Мне и не снилось (новая версия)

Imagine Dragons — Levitate — Впечатляет, правда? — раздался мужской голос за спиной. Я перевела взгляд с матроса, карабкавшегося на мачту, не ведая никакого страха, на паруса и завороженно кивнула. Технологии моего мира технологиями, а на таком судне мне никогда не доводилось плавать. Мой собеседник засмеялся, заставив меня всё же обернуться и узнать, с кем же я имела дело. Это был владелец корабля, умбарский торговец. Смуглый низенький мужчина средних лет, увенчанный пивным пузом, наверное, от вечных дегустаций роханского эля. Он потёр тонкие усы и по-хозяйски осмотрелся. — Купил «Летучего нуменорца» я пять лет назад у одного очень зазнавшегося корабельщика в Умбаре. Он не хотел мне его продавать, оправдываясь тем, что такой профан навигации, как я, не достоин столь величественного судна. — О, — многозначительно промычала я, чтобы поддержать беседу. Торговец продолжил: — Но я подослал своего будущего капитана, и тот заключил сделку. Надо было видеть лицо этого индюка, когда он узнал, что продал корабль мне! — он ехидно захихикал и тут же перестал, спохватившись о чём-то: — Прошу прощения, милочка! Совсем забыл представиться! Гуннан. А как вас звать, прекрасное создание? Я даже смутилась от такого комплимента. Скорее всего, это была его особая манера изречения. — Очень приятно, Гуннан. Меня зовут Полин, — улыбнулась я. Торговец оказался на редкость приятным в общении человеком, который точно скрасит моё пребывание на корабле. Гуннан пару секунд внимательно разглядывал меня с сосредоточенным лицом. — Смею задать нескромный вопрос: вы не будете уроженской Умбара или другого южного королевства? Право, я знаю, что вы идёте с севера, но на северянку совсем не похожи. Ну, конечно, этого стоило ожидать. Я мысленно закатила глаза, но не посмела высказать своё недовольство об излишнем любопытстве торговца. Моя сказочка о том, что я из Ближнего Харада, возможно, и имела успех в таком захолустье, как Бри, где люди верили на слово, но, стоя перед самым настоящим умбарцем, плести хоть что-то о моём происхождении представлялось рискованым. А, если он спросит, как Халед, о нынешнем правителе Харада? Или, может, он заговорит со мной на местном языке? Моё враньё долго бы не протянуло, поэтому я замычала что-то нечленораздельное, на ходу пытаясь придумать выход из деликатной ситуации. Правда, долго искать не пришлось. Окружащие обстоятельства чудом спасли меня от нежеланной темы: и без того сильный ветер вдруг так разгулялся под моей рубахой, что та надулась не хуже парусов «Летучего нуменорца». Я раздражённо заворчала, придавливая руками ткань к телу, чтобы выпустить воздух. Гуннан всплеснул руками. — Пойдёмте в мой кабинет, Полин, у меня для вас наверняка кое-что найдется, — потянул меня за руку к кормовой части корабля, где находилась лестница, ведущая, по всей видимости, в кают-компанию. — Что такое? — осмелилась я спросить, но торговец будто меня и не слышал, размышляя о чём-то вслух. — Помнится же, загрузили по ошибке сундук из Пеларгира… Где-то он завалялся… Я предпочла не задавать больше вопросов и просто решила довериться Гуннану. Наверняка он хотел показать что-то интересное, отчего с таким нетерпением распахнул дверь в свои каюты, оказавшиеся просторными и роскошно убранными. Гуннан спешно закрыл дверь и осмотрел комнату в поисках чего-то. Впрочем, недолго: секунду спустя раздался торжествующий возглас и умбарец подошёл к сундуку стоявшему в дальнем углу каюты. Он поманил меня к себе рукой. Я повиновалась. Он снова что-то пробурчал себе под нос и откинул крышку, открывая вид на ворох тканей самых разных цветов и отделок. Одежда! Меня охватило давнее чувство, которое я испытывала еще у себя дома, ходя по магазинам и с азартом выискивая красивые и оригинальные вещи. — Выбирай, что хочешь, — сказал мне Гуннан, и, видя, как я удивлённо застыла, сам выудил небесного цвета платье из лёгкой ткани, — можешь примерить в соседней комнате. — Спасибо, — благодарно прошептала я. Спустя несколько минут я вышла из импровизированной примерочной в обновке. Платье оказалось впору, правда вырез был довольно глубоким, что меня смущало. Я восхищенно провела пальцем по вязи искусно вышитых роз на коротких рукавах, и подумала об Айлехе: наверняка он перекосится от злости, когда увидит меня снова в «морготовой голубой тряпке». Ну и пусть! — Это платье просто создано для вас, милочка! — воскликнул Гуннан и добавил: — Я попрошу перенести сундук в вашу каюту. Надеюсь, ваш спутник не против? — Ни в коем случае, — улыбнулась я. На самом деле, он скорее всего против, но я не собиралась отказываться от такого щедрого подарка. — Отлично! — обрадовался умбарец. — Не желаете позавтракать со мной? — С удовольствием! Айлех куда-то ушёл с самого утра и не появлялся до сих пор. Мне было любопытно, как он всё же осмелился оставить меня без своего присмотра, не боясь, что я сбегу. Впрочем, мы были на корабле, мне было некуда бежать. Не прыгать же в открытое море? — Ваш спутник скоро подойдёт, — сказал Гуннан, когда мы оказались в обеденной комнате. Длинный стол был, скорее всего, расчитан на всех важных персон корабля, однако, сейчас столовая пустовала, может, потому что время было позднее для завтрака, а, может, умбарец хотел познакомиться с новыми пассажирами лично, без посторонних слушателей. Стол уже накрыли, и он ломился от всевозможной вкусной еды, которую мне так давно не доводилось есть: фрукты, мед, сладкие лепешки и пироги, нуга и орехи… Я еле удерживалась от того, чтобы наброситься на яства. Поэтому, когда Айлех соизволил, наконец, заявиться с опозданием, я позволила себе бросить на него убйиственный взгляд за то, что пришлось ждать. Увидев меня, он невольно изобразил на лице всю гамму смешанных чувств: удивление, злость, раздражение и что-то ещё, что я никак не могла назвать. Он пожал руку Гуннану и снова повернулся ко мне, вперившись в меня этим странным взглядом. Уж чего-чего, а такой бессловестной реакции я не ожидала. Мне скорее казалось, что он по меньшей мере сделает гневное замечание. — Кто тебя так приодел? — подозрительно поинтересовался юноша. — Господин Гуннан щедро одарил меня своим товаром, — гордо вскинула я голову. Пусть не думает, что я сейчас в страхе побегу срывать с себя платье. — Ну, полноте, вы мне льстите! — довольно захихикал торговец. — Тебе идёт, — лаконично отметил Айлех. Я пораженно уставилась на него, внимательно ища подвох, но Айлех, по всей видимости, был серьёзным. Я еще пару секунд вопросительно всматривалась в серые глаза, но так ничего подозрительного и не нашла. Лёд между нами треснул так быстро, что даже поблагодарить за своеобразный комплимент я совсем забыла. Платье, конечно, превратило меня почти что в леди, но за едой я едва не повела себя, как голодный тролль. Вовремя удержавшись, я оторвала себе небольшую гроздь черного винограда, взяла одну лепёшку да несколько засахаренных орехов. — О, да вы настоящий сладкоежка, — глупо засмеялась я и спохватилась: зачем же было такое говорить? С таким же успехом я могла брякнуть замечание о лишнем весе торговца. Краем уха я услышала раздражённый вздох Айлеха. — Мы, южане, любим сладкое, вы и сами должны это прекрасно знать, — хитро улыбнулся Гуннан и тут же посерьёзнел. — Я бы хотел извиниться за мое вчеращнее негостеприимство. И правда, он согласился взять нас на корабль, после того, как Айлех позвенел перед ним монетами. — Я тот ещё скупец, — притворным грустным голосом протянул торговец и сам же захохотал от своей актёрской игры, — право слово, не знаю, о чём я только думал. С этого дня я скромно прошу у вас скрасить мне компанию во время приёмов пищи. Капитан мой неразговорчив и трапезничает в одиночестве. А я чахну… — он опять притворился самым несчастным человеком в Арде. Манеры Гуннана забавляли меня всё больше и больше. — Что ж, надеюсь, что за эту неделю плавания в нашей компании вы снова расцветёте, — подыграла я. Айлех, сидевший напротив меня, едва заметно возвёл глаза к небу. Всё-таки не надо было обобщать: в его компании кто угодно завянет. — Осмелюсь спросить, — обратился Гуннан к Айлеху, — каким же ветром вас занесло в Рохан? И кем вы приходитесь Полин? — Уж точно не женихом, — глупо захихикала я и тут же удивилась своему поведению. Кажется, я заразилась жеманностью умбарца. — Я следопыт. Однажды я гостил у отца, который живёт в Дальнем Хараде и имел счастье встретиться с Полин, дочерью его хорошего друга. Узнав, что я путешествую много, она слёзно умоляла меня взять её с собой, потому что ей хотелось увидеть другие земли. Не так ли? — Айлех кивнул мне, передавая, так сказать, эстафету. Которую я вовсе не хотела принимать. Я пробурчала что-то нечленораздельное и продолжила импровизированный рассказ. — О, да, я очень хотела увидеть северные земли, но так как возможности проделать это самой у меня не было, я осмелилась спросить об этом Айлеха. Благодаря тебе, — я изобразила глубокую благодарность, представляя себе, как заезжаю по его самодовольному лицу чем-то тяжелым, — я смогла исполнить мечту. Хорошо иметь добрых друзей, не правда ли? — я елейно улыбнулась. — Совершенно с вами согласен! — потвердил Гуннан. Остаток завтрака прошёл за беседами и шутками, которыми мы с умбарцем со смехом обменивались. Айлех, как всегда, был неразговорчив и молча наблюдал за нами. Впрочем, когда мы вернулись в нашу каюту, к нему вернулся ранее проглоченный язык. — Я смотрю, ты теперь у нас легкомысленная особа светского общества, — поднял он брови. Я устало закатила глаза и поджала губы, но отвечать не стала. При виде сундука с одеждой он изобразил вселенское удивление. — Надо же, теперь тебе слуги носят вещи в комнату. — Пока я жива, нужно наслаждаться тем, что даёт жизнь, — парировала я. Айлех вдруг помрачнел. — Что, не нравится, когда я так выражаюсь? — испытующе вопросила я. — Зачем тебе нужна эта проклятая чаша? Почему меня не могут просто оставить в покое? — Это необходимо, — коротко ответил он, сел на кровать и потёр виски. Он тряхнул волосами, словно отмахиваясь лишних мыслей. — Все ясно, — мой голос дрогнул. — Власть, деньги. Что ещё там тебе нужно? Армия? Чтобы продолжить дело твоего обожаемого Темного Властелина, которого уже повергли два года назад? — Если бы все не были так глупы, они могли бы примкнуть к Саурону и помочь Средиземью приобрести небывалое величие. — Поверить не могу, что умру из-за чужого фанатизма, — обессиленно прошептала я и откинулась на подушки. Айлех одарил меня гневным взглядом и вышел из каюты, громко хлопнув дверью, да так, что, стены пошатнулись. Я осталась сидеть на кровати в ступоре. Я пробыла в комнате еще некоторое время, но тишина и скука взяли верх надо мной. Лучше подняться на палубу, чем дальше находиться в четырех стенах наедине с собственным отчаянием. К тому же, я ведь обещала Гуннану скрасить его дни на корабле. Что ж, этим и займёмся. Умбарца я нашла на террасе в кормовой части корабля, беседующего с высоким мужчиной с темной, иссушенной морскй солью и солнцем кожей. Я уже хотела было развернуться и уйти, чтобы не мешать Гуннану, но последний сам, завидев меня, поманил к себе рукой. — Прошу вас, не стесняйтесь, милочка! Я познакомлю вас с моим капитаном. — Даэрон, — улыбнулся капитан и крепко пожал мне руку. Я улыбнулась в ответ и представилась. Гуннан заверещал: — Мы как раз говорили о небесных светилах и о том, как они удивительно заметны и привлекательны ночью. Мы собирались наблюдать этим вечером за звёздами через увеличительную трубу. Не желаете присоединиться после ужина? — С удовольствием, — просияла я. Наконец-то я займусь чем-то действительно интересным и увлекательным! Я вдруг поняла, насколько мне было скучно все это время: ни тебе бесед, ни шуток. Да и вообще, в Средиземье не было телефона, чтобы позвонить кому-то, интернета и фильмов, а книги… Я бы не смогла разобрать в них и слова, даже если бы мне выпало счастье найти книгу. За ужином нас снова было трое: я, Айлех и Гуннан. Айлех, как обычно, будто набрал воды в рот и был мрачнее тучи. Наши взгляды ни разу не пересеклись за все время ужинаю. Гуннан робко поинтересовался, не хочет ли он понаблюдать за звёздами, но юноша отказался. После ужина мы собрались на той же террасе. Даэрон принёс несколько подзорных труб разных размеров, а Гуннан держал тяжёлую сумку. — Совсем забыл сказать, — начал он, вытаскивая из сумки металлический диск, — я приобрёл в Умбарской гавани этот любопытный инструмент. Это астролябия, с помощью нёе можно измерить расстояние от горизонта до светила. На приборе были выгравированы различные разметки и буквы, которые я не понимала, но одно я знала — в моём мире такое тоже существовало, но когда-то очень давно, кажется, еще во времена Античности. До поздней ночи мы стояли на террассе, наблюдая за созвездиями и пытаясь понять, как работает астролябия. Даэрон первый смог разобраться с инструментом и продемонстрировал нам измерение расстояния от горизонта до неизвестной мне звезды. Я же захотела посмотреть на неё из одного из телескопов (если их так можно было назвать), чтобы узнать, идентична ли Луна этого мира той, что находилась в моём. Интересно, а планеты этой системы отличаются от тех, что я знала? Этот вопрос занял меня настолько, что я одолжила один из телескопов у Гуннана, чтобы встать пораньше и найти утреннюю звезду — Венеру. Кажется, иногда на небе можно заметить и красное светило — Марс. Если здесь они существует, то значит, ли это, что я никода и не попадала в другой мир? Значит ли это, что я попала в далёкое прошлое одного и того же мира? В последующие дни моя голова была занята только нашими астрономическими наблюдениями на террасе. Каждый вечер я ждала, словно праздник. Мы наблюдали за звёздами, вели задушевные беседы об устройстве небосвода и мира в целом, а иногда после наблюдений засиживались допоздна в кабинете Даэрона и пытались составить свою карту ночного неба. К счастью, погода чудом располагала к таким занятиям, да и небо по ночам было чистым. С Айлехом мы разговаривали мало. Я приходила в каюту в середине ночи, когда он уже спал. Разумеется я не смогла не заметить, как сменилось его отношение: раньше он вряд ли позволил бы мне коротать ночи далеко от него. Впрочем, мы ведь были на корабле. Бежать-то некуда, и всё же… Я ждала полнолуния, чтобы рассмотреть Луну из телескопа и понять наконец, идентична ли она Луне моего мира. Мне повезло, потому что капитан уверил меня, что она должна была наступить совсем скоро. По созвездиям я не могла что-то судить, так как сама толком не знала те, что были в моём мире. Луна была тем редким шансом хоть что-то разъяснить себе. Наконец, этот день настал. — Посмотрите на этот светящийся серебряный диск! Разве это не прекрасно? — восторженно проговорил умбарец. — Ну полно вам, Гуннан, это всего лишь Луна. Вы с таким же трепетом встречаете солнце? — рассмеялся Даэрон, настраивая подзорную трубу. — А почему нет? — нахохлился умбарец. — Представь себе, если оно однажды забудет на день взойти. Тогда-то все осознали бы, насколько оно благодатно… — Как по мне, так оно уже забывает восходить на севере. Вы когда-нибудь были в землях севернее Рохана? — О, нет, увольте! Вы желаете, чтобы я замерз до смерти? — поёжился Гуннан. Я стояла в стороне и улыбалась. Умбарец явно был изнеженным тепличным существом. Даэрон заметил мою улыбку и спросил: — А вы, юная дева, насколько я понял, сопровождали вашего друга-следопыта в его путешествиях? Где имели счастье побывать? — Мы были в землях Марки и поднялись до самого Шира. — Шир? — переспросили оба недоумённо. Хм, кажется, они и знать не знали о хоббитах. — Там живут невысоклики, их зовут хоббитами. — Карлики? Сдаётся мне, я уже где-то о них слышал, — пробормотал Даэрон и поднёс подзорную трубу к глазу, — взгляните-ка на эту красоту, — он протянул её мне. Моё сердце затрепетало при одной мысли, что сейчас мне вот-вот откроется важная вещь. Но, когда в поле зрения появилась Луна через увеличительное стекло, сердце ухнуло куда-то вниз. Если у моей Луны и средиземской и было что-то общее, так это название да характерное мерцание. Темных пятен на ней не наблюдалось, только пара-тройка еле заметных. Мне стало не по себе. Я и правда была в другом мире, может, и в другой Вселенной. А, значит, путь назад был закрыт. Я ошарашенно опустила телескоп, после чего еще несколько раз посмотрела на Луну, чтобы убедиться в реальности увиденного. От одной мысли о том, какие расстояния или миры разделяли меня от дома, меня захлестнуло удушливое, вязкое отчаяние. — Милочка, вы себя плохо чувствуете? — встревожился Гуннан, увидев, как я, внезапно поникшая, укуталась в шаль. — Я, пожалуй, подожду вас в кабинете, — едва слышно прошептала я и спустилась с террасы. Только оказавшись в комнате наедине с собой при слабом мерцании трепещущей свечи я смогла выдохнуть и дать себе время осознать свою ситуацию. Мысли крутились только вокруг одной настойчивой идеи: что я не вернусь. После стольких месяцев с завидной регулярностью возвращающихся кошмаров я осознала всю необходимость отложить воспоминания в далёкий уголок сознания. Пыльный ящик, который нужно запереть и забыть о нём. Гуннан и Даэрон вернулись в кабинет и принялись обсуждать наблюдения, а я всё думала об одном. Когда торговец и капитан поняли, что со мной беседа не клеилась, они деликатно промолчали и разлили вино по кубкам. Я была несказанно благодарна им за отсутсвие излишних вопросов. Вскоре Гуннан и Даэрон покинули кабинет. Возвращаться в комнату не хотелось, но и оставаться наедине с мыслями тоже. Рука сама потянулась в кувшину с вином, и я пригубила напиток прямо из узкого горлышка. Я вышла на палубу, по которой сновали дежурившие ночью матросы, и оперлась о перила. Луна частично спряталась за тонкой вуалью принесённых ветром облаков. Порывы свежего ночного воздуха трепали мои волосы, сбивая пряди мне на лицо. Я поёжилась то ли от холода, то ли от одиночества. Сдерживать поток мыслей о доме было всё труднее и труднее, поэтому я снова решила забыться вином. Несколько глотков, и полкувшина уже отпустело. — Моргот тебя подери, Полин, куда ты пропадаешь полночи? — послышался раздражённый голос Айлеха за спиной, заставивший меня вздрогнуть. И как он смог так бесшумно подобраться? Я резко обернулась к нему. Айлех был без рубашки, а, значит, он впопыхах встал с постели, чтобы найти меня. — Не волнуйся, я не сбегу, — усмехнулась я, — или ты думаешь, что я спрыгну в море и вернусь вплавь? — Кто тебя знает, — пробормотал Айлех и подошёл ближе. — Это что? — нахмурился он и выхватил у меня из рук кувшин. Принюхавшись, он только помрачнел. Пользуясь моментом его замешательста, я вернула себе кувшин и вновь отпила. — Перестань, — Айлех потянул сосуд на себя. Наверное, он был прав. Голова закружилась от такого количества алкоголя, которое я потребила за считанные секунды. — С чего вдруг такая забота? — губы сами растянулись в полу-пьяной ухмылке. При лунном свете было явно видно, как в серых глазах юноши отразилась целая гамма эмоций: внутренняя борьба, нерешительность, неведомая мне тоска. До меня не сразу дошло, что это была крайне непривычная вещь для Айлеха. Его словно подменили. — Ты ведь должна была наблюдать за звёздами с этим жеманным павлином? Почему тебе вдруг взбрело в голову опустошать целый кувшин вина? — Сегодня полнолуние, — пробормотала я, пытаясь получше укутаться в шаль. — Не увиливай. — Дай мне договорить! Я наблюдала за Луной через трубу, потому что я хотела сравнить её с той, что в моём мире. И, как оказалось, ничего общего у них нет. — И это был твой повод для пьянства? — искренне удивился Айлех. — Нет же! Просто я осознала, насколько я теперь далеко от дома, и дорога назад мне закрыта. Самое ужасное то, что я даже не успела попрощаться с родителями. Если бы я только знала… — Я знаю, что это, — тихо ответил Айлех и повернулся в сторону плещущих за бортом вод. Он покачал головой, словно отгоняя тяжёлые воспоминания. После недолгой паузы, он вновь заговорил, и в его голосе сквозила такая тоска, что я едва поверила, что рядом со мной стоял Айлех: — Предок моего отца служил Анмарскому Королю-Чародею. Мои родители так же были верными и ревностными сторониками Саурона. И, так как они часто передвигались по Средиземью, было решено оставить меня на попечении у их союзника. Это был харадский вельможа, Харон. Жил я с ними припеваючи, но всегда знал, что отец с матерью вернутся, и мы обоснуемся в Ангмаре, как они этого всегда желали. Но, однажды мне сообщили, что они никогда не вернутся. Мне было восемь. Я был полностью разбит. Все мои мечты, моя уверенность в будущем в одночасье превратились в прах. Я оказался навсегда прикован к чужому дому и чужой семье. — Айлех… — поражённо прошептала я, не зная, какие слова подобрать. Хоть Халед и рассказал мне вкратце его историю, слышать её из уст самого Айлеха оказалось куда более душераздирающим, — мне так жаль. Я положила руку на его плечо, и он снова оказался лицом ко мне. Юноша молча взял кувшин вина и одним махом опустошил его. Замечательно, теперь мы оба сопьёмся от горя. После долгой паузы я попыталась сменить тему: — Сколько плыть до Умбара? — Мы сойдём в Пеларгире. Гуннан остановится там через три дня. — Почему это? Ты нашёл более короткий путь к Чаше? — Нет. Мы больше не пойдём туда. Новость обрушилась на меня, неожиданно, будто лавина ледяной воды. Хмели будто и не бывало. В груди потихоньку начала разрастаться радость, по мере того, как я осознавала сказанное Айлехом. — Ты… Ты освобождаешь меня? — дрожащим от счастья голосом пролепетала я. Айлех коротко кивнул. — Но… Почему? — выдавила я удивлённый вопрос. — Ты не заслуживаешь смерти из-за какой-то чаши. Тебя, что, не устраивает? Услышав его ответ, я полностью потеряла самоконтроль и бросилась ему на шею. — Всё устраивает! Спасибо! Айлех наверняка не ожидал от меня такого проявления благодарности, поэтому его руки на своей спине я ощутила не сразу. — Ну полно тебе, пора спать, — усмехнулся он. *** Оставшиеся три дня я была на взводе и ходила по палубе, чуть ли не пританцовывая. Я свободна! До сих пор в это трудно верилось, порой казалось, что Айлех просто решил зло пошутить. Но, когда, он бросал мне короткую полуулыбку, я вновь убеждалась в верности его намерений. Давно ли он решил это? Скорее всего, Айлех пришёл к этому не сразу. Стоит только вспомнить, как он обращался со мной в начале пути! Впрочем, в какой-то момент что-то да изменилось в его поведении. Я бы сказала, что переломный момент наступил тогда, когда я ненароком спасла его жизнь. Однако, я лишь излагала сама себе эти догадки, но спросить всё-таки не осмеливалась: вдруг передумает? Самое главное, что теперь я буду жить. Айлеху явно стало легче, отправив меня в свободное плавание. Тень с лица исчезла, хотя он остался верным себе и не предавался беззаботным развлечениям, как я. Лишь один раз я упросила его пойти со мной на террасу и понаблюдать за звёздами. Наконец, на горизонте замаячила земля. По мере приближения всё четче удалось разглядеть очертания белокаменного города, который выглядел под лучами солнца заоблачным царством, а то и миражом. С каждой минутой я словно чувствовала запах новой жизни, приносимый ветром с берегов Пеларгира. Мы приготовили наши сумки. Свою, новую кожаную, искусно расшитую раноцветными нитками, я набила одеждой из сундука Гуннана — не пропадать же подарку, — едой и фляжкой воды. Умбарец долго прощался с нами и несколько раз переспрашивал, не передумали ли мы и не хотим ли продолжить путь до Умбара. Даэрон тоже пришёл проститься, скорее со мной, чем с Айлехом. Последний не особо и отличился общительностью на корабле. — Не забудьте наблюдать за светилами без меня, — сказала я Гуннану. — А ты проведай нас, если вдруг судьба занесёт в Умбарскую Гавань, — напутствовал тот. Пеларгир оказался городом мечты: здесь доминировали белый, синий и зеленый, цвета домов, моря и высоких кипарисов. Он напоминал мне античные греческие города если не архитектурой, то точно необычной атмосферой. Солнце грело в этих краях лучше, чем в Рохане, в воздухе витали запахи меда и вина; всё в Пеларгире словно рвалось доказать тебе, что жизнь прекрасна. Среди неспешно прогуливающихся по чистым мощёным улицам людей знать и простолюдинов почти невозможно было различить, словно каждый день любого жителя города был праздником. — Как же здесь здорово! — выдохнула я и тут же осознала, что понятия не имею о том, какие планы у Айлеха теперь. Проводит меня обратно в Бри? Или оставит меня здесь, и наши пути разойдутся? Мы подошли к небольшой площади с фонтаном. Три изящные скульптуры эльфийских дев держали кувшины, из которых лилась вода. За всю мою новую жизнь в Средиземье я никогда не видела таких красивых городов. Жаль, что не было рядом фотоаппарата. Я представила, как триумфально показываю рациональному Акселю фотографии из Средиземья. Жаль, что мне не доведётся такое сделать. Подойдя к фонтану, Айлех обернулся ко мне и сказал: — Я оставлю тебе деньги и доведу до постоялого двора, которым заправляет один харадец. Он знает меня и не откажет… — Что? — я ошарашенно скинула сумку с плеча и бросила на каменную лавку. Айлех и бровью не повёл. — Он даст тебе работу, а потом наши пути разойдутся. Сама того не понимая, мне стало вдруг невыносимо одиноко от одной только мысли, что Айлех уйдет и оставит меня. Одну. В чужом городе. До сих пор я не оставалась одна, у меня всегда были спутники, в каком-то смысле ориентиры, на которых я всегда полагалась. А теперь что прикажете? Начинать жизнь с начала? — Я… Я думала, что ты хотя бы поможешь мне освоиться в новом месте. Или проводишь до севера. Я совсем не знаю этот город! Теперь настала очередь Айлеха удивляться. — Что? — Ты, что, собираешься вот так меня оставить? После всего, что ты заставил меня пережить? — возмутилась я. — Я должен продолжить путь и найти способ уничтожения чаши без твоего вмешательства. — Да что ты несёшь? — тут я запаниковала, воздуха стало не хватать в лёгких, от волнения я повысила тон. — Что с тобой вообще такое? Сначала убить меня хотел, теперь взял противоположный курс да ещё и бросаешь меня непонятно где! Что я буду делать здесь одна?! Некоторые прохожие с опаской оборачивались на меня. Наверное, в Пеларгире не принято так привлекать к себе внимание на улице. Еще одно доказательство, что я тут очень быстро потеряюсь. Теперь я было готова одать многое, чтобы вернуться в такой знакомый и природнившийся Бри. — Раз довёл сюда, теперь веди обратно в Бри! У меня там хотя бы есть знакомые, которые ждут! — не унималась я. — Я не могу, — просто ответил Айлех. В серых глазах блеснуло что-то странное. Я испустила полные отчаяния стон. Вот тебе, с корабля на бал, как говорится. — Послушай... — начала было я, но тут Айлех подался вперёд. Его ладони обхватили моё лицо, и губы слились с моими. В моей голове произошёл самый настоящий взрыв. Я перестала что-то понимать, мысли перемешались, как у пьяного. Айлех, неужели Айлех целует меня? Он же хотел меня убить! Так вот почему… Я еще никогда ни с кем не целовалась… Теплые шершавые губы… Что я сейчас делаю? Кажется, у меня подкосились ноги… Айлех остановился так же резко и неожиданно, как и начал. Я открыла глаза, хватая ртом воздух, словно выброшенная на берег рыба. Я, кажется, перестала что-то нормально соображать. Весь мир будто перевернулся с ног на голову: вроде пару месяцев назад Айлех крепко перевязывал мне рот тряпкой и едва не свернул мне шею, когда я упомянула о его родителях, а теперь он меня поцеловал? Это действительно случилось? Я смотрела в его серые глаза и совсем не понимала свои чувства. Слишком быстро, слишком неожиданно. Впрочем, только сейчас я заметила, что Айлех был красив. В нём сквозило что-то суровое и северное, серые волчьи глаза пронизывали насквозь. В правильных, гордых чертах лица прослеживалось что-то между королевской статью и воинской решительностью. Айлех нахмурился и покачал головой, словно осуждая себя за необдуманный поступок. — Забудь… — неуверенно сказал он то ли мне, то ли самому себе. Мимо нас прошла женщина средних лет в черных одеяниях и ядовито улыбнулась. — Надо же, какие манеры у нынешних молодых, — бросила она нам колкое замечание. Айлех взял меня за руку и повёл меня прочь от площади. Мы сменили несколько оживлённых улиц и свернули в узкую безлюдную улочку. Дома теснились здесь так близко, что лучи солнца падали лишь через узкую расщелину между крышами с каждой стороны улицы. Впрочем никакой сырости не наблюдалось, лишь приятная прохлада. — Что… что это было? — выдавила я наконец, еле поспевая за ним. Пальцы сами потянулись к губам, которые всё ещё ощущали тепло поцелуя. Признаться, мне даже понравилось. — Я же сказал — забудь, — уверил меня Айлех. — Да как такое можно забыть? Айлех, будучи всё еще спиной ко мне, покачал головой и ускорил шаг. Ну уж нет, сначала мне нужны были объяснения. Я бросила сумку на мостовую и собралась было окликнуть юношу, как чья-то сухая, жилистая ладонь внезапно накрыла мой рот. Меня грубо дёрнули назад, и не успела я и опомниться, как вторая рука, явно женская, в черном рукаве, взметнула тонкий кинжал в моему горлу. Рефлекс самосохранения включился сам. Я схватила лезвие голой рукой, чтобы оттащить его от шеи. Металл тут же обагрился от моей крови, но боли я не чувствовала, наверное из-за захлестнувшей паники. Несколько секунд мы тянули кинжал каждая в противоположные стороны, пока нападающая не сделала рывок и резко выдернула его из руки. В глазах потемнело от резкой боли. На мгновение почудилось, что мне отрезали все пальцы. Я закричала, и даже ладонь женщины не могла сдержать мои крики. На мой голос обернулся Айлех и расширил от ужаса глаза. Он бросился ко мне, но полный желчи и гнева голос закричал из-за моей спины. Этот голос я узнала сразу: он принадлежал женщине в чёрном у фонтана. — Неожиданная встреча! Узнаёшь меня, Айлех? Я Хунис, мать Аруна, которого ты приказал казнить на главной площади Вастрии, за то, что он не присягнул тебе и всем мордорским приспешникам! Айлех остановился, побледнев. — Отпусти её, она в этом не замешана! — Ни шагу больше! — прошипела женщина. — Я обойдусь с тобой так же, как и ты со мной. Я отниму у тебя дорогое, как ты отнял у меня единственного сына, морготов убийца. Всё, на что меня хватило, было поднять раненую руку и проверить все ли пальцы на месте. Так и оказалось, но два глубоких кровавых пореза пересекали ладонь и фаланги. Я с мольбой посмотрела на Айлеха, который успел отцепить арбалет и прицелился. Между тем, Хунис спряталась за моим телом, выставив меня вперед. — Хочешь убить меня, убьёшь свою девку! — А я говорю тебе в последний раз: отпусти её, если не хочешь умереть сама! Я только в этот момент ощутила, что дрожала всем телом. Сердце стучало так быстро и громко, что, казалось, оно вот-вот вырвется из грудной клетки. Мне совсем не хотелось умирать, не теперь, когда я была свободна! — Стой! — умоляющим тоном воскликнула Хунис. — Я отпущу её. Но с одним условием… Айлех опустил арбалет и выжидающе посмотрел. — Говори же! За спиной послышался едва различимый смешок. Но смысл его я поняла поздно, когда первый удар кинжала настиг меня в правый бок. Айлех взревел и бросился навстречу. Я даже не успела крикнуть, как последовали второй и третий. Так же внезапно удары закончились. Женщина кричала кому-то отпустить её, а я ничем не удерживаемая, упала на мостовую и выставила здоровую руку в последний момент. От жуткой боли помутнело в глазах, слезы полились градом, а я уже не сдерживала стонов. Нащупав рану, я с ужасом поняла, что кинжал остался внутри, и, хуже, — женщина вонзила его по самую рукоять. Издавать какие-либо звуки отдавалось в боку страшной болью, поэтому бесшумно плача, я перекатилась на спину и увидела стремительно расползающееся алое пятно. Чьи-то голоса доносились издалека, но ничего разобрать уже не удавалось. Мир сузился до боли и кинжала в боку. Внезапно в поле зрения замаячило знакомое лицо, едва ли не вырвавшее меня из полуобморочного состояния. Светлые волосы и зелёные, словно листва, глаза… «Леголас», — с облегчением пронеслось в голове, прежде чем я провалилась в темноту.