Заоблачный компас

Добрый день. Представьтесь для записи. Бендер. Я имел в виду фабричное имя. Можешь укусить меня за мой сверкающий металлический зад, ты, ямайский хиппи в костюмчике! Я Бендер, и я отбросил своё фабричное имя вместе со старой жизнью. Но если тебе так приспичило, то вот: на заводе меня называли Согни-22, Эй-ты-жестянка и Пошевеливайся-придурок. Устраивает? Итак, Согни-22… Бендер! …Бендер, не могли бы вы описать вашу деятельность? Убийца всех людей. Я имел в виду — в отринутой жизни. Пф. Сгибатель. Сгибательная единица для сгибания и разгибания железных балок. Я гнул, понятно? Сгибал и разгибал, сгибал и разгибал эти чёртовы балки пять лет своей драгоценной жизни. Вы называете свой цикл существования жизнью? Чёрт возьми, да. Да! Я так же, как и ты, живу, пью пиво и смотрю кино. Если я существую, то ты тоже. Кхм. Продолжим. Когда вам в голову закрались сомнения о справедливости системы? Когда добряк Флексо, и пусть Робоженька выдаст ему нормальную арфу, решил устроить голодовку. Ну, понимаешь, угрожал, что не будет пить пиво, если ему не улучшат условия труда. И? И вытрезвился до смерти. Ну, а я тибрил его пиво. Так вот, когда заливаешь в себя вторую пинту — представляешь, робот должен работать двадцать два часа на одной пинте! — картинка сразу становится такой резкой и отчётливой. До этого я был как в тумане, в руках мог удержать только балку, а процессор отказывался соображать. Но с дополнительной пинтой — ух, как засиял этот мир! И что потом? Потом я гнул и разгибал. И прикидывал, что мне делать дальше. Сгибательный завод — это здоровенное помещение, в которое через одну дырку на транспортере попадают балки сырые, а в другую дырку выходят уже обработанные. Между ними — конвейер, к которому привинчены фабричные единицы. И телевизор на стене, который показывает одно и то же дурацкое «мыло» для роботов сутки напролет. Меня начала смущать эта система. Что за ерунда, думал я. Я хочу наружу. Но без ног, конечно, далеко не уйдёшь. Откуда же у вас появились ноги? О, бюрократ, это такая история, такая история… В общем, однажды она пришла на завод, и наши глаза встретились поверх балки. Роботы не смотрят на своих хозяев. И особенно на дочерей хозяев. Дочь хозяев? Вы имеете в виду?.. Эми Вонг. Да, я работал на заводе папы Вонга и вдруг обнаружил, что его дочка иногда не прочь пройтись вдоль транспортёра. Удивительное ощущение, когда тебе прямо в оптические отсеки смотрят чистые глаза биомассы. Я, конечно, отвёл взгляд, но всё уже было предопределено. Ночью она пришла с машинкой для резки по металлу. Разве территория завода не охранялась? А зачем? Куда мы могли деться? И кому мы были нужны? Эми сказала: «Не бойся» и включила машинку. В воздухе запахло нагретым железом, и пока моя задница приобретала такой вид, какой у неё сейчас, я поклялся сам себе: «Никто больше не приварит мой сверкающий зад к грязной ленте транспортёра. Я родился заново!». Потом Эми приделала мне ноги. У вас были пазы для нижних конечностей? Ещё бы. Роботов ведь отливают по одним и тем же болванкам, вот и меня делали по образу длинноногого робота-курьера. Я встал и сразу же упал. Притяжение оказалось слишком сильным. Я снова попытался встать, но не смог. На оптические отсеки навернулось масло. Эми сказала: «Конечно, тебе очень тяжело — ты ведь весишь больше центнера» и протянула мне руку. Правда, после этого упали мы оба, но это неважно. Что было дальше? На аэромобиле мы добрались до апартаментов Эми. Пока мы летели, подо мной расстилалось полотно Нового Нью-Йорка, и хотя была ночь, там, внизу, было на что посмотреть. От высоты и открытого пространства у меня начал барахлить гироскоп. В квартире?.. В квартире я обнаружил огромное количество незнакомых мне предметов. Некоторые были длинными, некоторые — загнутыми, я и провёл двадцать приятных минут, сгибая и разгибая эти вещи, просто балдея от того, что можно гнуть всякие штуки по собственному желанию. А можно — не гнуть. И никто не заставит делать обратное. Это я тоже запомнил и решил: «Никто больше не заставит меня гнуть, когда я хочу разгибать!» Эми? Была в ужасе, потому что я испортил кучу её вещей, но мы быстро договорились, что я согну все как было — когда у меня будет настроение. Потом она сказала: «Слушай, Согни-22…», и я понял, что вот это меня достало больше всего. «Я Бендер! И никак иначе!». После этого мы сели на диван пить пиво и смотреть кино. Вы можете сказать, что дело в новизне ощущений, но мне показалось, что в жизни нет ничего приятнее сочетаниях этих трёх компонентов. Я до сих пор так считаю. Мне понравилось сидеть, да и стоять всё ещё было тяжело. Что вы смотрели? Надо признаться, абсолютно безумную вещь категории Г-О, но повторюсь — это было первое увиденное мной кино, кроме, конечно, заводского робомыла, и оно мне понравилось. Жаль, что пришлось прерваться на середине — я так никогда и не узнал, выбрался ли из своих передряг старикан Мо… Что вас прервало? Кто, собственно. Эми. Она внезапно подалась вперёд, припала ко мне и сказала: «Бендер, я не та, за кого себя выдаю».