Ночи Полнолуния.

Ночь выдалась очень холодной и очень светлой. В небе сияла ослепительно белая и яркая луна и в ее свете серые камни с столь же серые стволы деревьев обретали прозрачность, похожую на прозрачность замерзшей воды. Последняя, кстати сказать, замерзла еще три ночи назад - он сам это видел. Причем, не только видел, но по своему обыкновению, еще в том и убедился. Результат оказался неприятным... Тоже - по обыкновению. Акети Кититаро подошел к окну. Взгляд его скользнул по мощенным плитам храма, затем поднялся выше - к небу. Темное и гладкое оно походило на дорогой и редкий в их краях, шелк и диск луны смотрелся на нем - огромным, драгоценным камнем. Десять зим назад, в ночь его Первого Посвящения, оно было таким же. Как и луна, как и храм... Менялись только те, кто жили в нем или приходили в него. С течением времени - дети взрослели, а повзрослевшие - старели и умирали. Такой была воля богов. Бессмертных и безжалостных. Акети отвернулся от окна и оглядел комнату. Серая и унылая она походила на келию. Но в отличии от келии священнослужителя она была более просторной и теплой. Да и одеяла для сна, которые ему вручили, оказались такими же... Невзрачными на вид, однако очень добротными. Он усмехнулся. Мысль о несоответствии внешнего вида с содержанием показалась ему забавной, тем более, что она подтверждалась присутствием здесь его младшего брата. Сигехару сидел, завернувшись в одеяло: бледный, как лунный свет, больше похожий на приведение, чем на смертное существо - и все же он был вполне жив и даже больше того - он был вполне здоров. - А ты неплохо выглядишь, - сказал Акети. - Если так дальше пойдет, то ты скоро меня догонишь. - Не думаю. - Вот, вот лучше не думай. Не думай! Он прошелся по комнате взад-вперед, потом остановился и заговорил снова: - Напрасно ты выбрал этот меч. Твой отец был очень недоволен. - Я не знал, что он окажется таким. - Вот как? Ты ни разу не видел его изображения в книгах? Ни разу? - Но там он совсем другой! - Рукоять и лезвие - может быть. Однако рисунок на лезвии? - Какой рисунок? - Там, где сходятся лезвия-треугольники, образуется рисунок. Его называют паучим. И ты хочешь сказать, что ты его не увидел? Сигехару не ответил. Он только плотнее завернулся в одеяло и отвернулся, всем видом показывая, что не желает продолжать разговор. Но Акети Кититаро не собирался считаться с его желанием или не желанием. - Чего ты добиваешься, Сигехару? - продолжал он. - Хочешь чтобы всех нас вышвырнули отсюда? А это точно случиться, когда священнослужители узнают о тебе. - Откуда они узнают? - Не считай их дураками. Да и остальных тоже. Все знают о полукровке с меткой и с мечом-хлыстом, не так ли? - Не все. - Пусть так. Но жрецы точно знают. Должны знать. Хотя... - Акети запнулся и продолжил: - Возможно, что они, как и ты, смотрят в книги и ничего там не видят. - Акети! - Твой отец, между прочим, тоже виноват. Он мог бы им сказать, что ты ничего не выбрал. Но куда там! - Отец... - Хотел бы я знать, о чем он думал! Понятно, что не о нас. И не о себе! Может быть он рассчитывает, что тебя здесь прикончат, а, Сигехару? Что ты думаешь? - Ничего. - Лжешь. У тебя всегда кое-что есть на уме. Ведь иначе просто быть не может. - Ты ошибаешься. - Да? Ну, ну. Эх, братец, как хорошо бы всем нам было, если бы тебя вообще не было. А сейчас... Увы! - Мне очень жаль... По губам Акети Кититаро снова поползла насмешливая улыбка. - Брось, Сигехару. Тебе ничуть не жаль. Оно и понятно: отца ты почти не знаешь, да и он тебя тоже знать не желает, но мы - я о себе и о Котаро говорю - чем тебе не угодили? - Вы? - Да, мы. Ты отдаешь себе отчет, что с нами сделают, после того, как твою метку увидят? - А при чем тут вы? - Да хотя бы при том, что мы им ничего не сказали! Сигехару отбросил одеяло и обернулся к брату. - Котаро ни может ничего сказать, даже если захочет, - возразил он. - Что же до тебя, то ты свалил бы все на отца. Самое большее, что вам грозит - это изгнание из поселка, но ведь отец в любом случае собирался из него уйти, верно? - Верно. Мы собирались уйти, когда я стану совершеннолетним. - Ты уже совершеннолетний. Не так ли? - Положим - так. Но твой отец собирался вернуться потом за Сакити. А если нас изгонят, то и он здесь не останется. И Котаро - тоже. - Это вряд ли. Ведь Котаро - ниндзя. - Нет. Ты же знаешь, что на Первом посвящении его признали полукровкой, как тебя и меня. И Сакити... Сигехару пожал плечами. - Если бы я умер, у вас были такие же проблемы. Из-за моей метки... - С чего ты взял? - Она никуда бы не делась. - И что? Ты полагаешь, твой дед не постарался бы ее скрыть от священнослужителей? Его Род и без того считают не слишком удачливым, так зачем ему наживать еще новые неприятности? - Выходит, отец рассчитывал... - Да, именно на это он и рассчитывал. А ты, конечно, без подсказки догадаться не мог! О, Боги, Сигехару, каким же ты бываешь глупым! Ну, совсем как Котаро... Вместо ответа Сигехару судорожно сжал край одеяла. Его обычно бледное лицо стало еще бледнее и Акети это заметил. - Успокойся, - сказал он. - Если бы жрецы что то подозревали, то ты сидел бы не здесь, а в подземелье. Так что постарайся, чтобы они и дальше ничего не заподозрили. Сигехару бросил на него не слишком уверенный взгляд. - Ты считаешь, что у меня получится? - спросил он. Акети Кититаро задумался. - Вполне возможно, - наконец поговорил он. - Жрецы пока ничего не подозревают. А Мастер Оружия ничем их не лучше. Тебе будет достаточно не использовать свою Силу до конца. Понимаешь? - Нет. - Сигехару зябко повел плечами. - Нет? - Мастер обязательно это заметит! Неужели кто то способен скрыть от него свою Силу? Акети развел руками и засмеялся. - Способен? - повторил он. - Ну, ты даешь, братец! Сигехару, не забывай, ты же не нидзя и уж точно - не воин. Твоя Сила проявляет себя по другому, а насколько по другому - никто, даже Мастер, не знает и знать не может. Да и откуда он о том узнает, когда нас тут только четверо? У Котаро - сила больше золотая, моя вообще меняет цвет раз за разом, а твоя еще неизвестно как себя проявит. - При чем тут цвет? - возразил Сигехару. - Разве Мастер не может определить степень самой Силы? - Может, - согласился Акети. - Вот только если ты не раскроешься сам - он ничего не сделает. Ничего! - Но... Почему? - Да хотя бы потому, что Мастер Оружия не Бог и не Демон. Он не всевидящ и не всемогущ. Ты сам в этом убедишься, когда его увидишь. Да и я буду рядом. - Как ты можешь мне помочь? Акети сразу стал серьезным. - Пока не знаю. Постараюсь его отвлечь или вмешаюсь, если что то пойдет не так... Во всяком случае, там видно будет. Теперь задумался Сигехару. - Но это же... - проговорил он не слишком уверенно. - Тренировка? Мастер потребует чтобы ты ушел. - Не в твоем случае, - возразил Акети. - Ты впервые взял оружие. Так что кто то старший из твоей семьи должен присутствовать. Раз твоего отца нет, значит буду я. - А если Мастер захочет видеть деда? - Ты не имеешь отношения к роду деда. Он тебя не признавал. Сигехару побледнел еще больше. - Но даже если так, в первый раз оружие берут в семь или в девять лет! И делают это в доме, а не в храме. - Не в твоем случае, - повторил Акети Кититаро. - Это же... - Сигехару запнулся и умолк, не найдя подходящих слов. Зато его брат ничуть не растерялся. - Все будет в порядке, - сказал он. - Я буду с тобой и ты тоже будешь стараться. А Мастер? Ему только надо показать тебе несколько приемов - не больше того. С нами, со мной и с Котаро, было именно так. Почему же с тобой окажется по другому? - Меч-хлыст очень необычное оружие... - Обычное, что выбрал Котаро, тоже для здешних - необычно. Я же вообще не сделал выбор из отцовского наследия. Нож, понятное дело, в счет не идет... - Что же тогда Мастер тебе показал? - Сначала он повел меня в оружейную и предложил мне выбрать там. И я выбрал! - Что? - Еще увидишь. А пока... - Акети замолчал и прислушался. По храму разнесся звук удара священного молота. Один удар - означал полночь, а как раз в полночь в Главном Святилище храма начиналась молитва. Во все остальные месяцы в ней участвовали только посвященные в священный сан, но в ночи полнолуния последнего месяца осени к молитве присоединялись и Старшие и посетители храма. Ведь именно в эти ночи происходил обряд Первого Посвящения! Акети Кититаро хорошо помнил, как это происходило с ним. В храм его привела сестра матери и он после долгого пути в горах чувствовал себя усталым и подавленным. Ему очень хотелось лечь спать, но уже наступал вечер: Старшие собирались в Общем зале и туда же устремились новоприбывшие. Женщина, крепко сжимала ему руку, однако все ее внимание принадлежало другим - она заговаривала, то с одной посетительницей, то с другой, спрашивала из о чем то или о ком то... Он ничего не понимал и от этого чувствовал себя ненужным и лишним. Если бы с ними был отец... Но его не было. Не было! За час до полуночи им принесли поесть. Кититаро терпеть не мог сладкий рис и тем не менее, тогда он показался ему вкусным. Да и тетя, наконец, вспомнила о нем: она сидела с ним рядом, перебирала его волосы и снова рассказывала ему об обряде Посвящения... После полуночной молитвы дети приходили в Главное святилище и доставали из кувшина камни. Если камень оказывался золотым, то обряд Посвящения проводили в Первую ночь. Пурпурный - означал Вторую, а белый - Третью... Последний, кстати, считался жребием несчастливым и именно его он и заполучил! Кититаро держал в руках белый камень, слушал заглушенные рыдания родственницы и успокаивающее бормотание жрица и хотел только одного - оказаться от них подальше и спать, спать... Зато сам обряд Посвящения он помнил очень смутно. Он сидел на трехногом стуле - в одном из Малых святилищ храма, на алтаре перед ним курились благовония, а на стенах и полу ярко горели лампы... Белый камень, который он достал из кувшина, лежал на том же алтаре. Жрец, проводивший обряд, время от времени брал камень в руки, изучал и ложил обратно. После чего, застывал в неподвижности, с полузакрытыми глазами и полуоткрытым ртом. Кититаро смотрел на него и чувствовал что то похожее на озноб: по спине пробегала дрожь, руки холодели. Жрец потом объяснил ему, что так бывает от присутствия потусторонних сил и что воин, в отличии от ниндзя их ощущать никак не может. Он же ощущал, хотя в итоге оказалось, что он ни тот, ни другой. Кровь матери и кровь отца в нем слилась поровну, а такое случалось очень редко и давало очень необычные последствия... О последних жрецы знали мало и поэтому не могли ничего посоветовать и тем более ничем не могли помочь... Впрочем, сам Акети Кититаро не считал себя таким уж неудачником. Он родился Старшим и в отличии от своего младшего брата, который через два года получил золотой камень - обладал отменным здоровьем и Силой... Так что имя отца он унаследовал по праву, а что до несчастливой судьбы, то тому же Сигехару при схожем жребии - повезло куда меньше. Сын его ближайшей родственницы родился слабым, болезненным и по мнению собственного отца - совершенно никчемным. Хотя в последнее время, Кититаро стал подозревать, что Таки Ино опасался отнюдь не никчемности своего сына, а кое-чего похуже. И возможно, он не ошибался. Возможно! На этот раз Сигехару заговорил первым. - Началась Молитва? - спросил он и не дожидаясь ответа поспешил добавить: - Тебе надо спуститься в Зал, присоединиться к остальным Старшим. Иначе, что подумают? - Пусть думают, что угодно. Я не пойду! - Но как же? - похоже Сигехару растерялся. - Почему? - Потому, - грубо оборвал Кититаро. - Не пойду и все! Хватит с меня прошлого раза. - О чем ты говоришь? - растерянность Сигехару сменилась страхом. Он даже отбросил одеяло в сторону и встал. Кититаро зло усмехнулся. - А, так ты не знаешь?! Касуга ничего тебе не рассказала? - Нет. Что произошло? - В прошлом году я сцепился с одним... Он приехал из соседнего поселка. Слышал о клане Санада? - Конечно. Кто же о нем не слышал! - Так вот. Один из них привез сюда своего младшего. И этот младший... Вообщем, он вытащил белый жребий, да к тому же оказался Воином. - Как такое могло произойти? - Его мать - единокровная сестра князя Такеды. Князь отдал ее своему слуге. Он всегда не ладил с наложницей отца, да и сестру тоже терпеть не мог, вот и постарался в свое время от нее избавиться... - А ты тут при чем? - При том. Этот болван заявил, что его брат получил несчастливый жребий из-за меня. Видишь ли, моя молитва богам оказалась неугодна. Вот они и отыгрались на его младшем. - Но это же... Бред! - Ничуть. Большинство Старших подумали так же. К тому же... - Кититаро запнулся и умолк. Сигихару с ужасом смотрел на него. - Словом, - продолжил он после недолгого молчания. - Я еще добавил кое-что и в итоге мы здорово разругались. Если бы не жрецы - этот дурак бросил бы мне вызов. Но и так все кончилось хуже некуда. - То есть как? - Как? Жрецы вызвали деда и посоветовали ему избавиться от меня поскорее. Да и об остальных подумать. - О чем тут думать? - О тебе, разумеется, думать не чего, жрецы уверены, что ты до семнадцати не доживешь. А вот о Котаро и о Сакити... - Сакити еще даже десяти нет! И жребий у него не белый! - Да, именно, - согласился Кититаро. - Впрочем, Котаро тоже со жребием повезло. Однако я тут явно лишний. И ты так же. Сигехару сжал руки. - Постой... Ты же говорил, что дед ничего никому не скажет. Что он постарается скрыть мою метку от жрецов... - Верно. Он все скроет, но что будет потом? Если бы твой отец был жив... Но о нем уже два года ничего не слышно. А тут - плохая метка, плохой жребий и плохая смерть, в его доме! Не много ли выходит, а, Сигехару? Сигехару молчал, обдумывал услышанное. Кититаро шагнул к нему. - Теперь я Старший, - сказал он. - И я должен о вас заботиться. - Но ведь отцу дед в приюте не отказал... - Зато мне - он откажет. Я уже Старший, тем более к его Роду отношения не имею. Знаешь, я тут подумал кое о чем... - О чем? - Нам, тебе и мне, нужно убраться из поселка. Ты не можешь тут умереть, иначе для остальных это плохо кончится. Дед просто вышвырнет их из своего дома. И все это только поддержат. После того, что произошло со мной и с этим Санадой... - Что ты предлагаешь? - У твоих родителей был дом в горах. Я хорошо его помню. Мы переберемся туда... - Но ведь он десять лет простоял заброшенным! Как мы будем в нем жить? - Ничего, мы справимся. Весной я отправлюсь в горы, постараюсь привести дом в порядок, а к осени мы сможем туда перебраться вдвоем. Ну, а потом... Кититаро снова замолчал. Он видел, что Сигехару едва сдерживает слезы и отвернулся, чтобы их не видеть. - А что потом? - Потом? - повторил Кититаро. - Потом видно будет. А сейчас давай займемся тем, что есть. Сигехару снова сел. - Но, зачем? - спросил он. - Если я умру в самое ближайшее время, то какой смысл меня учить? Кититаро только хмыкнул. - Мастеру безразлично, когда ты умрешь, - ответил он. - Да и другим - тоже. Но в конце концов существуют же обычаи и правила! Если ты до сих пор жив и получил оружие, то Мастер обязан научить тебя им пользоваться. Понимаешь? - Да, - голос Сигехару прозвучал еле слышно и оборвался. Кититаро отвернулся от него, затем принялся ходить по келии, прислушиваясь к молитве. Последняя тянулась бесконечно громко, бесконечно долго и бесконечно монотонно. Его это раздражало... Да и присутствие Сигехару так же начинало тяготить. Кититаро, в отличии от своего младшего брата не питал к нему неприязни, однако и теплых чувств не испытывал. Если бы он не был обязан Таки Ино... Если бы он не был Старшим... Но он был и с этим ничего нельзя было поделать! Наконец, голоса смолкли. Кититаро обернулся и посмотрел на Сигехару. Тот сидел неподвижно, обхватив локти ладонями, его глаза были широко открыты и совершенно пусты, он смотрел словно слепец: смотрел и ничего не видел. Точно такие же взгляды Кититаро замечал у жриц, обреченных на раннюю смерть и ничего хорошего подобная схожесть не предвещала.. Он окликнул брата по имени. Сигехару вздрогнул и посмотрел на него почти с недоумением. - Прости, я задумался, - проговорил он. - О чем? Сигехару слегка наклонил голову. - Да, так... Обо всем сразу. Он поднялся и направился к двери. Кититаро пошел впереди, как подобало Старшему, но при этом он старался не спешить и время от времени оборачивался, чтобы убедиться, что брат не отстает от него. Сигехару не отставал. В его походке не ощущалось уверенности, однако двигался он достаточно быстро. После завершения Молитвы стало тихо, очень тихо. Наступил Час Первый или, как его обычно называли - Мертвый Час. Это было время, когда Небесные Боги теряли свою силу, а Земные Демоны ее еще не обретали. И именно оно считалось наиболее подходящим для выбора камней Судьбы... Акети Кититаро оглянулся о сторонам. Вокруг них струился лунный свет, проникавший в храм через многочисленные окна. Он невольно загляделся на его причудливую игру: молочно-белые блики обретали золотой оттенок, а потом вновь светлели - до прежней белизны. Казалось они перенеслись в другой мир - туда, где луна обретает яркость солнца, где свет сплетается с тенью, не уничтожая ее, нет, а только преображая до неузнаваемости... Кититаро взглянул на брата. Тот стоял рядом с ним и на его лице и в глазах не было ни восторга, ни тем более - восхищения. Сигехару не мог разглядеть красоту и волшебство ночи, он видел только ее тени и они его пугали. Кититаро хмыкнул и ускорил шаг. До Зала Боевых Искусств они дошли не перемолвившись ни словом. Только на пороге Сигехару взял его за руку и он не стал тому сопротивляться. Они так и вошли в Зал - вместе. Кититаро быстро огляделся по сторонам. Он уже бывал здесь, причем ни раз и ни два, но все же ему стало как то не по себе. Скорей всего виной тому были тени: они тянулись и сплетались по всему Залу в причудливые узоры - похожие на древние письмена. Стены, выкрашенные в белый цвет и несколько зеркал в светлых оправах - тоже потемнели. Через окна, расположенные наверху, почти у карниза, лился лунный свет. Однако в Зале он отнюдь не сливался с тьмой и с тенями, как в коридорах храма, здесь тьмы было больше и она была сильнее: свет в ее присутствии обретал мертвенно-бледный оттенок, он как будто стирался и постепенно угасал... И может поэтому Кититаро вдруг ощутил озноб - он словно оказался снаружи, за стенами Зала и Храма, где на него пахнуло холодным, почти зимним ветром. Он снова оглядел Зал. Мастер Оружия стоял возле стены и заметить его сразу было достаточно затруднительно. Он оделся в темно-серую одежду, на его руках были такие же перчатки, а на лице - маска. Даже волосы его были прикрыты... Кититаро смотрел на него с недоумением. Обычно Мастер приходил в Зал в самом обычном наряде, так почему же сейчас он оделся по другому? Мастер поднял руку, приветствуя их. - Подойди ближе, Сигехару, - заговорил он. - Ближе! Я хочу тебя рассмотреть. Сигехару подчинился. Он сделал несколько шагов к нему навстречу и остановился. Что же до Мастера, то он продолжал стоять на месте, и только его взгляд, пристальный, завораживающий, был устремлен на Сигехару. - Ты слабее, чем я думал, - голос Мастера упал до шопота. - Впрочем, это и к лучшему. Мне не хотелось бы возиться с тобой... Долго. - А вас об этом никто не просит! - вмешался Кититаро. В ответ на его грубость Мастер рассмеялся. Смех его был странный: какой то заглушенный и неприятный, создавалось впечатление, что он не смеется, а просто напросто давится воздухом - Что же, смотри, Сигехару, - проговорил Мастер и потянул из ножен меч. Кититаро не отрывал от него взгляда. У него появилось ощущение, что что то идет не так, но он не мог понять что именно? Мастер продолжал двигаться по прежнему очень медленно и очень плавно, он скорее танцевал, чем нападал и меч в его руке выглядел вполне безобидно, почти как... веер? Последняя мысль показалась Кититаро забавной. В руках ниндзя веер был оружием не менее опасным, чем меч. А уж сам меч, пусть и с короткой рукоятью, предназначенный для одной руки и с лезвием, покрытым серебром и украшенным рисунком - и подавно. Послышался резкий, сухой щелчок. Лезвие рассыпалось, превратившись в плеть, усыпанную металлическими шипами. Мастер взмахнул ей - и плеть прочертила в воздухе правильный круг, за ним последовал еще один, а затем еще... Он опустил руку. Металлическая лента упала на пол, Мастер встряхнул ее снова и она поднялась, как будто змея - длинным зигзагом. Китатаро разобрал звук, тоже напоминавший змеиное шипение - Мастер смеялся. - Ей можно выбить меч у противника, - пояснил он. - А так же одним взмахом перезать ему горло или обезножить. Особенно если твой враг ничего подобного не ожидает. - Ей? - повторил Сигехару. - Плеть или змея по другому не называется, - Мастер снова опустил руку. - Твой предшественник сделал хороший выбор, не так ли? Сигехару не ответил. Он стоял неподвижно и видно было, что он совсем растерялся. Зато Кититаро вполне владел собой. - О чем вы говорите? - спросил он. Мастер обернулся к нему. - Ты еще здесь? - вместо ответа протянул он, скорее удивленно, чем недовольно. Кититаро кивнул в знак согласия и сделал шаг вперед. - У него первая тренировка, - сказал он. - А я Старший в роду, так что я остаюсь до конца. Мастер поднял руку. Плеть опять сложилась в лезвие и он опять рассмеялся. - Чтож, оставайся, - протянул он. - Твое присутствие мне ничуть не помешает. Ничуть, слышишь, Убийца? - О чем это вы? - вмешался Сигехару. Мастер наклонил голову. - О том, что ты думаешь, мальчишка, - ответил он. - Ты ведь думаешь? Верно? Должен бы... - Вам он ничего не должен, - заметил Кититаро. - И чего вы называете меня Убийцей? - "Убийца, Вор, Слуга и Воин - из них никто жить недостоин"! - насмешливо протянул Мастер. - Ты тоже это слышал, а? Убийца... Кититаро оттолкнул брата и кинулся на Мастера. Тот с легкостью отклонился в сторону и по полу покатился выбитый им нож, с зазубринами... - Дурак! - крикнул Мастер. - Что вам от нас надо? - голос Сигехару тоже сорвался на крик. Мастер сразу успокоился. - От него ничего, - проговорил он. - Зато от тебя - все! Я слишком много ждал. Все это время... Время! Будь оно проклято. Сигехару отступил назад. - У меня тоже ничего нет, - сказал он. - Мне ничего вам дать или предложить. - О, нет, кое-что у тебя есть, - перебил его Мастер. - И мне оно вполне подойдет, будь покоен. - О чем вы? - Я говорю о тебе, Сигехару. Только о тебе. Мастер поднял руки. По Залу разлился свет - мертвенно-бледный, как Третья Луна... - Смотрите - оба! - закричал он. От его рук к потолку взметнулся целый сноп сиреневого огня. Там он начал растекаться, меняя цвет и вскоре стал темно-фиолетовым. - Как вы это сделали, Мастер? - удивился Кититаро. - Ваша Сила, она... Что с ней произошло? - Он не Мастер, - вместо него ответил Сигехару. - Верно, - подтвердил тот. - Хотя меня и называли так. Но я Мастер не оружия. - Вы... - начал было Кититаро и осекся. Стоявшая напротив их, закутанная фигура - задрожала. На ней вдруг исчезли маска и перчатки и они увидели бледное, как мел лицо с кровавыми губами и с темными провалами на месте глаз и руки, такой же мертвенной белизны, с длинными черными когтями... - О, Боги! - вырвалось у Сигехару. - Боги тебя не услышат, - заверил его белолиций. - И Демоны - тоже. Сейчас время Теней. Кититаро поднял с пола нож. Тень обернулась к нему, взмахнула рукой, и он отлетел к противоположной стене. Снова послышался смех, одновременно напоминающий кашель и шипение, затем он оборвался и по Залу пронесся холодный, пронизывающий ветер. - Выпусти свою Силу, Сигехару, - теперь голос белолицего напоминал тот же ветер. - Выпусти немедленно! Отврати Смертельный Дождь если хочешь жить. Сигехару не отвечал. Он стоял на коленях, порывы ветра тоже сбили его с ног, но в отличии от брата, он не спешил подняться и его меч по прежнему оставался в ножнах. - Отврати Дождь! - голос взвился до крика и оборвался. Тень исчезла и на них опять обрушилась волна ледяного ветра. - Сигехару, - не менее пронзительно закричал Кититаро и бросился к брату. - Ударь его сейчас же! Иначе... - Нельзя! - перебил его Сигехару. - Он только этого и ждет!. - Зачем? - Он не может уйти отсюда. А чтобы жить, ему нужно живое тело. - Твое?! - Да. Наша Сила полностью похожа. Он тоже... То есть, это я тоже... - Хватит, - оборвал его Кититаро. - Что нам делать? - Не знаю, - ответил Сигехару. - В любом случае он нас уничтожит. Или Смертельным Дождем или... - Что - или? - Если я отвечу ему - он захватит мое тело. А потом - убьет тебя. - Чтоб его демоны забрали, - сквозь зубы процедил Кититаро. - И что, ничего нельзя сделать? - Я не знаю... В голосе Сигехару прозвучала неуверенность и он сразу же ее заметил. - Так что еще? Говори! - потребовал Кититаро. - Мы можем слить свою Силу. Но это смертельно опасно. - Ну, да, - хмыкнул Кититаро. - Слияние! Оно опасно для воинов, что же для ниндзя, то для них предупреждений нет. - Ниндзя никогда не сливали свою Силу... - возразил Сигехару. - Так что же? Новый порыв ветра едва не сбил Кититаро с ног. Он опустился на пол, рядом с братом, схватил его за руку... - Да ты весь горишь, - заметил он. - Это все Сила, - сказал Сигехару. - Очень скоро я... Не смогу ее сдерживать. Кититаро сжал его пальцы, переплел их со своими... - Так не сдерживай, - проговорил он. - Не сдерживай! По пальцам, казалось, струилось пламя, ослепительно-сиреневое и горячее. Кититаро ощущал, как оно проникает в его тело, течет по руке, потом по плечам и спине. Боли совсем не было, только легкие покалывания и жар. Зато Сигехару весь дрожал и стискивал зубы, еле удерживаясь от стонов. Ветер становился сильнее... Но теперь кроме холода в нем появились фиолетовые разряды, похожие на стрелы. И сейчас эти стрелы неслись прямо на них... Из сцепленных рук ударило зеленое пламя и понеслось вперед, сметая все на своем пути. Фиолетовые стрелы рассыпались и исчезли, ветер ударил в стены и сразу же затих. Кититаро оглянулся по сторонам - отыскивая Тень, но и она пропала... - Зеркала, - хрипло прошептал Сигехару. - Скорей всего, она там. Кититаро помог ему подняться. Вместе они дошли до стены, где висели зеркала и увидели, что их нет: остались только рамы, а все остальное разбилось на мелкие осколки. - Мы разбили ее убежище, - предположил Кититаро. - И она не смогла уйти. Сигехару поднял с пола один из осколков и принялся его изучать. - Нет, - заговорил он через какое то время. - Осколки не оплавились. Она сама сделала это, еще до нашего прихода. Но почему? Почему? Кититаро не ответил. Он чувствовал себя слишком усталым и поэтому не испытывал никакой потребности говорить, а тем более что то объяснять. Сигехару не был глупцом. Он мог сам найти ответ на свой вопрос: "Почему?" и Кититаро, конечно же, предоставил ему такую возможность.