Случайность

Ложео выскочил вперёд, видимо, хотел что-то сказать, но Батька посмотрел на него, как на приведение. Затем тряхнул головой и повернулся к Лоджи, к тому времени показное удивление исчезло с лица асилийца. Видимо он что-то придумал. Затем глава пиратов тихо констатировал: - Перебрал, глюки. И вышел за дверь. В этот момент в голове раздалось: - Есть двадцать секунд. Фёдор, Святослав, у вас от силы пять секунд испариться отсюда. Диана, Ложео, за пробирки, изобразите работу. Федя и Слава исчезли в течение секунд трёх, будто за их спинами выросли пропеллеры. Я села на стул рядом с Ложео, а отец встал у двери. Батька вернулся. Он осмотрелся и вновь тряхнул головой. - Глюки, - вновь констатировал он. - Почему я глюка, - обиделся Ложео. - Значит, в тот день мне подмешали что-то в бокальчик, - ответил Батька. Говорил ли он серьёзно или шутил - было непонятно. А он продолжил: - Так потом разберёмся, что произошло, но я вчера не пил, однако настроение у меня хорошее, только придушить кого-нибудь, будет вообще прекрасно. - Не надо никого душить, это не гуманно. Вы обещали, когда у вас будет хорошее настроение, рассказать сказку. Батька вздохнул и сел на стул. - Только при условии, что в следующий раз у меня будет совсем хорошее настроение. Сейчас я расскажу, и ты отвяжешься. Где-то во мраке пустынных каменистых планет, начинающих свою жизнь и успевших познать только растительность, есть тайная банда. Мужской силуэт охватывала тьма густой ночи. Голые костлявые деревья неожиданно возникали перед его лицом или норовили ухватить за плащ и стащить в бездонную пропасть. Они росли прямо из скал и извивались, как змеи, при малейшим дуновении ветра. Дорога лежала через перевал похожий на лезвие ножа. Ветер завывал, как зверь, плакал, как дитя, кричал, как обезумевший человек, между скал, то тихо стонал, будто умирающий от тяжёлый болезни. Ветер развивал его плащ с капюшоном, закрывавшим лицо, и закидывал вперёд, будто хотел, чтобы он оступился. Наконец он вошёл под мрачные своды. В тёмным, величавым, мрачным помещении, где горела всего одна лампа, направляя свой свет на посетителя этого мрачного места. В темноте раздался громогласный призыв повелителя, чей тёмный силуэт величаво восседал на престоле: - Скам, ты добыл артефакт? - Нет, мой Лорд...- ответил, черноглазый мужчина, стремившийся так увидеть своего хозяина, - но зато я нашёл его обладателя. Я хотел было последовать за ним. Но мне пришла в голову мысль, что он может заподозрить неладное. Может, вы пошлёте кого-нибудь из солдат? - Ты мне смеешь после этого, что-то говорить?! Если ты не достанешь артефакт к завтрашнему вечеру, то не видать тебе своей головы! - Я сделаю все, что в моих силах, мой Лорд, – дрожащим голосом произнёс и поклонился Скам. - И не смей опять провалить задание! - Да, Хозяин, как скажете, - Сикер с поклоном, пятясь, покинул помещение. Главарь посмотрел на свою стражу и сказал белобрысому, голубоглазому парню: - Рик, а ты проследи за ним. Стань мягкой подушкой этому умельцу. Светило яркое солнце. Воздух ещё не прогрелся, и было холодновато. Город постепенно просыпался, поток флаеров становился гуще, и число прохожих росло. Вот уже солнце пекло и озаряло улицы своими живительными лучами, отражаясь от стёкол огромного небоскрёба и озаряя его тень большим солнечным «зайцем». На улице было много людей. Становилось всё жарче. Воздух прогрелся, и вот уже собаки высунули языки от жары. Люди старались укрыться от жары, где и яблоку негде упасть было. Он сидел глядя в окно, в своей тихой маленькой комнате. Он был высокого роста; резко очерченный рот, великолепные зубы, руки, тонкие в кисти, с удлинёнными пальцами. Словом, этот человек являл собою совершенный образец мужской красоты. Вот ещё примечательность его лица: глаза, широко расставленные, могли объять взглядом целую четверть горизонта! Эта способность сочеталась с остротой зрения. На нём была расстёгнутая рубашка. Он теребил в руках кулон, висевший на шее. Он встал и, застегнув рубашку, вышел на улицу. На улице потемнело, скрылось солнце, низкие свинцовые тучи нависли над горизонтом. Погода ухудшалась, заморосил дождь. Прохожие исчезли с улиц. Дождь стал мелкий и противный, такой может лить неделями. Небо было серое и скучное, в такую пагоду всегда, как-то особенно тоскливо. Чёрная грузовая машина с тонированными окнами быстро мчалась по улице. Она остановилась около него. Из автомобиля вышел черноглазый мужчина и подошёл с вопросом «Который час?». Внезапно он ощутил, что сзади кто-то есть, оглянулся, и в эту секунду его поразило током. Он очнулся в незнакомом месте. Темно, сыро, холодно было здесь. Он встал и вдруг увидел, что к нему кто-то приближаемся. Это был он человек из чёрной машины. Он внимательно посмотрел на пленника. - Кто вы? – спросил тот, в ответ молчание. Черноглазый отварил решётку, и показал он на выход. Пленник вышел, но тут возникли блондин и черноволосый и повели его куда-то. Впереди был только мрак, темнота. Звук шагов разлетался в этом негостеприимном месте. Эхом отдавался от стен. Мрачные своды давили. Они шли вперёд, ускорив шаг. Наконец коридор резко оборвался, и он оказался в зале прямо у начала каменной лестницы, оканчивающиеся неким подобиям каменного трона. В тёмным, величавым, мрачным помещение, где горела всего одна лампа, направляя свой свет, словно прожектор, на посетителей этого мрачного места. Охрана с огромной силой давила на плечи, заставляя опуститься на колени. Сколько в их руках силы? - Наконец-то, виновник торжества! - промолвил восседавший на троне человек, он поднялся и медленно начал спускаться с него. – Наконец-то. Он подошёл к нему и, внимательно присмотревшись к его лицу, произнёс, срывая с шеи кулон: - Больно, да? Наконец-то я победил. Игра закончена, а впрочем, ты её не запомнишь. Перерождаясь, ты забываешь всё, а я живу с того момента. По идее, я должен тебя убить, но я сегодня в хорошем настроении, живи! – произнёс он. – Отпустите его, ребятки. Он упал, как будто из него стержень вынули, и только с недоумением смотрел на эту тёмную личность. Наконец в его глазах потемнело, и он потерял сознание… Он остался жив. Но с того момента неодолимая слабость и боль одолевали его. Но потом…» Батька остановился и сказал: - Ну вот, настроение у меня теперь испортилось, так что отстань!