Долгий путь домой (Humble Pie)

‘It was the heat of the moment … Telling me what my heart meant … The heat of the moment showed in your eyes …’* Это еще что за черт? Дин проснулся рывком, громкая музыка неслась по квартире. Черт, он же хотел отоспаться этим утром, неторопливо начать день, полный еды, сна и низкопробных телепрограмм. Но нет, вместо этого его разбудил Сэм, который делал зарядку под одну из ужасающих песен "Азии" по радио. Он с трудом разобрал время на часах на своем прикроватном столике. Чтоб тебя. Было всего 6:15. Доверить Сэму завести будильник на такую сраную рань именно в тот проклятый день, когда Дин собирался нахуй выспаться. - Выруби эту проклятую музыку! - заорал он в направлении шума, прежде чем перекатился на живот и спрятал голову под подушку в надежде приглушить музыку. ‘Cause it’s the heat of the moment … The heat of the moment … The heat of the moment …’ Да будь ты проклят! Все, он больше не заснет. Он вновь перевернулся на спину и уставился в потолок. Тот вызывал отвращение своим грязно-серым цветом, а прямо над головой Дина было темно-коричневое пятно, которое всякий раз заставляло его задуматься, что же стало причиной его появления. Хотя, при здравом размышлении, знать ему это не особенно хотелось. Совсем не хотелось. Ну ни капельки. Он упрямо переждал несколько минут, прежде чем решил, что, раз уж проснулся, то, может, стоило признать поражение и встать. По крайней мере, оставался еще вариант испепелить Сэма взглядом за то, что испоганил его утро. Весь лохматый, в растянутой футболке и трусах, он кое-как выполз из кровати и пришел к выводу, что прежде, чем он окажется способен на что-то еще, ему необходим кофе. Как он и предвидел, Сэм делал отжимания в гостиной, но Дин демонстративно проигнорировал его (да потому что, блин, серьезно? Отжимания в шесть утра?) и потащился в кухню, наполнил чайник водой и поставил его кипятиться, зевнув и сумрачно выглянув из окошка над раковиной. Сегодня ночью их ждало очередное дело - зло не дремлет, хех? - для Дивинити Инк., перегнать в очередной раз неприметный фургон через границу штата. Ура, ура. По крайней мере, те хоть платили нормально. Иначе он бы швырнул полотенце** и провел бы день за выпивкой. Чайник закипел, и ему пришлось потратить минуту, чтобы отыскать свою кружку с Бэтменом и банку растворимого кофе. Банка была почти пуста, значит, следовало послать Сэма купить еще. Ложку растворимых кофейных гранул и кружку кипятка спустя он уселся за кухонным столом, потихоньку дуя на свой крепкий черный кофе, и только в этот момент до него дошло, что Кастиэль, вероятно, как раз следил за ним. Обычно он не относился к стеснительным ребятам, и сейчас он тоже не застеснялся (точно нет). Так что все было ОК. Ну что ж. Он обернулся и, ну да, он оказался прав, два синих глаза наблюдали за ним из-под полуприкрытых век. - Снова пялишься, Кас, - прокомментировал он, возвращаясь к своему кофе и раздраженно делая глоток. Тот сходу обжег ему язык на пути вниз. По крайней мере, это отвлекло от покалывания в затылке. По ощущениям, он сидел в кухне уже лет сто, постоянно чувствуя взгляд Кастиэля спиной, пока Сэм заканчивал свои наклоны, а потом еще и принимал душ (господи, он вечно такой чистюля), потом, наконец, вернулся в кухню, одетый, с влажными волосами и уселся напротив Дина. - С добрым, - хриплым со сна голосом приветствовал его Дин, хотя он уже полчаса как проснулся. - И тебя. Мы сегодня работаем? Дин вскинул бровь. - Ты же знаешь, что да. - Да знаю-знаю. Ну просто, проверка. Едем без пятнадцати час? - Лучше сразу после полуночи, чтоб уж наверняка. - Ладно, как скажешь. Оба замолкли, и во время паузы Дин задумался, когда же Сэм соберется и заговорит о том, о чем он, собственно, и хотел поговорить. - Я не ясновидящий, Сэмми. Тебе придется просветить меня, чтобы мы двинулись дальше. Сэм смущенно улыбнулся: - Ага, прости. Я просто подумал, что мог бы сходить в библиотеку, позаниматься. В смысле, раз уж у нас весь день впереди. Не так давно, спустя месяцы Динова ворчания в лучших старушечьих традициях, Сэм снова начал ходить в библиотеку и читать кое-что по юриспруденции, чтобы однажды вернуться в колледж и закончить учебу, став юристом. Дин всегда считал, что это было бы иронией судьбы, если бы Сэм действительно стал законником, учитывая, что он, как правило, находился на неправильной стороне от закона, но он был счастлив, что Сэм не отказался от своей мечты. Дин до сих пор испытывал угрызения совести, что вновь втянул Сэма в свой мир. Хотя он не был полностью уверен, насколько занятия Сэма на самом деле являлись занятиями в данный момент, потому что за неделю до этого ему удалось выбить из брата, что тот познакомился с девушкой, Мэдисон, тоже студенткой юридического, которая - сюрприз, сюрприз - тоже много времени занималась в библиотеке. Дину даже не понадобилось уточнять, горячая ли та штучка, то, как Сэм покраснел, было достаточным доказательством. - Хороший план, - ответил он, пряча улыбку: - А я, пожалуй, посмотрю телевезор. Сэм отреагировал, вяло натянув на лицо стервозную гримасу. - Серьезно? - Ну, я подумал, что хоть в этот раз твоя очередь заняться сексом. Выражение лица брата заставило его рассмеяться - когда речь шла о воровстве, уклонении от закона, продаже товаров с черного рынка из-под полы, он становился деловым до кончиков ногтей, но стоило ему подумать о разговоре с Мэдисон, обычной девушкой, замаячившей перед ним, как он вдруг превратился в краснеющую новобрачную, девственную весталку или кто там еще в очереди. Это было смешно и одновременно мило, так что Дин фыркнул себе в кофе, когда Сэм поднялся: - И, слушай, не забудь, о чем мы говорили прошлой ночью, - заметил он серьезно. Дин закатил глаза: - Да, да, помню, не гонять ангела. Дюже запрещенный зона. Не беспокойся, я с первого раза все понял. Сэм кивнул и собрался уходить: - Хорошо. Только... постарайся держать это в голове. - Как скажешь, чувак. А ты отправляйся развлекаться с дамочкой и не волнуйся за меня. Сбей ее с ног, Сэмми! - крикнул он брату в удалявшуюся спину. - Пошел ты. Он хихикал, откинувшись на спинку стула, когда дверной замок щелкнул, закрываясь, и он остался один. Вгляд на часы - 6:54, потом он неторопливо поднялся и направился к раковине, чтобы сполоснуть пустую кружку из-под кофе. Сдвинувшись с места, он вновь почувствовал на себе взгляд Кастиэля. Он послал ему ухмылку, поняв вдруг, что это означало, наслаждаясь силой, которая у него появилась. Он все держал под контролем, он был уверен в этом, и Кастиэль это знал, и он мог сделать все, что пожелал бы, черт побери. Ага, приятное ощущение. Когда он закончил с кружкой, он повернулся к рабу лицом, слегка оперся на столешницу и улыбнулся. - Эй, Кас, - позвал он его, внимательно изучая умышленно безразличное выражение на ангельском лице, перекрещенные ноги, опущенные глаза и вцепившиеся в ткань штанов пальцы. Кастиэль не ответил, даже не посмотрел на него. - Эй! Я с тобой разговариваю, посмотри на меня, когда я к тебе обращаюсь. Кастиэль поднял взгляд на лицо Дина, и тот увидел тщательно спрятанный огонек раздражения в их глубине. Им достался весьма дерзкий раб. - Хорошо спал? - дружески спросил Дин. Никакого ответа. - А, да ладно, чувак, тебе придется подкинуть мне хоть что-то. По-прежнему ничего и, похоже, этот парень объявил вендетту морганию, или типа того? - Эй, - вновь попробовал Дин, выбирая иную тактику и подходя чуть ближе, глядя на Кастиэля сверху вниз: - Я тут подумал, что я вел себя как придурок, с тех пор, как мы тебя взяли к себе, и я хочу принести извинения, - безразличие почти исчезло с лица Кастиэля, в его глазах появилось сомнение, и даже недоверие почти пошло трещинами, но все изменилось, когда Дин закончил фразу: - Я бы хотел сделать тебе что-то приятное, позволить тебе заняться чем-то интересным. Как насчет того, чтобы перемыть всю посуду? Хочешь? А? - Пошел к черту, - выплюнул Кастиэль. - В смысле, - уверенно продолжил Дин, жестом показав на гигантскую груду грязной посуды, насчет которой он надеялся, что она сама собой исчезнет, если не обращать на нее внимания достаточно долго: - Я знаю, что Сэм не велел заставлять тебя работать, и все такое, но, если ты хочешь этим заняться, то он же не может быть против? И потом, меньше знает – крепче спит... Он подошел еще на шажок ближе, почти нависая... Внезапно его впечатали в стену. Предплечье Кастиэля оказалось поперек его горла, перекрыв доступ воздуха в легкие, рука у Дина на груди словно тисками удерживала на месте, и, проклятье, Кастиэль был сильнее, чем выглядел. Их лица оказались вдруг очень близко, носы почти соприкасались, когда Кастиэль прошипел: - Почему? Дин посмотрел ему в глаза, которые внезапно оказались на одном уровне с его собственными, и увидел, что те были наполнены смесью ярости, боли и сомнений. - Почему ты решил быть жестоким? - голос Кастиэля звучал низко, взволнованно и опасно: - Просто решил не обращать внимания на чувства других? Почему это приемлемо, почему для тебя это приемлемо, почему ты это делаешь? Я что, в меньшей степени личность, чем ты, в меньшей степени человек, я не заслуживаю справедливого отношения? Тебе стоило бы относиться ко мне с бОльшим уважением. Дин достаточно оправился от шокировавшего его хода событий, чтобы разозлиться - на самого себя в первую очередь, потому что как это он вообще расслабился настолько, чтобы позволить пришпилить себя к стене? - Ты же раб, - рявкнул он, теряя терпение: - И это твоя работа. Какие там у тебя чувства, не играет роли. Ты создан, чтобы подчиняться и работать, так что заткнись и будь доволен. Кастиэль вопросительно заглянул Дину в глаза, его ярость моментально сменилась чем-то более мягким, сомнением, возможно, или страданием. - Ты действительно веришь в это. - Ну конечно, твою мать. - Что ж, ты не прав. Я не прислуга и уж точно не буду обслуживать тебя, - Кастиэль отвел вгляд, качая головой, и именно этого момента Дин и дожидался: - Это не... Дин отшвырнул Кастиэля прочь, избавляясь от его хватки, и, пока тот не вернул себе равновесие, Дин нанес ему сильный удар, отправив ангела на пол, куда тот приземлился жалкой бесформенной грудой. - Заткнись, - заорал Дин, и теперь он по-настоящему разозлился; потому что этот раб посмел возразить ему, потому что он не мог просто усесться и позволить кому-то другому выполнить всю работу, он злился на дурацкие правила, которые установил Сэм, и еще потому, что он представлял себе, что иметь ангела - это совсем иначе, а не так, как он думал, потому что все это оказалось намного сложнее, чем он себе мог вообразить. - Заткнись к чертям собачьим! Ты не прав - ты раб - ты не имеешь права так разговаривать со мной. Я заставлю тебя слушаться! Кастиэль перекатился на спину и с ненавистью посмотрел на него снизу вверх, однако выражение неповиновения рушилось из-за страха, который отражался на его лице. Потирая лицо ладонью, Дин боролся сам с собой: - Вставай, - приказал он в конце концов. И: - Вставай! - рявкнул на оставшегося неподвижным Кастиэля. Кастиэль медленно повиновался, поднялся на ноги, пока не оказался лицом к лицу с Дином, его цепь, все еще прикрепленная к ошейнику, туго натянулась. Этот раб был совершенно беспомощен против него. Дин мог с ним сделать все, что захочет, буквально, и никто не смог бы его удержать. Конечно, Сэм разозлился бы, когда вернулся домой, но ненадолго, а оно уж точно того стоило бы. А еще Дин был разочарован, рассержен из-за всего этого, он устал нести за все ответственность, постоянно присматривать за Сэмом, устал от этой ноши, которую отец взвалил на него, когда он был еще ребенком, эту необходимость быть взрослым всю свою жизнь, сдохнуть можно, просто сдохнуть, потому что все вечно шло наперекосяк, никогда не получалось так, как надо, и это было ужасно тяжело. А потом... Потом он заглянул в глаза Кастиэля, эти синие-синие глаза, то первое, что он вообще в нем заметил, и снова увидел, как сложная смесь эмоций просвечивает сквозь ясные радужки - он видел ярость, неповиновение, боль, видел печаль и понимание, смирение, а теперь еще и страх перед побоями, которые тот предчувствовал в уверенности, что они не заставят себя ждать. А потом Дин развернулся и ушел. *** Дорога была темной, Дин скучал, потому что ему нельзя было превышать скорость, а последние пять миль еще и мочевой пузырь доставлял беспокойство, превратившись в проблему, которую уже нельзя было игнорировать, как бы он ни пытался представить, что все пройдет. Он ехал в импале за Сэмом, держась примерно в полумиле за здоровым серым фургоном (серый, потому что серые фургоны не так бросаются в глаза, и их сложнее описать, не то что белые). Была ровно половина третьего ночи, так что технически Кастиэля они забрали позавчера, однако мысли о нем причиняли Дину головную боль, с одной стороны, потому что он выпил уже три "Ред Булла" с начала поездки и, хотя он проспал бОльшую часть дня, он чувствовал себя измученным. А они еще и половины не проехали. И ему очень, очень надо было отлить. Из дома они ушли сразу после двенадцати, молчали на протяжении всей получасовой поездки и прибыли к границе штата, где им пришлось немного подождать (примерно двадцать пять минут, потому что другой чувак задержался), и, когда этот парень наконец прибыл, Сэм сел за руль, а Дин двинулся за ним следом, чтобы, когда они доберутся до конца и передадут фургон очередному корешу (и примерно в этот момент Дин перестал бы беспокоиться о головной боли), Дин отвез бы Сэма обратно в квартиру, и они не оказались бы где-то в глубоком захолустье. Именно этим они и занимались для Дивинити на протяжении последних шести месяцев, и это было дьявольски скучно. Когда Сэм вернулся домой из библиотеки ближе к вечеру, он ничего не сказал о кровоподтеке, который налился у Кастиэля на левой щеке, потому что был слишком занят тем, что красноречиво изливал свои мысли по поводу Мэдисон, в которую втюрился по самое не могу, абсолютно в своей манере, и о которой не желал больше молчать. Дину это казалось милым (хотя он никогда бы не признался, так что не стоило бы рассказывать об этом никому, или же я попаду в серьезные неприятности, разболтав вам, и даже представить себе страшно, на что способен Дин, который заподозрит угрозу своей мужественности, и я совсем не горю желанием узнать это. Так что тише-тише). Он был просто счастлив, что не пришлось выдумывать ничего, чтобы объяснить новое повреждение Кастиэля. "Он споткнулся и ударился головой" точно бы не прошло. БОльшую часть дня Дин провел в своей комнате. Так что ему хватило времени, чтобы обдумать то, что случилось утром, отыскивая причины того, почему же он пошел на попятный. В этом не было никакого смысла. Он же Дин Винчестер, он же практически ни разу не сдавался, а о его норове ходят легенды, так почему же он отступил, почему не воспользовался своим преимуществом, не отыгрался за все свое раздражение и разочарование на чем-то, что не могло дать отпора? Он же не просто так "вдруг перестал сердиться". Он и жалости-то особо не испытывал (от этого он себя отучил уже давно), если кто-то открыто боялся его, в нем поднималось презрение и слабое отвращение, но не настоящая жалость, и эти чувства были однозначно недостаточно сильны, чтобы удержать его от того, что он собирался сделать. Возможно, его руку остановил ужас в глазах Кастиэля. Он вновь проиграл сцену у себя в голове, обсасывая каждую мелочь, и, когда он дошел до конца и по-прежнему чувствовал себя дураком, то начал по-настоящему беситься, и в этот момент позвонил Сэм. - Следи за дорогой, чувак. Тебя мотает по всему полотну. Дин зевнул и попытался взять машину (и собственные мысли) под контроль. - Буду. Слушай, ты не знаешь, тут какая-нибудь заправка поблизости есть? - Думаю, через пару миль будет одна. Хочешь остановиться? Дин на секунду задумался. С одной стороны, им платили не за то, чтобы они делали остановки, до сегодняшнего дня они и не останавливались ни разу, и у него было некое предчувствие, что Аластар не обрадовался бы. С другой стороны, он им никогда не запрещал останавливаться, и, кроме того, вот прямо сейчас его мочевой пузырь просто вопил о необходимости избавиться от содержимого, так что ему было плевать на то, что Аластар разъярится потом, поэтому можно было и задержаться. - Ага. Сэм помолчал некоторое время, Дин слышал его дыхание в телефоне. Он звучал как медведь, и какую-то безумную секунду, которая доказывала, что Дин просто обдолбался кофеином, он размышлял, а не заглянул ли к ним Йоги*** и не сожрал ли его младшего брата. - Ты уверен, что это хорошая идея? В смысле, а потерпеть ты не можешь, пока мы не распутаемся и не поедем обратно? Нет, это точно Сэм, а не медведь в шляпе и галстуке. - Да ничего не будет, - ответил Дин. - Мне срочно надо. - Ладно, - вздохнул Сэм, - немного погодя сделаем паузу. До следующей заправки оказались еще двадцать миль, так что, когда они наконец съехали в сторону и заглушили моторы, Дин выскочил из машины и помчался к туалетам на максимальной скорости, которая позволяла ему сохранить остатки гордости. Как и ожидалось, туалеты были просто отвратительны, так что он старался не смотреть на самые неприглядные места и не вдыхать слишком глубоко, потому что пахло мужской мочой, именно та вонь, которая ударяла сразу в глубину горла и вызывала непреодолимый рвотный рефлекс. - Ну, чувак, это совсем не круто, - бормотал он сам себе, заканчивая и стараясь ни до чего не дотрагиваться. Это место выглядело так, словно кишело смертельными бактериями, и, хотя Дина нельзя было назвать поборником идеальной чистоты, умереть от болезни, а не от пули было бы настоящей иронией. Хотя в этот момент ему все-таки казалось, что причиной его смерти станет Кастиэль. Кастиэль... Да почему, черт побери, он не мог провести и пяти минут, не подумав о нем? Это уже походило на безумие, он никогда еще не вспоминал ни о ком так часто, даже о тех, с кем провел замечательную ночь. Возможно, это из-за того, что он не привык общаться с рабами, подумал Дин, моя руки и опять прокручивая в голове события сегодняшнего утра. Черт, да он вообще редко когда рабов видел, не говоря уж об ангелах, так что неудивительно, что он не знал, как с ними обращаться и как себя вести в их присутствии. Единственная рабыня, с которой у него был хоть какой-то продолжительный контакт, была Руби, и он никогда особо не приглядывался, как же Эллен вела себя с ней. Ну что ж, об этом оставалось только пожалеть. Вот уж он не думал, что именно это ему и аукнется. Если постараться, то Дин мог вспомнить, что Эллен время от времени жаловалась на то, сколько трудностей способна порой создать Руби, наверняка тоже что-то в таком же роде, но все же далеко не так, как Кастиэль этим утром, иначе Эллен продала бы ее намного скорее, чего дожидаться-то, пока все пойдет наперекосяк? Даже не будучи специалистом в отношении рабов, Дин понимал, что Кастиэль вышел за рамки дозволенного поведения, хоть и не так сильно, как Руби, которая напала на Сэма с злоумышленными намерениями, намереваясь серьезно его ранить или даже убить, и ей даже удалось причинить ему боль. Что-то подсказывало Дину, что Кастиэль не планировал его убивать сегодня. Он избавился от мысли, не зная, куда она могла его завести и не будучи уверенным, что хотел это узнать. Глядя на себя в разбитое зеркало над раковиной, он размышлял, когда же он успел потерять хватку. Конечно, утром он был слишком рассеян, но Кастиэль был прикован к проклятой стене, он просто не должен был суметь справиться с Дином. И все же ему это удалось. Пожалуй, парень, который смог провернуть такой трюк, заслуживал уважения. Дин моргнул. Уважение. Он... уважал Кастиэля. Но это же было неправильно? Кастиэль был всего лишь вещью, собственностью, рабом, не кем-то, о ком можно думать как о человеке, заслуживавшим какие-то чувства, кроме, может, легкого неудовольствия - но уважения? Что-то тут было не так. Наверное, он как-то неправильно истолковал все. Как можно было уважать Кастиэля? Эллен Харвелл - вполне, и то только потому, что она вызывала страх. Кроули, да, тот хоть и мудак, но дело свое знал. Но потом он вспомнил напряжение, которое скрывалось в словах Кастиэля, когда тот сказал Дину, что будет бороться против него. Ярость в его глазах и силу, с которой он толкнул Дина к стене. "Тебе следовало бы уважать меня". Возможно, уважение было не так уж и притянуто за уши. Дин всмотрелся в свое отражение. - Ну ты и попал. Примечания * Asia: Heat of the Moment ** Bыражение из соревнований по боксу, швырнуть полотенце – сдаться, признать себя побежденным, – прим. переводчика. *** Йоги – мультяшный персонаж, герой многочисленных комиксов, одноименного телевизионного шоу и полуанимационного фильма "Yogy Bear" (2010), впервые появился в 1958 году. Один из главных его признаков – очень низкий голос, прим. переводчика.