They Say Fortune is a Wheel

Его рука затекла. Почему она затекла? Что-то щекотало его живот. Что-то тёплое. Что за... Ох. Внезапно все вернулось к нему в потоке пота, стонов и блаженства. Дарси. Он приоткрыл глаза, морщась от солнечного света, проникающего сквозь полуприкрытые шторы. Ему пришло в голову, что люди в здании напротив, вероятно, могут видеть что происходит в его комнате через открытые шторы, но его это не волновало. Пусть они наслаждаются видом. Черт, воспоминания о прошлой ночи были такими чертовски горячими, что он почти пожалел, что никто не наблюдал за ними. Ему хотелось похвастаться. Черт возьми, он не был таким изобретательным в своих любовных утехах со времен колледжа. Дарси пробудила в нем зверя. И он никогда больше не будет насмехаться над ее занятиями йогой – боже милостивый, она была гибкой. С нежной улыбкой он, наконец, посмотрел вниз на девушку, распростертую поперек его туловища. Она лежала горизонтально поперек кровати, положив голову под его грудную клетку. Одеяла, должно быть, валялись на полу, так что он мог беспрепятственно видеть ее тело. Сочное – вот подходящее слово для него. Она лежала лицом к нему, согнув колени и прижимая его руку. Так вот почему она затекла. Небольшая цена за этот прекрасный вид. Он хотел бы быть поэтом получше, потому что кто-то должен был писать сонеты о ее груди. Он наблюдал, как ее нос дернулся, а голова опасно сместилась виз по его телу. Блять. Было бы довольно неловко, если бы она проснулась из-за того, что его эрекция коснулась ее затылка, но, зная Дарси, она, вероятно, просто рассмеялась бы. Черт, он чувствовал себя легче, чем когда-либо за последние годы - даже бодро. Он не осознавал, насколько монотонной и одинокой была его жизнь, пока она не вошла и не заполнила все пустые места, которые он никогда не замечал. Она действительно была его лучшим другом. А теперь еще и его возлюбленной. Неуверенная часть его беспокоилась, что прошлая ночь закончится ошибкой. Очевидно, не для него, но Дарси могла проснуться с сожалением об этом. Локи пытался удержать в памяти ее слова о том, что она любила его. После первых удивительных признаний они подтверждали свою любовь друг к другу на протяжении всей ночи - шепотом в ложбинку между ее ключицами, стонами ему в ухо, бормотанием в ее волосы, криками в ночь. В тишине того первого мгновения, когда он был внутри нее, искренность в ее голосе, когда она прошептала это ему в губы, навсегда останется в его памяти. Она не могла сожалеть о прошлой ночи – он просто не позволил бы ей. Нетерпеливо и встревожено, он скользнул свободной рукой вниз, чтобы убрать волосы с ее лица. Обхватив ее щеку, его большой палец лениво и нежно скользнул по ее нижней губе. И она еще говорила, что она не Елена Троянская. Глупая девчонка. Он бы сражался за ее улыбку в сотне войн. Она нахмурилась, и он поборол желание виновато отдернуть руку. Вместо этого он продолжал гладить ее губы, пока не почувствовал улыбку под большим пальцем. Внезапно ее губы приоткрылись, и она втянула палец в рот, обводя его языком в пантомиме чего-то гораздо более озорного. Он не смог сдержать реакцию своего тела, и ее глаза распахнулись. Она уставилась на него рассеянным взглядом, слегка приоткрыв рот. Он хотел извиниться, но она слегка приподнялась, чтобы оглянуться на то, что только что ударило ее по голове. Она помолчала несколько секунд, а затем ее плечи начали трястись. Она оглянулась на него, увидела его расстроенное лицо и больше не могла сдерживать смех. Она рухнула ему на грудь, хихикая и задыхаясь, пока ему не пришлось присоединиться. Он был прав – она просто рассмеялась. - Что ж, и тебе доброе утро, - ее голос был теплым и счастливым, в нем слышался смех. Боль в его груди утихла. Не было никаких сожалений. Он ухмыльнулся ей сверху вниз. - Я бы извинился, но какая-то дерзкая шалунья делала моему пальцу минет. Она хихикнула, и он не смог удержаться, чтобы не схватить ее за плечи и не притянуть к себе. - Извращенец, - пробормотала она, скользя руками по его груди. Он хотел задержаться в этом ощущении довольства моментом, но ему нужно было кое-что подтвердить. - Ты знаешь, что я люблю тебя, не так ли, милая? Она сразу поняла, о чем он на самом деле спрашивает, и ее глаза были серьезными, когда она кивнула в ответ. - Да, малыш. Я тоже тебя люблю. Его улыбка не заставила себя ждать. Он прижал ее к своей груди, пока она хихикала. Ухмыляясь в ее волосы, он просто должен был спросить. - Ты только что назвала меня "малыш"? - Да, я должна найти тебе дурацкое прозвище, - она отстранилась. - Я думаю, можно с уверенностью признать, что мои трусики притягиваются к земле каждый раз, когда ты называешь меня милой. Серьезно, они все время пытаются соскользнуть с моего тела. Это так странно. Он слегка застонал, прижимаясь лицом к ее шее и легонько покусывая ее. - Ты не можешь говорить мне такие вещи прямо сейчас. Я нахожусь в щекотливом положении. - Он подчеркнул это "положение", проведя им по ее бедру. - Да, действительно щекотливо, - фыркнула она, качая головой. - На самом деле, это я сейчас в самом щекотливом положении, - задумчиво сказала она после небольшой паузы. - Ммм? - У меня все там немного болит, ковбой. Это была тяжелая ночь родео, - сказала она с улыбкой. Он тут же сел, обеспокоенно глядя на нее. - Черт, прости меня. Я не... я должен был быть более нежным с тобой. Она начала смеяться и бормотать что-то про "джентльмена". - Локи, все хорошо, - она посмотрела ему в глаза. - Серьезно, все прекрасно, - она видела, что он не поверил, поэтому изменила свою тактику. - В какой-то момент прошлой ночью я казалась не восторженной? Где-то между "сильнее, сильнее" и "быстрее, быстрее" я просила тайм-аут? Нет, я совершенно отчетливо помню, как умоляла тебя не останавливаться. Она одарила его озорной улыбкой, наклонившись, чтобы прошептать ему на ухо. - На самом деле мне нравится, когда мне больно. Это напоминает мне о том, как я чувствовала тебя внутри меня прошлой ночью, - она прикусила мочку его уха. - И это было очень, очень хорошо, если тебе интересно. Он застонал, нежно потянув ее за волосы назад, пока они не оказались лицом к лицу. - Ты коварна. - Затем он наклонился вперед и нежно поцеловал ее в лоб. - Но мне жаль, что тебе больно. Даже если ты явно наслаждалась. Громко. Многократно. - Все делал ты. Знаешь, это очень великодушно, но теперь моя очередь. Прежде чем он понял, что она имела в виду, она скользнула вниз по его телу с ухмылкой Чеширского кота, играющей на ее губах. Застыв, он смотрел, как она обнимает его, нежно поглаживая. О, ничего себе! Затем ее умный язычок начал творить великолепные вещи. Поистине эпические вещи. О да, он любил эту женщину.