Певчая птица

443 год, Вторая Эпоха Дни летели за днями. Путешественников вело лишь чутьё Элронда — больше им не случалось натыкаться на постройки феаноринга. Следующая человеческая деревня располагалась в трёх днях езды, и там не нашлось никого, кто бы согласился помочь им. Эльфов считали опасными, владеющими магией и твердили тому подобную чепуху, над которой Эрестор обычно веселился до слез. Однако сейчас это лишь раздражало. Они двигались дальше и дальше, и людей становилось всё меньше. Казалось, вот оно — идеальное место для эльфа, который решил укрыться от всего мира. Но эльфы не почувствовали никакого ликования, когда наконец увидели на горизонте дымок. — Люди, — сказал Элронд. — И не просто люди. Скорее всего, разбойники, — Эрестор нахмурился. Полуэльф, однако, не торопился предполагать худшее. — Давай подъедем и посмотрим. Теперь они держались куда осторожнее. Путники хотели остаться незамеченными, но местность была им незнакома. Однако Элронду и Эрестору доводилось справляться и с задачами посложнее. Оставив коней позади, они подкрались к источнику дыма. К их ужасу, они обнаружили, что ошибались: лагерь был полон не людей, а орков! Около двух десятков морготовых тварей сидели, переругивались, толкались и, конечно, ели и пили так, что на это омерзительно было смотреть. Губы Элронда сжались в линию, его рука метнулась к мечу. Зря, конечно: орков было слишком много, а их — только двое. Они отошли, без слов подозвали лошадей и пустили их рысью. — Тьма снова подняла голову, — произнёс Элронд. — Рано или поздно это должно было случиться, — ответил Эрестор. — Но это лишь один отряд, так что давай пока не спешить с выводами. — Ты прав: рано или поздно это бы случилось. Однако, случайные это орки или нет — они должны стать нам предупреждением, — отозвался эльфинит. Эрестор пожал плечами. — Мы их запомним и будем осторожнее, когда придёт время возвращаться. Сейчас у нас ни подходящего оружия, ни смысла с ними разбираться. Элронд поморщился, но кивнул. Следовало предупредить ближайшую человеческую деревню, но они даже не знали, далеко ли она. Эльфы продолжали свой путь, останавливаясь на отдых лишь тогда, когда становилось слишком темно, и снова снимались с места, как только взошедшая луна давала достаточно света, чтобы различить дорогу. И когда Элронд уже думал, что их путешествие безрезультатно завершится у Гватло или даже у реки Исен, это всё-таки произошло. Элронд никогда ещё не просыпался так рано. Глядя на розовеющее небо, он сначала недоумевал, что выдернуло его из сна — как вдруг услышал песню невдалеке и узнал голос. Он тут же подскочил. Эрестор, ощутив внезапное движение рядом, пошевелился, и его рука машинально потянулась к лежащему рядом мечу. — Что… — Макалаурэ! Элронд не стал брать коня: эльфинит слышал голос своего приёмного отца — а значит, тот был где-то недалеко. Не задумываясь об уместности, он рванул в ту сторону, откуда, как ему казалось, долетал звук. Как только до Эрестора дошло, куда помчался полуэльф, он кинулся следом и схватил Элронда за руку, пытаясь остановить. — Погоди! Если бежать сломя голову, ты даже не сможешь определить, откуда доносится голос! Элронд, раздосадованный задержкой, бросил на него мрачный взгляд. Однако он ничего не сказал, когда Эрестор взял его за руку, как ребёнка, и они пошли дальше, уже медленнее. Они никак не могли понять, в какую сторону идти. Элронду казалось, что вперёд, а Эрестору — что надо свернуть правее. Однако, попробовав оба варианта, они поняли, что не приближаются к певцу, в какую бы сторону ни шли. Над равниной встало солнце, стало светлее, послышался плач чаек — и пение оборвалось, а они обнаружили, что ушли куда дальше от стоянки, чем собирались. Эрестор выругался. — Ты продолжай искать, а я — за лошадьми. И он умчался прочь так быстро, как только мог. Бегун из Эрестора был неважный, но он всё равно был быстрее обычного человека. Отыскав покинутую стоянку, он быстро оседлал лошадей, приторочил сумки и вскарабкался в седло. Желудок эльфа возмутился отсутствием завтрака, но Эрестор оставил его жалобы без внимания и, подхватив поводья другого коня, ткнул своего каблуками в бока и направился туда, где оставил Элронда. Конечно, полуэльфа там уже не было — но он, как всегда, оставил отчётливые следы. В обычное время неумение ходить незаметно было недостатком эльфинита, но в этот раз оно обернулось на пользу: Эрестор легко различал его следы даже не спешиваясь. Наконец он отыскал Элронда на пляже, где тот стоял перед хижиной, очень похожей на ту, на которую они наткнулись несколько недель назад. Она была пуста. — Неужели он ушёл? — спросил Эрестор, спрыгивая с лошади. Теперь, когда они были так близки к цели своего пути, он понял, что скорее взволнован, чем устрашён. — Не знаю, — ответил Элронд. — Может, он ещё вернётся. Давай останемся тут на ночь и посмотрим. Эрестор кивнул. Он снова расседлал коней; Элронд в это время беспокойно расхаживал туда-сюда. Время шло медленно, и эльфов начала одолевать скука. Увы, вечная жизнь эльфов часто влечёт за собой скуку. Будь они в Линдоне, они спустились бы в библиотеку, чтобы найти что-нибудь почитать, или сыграли партию-другую в шахматы. Солнце брело по небу с востока на запад, и эльфов начало клонить в сон. Эрестор отлучился поохотиться и вернулся с парой кроликов, которых они испекли на костре, а потом незаметно уснули, невзирая на яркий дневной свет. Элронд проснулся первым. Уже темнело, и при виде сгустившихся сумерек остатки сна мигом слетели с него: что если они пропустили появление Маглора? Только теперь он вдруг осознал, что слышит треск дров и видит мерцающие отблески огня. Но откуда?! Ведь они, закончив с едой, загасили костёр, и Эрестор до сих пор крепко спал рядом с пустым кострищем. Элронд стремительно подскочил, поворачиваясь к огню — и встретил взгляд ярких серых глаз. Горе и нелёгкая жизнь в уединении пригасили их сияние, но только сам эльф мог бы рассказать о пережитом. Сидевший напротив внешне выглядел спокойным — но в нём горела жажда, которую не могли погасить ни вода, ни вино, ни даже здравур, и теперь, когда избавление нашлось, он не смог пройти мимо. Ему хотелось общения. С кем-нибудь другим он ещё мог бы попробовать разминуться — но оставить приёмного сына спать в неведении он не смог. Он так долго страдал от одиночества и так скучал по полуэльфу, что не смог отказать себе в этой встрече — и потому остался. — Ada, — выдохнул Элронд, и в его голосе вместо отзвука прожитых веков послышались слёзы.