Revenge

Первые лучи рассветного солнца тянулись сквозь незанавешенное окно и мягко коснулись края маленькой спальни, окрашивая помещение в золотые и бледно-алые тона. Трикстер почти инстинктивно почувствовал, как долгая темная ночь медленно сменяется быстротечным, полным неопределённости и сомнний, днём. Локи медленно открыл глаза, и пред взором его предстала безмятежно дремлющая огненная дева. Аккуратные мягкие черты её лица обрамляли волны тёмных густых волос и Локи, едва ли противясь порыву, осторожным движением руки заправил мешающую любоваться её лицом прядь за ухо. Боясь спугнуть иллюзорный сон, так похожий на праздную реальность, йотун дотронулся до тёплой щеки до времени безмятежной девы. Без сомнений, она была прекрасна. Но Локи, вопреки желанию бренного тела, совсем не хотелось на неё смотреть. Только не теперь, когда его чувства стали столь очевидны. Те чувства, о которых он ещё недавно лишь подозревал, которые отказывался воспринимать всерьёз. И, наконец, те чувства, которые Рейвен буквально вырывала из вьющейся тьмы запутанных коридоров его души и против его воли выволокла на свет. «Я не должен был подпускать её так близко…» — это была первая мысль, мимолётом посетившая его сознание. Затем всё на какое-то время затихло, оставив Локи наедине с хрупким и одновременно невероятно крепким созданием. Она казалась такой чистой и невинной, когда её руки не обагрялись кровью бесчисленного множества врагов, а сама муспела не грозилась ежечасно обрушить на всех в округе силу нестихаемого гнева. — Но как противиться этой силе? Этой мощи? — прошептал триктер, аккуратно приподнимаясь на локте, чтобы лучше вглядеться в сонное лицо огненной девы. Не желая будить её и боле не противясь противоречивым, несвойственным ему помыслам. Какая-то часть его отчаянно желала прижать девушку к себе, прикоснуться вновь губами к её щеке… Но другая изо всех сил жаждала причинить огненной деве как можно больше боли, отпрянуть от нежного тела, схватить первое попавшееся под руку оружие и оборвать жизнь той, что приносила с собой слишком много противоречий и внутренних разногласий. Тёмная сторона трикстера, конечно, тоже хотела бы прижать к себе тело Рейвен, но лишь для того, чтобы задушить её во сне. В нерешительности, бывшей столь же несвойственной ему, поднялся на ноги и облачился в доспехи. Когда же Лафейсон вновь пересёк порог комнаты, Рейвен уже успела проснуться и теперь взирала на него сияющими нефритовыми глазами, сохраняя молчание. Последствия магической связи, Локи был убеждён в этом, ещё не успели ослабеть и потому он в некоторой мере чувствовал каждую эмоцию девушки. А она, в свою очередь, ощущала его. Прошлой ночью в неведомом танце льда и огня сплелись не только их тела, но и души. И на сей счёт хладнокровный йотун мог твёрдо и уверенно сказать лишь одно — от неё нужно было избавиться как можно скорее. Связь и оставшийся от неё след делали его слабым, измученным пленником, заблудившимся в поисках нежности. Он не мог быть собой… Почему его сердце так бешено бьётся и готово вырваться из груди? Почему тело жаждет новых прикосновений, а душа требует крепких нерушимых даже безжалостным временем объятий? Это не его чувства. Но её. «Бесполезный, никчемный, ненужный мусор!» — убеждал себя трикстер, однако ноги против воли вели его к муспеле. Он приземлился на край кровати, не глядя как она облачается в свои тёмно-фиолетовые доспехи. Не поворачиваясь в её сторону и вместе с тем впервые не зная что сказать. Это было ново. Но вот для кого? Это её неуверенность или она всё же принадлежала самому Локи. — Это пройдёт. — Словно прочитав его мысли, обнадёжила Рейвен. Она приземлилась на край кровати рядом с ним и накрыла холодную ладонь мужчины своей. Только тогда трикстер осмелился поднять демонстративно отсутствующий взгляд на девушку и выдавить из себя подобие ядовитой ухмылки. Но прежде чем он успел что-то сказать, дева продолжила уже будучи в большей степени похожа на саму себя. — Ты так много говоришь о мести и ненависти, но в твоих воспоминаниях я видела не только это. В твоём сердце есть место любви… — её когти вцепились в кожу на ладони. Локи этого не ожидал, но и не воспротивился. — Признайся, ты бы никогда не убил Одина или Тора. Не только из-за матери… Как бы ты не говорил, что ненавидишь их, это лишь полуправда. Как и всё, что ты обличаешь на свет. — Такова уж моя суть, принцесса… — пальцами свободной руки трикстер провел по лицу девушки, очерчивая линию подбородка и задерживаясь на нём. — Но ничто не удерживает меня от того, чтобы заставить их страдать. Как я страдал все эти годы, отброшенный тенью их величия. Этому миру нужен кнут и я готов его взять. Ты видела всё, скрываться боле нет смысла. Откровенность мне претит, но что поделать? Теперь… — Теперь тебе нужно лишь моё доверие. Но мне недостаточно только страданий Одина. Я хочу чтобы он почувствовал весь тот Ад, через который довелось пройти мне будучи пленником мира, которому я принадлежу лишь отчасти! Одних страданий недостаточно, Локи! Трикстер поднялся на ноги, возвышаясь над огненной девой. Он завёл руки в замок за спиной и, пристально глядя ей в глаза, добавил: — Мы отнимем у него всё. Всё чем Всеотец так дорожит. Его власть, его «зрение», его силу и его сына… Твоя армия и наша магия положат начало концу. Мир падёт у наших ног! Не только этот, но и все остальные. Вся галактика… Лишь пожелай! — Ёкай… — На счёт тени волноваться не стоит… его час ещё придёт. Нужны лишь ключи от королевства. И у меня есть план…