Испытание страхом

Румпельштильцхен шел по сырым каменным коридорам, пошатываясь из стороны в сторону. Свет выхватывал из темноты его невысокую фигуру, свет из окон, которые открыла Белль. Он прижал руку ко рту и остановился перед одним из них. За окном серая, безлунная ночь не давала ответов ни на какие вопросы. Он больше всего на свете хотел вернуться назад в библиотеку, и провести с ней всю ночь, беседуя, узнавая ее, наслаждаясь непринужденным разговором и слушая ее звонкий смех в ответ на его саркастические замечания. Но он не мог остаться. Не после того, как дал волю секундной слабости и поцеловал ее, такую теплую и нежную. Он боялся снова увидеть беспокойный ужас в ее глазах, поэтому не нашел ничего лучше, как стремглав выбежать из комнаты. И правильно сделал, пытался убедить себя маг, стараясь не обращать внимания на слишком откровенные мысли о своей служанке. Ощущение горячей кожи ее румяного лица все еще обжигало его губы. Румпельштильцхен отправился в лабораторию, когда понял, что ему не уснуть. А время, которое он не тратил на бесполезный сон, он старался использовать как можно выгоднее для себя и с умом. Наступала весна, а это означало, что желающих воспользоваться его магией станет в несколько раз больше. В зимние метели сюда, в его замок, стоявший в самой глубине горной долины, невозможно было проехать ни на коне, ни на муле, ни на повозке. Разве что по воздуху или магией – но эти способы путешествия были подвластны слишком немногим. Сейчас, когда дороги превратились в одно сплошное безразмерное болото, в котором увязало все, что угодно, проблема транспортировки в его замок все еще оставалась, но совсем скоро грязь и слякоть высохнет и исчезнет насовсем, вплоть до следующего конца зимы. И в его двери затарабанят первые, после того знаменосного стука Белль, весенние гости. Стоило проверить свои запасы и быть готовым. Именно этому он и решил посвятить остаток ночи, слишком возбужденный, чтобы спокойно уснуть. Проснулась Белль с хорошим настроением и бодро отправилась на кухню - готовить завтрак для себя и своего чудовища. Она сварила пару яиц, поджарила кусочки мяса, не забыв про свежие бутерброды с сыром и маслом. Негромко напевая, Белль шла по ступенькам наверх, чтобы подать завтрак. Ее собственное платье, в котором она проходила последние несколько месяцев, мирно отмокало в одном из чанов в прачечной. Белль совсем забыла как и про него, так и про чулки и ботинки, которые так и остались брошенными в той маленькой холодной комнатушке. И утром проснувшаяся Белль долго стояла в растерянности, решая, что же делать с ее внешним видом. Не ходить же босыми ногами по полу и в тоненькой рубашке целый день, пока платье будет сушиться? Привычка, появившаяся у нее еще дома, заставила ее открыть шкаф, хотя ничего особого она там и не ожидала увидеть. Но, когда дверца с позолотой отворилась, принцесса издала удивленный и одновременно радостный возглас. На вешалках висело с десяток чехлов, внизу у каждого виднелся то шелк, то белый газ, то кружева. Взяв первый попавшийся, Белль стащила чехол и увидела перед собой чуть-чуть помятое, но красивое платье. Длинное, светло-розовое, с пышной юбкой, и спущенными, короткими рукавами - оно было достойно украсить гардероб любой принцессы. Слои нежнейшего шелка покрывал светло-розовый газ, ткань была расшита цветами вручную. Девушка, затаив дыхание, смотрела на него несколько секунд, а затем снова полезла в шкаф, чтобы найти подходящие нижние юбки и шелковые чулки. "Как же я давно такие не носила" - думала Белль, с трудом, но все же успешно, завязывая шнурки корсета сзади. - "Вот бы сейчас заглянуть в зеркало и посмотреть, как я выгляжу!" Но делать это было строго-настрого запрещено, поэтому ей было достаточно увидеть свое отражение в воде из таза в умывальне, чтобы осознать, что выглядит вполне хорошо, гораздо лучше, чем в последние недели. Наверное, выглядело нелепо, когда Белль в таком шикарном платье скакала по лестнице, словно мячик, пытаясь удержать поднос и не уронить. Еда немного остыла, пока она одевалась, но принцесса надеялась, что наказания за это не последует. - Доброе утро, Белль! - громко поприветствовал девушку Румпельштильцхен с широкой улыбкой, уже ожидая ее в своем привычном кресле во главе стола. - Доброе утро, - весело кивнула Белль, внося поднос с завтраком в Большой Зал. Он с изумлением уставился на светло-розовую, нарядную Белль. За последние месяцы он привык, что девушка всегда синего цвета, иногда - белого, когда платье стиралось и она ходила в одной рубашке и залатанном подъюбнике, кутаясь в одеяло. Золотое платье она так и не одевала с тех пор, оно лежало, забытое ею, в коробке под ее старой кроватью. - Что это на тебе? - спросил он, удивленно подняв одну бровь и очерчивая черным когтем силуэт ее платья в воздухе. Сияющая улыбка Белль померкла. Она не знала, что платья из шкафа носить нельзя. Ведь зачем ему было вешать платья в шкаф, если надевать их запрещено? Принцесса удрученно уставилась в пол. - Простите, я не знала, что платья из шкафа в моей новой комнате - не для меня. Я тут же сниму его, только завтрак поставлю. - Она подошла к столу и поставила поднос, намереваясь, сразу же уйти. Если платья трогать было нельзя, то она обязательно снимет его и больше никогда в жизни не наденет. - Нет, нет, я не то имел в виду, - потряс головой он, нахмурившись, - Серьезно, Белль, хватит воспринимать каждый мой вопрос как осуждение. Для кого же еще, как не для тебя? Видишь тут много юных принцесс, носящихся по замку? - усмехнулся он. – Когда я перенес его к тебе в комнату, я не знал, что там внутри есть какая-нибудь одежда, вот и все. Кажется, Белоснежка повыше тебя будет, - заметил он задумчиво, глядя на юбки, подметающие каменный пол. Челюсть девушки отвисла. Чье-чье платье на ней сейчас было? Откуда у Темного могут быть платья Белоснежки? - Вы серьезно? Это платья принцессы Белоснежки? - Да-да, но не беспокойся, я не убивал ее. Она в бегах и платья из ее дворца ей точно не понадобятся. Ты ее знала? - поинтересовался он между делом, отправляя в рот очередную вилку с кусочком яичницы. Впрочем, почему бы и нет? Королевские семьи должны были знать друг друга, видеться на балах и тому подобных увеселительных мероприятиях. - Нет, наши королевства слишком далеко друг от друга, я о ней только слышала, - пояснила Белль, приподнимая юбки, чтобы было удобнее ходить. – Возможно, когда-то встречала ее в детстве, но не помню этого. К нам много кто приезжал, на самом деле, и в замке очень часто были чужие дети – принцы, принцессы, маленькие лорды и леди, так что среди них вполне могла быть и Белоснежка. Платье было действительно великовато - сантиметров на десять длиннее, чем нужно. Это ее расстроило, как и реакция Румпельштильцхена. Ведь она надела очень красивое платье, а не то старое голубое, и, несмотря на то, что оно было немного не по размеру, принцесса все равно выглядела в нем достойно, как считала сама. - Вам нравится? - смущенно краснея, спросила Белль и для достижения лучшего обзора сделала оборот на месте, изящно вскинув руки. Румпельштильцхен склонил голову набок с легкой улыбкой на лице. Ему нравилось то золотое платье, в которое он ее нарядил в тот первый совместный ужин в Темном Замке. Золотой шелк идеально оттенял голубизну ее глаз и добавлял золотистые искринки ее волосам. И, что уж там, ему нравился цвет. Также он любил, когда она ходила в том платье, что пошил для нее он - удивительно, как оно еще не распалось после непрерывной носки и стирки. Но когда она носила его, он не мог не испытывать гордость где-то в глубине души - на ней было то, что пошили его собственные руки. Но девушке нужна была одежда, несомненно, иначе она совсем скоро износит его платье и снова будет напоминать ему ту молчаливую и боязливую пленницу, какой она была в первые недели работы в замке. Пусть платье Белоснежки совсем не подходило Белль, и она смотрелась в нем как большая зефирина, но сама принцесса, видимо, была очень рада находке. "Гораздо лучше она смотрелась бы без него" - промелькнуло в его голове и он вытряхнул мысль, часто заморгав. - Очень нравится, - солгал он и мысленно скривился. - Ты прекрасна, душа моя, - добавил он. Чтобы хоть что-то в его высказывании было чистой правдой. - Только оно слишком... пышное и длинное для моего здешнего образа жизни. И розовое. Такое только на балы надевать, а не миски мыть. Мне больше красный и золотой цвета нравятся, - отметила она, подходя ближе, чтобы налить в чашку Темного чай. Белль отвыкла это делать, в течение долгих месяцев она сторонилась его. Но сейчас же было перемирие, верно? И она надеялась, что не временное. Принцесса, наклонившись к нему поднесла чайничек к чашке. Лицо его было почти так же близко, как и вчера, в библиотеке. Красавицу бросило в жар, стоило ей вспомнить горячие губы чудовища, целующие ее щеку. Румпельштильцхен и сейчас мог бы это сделать, если бы захотел. Ему бы ничего не стоило дотянуться, до нее. Кажется, ее страх потух, как пламя свечи, и новая, смелая, улыбчивая Белль не боялась подойти к чудовищу. Такой она нравилась ему еще больше. Румпельштильцхен не мог не радоваться таким переменам в глубине своей черной души. Длинные, спадающие волосы скрывали ее склоненное лицо, но он был уверен, что заметил пару любопытных взглядов, брошенных на него. Сегодня она пахла как-то по-другому, какими-то цветами. Роза? Шиповник? Он незаметно взял в руку прядь ее волос, чтобы вдохнуть поглубже аромат. Девушка, казалось, не замечала его жеста и продолжала возиться с чайничком, только ее руки, казалось, слегка дрожали. - Знаешь что, Белль, - сказал он, глядя на завесу каштановых волос, - Я бы хотел, чтобы ты трапезничала вместе со мной... Если ты не против, - добавил он неуверенно. - Естественно, только для того, чтобы я следил за тем, что ты правильно питаешься и не изнуряешь себя голодом, - нашелся сразу же Румпельштильцхен, гордо вскидывая голову. Белль тут же выпрямилась, отбросив свои волосы назад. Неужели он окончательно потеплел к ней? Раньше все было по-другому. Сначала ей было страшно, принцесса боялась лишнего слова сказать, даже когда он насильно ее кормил. Сейчас воспоминания о том, как хозяин замка кормил ее из ложечки, почти стерлись из ее памяти, вместе с тем чувством унижения, что тогда накрывало ее с головой. Потом, после случая в саду, ей было противно и в какой-то степени равнодушно. К тому же и сам Темный не горел желанием трапезничать вместе с ней - он даже не смотрел в ее сторону ни за завтраком, ни за обедом, ни за ужином. Но вчерашний день изменил многое, на самом деле. Румпельштильцхен беспокоился за нее и хотел быть в ее обществе, хоть непонятно, зачем. Он же всегда считал ее кем-то вроде живой куклы для того, чтобы просто украшать это одинокое, богами забытое место, не так ли? Но, несмотря на сомнения, одолевавшие девушку, она не могла найти в себе причин, чтобы отказать ему. Ей самой хотелось проводить с ним больше времени. Это было стыдное для нее самой признание, ведь ей не полагалось дружить с чудовищем, пленившим ее, мучившим. Но здравая часть рассудка замолчала, позволяя мечтательной делать то, что она сама хочет. - Вы правда хотите? Я... Я совсем не против. - Вот и отлично, - улыбнулся он. - Присядь, налей себе чаю. - Он взмахнул рукой, и рядом с ним, через угол стола, появилось такое же кресло, как и у него, в фиолетовых клубах дыма, и он подвинул ей вторую, пустую чашку. - У меня есть для тебя новое задание, Белль, - сказал он, словно обращаясь к ней с деловым предложением. - Скоро вся эта вода стечет, и дороги снова станут проездными. Это означает, что у меня будут посетители, и больше работы - эти людишки вечно чего-то от меня хотят. - Он закатил глаза к потолку, всем видом выражая раздражение этими, как он выражался, "мелкими людишками". - Я, конечно, благодарен тебе за твою уборку, но теперь темный замок выглядит как-то не слишком... устрашающе, что ли. Так вот, я уеду ненадолго, и дам тебе ключ от склада, где хранятся некоторые мои... трофеи. Укрась зал на свой вкус. Тем, что у вас, у людей, считается страшным. Тебе понятно, что я хочу от тебя? - Означает ли это то, что мне можно пока не убирать весь замок, а ограничиться только жилыми комнатами? - лукаво спросила Белль, наливая себе в чашку чай. Она потянулась за старинной серебряной пиалой, которой, как и Румпельштильцхену, было немало лет. Взяв ложечку, принцесса изящным движением положила себе в чай две ложки меда и со вкусом облизала ее. В детстве она часто убегала на кухню, крала там мед, а потом закрывалась с ним в библиотеке, читая какую-нибудь интересную книжку. Сейчас же все было совсем по-другому, но почему было не позволить себе такую маленькую слабость? - Это…- замялся Румпельштильцхен, не отрывая взгляда от алых губ девушки, задумчиво облизывающей ложечку с медом. – Означает… Она, черт ее подери, понимала, что делала? А именно, что делала она с ним? Он завороженно наблюдал за ее нехитрой трапезой, как она зачерпывала новую и новую ложечку и отправляла себе в рот. Чувствуя, как бессовестно пялится, он спрятался за своей чашкой, напрочь забыв, что она спросила. - Ты… иди, переоденься во что-то попроще, там очень пыльно - пробормотал он, сглатывая застывший ком в горле. – Иди-иди, я…посижу еще. Белль быстро допивала чай, придумывая, что можно было бы такое одеть, что не жалко и пачкать можно. Ее рабочее платье было еще даже не постирано и ближайшие несколько дней ей придется обходиться чем-то другим. Принцесса запамятовала, что видела в Белоснежкином шкафу штаны для верховой езды или что-то вроде этого. Можно было бы надеть и их, если по размеру подойдут. А даже если и не подойдут, ее ботинки обязательно скроют эту разницу, благо размер ноги у них был практически одинаковым. Она встала из-за стола, подхватывая за юбки свое неудобное платье. Да уж, стоило бы в шкафу что-нибудь другое поискать. Да и Румпельштильцхен был не в восторге от него. Штаны действительно были. Несколько отличных пар. Белль с радостью отметила, что с ними проблем не возникло, ведь штанину можно подкатать, чего, к сожалению, не сделаешь с платьем. Одевалась она долго, особенное внимание уделив волосам. После долгих попыток придать им более презентабельный вид девушка сдалась, заплетя обычную косу, перевязанную тем самым золотым шнурком, который ей когда-то дал Румпельштильцхен. Он придерживал волосы гораздо лучше, чем всякие ленты, а работы у нее, судя по всему, было по горло, поэтому не стоило отвлекаться на такие пустяки, как переплетение косичек. Румпельштильцхен нетерпеливо ждал ее у комнаты, вышагивая мелкими кругами. Когда она вынырнула из дверей своей спальни, на ней были одеты рыжие штаны, обтягивающие ее ноги от талии до пяток, и ее обычная сорочка, заправленная в них. Она определенно хотела довести его до сердечного приступа, думал он. Или все это неспроста? Нарядное платье, ложечка с медом, теперь эти штаны. Он, наконец, оторвал взгляд от злополучного предмета гардероба и взглянул на ее улыбающееся лицо. В голове промелькнула невероятная мысль - она что, флиртует с ним? Что за дикость. Первый взволнованный наплыв радостных эмоций был безжалостно задавлен железной логикой. Это не так. Даже если она действительно делает это специально, то не более чем для того, чтобы добиться от него чего-то, что ей нужно. Он чудовище, мерзкое чешуйчатое зеленое чудовище, он не может никому... НРАВИТЬСЯ. - Пойдем. Надеюсь, до вечера справишься, - сказал он ей, стараясь скрыть ту смесь надежды и подозрения, съедающую друг друга в его сердце. Вместе они шли по запутанным коридорам замка бок о бок, не касаясь друг-друга. Не, то, чтобы девушка сильно этого хотела. Но воспоминания о вчерашней ночи и об их руках, сплетенных вместе, пока они шли к библиотеке, снова взбудоражили ее. Это было пугающе странно, и Белль абсолютно не знала, что делать с собой. Наконец, они вышли к деревянной двери с тяжелым замком. Темный открыл ее, и с опаской девушка вошла внутрь и охнула, осматриваясь с любопытством и некоторым трепетом. Склад был заполнен всякой гадостью, начиная от банок с бальзамироваными глазами и другими частями тела, заканчивая скелетами, черепами и чучелами жутких животных. Белль никогда не видела таких даже в книжках, поэтому предпочла обходить чучела стороной. - Чтобы добиться эффекта, нужно будет просто разбросать это маленькими кучками по замку. Будет страшно, - заверила она его, нагибаясь к маленькой тумбочке, чтобы посмотреть, что там. - Достаточно будет главного зала. Большинство посетителей не заходит дальше него. Расположи все по своему усмотрению, - он неопределенно взмахнул рукой, обводя пространство. - Я зайду после ужина, - сказал он напоследок и оставил ее на складе одну. Он вернулся к своему занятию в мастерской. Ночью он пересчитал бутылки с зельями, и составил список того, что нужно было пополнить. Некоторые он мог начать делать прямо сейчас, однако за зиму многие ингредиенты закончились, и ящики его шкафа требовали новых пополнений. Ему не хотелось оставлять Белль сейчас одну, тем более после всего случившегося. Несмотря на ярые уверения Белль, что с окна она соскользнула случайно, его все равно одолевало тяжелое предчувствие. Вдруг что случится, а его не будет рядом, чтобы поймать? Он не мог потерять ее. Кроме того, их неожиданное перемирие, казалось, переросло в что-то, отдаленно напоминающее радушие, доброжелательное общение, и это было...странно. Он страшился, что, увидев ее снова через несколько дней, окажется, что ее дружелюбие - всего лишь краткий всплеск в серых угрюмых днях. *** Работа оказалась веселой. Или Белль просто привыкла к своего рода жестокости, которая могла случаться в этом замке. Она смеялась, когда находила какие-то скелеты, выглядящие забавно или какой-то капкан. Всякой противной дряни там было предостаточно, причем, абсолютно на любой вкус. Были и банки со свернувшейся кровью, внутренности животных в мутных растворах, упакованные в специальные склянки, черепа мертвых людей, сушеные головы огров, которые погибли еще задолго до ее рождения, и различные приспособления для пыток. На них принцесса старалась не смотреть, особенно на кнуты. Промучилась она до вечера, рассортировывая, что куда лучше бросить и как лучше расположить вещи. В коридорах она решила не убираться - все-таки пыльный Темный замок звучит гораздо более жутко, чем уютный и блещущий чистотой. Белль надеялась, что Румпельштильцхен не заметит разницы, да и вообще будет доволен тем, как она справилась. Ей нравилось вызывать у него одобрение, и принцессе хотелось, чтобы это происходило как можно чаще. Но рано или поздно нужно было остановиться. Когда штаны Белль были совсем в пыли, а большая часть пугающих штук разложена там, откуда их будет удобнее тащить, красавица закрыла дверь на ключ – уже третий в ее связке - и пошла к себе в комнату, чтобы принять горячую ванну и отмыть от себя грязь. Рубашка была пропитана потом и пылью, поэтому та сразу же отправилась в чан с платьями - тоже отмокать, чтобы потом постираться. Белль уже подумывала о том, чтобы снова нарядиться в какую-то из вещей Белоснежки, но ее взгляд вдруг зацепился на небольшой лоскут ткани, торчащий из небольшого ящичка, встроенного в кровать. Это наверняка был небольшой резервуар для королевских украшений или каких-то очень личных вещей. Принцесса достала оттуда коротенький шелковый красный халат с черной вышивкой. Вещь была довольно откровенной - такие даже Белль не позволяла себе носить, хотя, если бы она попросила такую занятную вещицу у отца, он бы наверняка купил, желая своей девочке самого лучшего. Но халатик, подходящий по размеру, был удобнее, чем сорочка, поэтому в ванную она отправилась именно с ним, смущенно хихикая и представляя, как будет смотреться в нем. Маг успел подготовить все нужные зелья до вечера, и собирался в дорогу у себя в спальне. Холода отступили, и можно было ограничиться камзолом и не надевать тяжелый меховой плащ, хотя он и делал его раза в два больше и устрашающе. Все было готово, но что-то оставалось не сделанным, и только услышав, как негромко хлопнула дверь в спальню Белль, он понял, что именно. Стоило попрощаться с девушкой. Он усмехнулся. Наверное, впервые с тех пор, как он поселился в этом замке, он действительно захочет сюда вернуться. Он постучал в дверь, перед тем, как приоткрыть ее. - Можно зайти, Белль? Ее волосы медленно сохли, а Белль не утруждала себя, чтобы расчесать их. Ее руки подустали сегодня, пока она тягала скелеты на деревянных штативах туда и обратно. Принцесса уже собиралась лечь спать, как внезапно в дверь постучали. Прежде, чем Белль успела подумать о том, чтобы набросить на плечи одеяло, она уже подбежала ко входу и отворила дверь. - Да? - с усталой улыбкой спросила девушка. - Я еще для чего-то нужна? - Я пришел... - он сделал паузу, оглядывая ее новый наряд. Стоило было самому просмотреть содержимое шкафа, чтобы оно не стало для него таким сюрпризом. Видимо, где-то в недрах комнаты завалялся забытый предмет одежды, потому что Белль была одета в красный, вышитый шелковый халат, открывавший колени и ... даже больше, - чтобы попрощаться. Белль, что на тебе надето ОПЯТЬ? - Ах, это... - Белль оглядела свой наряд. - Ну, я очень продуктивно поработала на складе, сортируя все эти банки-скелеты и чучела, но полностью перепачкалась. Мне нужно было во что-то переодеться, и я нашла этот...халат в недрах кровати. - засмеялась она, кивком указывая на свое ложе. Да уж, стоило хотябы в одеяло завернуться. - Мне ничего не оставалось, как надеть его. Только потом принцесса опомнилась. - Попрощаться? - Да, меня не будет несколько дней. Тебе привезти что-нибудь? - спросил он. Внезапно для себя он протянул руку к ее лицу и убрал со лба спутанную, непослушную влажную прядь. - Расческу, например. От его прикосновения Белль вздрогнула, чувствуя близкую опасность, но улыбаться не перестала. Ей нравились его прикосновения, и она чуть прижалась щекой к руке Темного. Руки его были теплыми, а из коридора дуло. Девушка понадеялась, что он простит ей эту маленькую вольность. - Я собиралась расчесаться, да только не успела, - пояснила Белль Кажется, они сходили с ума, думал Румпельштильцхен. Причем, оба. Девчонка свихнулась от одиночества за три темных месяца в замке, иначе как объяснить то, что она улыбается ему и льнет к его прикосновению, словно любящая дочь к доброму отцу? Она не видела ни одного человеческого существа уже долгое время и, вероятно, подзабыла, как они выглядят. - Давай я тебе помогу? - предложение сорвалось с его губ, прежде, чем он успел задуматься. Впрочем, девочка не отпрянула, шокированная его предложением, как в тот раз, когда он усадил ее перед занавешенным зеркалом, требовал беспрекословного подчинения и наслаждался ее страхом. Только сейчас не видно было в ее глазах той самой покорности, и создавалось впечатление, будто бы она сама этого хочет. Белль кивнула и провела Румпельштильцхена к себе в спальню. Ее глаза забегали по комнате в поисках расчески. Боги, где она? Она застонала, вспомнив, что засунула ее в тот самый ящик, откуда достала свой халат. С удрученным видом Белль полезла за ней. Руки тряслись от ожидания и еще чего-то, что пугало принцессу больше всего. Откуда в ней взялось это изматывающее волнение и предвкушение? Белль послушно села на маленькую табуретку, стоявшую рядом с ее постелью, и выжидающе посмотрела на Румпельштильцхена, ожидая его действий. Расческу она держала в дрожащих руках. - Я готова, - прошептала девушка, выпрямляя спину, точно так, как она всегда делала, когда горничная приходила расчесывать ее мокрые волосы перед сном. Румпельштильцхен растерянно наблюдал, как девушка торопливо бегает по комнате в поисках расчески. А ведь он уже собирался взять свои опрометчивые слова обратно и уйти, оставив ее в спокойствии готовиться ко сну. Но Белль уже сидела на пуфике, всем видом выражая готовность и ожидание, чинно сложив ручки на голых коленях. Он взял протянутую расческу и сел сзади нее на кровати, мягкой и бесшумной, в отличие от наспех сколоченных кусков дерева и прогнившего матраса, на котором она спала раньше. Его охватило сладостное чувство предвкушения, когда он перекинул ее длинные каштановые волосы на спину. Беря по одной спутанной пряди, он принялся расчесывать ее, стараясь не сильно дергать за запутанные узелки. Сидя на белоснежной постели в тяжелом дорожном камзоле и в высоких сапогах, он чувствовал себя не к месту в этой комнате, тем более рядом с едва одетой принцессой. Он вспомнил, как Бей всегда выворачивался от гребешка в руках отца, когда тот пытался утихомирить его взбунтовавшиеся кудри и плакал, если отец больно дергал за волосы. Ее локоны тоже вились, особенно сейчас, слегка влажные. Ловкими руками он расплел все запутавшиеся колтуны за несколько минут и уже в десятый раз проводил расческой по одному и тому же месту, не желая заканчивать полюбившееся занятие так быстро. - Что тебе привезти, Белль? – повторил он свой вопрос. Если бы не героические усилия Белль, она бы наверняка застонала от удовольствия, что приносили его пальцы у нее в волосах. Медленно, словно растягивая удовольствие, Румпельштильцхен распутывал еще влажные кудри, ни разу не дернув или задев. Девушка закрыла глаза и прикусила губу, чувствуя, как тепло разносится у нее по телу, а щеки алеют. Еще никогда в жизни принцесса не испытывала подобных ощущений от обычной расчески, даже те чувства, которые она испытала во время прошлой попытки, были ничем, по сравнению с тем, что было сейчас. Меньше всего Белль хотелось, чтобы Темный остановился, слишком уж ей было приятно чувствовать его пальцы у себя в волосах. Внезапный вопрос на секунду сбил красавицу с толку, но она быстро придумала ответ, в надежде на то, что хозяин замка не откажет в маленькой просьбе. Он ведь сам хотел узнать. - Шоколад, - пробормотала она, дыхание ее было сбивчивым и неровным. - Я люблю шоколад. - Договорились, - согласился маг, не скрывая победной улыбки. Впервые за долгие месяцы его вопрос наконец был удостоен ответа. Расческа гладко скользила сквозь нежные, словно шелк, пряди, уже тщательно расчесанные, но Румпельштильцхен был слишком увлечен ею, чтобы просто остановиться и уйти. Девушка спокойно сидела с закрытыми глазами, из приоткрытого рта вырывались легкие вздохи. Гребень беззвучно упал на покрывало, и когтистые пальцы дотронулись до ее шеи, нежно поглаживая ее кожу. Отбросив волосы назад, он обнажил маленькое ушко и крохотный участок плеча, не прикрытый халатом. Ощущение ее кожи под подушечками пальцев было сладким, словно мед, который она сегодня утром с таким упоением смаковала, и невыносимо тягостным. Его накрыла волна жара, пульсирующая горячими приливами в животе. Ее шея была в каком-то дюйме, и, не сдержавшись, он склонился еще чуть ниже и оставил жаркий, влажный поцелуй чуть ниже ее уха. Он замер, не отрывая губ от ее кожи, всеми силами пытаясь не накинуться на нее, а дождаться ее реакции. Все «как» и «почему» вылетели у него из головы, оставив ее легкой и пустой, наполненной одним лишь желанием, восторгом и нежностью. Пока он расчесывал ее влажные волосы, ни Белль, ни Румпельштильцхен не проронили ни слова. Тишину в комнате нарушали лишь звуки ветра за окном и ее тихие то ли вздохи, то ли стоны. Но внезапно равномерные, расслабляющие движения рук Темного прекратились, и принцесса на секунду потеряла способность дышать. Неужели все? Ей было слишком хорошо, чтобы прекращать. Белль подумала о том, что нужно повернуться, сказать ему, чтобы продолжил, что ей безумно приятно его занятие. Прикосновения Темного рождали в ней чувства, которых Белль еще не испытывала никогда. А затем случилось невероятное. Шершавые губы Румпельштильцхена коснулись ее обнаженной кожи, и от захлестнувших ее эмоций, принцесса крепко сжала ткань пуфика, на котором сидела. Издав судорожный вздох, девушка откинулась назад, прильнув к его груди, и низкий стон заклокотал в его горле. Боги, как же это было приятно. Здесь и сейчас, этот миг, это все, что имело значение. Ее покорность и невольно высказанное «да» затуманивали разум, лишая силы воли. Он ощущал тепло ее тела, прижатое к нему, и ее тяжелое дыхание так близко. Его руки скользнули на ее талию, прижимая ее к себе, сминая гладкую ткань халатика, а губы продолжали покрывать медленными, неторопливыми поцелуями открытую шею, оставляя влажные следы на белоснежной коже. Белль помнила, как когда-то это делал Гастон, прижимающий ее к стене возле библиотеки. Настойчиво, грубо он мял ее тело своими пьяными руками, делая ей больно и не обращая внимания на ее крики и протесты. И Темного она должна была так же ненавидеть, принцесса должна была вырваться и убежать, чтобы не позволить чудовищу касаться ее снова. Но прикосновения и губы этого чудовища были совсем иными. Он неторопливо оставлял поцелуи медленно, один за одним, и каждый был горячее и жарче предыдущего. "Белль..." - простонал он ее имя, щекоча дыханием ее покрасневшее ушко, цепляясь губами за обжигающую розовую кожу. "Белль, Белль, Белль" - только и звенело внутри его пустой, словно колокол, головы, и ничего не существовало в этом мире, кроме нее. Одной рукой он сдвинул ворот ее тонкого шелкового халатика, обнажая круглое плечико. Он прижался губами к ее сияющей белоснежной коже со всей нежностью, на которую был способен, скользнув рукой по ее шелковому предплечью, пока его ладонь не накрыла ее, лежащую на колене. Раз за разом ее имя срывалось с его губ, и Белль переплела его пальцы со своими, крепко сжимая его ладонь, тонкие и белые с темными, зеленоватыми и когтистыми, и новая волна жара накрыла его с головой, так, что сдерживаться было все труднее и труднее. "Моя Белль" - шептал он, зарывшись лицом в ее волосы, его когти на ее животе, казалось, давно должны были впиться в ее кожу, разрезая нежную ткань, прижимая ее к себе так отчаянно, но она не замечала ничего. Медленно, с затуманенным взглядом, Белль повернулась к Румпельштильцхену лицом, не разжимая его объятий. Она хотела видеть его взгляд, то, как он смотрел на нее, как его шершавые губы шепчут ее имя. Ей показалось, что он тоже хочет видеть Белль. Внутри все горело, и девушка была уверена, что в пекле холоднее. Но этот жар был слаще рая, и она была готова сгореть заживо, лишь бы это не кончалось. Он с вожделением смотрел на ее приоткрытые влажные губы, манящие и желанные. Как же ему хотелось прикоснуться к ним. Нет, не в поцелуе, Румпельштильцхен не желал пугать ее. Просто взять и очертить пальцем их контуры, почувствовать мягкость и тепло, которое не дарил ему ни один человек на всей земле. Нет. Способность мыслить вдруг вернулась к Румпельштильцхену со всей ужасающей силой, прерывая поток блаженного наслаждения острым стальным топором. Она не должна видеть его. Неважно, в какой голубой мечте она пребывала, какой сон видела, его звериное лицо оттолкнуло бы ее. Она заслуживала нежности, ласки, и он был более чем рад дать ей это, но... Никто не мог желать монстра. Он опустил голову, уткнувшись лбом в ее плечо, облизывая внезапно пересохшие губы. - Спокойной ночи, Белль, - как можно более спокойным, ласковым тоном сказал он ей, вынул свою руку из ее нежной ладони и, стараясь не попадать в круг света от немногочисленных свечей, вышел из комнаты, тихо прикрыв за собой дверь. Белль так и порывало пойти за ним, остановить и снова прижаться к нему, но решила, что не нужно. Он, скорее всего, этого просто не хочет, ведь кто Белль для него? Обыкновенная служанка, девочка на побегушках, которая под страхом смерти может сделать все, что он попросит. И хорошо, что он уезжает, у принцессы будет время подумать над тем, что произошло. Она и сама хороша - так податливо пошла в его руки, словно зверюшка, не сопротивляясь. Зря, теперь девушка чувствовала смесь вины и жалости к себе, и непонятные чувства, к тому, кто только что вышел. Почему она так согласно терпела его поцелуи и объятия? Почему ей было так хорошо рядом с ним? Будто после падения что-то изменилось... - Удачи… - прошептала она ему вслед.