Мне и не снилось (новая версия)

Тарбад — крепость, раскинувшаяся на реке Гватло, что впадает в Великое море. Город лежит на обеих берегах, да еще и занимает остров, делящий спокойные воды Гватло на два рукава, которые сходятся в переделах крепостных стен. Тракт подводит путников прямо к воротам, которые охраняются не только стражей, но и находятся под постоянным присмотром служащих, собирающих налоги с приходящих торговцев. С обычных путников при входе денег не требуют, к счастью. Даже у ворот становится ясно, что это торговый порт, и все тут промышляют чем-то. Все отношения основываются на рыночных сделках, отовсюду доносится перезвон тяжелых монет, гомон, в котором можно различить самые разные языки Средиземья. Здесь царит настоящая суета, так напоминающая мне мегаполисы моего мира, здесь наверняка просыпаешься с мыслью, как бы собрать побольше выручки и сбыть какие-нибудь кувшины за самую высокую цену. В Тарбаде нет размеренной жизни, так же как и сильного социального расслоения: здесь нет гордости за дом, за великолепные стены крепости, что присуща, как мне кажется, Минас-Тириту или Эдорасу, хотя я там никогда не была. Здесь точно мало кто вспоминает героев или былые времена — ежедневная суета этого не позволяет. Улочки здесь оказались довольно узкими, так что вскоре пришлось брать за узду лошадь и продвигаться пешком. Часто они оказывались полностью забитыми толпой из-за торговцев, тащивших за собой тележки. Когда, мы стали подходить к центральным улицам, стали появляться люди протягивающие разнообразные гирлянды через улицу на высоких лестницах, приставленных к стенам домов. — Уже готовятся к празднеству? — удивился Халед. — Еще бы, тут это такое событие, наверное, — мечтательно протянула Юнна, пребывая в радостном предвкушении. — Представь себе, какое будет зрелище. Думаю, гирлянды в праздничный вечер зажгут. — В родной Вастрии те еще карнавалы устраивают… Послышался глухой пинок. — Скажи спасибо и на этом, дорогой мой лордёныш! — возмутилась девушка и, не удержавшись, захихикала. — Что с тобой? — выпучил Халед глаза, но ответа так и не получил. Останавливаться мы решили все-таки не на центральных улицах и уж точно не на острове — цены на ночлег по нашим догадкам там астрономические. Это оказался небольшой тихий трактир, скорее всего пустующий судя по радости хозяев при виде новых клиентов да еще и с лошадьми. Они обслужили нас великолепно: подняли наши вещи в комнаты, приготовили ужин и после даже предложили горячий травяной чай. Они так было увлеклись, что предложили каждому отдельную комнату, но Халед, даже не заглянув внутрь кошелька, уже отразил на лице отчаяние по поводу наших финансов. Поэтому взяли мы две комнаты: девушки в одной, а парни напротив. Правда от банной комнаты никто из нас не отказался. Впервые за несколько дней пути я наконец-то смогла вымыться полностью да еще и в горячей воде. Мы с Юнной вдоволь отсиделись на деревянных лавках, словно желая впитать все тепло пара и душистые ароматы мыла наперед: кто знает, когда придется так мыться в другой раз? После бани я натянула светло-голубое брийское платье и направилась в комнату парней, где мы должны были собраться для важного, по словам Халеда, совета. Юнна еще заплетала себе волосы, а я уже поднялась в наш коридор. Постучав, я вошла и устало плюхнулась на первую кровать. — У нас осталось мало денег, — харадец не стал ходить вокруг да около. — Как нам быть? — запаниковала я. — Мы сможем оплатить проживание на три дня? — В том-то и дело… — Сколько у нас осталось? — я начинала тревожиться. Не хватало еще ночевать на улицах города. — Кот наплакал, — мрачно бросил Бранд, запуская ладонь в каштановую шевелюру. — Понятно, — поджала я губы, улеглась на кровать, уставившись в потолок немигающим взглядом. Подошедшая Юнна ничем не помогла, кроме как в комнате появился еще один отчаявшийся человек. Довольно долго мы сидели в молчании, каждый обдумывая различные варианты выживания без денег. Наконец, первым, кто решился озвучить их за всех, оказался Халед. — Предлагаю несколько вариантов: покинуть город завтра на рассвете и экономить до последнего оставшиеся деньги, или остаться до праздника и попытаться наскрести монет в игральном шатре. У Бранда челюсть так и отвисла. Действительно, Халед — парень не рисковый, хотя смышленый, но чтобы играть на деньги… Я бы никогда не подумала, что он может втянуться в такое бессмысленное занятие. — Да нас же обдерут, как липку! — возмутился Бранд. — Старик, ты в своем уме? — Дай мне договорить, — спокойным голосом ответил Халед. — Mы попытаем счастья в день празднества. То есть попытаю его я, потому что мне многое известно об игре в кости, карты и прочее. Меня учили счетным наукам, — Я усмехнулась. Вряд ли поможет при игре знание того, что шансов на выигрыш один из шести. А высчитывать математическое ожидание или дисперсию не хватит ни времени, ни сил. Между тем, Халед продолжил: — А эти три дня поищем работу в порту. Мы с Брандом можем разгружать судна, а вы, девочки, можете помогать на рыночной площади. — Все гениальное просто, — заключила я под недовольный вздох Юнны. — Снова будем пахать. Как же мне лень! — протянула она со страдальческим видом. — Найдешь чашу, тогда работать не придется, — утешила её я, сама едва веря во что говорю. До сих пор у меня были подозрения насчет чудесных свойств чаши. Делать нечего — рано утром пришлось вставать и идти на остров. Даже в такое раннее время Тарбад уже был оживлен, особенно в центральной части. Мы перешли по высокому каменному мосту, под которым проплывали нагруженные лодки и различные судна, в основном из Лонд Даэра, города находившегося в месте, где Гватло впадает в Великое море. На самом деле, географию Средиземья лучше всех знали Халед и Юнна, первый будучи рождённым в одной из самых богатых семей всего Харада, а вторая будучи картографом. Неизвестно было, кто из них лучше знал этот предмет. Во всяком случае он юношам не понадобился при поиске работы в порту Тарбада. Обоим недолго пришлось искать работу, и они вместе принялись перетаскивать тяжелые тюки. Плату обговорили сразу же: двадцать серебряных за работу до самого вечера. А мы с Юнной отправились до центральной площади, где уже громоздились прилавки и тележки, а между рядами сновали сонные торговцы. Чего здесь только не было: и продавцы специй, и кожных и гончарных изделий. В самом центре находился шатер, вокруг которого суетилось пятеро человек. Рядом стоящая тележка была нагружена какими-то тканями с различной вышивкой. Коротенький пузатый мужичок в камзоле с меховым воротником (это летом-то!) брюзжал на худощавого подростка в обносках: — А я говорю, помой сначала руки, а потом уже и иди трогать их! Это тебе не мешки, а эльфийские платья! Паренёк удивлённо переводил взгляд с мужичка на свои грязные ладони, скорее всего, искренне не понимая причину гнева работодателя. — А где мне их мыть-то? — удивленно выпучил он глаза. — Мне ли знать! Впрочем, знаешь, что? Иди-ка ты лучше да найди работу там, где руки можно не мыть, — отрезал разгневанный торговец и нервно повернулся к нам: — А вам чего? Мы с Юнной замялись. — Мы… У нас руки чистые… — промямлила я. Торговец, осмотрев их, в конце концов согласился взять нас на работу. Нужно было выгрузить половину содержимого тележки и развесить их в шатре. Хозяин лавки отличался щепетильным нравом и требовал очень аккуратного обращения с товаром. В тележке, выстланной толстой защитной тканью, были не только платья, но и сундуки с украшениями. Мы с Юнной заглядывались на каждую вещь, жалея, что мы не можем их приобрести. Три дня нам пришлось смотреть на тонкие невесомые диадемы, серьги и колье, чувствовать мягкую, воздушную ткань на пальцах. В глубине души я радовалась, что наконец-то вживую увидела эльфиские изделия. Вот бы привезти их в мой мир и открыть магазин для костюмов по «Властелину Колец»! Зарплата за три дня оказалась поменьше, чем у парней: они заработали тридцать серебряных, а мы с Юнной двадцать. Но зато у нас появились деньги! Правда десять уже ушли за оплату жилья в трактире, но Бранд гордился экономией: в центральных трактирах у нас ушло бы вдвое, а то и втрое больше. В последний день мы собрали наши пожитки и освободили комнаты, но вещи оставили на попечение хозяев трактира, чтобы можно было повеселиться на празднике, не думая о лошадях и котомках. Довольные проделанной трехдневной работой, мы прогуливались по улицам Тарбада. Вечерело, и фонари начали зажигать. Гирлянды покачивались под легким вечерним ветерком, и жизнь вдруг показалась на удивление прекрасной и безупречной. Я прислушивалась к отдаленным разговорам и задорному смеху, наполнявшим город предпраздничным настроением и радостной суетой в предвкушении бессонной ночи. Меня охватило странное чувство, будто я в правильном месте в нужное время. — Я чую запах пива и медовухи в воздухе! — потер руки Бранд, азартно улыбаясь. — Напьемся? — я одарила его хитрой улыбкой. — Конечно, старушка, и потанцуем вместе! — он резко притянул мою голову к себе и кулаком взъерошил волосы. Я поморщилась и попыталась высвободиться. Халед возмутился. — Ну уж нет, нам на рассвете выезжать, не смейте… Бранд беспечно рассмеялся и дал Халеду небрежный подзатыльник. Последний пихнул его локтем под бок, и так они и продолжили идти, толкаясь и пинаясь. Мы с Юнной переглянулись: им обоим было двадцать два и двадцать один год соответственно, но порой они вели себя, как дети. Даже серьезный эрудит Халед порой проявлял легкую инфантильность. Центральную площадь полностью преобразовали: шатры расставили по краю, так же как и горы пивных бочек, музыканты играли заводную мелодию, под которую небольшая группа уже вела хоровод. Шуты и жонглеры стояли в стороне, но к ним уже было не пробиться из-за окружившей их толпы зевак. По другую сторону площади расположилась небольшая сцена, на которой выполняли трюки акробаты, причем очень даже неплохо: задние и передние сальто, колесо без рук, фляки… Приземление, конечно, было не таким точным, но это же был не центр олимпийской подготовки. Я вдруг с досадой осознала, что начала терять форму без ежедневных растяжек, пробежки и силовых упражнений. Вот бы к ним на сцену, уж я-то показала бы те еще трюки… Кто-то потянул меня за руку. Я обернулась и увидела улыбающееся лицо Бранда. — А где остальные? — Халед ушел в шатер для азартных игр, а Юнна решила его сопроводить. Ну, а мы с тобой… — он бросил многозначительный взгляд на бочки с пивом. Мы заговорщически улыбнулись. Вскоре у нас в руках красовались две большие пинты пива с пенкой. Я почувствовала было угрызения совести, но потом отбросила всякие сомнения: все равно в Средиземье нет возрастных ограничений. А пиво оказалось на редкость вкусным и свежим, хмель разливался по телу мгновенно. Мы стояли неподвижно в течении нескольких минут, вкушая этот праздничный нектар. Бранд закинул кружку и одним махом опустошил её. Мне же пришлось привыкать и отпивать медленно, небольшими глотками. Веселье потихоньку брало верх надо мной, а смех так и норовил вырваться наружу. Между тем на площади уже было яблоку негде упасть, толпа голосила песенки под музыку крутясь в неистовом хороводе. Мы с Брандом еще с секунду рассматривали празднующих, пока нас не втянули в хоровод, и мы закружились вместе со всеми. Пинта пива давала о себе знать вместе с сумасшедшей круговертью и моим безостановочным смехом. Люди толкались, наступали друг другу на ноги, кто-то сосредоточенно следил за ритмом хоровода, а кто-то, как я, едва поспевал за остальными, теряя равновесие. Бранд хохотал без остановки, но для пущего веселья решил опрокинуть еще пару кружек пива и вышел из хоровода. Я же продолжала держаться, но вскоре голова закружилась от кругового движения и мелькавших перед глазами лиц. Я на полной скорости выскочила из хоровода и, хохоча, влетела в чей-то сильный торс. — Простите, — отмахнулась я с улыбкой, поднимая глаза на «пострадавшего», и застыла на месте. Хмель как рукой сняло, я мгновенно покрылась мурашками. Тот, в кого я влетела был тем грубияном, которого я обслужила в «Гарцующем Пони». Он окинул меня ледяным взглядом серых глаз. Его лицо ничего не выражало. Внезапно он хищно улыбнулся. — Вот мы и встретились, — его шепот мне вдруг показался змеиным шипением. Я беспорядочно замотала головой и отступила на шаг назад, сливаясь с толпой. В глубине души я лелеяла надежду, что это всего лишь случайность, а этот мужлан просто в обиде на меня за непредоставленные услуги. Но, когда он сделал шаг навстречу, все надежды мигом испарились, и я пустилась наутек. Ничего не разбирая перед собой, я принялась расталкивать горожан, уворачиваясь от танцующих, проливая чужие кружки пива. В голове стучала одна-единственная мысль: нужно найти друзей. Но Бранда нигде не было видно, а я не знала, в каком именно шатре находились Халед и Юнна. Сердце было готово выскочить из груди, кровь стучала в ушах, подхлестываемая адреналином. Я остановилась у бочек с пивом, пытаясь выискать лицо Бранда, но, обернувшись, увидела направляющегося ко мне сквозь толпу таинственного преследователя. Я забежала за шатер, пытаясь выиграть время. Что же делать? Время поджимало, а я словно лишилась способности здраво мыслить, и вбежала в переулок. К счастью, люди здесь были, да и фонари горели, но это не заставило меня помедлить. Я пустилась бегом по переулку, не разбирая дороги, надеясь, что преследователь запутается в этом лабиринте не меньше меня. Я бежала, не чувствуя ног под землей, сворачивая то и дело в небольшие ответвления от улиц. К моему неудовольствию, фонарей и народу становилось все меньше и меньше, но я продолжала бежать без оглядки. Только бы отбиться, только бы… Внезапно сзади кто-то налетел, сбивая меня с ног и придавливая всем телом к мостовой. Я даже не успела закричать: весь воздух словно выбили из легких. — Какая, однако, ты проворная, маленькая мерзавка! — раздался озлобленный шепот под ухом. Теплое дыхание неприятно защекотало шею. Я среагировала быстрее, чем нападающий: мой локоть попался ему по лицу, судя по короткому стону. Хватка ослабилась и я резко выскочила на волю, но в последний момент рука юноши крепко вцепилась в подол моего платья, и я полетела вниз. Мое тело встретилось с неизвестными деревянными обломками, так что боль отозвалась в каждом сантиметре тела. Я взвыла, пытаясь в то же время встать на ноги. Каким-то чудом я вновь оказалась на ногах и побежала вперед, но триумф был недолгим: это оказался тупик. Улица была перекрыта довольно высокой стеной. Сзади послышался злорадный смех, шаги приближались. Я попыталась вскарабкаться по стене, цепляясь за небольшие выступы и обдирая пальцы, но меня настигли. Рука юноши вцепилась в ворот платья, с силой сбросив меня на землю. Я опять оказалась без воздуха в легких, а в затылке отдалось пронзительной болью от встречи с землей. — Куда же ты собралась? Думаешь, сбежишь, как в прошлый раз? — усмехаясь, прошипел он. Внезапно чей-то силуэт в капюшоне выступил из бокового темного переулка и в два прыжка настиг напавшего на меня юношу. Резкое движение руки, и раздался глухой удар. Мой преследователь покачнулся, взревев от гнева. Второй удар, уже ногой, настиг его в живот, уложив окончательно на землю. Однако противник был еще в сознании и шевелился. Между тем, человек в капюшоне резко поставил меня на ноги и подтолкнул вперед. — Скорее, нужно уносить ноги, пока он не догнал нас! — взволнованно прошептал мой спаситель. Его пальцы смокнулись на моем запястье и незнакомец потянул меня за собой. Я, не раздумывая, побежала за ним по темному переулку прочь от преследователя.