Испытание страхом

День Белль протекал медленно. Она коротала время, будоража свое воображение далекими необитаемыми островами и приключениями отшельника, о которых читала в любимой книге. Читала и завидовала приключениям, какими бы опасными они ни были. Когда она станет королевой и заведет детей, они уж точно смогут повидать мир. Белль об этом позаботится. Только эта книга помогла ей забыть о прошлых кошмарах, мучавших ее, и красавица сладко заснула в своей постели, кутаясь в мягкие одеяла. Ночной кошмар заставил Белль проснуться от собственного вопля. Она не могла успокоиться и долго кричала, хотя сон уже успел исчезнуть из памяти. В спаленке было уже темно – солнце село. От мертвой тишины вокруг становилось еще страшнее. – Белль? – послышался голос Темного со стороны дверей. – Что с тобой? От голоса принцесса вздрогнула на своей кровати и лишь закуталась в одеяло поплотнее, будто думала, что оно сумеет защитить ее от всех бед на свете. – Кошмары, – пролепетала она негромко, глядя на свет только что зажженной свечи. – Просто кошмары. Комнату озарило неярким светом, и Белль спокойно выдохнула. Не было ничего страшного, ничего такого, что могло причинить ей боль. – Кошмары, – кивнул он. Как обычно. Он мог поклясться, что давно уже не слушал ее жутких криков в ночи, и вот опять. – Мне остаться, Белль? – Я... нет. Мне не нужно, уходи. Пожалуйста, –прибавила Белль, отводя взгляд.– Прости. "Уходи" вонзилось еще одним клинком в его грудь. Белль его прогнала. Она не желала его утешения, как бывало обычно.Хотя главным героем ее кошмаров был он сам, именно ему она доверяла свое спокойствие. Теперь же она просто не хотела его видеть, и это ранило мужчину в самое сердце. Оставив ее, он все же вернулся к ее двери среди ночи– просто проверить, в порядке ли девушка. Удостоверившись, он снова ушел к себе. На заре Белль проснулась помимо воли, однако холод послужил причиной, а не кошмары. Дрожа и стуча зубами, принцесса поднялась с постели и застыла на пороге своих покоев. Пустит ли он ее, после того, как она так бесстрастно выгнала его из своей спаленки? Хватит ли у нее смелости попросить родного тепла? Хватит. Девушка закрыла за собой дверь и отправилась дальше по коридору в спальню Румпельштильцхена, с надеждой на то, что Темный позволит ей, непослушной, неблагодарной девчонке лечь к нему в постель. Дверь в его комнату была приоткрыта, и Белль не стала стучать. – Румпельштильцхен? – негромко спросила она, делая робкие шаги к его кровати, – Мне стало холодно и... Можно я побуду с тобой? Темный открыл глаза, услышав ее голос. Желание прогнать ее в отместку, дать ей попробовать собственную горькую пилюлю, переполняло его. Усилием воли он закрыл рот, из которого собирались вырваться слова, которых не заберешь обратно. Он что-то неразборчиво промычал, притворившись спящим, и снова замолчал. Пусть сама решает, что ей надо. Белль чуть улыбнулась, увидев, как он сонно заворочался. Забравшись к нему под теплое одеяло, она обняла мужчину со спины. – Спасибо, – тихим шепотом пробормотала она ему куда-то в плечо. Недовольство и обида Темного стали медленно утихать, когда ласковые руки обвили его, но удивление и беспокойство остались. Зачем было прогонять его в начале ночи, чтобы потом прибежать самой? Что ж, решение этой проблемы медленно, но верно, приближалось. Уже завтра вернется Шляпник с этим самым сверчком, целителем души, и, возможно, сможет сделать то,в чем не преуспел сам Темный. Хотя Бель была уверена, что Румпельштильцхен покинет ее как можно раньше, он все еще был рядом, когда она проснулась. Во сне девушка отобрала все одеяла, поэтому мужчина мерз во сне, вызывая у нее чувство стыда. Она приподнялась на локте, чтобы вернуть одно из одеял. – Ну я же тебе говорил, – пробормотал Румпельштильцхен сонно, – И так каждую ночь. Он открыл один глаз, бросив взгляд на часы. Не в его привычке было вставать так рано, но сегодня у него должны были появиться гости. Он усиленно раздумывал, как именно организовать их с Белль встречу. – Белль, ты ведь не боишься насекомых? – спросил он на всякий случай. – Насекомых? –растерянно спросила Белль, не ожидавшая такого вопроса с утра пораньше.– Нет, не боюсь. Она несколько секунд помолчала, а потом подняла взгляд. – Ты злишься на меня? – спросила она тихо. – Нет. Почему бы мне на тебя злиться? Румпельштильцхен перевернулся, чтобы оказаться с девушкой лицом к лицу. Остатки раздражения и обиды рассеялись, как дым на ветру, при виде ее жалобно изогнутых бровей. Девчонка вила из него веревки, и поздно было что-то с этим делать. – Любовь моя... – прошептал он, бережно целуя девушку в лоб и обнимая ее, теплую и сонную. – Все будет хорошо, Белль, все будет хорошо. Я позабочусь о тебе, ты снова станешь такой, как прежде. Тебе помогут... Слова, которые говорил ей Румпельштильцхен, казались такой призрачной надеждой, что Белль почти не верила им. За последние полгода в ее жизни случилось слишком много горя, чтобы это все прошло бесследно. Она точно знала: принцесса Белль, убегавшая со званых ужинов со своим нареченным, чтобы почитать книгу или просто побыть в окружении своих подружек, уже никогда не вернется. Как бы этого ни хотела она сама, и как бы этого ни хотел Румпельштильцхен. Но в голосе его была уверенность, непоколебимая, как и всегда. Если ничего не выйдет, то девушка хотя бы увидит его старания. Может быть, следующие его испытания будут не такими жестокими. - Надо вставать, Белль, - напомнил он ей. - У нас скоро гости. - Да, конечно, прости, - Белль тут же отвернулась и выбралась из вороха одеял.– Джефферсон и Грейс? – Джефферсон, да... Но с ним будет кое-кто другой. Румпельштильцхен задумался, как объяснить девушке специфику этого самого гостя. Лекарь - не лекарь, жук - не жук. - Это... это одно волшебное существо, которое обладает способностью к тонкому пониманию человеческого разума. Я бы хотел, чтобы ты с ним поговорила, Белль. Я думаю, он сможет тебе помочь со всем... этим, - маг неопределенно взмахнул рукой в воздухе, описывая это самое неопределенное нечто, что волновало его в поведении девушки. При упоминании Джефферсона, лицо Белль осветилось широкой улыбкой. Она успела соскучиться по забавному безумцу, и была бы очень рада его видеть. С самой первой их встречи он старался ее подбодрить или рассмешить, чтобы она не скучала. И дочь у него была пречудесная. Девочка, что бы там ни говорил Темный, была воспитана очень хорошо. Белль уже успела пообещать себе, что если у нее получится стать королевой, то она обязательно предложит Шляпнику место при дворе. Он был слишком гениален, чтобы его талант пропадал зря. Но дальнейшие слова Румпельштильцхена вмиг стерли улыбку с лица девушки. Неужели он считал ее сумасшедшей! Считал, что ей нужна помощь, и совсем не та помощь, в которой она нуждалась. Ей бы хватило его заботы и доброты, если бы маг хотя бы попытался стать таким больше, чем на какой-то день или два. Белль не хотела разговаривать ни с какими волшебными существами, лечащими душевные болезни. - Ты считаешь, что со мной все не в порядке настолько, что мне нужна помощь от лекаря душевнобольных? - зло спросила принцесса, скрестив руки на груди. Румпельштильцхен не ожидал столкнуться со столь агрессивной реакцией принцессы. Что плохого в помощи действительно знающего существа, а не еще более безумного монстра рядом с ней? В делах душевных Темный не был помощником. Более того, он чувствовал, что каждым своим поступком вгоняет Белль в еще более глубокую пучину безумия. Чего стоило только одно его убийство. Он ожидал увидеть что угодно - холодную решимость, отстраненность, плач или страх, но, когда она вонзала в него острое лезвие раз за разом, он видел только ярость и жуткий, нечеловеческий блеск в ее глазах. Он будто бы увидел своё собственное отражение в исказившихся чертах принцессы, и это пугало его сильнее всего. Слишком поздно он осознал, что не хочет, чтобы Белль стала неким подобием его самого, чтобы заразилась тем же сумасшествием, что и трехсотлетний монстр, наводящий ужас на семь королевств веками. - Я считаю, Белль, - ответил он осторожно, следя за ней взглядом, будто она могла вновь накинуться на него с ножом, - что тебе действительно нужна помощь. Я не могу тебе ее дать, но я нашел того, кто может. Принцесса сделала пару медленных шагов ему навстречу, с явным удовольствием наблюдая за замешательством Румпельштильцхена. - Я не хочу разговаривать ни с какими волшебными существами, которые вздумают копаться в том, что происходит у меня в голове. - Но, я думаю, тебе стоит это сделать, дорогая, - Румпельштильцхен вскинул ладони в успокаивающем жесте, - Я настаиваю и не приму твоего отказа. - Как это не примешь? - раздраженно спросила Белль, продолжая свой путь.- Если я не захочу, я не буду ни с кем разговаривать. - Я вправду думаю, что это будет для тебя лучше всего, Белль. Я не говорю, что ты сумасшедшая, я только хочу сказать, что тебе нужна помощь. Не сопротивляйся, так будет лучше для тебя. - Я вполне спокойна, - прищурившись, процедила сквозь зубы Белль. - Я просто не понимаю, зачем мне кто-то, кто будет рыться в моей душе. У меня в жизни произошло столько всего... плохого, - Белль сглотнула, отгоняя дурные воспоминания и слезы, - я не хочу ни с кем делиться этими воспоминаниями и снова переживать тот ужас. - Но ты не можешь жить дальше с этими кошмарами, Белль! - воскликнул Румпельштильцхен. - Я знаю, что ты пережила многое. Я сам был виной некоторой части того, но это не значит, что ты должна мириться со страхами и тревогой всю жизнь. Я прошу, Белль, не отвергай эту помощь. Пусть это будет твоим следующим испытанием. Принцесса дернулась, будто от удара, и отступила назад. Он снова решил начать свои испытания. Любое напоминание о ее долге перед ним причиняло ей боль, и Белль чувствовала страх. И пусть провести день в компании неизвестного существа было не столь ужасно, как убийство Румпельштильцхена, девушке стало неприятно от того, с какой легкостью он снова начал ей приказывать. - Хорошо, - Белль ровно держала спину, когда соглашалась с Темным. Ей не хотелось выглядеть жертвой, - будут ли еще приказы на сегодня? - Приказы? Я не собираюсь тебе приказывать! - возмутился Румпельштильцхен. - Но три испытания все еще остаются, и тебе, если не хочешь оставаться здесь навечно, все же придется их выполнить. Белль, я делаю все этого ради твоего же блага! На ее губах заиграла улыбка, не вязавшаяся с ее поведением секунду назад. Белль снова чувствовала, как в душе начинает заявлять о своих правах та самая ненависть, которая недавно поселилась в ней. Слова Румпельштильцхена звучали так смешно и одновременно обидно, так, что зубы сводило от несправедливости. - Интересно, - начала принцесса нарочито спокойным тоном, - когда ты приказал убить тебя, ты тоже действовал из своих лучших побуждений? Думал, мне это как-то поможет? - Я думал так, и думаю до сих пор. Не ради собственного же удовольствия я это сделал, или ты думаешь иначе? Если бы ты прислушалась к моим словам, ты бы меня поняла. Румпельштильцхен выбрался из постели, движения еще немного скованные, но невооруженному глазу этого не было заметно. Белль на несколько секунд молчала, выбирая слова. - Ко мне вернулись кошмары, - продолжила она уже тише, - Я думала, что это закончилось. Около месяца я спала спокойно, а теперь снова. - Вот о чем я говорю, - подчеркнул он. - Я очень сожалею об этом. Я не хотел, чтобы так случилось. Но теперь ты должна понять, почему тебе стоит все-таки побеседовать с этим лекарем. Я буду ждать тебя внизу через пятнадцать минут. Прошу тебя. Не говоря ни слова, красавица покинула его комнату с чувством сожаления и гнева внутри. С одной стороны, ее злило такое отношение Румпельштильцхена к ней, но с другой... она понимала, что ей нужна помощь. Эти частые перемены в ее настроении начали пугать Белль, особенно в те моменты, когда она переставала их контролировать. Но это же было еще не совсем сумасшествие, верно? Потеряв все на свете, она не хотела потерять и последнее, что у нее осталось – разум. Белль умылась и причесалась, памятуя, что скоро придет Джефферсон. Ей было все равно, что за существо придет с ним, но Шляпника она будет рада видеть всегда. Он был очень хорошим человеком, по крайней мере, так думала принцесса. Хотя, кто знает, что Румпельштильцхен просил делать его? Джефферсон ведь называл его своим боссом. Девушка была до сих пор не уверена, какие услуги он оказывает Темному, но вряд ли это была только пошивка костюмов. Как и оговаривалось, Белль спустилась вниз через пятнадцать минут, стараясь держать себя в руках. Но, как только перед ней открылась дверь Большого Зала, и девушка заметила знакомую шляпу и костюм, она улыбнулась и, ускорив шаг, подбежала к портному, по которому так соскучилась. - Здравствуй, Джефферсон! - Доброго утра, принцесса! - сразу же засиял широкой улыбкой обаятельный мужчина. - Как всегда рад видеть, что вы живы. У меня тут это... подарок, где ж оно... а, вот, - порывшись в своих многочисленных карманах, Шляпник вытащил на свет белый аккуратно сложенный лист бумаги. - Это от Грейс, - пояснил он, - она целый вечер старалась, умничка моя, - как всегда, когда речь заходила о дочери, на лице его появлялось теплое и мечтательное выражение. С интересом, девушка взяла в руки листок и развернула его. В сердце ее приятно защемило, когда она рассматривала по-детски яркий рисунок Грейс, изображающий саму Белль в прекрасном платье принцессы. Рядом с ней девочка изобразила себя, широко улыбающуюся. Улыбнулась и красавица. - Джефферсон, она у тебя просто чудо, - сказала ему Белль с благодарностью в глазах, - передай ей, что я помню ее и очень скучаю. - Будет сделано! - с готовностью ответил ей Шляпник, радостно кивая ей, - Она так старалась, волновалась, что принцессе не понравится, и принцесса перестанет с ней дружить, - он усмехнулся. - Не знаю, что вы тут с ней творили, но Грейс до сих пор каждый день вспоминает о вас. - Присаживайся, Белль, - раздался позади них голос Румпельштильцхена, уже ожидавшего принцессу за столом. Рядом с их двумя стульями появилось еще пара, видимо, для гостей. Без ее участия развернулось чаепитие - хоть и весьма странное. Рядом с двумя чашками, стояла заполненная кипятком сахарница, а на четвертом сидел... Самый настоящий сверчок. Зеленый и усатый, точь-в-точь, как настоящий, только в несколько раз больше своего природного собрата. - Познакомься, это то самое насекомое, - Румпельштильцхен махнул рукой в сторону сверчка, со смешанными чувствами. - Приятно познакомиться, миледи, - произнес он самым что ни на есть человеческим голосом, и, поклонившись, снял миниатюрную шляпу со своей крошечной головы. - Мое имя Джемини Крикет, к вашим услугам. Белль моргнула, в упор глядя на сверчка, забыв напрочь обо всех правилах приличия. Он был крохотным, но в шляпе и в костюме. Он разговаривал с ней человеческим голосом, и в нем сквозила уверенность и почтение. «Я точно сошла с ума», - отстраненно подумала она. Пауза затянулась, и девушка опомнилась и мысленно обругала себя за столь долгое молчание. - Здравствуйте... - поприветствовала она, протягивая мизинец для рукопожатия, - мое имя Белль. Рада познакомиться с вами, Джемини. - Ты уверен, что сможешь помочь ей? - хмуро вопросил Румпельштильцхен, сцепив руки в замок. Насекомое оглянулось на мага, и во всем его мелком тельце сквозило негодование. - Если я имел смелость утверждать это, значит, это является действительностью, и, снова задавая один и тот же вопрос, вы не услышите иного ответа, кроме того, что уже был произнесен. - Утверждать легко. Я понаблюдаю за твоей работой, - все так же хмуро ответил Румпельштильцхен на его гневную тираду. Казалось, за те пятнадцать минут, что провела Белль, одеваясь, сверчок уже успел завести себе врага в лице одного весьма могущественного мага, но все еще не собирался отказываться от выбранной им тактики поведения. - Нет, не понаблюдаете. Мои беседы должны происходить в уединении, и никакие посторонние уши не имеют права вмешиваться в процесс! - Ах, посторонние?.. - в голосе Румпельштильцхена уже клокотала неприкрытая злость, и он поднялся со стула, возвышаясь над несчастным насекомым. При всей опасности ситуации сцена была донельзя комичной - он кричал на кроху, которую легко было прихлопнуть тапком. - Босс? - подал голос Шляпник за его спиной, мягкий и успокаивающий. - Я не говорил, что нашел гнездо гремлинов по дороге? Тут, на полпути к моей деревне, в лесу под горой. Они тоже, по слухам, могут делать то, что вам интересно, но только по-нашенски не понимают ни черта и допросить я их не смог. Может, стоит сходить, проверить, а? Тут-то от нас толка не будет. Румпельштильцхен обвел тяжелым взглядом всех присутствующих, раздумывая над предложением Шляпника. Почему в его безумном мозгу рождались самые здравые идеи? Как бы ему не хотелось оставлять Белль наедине с подозрительным насекомым, все же, так и следовало поступить. Смирившись с неизбежным, он отошел назад, к Джефферсону, который торопливо опустошал свою сахарницу. - Вернусь вечером, Белль, - прозвучал его голос, тогда как его фигура вместе со Шляпником и злополучной сахарницей уже исчезала в клубах фиолетового дыма. Румпельштильцхен исчез, а Белль так и осталась сидеть на своем стуле, ошарашенная и смущенная. Но сверчок, как ни странно, ей понравился. Он был таким маленьким, , а с легкостью и вызовом смел спорить с Темным - существом гораздо более могущественным, чем любой человек в этом мире. Как он не боялся его? Джемини, склонив голову в бок, оценивающе смотрел на нее. Принцесса, в свою очередь, отвечала ему тем же. - И... И о чем же вы хотели бы со мной поговорить? - нерешительно спросила красавица, чтобы хоть как-то начать разговор с Джемини. - Я никогда в жизни не попадала в столь необычную ситуацию. Джемини Крикет, казалось, был рад тому, что Белль заговорила с ним. - Прежде всего, миледи, - начал он вежливо, соскакивая с чашки, на которой сидел последние минуты, - я бы хотел сказать вам, что любое ваше слово, произнесенное сейчас, не услышит больше никто, кроме нас двоих. Что бы вы мне сейчас не сказали - никто не узнает. Я говорю это для того, миледи, чтобы вы были честны и открыты, иначе я не смогу вам помочь. - Хорошо, я постараюсь, - Белль согласно кивнула и сложила руки на коленях. Голос у него был приятный, спокойный и Белль не чувствовала неловкости. Впрочем, месяцы, проведенные в этом замке, научили девушку не доверять никому. Однако, зачем сверчку или еще кому-то ее душевные переживания? - Но можно сначала мне задать вам вопрос? Сверчок развел своими маленькими лапками, и Белль показалось, что он пожал плечами. - Не вижу причин для того, чтобы отказать вам, миледи. Спрашивайте. - Почему вы не боитесь его? Я имею в виду... - несколько секунд девушка молчала, думая как сказать так, чтобы не обидеть сверчка. - Вы же такой... маленький, а он такой могущественный. Он мог раздавить вас одним пальцем, а вы так спокойно продолжали с ним пререкаться. - Хороший вопрос, миледи. Я расскажу вам обо всем, - он присел на край своей чашки, и с достоинством поправил монокль. - Очень давно, когда этот замок еще не был столь пыльным, и дорога к нему не заросла бурьяном, я знал Румпельштильцхена. Я со своими родителями путешествовал из города в город и зарабатывал, показывая представления селянам и господам. Но будет справедливо сказать вам, что зарабатывали мы нечестным образом. Я воровал у людей кошельки и прочие ценности, пока их внимание было приковано к представлению. Кошельки с ворованными деньгами мы оставляли себе, а ценности продавали Румпельштильцхену вместе с именами, кому они принадлежали. Да, я был вором, но, миледи, я не сам выбрал такую судьбу. Меня так воспитали мои родители, и лишь достигнув глубоко зрелого возраста, я набрался смелости что-то изменить. Но, все же, смелости во мне было мало, и, вместо того, чтобы честно рассказать о своём решении родителям и уйти из ненавистного семейного дела, я отправился искать решения к Темному. Он дал мне зелье, которое помогло бы мне избавиться от родителей, но все пошло не так. Вместо моих хитрых и изворотливых отца и матери я дал зелье невинным крестьянам, по доброте душевной приютивших нас. Они превратились в кукол. Вон тех кукол, - сверчок махнул лапкой в сторону одного из шкафов в зале, где не меняли своего местоположения пара жутких фигурок, пугавших Белль еще с первого дня ее пребывания здесь. - Понимание моего поступка пришло ко мне мгновенно. Сила моего раскаяния была настолько велика, что на мой зов откликнулась Голубая Фея, Рул Горм. Она предложила мне искупить свою вину, превратив меня в сверчка. В таком виде я должен помогать людям находить правильный путь в жизни, давать советы, учить и воспитывать, чтобы никто не повторил моей ошибки. И начал я с сына этих селян, которому пришлось выживать одному в этом мире. С тех пор я появляюсь там, где нужна моя помощь, и буду жить до тех пор, пока надобность во мне не угаснет. Я живу уже восемьдесят лет в таком виде, и с тех пор мои знания о природе человеческого разума и его бедах значительно улучшились. Поэтому, миледи, мне не страшен гнев Темного. Ведь покуда я нужен кому-то, я живу. Однако теперь, Ваше Высочество, скажите, почему вас это заинтересовало? - Мне интересно, потому что... - Белль задумчиво отвела взгляд. - Мало кто чувствует себя достаточно смелым рядом с ним. Достаточно смелым, чтобы спорить с ним, - девушка горестно вздохнула. Сверчок, склонил голову, показывая, что принял ответ. - Давно ли вы сами знаете Румпельштильцхена, миледи? - Около полугода. Может быть, чуть больше, может быть, чуть меньше. Я не считала дни, но, - Белль принялась считать месяцы в голове, - я пришла сюда в конце осени. Здесь уже снег лежал. - Полгода, говорите. Хорошо. Вы ведь до этого была принцессой королевства Анволии, не так ли? - Все так, - Белль кивнула. - Была. - Итак, вы были принцессой. А сейчас? Вы можете описать свое положение сейчас? Она непонимающе посмотрела на сверчка. Если бы она сама знала, каким было ее положение сейчас... Плачевным? Безрадостным? А если он потом передаст ее слова Румпельштильцхену? И не важно, что Джемини обещал молчать - у Темного есть свои методы выведывать тайны. - Я... Я служанка здесь, - ответила принцесса, наконец. - У нас сделка. - Вы работаете на Румпельштильцхена в качестве служанки. Что вы чувствуете по поводу того, что ваше положение столь разительно изменилось? - Что ж... По-моему, очевидно, что я никогда не хотела быть служанкой. И, если сравнивать жизнь прошлую и настоящую, то я, конечно же, была бы рада снова быть принцессой в своем королевстве. - Подумайте, пожалуйста, и ответьте. Вас не пугает такая возможность? Стать принцессой, видеть сотни людей каждый день, беседовать с ними? - Вы хотите знать, пугает ли меня большое скопление людей, не так ли? - усмехнулась девушка, - Я думаю... Если бы я снова вернулась к своей прежней жизни, снова жила во дворце, то первое время мне бы было очень тяжело. Я отвыкла от толпы, - Белль нервно улыбнулась. - Я понял вас. Вас это пугает, но вы уверены, что справитесь с этим волнением. Это вполне нормально. Давайте вернемся к вашему самочувствию. Скажите, беспокоит ли вас что-либо? Проблемы со здоровьем, бессонница, отсутствие аппетита? - Иногда могу целыми днями не есть, забывая про это. Стало тяжело выполнять некоторую работу по замку, но, наверное, это от того, что я подустала, - пояснила она на всякий случай, если он не понял, - Бессонница, кошмары... Знаете, их какое-то время не было. Мне снились кошмары с тех самых пор, как я попала сюда, но затем около месяца я спала спокойно, но теперь, - Белль поджала губы, - они начались снова. - Я предполагаю, что в вашей жизни случилось одно или несколько событий, кардинально отличающиеся от вашего предыдущего жизненного опыта. Вы подвергались боли или смертельной опасности или были свидетелем этому? - Да, - просто ответила принцесса, чтобы ответить сразу на все вопросы, которые он задал. - Эти ли воспоминания возвращаются к вам во сне, миледи? Бывает ли, что она возвращаются к вам и наяву? - Возвращаются...- Белль сглотнула, - и да, бывает. - Боюсь, нам стоит вернуться к ним еще раз. Я понимаю, для вас это может быть болезненно. Вы когда-либо разговаривали с кем-то о тех пугающих вас событиях? Белль задумалась, вспоминая. - Нет, - неуверенно сообщила она. - Нет, не думаю. - Не разговаривали. Тяжелые, пугающие события, с которыми приходится сталкиваться в жизни, начинают повторять сами себя в воспоминаниях человека, если им не было дано выхода. Возможно, рассказать о них будет неприятно, страшно, но впоследствии вам станет легче. Прошу вас, поведайте мне о том, что вспоминается вам и снится. Помните, ни одно ваше слово не коснется чужих ушей. Не бойтесь ничего. Я так понимаю, сначала вам пришлось столкнуться с войной. Война рождает множество несчастных душ, и этого не стоит бояться или стыдиться. Расскажите мне о том, что приходит вам в ваших воспоминаниях о войне. Ей не хотелось об этом говорить. Не одну ночь в этом замке она просыпалась от ночных кошмаров о ее спешном сборе и побеге среди тьмы. Первое время только они ее и мучили. Пока к ним не прибавились новые, те, что своими же руками сотворил Румпельштильцхен. Но Джемини внушал доверие. Белль хотела ему все рассказать, даже если ей было неприятно вспоминать об этом. В ее сердце тлела надежда на то, что он и в правду поможет ей обрести долгожданное спокойствие и чувство защищенности, покинувшее ее уже очень давно. - По ночам я до сих пор вижу свой побег. Позже, когда я уже была на полпути сюда, я поняла, что он был тщательно спланирован, несмотря на ту беготню, которая была на самом деле. Я даже не успела попрощаться с отцом, - руки принцессы теребили рукава платьев, чтобы занять себя хоть чем-то, пока она говорит, - но во сне это всегда происходит так... спонтанно. Чаще всего мне снится то, как мне удается подняться в спальню. Я даже слышу стук каблуков на ступенях винтовой лестницы и крики разбегающейся прислуги. Но я не тороплюсь бежать. И когда я, наконец-то, вижу знакомую дверь, открываю ее и... не вижу абсолютно никого. Каждый раз во сне я думаю, что отец, скорее всего, отправился командовать своими людьми, но когда выхожу из его спальни, чтобы найти его, вокруг уже нет ни криков, ни бегущих людей. Замок всегда становится пустым, как по волшебству. Я бегу куда-то, забегаю в каждый зал, чтобы найти хоть кого-нибудь знакомого, но даже животных в моем сне нет. Лишь гулкая тишина и звук моего прерывистого дыхания. И, - она замолчала, чтобы перехватить дыхание, - когда я добегаю до дверей, ведущих во двор и распахиваю... начинается самое страшное. Никогда у меня не получалось контролировать свой сон и уговорить саму себя, чтобы не идти туда. Во дворе, - почти шепотом сказала красавица, не поднимая глаз от своих коленей, - я вижу десятки знакомых лиц. Мертвых лиц. Всегда появляется ощущение, что прошло несколько дней, потому что тела... они такие бледные... твердые... и повсюду этот ужасающий сладковатый запах разлагающегося тела. Все люди искорежены... истерзаны, у многих из них неестественно выгнуты руки и ноги. Я ищу своего отца, от одного человека к другому и... когда я вижу… одежды своего отца под слоем то ли сена... то ли еще какой-то дряни, я бросаюсь на колени, чтобы откопать его, но когда мои руки добираются до лица и остается лишь смахнуть верхний слой травы, я с криками отбегаю и... просыпаюсь. С криками или плачем, все равно с чем. Несколько секунд она помолчала. - Вы считаете меня сумасшедшей, да? - Нет, миледи, я так не считаю, - все с тем же спокойствием отзывался сверчок. - Вы пережили войну, вы видели много смертей, лишились отца, и это не могло не отразиться на вас. Если бы я считал вас сумасшедшей, тогда таковыми пришлось бы считать всех солдат, вернувшихся с войны. Часто свидетельствование чужой смерти, чужого горя бывает тяжелее, чем пережить это самому. Скажите, что вы чувствуете, когда думаете об отце? - Боль, если вспоминаю о том, что его больше нет. Печальную радость, если думаю о том времени, что мы провели с ним вместе. Он был хорошим отцом, любил меня так сильно, как только может отец любить свою дочь. - Вы любили его, и, надо полагать, пережили много радостных дней рядом с ним. Возьму смелость сказать, что вам его не хватает, не так ли? Вы пробовали, не сочтите теперь сумасшедшим меня, разговаривать с ним? Она испуганно покачала головой. - Нет, конечно нет. Не знаю, что вам сказал про меня Румпельштильцхен, но я вижу границу между реальностью и плодом воображения. - Нет, нет, что вы, дело совсем не в этом. Напротив, я бы посоветовал вам это сделать. Поговорить с вашим отцом. Не важно, что говорит вам ваш здравый смысл - часто даже после смерти родителей нам не хватает из плеча и совета. Он не сможет вам ответить, но, я думаю, ответы придут вам сами по себе. Возможно, вам проще будет обратиться к нему мысленно, или вслух, в молитве или письме. Она пожала плечами. - У меня даже желания никогда не возникало... Поговорить с ним. Но, если вы советуете, то я попробую. - Попробуйте. Не насильно - просто, когда это вам покажется правильным. Давайте пройдем дальше в вашей жизни. Что же случилось после этой ужасной войны, что возвращается к вам в кошмарах воспоминаниях? - Румпельштильцхен, - прошептала Белль со страхом в голосе. В горле пересохло. Ей не хотелось вспоминать те изуверства, что он творил с ней, - он присутствует почти во всех моих кошмарах. Сверчок, подсел чуть ближе, устроившись на самом краю вазы для цветов, и внимательно прислушивался к принцессе. - Что же случилось с вами, и как с этим связан он? - Я пришла сюда, чтобы просить помощи, - начала Белль, вздрагивая от страха перед своими воспоминаниями, - в одной книге я прочла о том, что Румпельштильцхен готов обучить магии любого, кто пройдет какое-то очень серьезное испытание, которое никому еще не удавалось пройти. Поверьте, - принцесса покачала головой, - я не хотела магии, я была голодна, моя одежда начинала портиться, и я уже не напоминала принцессу так, как раньше. Мне нужны были кров и тепло, по которым я так скучала в этих заснеженных краях. И я пришла, добралась, однако Темный обманул меня. Изувечив, он отправил меня в темницу на несколько дней - голодную и больную. А затем... Я видела еще много жестокости с его стороны. Один раз я была не слишком вежлива, и он заставил меня поить гниющего заживо человека из кукольной чашки, - от воспоминаний у нее перехватило дыхание, она до сих пор помнила лицо умирающего. Это сводило ее с ума. - Он умер на моих руках, так и не допив свой чай. Было еще кое-что. Однажды я вышла в сад, думая, что мне можно. Я бы все равно не сбежала, не смогла бы. Но он затащил меня обратно в замок и избил стальным прутом. И еще... Разные мелочи, которые пугают меня до сих пор. Но всего я уже не помню. - Я не хочу показаться бестактным или невежливым, миледи, но ваши рассказы... ужасают, по меньшей мере. При том, именно Темный попросил меня помочь вам. Я был удивлен подобной просьбой со стороны Темного мага, и в целом, я не подозревал, что ему свойственно чувство заботы о человеческом существе. Каким же образом так могло случиться? Белль пожала плечами. - Если бы я знала... Всю зиму мы молчали, едва перебрасываясь короткими словами. Он отдавал приказы, я их исполняла. Я думала, что от этого молчания и постоянного... напряжения, я сделаю что-то с собой, чтобы покончить со всем этим горем и страданием. Отправиться к отцу, - на ее губах заиграла печальная улыбка. - И однажды я действительно чуть не погибла. Это случилось в начале весны. Я мыла окна здесь, в Большом Зале, когда случайно соскользнула с подоконника и полетела вниз. Я бы умерла, если бы Румпельштильцхен не поймал меня. Он спас мне жизнь и... Еще никогда до того момента, я не видела в его глазах столько страха и беспокойства за кого-то. С того дня все начало меняться, наши отношения налаживались с каждым совместно проведенным часом. - Скажите, не испытывали ли вы чувство тревоги, постоянного беспокойства и страха в течение тех месяцев, и затем, после вашего спасения? - Я испытываю тревогу и беспокойство постоянно. В первые месяцы больше, после спасения гораздо меньше, но часто они внезапно возвращались с новой силы. И страх, особенно, когда становится темно. - Мне все понятно, - ответил сверчок, задумавшись на секунду. - Как вы считаете, миледи, те события могут повториться с вами снова? - Я... Не знаю, - ответила ему девушка, не уверенная ни в чем, - Его настроение меняется часто. Но... Но не думаю, что он снова станет причинять мне боль. Наши отношения очень сильно изменились с того момента. - Вы рады этим переменам, миледи? - Да, очень рада, - Белль вымучено улыбнулась, но в чертах ее лица можно было заметить радость. - Вы понимаете, что вам не избежать всех существующих опасностей, но того, что уже случилось с вами, больше никогда не повторится. Вы можете бояться всего вокруг всю жизнь - и напрасно. Что вы чувствуете по поводу того, куда движется ваша жизнь сейчас? Вы задумываетесь о будущем? - Да, конечно, - Белль неуверенно посмотрела на сверчка. - Он отпустил меня. Почти. И предложил помощь в восстановлении государства. Чтобы я стала там законной королевой. - Действительно? - изумился сверчок. - Это поистине удивительно! Никогда не предположил бы, что Румпельштильцхен способен на такое. Миледи, как бы вы описали Ваши отношения с ним? - У нас довольно... близкие отношения. Были. По крайней мере, с моей стороны. - Вы влюблены в него? - спросил сверчок, едва скрывая сильное удивление. Как бы Джемини не пытался усмирить свое изумление, Белль видела его. Вполне логично, он тоже не мог понять, как такое вообще возможно. Она и сама до сих пор не до конца понимала, как так получилось. - Да, - ответила принцесса. - Хм... Это... Хм... Интересно, конечно, весьма интересно. И вы не уверены в ответных чувствах, так я вас понял? - Я не могу быть до конца уверена во всех делах, что касаются Румпельштильцхена. - И это вам беспокоит, миледи? Вы уже не раз выразили неуверенность по отношению к поступкам Румпельштильцхена в последнее время, что наталкивает меня на вопрос - каким бы вы хотели видеть его поведение? - Я, конечно, хотела бы, чтобы он перестал быть тем, кто он есть. Но это невозможно изменить, и я научилась с этим мириться, - Белль вздохнула. - Но его отношение ко мне... Оно странное, это трудно объяснить. С одной стороны, он может быть добрым и нежным со мной, но бывают и другие моменты. Я же вам говорила об испытаниях, да? - доверительно спросила у него принцесса и, дождавшись чего-то напоминающего кивок, продолжила, - Он отдавал мне приказы, и до недавнего времени они были вполне безобидными. Я должна была готовить ему, убирать замок, стирать его одежду, разбирать золото в его сокровищнице, но недавно он стал приказывать другое. Он решил, что без этих навыков королевой мне не стать. Сначала я должна была отыскать трех преступников в толпе людей. Вполне полезный навык, не согласиться невозможно. Затем я должна была поймать зайца в лесу и убить его. Сейчас я понимаю, что это мне тоже могло пригодиться. Но после этого он приказал мне...- она на секунду замолчала, будто собираясь духом, - Убить его. И... Я не хотела этого делать, но он вынудил меня! - И это последнее испытание доставило вам много беспокойства, не так ли? - спросил сверчок. - Из-за этого кошмары вернулись к вам? - Да, после этого я снова начала видеть кошмары. Все те эмоции, которые я испытывала раньше, они ни в какое сравнение не идут с тем, что я было тогда, когда раз за разом вонзала эти чертовы стилеты ему в живот! - Чем это было для Румпельштильцхена, как вы думаете?. Он знал, что не умрет и относился к этому спокойно, надо понимать. Что же заставило вас беспокоиться? Вы не знали, что Румпельштильцхен бессмертен? - Конечно же, я знала, что он бессмертен, - ответила Белль. Раздражение чувствовалось в ее голосе и стекало по словам, словно яд. Неужели никто не мог понять, что она не хотела убивать его, потому что любила, а не потому что боялась за его жизнь? - И я знала: даже если я сотню раз проткну его, Румпельштильцхен обязательно оживет. Если вы когда-нибудь кого-то любили, то поймете, почему я не хотела этого делать. - Я не любил сам, к сожалению, но видел многое, миледи. Я хочу, чтобы вы сами увидели этот случай с другой стороны. Вам не кажется, что для Румпельштильцхена это все было не серьезнее, чем... игра? Смерть понарошку, пусть даже болезненная, не станет смертью настоящей, а значит, будет всего лишь сценой пьесы. - Мне все равно, чем это было - игра, спектакль, все, что угодно. Но я-то человек, а не кукла, с которой можно играться в любые забавы. Она помедлила, а затем подняла глаза на Джемини. - Вы думаете, что для него все, что произошло в этом замке, всегда было игрой? - Я думаю, собственная смерть для него была игрой. Я не берусь анализировать рассудок Темного, ибо им управляет проклятье, над которым я не властен. Однако, я подозреваю, что буду прав, если скажу, что для него его смерть была игрой, то бишь, символом. Он не поступает против своей собственной логики. Как вы думаете, если это был символ, что символизировала его смерть? Он объяснял как-то свое требование? - Он сказал, что я должна научиться убивать или незаметно наносить удары. До этого он учил меня управляться со стилетами. - Зачем же ему потребовалась его собственная смерть? Как вы думаете? Белль пожала плечами и крепко задумалась над этим вопросом, хотя уже и не раз думала об этом. Румпельштильцхен был слишком непредсказуем, чтобы Белль могла предугадать любое его действие. Она с трудом справлялась в обыкновенные дни, пытаясь понять, шутит он или нет, не то, что в этом случае. Если верить ему, он хотел, чтобы принцесса научилась защищаться и поняла, что такое смерть из ее рук. Множество раз он повторял ей, что это, как и два предыдущих испытания, пригодится ей в жизни. Он говорил все это, не забывая упомянуть то, что ей обязательно придется убивать самой или же отдавать приказы тому, кто сможет сделать это лучше или быстрее. Но так ли это было на самом деле? Ее отец, насколько помнила Белль, нечасто брал в руки меч, чтобы вершить правосудие. На ее памяти было всего несколько случаев того, что отец присутствовал на казни опасных преступников. Однажды, на одну из казней через повешенье Морис хотел взять с собой и Белль. Это было еще до появления в ее жизни Гастона, когда ей было около шестнадцати лет. Но девушка там так и не появилась, предпочитая остаться в летней резиденции, на чем очень сильно настаивали ее старая няня, считавшая, что принцесса еще слишком молода, чтобы видеть смерть. Белль знала: он заслуживал смерти, но это не так уж и сильно заботило ее. Она была принцессой, еще очень молодой, и зачем было забивать голову смертью, если можно было прочитать новую книгу о приключениях или посидеть в тишине сада? Вместо короля правосудием занимались гвардейцы или опытные наемные бойцы, находившиеся на службе у ее отца. Ему оставалось лишь подписать приговор. И чем же ее правление будет отличаться от его? К тому же, Белль была уверена, что ей никогда не придется убивать преступника, которого она будет любить так сильно, что ей будет хотеться отпустить его. Что же еще могло быть в приказе Румпельштильцхена? - Я... - я не знаю, - наконец, сказала Белль неуверенно, снова пожимая плечами, - может быть он хотел быть убитым... н-на.. на какое-то время. В наказание за то, что он натворил за всю свою жизнь? - Почему, как вы думаете, он захотел видеть своим палачом именно вас, миледи? – все продолжал допытываться сверчок. - Потому что он причинил много боли? - Потому что он причинил вам много боли, миледи. Все то, что он сотворил, все, чем обидел вас - не думаете ли вы, что он раскаивается об этом? Что все воспоминания, что преследовали вас, причиняли ему боль так же сильно? - Он редко говорил об этом, - ответила ему Белль, - он очень редко упоминал о том, что сделал... И разве он не думал о том, что своим приказом причинит мне еще больше боли? - Сомневаюсь, миледи. Его душа черна, как черно проклятие, властвующее над ним, и он не чувствует, как хрупка чистая, невинная человеческая душа. Как вы думаете, миледи, вы бы смогли простить его? - Возможно, со временем я смогла бы его простить, - сказала девушка с сомнением в голосе, - но... но не сейчас. Сейчас я бы не смогла. - Время - лучший лекарь, ваше высочество. Оно лечит от всех обид, оно вылечивает любую боль. Если вы встали на путь прощения, вы сами сможете преодолеть свои страхи, свои кошмары. Только вы сами руководите своей жизнью, и всегда у вас есть выбор - принять и жить с этим дальше, или переживать снова и снова, пока жизнь протекает мимо вас. Если вы хотите стать свободной от того, что тянет вас назад - вы станете, вашими собственными усилиями. Примите вашу жизнь, со всем ее прошлым и будущим, будьте к ней открытой и терпеливой, и ваше терпение вам вознаградится. Джемини говорил так, будто бы был полностью уверен в своих словах. Его голос звучал убедительно и обещал довольно неплохие перспективы. И Белль решила прислушаться к нему, как бы тяжело это ни было. Все-таки, у сверчка нет причин лгать ей и обманывать. Джемини почти заставил ее поверить в то, что в будущем она сможет избавиться от своих страхов, от кошмаров, что мучили ее по ночам. А это было для нее пока самым главным.