Revenge

— Зачем?.. — шепотом вопрошала муспела, сквозь призму тьмы вглядываясь в острые грани лица Локи. Он нутром чувствовал, что она смотрит. «Зачем? А ведь и правда... Зачем?» — сам себя переспросил йотун. Он высунулся из тьмы оружейного зала лишь на минуту, чтобы убедиться в том, что все силы стражей были брошены на защиту крепости. Один всегда действовал опрометчиво, надеясь на разрушителя, который защитит его драгоценные трофеи. Как и прежде, Локи оказался прав — Всеотец действовал по привычной схеме и оставил замок практически без защиты. Сбежать из тюрьмы, а потом проникнуть внутрь дворца по тайному подземному переходу, минуя стражу, оказалось намного проще именно из-за недальновидности царя Асгарда. — Что «зачем»? — помогая строптивой девице подняться на ноги, будто бы и не понимая смысла вопроса, переспросил трикстер. — Ты. — жадно глотая воздух, попыталась выдавить мирхеймская дева, но йотун остановил её. Ему не хотелось, чтобы девушка умерла раньше времени. Тем более по его вине. Глядя на её рану, никак не желающую затягиваться и уже начавшую источать запах отмирающей плоти, ему хотелось бы сделать все, чтобы спасти её. На это было множество причин, одной из которых являлась магия, которую они могли творить вместе, а ещё желание получить ответ на вопрос: почему её касание так больно обожгло руку? И будет ли так больно в следующий раз, когда их силы будут объединены подобным образом? — Зачем я тебя вытаскиваю отсюда? — уже на пороге оружейного хранилища самого Одина, спросил он. Девушка кивнула. — Сам не знаю. Может быть от того, что я не такое чудовище, каким меня представляют? Что если, во мне есть и хорошие черты? Об этом ты не думала?.. «Не думала», — с непривычной для себя горечью осознал он, но чтобы не показывать лишней озадаченности ухмыльнулся. — Можешь не отвечать. Пока подумай над этим. А теперь, — Локи остановился на тропе из белого мрамора, опуская девушку с плеча на холодную ровную поверхность. — Какое оружие настолько важно для тебя? И не… — он не успел договорить. Девушка прижала ладонь к левому боку и без колебаний сдалась: — Меч… Огненный меч, но я его не вижу…здесь его нет. — Получается, весь путь мы зря проделали? — трикстер готов был взорваться, однако никаким образом выказывать этого не стал. — Как бы не так. Стой здесь. — Я не собираюсь тебе… подчиняться. Локи прошел вглубь зала, не обременяя себя ответом, подчинившись минутному веянию и воскресив в голове образ ледяного тессаракта, который Один точно держал в своём хранилище. — Локи! — раздался настойчивый голос Рейвен, не успел он подойти к тессеракту даже на шаг. «Ты очень странная, милая Рейна. Ненавидишь меня, но стоит мне уйти, зовешь. Весьма опрометчиво, но достаточно интересно». Он схватил тессеракт обеими руками, завернув его в один из своих магических тайников, чтобы не таскаться со светящимся кубом подобно собачонке, получившей кость. Тогда он вновь услышал настойчивый зов, похожий на просьбу о помощи: — Локи… меч у неё. Йотун вернулся в проходной зал и только тогда понял причину столь неожиданного изменения в поведении Рейвен. Его взору предстала довольно неприятная картина: Фригга держала меч у горла девушки, и, по всему было видно, она не собиралась отступать. «Нет. Кто угодно, но только не ты, Фригга» Прочувствовав всё палитру эмоций (от боли до нерешительности) и пропустив сквозь собственный разум все возможные исходы, йотун вдруг понял, насколько рад, что Рейвен ранена и не может сражаться. Фригга была бы мертва, если бы её противница не находилась в пограничном состоянии и не валилась бы с ног от потери крови. — Не стоит тебе здесь находится, — нацепив маску равнодушия и спокойствия, произнёс он. — Как и тебе, — все еще держа меч у горла Рейн, ответила женщина. — Что ты делаешь Локи? — голос Фригги был мягок. Она никогда не обвиняла сына и всегда сочувствовала ему, что бы её сын не сделал… Даже сейчас. Это давало Локи надежду, но в контрасте с отношением к нему Одина, жутко раздражало. «Почему Один не может быть хоть в половину таким же?» — каждый раз озадачивался этим вопросом тогда еще сын Одина, а не Лафея. — А разве не видно? Я пытаюсь получить свободу, мама. Я хочу, чтобы вы мною гордились… Ты гордишься мною? — йотун развел руками и добавил. — А собой? — Не надо, сынок. Тропа ненависти тебя ни к чему не приведет. Он бросил короткий взгляд на Рейн, отдав ей должное за подаренное молчание. — Как и тебя. — триктсер кивнул на двурукий меч. — Убьёшь её? Во славу моего брата или лже-отца? Меч Фригги опустился вниз, её взгляд снова смягчился: она посмотрела сперва на Рейн, затем снова перевела взор синих глаз на Локи. — Ты же знаешь: мы твоя семья, милый, а ты наш сын. И мы тебе верим, что бы не случилось. — Тогда отпусти меня, — Локи приблизился к Рейвен и Фригге на расстояние вытянутого меча. — Я люблю тебя и надеюсь, что ты поймешь это, когда вернешься. — Фригга убрала меч в ножны, уступая дорогу. «Если вернусь» Покидать её, было самым тяжким решением, которое трикстеру приходилось принимать постоянно. Каждый раз, выбирая ненависть и зависть к Тору, он отдалялся от всегда ждущей и любящей своих детей матери. — Я знаю, — подхватывая валящуюся с ног Рейн, произнёс он. — Береги себя. — А ты себя, — Фригга протянула оружие Лафейсону рукоятью вперед. — Но я хочу, чтобы ты это чувствовал. Я хочу, чтобы ты знал, что и твой брат и твой отец не причинят тебе зла, какой бы сильной не была твоя ненависть. Возьми его, но пообещай, что вернёшься. — Я люблю тебя, — он принял меч и понимая, и не понимая эту бесконечную преданность и доверие, исходящие от Фригги. Ведь все, что она делала, он так и не заслужил. Девушка в руках йотуна казалась тряпичной куклой, потерявшей сознание, но изо всех сил старающейся выглядеть такой же сильной, какой была и будет всегда. «Мы похожи» — приближаясь к выходу, раздумывал он в очередной раз.