Если падать, то в Скайрим!

      Добираться до Убежища мы не спешили, поэтому путь занял неделю с кепкой. Не ближний свет все-таки. Дома стоял такой шум, что даже не верилось, а туда ли я попала? Меня чуть ли не на руках понесли в столовую… Забавно. Что же я такого сделала? — Знаешь, о чем судачит весь Скайрим? Виттория Вичи, кузина императора, убита на собственной свадьбе! Молодчинка! — Астрид обняла меня, — Это же надо было догадаться! Сбросить на нее статую!.. Мы все тобой очень гордимся. — Спасибо, — вот это теплый приемчик! А где Цицерон? За столом наблюдались все, кроме Хранителя. Стало как-то грустно… — Теперь посмотрим, что предпримет Его Величество! — весело воскликнула нордка, садясь за стол, — Благодаря убийству Вичи, мы встали на путь, по которому Темное Братство не шло много лет! Нас ждет убийство императора. — Эй, женушка, ты про подарок не забывай! — рядом со мной появился Арнбьорн, — А то «спасибо» в карман не положишь. — Хм, да. Вот твоя награда, изучи на досуге, — женщина дала мне свиток с заклинанием, — Это уникальное заклинание, которое призывает легендарного воина Темного Братства. Его душа служит нам после смерти, как его тело служило при жизни. Ну, и, конечно, премия за убийство Вичи. На карманные расходы. Купи себе что-нибудь. Новенькое платье или серьги, например.       Получив на руки небольшой мешочек, я не стала задерживаться за столом. Есть совершенно не хотелось. При мысли о том, что я сотворила… такое, меня снова начинало мутить. Поэтому я решила провести вечер с пользой — спросить шута по поводу тренировки. Хранитель сидел за столом у себя в комнатке и что-то строчил в дневнике, сосредоточенно хмурясь. — Эмм… привет, — немного неуверенно промямлила я, вспоминая, как мы сидели в этой самой комнате ночью и поцелуй в частности. — Слышащая вернулась! — имперец подскочил и радостно закружил меня по комнате. — Несчастный Цицерон так волновался! О, как хорошо, что маленькая Ирен не пострадала! Значит, девочка убила невесту? — Ну, я случайно уронила на нее каменную статую, — я потупила взгляд и села за стол. — Случайно? — шут сделал расстроенное выражение лица, — Но!.. Убила ведь! Убила невесту… Свадьба превратилась в похороны! Ха-ха-ха! Белое в черное… Белое в красное! Ля-ля-ля… — Ага, — я растерянно смотрела, как Хранитель, напевая, ищет что-то на полочке. — Вот!.. Цицерон купил это у караванщиков! В Эльсвейре такие нарасхват, — он вручил мне три конфеты на палочке. Ух, ты! Я в детстве такие ела! Конфеты представляли собой сахарные леденцы на тонкой деревянной палочке. Хм, а я ела петушков. А тут кролик, медведь и лев. — Купил дорого… Очень, да! Но, думаю, тебе понравится!.. — Спасибо! — я с радостью запихала один за щеку. Не думала, что на Тамриеле существуют такие сладости! Вкусно было так, что глаза сами зажмурились от удовольствия. — Так что ты хотела от скромного Цицерона? — с улыбкой спросил шут, наблюдая, как я с удовольствием поедаю вкуснятину. — Ну… думала потренироваться, — под таким пристальным взглядом есть расхотелось. Ну, блин, кроме меня других объектов наблюдения в комнате нет? Да и странно он как-то смотрит… — Е-если тебе не сложно. — О, Цицерон с радостью!.. Конечно, Слышащая, что за вопрос? — имперец развел руками и убрал дневник. Что же он там такое пишет? — Пошли!.. — А?.. — я даже сообразить не успела, как меня схватили за руку и поволокли в сторону мишеней. Поставив меня, Хранитель спешно притащил лук. Он что, серьезно решил заделать меня снайпером? Я в прострации вздохнула, вспоминая, что так и не доела конфету. И… куда я ее? — Слушай… — О, ничего! — мужчина тут же забрал у меня сладость и без обиняков запихал себе в рот. — Я… как бы… — мучительно покраснев, отвела взгляд, на что Цицерон только удивленно приподнял брови. — Ела ее, нет? — И что? — Ничего, забудь, — либо он настолько не брезгливый, либо я не знаю даже! — Раз ничего, то давай вперед! — шут сделал пригласительный жест в сторону манекенов.       Стреляла я долго и упорно, чаще всего не отстреливая ближе чем к восьмерке. Ну, что поделаешь, если я кривая? Цицерон стоял в стороне, ел леденец и изредка комментировал, что я не так делаю. Потом дал мне кинжал и приказал отрабатывать простенькие удары, аргументируя тем, что обороняться мне в случае чего как-то нужно. — Нет, ну надо же быть такой медленной! — Хранитель недвольно поморщился, снимая колпак, и забрал у меня кинжал. — Смотри! А я и смотреть-то нормально не успевала! Ведь имперец двигался очень уж быстро. Ну, у него годы практики, а у меня — всего чуть больше месяца…       Кстати, Астрид дала мне неделю форы, чтобы скоординировать следующий шаг и узнать о планах императора. Я могла использовать эти дни как хочу — заслужила. А посему, все свободное время проводила с Хранителем. После того разговора в его комнате, казалось, что мы еще сильнее сблизились. Интересно, смогу ли я когда-нибудь рассказать правду о себе? И поймет ли он? В голове роились дурацкие мысли о том, что он примет все, о чем я расскажу. Но с другой стороны, не нужно это никому.       В один из дней меня подловила Бабетта, когда я у зеркала в банной пыталась подчернить брови и ресницы карандашом, который выдала мне Габриелла. Чисто в качестве эксперимента, а то у меня вообще лицо не выразительное и блеклое. Да и что уж говорить, каждой хочется иногда быть немножечко красивее, чем обычно. — Ой, прихорашиваешься! — она хитро сощурилась, озорно сверкнув глазами. — А что за повод? Мне казалось, наш дражайший Хранитель и так впечатлен тобой по самые уши! — Бабетта! — я возмутилась. Ну что за глупости она вечно мне говорит! Мне просто захотелось. — Говорю как есть, Ирен. — вампирша улыбнулась, подойдя ближе. — Ты и без всех этих мазюкалок очень хорошенькая. Ты что, не видишь, как он на тебя смотрит? — Да как он на меня смотрит? Нормально смотрит! Мы просто очень сдружились. — раздраженно фыркнула, глядя ей в глаза. — Как смотрит? Как любой мужчина смотрит на женщину, которая ему очень симпатична. Я даже чувствую как у него сердце скачет. Ты, кстати, не замечала, что он довольно красив? — Нет, не замечала, — я моментально покраснела. Вот прицепилась же ко мне со своими странными намеками. — А зря. Ему явно пошел на пользу прохладный пещерный воздух чейдинхольского подземелья. Для своих около тридцати он выглядит очень хорошо. И фигура у него такая… — Бабетта подмигнула мне. Захотелось запустить в нее чем-нибудь. — Блин, отстать от меня со своими этими!.. Откуда ты вообще знаешь, сколько ему лет? И зачем тебе это? — Откуда? У него и спросила. Он хоть и ответил, что точно сказать не может, но мы с ним прикинули примерно. — вампирша внезапно застыла, страшно округлив глаза. — То есть ты хочешь сказать, что даже не интересовалась? Серьезно? — Да, серьезно! Зачем мне знать его возраст? Мы с ним и без этого прекрасно общаемся! — Бедный Цицерон. Ты хоть что-то о нем знаешь? Что ему нравится, например? Любимая еда или цвет? — Н-нет. — я растерялась. А ведь действительно. Мы столько говорили, о Ситисе, Матери Ночи, Братстве и его жизни в Сиродииле. Но я правда никогда его не спрашивала о нем самом, как о личности. Вообще никогда. — Вот и будет о чем поговорить вам на досуге. — Бабетта загадочно улыбнулась, уходя из комнаты. И на секунду замерев в проеме, продолжила. — Ты просто не можешь понять, что стоит тебе поманить пальцем и он, словно раб, упадет перед тобой на колени. Я чертыхнулась. Сидит и мается от безделья в Убежище, придумывает себе странное. Но этот разговор очень долго не выходил у меня из головы. Надо и правда поспрашивать Цицерона.       В какой-то момент я вспомнила о свитке, что дала мне Астрид. Хорошо, что им может воспользоваться даже такой новичок в магии как я. Дождавшись, когда сядет солнце, я вышла из пещеры к Черному озеру и, прислонив ладонь к свитку, прочла заклинание. Рядом со мной закружился серебристый дым, образуя собой полупрозрачную фигуру мужчины в капюшоне. В лунном свете это выглядело и завораживающе и жутко. Никогда не видела призраков. — Здравствуйте? — я неуверенно склонила голову, изображая глубокое почтение. В слегка светящемся силуэте едва просматривались черты того самого Люсьена Лашанса. — Приветствую. Кто ты? — шелестящий голос мужчины выражал легкое удивление. — Ребенок в Темном Братстве? Да, настали воистину тяжкие времена. Я не вижу крови на твоих руках. — Н-ну, понимаете. Я — Слышащая. — поджала губы, прекрасно понимая, что Лашанса эта новость совершенно не обрадует. И была права. — Слышащая? Маленькая неопытная девчонка — Слышащая? — Призрак облетел меня по кругу, словно осматривая, оставляя за собой белесый туман. — Не могу представить, как могло произойти нечто подобное. Но чувствую вокруг тебя ауру. Ситис благоволит тебе, девочка. И я не могу понять почему. — Знаете, я и сама до сих пор не понимаю. — заломила руки, спрятав глаза. — Мать Ночи возлагает на тебя большие надежды. — Лашанс кивнул. — Будь осторожна, надвигается большая опасность. Пустота колеблется, предвещая перемены. — Я… учту? — Чтож, девочка. Я готов прийти на помощь в любое время новому Слышащему. Если понадобится, я к твоим услугам. Запомни мои слова. — и мужчина растаял в воздухе, оставив после себя легкую дымку. Я задумалась. О какой опасности он говорит? И связано ли это с убийством Императора? Вроде бы пока все идет хорошо. Но надо действительно быть осторожной.       В общем, после этого в мои «каникулы» не происходило ничего интересного. А так как я человек ленивый, но не лишенный шила в жопе, то все же решила занять себя разбором своих скромных пожитков. Предметов одежды у меня было не так много, но кое-чем я все-таки обжилась. Не считая домашнего льняного платья, в моем гардеробе можно насчитать броню, рубашку Цицерона и то самое нарядное платье со свадьбы. Кстати! Сумка с вещами все это время валялась под кроватью. Визара, как оказалось позже, забрал мою одежду из храма, за что я ему безмерно благодарна. Я открыла сумку и вытащила немного мятое платье, шокированно вздохнув. На светло-голубом подоле красовалась огромная рваная полоса. Обо что же я его так? И когда успела-то? Ну, делать нечего, надо зашивать. Оно у меня пока одно такое… Разложив предмет одежды на кровати, я спустилась в кухню и потопала в сторону лабораторий, минуя недовольного чем-то Назира. В самой лаборатории нашлась Габриелла, читающая книгу на лавочке. — Здравствуй, сестра, — данмерка заулыбалась и отложила том. — Чем могу помочь? — У вас тут не найдется иголки и ниток? — я осмотрелась, с высоты своего роста стараясь рассмотреть на полках что-то похожее. Эх, отсюда не видно. — Навесной шкаф рядом с выходом в Зачаровальню. В последний раз я видела их там, если их не утащила Бабетта. А зачем тебе? Нужно что-то зашить? — Да-а, я порвала платье на контракте… В общем, оно такое красивое и выкидывать жалко, — я подставила табурет. Что же такое? Почему все, что мне нужно, обязательно должно лежать на высоте горы Эверест?! — Астрид же дала тебе достаточно средств, чтобы купить новое, да и на какие-нибудь украшения точно хватит. Я думаю, тебе бы очень подошли изумруды. К твоим глазам. — задумчиво произнесла Габриелла. — Или сапфиры в серебряной оправе. — Я не хочу тратить эти деньги никуда. Я с таким трудом их заработала не для того, чтобы покупать на них побрякушки. — получилось как-то очень мрачно. — Я понимаю, — я чуть не хлопнулась со стула. Женщина подняла взгляд раскосых красных, словно рубины, глаз. И было в этом взгляде нечто печальное и в то же время доброе. — Но любая девушка должна уметь себя украшать, кстати тебе очень идут темные бровки. Я уверена, что один наш брат точно оценит твой внешний вид. — Причем тут он? — они все сговорились что ли? Внутри шкафчика нашлась небольшая игольница и вазочка с катушками. — Ирен, милая, — она покачала головой. — Тебе очень не идет быть такой «колючкой», я просто говорю о своих наблюдениях, только и всего. Наш Хранитель, не смотря на его очевидную «изюминку», все еще обычный мужчина со своими слабостями. И хоть я и не сильна в сиродиильских стандартах, но по-человеческим меркам ты действительно очаровательна. Не вступи ты в Семью, думаю, была бы завидной невестой. — И ты сейчас мне это говоришь после того, как я такую невесту грохнула прямо на свадьбе? Я даже не знаю, что тут ответить. — я ответила как-то резко, но зато полностью показывая, как я сейчас отношусь к подобным сравнениям. — Тут сказать нечего, это просто жизнь. Каждому из нас предначертано умереть, и Ситис не будет ждать, когда ты отыграешь праздничный банкет, знаешь ли. Все мы умираем. И умрем. — в ее глазах плескалась невероятная грусть, но всего мгновение. Данмерка ласково улыбнулась. — Я завела эту тему, потому что в Скайриме в твоем возрасте уже замуж выходят. А Виттория Вичи просто упустила все предыдущие возможности, ведь редко двадцатипятилетних дев берут в жены дворянские сынки. — К чему мы вообще ведем этот странный разговор, Габриелла? — К тому, что тебе нужно внимательнее смотреть вокруг, Ирен. — женщина вдруг стала серьезнее. — И я хочу, чтобы ты поговорила с Цицероном. Мы с Фестусом полностью поддерживаем его точку зрения касательно политики внутри Братства. Но настолько открыто выступать против Астрид как нарушает догмы, так и подвергает его большой опасности. Передай ему, что сейчас не время и не место для открытого конфликта. Мы слабы и малочисленны, любая искра разрушит нас изнутри, когда на кону столь многое. Тебя он послушает. — С чего ты взяла? — фыркнула, беря более-менее подходящие по цвету белые нитки и слезая с табурета. — Я серьезно, Ирен. Надвигается большая беда, мне поведали об этом звезды. Нам нужно сплотиться как никогда. — эльфийка положила руки мне на плечи и нежно обняла. — Цицерон послушает тебя не только потому, что ты Слышащая, но и потому, что ты — это ты. — Я… хорошо. Я с ним поговорю, — хмуро пошла назад, к спальне. — Ирен, — Габриелла пригрозила пальцем. — Будь внимательна ко всему вокруг тебя, от этого зависит твоя судьба. — Тебе об этом тоже звезды сказали? — Я остановилась у порога. Все в Семье прекрасно знали, как данмерка любит гадания и предсказания судьбы. Но они почти никогда не сбывались, поэтому никто не воспринимал их всерьез. Габриелла промолчала. Передернув плечами, я продолжила свой путь. Может быть Цицерон ко мне и прислушается, но в его глазах я маленькая и неопытная Слышащая. Он столько раз мне демонстрировал, что мое мнение его мало волнует. С такими мыслями и вошла в спальню, вертя в руках катушку, а на моей кровати с комфортом расположился Хранитель. Легок на помине! Мужчина насвистывал веселый мотивчик. Заметив меня он широко улыбнулся и подвинулся, позволяя сесть рядом. — О, Слышащая так старалась на контракте? — шут, сощурившись, кивнул в сторону распоротой ткани. — Я и сама не знаю, как так получилось, — вдела нитку в иголку и завязала узел. Так… теперь самое сложное — нормально зашить. — Маленькой девочке стоит быть аккуратнее, да-да. О, а вдруг в следующий раз вместо тряпок будет ее прелестная ножка? Или ручка? — имперец вдруг приблизился ко мне вплотную и положил голову на плечо. — Я м-могу так тебе глаз в-выколоть, — от смущения выронила иглу куда-то на подол. Мужчина вздохнул мне на ухо, заставив руки мелко задрожать. Почему я каждый раз так странно себя чувствую, когда он так делает? Трясущимися руками я подобрала иголку и кое-как проткнула ткань. Из-за дрожи все скакало, и первый стежок вышел более чем кривым. Второй от него не отставал. Цицерон, отодвинься!.. От очередного смешка мне на ухо, я ткнула иглой в палец и тихо ойкнула. — У юной Слышащей ничего не получается нормально!.. — Хранитель вдруг отстранился и выхватил у меня из рук платье, затем забрал и иглу. В ответ на мой шокированный взгляд он лишь ухмыльнулся и пошел вниз. Я поплелась следом. — Я думаю, что у меня получится лучше. А то девочка от своей неуклюжести рискует проткнуть себе глаз! Вот будет горе!.. Ведь у нее такие хорошенькие глазки. — Если бы… — Я бы так не говорил, будь иначе!.. А скромный Цицерон знает, что говорит! — имперец с размаху плюхнулся на кровать в своей комнате и ловко заработал иглой. Я села рядом. — Быстро… — А? — Цицерон вопросительно поднял бровь. А потом рассмеялся. — О, пустяки. У Цицерона было достаточно времени в Чейдинхоле, чтобы научиться! — Ну… — Давай больше не будем об этом, Ирен, — меня потрепали по волосам. — Как я уже говорил, Цицерон многим пожертвовал, оберегая Мать. Единственное, что очень его расстраивает — это бардак, который здесь творится. Это не очень подходящая награда за труды бедного верного Хранителя! — Но они ведь столько жили без покровительства Матери Ночи, тут нечему удивляться, — я пожала плечами, поежившись под пристальным взглядом янтарных глаз. Немного помолчав, он продолжил своим низким мурчащим голосом. — Ты — последняя надежда Цицерона вернуть этот цирк к традициям. И одна из немногих радостей бедного Цицерона здесь. — Я не думаю что… — я осеклась, глядя как имперец меняется в лице, словно поймал какую-то мысль и задумался. — Надо верить в лучшее, моя Слышащая! — мне в руки спешно сунули платье. — Держи. Цицерон закончил. На подоле полоса была почти незаметна, разве что мелькали маленькие белые стежки. — Спасибо большое! — Ай-ай-ай, «спасибо» на хлеб не намажешь!.. Ха-ха-ха! — А… что?.. — Ну, Цицерону помнится, тебе не впервой, — имперец хитро прищурился и подставил щеку, показывая на нее пальцем. Он, что, тогда не спал?! Сердце ухнуло вниз, а щеки заполыхали. Какой стыд… — Скромный Цицерон ждет!.. Вдохнув поглубже, чтобы не шлепнуться в обморок, я крепко зажмурилась и буквально на секундочку припала губами к шершавой щеке. А потом пулей вылетела вон из комнаты, чуть не навернувшись на выходе под заливистый смех. Самое странное, что мне понравилось! Нет, не смотреть, как взрослый дядечка зашивает за тебя платье, а целовать его… Все. Не думаю об этом.       Когда мой небольшой отпуск закончился, Астрид позвала меня к себе. — Итак, я по поводу следующего контракта. Иди, поговори с Габриеллой. Она помогала мне его подготовить, — нордка махнула рукой в сторону лаборатории. Данмерка встретила меня с распростертыми объятиями. — Дорогая сестричка! Я ждала тебя. Появился следующий контракт, как говорила Астрид, — магичка тепло улыбнулась, — Император скоро прибудет в Скайрим, а значит, его телохранители, Пенитус Окулатус, вынуждены будут начать приготовления к визиту. За безопасность отвечает командир Марон. Мы с Астрид придумали, как его сломать. Так мы пробьем брешь в защите императора. Твое задание — убить Гая Марона, сына командира, а потом спрятать на его теле подложные улики, которые будут указывать на его участие в подготовке покушения на императора. — Капец, — я не удержалась от комментария. — Он собирается выехать из форпоста Пенитус Окулатус в Драконьем мосту и провести инспекцию всех городов Скайрима, — между тем продолжала данмерка, — Отправляйся туда. Дождись отъезда Гая Марона и последуй за ним. Подстереги его в одном из городов и отправь его душу к Ситису. Когда он умрет, оставишь подложное письмо, а дальше положись на судьбу. Да, и еще… — Что? — Будет лучше, если убьешь его в крупном городе — тело найдут быстрее, — она пожала плечами. — А где его будет удобнее всего… ну, того? — я не хочу мотаться за ним по всей провинции. Делать мне больше нечего. — Хм… в Солитьюд тебе путь заказан, там еще ищут убийцу, — девушка задумалась, — В Рифтене нет пространства для маневра… Хотя, что я тебе говорю-то? Визара выкрал список, где по дням расписано пребывание в городе. Ознакомься и действуй по своему усмотрению. Мне вручили небольшой листочек с печатью. Хм, как официально. Он отправляется через день, да? Посмотрим… Сегодня у нас Лордас? Ага. Черт! Почему он все время проводит в людных помещениях?! А по городу прогуляться? А, нет. Маркарт, да? В Турдас — через пять дней должен прибыть из Солитьюда. Вот там мы его и подождем! Путь займет как раз около четырех дней. Я свернула листок и положила в карман. — И вот еще кое-что… — Габриелла пристально посмотрела на меня, — Действуй так, чтобы тебя никто не заметил или не привлекай внимания. Нам нужно, чтобы командир Марон поверил в причастность своего сына, а не нашей Семьи. Ясно? — Ага… — значит, я иду одна. Поеду, наверное, с караваном. Они как раз сегодня проезжают мимо Фолкрита. Так каждую неделю: Вайтран — Фолкрит — Маркарт. Три шкуры сдерут, но от прибыли не откажутся. Я пошла к кузнице, чтобы забрать у Арнбьорна кинжал. Он взял его на «апгрейд». Вообще, слово, которое он сказал, по-другому называлось, но я его не помню. Неспешно прыгая по ступенькам, я спустилась вниз, но вдруг меня нагло поймали за руку.       Хранитель тихо втолкнул меня в комнату с гробом и закрыл двери. А что это матушку теперь снова закрытой держат? — Цицерон пойдет с маленькой Слышащей? — шут слегка наклонил голову. Он, кажется, всегда так делает, когда спрашивает что-то. — Нет, — я покачала головой, — Мне нельзя привлекать внимание. — У тебя рука не поднимется на убийство, Слышащая, — хмуро перебил он, пристально глядя мне в глаза. — Да и куда маленькой Ирен тягаться со здоровым мужиком?.. А еще бандиты, Изгои, некроманты… — Не правда! Я могу за себя постоять!.. — стоило мне произнести эту фразу, как затылок отозвался тупой болью от сильного удара. Шут прижал меня к стене, приставив к горлу кинжал. Сердце замерло. — Да?! Так думает Слышащая?! Сможешь постоять за себя?! — он рассмеялся, — А если Цицерон немножко надавит этим милым ножичком тебе на горло, ты умрешь!.. Красивая, алая кровь побежит по белой шейке. Только я не буду этого делать, а бандиты будут!.. А, может, решат сделать с глупой девочкой что похуже… А? — Отпусти! — в глазах застыли слезы. Страшно. Очень… В глазах уже темнеет от нехватки воздуха, — Отпусти… меня. — Нет! — взвизгнул имперец, — Слышащая не понимает о чем говорит!.. Не по-ни-ма-ет! Тебе популярно объяснить? Любой желающий в пару ударов превратит тебя в неподвижный трупик! Или возьмет силой. Ты хоть раз задумывалась об этом, когда шла в одиночку по этим поганым трактам, кишащим всяким сбродом?! Нет? Так подумай об этом хорошенько! — его голос с каждым словом становился все ниже, угрожающе срываясь на визг. Он продолжал держать меня за шею, так крепко, что я совсем не могла пошевелиться. — Если бы я не вытаскивал каждый раз тебя из неприятностей, ты бы давно уже лежала в земле, глупая девчонка! А Цицерон не может остаться в стороне, ведь дурочка — Слышащая! — Значит только потому, что Слышащая? — хрипло спросила, стараясь дышать глубже. В глазах размыто совсем. Значит, вот он как со мной? Вся эта забота только потому, что я такая особенная? А чего еще можно ожидать от него? — А я то дурочка. Думала… ты мой друг. — Слышащая?.. — Хранитель растерялся и резко отпустил меня. Я, закашлявшись, рухнула на землю, лихорадочно хватая ртом воздух, — Прости глупого Цицерона. Ох. Я. Он не этого хотел, нет… — Ты обещал, что никогда меня не тронешь. Ты клялся! — я всхлипнула. Слезы, как вы не вовремя, — А оно вот все как, да? Я просто избранная. Я нужна Братству, и тебе нужна только поэтому. Отсюда все эти подарки и забота, да? Забавно. Ведь до того, как меня избрала Мать, ты даже имени моего не помнил! Я была просто «девочкой». И так бы умерла бы давно где-нибудь на дороге или в канаве, и не вспомнил бы даже обо мне. Теперь я понимаю. — Прости меня. Прости, — испуганно зашептал шут, тяжело и часто дыша, и наклонился ко мне, протягивая руку. — Слышащая… — Не трогай меня! — я со всей силы ударила его по ладони и вскочила с места, — Не смей подходить ко мне, видеть тебя не хочу! Ненавижу тебя! Предатель!       И, окончательно разревевшись, я выскочила из комнаты. Все они предатели. Поэтому я в той жизни почти ни с кем не общалась. Покидав вещи в сумку, я забрала кинжал у удивленного Арнбьорна и поскорее убежала на улицу. Вроде как легче должно стать, но получилось с точностью наоборот. Я шла к городу, размазывая по щекам слезы. Почему мне так больно от этих слов? Одно воспоминание заставляло разрыдаться в голос, взахлеб. Спустя мгновение, я уже не шла — бежала. А потом резко остановилась, обхватив себя руками. А чего я ожидала? Это другой мир — здесь каждый сам за себя. Стало так страшно от понимания, что никто меня не спасет… не защитит. И вообще, появилось чувство — будто я какой-то заблудший котенок. Никому не нужный… маленький и беспомощный, такой и вреда не причинит. Зябло поведя плечами, я тихо пошла дальше, стараясь остановить слезы, льющиеся бесконечным потоком.       Возле Фолкрита я встретила каджитов и решила попытать удачу пойти вместе с ними. Караванщики приняли меня радушно. С’Равирр — владелец каравана, взял не очень много золота, что очень странно. Ну, может, пожалел, увидев мою заплаканную моську. Идя вместе с каджитами, я только всхлипывала — слезы закончились. Вообще, всего в караване было пятеро человек, не считая меня. — Почему ты плакала? — спросила Сабини, торговка, садясь рядом со мной на привале. — Поругалась… с другом, — я выпила из кружки горячего чая. — Он мне много неприятного наговорил, вот. — Откуда тебе знать, что он думает так, как говорит? — каджитка погладила меня по волосам, — В порыве злости или ярости даже каджиты могут наговорить лишнего. И Сабини говорит много лишнего мужу, когда злится. Но я же на самом деле так не думаю. За нас говорят эмоции, юная красавица. Не плачь — тебе не к лицу. — Может, вы и правы… — я скрестила руки на груди, — Я ему тоже много лишнего наговорила. — Но извиниться он должен будет первым, да? — кошка мне подмигнула. — Все вы, бабы, одинаковые, — подал голос Дж’Дарро, местный телохранитель, — Сами создадите бучу, из краба — великана, а нам потом извиняйся перед вами. — По мор-рде своей волосатой получить хочешь? — прикрикнула на него Сабини, — Не обращай внимания на него… Молодой, неопытный, и с женщиной, могу поспорить, ни р-разу не был! — Это Дж’Дарро не был с женщиной? Еще как был! — вскинулся тот. — Ну, покажи мне ту несчастную! — кошка прищурилась.       Такие диалоги случались очень часто. Потому я даже забыла про нашу с Хранителем ссору. А действительно, приеду домой и поговорю с ним. Если он меня простит, конечно. Я ему тоже много чего неприятного наговорить успела. Прибыли в Маркарт ровно через четыре дня. По караванам, кажется, можно часы сверять. Каджиты обосновались у стены, расставив палатки, а я вошла в город. Не нравится мне тут. Я же говорила, что боюсь скалистой местности. Блин, такое чувство, словно мне сейчас вся эта каменная громада на голову свалится. Но город впечатлял. И вправду, все словно в скале вырезано. И каменные грубые ступеньки уносят взгляд в небо. Скайримские небоскребы, блин. Я улыбнулась от такой мысли и пошла в «Серебряную кровь», чтобы снять комнату. Надо хорошенько выспаться, а завтра вечером Гай Марон будет уже гулять по каменным улочкам. Как бы его убить-то?.. — Здрассьте, — я поприветствовала тавернщика, — Я бы хотела комнату снять. — Приветствую, путница, — ответил мне пожилой мужчина за стойкой, Клепп, кажется, — С тебя десять септимов. Фрабби, отведи клиентку в комнату. — А сам? — визгливо отозвалась его жена, — Сложно прогуляться до ближайшей комнатушки? Растряси свой жир, лентяй! Целыми днями сидишь на заднице!.. — Поговори мне тут, женщина! — огрызнулся он, — Раз уж не красавица, так и на меня кидаться можно? — Эй, они так долго ругаться будут, — ко мне подошла молодая девушка, одна из дочерей, — пошли, я тебя провожу…       Комнатка была самой обычной. Каменные стены, старенький гобелен на них, каменная кровать, стол, шкаф и тумбочка. Я, до этого времени, еще ни разу на каменных кроватях не спала. Неудобно, наверное. Потушив свечу в светильнике, я улеглась на жесткую подушку. Мда, впервые за столь долгое время, засыпаю совсем одна… Сон приснился жуткий. Помню, конечно, обрывками… Лес темный с серыми тучами, мрачно покачиваются голые ветви, похожие на машущие руки. И собака. Огромный черный пес, скалящий отвратительные желтые клыки. Бежит за мной. Я кричу, но никого нет. Пытаюсь забраться на дерево, но руки совсем не слушаются. А потом превращаюсь в маленького белого котенка. Но вдруг собака становится человеком. Лицо незнакомо, но оскал тот же… «- Красивая, алая кровь побежит по белой шейке!.. Только, я не буду этого делать, а бандиты будут!.. А, может, решат сделать с глупой девочкой что похуже… А?» Он достает нож, а потом…       Я проснулась. Тело ломило, а голова болела просто невыносимо. Дурацкая кровать! Скорее бы все это закончилось… Поскорее собрав вещи, я вышла на улицу. Лучше уж до вечера мотаться по улицам, чем сидеть в этой комнате. Там страшно… и стены словно давят. Поежившись, я взглянула на небо. Полдень, значит? Долго же я проспала. Хотя, не важно… Первым делом я прошвырнулась до «Ведьминой настойки». По пути потерялась. Я даже в игре при помощи карты терялась, а тут… город стал намного больше. И разросся не только ввысь, но и в ширину. А всех этих лесенок и мостиков только прибавилось. До лавки я все-таки дошла. Посмотрела товар, поболтала с Муири, которая сразу узнала своих «друзей». До меня ее контракт выполняла какая-то каджитка, но ее прибило по пути домой. Не думаю, что девушка все расскажет стражникам после убийства… Сама не лучше. Дальше зашла в «Арнлейф и сыновья». Фросбьорн и тут побывал — вернул товар владелице. Вот самая моя главная проблема. Этот норд, по-моему, вездесущ! И лишь бы даэдра не дернули его сюда заглянуть… Так и прошлялась по городу до пяти вечера. И как раз в этот момент наткнулась на небольшую магическую лавку — такие, оказывается, есть в каждом городе. В принципе, ничего примечательного в ней не было, свитки да книги с заклинаниями. Находилась лавочка у самой лестницы к предрыночной площади, ступеньки были крутоваты, на мой взгляд. Мое внимание привлек крупный мраморный шар, размером со средний резиновый мяч. Шар светился серебряными искорками, которые пробегали по нему, золотистыми змейками исчезая внутри. Я взяла его в руки, чтобы хорошенько рассмотреть. — Э! Ты! Руками не трогать, — рявкнули сзади так, что я чуть не выронила предмет из рук. Рядом со мной стоял парень лет восемнадцати на вид. Бретонец, — Эта штука не продается! — А вы кто, собственно? — Я?! — он нахохлился, — Я сын владельца этого магазина — Дарика Жеонтена. Так что положь на место, пока охрану не позвал. — Я же просто посмотреть… — но смотрела я далеко не на вредного торговца, а на того, кто спускался с лестницы по направлению к лавке. Мужчина был в странных доспехах, похожих чем-то на броню имперских легатов, но немного полегче. Сердце пропустило удар. Это же Гай Марон! А это броня Пенитус Окулатус!.. Я сейчас ведь цель свою упущу… — Я кому сказал, положи! — парень тем временем цепко вцепился в шар, и, отобрав его, схватил меня за руку, — Ну, теперь у тебя проблемы… — Отпусти! — я дернула что есть силы на себя и пихнула его в живот.       Тот согнулся пополам и выронил предмет. Как в замедленной съемке, парень бросается на меня, а шар подворачивается прямо под ногу Марону-младшему. Что ж ты под ноги не смотришь? Шарик по инерции поехал вперед, унося с собой мужчину на лестницу. Равновесие так удержать не возможно, а потому он кубарем покатился вниз и прошелся головой по лестнице так, что слетел шлем. Не жилец. Сразу понятно. Когда уже тело Гая Марона скатилось по лестнице, я снова вырвалась из цепкой хватки бретонца и побежала по соседней лестнице к площади. Стражники еще не успели среагировать — мне же польза. По лицу агента текли ручейки, еще свежей, крови. Меня замутило. Нашарив у него в броне карманы, я впихнула письмо. И бегом, пока зеваки только начали подтягиваться, зачем-то схватила шарик и понеслась к выходу. За спиной уже слышались ахи и вздохи, а то и крики. У ворот я столкнулась со стражником, которого, слава Ситису, интересовало только произошедшее на площади. Я быстренько скользнула меж железными дверьми и побежала к повозке. Кинув вознице тридцать золотых, я мельком махнула Сабини и С’Равирру, вздохнув с облегчением. Сейчас приеду домой, сдам контракт и поговорю с Цицероном. Надо извиниться перед ним. Может, он и вправду беспокоится, а я на него кричать… Хотя, он тоже хорош. Напугал до истерики. Ладно, уж, на месте разберемся.        Прибыв в Фолкрит через три дня, я дошла до Убежища. Положить руку на отпечаток помешал странный холодок, пробежавший по спине. Настроение резко испортилось. Плохое у меня предчувствие. Да и мелкие капельки крови на кусте — не самый хороший знак… Цицерон постоянно мне говорил, что нужно обращать внимание на детали. Проговорив пароль, я открыла дверь. Тишина только подогрела плохие мысли. Я скорее спустилась вниз… Сердце замерло.