Revenge

Тор — бравый воин, гордость Асгарда, всё никак не мог угомониться. Он искал битвы и повода для неё также рьяно, как и избегал сей. Громовержец возвёл руки к небу, демонстрируя грозящую уничтожением мощь Мьёльнира, и всё же начал избитый, раз за разом повторяющийся монолог: — Мать отпустила тебя, потому что верила, что ты способен измениться. Тор в предупреждающем жесте указал на трикстера, от слов постепенно переходя к действу, к решительному наступлению. А Локи меж тем не мог прийти к единому умозаключению: пробуждали ли слова громовержца в нём скуку или всё же раздражение. Неужто сыну Одина до сих пор не претит однообразие их встреч? Наивный, глупый уволень пытается вразумить его, но всякий раз так глупо упускает истинную суть! — Ты так и не понял, Тор Одинсон, могучий мститель? Я уже изменился! Ты и твоё непомерное эго поспособствовали этому. — Сколько ещё раз мне просить тебя, брат? — Я тебе не брат! — Будь по-твоему. Тогда и сражаться я буду с тобой не как с братом, но как с врагом. И они сошлись в поединке, единственной целью которого являлось отвлечение Тора от основных сил армии Муспельхейма. Рейвен требовалось время для исполнения возложенной на неё миссии. И он, коварный бог, мастер иллюзий и мистификации, был готов предоставить то в полной мере. Всё планировалась на протяжении семи дней, но окончательно решилось лишь в ночь перед наступлением. Будучи окруженными огненными великанами, Рейвен и Локи не опасались нападения с тыла или появления Ёкая. Каждый из них мог сосредоточиться на виртуозной реализации задуманного. Пусть сражение с возмущенным до глубины души Тором и не проходило с былой лёгкостью и Локи то и дело приходилось уворачиваться от летящих в его сторону молний. Игра стоила каждой зажженной и догоревшей свечи. Единственное о чём можно было жалеть — невозможность приблизиться к Тору на расстояние достаточное для удара кинжалом. По старой памяти, но на новом месте для свежего шрама. Трикстер не понимал до конца, желает ли он смерти брату своему заклятому противнику или лучшим выходом всё же будет оставить его в живых, чтобы Одинсон беспомощно наблюдал за тем, как возлюбленный им мир с новой силой горит в огне. Как тот будет уничтожен, коли откажется признать нового правителя и пасть на колени. Долго ли длилось их противостояние, Локи не смел и предположить. Трикстер только и успел, что заметить как оживлённые улицы центра города накрыло одеяло из дыма и витающего в воздухе пепла. Часть зданий обуглилась и разваливалась почти на глазах, одно и вовсе было разрушено до основания то ли разъярённым Халком, то ли одним из летающих боевых замков муспел. Люди же либо бежали прочь от очагов возгорания и взрывов, либо прятались в пока еще целых зданиях. И в том и другом случае они уповали на чудо. Ждали спасения, которое стараниями Рейвен не приходило. Тони Старку пришлось едва ли не прогрызать себе дорогу на свободу: магнитное поле одной из летающих площадок не позволяло ему покинуть импровизированную орбиту, вынудив сражаться с каждым великаном, что позарится на сверкающую алым и золотым броню. Халк без конца подвергался атакам самовосстанавливающихся вуканических великанов, а судя по женским крикам, шпионка Романофф утратила человека, у которого «была в долгу». Итак, Клинт уничтожен, Вдова выведена из строя, Халк и Тор заняты, а летающая крепость Щ.И.Т.а бесполезно патрулирует округи с целью найти и эвакуировать как можно больше людей. На сей раз земляне были готовы не многим лучше, чем почти год назад, когда Локи прибыл во главе армии Читаури, любезно предоставленной безликим титаном, чей голос почти невозможно забыть. Оставался великий герой эпохи второй мировой — Капитан Америка. Ради того чтобы выяснить где же пропадает ходячее воплощение мужества и благородства, Локи даже почти пропустил удар молотом, а затем тут же вскочив на пролетающий неподалёку дредноут, оставил битву на крыше небоскрёба Старка. Тор был вынужден преследовать его, посылая в адрес трикстера проклятия вперемешку с бесполезными попытками «образумиться». — Не так быстро, Локи! — А вот и бравый капитан! — Разворачиваясь на пятках, вместо приветствия изрёк Локи. Он уже готов был взять реванш в сражении и с ним, когда горизонт озарила ярко-алая вспышка, моментально растворившаяся чернильными лоскутами, зависающими в воздухе. Сотканные из эфемерной материи, лоскуты таяли как снежинки на ветровом стекле и только после исчезали без следа. Окончательно оставив после себя смутное ощущения чего-то слишком хорошо знакомого и виденного множество раз. «Ёкай? — трикстер нахмурился, с любопытством разглядывая столб чёрного дыма, теперь уже оставшегося от простого огня. — Он не настолько глуп, чтобы сунуться в огненным великанам. Невозможно!» Тем не менее, подсознание настойчиво сигнализировало об обратном. И йотуну ничего не оставалось кроме как прислушаться к тихому шепоту интуиции. В его руках возник и тут же исчез тессеракт, сверкающий луч которого отправил Стива Роджерса в соседний квартал. Даже прославленный щит, поглощающий вибрации, не справился с направленной мощью древнего артефакта. Тем хуже для назойливого мстителя и лучше для Локи! Если Тень рискнул объявиться среди белого дня и более того — в окружении муспел — добра ждать не стоило. Зная о его манере подслушивать, он даже не рисковал предположить что узнавший о непредвиденной смене маршрута непредсказуемое творениё Тёмных Эльфов может предпринять в ответ. Локи поспешил к месту мимолётной вспышки, ощущая непривычную противную его натуре тревогу. В пути краем глаза трикстер также подмечал как проклятые — вулканические изваяния — теряют жизнеспособность, застывая от центра к округе, словно выстроенный из домино лабиринт. Обычные же великаны продолжали наступление, упиваясь кровавой жатвой, не обращая своего бесценного внимания ни на что и ни на кого кроме потенциальных жертв. Будь то несчастные здания или молящие о пощаде земляне. — Этого не может быть… — Увидев её, Локи незамедлительно бросился к руинам. Мужчина склонился над Рейвен, его ладони лихорадочно тряслись, однако касаться девушки он так и не рискнул. Застыл, не способный в полной мере осознать реальность происходящего. Как такое могло случиться с ней, со столь отважной и яростной воительницей? Локи сделал над собой усилие, приподнимая успевшие приклеиться к коже окровавленные лоскуты её кожаной брони. Всё выглядело плохо. Слишком плохо даже с точки зрения обладающего магией и в совершенстве владеющего исцеляющими заклинаниями. Как раз теми, от которых отнекивался всякий раз стоило Фригге увести обучение иллюзиям в сторону. — Выглядит скверно, да? — Прохрипела Рейвен, открыв глаза едва ощутила его присутствие. Она кашляла кровью всякий раз как напрягала голосовые связки и пробитые её же рёбрами лёгкие.– Твой приятель сломал мне рёбра… я отправила его к праотцам. Локи осторожно упокоил голову девушки на своих коленях, его взгляд без конца метался от безмятежного излишне бледного лица муспелы к зияющей дыре в её грудной клетке. И всё о чём он мог думать — это не должно было случиться с ней. Он, изучивший множество дисциплин и наук, всегда сохраняющий самообладание даже при самом худшем из раскладов, придумывающий грандиозные схемы манипуляций и способный выкрутиться из любой передряги, впервые в жизни не знал что делать. Его вгоняла в бешенство мысль о своей косвенной причастности к произошедшему. Пусть вина и не терзала, не рвала его душу на части, Локи был совершенно растерян. Что сказать ей? Что сделать, чтобы Рейвен осталась с ним? Он впустил эту полностью иррациональную, вспыльчивую, заносчивую, наивную муспелу в свою жизнь и провёл с ней достаточно времени, чтобы воспринимать её присутствие как должное. И за все дни после сближения, за каждый проведенный вместе момент трикстер ни разу не допускал даже мысли о том, что будет, если Рейвен исчезнет также стремительно как и ворвалась в его бытие. Она просто не могла исчезнуть! Когда Локи сжимал её окровавленную ладонь, держа свободную руку на холодном бледном лбу в попытке хоть как-то согреть девушку, он внезапно поймал себя на мысли, что не способен вспомнить ни одного так раздражающего его момента. Всё, от первой встречи и до первой ссоры казалось чем-то обыденным, со всей серьёзностью необходимым и закономерным. Он сжимал её пальцы, и в памяти всплывала лишь та ночь после коронации, её излишне крепкие объятия и признание, для которого Рейвен потребовалась героическая смелость. Я люблю тебя. Ты — мои люди. Слова, на которые смелости не хватило ему. Он не признался по ведомой лишь древним богам причине, отчаянно отсрочивая неизбежное и отказываясь соглашаться с тем, что кто-то может быть настолько близок к нему. — Всё не может так закончиться! — Приглушенным потерянным воем процедил сквозь зубы Локи. Он подтянул девушку, пребывающую в полусознательном состоянии, выше. Теперь одна его рука обвивала её за плечи, второй же он продолжал согревать лоб Рейвен, прижав к нему еще и подбородок, будто это было способно возыметь чудодейственный эффект. — Мы должны вернуть тебя в твой мир, где ты сможешь исцелиться. Он не видел, а скорее чувствовал как еще недавно погруженный в огонь мир затих — где-то в милях от центра Нью-Йорка муспелы продолжали вести наступление, но увидев как преданная королеве армия обратилась в неподвижные вечные статуи в ожидании силы правителя что была способна напитать их жизнью, значительно сбавили темп. Что позволило Мстителям освободиться от сражений на периферии и, вычислив местоположение Локи, взять его в круговую осаду, постепенно сжимая кольцо оцепления. — Боюсь слишком поздно… — Не открывая глаз, прокашляла дева. Она предприняла попытку подняться чтобы взглянуть в лица недавних врагов, с которыми с упоением вела сражение. Но Локи не позволил ей пошевелиться, опасаясь что сломанное ребро лишь слегка задевающее сердце, вонзится в него и лишит его единственного шанса достойно попрощаться. — У меня нет шансов. А если останешься, у тебя его тоже не будет. Они его больше не дадут… Не после всего, что мы успели натворить. — Нет. — Пальцы до боли в костяшках сжали плечо Рейвен, но дева даже не изменилась в лице, очевидно уже почти ничего не чувствуя. От осознания скорого бесславного конца на тускнеющих глазах девы навернулись слёзы, впрочем, она поспешила смахнуть их окровавленной рукой. Печаль, исказившая нежные черты её лица скрылась под красной маской, что будто придала Рейвен сил для последнего рывка. — Прости… меня. — Подле девы материализовался призванный огненный меч, она с большим усилием сцепила пальцы вокруг рукояти и рука с орудием взметнулась вверх, рассекая полотно реальности. И по ту сторону трещины мерцали золотом слишком хорошо знакомые стены центральной темницы, с которой начался этот путь. — Это единственный способ. Так хотя бы ты будешь жить. Мужчина не успел ни возразить, ни отыскать в себе мужества произнести те слова, что так жаждала услышать Рейвен. Он не сумел даже попрощаться! Портал втянул его в хорошо знакомый, почти родной Асгард, который, впрочем, никогда не был его домом. Локи обнаружил себя сидящим на полу подле бывшей камеры, отрешенно взирающим в пустоту в недоумении и вместе с тем ярости. Стража в золочённых доспехах мгновенно окружила его и трикстер вновь оказался закован в цепи в ожидании приговора, который вынесет никто иной как Один Всеотец. Так неужели путь, который трикстер проделал, оказался просто пустой тратой времени? Он страстно, отчаянно желал обрести власть, всеобщую любовь и некогда утраченное величие. Но в итоге лишь всё потерял. Всё что ему оставалось, это задаваться вопросом стоило ли оно того. Стоила ли погоня за властью потери кого-то настолько близкого, что его отсутствие отзывается почти физической болью?