Испытание страхом

- Твой предыдущий товар оказался абсолютно бесполезен, - говорил Румпельштильцхен резко и раздраженно, занимаясь за своим столом зельями и мало обращая внимания на его гостя - мужчину в высокой нелепой шляпе. - Если ты будешь продолжать носить мне подобное барахло, от которого никакого толку нет, то я перестану тебе платить. - Тогда я не стану носить тебе это барахло, непонятно зачем тебе нужное, - беспечно отозвался гость, лениво проводя пальцем по корешкам книг, стоящих на многочисленных полках в лаборатории Румпельштильцхена. - Думаешь, дорогуша, у меня нет других способов заставить тебя подчиняться мне, кроме золота? Ты забыл, с кем разговариваешь, Шляпник. Кроме того, разве твоей малышке не нужны новые башмачки? - вкрадчиво произнес он, зная, как холодеет кровь в жилах его гостя. Никакой шантаж не может быть лучше, чем шантаж собственным ребенком. Пусть Темный и никогда не причинял вреда детям, но об этом знало всего двое – он и его любопытная служанка. - Итак, что ты принес мне сегодня? - спросил Темный, разворачиваясь, наконец, лицом к Шляпнику, нетерпеливо всплеснув руками. Мужчина молча протянул ему мешок, в котором что-то подозрительно гремело и позвякивало. Румпельштильцхен с любопытством заглянул туда, и из мешка показалась старая, потрепанная книга, ожерелье из девяти тяжелых отполированных камней, и шкатулка с причудливым кованым узором. - И что это? - спросил маг. - Книга про волшебную лампу. В народе говорят, она исполняет желания. Ожерелье должно приносить удачу его обладателю, а шкатулка, по слухам, открывает врата в другое измерение. Румпельштильцхен мгновенно схватил шкатулку, уставившись на нее жадным взглядом. - И как она работает? - спросил он хрипло, в его груди сердце заколотилось, предчувствуя невероятную находку. - Если сложить ее определенным образом, она открывает портал в другое измерение. Но загвоздка в том, что никто из ныне живущих не знает, как именно ее надо сложить, - ответил Шляпник. Румпельштильцхен нахмурился, пристально вглядываясь в вещицу. Скорее всего, это была очередная фальшивка, но стоило попробовать и это. Он использует любой шанс, любую возможность, лишь бы добиться желаемого. - Хорошо. Бери свою плату,- он кинул ему аккуратно свернутый моток золота. Шляпник поймал его, с удовлетворением взвешивая в руке. - Благодарствую, босс. Надеюсь на очень нескорую встречу. И, да, передавай привет своей милой служанке, - бросил Шляпник на прощание, разворачиваясь к дверям, чтобы исчезнуть поскорее из этого гиблого места. - Стой, - Румпельштильцхен вскинул голову, оторвавшись от созерцания любопытной шкатулки. - Какой еще служанке? - спросил он, всматриваясь в гостя сузившимися от подозрения глазами. - Ну как же, – Шляпник задумчиво поднял глаза к потолку, вспоминая как можно больше деталей, - В синем платье, грустная такая, немного неуклюжая, но необыкновенно красивая. Мечта, а не служанка! Жаль, не удалось увидеть ее в этот раз. - И больше ты никогда ее не увидишь, не сомневайся в этом, - голос мага превратился в низкое рычание, - потому что я запрещаю. Вон отсюда! Джефферсон безразлично пожал плечами. У босса всегда были какие-то странности. То в разные двери не заходи, то гномов садовых не трогай, то в подземелья не заглядывай. Теперь еще и это, будто бы она его собственность. Хотя, этому он бы не удивился. - Исчезни, - буркнул Румпельштильцхен, наблюдая за тем, как мужчина рассматривает книги на его полке. И на кой черт они с ней встретились? - Чао! - послышался голос Шляпника уже из коридора. Румпельштильцхен ощущал, как гнев закипает внутри него, как кипяток в кастрюле на плите. Он хотел вырвать глаза сующему нос куда не надо Шляпнику, лишь бы тот не смел смотреть на ЕГО Белль, и любоваться ей, будто бы он имеет на это какое-то право! Она его - принцесса, служанка, подопечная – не важно, кто. И тогда оставался один вопрос, однако. Если он встретил девушку в его замке, почему она не рассказала ему об этом? Белль увидела уходящую тень незнакомца в щель приоткрытой двери своей спальни. Она даже не успела толком рассмотреть ничего, кроме силуэта высокой, странной шляпы. Сегодня Румпельштильцхен опять принимал посетителя. Белль не видела, кто это был, но, похоже, Темный был прав - весной люди стали искать встречи с ним еще чаще, чем когда-либо. И ей придется к этому привыкнуть, раз уж она здесь живет и будет жить всю свою жизнь. Но мысль о незнакомых людях стала ее пугать - сказывалась слишком долгая изоляция от внешнего мира, мира без людей и вечных сплетен с разговорами, любопытных взглядов и неясных намерений. За всю зиму Белль не видела никого чужого и незнакомого в замке. За исключением одного. *** Он пришел в морозный солнечный день. Мужчина в теплом толстом плаще со странным мешком, в котором что-то топорщилось, сначала даже не заметил ее. На лице Белль выразилось недоумение и некий... страх. Отвыкнуть от людей очень легко, особенно, если единственный, кто находится рядом - зеленоликий монстр. А человек в плаще был действительно человеком. По крайней мере, у него были белые руки и человеческие глаза. Отступив к окну и плотным шторам, которые могли скрыть ее, девушка попыталась отгородиться от незнакомца и остаться незамеченной, слившись с обстановкой, но обронила метлу, и мужчина резко обернулся на звук. На его лице застыло непонимание, будто он сам, так же как и Белль, не верил в то, что видит. Глаза у него были голубые, как небо, чистые и добрые. И смотрел он на нее без злости, которая так часто сопровождала взгляды Темного. Мужчина скользнул взглядом по швабре, стоящей чуть поотдаль и по упавшей метле, и девушка увидела понимание в его глазах, чуть прищурившихся в улыбке. Склонившись в довольно забавном поклоне, он кивнул на следы, оставленные его мокрыми сапогами на полу. - Извините меня, прекрасная леди, за то, что испортил ваши труды, - негромко проговорил незнакомец, подобрав с пола грязную метлу. Белль вздрогнула от звука его голоса. Как же давно она не слышала речи обычного человека. Из-за этого принцесса не сразу нашла, что ответить. - Спасибо, - поблагодарила она, кивнув незнакомцу. Тот приветливо улыбнулся и протянул метлу. - Я бы был рад помочь вам, миледи. Вы уж простите меня за те следы, которые я оставил своими грязными сапогами, но, боюсь, что если я не потороплюсь, здешнее чудовище разозлится и сделает из меня еще одну большую лужу. Тогда работы вам только прибавится, - он рассмеялся, немного жутковато и безумно, но девушка тоже издала легкий смешок, негромкий - вдруг Темный услышит, что она с кем-то говорит. Тогда ей точно несдобровать, и одними лишь розгами она не отделается. - Да уж, тогда вам стоит поторопиться, он сегодня не в духе. Удачи, - быстро пояснила принцесса, желая предупредить доброго, улыбчивого человека. Изголодавшаяся до чужого общества Белль была рада ему помочь. - Раз так, то благодарю я вас, милая девушка, - поклонился он и быстрым шагом направился к винтовой лестнице, ведущей в башню Румпельштильцхена. - Вспоминайте беднягу Джефферсона, а он, в свою очередь, будет помнить о вас. Его голос эхом отлетел от стен замка, и еще долгое время Белль казалось, что незнакомец по имени Джефферсон был совсем рядом, а не в другом конце башни. Потом, спустя недели, принцесса вспоминала о нем, гадая, что же он принес магу, и жив ли он еще. *** Когда Румпельштильцхен спустился к обеду, девушка уже ждала его с обычными порциями супа для них двоих. Он сел за стол и молча принялся за еду. Он не собирался выливать на нее все те ураганы бушующей ревности. О да, это была именно она. То самое чувство безосновательной злости и пожиравших душу подозрений. Показать ей это было все равно, что прокричать ей в ухо о своей глупой влюбленности, а этого делать он ох как не желал. Не надо ему еще того, чтобы девчонка почувствовала свою власть над ним. Несомненно, Шляпник был рангом выше в глазах девушки, хотя бы за счет белозубой улыбки, не вызывающей ужаса. А про доброту его и спокойствие лучше было вообще не говорить – очевидно, что по всем критериям Джефферсон был лучше него. Но у Румпельштильцхена была магия, превышающая возможности портного в тысячи раз. Иной раз, могущество гораздо полезнее доброго сердца. Когда напряжение за столом превысило все допустимые пределы, он все-таки не выдержал. - Ты ничего не хочешь мне рассказать, принцесса? - спросил он, еле сдерживаясь, чтоб не тряхнуть ее за плечи, как куклу. - А я что-то должна рассказать? - ответила вопросом на вопрос Белль. Со вчерашнего вечера красавица и чудовище не обмолвились ни словом. Он был в своих мыслях, она - в своих. Обед проходил в молчании, девушке не хотелось с ним разговаривать сейчас. Но внезапный вопрос поставил ее в тупик. В чем она провинилась на этот раз? - Не случалось ли тебе встречать в моем замке кого-то интересного, о ком ты «забыла» мне рассказать? - Ничего я не забывала - это раз, а во-вторых, - будничным тоном продолжила девушка, - то совсем не ваше дело. То, что происходит в моей жизни, касается лишь меня и никого другого. - И каким это образом то, что происходит в замке - не мое дело?! - сквозь его голос начали прорываться рычащие звуки, выдававшие его чувства. - Я знаю, что ты встречалась в моем замке со Шляпником. Почему ты мне не сказала? - Вы имеете в виду Джефферсона? - ровным голосом спросила Белль, как ни в чем ни бывало отщипывая кусочек булочки. Она не собиралась поддаваться на его провокации и прятаться в углу в страхе. Она была ни в чем не виновата, и Темный ее выслушает. По крайней мере, если и дальше рассчитывает на доброе к себе отношение. - Он был в замке с вашего позволения, следовательно, вы знали о его присутствии. А то, что я виделась с ним и разговаривала, то это и есть «не ваше дело». Я ваша служанка, а не ваша собственность, не забывайте об этом, и не обязана вам докладывать обо всем, что со мной происходит. - Ты моя, слышишь?! - вскричал он, поднимаясь со стула и роняя кулаки по обе стороны ее тарелки, так, что приборы звякнули об стол. - Только моя! Служанка, собственность, мне все равно! В следующий раз, если твой дружок еще раз вздумает поговорить с тобой, он лишится языка – так ему и передай. - Я не ваша! Слышите меня? Я никогда не буду вашей! - громко крикнула ему Белль, вставая из-за стола. Ей это чертовски надоело. - Что бы вы ни думали о себе, я скорее умру, чем буду принадлежать кому-то! Никто не владеет мной, и никто, слышите, никто не решает за меня! Ее слова полоснули по сердцу зверя острой болью. О чем он думал? Конечно же, она бы лучше умерла, чем была его. Был бы на его месте смазливый Джефферсон, она, небось, не возмущалась бы так. Но Румпельштильцхен не белозубый Шляпник, и, как бы принцессе этого не хотелось, она проведет остаток жизни не с ним, а со старым чудовищем. - К несчастью для тебя, никому другому тебе и не суждено принадлежать. Так что привыкай. Как бы ты сама не хотела считать, ты моя, и никому не позволено встречаться с тобой. - Этого не было в той сделке, которую я заключала. Не было! Было четко оговорено, что я прохожу 12 испытаний, после чего вы учите меня магии. Про посещения ничего не говорилось. - Сколько у нас осталось? Еще семь? Может мне приказать тебе никогда ни с кем не встречаться и не разговаривать без моего разрешения? - это звучало, словно приказ, хотя он не хотел, чтобы это прозвучало именно так. Будто он насильно заставляет ее быть с ним. Нет, вдруг подумал он. Он хотел, чтобы она выбрала его добровольно. Странное, дикое желание быть для нее ее собственным выбором едва не заставило его рассмеяться над самой собой. Да, конечно, выберет она его. Скорее в аду станет холодно, а сам дьявол достанет из подвала коньки. Не после того, что он с ней сделал. Но, по крайней мере, у него будут ответы. Его выбор-то был очевиден. - Знаешь что...- сказал он тише, огибая стол, чтобы приблизиться к ней. - Я этого не прикажу. Вообще-то, можешь видеться с кем хочешь, хоть с безумным Шляпником, сколько угодно. В пределах замка, конечно. Но все равно, Белль, - он приблизился к ней вплотную и прошептал мягко, нежно, нараспев, прямо в ее маленькое ушко, касаясь его губами, - Ты принадлежишь только мне. Девушка резко обернулась. Зло прищурившись, Белль ткнула пальцем ему в грудь. - Возьмете меня силой, чтобы доказать ваше могущество и то, что я ваша? Румпельштильцхен отшатнулся от нее, как от огня, скривившись в гримасе отвращения. Силой? Да за кого она его принимала? Он никогда не сделал бы такого – даже в мыслях. Когда-то он с извращенным удовольствием воображал, каким пыткам бы подверг ее, как издевался бы над ней, но ни разу…это. Проснувшееся в нем после векового сна чувство было невинным, словно новорожденный младенец, и не успело обзавестись грехами. И вся прелесть состояла для него именно в том, что ему не приходилось применять силу, магию, хитрость, что угодно, чтобы добиться от нее чего-то. Она сама, добровольно, не принуждаемая ничем, выбирала его компанию. "Проблема в том, милая Белль, что и я - совершенно и полностью твой", - подумал он, но так и не решился сказать это вслух. Подобные речи лишь отпугнули бы ее. А кого нет? - Мне не надо ничего доказывать. Ты сама прекрасно с этим справляешься. А если ты вспомнишь хоть раз, когда я целовал тебя не по твоей воле, разрешаю сейчас же уйти из замка. Ну же, Белль? - предложил он насмешливо, уверенный в своей правоте. Она открыла рот, чтобы дерзко ответить, сказать еще что-то в свою защиту, но Темный был прав. Не во всем, конечно, но Белль действительно желала быть рядом с ним. Желала его поцелуев, объятий, легких прикосновений и разговоров. Но приказы – вот что Белль ненавидела больше всего. Белль молчала, не зная, что говорить дальше. Она не собиралась сдавать свои позиции, но аргументов в этом споре у нее не осталось никаких. - Молчишь? То-то же. - Румпельштильцхену нравилось быть правым. Собственно, он всегда был прав, даже если кто-то думал иначе. На его стороне была магия, железная логика и трехвековой жизненный опыт. - Пора было бы понять, что спорить со мной бесполезно. А теперь, если позволишь, милая, я вернусь к своей работе. Однако, вместо того, чтобы выйти из зала и подняться в свою лабораторию, он развернулся и направился к камину, переместив сюда свою кушетку из мастерской одним щелчком пальцев. Когда он удобно устроился на своем любимом месте, в его руках оказалась та самая шкатулка - головоломка, которую он заполучил ранее этим днем. Не было разницы, где именно разгадывать ее секрет, а времени это, по его догадкам, займет немало. Лучше это было делать с удобством, пусть даже в компании упрямой, непослушной Белль. Кованые узоры на небольшой кубической шкатулке крепились на невидимых шарнирах, вращаясь во все стороны, Каждый орнамент отличался от своего собрата, но понять, что они означают, и в каком порядке их нужно было собрать, было невозможно. Когда посуда была вымыта и девушка вернулась в зал, Белль удивило то, что он так и остался там. Обычно, когда они ссорились, Румпельштильцхен уходил и запирался у себя в мастерской. Но сейчас этого не произошло. Увидев блеснувший в руках мага предмет, принцесса присмотрелась, но зрение подвело ее – чтение в темноте при свете одинокой свечи не прошло бесследно. "Меньше читать по ночам нужно было", - услужливо подсказало ей ее совесть, но девушка лишь отмахнулась. - Что это? - спросила она, не решаясь подходить ближе. Их ссоры никогда не проходили гладко и не заканчивались быстро. - Одна очень занятная головоломка, - ответил он, вертя в руках блестящую разноцветную коробочку. Ее грани в его руках поворачивались в разные стороны, в несколько рядов, и сверкающие золотые орнаменты, покрытые яркой эмалью, каждый раз создавали новый узор. – Я бы руки оторвал тому, кто ее создал. Где-то в этих миллионах узоров мог быть один, который открывал портал в другой мир. Если, конечно, в легенде говорилась правда. Однако он вспомнил и про другие вещи из сегодняшней добычи. Маг взмахнул рукой, и на его пальцах повисло то самое ожерелье из девяти камней - символизирующие девять планет - каждый заключен в причудливое золотое обрамление. Он уже исследовал его - нужной магии в этой безделице не было и следа. В нем вообще не было магии, куда только смотрел Джефферсон, когда брал его? - Возьми, если хочешь, - обратился он к девушке, все еще разглядывая свою шкатулку. - Оно приносит счастье его обладателю. По крайней мере, по слухам. - Спасибо, - пробормотала девушка, беря в руки необычное ожерелье. Оно было очень красивым, даже слишком. Драгоценные камни красиво играли на свету, бросая радужные блики на ее лицо, но украшение было слишком роскошным, чтобы носить его с простым платьем. Слишком много подарков за последние дни. Поездка домой, украшение, книжка... Кстати, она еще не поблагодарила его за книгу. Белль встрепетнулась и подошла еще на шаг, веря в то, что он, если и злится на нее, то уже не так сильно. В конце концов, и ее вина в их ссоре тоже была, что случалось нечасто. - И, да, спасибо за сказку, что вы мне вчера принесли. Я ее помню, чуть ли не с пеленок, но книжки у меня не было. - Если ты еще и знаешь, где достать тот цветок, я был бы весьма признателен за сведения, - бормотал он, занятый своей шкатулкой. - Сама по себе сказка - чистой воды выдумка. Не существовало ни той девочки, ни самой колдуньи, которая его ей дала. Но что-то такое, похожее на этот цветок есть, ведь, изначально, это было легендой. Легенды передаются веками, подробности теряются, забываются, но с чего-то же они начались? - почти на одном дыхании выпалила Белль. - У меня на очереди новая книга. Я дал бы тебе почитать, но она на арабском, а я сам с трудом разбираю его. Даже со словарем. Девушка улыбнулась его словам. О, она знала много языков, ее положение ОБЯЗЫВАЛО их знать. - Я и по-арабски читаю. И еще на нескольких языках. Кое-где не в совершенстве, но мои учителя были довольны мной. - Белль говорила медленно, предаваясь воспоминаниям о чудесных годах, когда она и кто-то из ее нянек сидели в садах и читали книги на других языках. По словам учителей, которым надоело то, что девочка периодически уходила с уроков, только потому, что ей становилось скучно, выучить язык она сможет только с книгами. И сейчас она была им благодарна. - Серьезно? - Румпельштильцхен поднял на нее полные удивления глаза. От его злости не осталось и следа, как обычно и бывало. - Ты знаешь языки? Тогда, возможно... ты поможешь мне с книгой? Принцесса пожала плечами. Сейчас это был лучший способ помириться окончательно, чтобы еще хоть пару дней прожить в спокойствии. Не срывать на друг друге они не могли - они были слишком разными и слишком упрямыми людьми. К тому же, за исключением их двоих, замок был пуст. И не было здесь больше существа, на котором можно выместить злость и напряжение, копившееся вокруг них месяцами. - Почему нет? Для меня чтение никогда не вызывает трудностей. В руке Румпельштильцхена появилась толстая, старая книга, с богато украшенной камнями обложкой, окутанная легкой фиолетовой дымкой. - Можешь мне переводить? - спросил он, довольный и неожиданной помощью, и перспективой провести некоторое время с принцессой, не ссорясь. - Подвиньтесь тогда, - с легким вздохом сказала ему Белль и, не дожидаясь согласия, села на кушетку рядом с ним. Книга была ветхой, старой, но она еще могла прочесть буквы на ее обложке. Проведя по ней рукой, принцесса убрала с нее пыль. Кто-то богато украсил ее, и со временем эта роскошь не испортилась и не потрепалась, разве что кожа немного потерлась в некоторых местах. Только желтые, тонкие страницы говорили о том, что этой книжонке не один десяток лет. - Алладин. - вдумчиво прочла девушка, открыв первую страницу. - Что-то знакомое. - Хорошо, хорошо. Продолжай, пожалуйста, - кивнул ей Румпельштильцхен, продолжая вертеть свою головоломку, удобно устроившись на кушетке полулежа, закинув на нее одну ногу, а принцесса устроилась рядом. Белль, погруженная в книгу, представляла прелестное зрелище, сосредоточенная, охваченная любопытством и предвкушением. Принцесса прочистила горло и начала вдумчиво рассматривать строчки со знакомыми буквами. Она понимала текст, написанный на бумаге, но сама еще никогда не выступала в роли переводчика. Интересно, зачем ему были нужны такие старые книги? - В одном персидском городе жил когда-то бедный портной. У него были жена и сын, которого звали Аладдин, - медленно прочла Белль, на ее лбу пролегла маленькая морщинка. Этой истории она никогда раньше не слышала, так что ей было почти так же интересно, как и магу. Устраиваясь поудобнее, служанка забросила свои ножки на кушетку, поджав их под себя, и позволила себе вольность - опереться спиной на его колено. Казалось, он не возражал против такого исхода, поэтому ее взгляд снова побежал по странице, переводя. - Когда Аладдину исполнилось десять лет, отец захотел обучить его ремеслу. Но денег, чтобы платить за ученье, у него не было, и он стал сам учить Аладдина шить платья. Этот Аладдин был большой бездельник. Он не хотел ничему учиться, и, как только его отец уходил к заказчику, Аладдин убегал на улицу играть с мальчишками, такими же шалунами, как он сам. Белль все больше казалось то, что это будет еще одна сказка, только не южная , а далекая - арабская. Но интересная, несмотря ни на что. - Вы слушаете? - спросила принцесса на всякий случай. - Да-да, продолжай, - улыбнулся Румпельштильцхен, внимательно слушающий историю. Кроме того, что принцесса экономила ему кучу времени, переводя книгу, на которую он бы потратил не одну неделю, ему было тепло и уютно в ее компании. Спокойствие тихого дня, а затем и вечера у камина, потрескивающего огнем, под звуки мелодичного, негромкого голоса принцессы - в этом было настоящее удовольствие. Она читала ему до самой ночи, пока глаза девушки не начали слипаться, и он вынул книгу из ее слабых пальцев и отправил спать. На следующее утро они вновь продолжили совместную работу, Белль - за книгой, слово за словом переводя Румпельштильцхену затейливую арабскую сказку, он - за головоломкой, одновременно неотрывно внимая ее звонкому голоску. Время от времени Белль высказывала свое мнение о происходящем, то осуждая, то одобряя действия главного героя или его возлюбленной, и Румпельштильцхен поддерживал беседу, высказывая свой взгляд, всегда прямо противоположный ее. Не то, чтобы его мнение всегда так разительно отличалось - ему просто нравилось смотреть, как сердится принцесса, страстно доказывая свою точку зрения без страха противоречить ему. Он только посмеивался на ее взволнованные речи. Она, впрочем, тоже могла сбить его с мысли, ненароком положив руку ему на бедро или слишком низко наклонившись к нему – ни дать ни взять ведьма, бессовестно использующая древние женские чары. Но один взгляд ее невинных, почти прозрачных глаз заставлял его сомневаться в своих догадках. Как такое прелестное существо может замышлять черные деяния? Ее глаза были непорочными и чистыми, словно у маленького ребенка и не доверять ей было очень тяжело. Но Румпельштильцхен прекрасно понимал, что говорить ей обо всем не следует. Эта девушка, пусть и прекрасная, все еще была его пленницей и останется ею навечно. Периодически она убегала, спохватившись, на кухню, чтобы разогреть для них вчерашнюю еду или нарезать нехитрых бутербродов с чаем. Эта еда, конечно, не шла ни в какое сравнение с ее предыдущими шедеврами кулинарии, но Темный не хотел отпускать девушку надолго, чтобы та пропадала на кухне в обществе кастрюль и горшков. У нее были дела и поважнее. Через два дня, когда книга подходила к концу, Румпельштильцхен уже знал, что она не слишком пригодится ему. Он уже знал о джиннах, один из которых служил у Регины, но извлек из книги полезную информацию о пещере сокровищ, в которых хранилось множество, скорее всего, весьма любопытных артефактов. Маг с сожалением наблюдал, как страниц в правой части книги становится все меньше. Это означало, что их распорядок снова вернется на круги своя, и он будет видеть принцессу только во время трапезы, и то, если повезет. До конца книжки оставалась всего пара страниц, и Белль гордилась собой, что после очень долгого отсутствия практики, у нее вышел вполне сносный перевод текста. Румпельштильцхен был заинтересован сказкой, и, не отрываясь, слушал ее, иногда вступая с ней в споры. Принцессе казалось, что он специально заводит тему разговора так, чтобы Белль начинала злиться. На его губах появлялась ехидная улыбочка, а зоркие глаза иногда следили за ее движениями, чтобы ничего не упустить. Чтение днями у камина стало их маленькой традицией. Сама того не замечая, с утра пораньше она просто бегом бежала в Большой зал, где ее уже ждал Румпельштильцхен со своей шкатулкой и ее книгой. Иногда она лежала у него на коленях, иногда просто касалась своей спиной его ног, и в этом было что-то такое... интимное, только для них двоих, ведь больше никто никогда не увидит, как Темный и падшая принцесса сидят бок обок, читая книгу. Которая почти кончалась. Белль слишком привыкла к этим вечерам, дням, проведенным в замке, когда он был так близок к ней, и так добр. Вчера он отнес принцессу спать, акккуратно, нежно, будто она была красивой вазой, которая грозилась упасть, и укрыл ее одеялом. Часть ее хотела, чтобы он остался, часть – чтобы он ушел, вот так, тихо, неслышно, невесомо поцеловав ее на прощание, чтобы она могла сохранить это воспоминание в потайных уголках своей памяти, как самое дорогое сокровище. -... Магрибинец выпил и сейчас же упал, как пораженный громом, а Будур хлопнула в ладоши. Аладдин только этого и ждал. Он вбежал в комнату и, размахнувшись, отрубил мечом голову магрибинцу. А затем он вынул у него из-за пазухи лампу и потер ее, и сейчас же появился Маймун, раб лампы. - Отнеси дворец на прежнее место, - приказал ему Аладдин. Через мгновение дворец уже стоял напротив дворца султана, и султан, который в это время сидел у окна и горько плакал о своей дочери, чуть не лишился чувств от радости. Он сейчас же прибежал во дворец, где была его дочь Будур. И Аладдин с женой встретили султана, плача от радости. И султан попросил у Аладдина прощения за то, что хотел отрубить ему голову, и с этого дня прекратились несчастья Аладдина, и он долго и счастливо жил в своем дворце вместе со своей женой и матерью. Румпельштильцхен вздохнул и решил про себя попросить еще книг на иностранных языках у Шляпника. Если девушка знала языки, почему было этим не воспользоваться? Тем более, если это доставляло удовольствие ей и еще большее - ему. Белль еще не встала с дивана, а Румпельштильцхен уже жалел о том, что их теплые, уютные дни, когда он мог положить ей голову на колени и ее пальцы зарывались в его волосы, прошли. Книга закончилась, и Белль отложила ее в сторону, и не думая вставать. Сейчас она сидела, спиной, опершись на его колени, и это было так удобно и уютно, что даже не хотелось двигаться. Треклятая книга, зачем она закончилась? Румпельштильцхен, казалось, тоже не собирался ее прогонять, едва обратив внимания, что книга подошла к концу, а непрочитанных страниц в ней не осталось. - Конец, - пробормотала она негромко, поворачивая голову к нему. - Не самая плохая книга, но и не самая хорошая. Снова детская сказка. - Все детские сказки имеют под собой почву, реальные события, которые когда-то случились. Пересказ может быть правдивым или перевранным настолько, что от настоящей идеи осталось только название. Помнится, в твоей сказке про Румпельштильцхена тоже не все правда? - усмехнулся он. - Ну, - рассмеялась Белль. - Это была немного странная сказка. В конце вас заставили надеть железные башмаки и танцевать на раскаленных углях до смерти. Да и выглядеть вы должны были как маленький бес, кто-то вроде гнома. И еще, вы хотели своровать младенца у дочки мельника, когда она стала принцессой. - Виновен, - рассмеялся Румпельштильцхен. - Но вот убить меня вряд ли удалось бы таким идиотским способом. Я бессмертен, если помнишь, - еще один высокий, детский смешок. - Да и я надеюсь, я посимпатичнее гнома. - Там был не гном, а какой-то горбатый человечек, маленький и противный. У меня даже где-то картинка была, - принялась объяснять принцесса, бросая на него оценивающий взгляд. То, что Темный считал, что он выглядит как монстр, был сущий бред. За исключением зеленой кожи, он был почти обычным человеком. Даже красивым человеком. Но Белль стеснялась это сказать, рассчитывая снова наткнуться на неверие. Темного было сложно в чем-то переубедить, особенно в том, в чем он был сам уверен.- А вы.... вы, конечно же, красивее, чем он. - Конечно же, - захохотал Темный, - красивее. Он протянул руку, касаясь ее щеки, все еще смеясь. - В этом замке только одно существо является воплощением красоты. И это определенно не я, - он улыбнулся, заглядывая в ее синие, как море глаза. Девушка ответила улыбкой на неожиданный комплимент. Таких слов она не слышала уже очень давно. Отец всегда восхищался ей с теплотой в глазах, Гастон тоже говорил изысканные речи и комплименты, но услышать похвалу из уст чудовища, чаще сурового и резкого чем нежного и улыбающегося, было гораздо приятнее ее самолюбию. - Вы не такой уж и монстр. Если бы не ваш скверный характер, то было бы гораздо лучше. Иногда, даже если человек имеет некие… особенности в своей внешности, люди не замечают их, зная, что этот человек – хороший и его отличия ему не помеха. - Такой уж я, - пожал плечами Румпельштильцхен. - Меня сложно полюбить, дорогая Белль. В сущности, только один человек в этом мире любил его за все те сотни лет, которые он провел в одиночестве. И того он потерял, и всё из-за своего "скверного характера", как выразилась Белль. Главное сейчас не потерять и ее. - Но можно, - с абсолютной уверенностью в голосе ответила ему Белль и, спохватившись, встала. Уже было время обеда, а у нее еще не было ничего готово. Как бы ей не хотелось покидать теплого, насиженного места, ей придется это сделать. Все равно, готовой еды почти не осталось, после стольких дней доедания остатков и перекусов бутербродами, так что принцессе еще и целый ужин придется сегодня готовить. - А мне нужно идти, а не то вы останетесь голодным. "Но можно", – слова Белль все еще звенели в его голове. "Но можно". Румпельштильцхен тряхнул головой, не желая задерживаться на этой мысли. Что значит всего одна фраза? Абсолютно ничего. Она могла подразумевать под этими словами множество вещей, и не стоит к ним цепляться. Но каков же тогда истинный смысл? - Пожалуй, оставлю это здесь, - пробормотал он, кинув взгляд на кушетку, на которой уже успела обосноваться пара подушек Белль и плед, принесенный ею из ее спальни. В лабораторию он найдет что-нибудь другое. - Белль, меня не будет пару часов, - крикнул он ей вдогонку. Стоило пополнить кладовые, которые девушка практически исчерпала. И вновь добавить адреналина в жизни куховаров соседствующей герцогини. - Да? - она обернулась и с удивлением посмотрела на мага. Обычно он ей с самого утра предупреждал, если куда-то отлучается. Белль всегда смотрела ему вслед, если он уходил пешком, и отходила от окна только тогда, когда Темный скрывался из виду, то ли волнуясь, то ли завидуя. - Куда, если не секрет, и есть ли какие-то пожелания? - За припасами, - ответил он, приготовившись переместиться. - А ты, дорогуша, постарайся не навлечь новые неприятности на свою голову, пока меня не будет – вот мое единственное пожелание. Мне надоело постоянно тебя спасать, - ворчливо добавил он и позволил темным лиловым клубам магии окутать его перед тем, как появиться в пустынном переулке небольшого городка, накрытый длинным плащом с капюшоном. Время покупок. Пожав плечами, Белль отправилась на кухню. Какие же она может навлечь на себя неприятности, если же из замка она выйти не может, а зайти в него кто-то - и подавно. Наверняка, после посещения королевы Регины, Румпельштильцхен наложил еще с десяток заклятий, окутывающих дворец, словно теплое одеяло. На кухне девушка придирчиво осмотрела то, что осталось, и отметила, что Темный отправился за пополнением кладовых очень во время. Даже хлеба осталось всего полбуханки, а печь его сама служанка не умела. А зачем, когда его и так было всегда предостаточно? Но кое-какой набор продуктов остался, поэтому, надев свой фартучек, Белль взяла в руки нож и принялась чистить картошку на грибной суп-пюре. Грибы мирно варились отдельно, пока принцесса осматривала холодные шкафы на наличие мяса, которое можно было бы тоже поджарить к обеду. Когда обед был уже готов, и Белль отдыхала от проделанной работы, свернувшись на своем кресле у очага, наверху раздался громкий стук. Девушка насторожилась. Это не мог быть Румпельштильцхен - он бы никогда не стал стучать в двери. Он бы просто материализовался где-нибудь, да и не шумел бы. Это наверняка был какой-то посетитель, может быть даже тот парень - Джефферсон, которого она здесь видела зимой. С этой мыслью красавица и поспешила наверх. Она остановилась и с опаской поглядела на главный вход. Из-за двери раздавались странные, нечленораздельные звуки, но в них отчетливо слышались ярость и непоколебимое желание войти внутрь. Принцесса подошла еще на пару шагов ближе, как стуки прекратились, и заверещал громкий, подозрительно знакомый голос. - Эй! Открывай! Открой сейчас же ты, мерзкое зеленое чудовище! - слышался громогласный рев из-за запертых на засов дверей, и новые удары посыпались на древнюю дверь, сотрясая ее до основания. – Ты еще ответишь за то, что похитил мою принцессу!