Revenge

Уже на полпути к темницам, Тор понимал, что внезапное восстание, пробивающее брешь в самой сути и устройстве Асгарда, сильно пошатнёт итак хрупкую дисциплину в других мирах. То, что затеял Локи, не подарит ему свободы и не сделает чести в глазах отца. Его поймают стражи или убьют освобождённые им же пленники. Поэтому Тору трудно было понять мотивы брата. Он лишь знал, что должен вернуть его обратно в тюрьму, выполняя свой долг перед королевством. И, конечно же, Тор должен был успеть усадить Локи в камеру до того, как его разорвут на части. «Что же ты творишь, брат?» — подумал Одинсон, без лишних мыслей бросаясь в самую гущу сражения, на помощь верным братьям по оружию. Силы были не равны: на одного стража Асгарда приходилось трое преступников. Но не смотря на это им каким-то чудом удалось сдерживать всех на одном этаже. «Нужно лишь потянуть время и не дать никому сбежать… Отец подоспеет с минуты на минуту», — размахивая мьёллниром направо и налево, чтобы очистить путь вперед, решил Одинсон. Всё сражение он думал лишь о том, чтобы найти брата, чтобы он не пострадал. Ведь что бы не творил Локи он был Асгардцем, кем бы он не считал себя, он всё равно оставался Тору братом и сыном Фригги. — Вернитесь в темницы… — его молот, выкованный из ядра звезды, ударил по рогатому шлему одного из заключенных. — И даю слово… — мужчина без сознания рухнул на черный мраморный пол, тогда Тор приступил к следующему атакующему. — Никто больше не пострадает! Кто-то ударил сына Одина эфесом меча по стальному доспеху. Тор развернулся и вдарил своему неудавшемуся убийце молотом по голове. Удар получился достаточно крепким, чтобы узник отключился, но достаточно мягким, чтобы он не погиб. — Раз так, то беру обратно!

***

Как только хаос первых минут мятежа угас, а личные стражи Одина, влившиеся в ряды тюремщиков новыми силами, помогли разогнать всех пойманных или находящихся без сознания преступников по камерам, Один, не медля ни секунды, ринулся через весь зал к своему сыну. — Где Локи? — с обеспокоенностью царя, а не отца, вопрошал он. — Отец, я не видел его ни участвующим в сражениях, ни сидящим в тюрьме. Очевидно, он сбежал. — Раймдалл, — Один повернулся к одному из своих приближенных. — Отошли несколько людей прочесывать замок, подмогу к Хеймдаллу и убедись, что Царица в безопасности. — Да, Всеотец. — страж покинул общество царя, повинуясь ему. — Он не уйдет далеко, отец. Мы найдём его. — молвил Тор, стараясь найти выход и уже заранее предполагая место, где Локи может спрятаться от правосудия. « Что движет тобой, брат? Что же ты творишь?» — подумал он, на мгновение, выпав из реальности. Когда Тор снова обратил свой взор к Царю, который теперь шел вдоль камер и вглядывался в лицо каждого заключенного, он выглядел более рассерженным, чем секунду назад: — Что-то не так? — спросил Тор, но Один будто бы и не слышал. Он повернулся к одному из раненных охранников и тоном, какой присущ строгому властителю, спросил: — Где пленница? — Повелитель… — с раболепием, приклонив колено, едва слышно проскрипел страж. Тору казалось, что он напуган. — Мы упустили её… Почувствовав, что камеры открыты, мы тут же ринулись на этаж, я видел как она освобождала узников и попытался помешать, но битва разгорелась слишком быстро. Они оттеснили нас в дальний конец коридора, силы были не равны… — Довольно! — с пониманием и даже сочувствием приказал Один. Тор понимал его злобу и вместе с Всеотцом разделял его сочувствие. Эти стражники перенесли слишком многое за один день, даже больше, чем за годы и годы службы. — О какой пленнице ты говоришь? — переспросил Тор, когда отец со своей стражей направился обратно в замок. — Она… Царь приказал охранять её строже, чем кого бы то ни было. Сказал следить за каждым её шагом, но чтобы ни одного волоска не пало с её головы. — Ясно. Как она выглядела? — Я дежурил у её камеры всего раз, милорд. Боюсь, что мне не удалось запомнить… Высокая, темноволосая, худая и очень злобная. Большего не припомнить. — Ясно. Тогда скажи мне, кто был у её камер больше тебя, и кто сопровождал девушку в темницу в первый день? Стражник, что до этого расторопно отвечал на каждый вопрос Тора, вдруг умолк. Наступила неловкая пауза и Одинсон был вынужден надавить на охранника: — Ну? — Боюсь, что они уже мертвы. У четверых нет головы… В этом сражении мы потеряли 8 стражей, не считая тех обезглавленных. — Мне все ясно. — сухо ответил Тор, подхватывая Мьёльнер правой рукой и двигаясь в сторону выхода. «Если тех четверых обезглавила таже девица, что пыталась убить отца, то придется убить её… Страж сказал, что она освободила Локи — это не к добру. Сердцем чувствую неладное». Эта мысль занимала юного царя всю дорогу от тюрьмы до тронного зала. Одинсон должен был поговорить с отцом, посоветоваться и подумать о том, куда бы Локи мог отправиться. Если он направиться в Мидгард и задумает мстить, то нужно будет предупреить Джейн и защитить не только её, а весь мир от его тирании. В прошлый раз он натворил слишком много плохого. — Ты не имела права отпускать его! — не успел Тор приблизиться к залу, как услышал полный ярости громоподобный вой правителя девяти миров. — Как только тебе могло прийти в голову отдать ему меч пламени и отпустить с дочерью злейшего врага королевства?! — Она изменит его в лучшую сторону. Я отпустила его, потому что моё сердце чувствует это. — голос Фригги звучал как всегда мягко: он был полон любви и веры. — Может быть, ты не видишь этого, но он наш сын и все его поступки преследуют лишь одну цель: завоевать твоё уважение. — Он не наш сын, Фригга! И никогда не был им! Он был рождён чудовищами и вырос чудовищем. — Пусть так, но он заслуживает любви. И ни ты, ни я не смеем отрицать этого. Просто дай ему шанс и увидишь — Локи способен любить и он вовсе не тот, кем ты его вдруг стал считать… А если ты этого не видишь. — Довольно! Я не изменю своего мнения. Лучше ему не высовывать нос, потому что, когда я найду его, больше не внемлю твоим мольбам и не пощажу его. Я уже давал ему шанс — он не использовал его. — Ты слишком строг к нему. — Фригг вновь оставила последнее слово за собой. Слушая её, Тор понимал эту бесконечную безвозмездную преданность и любовь, но глядя на Одина, видя поступки Локи… Он понимал, что так не может продолжаться вечно. Локи его брат, но от него слишком много зла. — Моё слово остается в силе. Когда Локи будет пойман — его казнят. И чем скорее, тем лучше. Так же я поступлю и с дочерью Сурта… — Один, она всего лишь ребёнок! — Фригга выступила вперед, но Один оборвал её катящуюся вниз по склону браваду на корню: — Твоё милосердие погубит тебя, моя царица. — Всеотец посмотрел на дверь и добавил: — Входи, кем бы ты ни был. — Отец, — чувствуя себя застуканным на подслушивании, выдавил из себя Тор, — я расспросил стражников, и никто из них не видел ни девушку, ни Локи. — О том, куда делся твой брат, ты можешь расспросить свою мать. — с какой-то укоризной бросил Один, махнув рукой. — О чем ты? — Тор уставился на Фриггу с непониманием. — Тор… — начала было женщина, но Один вновь встрял в разговор: — Она отпустила его с мощнейшим артефактом, сравнимым по мощи лишь с тессерактом Йотунов. И не только с ним: Фригга отпустила с Локи отпрыска огненных великанов. — Огненных великанов? Они ведь всего лишь миф… Сказки, которые вы нам рассказывали. — не зная чему удивляться, на автомате выдал мужчина, даже не успев подумать: — Как оказалось, нет. Они очень даже живы и жаждут мести. И у нас проблема посерьезнее даже того меча. Если магия Локи объединится с её магией, миру настанет конец. Мой прапрадед позаботился о том, чтобы подобного рода магия была уничтожена или не имела возможности вступать в симбиоз, однако, у них есть преимущества, благодаря происхождению каждого существа. — И ты так просто отпустила его? — поворачиваясь к Фригге, спросил Тор скорее с недопониманием, чем обвинением: — Зачем, мама? Ты ведь знаешь его одержимость местью и завоеванием власти. Зачем ты отпустила его? — Просто дай ему шанс исправиться. — вместо оправдания прозвучало в речах любящей матери и эхом пронеслось по всей зале. — Вот увидишь, он намного лучше, чем ты можешь представить. Любовь тронет его сердце и изменит в лучшую сторону. — Или они объединяться, чтобы уничтожить всех. А ты им развязала руки… Фригга проигнорировала слова Одина, вновь обращаясь к Тору: — Вспомни каким был ты до того как встретил свою смертную… Не будь строг к брату и дай ему вырасти. — Я бы и рад, мама, но не могу. Если он отправится в Мидгард, то на этот раз не остановится ни перед чем. Он постарается уничтожить все, что мне дорого. — Этого бы не случилось. — С меня довольно! — Царица развела руками. — Вы оба так одержимы мыслью, что не видите главного. Девушка была ранена, он… — И надеюсь, что она умрет… — …Он будет заботиться о ней и полюбит. Я не собираюсь больше убеждать Вас пока вы сами не пожелаете открыть глаза на истину. Я знаю, что поступила верно. — с этими словами она вышла из зала, оставив мужчин наедине. — Отец, позволь отправиться в Мидгард и развеять сомнения. Я знаю, что миров множество, но этот самый близкий, до которого он сможет добраться без помощи моста. — Ступай, сын мой. — устав от долгих бесед и минувшего сражения, разрешил Один. Тор, ни медля больше не минуты, ринулся в конюшни, чтобы оседлать своего верного боевого коня и быстрее добраться до Биврёста.