Испытание страхом

Чистоту навести легко, а вот поддерживать - трудно. Сейчас Белль было легче, чем в первые месяцы. Она научилась многим вещам, но в глубине души она все же надеялась, что после того, как сделка между ними исчезнет окончательно, Румпельштильцхен позволит ей к чертям закрыть неиспользуемую северную башню и северо-западное крыло, которыми ни он, ни она никогда пользовались, и никогда больше не брать в руки ведро и швабру. - Доброе утро, - пробормотала она, пряча сонное лицо в подушку. Румпельштильцхен уже не спал. - Доброе утро, Белль, - сказал он, гладя куда-то в стену. Он провел уже час, осмысляя наступающий день и боясь пошевелиться, чтобы не разбудить девушку в его объятиях. У него ведь оставалось еще семь испытаний, которое должна пройти его "пленница" перед тем, как станет свободной. Связанной магическим контрактом, ей волей-неволей придется ему подчиниться. И, скорее всего, это был последний раз, когда он мог отдать ей приказ. - Белль... Сегодня ты съездишь в город со мной. Еще сонная, девушка встрепенулась и поднялась на локтях. . - В город? – хриплым ото сна голосом спросила она, потягиваясь. - Зачем? Неужели за покупками? - За покупками тоже, - кивнул Румпельштильцхен. - Но, кроме того, там тебе предстоит выполнить кое-что. Ты ведь помнишь, что, только пройдя все двенадцать испытаний до конца, ты сможешь освободиться? - Помню, - Белль кивнула. Да, она помнила, пожалуй, слишком хорошо. Перед глазами, как стая птиц, пролетели воспоминания о ней самой, стоящей на коленях в маленькой грязной комнате, где ей потом пришлось провести не одну бессонную ночь. Его слова о контракте врезались ей в память, впрочем, как и все остальные злые деяния Темного. Как же ей хотелось это все забыть... Однако принцесса постаралась не подавать вида, что ее воспоминания так же свежи, будто это происходило только вчера. Не обращая внимания на то, что собиралась провести еще хотя бы полчасика в постели, Белль поднялась и быстро натянула на себя свою помятую сорочку. - Что за испытание меня ждет? - Я расскажу, когда мы туда доберемся. Наскоро позавтракав булочками с чаем, Румпельштильцхен и Белль собрались в город. Вместо того, чтобы перенести их в место назначения, маг вывел к воротам карету, запряженную двойкой лошадей. Кони, как и карета, слегка подрагивали под ярким утренним солнцем, выдавая свою явно магическую сущность. Темный накинул длинный плащ, скрывая свое лицо под капюшоном. Не то, чтобы он хотел скрыть свое присутствие - скорее, не сильно пугать толпу горожан и не смущать Белль. - Сегодня мы…едем? – спросила Белль с некоторым подозрением. – Почему не перемещаемся с помощью магии, как обычно? - Ты поймешь позже, - только и ответил Румпельштильцхен. Принцесса критически осмотрела карету и лошадей и глубоко вздохнула. Карета была не менее богатой, чем ее собственная когда-то. Люди в городе будут смотреть на них, таращиться то всех сторон. Хоть Белль это и не нравилось, ей стоило привыкать быть среди других, простых, обычных людей. - Если ты хотел замаскироваться, то не слишком в этом преуспел, - рассудительно заметила красавица, нерешительно выходя на пару шагов вперед. - Люди быстро признают в нас богачей. - М...да, ты, наверное, права...- Румпельштильцхен взмахнул рукой, и карета с лошадьми превратилась в куда более простую конструкцию, открытую повозку с натяжной крышей от дождя или солнца, привлекающую гораздо меньше внимания, и презрительно поморщился. Он стал Темным не для того, чтобы возить свою леди в простой грубой повозке. -Тогда прошу внутрь,- он подал девушке руку, помогая забраться в транспорт. - Надеюсь, список покупок ты захватила. В отличие от мага, Белль с удовольствием забралась на удобный выступ для конюха, пододвигаясь так, чтобы и ему самому хватило места. - Не кривись так, - хихикнула она и закатила глаза, увидев, как он медлит и морщится, рассматривая деяние рук своих. - Это просто повозка. И внимания привлечет в тысячу раз меньше, чем твоя карета, без сомнения, красивая, но очень... заметная. Пока я искала Темный Замок, мне пришлось прокатиться и на кое-чем похуже, чем это. - Ладно, - проворчал он, забираясь на сиденье и презрительно морща нос. Еще и лошадьми самим управлять. Или, по крайней мере, делать вид - волшебные кони довезут куда угодно и без хлыста. Дорога в ближайшую деревню лежала через долину, покрывшуюся высокой зеленой травой и первыми весенними цветами, а затем через густой сосновый лес и так до самого разъезда, за которым начинались первые домишки. Ехать недолго - минут двадцать на повозке, но Румпельштильцхен успел проклясть и повозку, и коней, и дорогу, которая, казалось, состояла из одних ухабов и немилосердно подбрасывала ездоков на каждой кочке. "Если захочешь в город", - объяснял он ей по пути, "В конюшне тебя будет ждать эта повозка, которая и отвезет тебя. Кони сами знают дорогу, и можешь не беспокоиться об этом, но не советовал бы ехать самостоятельно в другие места - ты просто-напросто заблудишься на горных дорогах, а нам бы этого не хотелось, не правда ли?" Если уж ему придется однажды дать Белль уйти из его замка по собственной воле, он должен, по крайней мере, позаботиться о ее безопасности. На все его беспокойные заявления Белль лишь смеялась. Волнение в голосе Темного не было поддельным, наоборот, он волновался за нее так же, как и ее покойный отец. Иногда она прогуливалась с нянюшкой по городу, но только в сопровождении нескольких стражников, всюду следовавших за ними. Король Морис называл это лишней осторожностью, которая никогда не помешает, однако сама принцесса считала, что это больше напоминает паранойю. К тому же, несмотря на все подозрения и опасения Румпельштильцхена, Белль не собиралась сию секунду убегать от него. Не так уж и просто восстановить королевство, пробывшее в разрухе и безмолвии такой долгий срок. Нужно было сначала продумать все до мельчайших деталей, и красавица подозревала, что займет это все далеко не один день, и не раз потребует помощи Темного. Но и свобода передвижения тоже была очень кстати. Она сможет навестить Грейс и ее безумного отца, ездить в город, а заодно и проведать ту девушку-оборотня, что вчера неожиданно встретилась им на пути. - До того, как я попала к тебе, я путешествовала в одиночку. И, как видишь, никто не напал меня и не убил, - в конце концов напомнила ему Белль, словно маленькая девочка, пытающаяся втолковать отцу, что она уже взрослая. - Не так уж снаружи и опасно. - Ну конечно, никто. Ты всего лишь умудрилась попасть в лапы самого страшного монстра во всех королевствах - только и всего. - Румпельштильцхен наглядно продемонстрировал "лапы страшного монстра", прокравшиеся под накидку Белль, чтобы крепко прижать ее к себе за талию. Платье девушки - второе из пошитых Шляпником - было гораздо приятнее наощупь, чем жесткие корсеты, и позволял пальцам чувствовать каждый изгиб тела, даже скрытый под мягкой тканью цвета осенней листвы. С ее губ сорвался смешок, и Белль положила свою голову ему на плечо. - Ну, до этого меня довела собственная неопытность и неосмотрительность. Будь я чуть поумнее, я бы отправила тебе письмо или решила бы как-нибудь вызвать тебя, но на нейтральной территории. Но я же хотела приключений, - с сожалением пробормотала принцесса, приобняв своего монстра. «Тогда можно было бы избежать много горя», подумала она. - И приключения будут поджидать тебя за каждым углом, если ты не будешь осторожна. Если ты собираешься выйти за стены моего замка без моего присмотра, то я должен быть уверен, что ты не упадешь в первый же овраг. Повозка замедлила свой ход около первых покосившихся домов на окраине. Деревня выглядела слегка запущенной, но вполне живой и обитаемой. - Хотя эти земли и принадлежали раньше Темному замку, сейчас их хозяйка - герцогиня Дорагли, та самая, чьим шампунем ты моешь волосы, - Румпельштильцхен хмыкнул. - Если будут какие-то проблемы с гвардейцами - а я надеюсь, их не будет, если кому-то тут жизнь дорога - можешь спокойно прикрыться ее именем. Если не хочешь раскрывать мое или свое, конечно. - Не думаю, что это разумно, - задумчиво произнесла Белль, отряхивая плащ от дорожной пыли. - Будет очень забавно, если я однажды совершенно случайно столкнусь с ней и получится очень... Некрасивая ситуация, из которой мне точно не получится выйти, не встречаясь с этой самой герцогиней. Нужно придумать другую легенду. - Не называться ей - просто скажи, что ты ее кузина, скажем. А уж сама она возражать не будет, не сомневайся. Вся знать Зачарованного Леса уже о тебе осведомлена со вчерашнего бала, и, в особенности, о том, кто твой покровитель. И все же, - сказал Румпельштильцхен, помогая Белль слезть с высокой ступеньки повозки. - Мы можем пройтись по лавкам и по рынку. Хочешь купить что-то? - Хм... - Белль задумчиво поправила капюшон на голове, чтобы не спадал на плечи, и повернулась к нему. - Ну, мне нужны ленты, чтобы волосы подвязывать, новые туфли, а то прибирать замок на каблучках... не очень удобно. Еще немного мыла и, - покраснев, красавица чуть отвернулась в сторону. - Сорочка. Новая. Десяток свечей и огниво, чтобы было чем освещать замок, пока тебя нет. Потом новое перо, новые шелковые нитки, бечевка и пергамент, потом… Румпельштильцхен только закатил глаза. "Женщина". Впрочем, он без лишнего слова поплелся за Белль, с интересом заглядывающей практически в каждую лавку. Внутрь он не заходил - незачем было смущать и так пуганых близким соседством с монстром горожан, да и лезть в процесс покупки...сорочки и всего такого он не горел желанием. Кошелек на поясе девушки неизменно был наполнен, и продавцы расставались с товаром охотно, завидев состоятельную покупательницу. Румпельштильцхен же прохаживался у дверей, с подозрением поглядывая на редких прохожих. Для принцессы это все было почти в новинку. Очень редко ей позволяли выходить в город, а еще реже - что-то покупать. Обычно за нее это делал кто-то другой, будь то красивая ткань, которую она захотела себе, или румяный пирожок из маленькой булочной. Продавцам и лавочникам нравилось, когда она расплачивается с ними золотом, но при этом Белль всегда часто проверяла сдачу: вдруг кто-то решит ее обмануть? Прогуливаясь из магазина в магазин, красавица набрала почти полную корзинку того, чего, как ей казалось, в ее жизни не хватало. Десятки ленточек, булавочек и заколочек, несколько пар новых шелковых чулок, которыми она намеревалась заменить те белые, носившиеся еще с начала зимы, и множество других нужных в жизни девушки вещей. Теперь она будет больше похожа на принцессу, чем на горничную, и это не могло ее не радовать - сколько бы она не была служанкой, Белль навсегда останется особой королевской крови. Люди со стороны тоже видели это, конечно. Ее одежда, плащ, украшения на руках - все говорило о том, что девушка - не простая горожанка. Они расступались перед ней, кто-то даже кланялся, хотя и имени ее никто не знал. Это немного смущало принцессу, ведь в мыслях ее не было высокомерия, но было отчасти приятно. Это напоминало ей о доме, который она потеряла, и о том положении, которое она занимала там. Покончив с покупкой приятных мелочей, Белль отметила, что все это время Румпельштильцхен ходил за ней и героически терпел все ее маленькие капризы. Она мысленно напомнила себе отблагодарить его за это. - Кажется, все, - смущенно улыбнулась она, кивая на корзинку. И тут же спохватилась. - Подожди, мы же говорили об испытании, нет? - Именно так, - кивнул Румпельштильцхен. - Испытание ждет тебя! - воскликнул он высоким, шутливым голосом, и повлек девушку за собой все дальше по улице. Под плащом у него был спрятан плотно завернутый в бархат сверток - его собственная покупка. Кузнец, которому он отдал немало золота за этот товар, казался довольным сделкой, хотя при виде зеленых чешуйчатых рук, отсчитывающих монеты, намеревался было убежать, куда глаза глядят. Торопливый путь привел их к центральной площади городка. На небольшом, умощенном сеном и песком пятачке ровной земли между старыми покосившимися домами с черепичными крышами располагался колодец, помост для судов и бродячих артистов, и десяток прилавков по окружности его. Как обычно, любая площадь превращалась в рыночную, если в городе жил хоть один ремесленник. От прилавка к прилавку сновали приценивающиеся женщины, суровые мужчины, дети, выпрашивающие сладости и собаки, выпрашивающие косточку. Румпельштильцхен подвел Белль к краю площади, так, чтобы с небольшого порожка одного из домов было видно все пространство. - Посмотри на этих людей, Белль, - сказал он девушке, стоя за ее спиной, чтобы не загораживать вид на площадь. - На первый взгляд обычные горожане, простые люди, крестьяне, ремесленники... не правда ли? Так вот, Белль, здесь, среди этих милых людей, скрывается трое людей, которых не отличить от толпы на первый взгляд. Один вор, один насильник, и один убийца. Твое испытание - найти их и указать мне на них. - Румпельштильцхен, ты серьезно? - Белль растеряно посмотрела по сторонам. На площади была сотня людей, если не больше: простые женщины, мужчины, старики, маленькие дети - это среди них было нужно найти преступников? Принцесса не имела ни малейшего понятия, как сделает это. Темный не сказал ни слова, лишь кивнул, и принцесса почувствовала это. Ей вдруг стало неуютно. Она не была волшебницей, чтобы читать мысли людей, или адвокатом на суде, способной вникнуть в людские намерения одним взглядом. Хоть однажды ей придется вершить правосудие, и девушка знала это, но сейчас... когда было столько народу вокруг, как же она это сможет сделать? Да вымести весь замок и помыть лестницы было гораздо легче, чем искать воров, насильников и убийц среди обыкновенных селян! Белль уже было открыла рот, чтобы сказать ему это, как остановилась и пристально присмотрелась к окружавшим ее людям. Спорить с Румпельштильцхеном было так же, как спорить с горой - абсолютно бесполезно. Он, быть может, даже выслушает ее, а затем повернет девушку обратно, лицом к площади и заставит, в конце концов найти тех, кого просил. Девушка глубоко вздохнула. Взгляд ее быстро пробежался по головам и лицам людей, идущих мимо и словно не замечающих ни красавицу, ни мужчину в глубоком капюшоне, сопровождавшего ее. Толпа, обыкновенная толпа, спешившая купить подешевле и продать подороже. Но Темный точно не лгал ей, иначе, зачем было давать такое испытание? Среди людей действительно были те, кто были ей нужны. Глаза рассматривали пристально каждого взрослого человека, каждого ребенка, каждую улыбку и взгляд. Несколько минут Белль стояла, словно в оцепенении, не двигаясь, едва дыша. Лишь голова изредка поворачивалась то в одну сторону, то в другую. Нигде не было ничего примечательного, ничего, за что можно было зацепиться, и в душе принцессы начала медленно возрастать паника. Наверняка он сильно будет недоволен, если у нее ничего не получится. Да и что же это за королева такая, что не может вершить суд? Она должна была найти преступников в первую очередь для своих нужд, попыталась убедить себя Белль, а потом уже думать в угоду Румпельштильцхену. Внезапно взгляд принцессы зацепился за маленького шустрого черноволосого мальчишку, одетого не очень бедно, но неопрятно. Штаны были чуть длиннее, мальчик их постоянно подтягивал, рубашка грязная и поверху пиджак, будто отцовский, но такой же - не самый чистый. Он бегал, прыгал среди зажиточных мужчин и женщин, не выпуская из рук деревянного, раскрашенного как настоящий, меча. Ребенок был бы обычным, если бы не норовил каждый раз спрятаться за спину то одного, то другого взрослого. Белль присмотрелась. В руках мальчишки что-то блеснуло, и она сделала шаг вперед, чтобы увидеть поближе, но предмет блеснул - и тут же исчез то ли в рукаве великоразмерного пиджака, то ли в кармане большеватых штанов. - Это он! - воскликнула принцесса приглушенно, не оборачиваясь, и указала на ловкого мальчика. - Это он, вор! - И это правильный ответ! - Румпельштильцхен пропел девушке на ухо. - Но со следующими тебе повезет меньше. Насильник не будет насиловать на виду у толпы, как и убийца - убивать. Ты хочешь выйти из моего замка в мир, где тебя будут подстерегать опасности - о, гораздо больше опасностей, чем когда-либо раньше, и я хочу быть уверен, что ты, выйдя из его стен, когда-нибудь все же предстанешь перед моими глазами живая и невредимая. Для этого тебе нужно иметь зоркий глаз и чуткое к сути людей сердце. Если ты не сможешь различить опасности что в толпе, то, столкнувшись лицом к лицу с ней, ты не проживешь и дня. Поэтому смотри, Белль, и пусть твой разум не подведет тебя. Иначе...- он проглотил остаток предложения. Иначе ему, связанному контрактом, придется ее убить. Белль сглотнула, достоверно вспоминая условия их контракта. В груди ее еще тлела надежда, что если она не сможет найти хоть кого-то, то он просто пожурит свою маленькую служанку. Румпельштильцхен говорил, что любит ее, а разве мог любящий человек просто взять и убить тебя? По спине принцессы пробежал холодный, неприятный холодок, собравшийся тугим комом в ее сердце. "Дуреха", - подумала она, стараясь дышать как можно ровнее, чтобы не выдать своего состояния. - "Ты должна думать, а не бояться". В толпе на площади послышался шум - веселый, радостный и громкий, зазвучал звонкий смех. На помост посреди площади выскочила девушка – босая, смуглая, темноволосая, одетая в белую, бесстыдно спадающую с плеч рубаху, цветастую юбку и крупные медные бусы и браслеты. На смуглых пальцах покачивался самодельный инструмент – бубен, натянутая на него кожа была разрисована нездешними цветами. Цыганка с широкой улыбкой принялась зазывать людей на представление, со смехом ловя брошенные монетки подолом. Внимание Белль, как, в общем-то, и всеобщее, привлекла задорная танцовщица, с удивительным мастерством вызванивавшая странную, незнакомую мелодию на своем бубне. Белль сняла плащ и повесила его на корзинку, чтобы не привлекать чужие взгляды богато украшенными застежками подолом, а затем сделала пару шагов вперед, в толпу, чтобы бросить ей и свою монетку, а заодно и посмотреть на лица мужчин, окружавших принцессу. Стараясь не думать о Румпельштильцхене сзади, она медленно пробиралась среди людей, устремивших свои глаза на темнокожую, кареглазую красавицу. Белль выудила из маленького мешочка серебряную монету и тоже бросила ее цыганке. Та лишь бросила на нее изумленный взгляд, получив серебро вместо обычных медяков, но она уже этого не замечала. Ее взгляд то и дело цеплялся то за одного, то за другого мужчину вокруг. Почти у каждого из них девушка видела в глазах похоть и неприкрытое желание, скользящее по обнаженным плечам и лодыжкам танцовщицы. Чуть ли не любой с удовольствием взял бы эту женщину, даже не спросив ее. Вопрос в том: у каждого ли хватило бы смелости? Не зная, что делать, Белль отчаянно замотала головой по сторонам, пытаясь углядеть в толпе хоть кого-то, кто будет похож на насильника больше всего, и наконец, взгляд ее остановился на невзрачном мужчине, стоявшем чуть поодаль от всеобщего скопления. Рядом с ним на пригорке тоже были люди, но они были не с ним, а отдельно, что было заметно с первого взгляда. Разодетый в серо-черные одежды обычного священника, он неотрывно наблюдал за танцующей цыганкой, сжав руки в кулаки. С первого взгляда могло бы показаться, что он лишь злится на нее за то, что та оскверняет его богов своей неприкрытой пошлостью, но красавица, внимательно наблюдая за каждым дрогнувшим мускулом на его лице, поняла - это было совсем не так. Это не был гнев за веру, это был просто гнев, жесткий и колючий. То же самое Белль видела в глазах Румпельштильцхена, когда он брал в руки стальной прут. Насильник он или нет, но убить эту девушку неказистый мужичок был готов. Можно было рискнуть. Снова сглотнув, девушка прошептала: - Насильник, - она легонько кивнула головой на богослужителя и вся сжалась, молясь и старым и новым божествам, чтобы ее догадка оказалась верна. Румпельштильцхен выдержал многозначительную паузу, но, не вытерпев и пары секунд, торжествующе захихикал, перебирая пальцами в воздухе. - И снова ты совершенно права, моя дорогая. Я начинаю думать, что все не так уж безнадежно, как я считал. Действительно, мерзкий старикашка частенько пользуется услугами девиц легкого поведения, однако, не всегда платит и частенько девицы совершенно не подозревают о его больных намерениях, пока не становится слишком поздно. Отвратительно, не находишь? А теперь, - Темный взял девушку за плечи и развернул к толпе, всецело занятой представлением. - Найди мне убийцу на этой площади. Девушка на помосте выписывала пируэты и вытаптывала дерзкие ритмы на деревянном настиле помоста. Мешочек с собранными монетами весело звенел у нее на поясе, добавляя новых нот в ее незамысловатую мелодию. Народу на площади прибавилось - стали подтягиваться люди с соседних улиц, услышав шум и прибежав полюбопытствовать. Белль бы расслабиться и вдохнуть полной грудью, но нет. Два из трех, но не последнее. Кто же убийца? Шум вокруг, песня и звон цыганки отвлекали ее, мешали сосредоточиться на других людях. Принцесса закрыла глаза, пытаясь хоть на секунду отгородиться от постороннего гула. В эту же секунду ее осенило. Ответ, так быстро возникший у нее в голове, был таким правильным и ясным, что никак не мог оказаться ложью. К тому же, она сама видела этому подтверждение. Медленно обернувшись, Белль нерешительно подняла глаза на Румпельштильцхена, выжидающе глядящего на нее. - Я знаю, кто убийца, - пробормотала она, почти беззвучно, но зная, что маг услышит. - И кто же это? - пробормотал Румпельштильцхен, проводя черным когтем по румяной щеке. В этой загадке была хитрость, и он знал, что Белль достанет смекалки разгадать ее. В конце концов, кто же тут был убийцей, кроме... - Ты, - шепотом сорвалось с ее губ, и Белль сама испугалась своих слов. Но как бы он не стал отнекиваться, Румпельштильцхен был здесь единственным человеком, способным на убийство любого. Даже ее самой. - Да. - Румпельштильцхен облизнул губы. Загадка разгадана, виновные найдены. Хоть он не сомневался в успехе предприятия, он не думал, что она справится сама, без его подсказок. - И что это означает, Белль? - Что я прошла испытание и остаюсь живой, - она кивнула, уже смелее, чувствуя, как расслабляется каждая клеточка ее тела. Еще чуть-чуть и девушка бы упала от тяжелого, почти невозможного и смертельно опасного напряжения, но ноги удержали ее. - И то, что осталось еще шесть. - Это означает, моя дорогая Белль, что не только преступников с неведомыми лицами тебе следует опасаться, а, в первую очередь, обращать внимание на тех, кто рядом с тобой, и никогда не терять бдительности. Я гораздо более опасен для тебя, чем большинство людей в э том мире. Когда ты станешь свободной и выйдешь отсюда, будь внимательнее как к врагам, так и к тем, кого ты подпускаешь близко к себе. Но ты права, испытание ты прошла. Мужчина накинул на плечи девушки ее сброшенный плащ и повел прочь от веселящейся и хлопающей в ладоши толпы. -Скажи мне, Белль, - спросил он, помогая девушке забраться в высокую повозку, -как бы ты поступила с каждым из преступников? - Не в моем праве решать, кому суждено жить, а кому - умереть, - отозвалась красавица, не глядя, куда ведет ее Темный. Для нее было очевидно, что из всех троих страшного наказания заслуживают только двое - насильник и убийца, два страшных человека, ломающих чужие судьбы. - Если ты станешь королевой, Белль, тебе придется решать гораздо большее, чем судьбу пары преступников. Поэтому это в твоём праве, как никого другого. Как бы ты поступила с каждым из них? Белль отвернулась, решив сперва хорошенько подумать, прежде чем дать ему свой вердикт. Насильник, на ее взгляд, заслуживал очень жестокого наказания. Иной раз насилие было еще страшнее и ужаснее, чем убийство. Принцесса слышала о том, что может сделать жестокий мужчина с бедной, несчастной девушкой, и одна мысль об этом приводила ее в ужас. Наверное, это сделал бы и Гастон, если бы она не сумела вовремя убежать, и так же поступил бы Румпельштильцхен, если бы его это повеселило. Она хотела, чтобы священник мучился в агонии и умолял о пощаде. По словам Румпельштильцхена, он желал совершить преступление уже не в первый раз и это заслуживало жестокого наказания, которое бы не дало ему жить дальше и продолжать совершать преступления. Он священник, человек, посвятивший себя служению богам, он должен был своей верой защищать, а не бесчестить. - Насильник не заслуживает смерти, - наконец, заговорила Белль, нарушая тишину. - То есть, заслуживает, но не сразу. Я бы заставила кого-нибудь проделать с ним все то же самое, что и он с этими девицами. Чтобы он прочувствовал на себе все те бесчинства на себе. А потом бы прилюдно повесила... Или отправила бы в яму к волкам или медведям, чтобы и людей потешить.  Румпельштильцхен усмехнулся уголком рта, но веселья не было в его глазах. Он не ожидал столь безжалостного вердикта со стороны нежной и чувственной девушки. Такое было больше свойственно ему самому - так бы он наказал насильника, если бы ему было дело до этого. - Когда это ты успела стать такой кровожадной, юная принцесса? Она покачала головой, не зная, что на это ответить. На душе было так погано, как будто это она совершила какое-то преступление. - Я не знаю, - не глядя на Темного, сказала принцесса. - Это плохо, да? - Это все мое тлетворное влияние. Не сказать, чтобы я был рад этому. - Румпельштильцхен сжал губы, беспокойство отразилось на его лице. Он получил еще одно нерадостное подтверждение странностей, возникших в голове Белль в последнее время. - А что бы ты сделала с вором? - Ничего. Вор - всего лишь мальчишка. Я бы взяла его работать в замок, - ответила Белль, чуть улыбнувшись. - Ему наверняка понравилось бы там. Сделали бы его кучером или, быть может, даже сквайром. А если бы воровство повторилось в замке, приказала бы работать ему на кухне или в отхожем месте. Он ребенок, я не вижу в нем зла. За детей должны отвечать их родители, если же за ребенком некому присматривать – я, как королева, должна позаботиться об этом. Все же слабость Белль к детям никуда не делась, отметил про себя Румпельштильцхен. Он знал, что ребенок не столь невинен, как представляла себе принцесса, но не мог не согласиться с ее точкой зрения. Ведь где-то в другом мире другой оставленный без дома мальчик мог точно так же воровать булочки на улице, чтобы прокормиться. - Что ж, такое решение будет вполне милосердно. Хотя стоит подумать, что в королевстве не единственный мальчишка-вор, а на место сквайра может претендовать кто-то гораздо более достойный этого звания, кто не поддавался соблазну воровства, независимо от того, в какой бедности жил. Что же ты сделаешь с третьим преступником?.. По спине красавицы пробежал холодок, Румпельштильцхен подошел к самому интересному. Теперь действовать нужно было очень аккуратно, осторожно, чтобы лишний раз не рассердить его и не спровоцировать его гнев. Во всех землях и королевствах намеренное убийство считалось тяжким грехом, который может искупить лишь смерть того, кто натворил это. Румпельштильцхен, Белль была уверена, убивал много раз, может быть, даже со счета уже сбился. На его черной душе ждали отмщения и мужчины, и женщины, и старики. Но детей он не трогал, подумала девушка, делая вид, что рассматривает окрестности по бокам от повозки. - Я думаю, что жизнь уже... наказала убийцу. Однажды тот сделал неправильный выбор, и из-за этого вся его жизнь обернулась горем, в котором нет света, ничто не освещает его путь. Он никогда не будет чувствовать себя счастливым, пока не найдет то, что потерял, и я считаю, что это достаточно справедливое наказание. Румпельштильцхен невесело рассмеялся, покачивая головой. Лошади тронулись, понукаемые его рукой, и повозка двинулась обратно в замок. Полуденное солнце начинало припекать, знаменуя скорый приход лета, хотя весна все еще была в самом разгаре. Зеленая трава уже отвоевала свое место и пышным ковром покрывала поляны и редкие равнины, встречающиеся в сосновом лесу. Местами показывали свои прелестные головки первые весенние цветы, а пение оживших после зимы птиц заполняло своими свирелями тишину. Через некоторое время маг все же нарушил молчание, воцарившееся после ответа Белль. - Ты говоришь не об убийце. Ты говоришь обо мне. Твои слова полны жалости и сочувствия, но это лишь оттого, что данный убийца тебе небезразличен, - ухмыльнулся Румпельштильцхен, не без усилий преодолев барьер, отделявший его от предположения о ее чувствах. - Но убийцы заслуживают смерти. И только смерти. Красавица лишь пожала плечами, не желая продолжать эту тему дальше. Она все еще не могла поверить в то, что могла быть такой жестокой в своих суждениях. Это было несвойственно ей. Всю жизнь Белль была, как говорил отец, слишком мягкой и доброй. В замке ее любили все: слуги, рыцари, работники, мелкие лорды и их жены. Принцесса старалась найти общий язык с каждым и каждой, и это ей удавалось. А теперь, означало ли это все, что ей однажды придется стать полностью такой, чтобы быть хорошей королевой? Неужели каждая королева должна быть жестокой? Остаток пути они проехали молча, так же молча вошли в замок и разошлись по своим покоям. Белль заперла двери, сама не зная зачем, и отправилась в ванную, желая стереть с себя сегодняшний день мочалой и забыть о нем.