались о другие, менее разумные, но куда более соблазнительные, и Япония в конце концов сдался. «Я ведь не так часто позволяю себе что-то безумное, даже если очень хочется… Об этом все равно никто не узнает». Хонда расслабился, прижимаясь щекой к волосам Брагинского. «Мягкие… Как кошачья шерсть. Приятно…» - слегка улыбнулся Кику, зарываясь в них носом. Идиллию нарушил чей-то тихий вздох и возня. Сердце Японии ухнуло в желудок. Он же совсем забыл про Китай! Яо приподнялся, окинул сонным взглядом пунцового Японию, спящего Россию, свои собственные колени, обхватившие бедро русского, потер глаза и с обреченным удовлетворением констатировал: - Опять заснули, ару. Кику с немым изумлением наблюдал, как Яо сладко потянулся, после чего бесцеремонно дернул русского за ухо, затем ущипнул за щеку и снова дернул за ухо, весело приговаривая: - Вставай, соня. Мы опять заснули. Россия дернулся, что-то недовольно проворчал и неохотно разлепил глаза. - Доброе утро, ару. – съехидничал Яо. - И тебе не хворать. – автоматически отозвался Брагинский, пытаясь проморгаться. – Опять заснули? Китай кивнул. - Ох, елки… Ладно, давайте по комнатам разойдемся, поспим остаток ночи как цивилизованные люди. – Иван душераздирающе зевнул. – Идите, я пока тут приберусь. - Х-хорошо. - Угу. Япония тихо закрыл дверь своей комнаты. Все! Хватит с него на сегодня волнений! Ванна и спать! Хонда открыл шкаф, намереваясь взять полотенце, но и здесь его ждало разочарование – полочка была пуста. «Наверное, горничные забрали в стирку. – отстраненно подумал Япония. – Нужно попросить у России-сан новое… нет, лучше у Китая. – Кику помотал головой, чувствуя, как начинают теплеть щеки. – Я просто попрошу полотенце, поблагодарю и пойду обратно. Попрошу, поблагодарю и пойду…». Кику уверенно открыл дверь в комнату Яо, но уже через несколько секунд закрыл и помчался обратно, ругая себя последними словами за то что забыл постучаться. Хонда влетел в свою комнату и привалился к двери спиной. Сердце металось в груди перепуганной птицей, лицо пылало адским пламенем, а перед глазами стояла картина страстного поцелуя, грозившего перейти во что-то гораздо большее. Даже не грозившего, а переходящего, на что красноречиво указывал пояс Яо, брошенный на пол рядом с шарфом Брагинского... Кику сполз на пол, обхватывая колени руками. Как ему теперь смотреть в глаза им обоим?!... Солнечный лучик скользнул по лицу китайца, заставляя его зажмуриться. Уже утро? Да, поспать больше не получится. Не сказать, чтобы он жалел об этом… Мышцы налились ватной усталостью и приятно побаливали. Китай поднял слегка подрагивающую руку и улыбнулся – от запястья к локтю шла цепочка свежих засосов. Иван тоже соскучился. Эта цепочка наверняка не единственная. Яо был уверен, что перед зеркалом он найдет еще с десяток таких, не считая укусов и следов от пальцев. Удивительно, но русский совсем не был грубым любовником. Страстным – о да! – но не грубым. Яо не переставал удивляться, какой горячей на самом деле может быть самая холодная страна в мире. Распаляясь, Россия превращался в самую настоящую стихию, необузданную, неконтролируемую, непредсказуемую. Такая порывистость иногда пугала Яо, но все равно безумно нравилась. Нравилась гораздо больше, чем шаблонные ласки Англии или отработанные “игры” Франции. Нравилась настолько, что Яо даже не пытался контролировать ее. Возможно, он бы смог, если бы захотел, как это было с теми же Францией и Англией. Но он не хотел. Ему нравилось накручивать Ивана до состояния, когда от безумия отделяет только один шаг, а потом теряться в ощущениях, которыми щедро осыпал его Россия. Это все равно что греться у действующего вулкана – слепящие вспышки, взрывы, кругом беснуется раскаленная магма, оставляя ожоги на коже… Это было так восхитительно, опасно и безрассудно, что вызывало в душе чувство восторженного трепета, который сменялся мягкой эйфорией, когда накал эмоций спадал. Хотелось глупо улыбаться, смеяться и подтрунивать над Иваном, который разглядывал пятнистую шею Яо с немым вопросом «Это я сделал?» в глазах , а потом принимать своеобразные извинения русского. Иван в таких ситуациях становился похож на опрокинувшего крынку со сметаной кота – знал, что сметану свою он и так получит, но все равно виновато терся о его плечо лбом, ласково и крепко обнимал, целовал нежно-нежно и мурлыкал на ухо милые глупости. Яо хихикнул и запустил пальцы в переливчато блестящую светлую шевелюру. О, как он удивился, впервые увидев ее. Среди его черноволосых и желтокожих подчиненных светленький Русь выглядел как прелестная жемчужинка среди углей. Со временем черты лица руса стали жестче, но не утратили очаровательной невинности. Китай сжал в руке платиновые нити и осторожно потянул. - Вставай. Я знаю, что ты уже не спишь. - Ну-у-у, давай еще полежим. – протянул Россия, оставляя на плече Яо легкий поцелуй. - У тебя полный дом гостей. Тебе не дадут полежать. – усмехнулся азиат, проводя большим пальцем по позвоночнику закапризничавшего славянина. - Давай скажем, что нас похитили инопланетяне и никуда не пойдем. – буркнул тот. - Могу представить, что тогда сделает Джонс. – захохотал Китай, проводя по сливочно-белой коже уже всей ладонью. – Давай уже. В душ и вперед. - В душ, говоришь? Ну в душ так в душ. – усмехнулся Брагинский, гибким движением оказываясь на ногах и подхватывая Китай на руки. - Вообще-то, душ принимают по очереди. - Ничего об этом не знаю. – весело отозвался Россия, ласково цапнув азиата за ухо. Яо рвано выдохнул, мысленно радуясь, что у Брагинского дома отличная звукоизоляция, а у него самого полный чемодан закрытой одежды и длинные волосы. Россия обожал ставить свои «метки» в самых неожиданных местах…