Ты был всех лучше для меня

Уже в больнице Дима понял, что «Вот теперь: всё…» Раньше он боялся всё разрушить, чтобы не собирать себя по костям, не зная, как жить дальше без этой видимости семейной жизни. Он не говорил себе — «всё», когда Ромка бросал его целыми днями одного. Когда Ромаш забывал объяснять редким, но «очень важным» гостям, что в квартире они живут вместе, и Димка тут не «так, случайно зашёл». Он не говорил себе — «всё», когда Ромка, пахнущий чужим потом, лез обниматься. Лишь отворачивался, брезгливо кривя губы. Даже в тот момент, когда Ромка, с озверевшим до неузнаваемости лицом, впечатывал в него кулак, он не сказал себе — «всё!» Не стукнуло в голове это — «всё!» и, когда придя в себя и корчась от боли, он увидел, валяющегося в совершеннейшей отключке, Романа. Нет, глядя на него, Дима думал, что всё это случайность, которая больше не повторится, а значит о ней нужно просто забыть. Набрал Пашкин номер, забитый в телефонную книжку просто так, потому что тот настаивал. Был такой момент в их жизни: однажды он здорово выручил Пашку и тот прямо приказал записать свой номер. На изумленный Димкин взгляд ответил: «Будет фигово — звони, с того света вернусь должок отдать». Дима не ожидал, что не сможет ничего сказать в трубку и придется сбрасывать вызов и набирать СМСку трясущимися пальцами. Из квартиры он тогда выбрался сам, но к машине его уже на руках нёс Пашка, матерясь и клянясь, что убьет этого козла, а Дима давился слезами, стараясь не закричать от дикой боли. Он готов был простить Роману и это, но… Оказалось, что единственное, чего он никогда не сможет простить Шульге — униженное подобострастие, с которым тот ползал на коленях в палате, умоляя не говорить следователю о том, кто на самом деле сломал Димке челюсть, обеспечив больничный покой по причине сильнейшего сотрясения мозга, и обещая, что у них «теперь всё будет как прежде, даже — лучше…» Вот именно тогда Дима понял — это ВСЁ. Понял сердцем, но головой всё равно пытался проанализировать, разложить по полочкам и успокоиться. Не получалось. Давно намечавшийся разрыв их отношений должен был быть как назревший гнойник — прорваться безболезненно. А было больно, очень больно. Его оскорбили, унизили, раздавили физически. Никто и никогда не поднимал на Димку руку, и побои от самого близкого человека вызвали шок и самоустранение. Рассудок просто отказался верить в то, что это произошло с ними. Возможно, сломанную челюсть Дима и простил бы, найдя для Ромки какое-нибудь оправдание. Но тот факт, что Ромаш ни секунды не сомневался в том, что он его сдаст, просто добил. Поэтому настоящим плевком в душу было Ромкино целование ног всего лишь из-за шкурного страха. Первой Диминой реакцией в ответ на всё это было желание ударить так же или даже сильнее. Не физически, это как раз было противно. Ему хотелось сотворить что-то такое, чтобы Ромка выл от злости и бессилия, сознавая, чего он лишился. Но придумывая разные варианты мести, Дима сходил с ума, не понимая, почему ненавидя Шульгу, он всё равно испытывал чудовищную боль от того, что не нужен, что его заменили как устаревшее оборудование! Душу разъедало желчью, но излить её было попросту некому. Разговаривать с Романом до отвращения не хотелось, а больше было не с кем. Он был окружён людьми, но не был с ними, давным-давно спрятав всё от посторонних глаз, боясь насмешек, презрения, осуждения. Поэтому выписку из больницы он ждал, как осужденный конца срока и, вернувшись домой, первым делом кинулся включать скайп. Йоды в виртуале не наблюдалось, и Дима почувствовал острое разочарование, и даже, пусть это и не логично, обиду. И как только засветилось окошко «Йода в сети», он схватил микрофон и начал рассказывать, всё больше заводясь, срываясь на крик. Почти три часа длился их «разговор», но в итоге Дима не только вымотался, вновь пережив весь кошмар, он отупел, и это было хорошее, равнодушное, отупение. Словно вся чернота смылась, оставив пустоту. И всё благодаря Йоде. Он (или она) терпеливо выслушивал Диму не перебивая, лишь в паузах вставляя знакомые и казавшиеся смешными когда-то цитаты: «Гнев, страх, агрессия! Это тёмная сторона силы. Легко приходят, но тяжела цена за мощь, которую они дают!» Как ни странно, эти нелепые фразы помогали понять и примирится. Прочитав: «Не сильнее тёмная сторона. Легче, быстрее, соблазнительнее», — Дима поразился, насколько точно эти слова описывали изменившегося Ромку, который поддался соблазну грязной силы, став кем-то другим. «Будь милосерден ты. Близкому боль причинив, ты себе лишь её добавишь». После такого Диме уже не трудно было определиться с остальным, сделав свой выбор. Вполне возможно, что потом он пожалеет об этом, зная теперешнего Романа, но сейчас… сегодня, он просто уйдёт — не добивая. Не торопясь, он собрал все свои вещи, которых оказалось как-то немного, написал отказ от своей доли в бизнесе и ушел.