Мне и не снилось (новая версия)

Alcest — Ciel Errant На тракте не было ни души. Пусто и тихо, будто природа замерла, а деревья и кустарники затаили дыхание. Все застыло в спокойной меланхолии. За облаками сверкнул слабый луч солнца, на мгновение окрасив их в бледно-желтый цвет, и вновь скрылся. Интересно, какое сейчас время года? И, самое главное, в какую эпоху я попала? Во время Войны Кольца? Вопросы заполонили мою голову, пока я быстро шагала босиком по гравию тракта, кое-где заросшего травой. Любопытство мешалось со страхом предстоящего и затем сменялось паникой, чтобы потом вновь отхлынуть и дать место хладнокровным рассуждениям. Как жить дальше? Как вернуться обратно? Нужно немедленно найти кого-нибудь мудрого, кто мог бы мне помочь. В памяти автоматически всплыли имена «Гэндальф» и «Элронд». Но за полчаса ходьбы я так ни к чему и не пришла. Разумеется, появился план: обустроиться в трактире, подзаработать денег и попросить кого-то проводить меня до Ривенделла, где я предполагала найти ответы на вопросы. Всем известно, что все дороги ведут в Ривенделл. С другой стороны, никакой гарантии на возращение нету, даже если над этим будут ломать голову Гэндальф с Элрондом. Да и есть ли они в Средиземье? Может, они уже уплыли? Одна мысль о том, что мне придется провести остаток жизни в Средиземье, привела меня в необъяснимый ужас. Я любила этот мир в книгах, но никогда не рвалась жить здесь. Впрочем… Раз уж я тут, может, на это есть особые причины? В фанфиках героинь часто выбрасывало в Средиземье, потому что-либо их родители были как-то связаны с ним, либо у девушки было какое-то сверхважное предназначение. И открывали они глаза не где-где, а в Имладрисе, под одухотворенными взглядами длинноволосых эльфийских красавчиков. Ах, и разумеется, они отправлялись в поход с Братством, храбро сражались, не имея ни малейшего боевого опыта. А гвоздем представления была, конечно, романтическая линия главной героини с Леголасом. Я усмехнулась, понимая, как жизнь надо мной посмеялась: вместо эльфов — парочка нищих крестьян, вместо роскошного дворца — покосившаяся лачуга, вместо боевых подвигов — бесславная работа в деревенском трактире. А о любви и речи быть не может. С другой стороны, я уже была благодарна за свое сильное увлечение Ардой и за отсутствие языкового барьера (факт оставался фактом: я говорила с той парой не на родном языке). Немного отвлёкшись от раздумий, я заметила, что тракт стал шире и ровнее. Совсем скоро он привел меня к довольно большому селению, располагавшемуся на холме и в его окрестностях и окруженном ограждением. Не деревня, а крепость! Дорога переходила в небольшой мост над рвом и упиралась в ворота. Придумав наскоро историю для непредвиденных допросов сторожа, я сняла накладки с рук, подошла к воротам и постучала. Лишь через минуту небольшая створка на уровне глаз отъехала в сторону, и в окошке показалось худое, морщинистое лицо сторожа. — О, небеса, кто ещё тут в обед ломится? — он поднял на меня недовольный, полный подозрения взгляд прищуренных глаз. — Кем будешь, откуда идешь? — Э-э… — заученный ответ испарился, я растерялась, — я слышала, что… М-м, господин Маслютик нуждается в помощнике, вот и я наведалась сюда, чтобы поговорить с ним. Мужчина окинул меня недоверчивым взором и так резко захлопнул окошко, что поток воздуха сдул с моего лица съехавшую прядь волос. Я беспомощно заморгала. Но не успела я запаниковать, как раздался щелчок и дверь приоткрылась. — Давай уже, заходи, — кивнул сторож, —, а то суп у меня остынет. К Маслютику прямо по этой улице, свернешь на перекрестке налево и окажешься на главной. Увидишь вывеску с надписью «Гарцующий пони», туда и заходи. Непохожа ты на здешнюю, ну ладно уж, работу ведь ищешь да и платье изношенное. Семья есть? Я покачала головой. — Э! — махнул он рукой и, заперев ворота, скрылся в своей будке. Дома Бри отличались от избы Дервина и Берты. Вдоль улочки громоздились каменные уютные двухэтажные строения, сменявшиеся на холме одноэтажными домиками. Признаться, даже со здешним платьем я выглядела не так, потому что все взгляды тех немногих встретившихся мне прохожих были обращены на меня. Может, потому что я смуглее, а, может, что-то во мне выдавало мою инакость. Я свернула на главную улицу и увидела справа нужную вывеску, под которой два деревенских мальчика жевали что-то на широких ступеньках перед домом. Через приоткрытую дверь доносились смех и звяканье. Сейчас обеденное время, поэтому улицы опустели, и все наведались сюда. Мальчишки вскочили со своего места на ступеньках, удивленно вытаращив на меня глаза. Я решила вести себя, как обычно, и просто толкнула дверь и вошла в сумрак трактира. До самой барной стойки меня сопровождали заинтересованные взгляды. И прическа, и гимнастические тапочки, и накладки, которые я держала в руке и тщетно пыталась спрятать от любопытных глаз, тоже не остались без внимания. Впрочем на данный момент, я мысленно горячо благодарила Дервина за платье, без которого мне бы точно пришлось трудно. За стойкой никто не стоял, и я нетерпеливо привстала на цыпочках, чтобы проверить, был ли там кто-нибудь. Внезапно кто-то резко выпрямился, и от неожиданности я едва не упала назад. Появившийся оказался грузным довольно высоким мужчиной в грязном фартуке, с почти облысевшей головой и небольшими изящными усами. Увидев меня, он сам почему-то смутился, но широко улыбнулся и заговорил: — Чем могу помочь, барышня? — Я полагаю вы знакомы с Дервином? — трактирщик кивнул. — Он передал мне сегодня, что вы ищете помощника, вот и я пришла сюда, в надежде, что место еще свободно. Готовить и печь я умею, убираться тоже. Маслютик просиял. — Тебе повезло, что ты пришла именно сейчас. Я уже потерял всякую надежду найти помощника, который умеет готовить, и должен был взять одного паренька-неумеху. У меня работают только хоббит Ноб да три кухарки, и всегда кого-то не хватает то на кухне, то в зале. А ты подавать умеешь? И обращаться с клиентами по-доброму? — Умею, как тут без этого! — ответила я как можно более уверенным тоном. Хотя чего трудного в обслуживании? — О, славно! — засуетился Маслютик, выходя из-за барной стойки и направляясь к двери по правую сторону от нее. — Проходи, проходи. Он отворил массивную деревянную дверь и жестом пригласил меня внутрь. Я шагнула в просторную мало освещенную комнату, где стоял стол, заваленный всякими бумагами, с краю лежала тарелка с двумя большими кусками аппетитного на вид пирога. Единственное окошко находилось слева от нас, за столом высился шкаф, рядом с которым громоздились еще и полки с какими-то тетрадями и парой толстых книг. — Лучшие рецепты Шира, — довольными голосом пояснил Маслютик, проследив за моим взглядом. — Книга выпечки у вас тоже имеется? — осведомилась я, хотя понимала, что читать их все равно у меня не получится. Хотя, если я разговариваю на местном языке (скорее всего, на вестроне), то почему мне и не читать на нем? — Выпечка, соленья, варенья, закуски, супы, блюда, жаркое, завтраки! Надо же. Там, дома, я очень любила готовить, а по кондитерским изделиям просто сходила с ума, хотя не всегда мне приходилось их есть из-за дурацких принципов тренера. Но раз уж чемпионкой стать мне окончательно не светит, то можно и разгуляться. Словно угадав мои мысли, Маслютик сделал мне милое предложение: — Бери, какую угодно хоть сейчас, они тебе пригодятся. Только не забудь вернуть потом. И в первоначальном виде! Помнится, Ханна однажды позаимствовала у меня лучшую кулинарную книгу Мичел Делвинга, а вернула с вымазанными в масле страницами. И хоть бы она готовила с книгой, так нет же, представь, она заявила, что поедала пончики во время чтения! Я едва удержалась от того, чтобы не расхохотаться. — И что же вы сделали с ней? — Оставил, — иронично усмехнулся Маслютик. — Мне срочно требовалась третья кухарка, а потом, как оказалась, я сделал хороший выбор — Ханна знает толк в еде. Только я собиралась сказать, что я тоже неплохо шарила в еде, как Маслютик обогнул стол, сел и сложил руки на бумагах. — Придвинь-ка кресло, что стоит у тебя за спиной, — сказал он мне, — и сядь напротив меня. Я послушалась и с грехом пополам сдвинула с места тяжелое пыльное кресло, которое едва походило на то, что стояло в каждом доме в моем мире. Трактирщик протянул мне тарелку с пирогом, чему я несказанно обрадовалась. Это оказался мясной пирог. Пока я с жадностью уминала кусок, он окинул меня оценивающим взглядом и заговорил: — Все думаю, как же тебя сюда занесло? Ты, судя по внешности, из Ближнего Харада? Что, там даже после войны плохо живется? — Какой во… — я осеклась, вовремя осмыслив слова Маслютика. Теперь, я хоть приблизительно знаю эпоху. Что ж, уже хорошо, что меня не занесло куда-нибудь в лихое время войны между Арнором и Ангмаром, — кхе… кхе… — я сделала вид, что подавилась пирогом. Маслютик тут же достал с полки кувшин и чашку и налил мне воды, — положение улучшилось с окончанием мордорского ига. Мы больше не рабы, но я ушла из страны до… э-э, развала Мордора и долго скиталась по вашим землям. — Как занимательно! — мечтательным голосом воскликнул трактирщик. Похоже, мне придется еще долго придется плести о моих приключениях. — Смотрю я, ты так здесь привыкла, что и говоришь уже без харадского выговора. Вестрон-то у вас другой. Поди пойми вас, южан, — он захихикал, — Я просто встречал нескольких. А тебе сколько лет, девочка? И как тебя звать? — Полин, мне семнадцать лет. — Имена у вас замысловатые! А семья? Ну почему Маслютик такой любопытный? Теперь я поняла, что он решил допросить меня, только чтобы узнать вести из внешнего мира. — У меня нет семьи, — наобум брякнула я. — Ах, жаль, жаль! Тебе надо найти муженька, чтобы одной не скучалось. Да и возраст уже более, чем подходящий, а? — Верно, — неуверенно промычала я. Воцарилось неловкое молчание, и, в этой тишине можно было, наверное, услышать, как копошились мысли добродушного трактирщика, который все пытался найти больше вопросов для меня. Сквозь деревянную дверь просачивались из зала обрывки разговоров, какой-то заводной песенки и приглушенный стук тарелок и чашек. Внезапно Маслютик усмехнулся словно бы своим собственным мыслям. — А ведь ты привлекла внимание моих клиентов! Нечасто у нас заявляются такие. Он был прав: в отличие от светлоглазых брийских шатенов, я отличалась довольно смуглым оттенком кожи, который мама часто называла кофем с молоком, а все потому что я родилась от смешанного брака. Да и волосы у меня вились очень сильно и даже не касались плеч, со сдвинутой набок короткой прядью, которая вечно лезла в мой левый глаз. Сейчас у меня все лишние волосы были заколоты, а сзади топорщились для волнистых хвостика. Впрочем, самая яркая деталь в моей внешности — глаза, близко посаженные, большие и такого черного цвета, что радужку от зрачков не отличишь. Во всем остальном у меня мягкие черты лица: вздернутый нос и пухловатые губы. Я промычала что-то нечленораздельное, чтобы поддержать беседу. Мужчина же любопытно смотрел на мои колени, где покоились гимнастические накладки, которые я забыла спрятать. На крайний случай, можно было и сесть на них — все равно они здесь не понадобятся. — Что это за диковинка там у тебя? — Это…м-м, перчатки, которые защищают от мозолей. — Надо же… Я всегда был уверен, что ваш народ крайне смышленный, — задумчиво пробубнил себе под нос мужчина, и предался внимательному изучению накладок. Затем Маслютик спохватился и выскочил из-за стола. — Старый дурак, совсем забыл! — хлопнул он себя по лбу. — Надо тебя познакомить с кухарками и Нобом, выдать комнату и фартук. И подходящее платье тебе бы не помешало… Перед выходом я все-таки вспомнила о книгах, и решила попытать счастья, выбрав наобум какой-то толстый сборник рецептов, судя по картинкам, завтраков. Жаль, что не было пошаговых инструкций, потому что первый попавшийся текст не говорил мне ни о чем: читать на вестроне я однозначно не умела. Из вежливости я все-таки оставила сборник, и вышла за трактирщиком в шумный зал. Многие взгляды вновь обратились ко мне, что меня изрядно смутило. Обойдя стойку, мы с Маслютиком одновременно остановились, заметив присевшую на корточках женщину, которая копалась в глубине полок. — А, Мара, вот и ты! Женщина поднялась, поправляя фартук поверх пышной юбки, и улыбнулась нам. Ее веснушчатое лицо, маленькие голубые глаза и две толстые темно-русые косы отражали крестьянскую простоту и доброжелательность. Но крепкое телосложение, как мне показалось, сразу говорило о твердом характере. — Чего, дорогой Маслютик, нашлась уже четвертая? — низкий голос неожиданно пробасил. Я вздрогнула, а Мара окинула меня любопытным взглядом. — Да. Оставлю я тебе её, покамест не разойдутся все клиенты, пусть понаблюдает. Вы с Ханной и Эльзой объясните все хорошенько, чтобы завтра поутру она могла приниматься за работу. Они ведь на кухне? — Так-то, дорогой Маслютик, режут бекону на утро. — А Ноб куда подевался? — А, — женщина махнула рукой, — шут его знает! Прохлаждается небось! Маслютик вздохнул, и направился обратно в свой кабинет, оставив меня наедине с Марой. Некоторое время мы молчали, затем ее два раза вызвали обслужить, и мне пришлось ждать за барной стойкой. Несколько минут спустя появился маленький человечек, пришлепавший босыми ногами ко мне и остановившийся, заметив меня. Мне сразу стало понятно, кто это был, как только в поле зрения появились заросшие волосами широкие ступни. Наверное, это был Ноб. Он внимательно разглядывался меня, но отвечать по-новой мне не пришлось — подошедшая Мара сухо бросила Нобу лаконичную фразу: — Новенькая она. Судя по всему, отношения между хоббитом и женщиной не самые теплые. Ноб коротко кивнул и отошел обслужить вошедшую в трактир компанию. Мара проводила его холодным взглядом, и обратилась ко мне: — Чаще всего в эти вечерние часы сюда приходят, чтобы потолковать, послушать байки да выпить пива. Потом погорланят песен и уходят примерно к девяти часам. А потом мы закрываемся. А теперь пойдем-ка на кухню, увидишь остальных. И да: коли ешь чего вкусненького, не оставляй это без присмотра, иначе Ханна-толстушка съест! После стольких разговоров об этой женщине мне уже не терпелось поскорее увидеть ее. По левую сторону от стойки находилась еще одна деревянная дверь, ведущая на кухню. Затем еще левее начиналась винтовая лестница, а чуть поодаль коридор углублялся неизвестно куда. Мара пояснила мне, что он вел к уборным и складам. В просторной кухне витали запахи пива, жаркого и каких-то приправ. В котле кипела какая-то смесь, крышка то и дело подскакивала под напором пара, изрыгая белоснежную пену. За большим столом посреди кухни сидели друг напротив друг друга две женщины и резали бекон на тонкие ломтики. Грузная, полная женщина с косынкой на голове визгливым голосом что-то оживленно рассказывала другой худощавой девушке с острыми чертами лица и угрюмым взглядом. Я сразу догадалась, кто из них был кем. А Марта между тем объявила им обо мне. Ханна, обернулась и улыбнулась мне, обнажив два передних зуба. Эльза одарила недоверчивым взглядом и неким подобием улыбки. Мне показалось, что больше всего я сближусь с Ханной и Марой. Холодный прием третьей несколько меня оттолкнул. — А, вот и новенькая! — пропищала пухлощекая Ханна. — Добро пожаловать!