Revenge

— Может быть, снимите ошейник? — Спустя несколько минут после состоявшегося «суда», двигаясь по восточному коридору хваленной Асгардской тюрьмы в сопровождении двух стражей, выпалила Рейвен. Длинные темные волосы волной струились по спине, едва касаясь обвивающего талию золотого обода, что скреплял меж собой цепи кандалов и антимагического ожерелья. Вид у неё был удручающий. Словно экзотическую птицу поймали в клетку. Впрочем, золото оков прекрасно дополняло её одеяние. Контрастировало с насыщенным пурпуром кожаного плаща-доспеха. Подумав об этом, Рейвен пропустила ехидный смешок, ставший последней каплей в чаше терпения стража. — Молчать! — Как по часам за секунды отозвался тот неестественным басом. Пытался придать голосу мужественности? В своём рогатом шлеме, находящийся по правую руку мужчина, совсем не выглядел устрашающим. Напротив. Казался несуразным и оттого более глупым, чем мог бы быть на самом деле. Он был ей противен. Более противен, нежели будущий мертвец, вышагивающий по левую руку. — Да бросьте! Вы боитесь хрупкую девушку? У меня нет не то что меча, даже простой палки… Где ваша воинская доблесть и честь? — Дева осмелела, поняв, что её жизни более ничто не угрожает. Она не боялась Всеотца. Ненавидела и уважала власть, которой тот обладал. Они были единственной достойной угрозой на чужой земле. И каждый шаг отдалял её от этого. «Столько времени в заточении потеряю. Надо было идти напролом, а не красться!» — Невесело промелькнула мысль в голове, взывая к далеким голосам из прошлого и поднимая из недр памяти запертые на десятки замков воспоминания о детстве. Рейвен удалось отмахнуться от них и, пусть не сразу, вернуться к размышлениям о насущном. Одину не хотелось развязывать войну из-за одной непослушной «девчонки, решившей доказать, что она уже выросла». Он любой ценой был готов сохранить мир и, скорее всего, никто кроме свидетелей произошедшего и пленных иноземцев не узнает о нахождении огненного великана-полукровки среди жителей Асгарда. Значило ли это, что Один из «благородных» побуждений не станет обязывать Сурта объясниться? Благодаря возможному стремлению аса решить всё тихо, отец хотя бы день не узнает, что его нелюбимое мятежное дитя осмелилось нарушить приказ действовать более осмотрительно в ожидании Схождения миров. — Вперёд. — Снова коротко выдал стражник, но на сей раз тот, что находился по левую руку. Рейвен метнула в его направлении полный презрения взгляд и мысленно приписала мужчину к списку будущих жертв.Ещё раз. Пока они двигались по кажущемуся бесконечным коридору, в воображении дева убила обоих десятком разных способов. Оставалось лишь лишить их жизни в реальном мире. Они будут первыми, кого она обезглавит, вырвавшись на свободу. — Вы такие же скучные как людишки в Мидгарде. — Рейвен ненадолго умолкла, решив сфокусироваться и скопить больше яда, чтобы следующий свой вопрос задать непосредственно в тюремном комплексе, где у каждого действия будет соответствующая публика. Ведь, насколько девушка могла судить, знакомство с соседями было принято начинать с ярких моментов. Показать себя с лучшей худшей стороны.— Кстати о Мидгарде! Правда, что сын Одина поднял свой личный маленький мятеж, решив убить брата, а потом и самого Одина? Я слышала, что он был у палаты этого старика лишь в шаге от того, чтобы стереть в порошок вашего славного, могучего царя… Неужто он оказался таким беспомощным уже во второй раз? Не знаю, почему тот остановился, но вот если бы у меня была еще минута, я бы завершила… На сей раз стражи не ограничились простым монотонным приказом. Они почти синхронно толкнули девушку вперед и продолжали действо до тех пор, пока огненная дева не подошла к черте центральной клетки. А она запоминала каждое прикосновение, в ложном смирении поджав губы и скрепив пальцы опущенных рук в замок. — Вы поселите меня в люкс? Как щедро с вашей стороны! — Губы Рейвен искривились в усмешке, которую та едва сдерживала на последнем отрезке пути. — Я бы отвесила реверанс, да вот перестаралась с нарядом. Слишком много украшений… «Терять нечего, так почему бы не посмеяться?» — Думаю мой отец будет не очень-то рад, когда узнает, что его единственного ребенка обижали плохие Асгардские людишки. Ложь с её стороны. Рейвен не единственный ребёнок Суртура и, ко всему прочему, самый нелюбимый из всех. Но кто узнает? Асгардцы слишком упорно отгораживались от мира богов-предшественников, что в конце концов и вовсе перестали наблюдать за муспелами. — Шагай в камеру, живо! — Меч одного из «рогоносцев» уткнулся в спину девы. Кандалы, все кроме ошейника, исчезли по мановению руки и она умолкла, первый раз в жизни повинуясь чьему-то приказу. Но при этом мысленно проклиная все королевство предков асов и желая смерти каждому, облаченному в драгоценные латы. Девушка окончательно прониклась духом готовящегося и всё же тысячекратно откладываемого восстания, призванного вернуть величие огненного народа. «Вы заплатите за это, — кидая один из тысяч своих гневных взглядов, подумала муспела. — заплатите за всё!» Как только Рейвен шагнула за колонны, за её спиной возникла и заполнила собой каждую несуществующую стену светящаяся золотом полупрозрачная преграда из чистой магической материи. «Любопытно…» — хмыкнула про себя Рейвен, а через секунду это же самое слово раздалось где-то за спиной. — Любопытно. — Озвучил монотонный скучающий мужской голос. Рейн почувствовала на себе изучающий, но при этом равнодушный и холодный взгляд его обладателя. Она повернулась в сторону источника звука почти рефлекторно. Что ждёт её прямо сейчас? Очередное знакомство? Наверняка заведомо неприятное. В мире асов не было и нет ничего действительно стоящего, способного порадовать или хотя бы воодушевить огненную деву. — Славное представление! — Дополнил высокий темноволосый молодой муж. Его зелёные глаза сверлили Рейвен укоризненным насмешливым взглядом, но лицо предка аса оставалось всё таким же бесстрастным. Более того, оно выражало крайнюю озадаченность грузом периодической скуки и усталости. — Славное, но абсолютно напрасное. — Наконец заключил он, выдержав драматическую паузу и перебив мысли Рейн, оглядывающей камеру и старающейся понять что из себя представляет это существо. Его темница выглядела куда лучше остальных. И «лучше» само по себе являлось приуменьшением, ведь в его «номере» было не только четыре золотистых полупрозрачных стены, но и множество Асгардских книг и мебель, и ковёр, и стол. Без сомнений, этот мужчина важная персона. Либо у него просто очень влиятельные друзья, но тем не менее… — Очень опасный преступник, раз тебя держат в двойной камере в центре. На виду всего этажа. — Подобрав остатки самообладания и закинув свою робость как можно дальше, выпалила девушка. Она скрестила руки на груди, подойдя к стене между клетками и подарила собеседнику странное подобие того же взгляда, какой уловила у него мгновением раньше. — Но видимо кто-то важный, раз твои условия настолько «адские». Асгардский муж усмехнулся на столь нелогичный и прерывающий его собственную браваду, ответ: — Забавная попытка… — Но напрасная? — Перебила муспела, не дождавшись второй волны драматических пауз, выверенных по времени с точностью до песчинки. Что ни говори, а перебороть своё не по духу подобранное бахвальство и самомнение, она была не в силах — душа огненного великана давала о себе знать. Её естество призывало ненавидеть вся и всех, что хоть какой-то долей относилось к Асам и Асгарду. А мужчина определенно принадлежал Асгарду. Пусть не разумом и преданностью, о чем свидетельствовало его не беспричинное заточение, но корнями семейного древа. Асов, что оставались единственной расой, помимо Мидгарцев и Ванахеймцев, сохранивших человеческий облик. К сожалению и Рейн от части относилась к Асгарду — по вине матери, родившей на свет дитя-полукровку, — временами она ненавидела и себя. — Почему же? — Спустя какое-то время молвил мужчина, чьего имени она так и не услышала. — Весьма ненавязчивый способ узнать своего… Соседа? Сокамерника? Врага? Или, смею предположить, союзника? — Он деланно нахмурился, продолжая игру, которую затеяли они оба, еще не зная к чему ведет битва высокомерий. — Боюсь, что ни одно из этих наименований не подходит. Мы не знакомы, мы заперты, мы узники. А это, — зеленоглазый окинул узкое помещение, взмахнув руками, но взор его по-прежнему оставался неподвижным и был он устремлён на лицо Рейвен. — лишь один из немногих способов разнообразить жизнь и скоротать несколько злосчастных минут. — Красиво поёшь, Асгардец. — Рейвен опустилась на мраморный пол, скрестив и подмяв под себя ноги. Она подпёрла подбородок кулаком, тяжело и нарочито шумно выдохнув. Эта странная беседа даже начала казаться ей занимательной и в некотором роде имела свой обречённый мрачный шарм. Дева жаждала продолжения, но увы, он будто бы уловил её мысль и решил действовать в противовес. Заманивая в хитросплетенную паутину собственных манипуляций. Брюнет опустился на мягкую софу, уткнулся в толстую книгу в кожаной обложке, делая вид, что вновь никого кроме него не существует. «Будто бы и не вставал», — прошипела она, в ответ без стеснения уставившись на новообретенного соседа. Через некоторое время, проведенное за наблюдением монотонного перелистывания пожелтевших от древности страниц мужчиной, Рейвен поняла что именно он имел ввиду: это место и полупрозрачные стены имели свойство сводить с ума, заполняя всё наисильнейшей скукой и, что более не казалось странным, серостью. Заключенные в других камерах, стражники в рогатых золоченых шлемах, расхаживающее от стены к стене — всё это приедалось быстрее, чем хотелось бы. Единственное спасение находилось в двух вещах: книгах и разговорах. Но первой привилегии огненная дева была лишена за неимением должного статуса. Что же относилось ко второй… Необходима осторожность. Терпение. Недюжинная хитрость, чтобы не попасть в невидимые сети, умело сплетаемые незнакомцем нить за нитью. «Всего десять минут, а я уже схожу с ума…» — Я нахожу твою манеру вести переговоры интересной. — Зеленоглазый поднял на Рейн короткий взгляд, однако этим и ограничился. Испытывая, томя, играя на любопытстве и неподдающемуся контролю желанию не оставаться наедине со своим демонами. «Решил, что разговаривать не о чем или играет на самолюбии? В иных обстоятельствах я бы едва придала тому значение, но разве сейчас у меня есть выбор?» — Хитёр! — Как ни в чём не бывало, будто между делом, выпалила девушка. — Скорее всего умен и считаешь, что также и весьма остроумен. Влез в гневную тираду безумца, заманил разговором, а потом поиграл на самолюбии и умолк… Наверное ждешь, что мне станет любопытно или скучно и я продолжу беседу? — Ас перевернул еще одну страницу, скрестив ноги и вытянув их на софе. — И, конечно же, это всё к чему-то ведёт… — девушка прищурила глаза, поменяв руку, на которую упирался подбородок. — Еще ты живешь в камере среди зала, но в самых что ни есть царских условиях. Важный, хитрый и опасный. Локи, верно? Ты Локи? — Что же, каюсь. Повинен. А теперь, если позволишь, я дочитаю. В отличие от тебя, мне и правда есть чем занять время. Хотелось бы Рейвен стукнуть его кулаком или вонзить кинжал в глотку, чтобы немного поубавить самолюбия у несчастного божка полукровки! Но увы — их разделяла сантиметровая магическая стена, которую не удастся подорвать одним лишь желанием. Была бы магия, которую ограничивал тонкий золотой ошейник. Но её нет. Ей попросту нечем прорвать оборону. Конечно, можно было бы попытаться вбежать в ограду, удариться о неё несколько раз и на чистом энтузиазме молотить кулаками в надежде на результат… «Не поддавайся! — только и вздохнула девушка, который раз за день пребывания в Асгарде пытаясь собраться с мыслями и совладать со своими ветреными импульсами. — Тут пахнет изощренной крутой ловушкой, из которой не выбраться. Позволишь завладеть кому-то своим вниманием и всему на свете приходит конец… Так всегда и случается».