Темная сторона сияния

Беспокойство нервно шевелилось внутри живота. Оно походило на клубок омерзительных и склизких созданий, которые запутались в собственных телах и теперь безуспешно ищут выход. Змеи сцеплялись со слизняками, а они, в свою очередь, переплетались с червяками. Подобные навязчивые мысли вызвали чувство рвоты, поднимающееся к горлу. Но очаг был затушен еще до того, как смог разгореться. Оставалось только на это надеяться. Джон, напоминая человеческую статую, застыл у окна. Часовой, чья цель оставалась неизвестной. Может, он что-то охранял? Квартира была заперта, да и ему не хотелось ассоциировать себя со сторожевым псом. Или же все дело заключалось в каком-нибудь конкретном человеке? И это уже был правильный вопрос. Но в разум забирались не самые лучшие образы. Опять собаки. Собаки, которые ждут своего хозяина годами. Брошенные и покинутые их человеком. Собачья верность не позволяет им сдвинуться с места, лелея внутри пушистых тушек песчинки надежды. Господи. Рука Джона устремилась ко лбу, мечтая успокоить колющую головную боль. Его скромность – местами трусость, но даже себе он не осмеивался признаваться в этом – не позволяла заходить дальше спальни. Темной спальни, где буквально все было темное. Нет, это слабо походило на старый склеп с гробами и вампирами, сладко спящими в них. Даже запаха сырости Джон не чувствовал. Он нервно рассмеялся. Сейчас была ночь, – или уже утро? – Уотсон принялся искать кнопку для включения света. Он интуитивно потянулся к косяку прикрытой двери, где, на уровне пояса, должен был быть намек на выключатель. Но его пальцы лишь ударили по столь же темной стенке, которая откликнулась глухим звуком. Быстро бросив поиски источника света, Джон с осторожностью опустился на кровать. Простыни принимали телесный цвет, что коренным образом отличалось от обстановки всей мрачной комнаты. Двухместная кровать. Странное и совершенно неуместное смущение прилило к его щекам. Он протер губы ладонью, стремясь умерить бурность собственного воображения. Но это было практически невозможно, потому что запах Шерлока находился абсолютно везде. Облачко аромата ластилось к Джону, кружась мушками вокруг него. Без разрешения забиралось внутрь и, переворачивая тонко организованную сущность Уотсона, приносила во всеобщий беспорядок нечто свое. Совершенно другое. Можно даже сказать, что инородное, но настолько приятное, что щекочущие разряды прошлись по спине Джона. Он поерзал на месте. Заблаговременно сняв с ног обувь, Уотсон остался с голыми ступнями. Неуверенно растянулся на кровати, представляя, что его в любой момент могут поймать в какой-то неизвестной провинности. Пошевелил пальцами ног. Он закинул руки за голову, устремив взгляд к потолку. Тоже темный. Интересно, комната выглядела бы такой мрачной, если бы удалось попасть в нее днем? Джон предполагал, что это игра его больного воображения. На самом деле окажется, что обои были выкрашены в ярко-розовый цвет, а вместо таблицы Менделеева – это точно была она – висели милые пушистые щеночки. Они резвились бы на зеленой траве. Один даже свалился бы на травянистый ковер из-за своих неуклюжих лап. Джон быстро прикоснулся к своему лбу, меряя температуру. На белую горячку или лихорадку не похоже. Но он решил больше не думать о маленьких животных, при этом разглядывая таблицы, которые не относились к крохотным зверькам. К нему лезла еще одна мысль. Та, с которой он точно не собирался контактировать. Не хотелось ему и формулировать ее, потому что она вновь пробуждала склизкий комок в животе. Но, когда сдерживать ее было практически невозможно, всплыл один единственный вопрос, породивший множество других. Куда ушел Шерлок? Проблема, словно король Артур, сидела во главе Круглого стола, покровительственно осматривая своих верных рыцарей. Они собирались победить злого шипастого дракона, который засел в их королевстве и не давал вести мирное существование всему живому. И этой омерзительной ящерицей являлся Джон Уотсон, который изо всех сил стремился погрузиться в забытье сна. Ему на долю момента показалось, что миссия выполнена, и Джону удалось заснуть. Но сквозь беспокойную дремоту слышалось собственное хриплое дыхание, волчье завывание ветра за окном. Джон, зажмурившись, перевернулся на другой бок. Надо было заглушить их. Отгородиться от звуков. Какими бы сильными не являлись желания и воля Уотсона, но, казалось, что надоедливый шум только увеличивал свои обороты. Невидимая рука скребла по несуществующему куску пенопласта над самым ухом Джона. Дремота в итоге поглотила его. Но вскоре послышались совершенно другие звуки. Джон не мог передать, как был счастлив им. Но его уставший восторг не длился долго, ибо на место вступил здравый смысл. Тот с холодной уверенностью поведал, что в квартиру могли забраться воры. Или кто-нибудь похуже. Джон вышел на разведку из своего пресловутого ночлега. Бесшумно ступая босыми ступнями, он спустился вниз по лестнице. Пальцы невесомо скользили по перилам. Они ощущали под собой давно засохший лак, на котором навсегда остались пузырьковые неровности. Внезапно в голову Уотсона ударила запоздалая идея, что надо было взять с собой средство самозащиты. Но он с преувеличенной самоуверенностью решил спустить все на самотек. Позже Джон посчитал, что, недостаточно отойдя от своего забытого сна, ему всего лишь показался этот подозрительный шум. Какой-нибудь неизвестный природе эксперимент решил выбраться на волю. Но попытка побега через местную канализацию не увенчалась успехом, поэтому существу потребуется помощь. Джон искренне считал, что у него воображение писателя-фантаста. Но на этот раз «авторский» нюх подвел его. В коридоре застыл Шерлок. Он был в той же одежде, что ушел часами ранее. Только верхние пуговицы пальто были расстегнуты, а шарф из изящного узла превратился в висячую с плеч тряпку. Больше Джону не удавалось разглядеть. Голова детектива была низко опущена. Темная копна по-чудному густых кудрей театральным занавесом закрывала остальную часть постановки. - С тобой все в порядке? – испуганно поинтересовался Джон, пройдя к креслу. Он не осмелился сесть в него. Черные, казавшиеся пятном в ночной темноте волосы лишь положительно закивали в ответ. Но самообладания Шерлока хватило ненадолго. Стоило ему выдать свой жест, как его ослабшее тело плечом пригвоздилось к стене. Джон, не теряя ни минуты, сразу же подскочил к детективу. Уотсон выставил себя в качестве опоры, закинув правую руку Шерлока через свое плечо. Тот сразу навалился на него, Джон с трудом удержал равновесие, но его больная нога в экстремальной ситуации разумно решила промолчать. Детектив пытался издать протестующий клич – выражение нежелания столь ненужного внимания к себе, но Уотсон оставался непреклонен. Плюс, ему даже не удалось разобрать, что Шерлок говорил. Джон усадил детектива на стул, стоявший на кухне. Они успешно преодолели преграду из макулатуры, проделав в куче бумаг небольшой проход. Словно альпинисты, чей путь лежал через непреодолимые вершины вечных сугробов на склонах Альп. Только даже любителям-экстремалам было намного проще, чем детективу вместе с Джоном. Джон, не потеряв ускоренного темпа, сел напротив Шерлока. - Мне надо тебя осмотреть. Ты выглядишь не лучшим образом. И если все окажется намного хуже, чем выглядит, то тебе, Шерлок, обещана прямая путевка в больницу. - Катись к черту, - прошипел детектив, отмахиваясь от рук доктора. Шерлок все еще не позволял себе поднять голову. – Никуда я не собираюсь. - Я еще никого не вызывал. Расслабься и позволь тебя осмотреть. Пожалуйста. Ты знаешь, что я врач. - Нет. - Шерлок, - горячо начал Джон. Его интонация сменилась на командный тон, не требующий отлагательств, и только собственная сила воли вместе с тактичностью удерживали его от самых крайних мер. Он намеревался точно убедиться в том, что детективу ничего не угрожает. И Джон добьется своего, пусть этого не позволит сам Шерлок, - я не собираюсь с тобой нянчиться. Твоя жизнь может быть под угрозой, а я, как доктор, не в праве допустить самого наихудшего исхода. Слова Уотсона произвели на детектива должное действие. Но, казалось, что он подчинился не из-за беспокойства за собственное здоровье, а исключительно из-за природного духа противоречия. Шерлок поднял голову. Брови Джона свелись к переносице, рот слегка приоткрылся. Ему было по-настоящему больно смотреть, до чего детектив довел себя. - Господи, ты бледнее мертвеца. И это он еще мягко выразился. Шерлок в повседневной жизни не отличался густым темным загаром; кожа выделяла привычки ее обладателя, красноречиво сообщая об обычаях домоседа и не поклонника солнца. Но теперь оттенок кожи принял белый цвет. Джон мог описать его, как цвет молока, ибо лишь он из всей цветовой палитры походил на оттенок лица Шерлока. Прежние ясные зеленые глаза покрыла больная мутная пелена, которая преобразила миндаль в серый туман. На губах детектива проблескивала слабая ухмылка, неохотно приоткрывающая ряд зубов. Только, изучив Шерлока взглядом на пару мгновений, внимание Джона переключилось в другое направление. Он ощутил приторно-сладковатый запах. Запах гниения. Рука Уотсона неуверенно потянулась к шарфу. На ткани проступили темные пятна. Он неуверенно поднял глаза на детектива, застыв в немой просьбе. Локоть Шерлока обрушился на деревянную поверхность стола, рука подперла подбородок, а свободная ладонь взмахнула в воздухе, предоставляя Джону абсолютную свободу. Уотсон стянул с Шерлока шарф. В нос сразу ударила та противная вонь. Она была легкой, но, несмотря на это, не внушала меньшее волнение за качество раны. Джону удалось перетерпеть свое чувствительное обоняние. Поднимаясь выше правой ключицы, где шея в изящном изгибе соединяется с плечом, виднелась глубокая рана от укуса. Сначала казалось, что какой-нибудь взбесившийся зверь напал на Шерлока, но у него получилось отразить атаку хищника. Присмотревшись, Джон понял, что такой ровный и аккуратный след зубов не может оставить любая псина или лисица. Они бы даже не дотянулись до шеи. Это были следы зубов человека. - Шерлок, кто тебя так? – встревоженно сглотнул Уотсон. - Никто. Бродяга накинулся на меня и столь неудачно укусил. С кем не бывает? По крайней мере, я полностью уверен в том, что он не представлял угрозу заражения. Я даже почувствовал запах конфет со вкусом мяты. Внутри Джона не зародилась уверенность в словах Шерлока. «Лжецу» же в данный момент было все равно на то, что подумает его доктор. Детектив не в состоянии был просто подумать. Стучащая и колющая боль в районе шеи несуществующими иголками препарировала его плоть, аккуратно вырезала каждый слой эпителиальной ткани, лишь продлевая муку Шерлока. - Где аптечка? - Где-то рядом с плитой. В ее районе. Сам найдешь, Джон. Уотсон резко встал со своего места и без лишних промедлений прошел в ту сторону, куда ему указал Шерлок. Включился свет. Зажмурившись, детектив краем уха услышал, как вода плещется из под крана, а шкафчики внизу открываются и закрываются. Перед глазами стояла лишь темно-красная винная пелена, которая пульсировала, стоило Шерлоку сделать хотя бы один вздох. Лучшим решением детектив посчитал отказ от употребления кислорода в окружающем его воздухе, но от удушья было бы умереть еще глупее, чем от заражения. Вновь перед его глазами возник Джон, но на этот раз он был в полной боевой готовности. Не хватает военной формы – я уверен, что она ему чертовски пойдет. Разум Шерлока начинал подавать свой голос, но мысли направились в противоположное направление от дороги, которая в действительности была уготована ему. - Что это? – прохрипел детектив в сторону тряпки, зажатой в руке Джона. На куске ткани виднелось нечто оранжевое. – Апельсиновый сок? - Нет, жидкое мыло. Не исключается вероятность того, что твой бродяга пользуется зубной пастой, но здесь – я твой лечащий врач. Поэтому следует предотвратить попадание слюны в рану, – объяснил Джон. – Профилактика. - Хватит уже болтать. - И предупреждаю, что будет больно. Очень. - Я уже не маленький мальчик и в состоянии вытерпеть какую-то пресловутую царапину! - Все так говорят, - одними губами проговорил Джон. Он, не дожидаясь дальнейшего ответа от Шерлока, приложил кусочек ткани к больному месту. Действие было совершенно резко и в то же время аккуратно. Но боли было невозможно избежать. От неожиданности детектив чуть не откусил себе кончик языка. Его рука вцепилась в собственный подбородок, а лицо скривилось. Из горла вырывался рык боли, который сдерживался невероятным усилием воли. Джон обмакнул тряпку в воду и еще раз прошелся по ране. Белая ткань покрылась красными пятнами, на ней остались засохшие корочки. Но теперь мука выносилась уже легче. Когда с вычищением грязи было покончено, Джон достал из аптечки перекись водорода. Он вылил добрую половину баночки на рану. Шерлок окинул своего лечащего врача злобным искристым взглядом, плотно сжав губы, но сдержал внутри все ругательства, просившиеся наружу. Голова шла кругом. Детектив быстро моргал глазами, чтобы сосредоточиться и сфокусировать зрение. Лучшим и самым ближним объектом был Джон. Поэтому внимание детектива полностью сконцентрировалось на Уотсоне, который с должным усердием вытирал излишки жидкости с кожи детектива. Он был слишком занят, чтобы вглядываться в черты Шерлока, а «наблюдателю» это только играло на руку. В завершении работы на рану легла повязка, которая практически не контактировала с больным местом, принося долгожданное облегчение. Шерлок глубоко выдохнул, тем самым выпуская из легких не только углекислый газ, но и всю кусающую боль. Джон вздохнул, устало развалившись на стуле. Их колени соприкасались. Опора друг для друга. Детектив прикрыл веки. Даже его великому мозговому супер-компьютеру нужна была перезагрузка. Он растворился в легкости, прохладе воздуха и одновременно ощущение тепла, где он лишь слегка касался Джона. Тому почудилось, что Шерлок задремал. Он прекрасно понимал его чувство усталости, ибо не каждый день удается подвергнуться атаке какого-нибудь сумасшедшего, и после этого оставшись немного покалеченным. Если бы у него хватило сил – возможно, и удалось бы при должном старании – Джон поднял бы детектива на руки и отнес его наверх, уложив в долгожданную постель. От внезапно прильнувшей заботы жаркая волна проникла в каждую клеточку Уотсона, наполняя кровь горячими нотками. Джон, замечтавшись, тоже закрыл глаза. Внезапно он ощутил на своем затылке чужие пальцы, которые оковами не позволяли ему сдвинуться с места. Это не на шутку застало Джона врасплох, но прийти в чувство ему не позволили губы, которые мягко накрыли его рот. Он расслабился, поддаваясь под «ненавязчивые» ласки Шерлока. Шерлок не стремился перескакивать на следующую базу своими вызывающими действиями. Губы соприкасались друг с другом, детектив ласково прикусывал нижнюю губу Джона, кончиком языка проводя под ней. Ладонь Уотсона придерживала Шерлок за локоть в качестве некой поддержки – никому не хотелось свалиться со стула. Другая рука легла на правое плечо детектива, мягко надавливая и заставляя слегка расслабиться. Он подчинился действиям Джона. Но затем резко придвинул своего доктора к себе, в буквально смысле спихнув его со своего собственного места. Джон улыбнулся сквозь поцелуй, успев захватить ртом воздух. Пальцы Шерлока устремились ниже. Теперь они пролезли под свитер. Самые их кончики ощупывали горячую кожу под одеждой, не осмеливаясь продолжить дальше. На секунду в голове детектива пролетела мысль, почему он не хочет довести всю сложившуюся ситуацию до самой финальной стадии? Жалко свою овечку? Или возникла (господи только не это я не собирался допускать это) привязанность. Точно. Ответ был яснее некуда. Отточенный разум оглушительно громко глаголил, что пора остановиться, а тело протестовало этому голосу, поддаваясь под химию вместе с Джоном Уотсоном. Джон отстранился первым. - Шерлок, таким способом ты говоришь спасибо? Надо почаще тебя подштопывать. - Не всем людям, - уклончиво ответил детектив, косясь в сторону. Они до сих пор стояли близко друг к другу, только Джон теперь возвышался над Шерлоком. Того подобное полностью устраивало – причины были неизвестны. – Но если судить о прекрасно проделанной тобой работе, то подобное заслуживает благодарности. - Всегда пожалуйста. Если тебе понадобится еще что-нибудь излечить, то я всегда поблизости. Шерлок задумчиво провел рукой по пояснице Джона, очерчивая кончиками пальцев узор на его свитере. - А куда ты денешься? Уотсон в ответ лишь пожал плечами, не находя в голове подходящего ответа. Он отпустил Шерлока, намереваясь убрать аптечку назад. Детектив радушно выпустил его из объятий. Но внутри Шерлока зарождалось то, чего он никогда не собирался показать Джону. То, что его доктор увидит только перед скорой смертью. И чем ближе Уотсон подходил к нему, тем яснее становилось, что точка невозврата располагалась все дальше и дальше, едва не уходя за горизонт. Необходимо было оборвать жизнь Джона Уотсона. Немедленно, пока все не закончилось колебаниями в приоритетах уверенного в себе Шерлока Холмса.