Серое, Розовое, Желтое

A/N: Сссюже7? не7, не сслышал С= хэй, хэй! я уверрен, ч7о вы, чуваки, уже ниче2о не помни7е, но я хочу ссказа7ь, ч7о если буду7 какие неурядицы про сси7ации, 7о э7о 7ак и должно бы7ь. Начиная с э7ой 2лавы оконча7ельно пойдё7 о7борный брред, ко7оррый пише7сся о7 лица Сссоллуксса, хо7ь я и продолжил юза7ь 7рре7ье лицо. я бы мо2 ссказа7ь почему от е2о лица идё7 бред, но не хочу, по7ому ч7о э7о надо для ссюже7а. - Хватит, - рявкнул он, открывая дверь, - я уже пришел! Знаю, что похож на глухого тетерева, но это не повод корчить из сссебя Капитана Назойливосссть и ломать мой дом! Арадия недовольно свела свои тонкие брови над узкой переносицей. - Я тоже тебе рада, Соллукс. Он выдыхает. Арадия говорит спокойно и размеренно, слегка растягивая гласные. Словно поёт. Это успокаивает. Но его тут же бросает обратно в состояние напряжения. Нельзя расслабляться. Ему надоело выталкивать из себя воздух, слышать свои свистящие слова, не имеющие ничего общего с ним. Они только рвут его, портят. Но нельзя молчать. - А… Это ты. - Мы говорили около часа назад о том, что придём. Чему ты удивлён? - Я помню! – возмутился он. Потом медленно выдохнув, выглянул в коридор. – Мы? Где Фефери? Куда ты уже уссспела её закопать, чтобы через миллионы лет такие же, как ты, повёрнутые на копании в грязи люди могли найти нашу маленькую принцесссу? Арадия тихо рассмеялась. Нельзя заговариваться. Нельзя терять голову. Иначе начнут расспрашивать. Соллукс пытался вести себя как обычно. Строить заново вокруг себя расходящийся по швам футляр. Говорить, шутить, изображать из себя циничного человека. Только нужно делать это осторожно, не выдать себя ни одним словом. Движением. Взглядом. Не оставлять в спасительной стене неустойчивых камней. Уговорить её уйти поскорее и вернуться к отцу. Как обычно. Потому что, если Арадия что-то заподозрит, она никогда не оставит его в покое. А потом к ней присоединиться Фефери. Они заставят его всё рассказать. Они уже обе не оставят его в покое. Вытянут из него всё – по жилам, по капле крови каждую его мысль, сомнение, предположение, беспокойство; вытащат на свет, разложат на солнце и будут ковыряться в них, выискивая что-то, оценивая, вынося вердикт. Соллукса передёрнуло, он мотает головой и морщится. Эти мысли напоминают ему о любимом увлечении Терези – подвешивать игрушки. Он интуитивно не хотел оказаться в подобном положении. Соллукс много раз пытался убедить себя, что ей нравится не процесс подвешивания, а поиск виновного, но то, как она судила всех подряд, независимо от того, какие роли исполняли игрушки. «Поэтому я должен вессссти ссссебя как обычно». Если бы он ещё знал, что значит "обычно". - Соллукс, тебя послушать, так я вообще монстр – живых закапываю, мёртвых выкапываю… Нет, она осталась внизу. Так ты что, ждал кого-то? - Нет... - он устало потёр переносицу, зажмурившись. Глаза дико ныли, словно часть стёкл попала под веки. В некоторые моменты ему казалось, что глазные яблоки, когда он смотрит по сторонам, начинают скрипеть. «Очки... Где мои очки... Ссс ними я сссмогу сссмореть, отвлечьссся от … » Девочка охнула и схватила его за запястье. Он рванулся назад. Арадия, проигнорировав это, снова дотронулась до него. - Что это? Откуда кровь? Чёрт побери. Нет, нет, нет, нет, НЕТ! Она не может только из-за этого начать сходить с ума. У неё нет на это причин. - Арадия, успокойся. Отец проссссто разбил тарелку. Я помогал убрать и порезался. Из-за этого я не могу пойти, мы не закончили. Поэтому я уверен, что тебе пора идти. Она посмотрела на бурый порошок под ногтями. Потом опустила голову, посмотрела глядя на грязный пол. Поковыряла носком разбитые плитки. Неужели она поняла? Поняла?! - У него снова приступ? Соллукс прекрасно знал, что она поймёт. Сразу, сходу. Он мысленно усмехается. Кто, если не она. Не сумасшедший же он в конце концов, чтобы не понять, что какие бы лабиринты для собственной мысли он не строил в своей голове, пытаясь избавиться от малейших шероховатостей и неровностей в его реальности, на восприятие других людей это никак не повлияет. Но это не значит, что он должен тут же рухнуть на колени, моля о помощи, распарывая перед ней брюхо. Никогда. - Что? Нет! Ссс ним всё в порядке, - хмуро ответил он. Хорошо, что он мог контролировать хотя бы свой голос. – Ты вообще восссспринимаешь, что я говорю? - Нет. Так же как и ты. Послушай же, наконец, меня. Если у тебя проблемы, почему ты ничего мне не рассказываешь? Или Каркату. Или Фефери, в конце концов, ты же с ней часто что-то обсуждаешь. Да зачем вообще я говорю всё это, будто ты сам всё это не знаешь, твердолобый чурбан! - Нет, конечно же я не знаю, я же, по-вашему, твердолобый чурбан, - Сол задрал голову и, покачивая её из стороны в сторону, передразнил мелодичный голос Арадии. Замер на половине движения, уставившись бессмысленно в потолок. Потом закончил свою мысль. – У меня нет никаких проблем, АА. Мне не интерессссно твоё грёбаное мнение по этому поводу. - Ты говоришь, как Каркат, - усмехается она. – Ты же не будешь отрицать, что у него много проблем? - Конечно. Ворох. Взорванный компьютер. - Ах вот оно в чём дело. Вот почему Терези вдруг начала писать те глупости, что мне пришлось лицезреть в чате… - Он и к тебе присссстал?.. - Ага, это же Каркат, он использует любую возможность заполучить то, что он хочет. Не упустив при этом возможность доказать всем вокруг, что они - «никчёмные человечишки», - улыбается Арадия и радостно качает головой. Видимо, она успокоилась. Армагеддон откладывается. Он не хочет снова впутывать кого-то из своих друзей в свои проблемы. – Он орал, что наденет твою голову на кол и воткнёт перед своим домом. - Детишек перепугает… - Его это мало волнует. Он ещё написал много чего, что я бы предпочла никогда не видеть. Мне показалось, что у меня компьютер не выдержит. - Я бы починил, - ответил он. Его взгляд всё так же был направлен в потолок. - Лучше Каркату. Если я ещё раз увижу тот ужас, что сегодня утром, я за себя не ручаюсь. - Ты не настолько сссстрашна в гневе, как ты думаешь, АА. - Ты ещё не видел меня в гневе, Фруктово-Ягодный хруст! Соллукс хрипло рассмеялся, но, поперхнувшись, уронил голову и закашлялся. Арадия участливо стучит его сильной ладонью по спине так, что ему показалось, что у него кости пойдут трещинами. - АА, хватит! - Ладно, ладно, парень, я не буду больше, - она улыбается. – Ну так что, что там с твоим отцом? - Я уже говорил, что… За его спиной снова начинается какой-то шум, что-то повторно падает, гремит. Ему кажется, что отец ругается. Потом опять грохот. Для его измученного сознания это становится последней каплей. Оно резко переключается. Настроение «программиста» снова меняется на диаметрально противоположное, он снова теряет связь с реальностью, не способен воспринимать всю картину происходящего. Мало соображая, что он делает, Соллукс резко разворачивается и находу захлопывает дверь. Может быть АА и звала его, но его это мало волновало. Он же сразу сказал, что не хочет никуда идти. То, что она не поняла это, не его проблемы. Важнее сейчас отец. Это единственное, что сейчас занимает его внимание полностью и безраздельно. Соллукса словно внутренне включили. Понимание того, что происходящее ненормально, что это уже невозможно игнорировать, а если сделать это, то ничем хорошим это не закончится, пронзило его, вызвало неприятную тяжесть внутри. Оно ныло, ворочалось, что-то шипело, кололо всё, к чему прикасалось. Подростку казалось, что это поднялось вверх по его телу, добралось до мозга и стало что-то шептать. Он не понимал что, но это раздражало, голова болела всё сильнее и сильнее. Мальчик вихрем влетел на кухню.