Всего лишь секс

Я не опоздала. Ну как не опоздала – выскочила из такси на каблуках, чуть не улетев под машину. Потом пролетела два лестничных пролета (по пути раза два чуть не словив носом напольную плитку) и ворвалась в студию аккурат в десять утра. Инга взглянула на меня насмешливым взглядом и сообщила, что клиентка чуть задерживается. Лучше бы не задерживалась. Это была бы моя единственная возможность и причина не думать о том, что произошло. Глупая. Тупая. Дура. Я просто дура. Ну зачем?! Что делать дальше – непонятно. Просто патовая ситуация. После произошедшего, под насмешливый взгляд Кравцова, я с трудом выпихнула его из квартиры вперед меня. Потом, правда, пришлось ехать с ним в лифте, старательно отводя взгляд куда угодно – лишь бы подальше. А его, кажется, моя реакция только забавляла. В такси я сиганула едва вышла из подъезда. ЧЕРТОВ КРАВЦОВ. О чем я думала – понятно. Ни о чем. Но о чем думал ОН? От бессилия хотелось рычать и выдирать собственные волосы, но вместо этого пришлось улыбнуться подошедшей клиентке и начать рутинное утро. Где-то в половину двенадцатого удалось вырваться на пару минут за кофе, но то абсолютно не помогло. После обеда меня начало жутко клонить в сон. Не последнее дело сыграло серое небо и снег вперемешку с дождем. Пришлось лишь горестно вздохнуть и прикинуть шансы доехать на летней резине до сервиса. Чем ближе был вечер, тем они весьма резво стремились к нулю. Я даже проверила прогноз погоды – непогода накрыла город до выходных, а там вроде обещали потепление градусов до десяти. Где-то в половину шестого вечера я даже придумала весьма гениальный план как не остаться без машины до выходных, так как меня совсем не прельщала идея пользоваться своими двумя. Выйдя из студии, я уже хотела вызвать такси, но только взглянув на время ожидания из-за снегопада и пробок, все же смирилась с мыслью, что пару километров придется пройти на своих двоих. Я с трудом (огромным!) по подмерзшей слякоти добралась до офиса брата, наглухо промочив осеннюю обувь. Стуча зубами от холода, вышла из лифта и направилась в сторону его кабинета. Тот вроде был даже в весьма хорошем расположении духа, на мое появление отреагировал лишь приподнятой бровью. Потом, правда, окинул меня взглядом и попросил секретаршу приготовить чай. Сомневаюсь, что меня бы спас даже литр. - Выглядишь так себе. Что-то случилось? - Летняя резина случилась, - злобно буркнула я, забираясь в кресло. - Прогноз погоды смотреть не учили? - Андрей, не начинай, а? И так чувствую себя не в своей тарелке. - Ты хоть когда машину меняла резину купила? - Да в салоне она лежит, а машина у университета. - Подвезти? - Ты на улице вообще был или как? Лучше скажи, что ты в этот раз как и каждый год переобуваешь папин крузак? Он как-то по особенному горестно вздохнул, мысленно, видимо, ударив себя по лбу (а может быть отвесив подзатыльник мне), а потом кинул на стол ключи из верхнего ящика стола. Я даже сумела состроить благодарную рожицу, но быстро вернулась к прежнему занятию – поглощению горячего чая. Андрей еще какое-то время хмуро смотрел на меня, но потом с увлечением вернулся к работе, оставив меня наедине с собой. Знаете что такое закон подлости? Он выглядит примерно как электронное письмо от Кравцова в самый неподходящий момент самого нерабочего смысла. Брат имел возможность наблюдать сначала мое посеревшее лицо, потом покрасневшее вплоть до кончиков ушей, а еще все это сопровождалось моим кашлем. Шипя от досады, жмурясь от смущения, я весьма быстро попрощалась с братом и, схватив ключи от машины, унеслась в сторону лифта. Ну о чем ты думала, Настя? Думала, что он отстанет? Глупая, глупая, глупая. ГЛУПАЯ! Тупая маленькая двадцати трехлетняя дура. Как же хотелось провалиться сквозь землю лишь бы не встречать Кравцова снова. Дьявол! Спустившись на самый нижний этаж подземной парковки, я хмуро оглядела папину машину под слоем недельной пыли. Андрей специально арендовал парковочное место в бизнес центре где работал. На машине, конечно, не ездил, но после того как я продала квартиру и парковочное место на подземной парковке в жилом комплексе, парковать тойоту стало негде. Едва усевшись, я все же раскрыла присланное письмо. «Надеюсь у тебя нет никаких планов на этот вечер. В 20:00» Не знаю о чем я думала, писав ответ, но он меня совсем не спас. «Есть. У меня завтра семинар» Ответ не заставил себя ждать и спровоцировал лишь мой отчаянный стон и бесполезные рассуждения о новых отговорках: «Освобожу тебя от домашней работы. 20:00» Стоило признать, что поговорить с ним все равно придется. Как бы не хотелось от этого сбежать. Не разумная, не разумная, Настя. За чтооооо?! В половину восьмого я припарковалась около подъезда и с полным отчаянием принялась дожидаться восьми часов. Мысли были абсолютно разными и одна абсурднее другой. Что это? Фетиш Кравцова совращать студенток? Ну он же дурак, блин. О Кравцове как адвокате я слышала достаточно многое. Он в двадцать пять-двадцать шесть защитил кандидатскую, параллельно открыв свою коллегию. Дураком он точно не был и куда более чем я должен был понимать что то, что происходит между нами – неправильно в десятой степени. Через год, быть может, я бы не стала реагировала так остро, но не сейчас. В университете к любым отношениям относились весьма строго. Будь я, допустим, сотрудником университета, конечно, проблем бы не было. Но отношения преподаватель-студентка, да еще с такой разницей в возрасте, гарантировали проблемы не только ему, но и мне. С другой стороны поверить во влюбленность…от этой мысли я лишь скривилась как от зубной боли. Да нет, бред. Мы знакомы-то в общей сложности двое суток. Ауди Кравцова въехала во двор в пять минут девятого. Завидев его, я выключила тойоту и вышла на улицу, сильнее стискивая лямку сумки, перекинутой через плечо. Он припарковался рядом, не спеша вышел из автомобиля, прихватив портфель. Что ж, наличие сумки означало весьма долгий разговор. И явно не на улице, к чему я была абсолютно не готова. Максим окинул заинтересованным взглядом автомобиль, останавливаясь на расстоянии вытянутой руки. Потом скользнул взглядом по мне и, кажется, недовольно хмыкнул. Кивнул в сторону подъезда и уже был готов двинуться, но заметив мое отчаянное покачивание головой, развернулся в пол оборота, сказав сквозь зубы: - В квартиру. Я из последних сил качнула головой и тверже встала на ноги, всем своим видом показывая, что не согласна на это. - Анастасия. В. квартиру. Силы сопротивляться закончились когда он до боли сжал руку чуть выше локтя и, прижав к себе, потащил в сторону подъезда. Не трогай, не трогай. Ради всего святого! Вырваться не удалось даже в лифте, когда он зло зашипел прямо на ухо: - Хочешь устроить сцену во дворе, полным народу? Полностью уверена, что там не живет никто, кто бы мог увидеть тебя или меня в университете? Пришлось злобно засопеть, но отворить дверь квартиры. Оборачиваться я, правда, побоялась. Вздрогнула, когда дверь закрылась и послышался щелчок замка. Последняя надежда сбежать из шестидесяти квадратной тюрьмы только что закрылась. Я дернулась от его протянутой руки как от огня и шмыгнула на кухню. Кофе, однозначно, нужно кофе. Лучше, конечно, что-то покрепче, но алкоголя в новой квартире не водилось. Отодвинулся стул. Все время, что я химичила над кофе машиной, чувствовала спиной его прожигающий взгляд. Чуть не пролила мимо кружки на руки горячее вспененное молоко. Но все же отодвигать время дальше было некуда. Пришлось развернуться и поставить на невысокий барный стол две кружки. Предусмотрительно не стала садиться на второй, единственный свободный, стул рядом с ним. Так и осталась стоять, привалившись на кухонный стол. Он повертел кружку за краешек, не отрывая ее от стола. Взглянул на меня, но все-таки принялся за кофе. Осушил стакан за пару глотков и поставил его обратно на стол. Скрежет о деревянную поверхность разрезал звенящую тишину. - Насколько я понял, на конструктивный диалог ты не сильно настроена? Я, желая скрыть смущение, уткнулась взглядом в опадающую пенку молока. - Не настроена. Я надеялась, что у Вас хватит сил или ума не продолжать то, что между нами было. - Белова… Анастасия, ты ведь не дура? Не отвечай, это риторический вопрос. Не дура, это видно как минимум по твоим ответам на парах. А еще больше проскальзывает в твоем умении держаться и держать язык за зубами в той ситуации, в которой мы оказались. - В умении держать язык за зубами?! – спрашивается, зачем только спросила? – Мы с Вами знакомы месяц. И я пришла лишь к одному выводу, наблюдая за Вами. Вы либо больны либо влюблены. Можно узнать реальную причину Вашего помешательства на мне? - Причина одна – я хочу тебя оттрахать. Я подавилась невысказанным возмущением, все внутри сжалось в тугой комок. - Ты можешь не беспокоиться на тот счет, что кто-то узнает про нас. Я думаю ты понимаешь, что лишние проблемы никому не нужны. И обо всем остальном позабочусь тоже. Живот сдавило. - Вам не придется обо мне заботиться. И вообще не придется о чем-то беспокоиться. Потому что у нас ничего не будет. - Анастасия. Ты, наверное, еще не поняла. Я никогда и не с кем не делюсь. А еще я всегда получаю то, что хочу. Он нахмурился и подался вперед, уперевшись локтями на стол. Рукава пиджака задрались, обнажив запястья. - Максим Александрович, Вы мне нравитесь, врать не буду, - тяжело вздохнула я. – Но это ничего не меняет! То, что между нами было – неправильно, а то, на чем Вы настаиваете – и подавно! Он так долго глядел на меня в молчании, что я уже не рассчитывала дождаться ответа. Может, стоит тихонько удалиться и оставить Кравцова наедине с собственными мыслями, спрашивала я себя. Но тут он откинулся на спинку стула. Глаза его потемнели. Я знала этот взгляд. Ничего хорошего он не предвещал. - Белова, я весь месяц не могу думать ни о чем другом, как уложить тебя на лопатки. И даже сейчас, - он провел ладонью по столу, - хочу лишь того, что было вчера ночью и сегодня утром. Сказать, что я была сбита с толку, означает не сказать ничего. - Я вовсе не предлагаю тебе крутить со мной роман, - изрек он. - Тогда что Вы предлагаете? - Голый секс. «Что?» — спросила я сначала про себя, потом вслух. - Что? - Нам с тобой необходимо хорошенько потрахаться. Потому что мы оба этого хотим. И ничего больше. - Значит, голый секс, — медленно повторила я, словно пробуя эти слова на вкус. Голый секс. Возможность трахаться с Кравцовым без всяких обязательств, претензий и осложнений. - Университет? - Ничего не изменится, - пожал плечами Максим, - Мы с тобой будем весьма нескучно проводить время вместе. - Это невозможно. - Почему? – спросил он. – Потому что ты не хочешь? Или потому, что не можешь? Хм… парень на бмв? - Нет! – я вскинула руками так резко, что остаток кофе выплеснулся на плитку. Его прищуренные глаза таили в себе опасность. Бабочки у меня в животе продолжали свое бешеное порхание. Я закрыла глаза, почти физически ощущая, как его тело прижимается к моему, язык переплетается с моим языком, а руки ласкают мою грудь. Боже мой. Открыв глаза, я наткнулась на его взгляд, спокойный и выжидательный. - Я не хочу и не собираюсь тебя понуждать. У тебя есть выбор. Правда, при отрицательное в ответе ты вряд ли перестанешь ощущать на парах и в On Air как раздеваю тебя взглядом. Просто не могу перестать с того самого момента, как увидел тебя. Я не понимаю, зачем вообще тратить время на объяснения, когда все элементарно. Я хочу тебя, ты хочешь меня. Это глупо отрицать. Нет никаких причин, мешающих удовлетворить наше взаимное желание. И при этом сохранить нейтралитет за стенами этой квартиры. - У меня есть условие. В глазах его вспыхнула досада, но он загасил ее одним взмахом ресниц. - Какое? - Все будет честно. Без притворства. Если у Вас кто-то появится или…кто-то появится у меня. Мы расскажем это друг другу и прекратим. Или если у кого-то просто возникнет мысль все это прекратить – мы прекратим. Без объяснений, без последствий. Никаких. Он ухмыльнулся, осознавая, что победа осталась за ним. Едва последние слова сорвались с моих губ, Кравцов обогнул стол. Глаза его горели, лицо было исполнено решимости. - Что? – всполошилась я, вжимаясь в угол. – Прямо сейчас? К такому стремительному развитию событий я была не готова, хоть и осознавала такой поворот событий. - Зачем откладывать? - Я… Мгновение – и я ощутила жар его тела. Одна его рука скользнула по моему бедру, другая юркнула под рубашку. Он прижимал меня все крепче. Не обращая внимание на вялое сопротивление, он подхватил меня под руку и потянул в сторону спальни. В пару широких шагов преодолев расстояние, опрокинул меня на кровать. Я распахнула глаза и попыталась сдвинуть ноги, отползая назад. Он едва успел ослабить галстук, когда увидел мои поползновения. - Куда? – строго поинтересовался Максим. Рука его обхватила мою лодыжку, мягко притягивая к краю кровати. Сопротивлялась я откровенно слабо, скорее для успокоения совести. - Говори нет, когда я начну перебарщивать. Не молчи, - только скинув пиджак, он уперся коленом на кровать, нависая надо мной. Обхватил лицо ладонями и прильнул в чувственном поцелуе. Он целовал медленно, неспешно, наслаждаясь каждым мгновением, отбрасывая мою проснувшуюся девичью стыдливость. Я расслабилась, откровенно горя желанием прикоснуться к нему. Он медленно снял с себя рубашку, пока я расстегивала свою. Следом довольно резко стянул с меня джинсы. На этот раз, в отличие от вчерашнего вечера, он старался быть более нежным. Оглаживая сухими ладонями бедра, прошелся губами по нежной коже шеи, скользнул по ключицам, зацеловывая каждый сантиметр. Я уперлась ладонями в простынь и слегка откинулась назад. Веки закрылись сами собой, дыхание стало тяжким, предвкушающим, а тело превратилось в струну – нервную, тугую. Между тем, Кравцов спустился к груди и втянул губами один из сосков, отодвинув край ткани бюстгальтера. Снимать его он не торопился, а мне было не с руки. Ахнув, я откинулась сильнее и, опираясь уже на локоть, запустила свободную руку в его волосы, стремясь притянуть еще ближе. Дыхание его обжигало нежную кожу, но этого было мало, я хотела больше, хотела гореть под ним, и мужчина умело поддерживал и разжигал этот огонь ещё сильнее. Внизу живота снова начало разливаться тягостное томление, словно там сконцентрировалась все эмоции. Ощущение, что все это чертовски неправильно лишь придавало огня. Кравцов надавил на мои плечи, укладывая спиной на кровать, а сам навис сверху, продолжая ласкать грудь. Он покрывал поцелуями живот, иногда срываясь и прихватывая кожу до боли. Пришлось признать – мне это нравилось. Нравилось до такой степени, что хотелось навсегда остаться в его стальных объятиях, лишь бы он продолжал удерживать меня с силой, причиняя лишь слабый отголосок боли. От собственных распущенных мыслей, от остроты происходящего, дыхание спирало еще сильнее. - Хочу тебя, - выдохнул Максим, скидывая на пол скомканные брюки. Подтянул меня ближе и развел дрожащие ноги в стороны. Я сама помогла, подаваясь вперёд и принимая медленно, мучительно, упиваясь сладостью чистого момента. Мы с ним были открыты, как на ладони, и также уязвимы. - О-о-ох, я обвила руки вокруг его шеи, покрытой мелкими каплями пота. Чувствовала кожей каждый его напрягшийся мускул: каждый вздох. – Поцелуй… поцелуй меня… пожалуйста, - мольба далась с трудом, будто слова произносил кто-то другой. Как же было хорошо… Хорошо чувствовать собственную беспомощность, и не бояться показывать это другому человеку. Хорошо терять голову, покорно замирая в сильных руках. Хорошо двигаться вверх-вниз, повинуясь желанию тела. Он приласкал губами мочку уха, поцеловал висок. - Еще…еще… - умоляла, пытаясь поймать ртом его губы. И, когда это удалось, вздохнула с небывалым облегчением. Его пальцы до боли сжимали бедра. Я лишь считала гулкие удары собственного сердца, которое замирало с каждым толчком. А потом было еще и еще, каждый раз по-разному, будто впервые, пока последние силы не оставили меня.