Темная сторона сияния

Рассудок пытался сохранить свои последние крохи, рассыпавшиеся на мельчайшие осколки. Они выскальзывали из слабых ладоней, подобно леденящей кожу воде. Или это было похоже на разбитое стекло? Стоило лишь прикоснуться, как по пальцам начинала струиться горячая кровь. Или же тонкий фарфор? Фарфор, не выносящий даже легких дуновений, готовый распасться прямо на глазах. Когда Джона посещали опьяняющий туман в голове, разноцветные яркие точки в глазах и непослушная речь, срываемая с такого же непокорного языка, за ними вслед шли несвязные мысли о смысле жизни. Самокопание входило в список тех вещей, о которых Джон мог ненароком обмолвиться в пьяном состоянии. Внезапно воскресала старая привычка рассуждать вслух, наслаждаясь обществом себя самого. К нему наведывалась мысль о собственном одиночестве. Друзей с тех пор, как он вернулся из Афганистана, не завел, а с давними хотелось порвать все прежние связи и стереть из их умов тот факт, что Джон Уотсон может существовать на Земле. Они напоминали ему о том времени, прошлом, когда все казалось слишком светлым. И ему постепенно, взрослея, стало противно от одних воспоминаний о детских авантюристских мечтах, которые когда-то, подобно куче мусора, наполняли его голову. Осушив очередную бутылку алкоголя, Джон опрокинул голову назад. Комната кружилась в завораживающем танце огней люстры. Они сливались в дружный хоровод в своих оранжевых платьях, подпрыгивая на ходу, а затем снова разбегались, приступая к новому номеру. Доктор быстро моргнул, решив прекратить огненный бал. Бал закончился, но гости еще остались, лениво маяча перед глазами Джона. Сил встать с мягкого кресла, казавшегося огромным облаком ваты, в котором хотелось утонуть, не было. Джон попытался шевельнуть пальцами, но в ответ ему откликнулась больная нога, разразившаяся неприятным покалыванием. Зато голова могла вращаться без проблем. Было аж два направления: влево и вправо! В подобном состоянии Джон мог восхититься даже своей способностью дышать. К нему пришла эта мысль, и это его вправду поразило. Но затем весь энтузиазм сошел на нет. Джону казалось, что его новоявленный приятель добирается не меньше полутора месяца, а может намного дольше. Он пытался справиться с желанием просто-напросто не провалиться в сон. Джон отвлекал себя мыслями о том, почему ему пришла в голову идея выпить. Сначала доктор начал подозревать себя в тоске о Мэри. Он скучал по ней, в нем еще жгучим узлом вился тяжелый осадок известий о ее смерти. Только спустя пару дней весь груз потери свалился на его ослабевшие плечи. Но пьяный разум тихо подсказывал, что дело не в этом. Джон не доверял ему. Однако даже мнение этого льстеца для него было важно. И тот пытался убедить его в том, что доктор сделал это просто так, страдая от скуки. Или он мог набираться смелости перед звонком к своему новому приятелю, но слишком переборщил с дозой храбрости. Но, являясь человеком с умом и чувством логики, Джон настаивал на своей версии событий. И был ею полностью удовлетворен. Раздался настойчивый стук в дверь. Вот и долгожданная кавалерия из одного человека. Доктор попытался позвать его, но голос превратился в сиплый выдох. Он откашлялся, привстав со своего места. Ему это практически удалось, но затем он снова рухнул в кресло. - Открыто, - выкрикнул Джон, - Шерлок! Если это действительно ты, а не какой-нибудь… вор. И закрой дверь. - Да, это я, - откликнулся знакомый бархатный голос. Гость послушно выполнил все приказы. Похоже, он ориентировался в доме Джона лучше самого хозяина, ибо с невероятной быстротой нашел доктора, уютно сидящего в кресле. Джон бесстыдно принялся разглядывать Шерлока. Ему казалось, что детектив просто этого не видит. И глубоко ошибался. Шерлок сразу заметил, как скользят затуманенные глаза доктора по его губам, затем перескакивают на шею – Джон жадно облизывает губы – и потом стараются пойти ниже, но их настойчиво останавливают. - Джон, мои глаза выше, - изрекает Шерлок, приподнимая лицо Джона за подбородок. Веки доктора полураскрыты и, кажется, что он скоро погрузится в сон. – Не спать. Тебе в срочном порядке необходимо промыть мозги под охлаждающими струями воды. - А ты со мной не пойдешь? Шерлок хмурится. Он делает вид, что не понимает, о чем толкует Джон. - В каком смысле? Я, конечно, помогу тебе дойти до ванны, но дальше ты будешь следовать сам. - В прямом, - морщится Джон, слегка надув губы. Шерлок все еще держит его за подбородок, нависая сверху. И доктор не может отрицать того, что ему нравится такое положение вещей. – Я могу… подвергнуть себя опасности. И все очень тяжело. А в душе еще холодно. - Не замерзнешь. Иди сюда. Взяв Джона за локоть, Шерлок аккуратно поднял его с места, стараясь своими действиями не навредить еще больше. Доктор охотно подчинился этому. После чего повис на детективе, случайным образом уткнувшись носом в его оголенную шею. Пальцы Джона невольно вцепились в темное пальто, желая сохранить равновесие, и чуть не потянули их обоих на пол. Шерлок держался на ногах. Что-то подсказывало Джону, что так и должно быть. Они с Шерлоком, словно одно целое, обязаны держаться вместе. Неясная уверенность, смешанная в один густой чан вместе с тяжелым возбуждением, залегшим в животе, четко обрисовывалась в его голове. Как будто он осознал один совершенно очевидный факт, который и так был всем известен. Убежденность в этом была настолько сильна, что готовилась толкнуть Джона на поступки, о которых он, скорее всего, потом пожалеет. Руки доктора потянулись к плечам Шерлока. Джон нашел крепкую опору. Его губы коснулись шеи детектива, пробуя ее на вкус. Можно было разобрать одеколон с горьковато-пряным вкусом – сочетание самого несочетаемого, но это только еще больше кружило голову, - и сигаретным запахом. Джон слегка морщился от последнего компонента аромата Шерлока. Он был против курения. Но вынужден был признаться, что подобное очень шло детективу. Затем в ход пошли зубы, которые мягко теребили кожу. Все выходило криво, смазано и тягуче медленно, подобное хотелось продолжать до бесконечности. Даже воздух стал теплее на несколько градусов. Детектив скинул свое пальто, отбросив его в сторону. Он не пускал вход свои руки. Из-за любопытства по отношению к действиям Джона, от которого тянулся резкий запах спирта. Шерлок дышал глубоко. Он не ожидал такой инициативы от этого слегка подвыпившего доктора, но не мог не воспользоваться случаем. Внутри него тихо тлели угли, которым было еще суждено разгореться ярким неудержимым пламенем. Но сейчас внутри детектива текла горячая лава. Она была всепоглощающа, нетороплива и намного сильнее какого-нибудь маленького пожара. Шерлок, испугавшись такого неожиданного потока ощущений, окативших его с головой, слабо оттолкнул Джона от себя. Тот поддался, удивленно вскинув брови. - Мне казалось… А что мне казалось? – непонимающе протянул Джон, почесав затылок. – Мы же в душ собирались, верно? - Верно, – подхватил Шерлок. – И не «мы», а «ты», но, исключая эту маленькую деталь, сказал все правильно. - Зануда. Скривившись от возмущения, Шерлок открыл было рот, но на нем повис Джон, закинувший свою руку через его правое плечо. Доктор отказывался проявить инициативу и чем-нибудь помочь. Детектив потащил его наверх. С первого взгляда трудно было представить, что Джон мог оказаться таким тяжелым, но Шерлоку было не впервой испытывать физические нагрузки подобного плана. Доктор перестал прихрамывать. И это только упрощало задачу по переносу не очень важного, но, тем не менее, необходимого груза. Ванная располагалась напротив супружеской спальни, если идти прямо по коридору. На бледно-желтых цветах – Шерлок посчитал это оттенком безумия – с узорчатыми цветочными завихрениями висели семейные фотографии. Джон и Мэри. Мэри и Джон. Только Мэри в легком синем платье. Только Джон в военной форме. Ничего примечательного. Но даже детектив вынужден был признать, что последняя фотография пришлась ему больше всего по вкусу. Джон неохотно сел на закрытую крышку унитаза, сонно наблюдая за отточенными движениями Шерлока. В голове доктора прокручивалось множество разных вопросов. «Как он нашел эти краны? Даже я, прожив тут достаточно долго, путаюсь в них» и «Почему он не поворачивается другим боком? Мне не видно всей живописной… картины» или «А когда обед?» Шерлок делал вид, что не замечает напряженного лица Джона, который с должным усердием пытался формулировать свои мысли. Наконец-то ослепительно-белая квадратная ванна, со стороны напоминавшая могильную яму, вырытую в снегу, наполнилась водой. Шерлок опустил пальцы в воду. Холодная. Даже очень холодная, словно вода в реке во время зимнего сезона. - Вперед, - услужливо показал детектив Джону то место, куда доктору придется окунуться, - и с песней. Можно обойтись без второго пункта, но в любом случае тебе, Джон, обеспечен билет. - Зачем мне это делать? Вдруг ты меня убить захочешь? Утопишь или там… ну, не знаю… насмерть замерзну. Шерлок со скептичным выражением на лице скрестил руки на груди. Джон не представлял, как недалеко он был от истины. Довольно проницательно с его стороны, учитывая не лучшее состояние доктора. Детектив, почесав подбородок, наклонил голову вбок, словно любуясь чудным произведением искусства, и настойчивым взглядом посмотрел на Джона. - Не надо так делать, Шерлок. - Почему? – с искренним интересом спросил детектив. - Просто… не надо, - тяжело выдохнул Джон. Он встал со своего места, слегка пошатываясь, и быстро залез в ванну, не снимая одежды. Джон не сразу заподозрил то, что вода в ней была намного холоднее, чем того можно было ожидать. Стремясь выскользнуть из нее, он попытался выбраться, но Шерлок с чудовищной силой надавил на его плечи, приказав оставаться на месте. Джон оставил все попытки вырваться. Он осел ниже. Теперь из ледяной воды торчали только кончики ушей, глаза и светлые намокшие волосы. Голые руки покрылись мурашками, а тело содрогалось от холода. Детектив расположился сзади, прислонившись к спинке ванны, он снова готовился пресечь попытки Джона сбежать. Но тот старался держаться как можно спокойнее. Шерлок вытянул руки, положив подбородок на белоснежный край. Голова Джона была чуточку левее, а его пальцы изо всех сил вцепились в бортики. Ладонь детектива накрыла ладонь Джона в успокоительном жесте. Ему хотелось немного согреть доктора, а то будет жалко, если он умрет от переохлаждения. Но Джон резко одернул свою руку, спрятав ее под водой. - Тебе холодно, Джон. - Да, мне холодно, - несдержанно ответил доктор. – И что? - Значит, пора вылезать. Твои губы уже посинели, и сама голова неплохо прочистилась, я погляжу. Вставай. - Как ты видишь, Шерлок, это у меня не очень получится. - Причина? – поинтересовался детектив. Джон, задрав голову вверх, красноречиво заглянул в глаза Шерлоку. В синих глазах читалось легкое раздражение, нетерпение и некоторая сдержанность. Жалко. Шерлок уже начал скучать по ласкающемуся к нему Джону. И он жалел о том, что передержал доктора в ванне, но ничего больше нельзя было с этим поделать. Помогая ему подняться из ледяной воды, Шерлок сам невольно стал похож на губку, которая радушно впитала в себя всю жидкость. Левый бок почернел от влаги, а кожу неприятно щипал холод, вгрызаясь в нее своими крохотными зубами. Джон в свою очередь укутал себя в несколько слоев длинных полотенец, достающих до самого пола, и неровной походной удалился. Шерлок последовал за ним. Стараясь выдать наглое любопытство за искреннее беспокойство о своем друге, он не спеша открыл дверь общей спальни. Развернувшись к проходу спиной, Джон с трудом стягивал с себя прилипший к телу джемпер, а за ним уже следовала светло-голубая рубашка. Он не слышал, как вошел Шерлок, поэтому детектив вдоволь наслаждался предложенной ему возможностью. Шрам в виде выпуклой звезды с рваными краями красовался на левой лопатке – Шерлок сморщился, вспоминая свою прошлую оплошность – и стало заметно, что стреляли с близкого расстояния. Союзник, сделавший подлый выстрел. Пуля прошла навылет, что, возможно, и спасло Джона от смерти. Но детектив не спешил поделиться своими сведениями с доктором. А тот как раз повернулся в сторону двери, застав Шерлока. Сначала глаза Джона непонимающе округлились, затем он сконфуженно нахмурился, а потом его щеки затопил навязчивый румянец. Совсем немного, но достаточно, чтобы подставить Джона. - Ты быстро протрезвел, - протянул Шерлок, опираясь плечом на косяк. – Не красней. Меня не интересует подобное. Совсем. Шерлок провел пальцами по покрасневшей шее, на которой до сих пор виднелись небольшие следы зубов. В список этот пункт он разумно не включил. Он глупо понадеялся на легкую амнезию, вызванную алкоголем. - Не протрезвел. Просто, выражаясь твоими словами, «прочистил голову», - невозмутимо ответил Джон, вытирая волосы полотенцем, и уже более уверенно надел на себя простую белую футболку. – И что ты имеешь в виду под «не интересует»? И даже этот раз не считается? Детектив не удостоил Джона ответом. - Демисексуал, - изрек Шерлок после долгой паузы. Он заметил, что Джон пытался переварить информацию, но у него это получалось ровным счетом никак. – Асексуал, если тебе будет так понятнее. Демисексуальность присуща большинству людей. В большей или меньшей степени. Мы же не животные, и абсолютно глупыми инстинктами пользоваться не привыкли. Даже ты не станешь испытывать сексуальное влечение к человеку, который может не понравиться тебе в духовном плане. - Ясно, - откликнулся Джон, направив свой пустой взгляд на ковер, словно заметил в его бежевых петлях ответ на вопрос жизни и смерти. Хотя ничего, кроме пыли, там найти было невозможно. Пауза между ними затянулась. Шерлок сдвинулся со своего места, рассматривая взглядом оценщика шкаф Джона. Уотсон же собрал все свои мокрые вещи в кучу – с брюками он решил повременить, пока Шерлок не уйдет – и скинул их в корзину на углу комнаты. Несмотря на неожиданное заявление детектива, доктор слабо верил в его слова. Как бы они не звучали четко, как будто считанные с листочка, твердо и уверенно, сомнения залегли глубоко внутри Джона. И Джон не представлял, насколько он оказался прав. Он решил игнорировать это едкое семя сомнения. По Шерлоку сложно было определить, когда он говорит правду, а когда готов соврать. Они не были знакомы так близко, чтобы Джон мог с уверенностью воскликнуть, что сейчас детектив ему нагло лгал. Он бы показался просто невежливым дикарем, слезшим с пальмы, не обладающим должными социальными навыками. - Что тебя интересует, Шерлок? - Мне нужна одежда, - изрек детектив тоном «не будь идиотом», который сначала не понравился Джону, но затем он осознал, что по-другому Шерлок просто не умел говорить. – Тебе сложно найти свою одежду? И лучше размером, отличающимся от твоего. - Еще осталась ночнушка Мэри. - А из твоих вещей? - Ну, - задумался Джон, но алкоголь в крови до сих пор мешал ему быстро соображать, - найди что-нибудь. Все мое – твое. Наслаждайся. А я собираюсь лечь спать. Поэтому давай быстрее выбирай себе пижаму. - Это так любезно с твоей стороны, Джон! – саркастично ответил Шерлок. - Я знаю, я знаю. Стоило Джону отвернуться, как детектив самоуверенно раскрыл двери платяного шкафа, соскреб всевозможные вещи и скрылся в неизвестном направлении. Джон подумал, что он метил в сторону гостиной. На лице зацвела легкая улыбка. Он пощупал кончиками пальцев свои губы, чтобы убедиться, что это была не галлюцинация. Какая-то неизвестная мягкость захватывала его нервную систему, порабощая ее своей воле. Подобное давно не случалось с Джоном. Он бы сказал, что никогда, но тогда бы нагло плюнул в душу ушедшей Мэри, которая вытащила его из депрессии. Горечь подступила к горлу. Уотсон сильно зажмурился, прогоняя скорбь. На людях Джону удавалось сохранять спокойствие по отношению к смерти супруги, но наедине с собой горе захватывало его изломанную душу. Без лишних слов, с зажатыми в самую глубь мыслями и чувствами, Джон рухнул на кровать. Последняя его мысль была посвящена вопросу о том, почему он пустил малознакомого человека к себе в гости и разрешил ему остаться ночевать? И даже не предложил ему закуски с напитками. Но после этого он сразу провалился в глубокую темноту, где его поджидали вновь ожившие кошмары. Было только слышно, как Шерлок громко шуршал чем-то внизу, явно уронил одну из ваз. Джон счел бы это за обычную неловкость со стороны детектива, но даже неуклюжие проступки, «случайным» образом созданные Шерлоком, были преднамеренны. У него имелись свои планы.