Влекут непреодолимо, Парализуют волю. Пройти невозможно мимо, Всё вышло из-под контроля. (Flёur — Всё вышло из-под контроля)
Приятный бежевый цвет стен, наверняка призванный скрасить впечатление об этом месте, со своей задачей справлялся отвратительно. Несмотря на видимый уют, улыбающийся персонал, аккуратные горшки с цветами на подставках и красивые занавески, скрывающие окна с решетками, любого посетителя очень быстро окутывала малопонятная меланхолия, близкая к отчаянию. Окна здесь были слишком маленькими и почти не давали света, двери — железные и почти всегда запертые, а в карманах проходящих мимо с приветливыми улыбками врачей и медсестер покоились запасные ампулы с успокоительным. С каждым новым посещением этого места гамма чувств все полнилась, и отнюдь не приятными эмоциями. Здесь было тепло, но мурашки все равно то и дело пробегались по коже, заставляя ежиться под скрыто-оценивающими взглядами персонала — каждый из них как будто размышлял: это посетитель, или же новый «постоялец»? Сколько ни старайся, к такому не привыкнешь, и оставалось только пожалеть тех, кто вынужден был находиться здесь постоянно. Выученная наизусть дорога вела к крылу с «комнатами», из которых пациентов обычно не выпускали. Здесь атмосфера была еще мрачнее, чем в остальном здании: воздух был тяжелым и немного затхлым из-за полного отсутствия окон и, возможно, не совсем исправной вентиляции. Находиться здесь было неприятно. Ранний посетитель этого места не в первый раз уже думал о том, что никакой помощи здесь дожидаться не стоит — поживешь здесь, и все станет только хуже. Тем не менее, это была единственная частная клиника, где за пациентами действительно присматривали, и при этом не задавали лишних вопросов. Тяжелая дверь, изнутри обитая мягким материалом, открылась без звука. Комната с мягкими стенами встретила тишиной и относительно чистым воздухом — потолки здесь были высокие, так что не было особой необходимости прятать вентиляционные люки. Самая дорогая из палат все-таки. — Синьор Ренардо, доктор Пеше просил вас зайти к нему, когда вы… закончите, — без энтузиазма сообщила медсестра, встретившая посетителя еще в начале крыла и доведшая до палаты. Необходимости в провожатом Ренардо давно не испытывал, но правила больницы того требовали. — Я понял, — кивнул молодой человек, и сотрудница поспешно покинула комнату. Сюда вообще мало кто добровольно нос совал — слишком часто происходили какие-то странные, совершенно необъяснимые вещи. После подобного и начинают верить в духов и подобную чушь. Дверь закрылась и пошел отсчет дозволенных пятнадцати минут. На всякий случай посетитель коснулся двери, выпуская немного Пламени Тумана — чтобы защититься от неожиданного вторжения и не допустить подслушивания. Развернувшись, Ренардо осмотрелся: низкая мягкая кровать пустовала, нетронутая. Пациентка обнаружилась в дальнем углу: сидела, уткнувшись лбом в колени, и размеренно дышала, то ли уснув, то ли просто игнорируя все вокруг. Но стоило посетителю подойти ближе и присесть перед ней на корточки, девушка резко вскинула голову, всматриваясь темно-зелеными глазами в такие же напротив. Любой другой бы как минимум отшатнулся от неожиданности, но парень даже не вздрогнул: ко всему этому он привык. — Ты давно не приходил. Дольше, чем бывало раньше, — пробормотала девушка, подняв костлявые руки и крепко вцепившись в плечи своего посетителя. — Они попытались этим воспользоваться. Не пропадай больше так. — У тебя поэтому снова пряди седые? — Ренардо уселся прямо на пол, обхватил ладонями маленькие ладошки девушки и мягко сжал. — Нет, — та мотнула головой. Черные спутавшиеся волосы с проседью качнулись в такт этому движению. — Это она виновата. Парень нахмурился — он совершенно точно понимал, о чем говорит собеседница, и ему это не нравилось. Однако говорить он ничего не стал, только примирительно улыбнулся и ласково потрепал девушку по волосам, выпуская ее ладони. Та снова вцепилась в его одежду и потянула на себя, как будто просила защиты и не могла найти ее где-то еще, кроме как в своем посетителе. — Прости, — шепнула девушка, уловив настроение молодого человека. — Я не хотела. — Что ты видела? — мягко спросил Ренардо, не делая попыток вырваться. Чувство отчаяния, никогда не отпускающее здесь, почему-то усилилось. — Смерть, — отрезала пациентка и пустыми глазами уставилась на собеседника. — Не сейчас. Впереди. Десять лет. Бордо. Ее сын. — Это они тебе показали? — молодой человек попытался сохранить обычную интонацию, но вышло все равно слишком мрачно и натянуто — проскользнуло что-то в его тоне, близкое к ужасу. — Не они. Через тебя я оставила на ней немного Пламени, еще тогда, когда она приходила в этот мир. Прости, я не должна была, но они сказали, что это необходимо. Не стоило об этом говорить. — Если они тебе посоветовали, то, может и… — У меня в голове голоса, дающие советы, но свое Пламя я контролирую отлично, — холодно заявила девушка и отстранилась. Она отпустила собеседника и привалилась спиной к мягкой стене. — Они со мной не спорят. Ренардо едва удержался от того, чтобы резко ответить «Их нет». Но он уже достаточно разозлил пациентку, и ухудшать ситуацию точно не стоило: иллюзионист, чью силу подпитывает собственное безумие, по определению сильнее иллюзиониста обычного — хотя бы потому, что не связан никакими условностями вроде родства с мнимым соперником или просто общественных устоев. Зато подчиняется только инстинктам. — Тебе стоит знать, что этот ребенок… — сощурившись, снова заговорила девушка, но продолжить ей не дали — молодой человек поспешно закрыл ей рот ладонью. Он хотел что-то сказать, однако не успел. Пациентка прищурилась, глядя на него: ее зрачки сузились до размеров небольшой точки, а Пламя, прежде ведущее себя очень тихо, будто резко проснулось. Даже не оборачиваясь, Ренардо точно мог сказать, что за его спиной прямо сейчас кружится словно в урагане что-то острое и способное как минимум навредить. И знание того, что все это лишь иллюзия, нисколько не помогало преодолеть чувство иррационального страха. — Прекрати, — сев перед девушкой так, чтобы закрыть ее собой и не позволить навредить самой себе, молодой человек поспешно убрал руку с ее лица и поднял ладони вверх, словно был под прицелом. — Не бойся. Что-то все-таки вырвалось из водоворота в воздухе и острым лезвием прошлось по руке парня, разорвав одежду и оставив глубокую рану чуть выше локтя. Выступившая кровь мгновенно пропитала ткань водолазки и побежала вниз, срываясь на пол. Этого и опасался Ренардо — полуреальная иллюзия, способная причинить вполне реальный вред. Следом за одним лезвием полетело второе, оставив царапину на другой руке. А после и еще несколько. Несмотря на боль, парень продолжал оставаться на месте, принимая удары летящих ножей на себя — каждый новый удар оставлял все более глубокий и длинный порез. Однако очень скоро вид крови, почти полностью пропитавшей синюю водолазку молодого человека, отрезвил девушку – та, вскрикнув, бросилась зажимать ладонями чужие раны, а кружащиеся в воздухе иллюзорные ножи рассыпались и разлетелись по всей комнате, обратившись в стрекоз. — Прости, прости, прости… — продолжала бормотать пациентка, вертя головой в поисках чего-то. — Не нужно, все в порядке, — криво улыбнулся парень и осторожно закатал рукава водолазки. — Я сам виноват. Просто не хотел знать. Поможешь забинтовать? Девушка быстро закивала. Взгляд ее стал более осмысленным, а на полу рядом с ними взгромоздилась куча бинтов, сотворенных совместной иллюзией. Дрожащими руками пациентка стала заматывать руки посетителя. Повязки она затягивала слишком туго, но Ренардо молчал — если девушка испугается, последует новая волна «защиты», которая может оказаться хуже, чем предыдущая. — Я не скажу ничего про того ребенка, — пациентка первая нарушила молчание. — Но я повторю то, что говорила еще в прошлый раз. Не связывайся с ней! Она навредит тебе. Она тебя погубит. Она опасна для тебя. Просто оставь это. Ее собеседник молча поморщился, когда она завязала очередной бантик на его исполосованном запястье и бегло осмотрел руки. Девушка немного преувеличила масштабы ранений, замотав его руки от запястий до плеч, но, по крайней мере, кровь уже не текла. Надо было только решить, как убрать то, что успело накапать на пол. — Ты знаешь, что я не могу, — вздохнул Ренардо и ободряюще улыбнулся. — Я должен наказать тех, кто виноват в том, что ты здесь, а родители мертвы. Это мое право на месть, так что не отговаривай меня. Если уйду — потеряю шансы и все преимущества. — У тебя уже были возможности просто взять и убить их, — зашипела девушка. Ощущение ее Пламени снова усилилось. Стрекозы, все еще кружащие в воздухе, одновременно метнулись к говорившим, грозясь стать в последний момент чем-то вроде игл — вариант еще хуже, чем ножи. — Разумеется, но просто смерти не достаточно. Я хочу разрушить и отобрать все, что у них есть, как это сделали с нами они, — с улыбкой ответил парень. — Я не остановлюсь, пока не сделаю это. — В таком случае отдай ей мое кольцо. Ты как-то говорил, что у вас все еще недостаточно сил, чтобы все быстрее закончилось. С кольцом у нее будет достаточно силы, и ты закончишь гораздо скорее, — с вызовом произнесла пациентка. Ренардо замешкался с ответом, слегка недоверчиво глядя на собеседницу. Та, разумеется, была права, однако… самому парню такой вариант совсем не нравился. Он знал возможные последствия подобного шага, и предпочел бы их избежать, пусть даже это стремление в немалой степени противоречило его основной цели. — Что ты молчишь? — ощерилась пациентка. — Я даю разрешение, и ты знаешь, где кольцо хранится. От тебя только и требуется, что отдать его ей. Или ты не хочешь закончить поскорее? А может, вообще передумал? — Я не передумал, — вздохнул посетитель. — Но будет ли кольцо ее слушаться? Оно все-таки принадлежит тебе, даже меня оно игнорирует. — Ей придется постараться. — Я понял тебя. Хорошо, я дам ей его, хотя мне и кажется, что в этом нет смысла. Но если кольцо не будет ее слушаться, я увезу его обратно. — Ты что, защищаешь ее? — снова оскалилась девушка. Она своим гневом напоминала скалящего зубы, но совсем не пугающего волчонка. Только вот бояться следовало бы. — Боишься, что оно и ее с ума сведет? — Мне нужно время, — уклончиво ответил Ренардо и прикрыл глаза, накладывая на комнату и на себя иллюзию. — Время. Сюда уже идут. Советую тебе успокоиться, мне с трудом удается убеждать их не использовать более сильные препараты, так что веди себя хорошо, чтобы у них не появилась возможность обойти мой запрет. — Как ты можешь!.. — закричала было девушка, но парень прервал ее, заключив в крепкие объятия и принявшись гладить по волосам. В то же мгновение по-прежнему кружащие в воздухе стрекозы исчезли одна за другой, а все повреждения самой комнаты оказались скрыты за иллюзией. Бинты словно исчезли с рук Ренардо и заменились снова целыми рукавами водолазки: будто ничего и не произошло. Заскрежетал замок снаружи, мягкая дверь медленно раскрылась, и в помещение заглянула та же медсестра, которая провожала молодого человека до палаты. Опасливо втянув голову в плечи при виде замершей почти без движения пациентки, чьи глаза были прикрыты, женщина тихо напомнила о том, что время вышло и поспешно скрылась из виду. Слышно было, как брякнуло что-то металлическое — наверное, медсестра от волнения выронила ключи. Ей хватило одного раза, когда, оказавшись в палате этой пациентки, чуть сама с ума не сошла от непонятных беспричинных галлюцинаций. — Все будет хорошо. Мы справимся, — улыбнулся Ренардо и снова ласково потрепал собеседницу по волосам. — Просто нужно подождать. — Пожалуйста, будь осторожен, — пробормотала пациентка. — Слышишь? Астер! Не оставляй больше меня с ними одну так надолго! — Я буду в порядке, не беспокойся так, — молодой человек преувеличенно беспечно махнул рукой. — До встречи, Эста.* * *
Виолет всегда особенно любила Энну — этот город умел впечатлить. Не самый большой по размерам и населению, он был одним из старейших на Сицилии и, как девушке казалось, одним из самых красивых не только в Италии, но и во всей Европе. Высокое его расположение открывало поистине потрясающие виды на остров. Старинные постройки, простоявшие века, не могли не притянуть к себе взгляд. Но больше всего главе Венженс нравился дух традиций, казалось, пропитавший даже воздух города. Это была та Сицилия, которую почти не затронули перемены, произошедшие в мире. Здесь было тихо и спокойно — гораздо спокойнее, чем в столицах остальных провинций острова. И самый большой плюс — этим городом управляла одна из немногих дружественных Венженс семей. Именно к главе оной Виолет и направлялась. Приглашение было неожиданным и весьма удивило девушку, но она не могла отказаться. Пришлось даже поступиться с наметившимся следом вечно ускользающего Верде — глава Венженс поручила это Раггиро, а сама отправилась в Энну вместе с извечно сопровождающим своего босса Гаспаром. С ними пытался навязаться и Грегори, как раз присутствовавший в их поместье в момент получения письма с приглашением и пытавшийся убедить Виолет, что просто обязан присутствовать на встрече, как «второе лицо» образовавшегося союза против Альянса, но это было дело только семьи Венженс, так что еще и пришлось спроваживать излишне деятельного союзника, искренне сетуя на отсутствие в поместье Астера. Где пропадал этот кадр, глава Венженс осведомлена не была, знала только, что у него какие-то личные дела. Уже не впервые своеобразный «советник» использовал эту отговорку, и чем чаще она звучала, тем скорее росло раздражение Виолет — почти беспричинное, к слову, ведь Астер не был официальным членом семьи и мнил себя свободной птицей. К тому же в этот раз мысли о помощнике сопровождались неясным беспокойством и очень неприятным предчувствием — как будто мало было главе Венженс других проблем. Город встретил гостей относительно теплой и сухой погодой. Забывшая зонт девушка только порадовалась — не нужно мокнуть и мучиться с влажной одеждой. Иллюзии иллюзиями, но Гаспар еще в те далекие времена, когда учил ее обращаться с собственным Пламенем, приучил ее верить в собственные иллюзии, чтобы усиливать их, но не забывать, что это не реальность, чтобы не попадаться в собственные ловушки. Охранник у ворот долго рассматривал лицо сидящей на переднем пассажирском сидении Виолет. Непонятно было, чем вызвано столь пристальное внимание, и глава Венженс чувствовала себя неуютно, а потому смотрела в ответ дерзко, с вызовом, хотя и понимала, что это совершенно лишнее. Наконец, хмурый мужчина кинул, что-то сказал в извлеченную из специального кармана рацию и соизволил-таки открыть ворота. Правда, машину все равно пришлось оставить у ворот, а оттуда добираться пешком. Это поместье было как минимум вдвое больше поместья Венженс. Куда большие территории и охранялись на порядок лучше — это позволяла численность клана, значительно превосходящая Венженс даже во времена относительного процветания. Ныне боевую силу двух семей нечего было даже пытаться сравнить — разница между ними была слишком велика. Тем больше было поводов держаться за дружбу с семьей, которая контролирует не только главный город, но и имеет влияние во всей провинции, умудряясь уживаться даже с непредсказуемой Стиддой. Именно с этой семьей должна была слиться Венженс по давнему договору глав, которых связывала долгая дружба. Артур Венженс и Бертрандо Торе были знакомы много лет, в один год приняли главенство над семьями и, насколько было известно Виолет, ни разу за все время сотрудничества не поссорились — так гладко и легко все шло. С одной стороны, это давало определенные надежды — семья Виграно поддерживала Венженс после гибели Артура, оказывала подчас невыгодную для себя помощь и продолжала относиться с прежним уважением. Вместе с тем сама Виолет чувствовала себя не заслуживающей всех этих благ букашкой, которая и жизни-то толком не видела, а еще и смеет надеяться на то, что их словесная договоренность с дочерью Бертрандо будет выполнена. Еще хуже было от того, что боссу союзной семьи о самоуправстве его дочери глава Венженс так и не сообщила и строго-настрого запретила делать это отправленным в Виграно Расселе и Даниэле. С одной стороны, это было условием договора, который нарушать никак нельзя было, с другой — девушка чувствовала уколы вины каждый раз, когда ей приходилось просто услышать имя Бертрандо или название союзной семьи, что уж говорить о личной встрече с Торе. Вот и сейчас Виолет изо всех сил старалась унять дрожь рук и принять вид заинтересованный, но спокойный. Иллюзии в этом не участвовали — не обладая Пламенем, дон Виграно, тем не менее, почти играючи отличал иллюзии, и мог раскусить свою гостью на раз-два. Впрочем, судя по уверенному взгляду идущего наравне с ней Гаспара, Виолет со своей задачей справлялась неплохо. На полпути к огромному особняку членов Венженс настигли две девушки. Они были очень похожи, но вместе с тем и разительно различались. Казалось бы, одни и те же черты лица, но при этом одна из девушек, светловолосая, была настоящей красавицей, в то время как вторую, шатенку, красивой назвать было ну никак нельзя. — Виолет, неужели это ты?! — громко спросила первая девушка. — Ты по делу или просто решила нас забрать? Мы ведь скучали! И что, черт возьми, с твоим лицом? Голос ее совсем не соответствовал внешности: можно было бы подумать, что при такой красоте и голос должен быть чистым, звенящим, но на деле все было куда прозаичнее: и без того не очень красивый и слишком высокий, его портили интонации — чересчур громкие и немного требовательные. Вторая девушка, подошедшая с небольшим опозданием, с явным укором во взгляде посмотрела на первую и коротко кивнула новоприбывшим. Покопавшись в карманах, она извлекла на свет небольшой блокнот и простую ручку. Наспех что-то накарябав на чистом листке, девушка вырвала его и отдала Виолет. «Здравствуй. Надеюсь, вы хорошо добрались» — прочитала глава Венженс и тепло взглянула на «молчунью». — Здравствуйте, девочки. Мы отлично добрались, спасибо, что спросила, Дэни. Рассела, а ты так и не обзавелась манерами! Не мне тебя учить, но ты могла бы быть более тактичной: а если бы дон Бертрандо услышал? — сердито, хотя и явно наиграно изрекла Виолет и сгребла девушек в немного неловкие объятия. — Но ты права, мы так давно не виделись. Я тоже скучала. — Моя реакция вполне адекватна, босс, у тебя на лице шрам, которого раньше не было! — фыркнула Рассела и обняла главу Венженс в ответ, но быстро отстранилась и повернулась к Гаспару. — Я даже тебя рада видеть. Даниэла снова бросила укоряющий взгляд на сестру, а после написала в блокноте что-то еще и отдала новый листок бывшему хранителю Грозы Венженс. Тот быстро пробежался взглядом по неровным строчкам; взгляд его смягчился, а на лице появилась легкая улыбка. — Я не злюсь, Дэни. Девушка, следящая за ним, кивнула и как будто облегченно выдохнула. Поймав взгляд сестры, она несколько раз двинула рукой — жесты, которые Виолет не очень понимала, так и не выучив язык глухонемых. Зато Рассела, кажется, все поняла: закивала и, цепко ухватив главу Венженс за руку, повела ее к главному входу. Гаспар и Даниэла двинулись следом, куда неспешнее своих товарищей. — Вас нормально пропустили? Охранники на воротах последнее время ведут себя как… — явно подразумевая какое-то неприличное слово, заявила Рассела и вопросительно взглянула на Виолет. — Долго не хотели пропускать. В чем дело? Я что-то пропустила? — бросив мимолетный взгляд за спину, чтобы проверить, не отстали ли Гаспар и Даниэла, спросила глава Венженс. — Недавно на дона Виграно опять попытались напасть — даже сюда пролезли. Самое дурное, что мы даже не знаем, кто за всем этим стоит, так что и подготовиться толком не можем. Мы даже причин не знаем: этим уродам земли нужны, или что? В общем, мы с Дэни смогли отбить атаку, но Симона всех на уши подняла, требует усилить охрану дона, хотя он против. Мы теперь с Дэни стараемся за территорию без дона Виграно не выходить, мало ли до чего еще парни у ворот додумаются. — Ты знаешь, зачем дон Виграно меня вызвал? — продолжила Виолет. Не дожидаясь ответа, она резко развернулась: краем глаза заметила, как идущая сзади Даниэла вынула из ножен свое оружие. Гаспар, встретившись взглядом со своим боссом, мотнул головой, как бы говоря, что все в порядке. А затем вернулся взглядом к широкому лезвию и немного озадаченно озвучил: — Фальшион, да еще и с прямым обухом, не самое походящее для девушки оружие, разве нет? Вместо ответа Даниэла протянула меч мужчине. Тот с готовностью взял оружие, с задумчивым видом взвесил его и пару раз взмахнул. Гаспар привык пользоваться секирой, и с прочим холодным оружием не то, чтобы совсем не дружил, но не взаимодействовал, однако даже он смог по достоинству оценить то, как хорошо был сделан фальшион: казалось, все в нем было выверено идеально, начиная с баланса и заканчивая длиной самого лезвия и рукоятки. — Кто его сделал? Я бы пожал руку этому мастеру, и может, попросил бы новую секиру, — возвращая оружие владелице, одобрительно сказал Гаспар, и Даниэла улыбнулась. Вернув фальшион в ножны, она снова достала блокнот и прямо на ходу что-то застрочила, рискуя споткнуться и упасть, запнувшись о ступеньку крыльца. Правда, узнать, что мечница написала, Виолет не дала Рассела, с запозданием ответившая на заданный вопрос, как только они вошли в дом. — Не знаю, мне вообще не говорили, что тебя вызвали. Симона должна знать: она выглядела обеспокоенной, когда я ее видела. О, а вот и она! Симона! Полная девушка, занятая разговором с каким-то мужчиной, медленно и по-своему грациозно развернулась. Когда Симона заметила приближающуюся к ней компанию, лицо ее приняло какое-то странное выражение: Виолет к своему стыду поняла, что понятия не имеет, что оно значит. Дочь главы Виграно кивнула былому собеседнику, и тот поспешно покинул комнату, ничего не сказав. — Вы быстро приехали. Здравствуйте, донна Венженс, синьор Болэлли, отец уже ждет вас. Рассела, Даниэла, вы можете идти, отец хотел поговорить без посторонних, — твердо произнесла Симона. Рассела нахмурилась, но сразу же развернулась и направилась к лестнице, что-то недовольно бормоча про себя. Ее сестра отреагировала куда спокойнее: улыбнулась почти ободряюще обернувшейся к ней Виолет и пошла в другую сторону. По дороге она успела обменяться рукопожатием с встретившимся по пути мальчишкой и скрылась в другой комнате. Мальчишка подошел к гостям и с явным любопытством уставился на них; Виолет, впрочем, быстро ему наскучила: почти сразу мальчишка сосредоточился на шраме на лице Гаспара. Последнему это пристальное внимание не нравилось, но поделать он ничего не мог — ссориться с членами этой семьи было невыгодно. — Лисандру, почему ты не в школе? Смотри, все скажу отцу! — хмуро пригрозила Симона. Мальчишка в ответ фыркнул, взглянул на девушку, явно над чем-то раздумывая, но все-таки не стал пакостничать. Вместо этого он, совершенно игнорируя взгляд и слова Симоны, подошел ближе, протянул почти детскую ладонь и с ожиданием посмотрел в глаза Гаспара — без доли страха. Мужчину это озадачило, но руку он пожал. — Эмма как-то говорила, что шрамы украшают мужчину, — изрек мальчишка, вгоняя в ступор членов Венженс, — Симона, похоже, к подобным выходкам привыкла. — Но твой, должно быть, было больно получать? У меня тоже есть, но я не помню, как это было, вот мне и интересно. - Больно, — хмуро заявил Гаспар, окидывая взглядом мальчишку. Шрамов на открытых участках кожи видно не было, но это отнюдь не значило, что Лисандру соврал насчет их наличия. И было немного даже интересно, откуда у подростка, почти ребенка, могли взяться подобные отметины. — Эй, это слишком в общем! Расскажи, как ты их получил? — безо всякого стеснения продолжил мальчишка. То, что собеседник намного старше его, похоже, Лисандру нисколько не волновало. — Так, хватит, Лисандру, не отнимай время! Папа хотел с ними поговорить, — попыталась вмешаться Симона, но слова ее снова не возымели никакого эффекта. — Босс хотел поговорить лично с донной. Синьору совсем не обязательно идти с ней, — изрек мальчишка с таким видом, словно все было очевидно. — Вот я за ним и пригляжу, а вы идите. Виолет смотрела на Лисандру со смесью раздражения и легкого интереса. Непонятно было, как стоит реагировать на такое поведение, но смелость и непосредственность мальчишки впечатляли. Подобным образом себя вел Флориэно, когда они только познакомились. Это было время, когда они ругались по поводу и без (убедить Флориэно, что Виолет вовсе не претендует на его место во главе клана было действительно сложно), однако с этого началось их общение, со временем перетекшее в куда более теплые отношения, и именно это научило главу Венженс не судить по первому впечатлению. — Все в порядке, Гаспар, если хочешь, можешь остаться. Я сама поговорю с доном Виграно, — девушка улыбнулась мальчишке. Тот, прежде ее игнорирующий почти так же нарочито, как Симону, ухмыльнулся в ответ и даже подмигнул почти заговорщицки. Гаспар вздохнул скорее показательно, чем действительно обреченно, и кивнул Лисандру. Тот издал радостный клич и поспешил к лестнице. В противовес его поведению и словам, походка и жесты у мальчишки были даже слишком спокойные, и если бы не лицо, можно было бы даже подумать, что он невозмутим и серьезен. — Маленький… — процедила Симона, проводив взглядом Лисандру и Гаспара. — Ладно, хватит заставлять отца ждать. Простите за это представление, Лисандру иногда бывает невыносим, особенно если кем-то увлечется. — Он ходит в школу? — вспомнила Виолет, следуя за девушкой. Ходящие в школу отпрыски мафиози были совсем не редкостью, но сама Виолет знала очень мало таких детей — родители их предпочитали домашнее обучение или специальные лицеи с проживанием, нежели школы «приходские». Сама Виолет вместе с Флориэно провела два года в такой академии. Но в обычной школе девушка училась только когда была во Франции, а ее отцу не было до дочери никакого дела. — Сам захотел. У него там даже друзья есть, — пожала плечами Симона. — Он еще не понимает, кажется, какой опасности их подвергает. Очень жаль, что доводы разума он не слушает: жизнь преподнесет ему жестокий урок однажды. Это здесь. Извините меня, но я не могу присутствовать: отец просил, чтобы вы поговорили наедине. — Ничего, я справлюсь, — отмахнулась Виолет, стараясь не показывать, что даже рада. Осторожно постучав и дождавшись приглашения, глава Венженс вошла. Невысокий мужчина с седыми волосами и холодными светлыми глазами стоял в центре комнаты и выжидающе смотрел на дверь, наверняка уже некоторое время дожидаясь чужого прихода: укол вины в этот раз оказался куда сильнее. Однако стоило девушке открыто, хотя и с опаской взглянуть в глаза Бертрандо, тот улыбнулся мягко, почти успокаивающе. Похоже улыбался Артур, когда Виолет только перебралась в Италию и постоянно опасалась, что отец изменит решение и заставит ее вернуться. — Здравствуй, донна Венженс, — изрек Торе и подошел, протягивая руку. Девушка с трудом взяла себя в руки и улыбнулась в ответ, пожимая чужую ладонь. — Сколько мы с тобой не встречались лично, девочка? Ты выросла, да и титулом обзавелась. — Четыре года, дон Виграно, — ровно ответила Виолет, все силы бросая на то, чтобы продолжать спокойно улыбаться. — Этого титула я никогда не желала. Он должен был принадлежать Флориэно. — Жизнь никогда не дает нам того, что мы хотим, — мужчина кивнул на два кресла у стены, стоящие друг против друга. — Присядем? Наш разговор может затянуться. Кстати, он будет частично и о Флориэно. Подавив новую волну беспокойства, Виолет прошла к креслу, ближнему к двери, и села. Кресло было весьма мягким и удобным, но девушку все равно не покидало чувство, что сидит она на иголках. Было все сложнее сохранять лицо, особенно сидя напротив Бертрандо, который смотрел так, будто знает все, что она скажет, наперед. — Откуда этот шрам на лице? Когда мы виделись в последний раз, ничего подобного у тебя не было, — мужчина, будто специально растягивая время, начал издалека. — Неужели боевое ранение? — Я бы так не сказала, — криво улыбнулась девушка. — Всего лишь царапина, ничего страшного. Давайте лучше о деле. — Ну, о деле, так о деле. Как обстоят дела в твоей семье? — Понемногу продвигаемся. У нас уже есть несколько союзников. Этого мало, чтобы противостоять всему Альянсу, но мы хотя бы начали, — спокойно проговорила Виолет. Ей наконец удалось успокоить нервы. — Значит, ты все-таки намерена мстить? — уточнил глава Виграно. — Это моя обязанность. Я ни за что не отступлюсь, ни как глава семьи, ни как племянница предыдущего босса, ни как… — девушка замялась. — А если я буду против? — Мне все равно. Я поклялась положить на это жизнь, и даже если вы перестанете нам помогать, я не передумаю. Погибли самые дорогие мне люди… Торе кивнул и поднял руку, не позволяя Виолет продолжить. Мужчина задумчиво разглядывал собеседницу; та, потеряв запал, снова почувствовала себя неуютно. Совсем ведь не факт, что она не разозлила Бертрандо, увлекшись, и не испортила все своими руками. Тем не менее, упрямое выражение с ее лица никуда не делось: как и сказала, глава Венженс не намерена была менять свое решение. — Я понял. Скажи мне кое-что. Ты надеешься, что после объединения наших семей, мои люди станут тебе помогать в этом деле? Именно в мести. Ты намерена вести их за собой на более чем вероятную смерть? — Не совсем. Увеличение численности и территории семьи упростят мне поиск новых союзников. И Венженс необязательно будет выходить из тени — пусть моя семья продолжает считаться уничтоженной, это даст нам преимущество. Так вы знаете? — стараясь не показывать, как сильно волнуется, спросила Виолет. — Симона прекрасная актриса, не так ли? — Торе добродушно улыбнулся. – Да, с самого начала. Это была моя идея: мне было интересно, что в тебе победит — честность во всего лишь словесном договоре или уважение и страх перед более опытным человеком. Не обижайся на это испытание, моя девочка. Должен сказать, что ты оправдала мои ожидания. Куда больше, чем Флориэно в свое время. — Вы и ему подобное устраивали? — недоверчиво уточнила девушка. Происходящее нравилось ей все меньше; в душе постепенно зарождался гнев. — Разумеется. Даже не единожды. Не скажу, что он полностью проваливался, но мог бы справляться куда лучше. Именно поэтому Церемонию наследования столько раз откладывали — ему было все никак не справиться. Вот и приходилось вам двоим мириться с этим брачным договором, да ждать, когда Артур и я отойдем от дел, чтобы отменить сделку, верно? Виолет колоссальным усилием сдержала себя от гневного, грубого ответа. С трудом сохранила на лице невозмутимое выражение: пришлось до боли впиться ногтями в ладони и крепко сжать зубы. Однако все это было несравнимо с тем, как тяжело было удержать контроль над Пламенем, особенно чутко отзывающимся на ярость хозяйки: можно было сколько угодно вот так скрыто оскорблять ее саму, но говорить подобное о Флориэно — непростительно. Бертрандо продолжал улыбаться почти безмятежно, и как будто в упор не замечал злости собеседницы, и будто совсем не догадываясь, что сейчас его жизнь подвешена на волосок. — Вы знали о нас. Знали, и даже ничего не… — начала глава Венженс едва-едва дрожащим от гнева голосом. — Не недооценивай опыт зрелости, девочка, — спокойно перебил мужчина. — Вы оказались в такой ситуации не потому, что мы с Артуром так жестоки, а из-за слабости самого Флориэно. Подумай сама: сможет ли защитить целый клан босс, который не может отстоять даже собственные чувства? — Он думал о благе семьи, — процедила девушка, все сильнее сжимая кулаки. — Нет, девочка, о благе семьи думала ты, а Флориэно всего лишь не мог заставить себя возразить отцу. Похвально, если бы речь шла о простой семье. Но здесь не просто семья — многочисленный клан, который нужно защищать и которым нужно управлять. Смирение — самый большой провал Флориэно. У босса должен быть свой ум. Особенно если он надеется объединить под своим началом сразу два клана. — Так вы с самого начала даже не думали объединять семьи? — спросила девушка. На ее ладонях уже проступило несколько капель крови: так сильно она сжала кулаки. — Ошибаешься. Даже сейчас я все еще собираюсь провернуть нечто подобное: была в рассказе Симоны и правда — она никудышный босс. Ее замена еще слишком юн, а я уже слишком стар, чтобы оставаться у руля. Альтернативы у меня нет, а ты не так уж и плохо себя показываешь. Я даже уже начал готовить документы. Только не думай, что власть перейдет в твои руки в полной мере: это не сращение семей, это союз, где у тебя будет, так сказать, соправитель. И это не Симона. Ведь едва ли члены Виграно будут довольны, что у власти теперь совершенно посторонний человек. Мужчина развел руками и сощурился, но, как заметила Виолет, глаза не закрыл. Больше того: Торе пристально следил за ней, явно улавливая каждое движение, будучи готовым ко всему. Догадка, мелькнувшая не так давно, окончательно укрепилась: Бертрандо старательно провоцировал главу Венженс. — И кто же, если не Симона? — девушка выдавила из себя улыбку и разжала кулаки. Подсыхающая кровь неприятно стягивала кожу. — Вы, возможно, не знакомы. Зайди! — крикнул мужчина и снова уставился цепким взглядом на собеседницу. Дверь тут же распахнулась, и в комнату чинно вошел Лисандру. На лице его было притворно-официальное выражение. — Познакомься, донна Венженс. Мой воспитанник, Лисандру Джакопо. Ваше соправление будет проходить до достижения Лисандру совершеннолетия, а после он сам уже решит, захочет он продолжать сотрудничество, или же расторгнет союз. — Я за тебя болел, — доверительно сообщил мальчишка, окидывая Виолет оценивающим взглядом. — Флориэно нравился мне еще меньше. Не волнуйся за подчиненного, он ждет внизу. Ах да, — спохватившись, Лисандру взял ладонь девушки и пару раз встряхнул, — приятно познакомиться, со-босс. Мы можем потом вместе придумать название нашему союзу. Соглашайся, будет весело! — С удовольствием, — улыбка Виолет окончательно искривилась, напоминая уже непонятно что. — Но позже, разумеется. Очень увлекательная беседа, дон Виграно, и я рада знать, что объединение пройдет официально, однако думаю, сейчас мне нужно вернуться в Аджиру. Я должна закончить одно очень важное для меня дело — не могу бросить все на подчиненных. Надеюсь, вы не будете против, если я сейчас оставлю вас? Девушка очень четко поняла, что, если останется здесь еще ненадолго, может не сдержаться — сдаться под давлением бушующего внутри Пламени, потерять контроль над собой и разрушить все усилия, приложенные до этого момента и ею самой, и даже Артуром, чтобы семьи все-таки объединились. Даже в поместье Медьятриче, рядом с Селестино, было далеко не так гадко, как здесь, с вроде бы давним союзником. — Я сказал все, что хотел, — кивнул Бертрандо. — А тебе, вижу, не терпится вернуться к делам семьи. Это хорошо, конечно, что ты так стараешься, но не перетрудись, моя девочка, едва ли Артур оценил бы твое истощение. — Я постараюсь не переусердствовать, — кивнула Виолет и слишком резко поднялась. — Вынуждена откланяться. — Проводить? — полюбопытствовал Лисандру. — Обойдусь, — буркнула глава Венженс. Она собралась выйти, но ее остановили. — Кстати, юная донна, ты ведь в курсе, что после объединения семей тебе понадобится Консильери? — спросил Торе. Он и не подумал встать с кресла. — Пора бы заняться поиском подходящей кандидатуры. — Знаю, — поморщилась Виолет. — Вы закончили? — Да никто тебя не держит, — вместо босса влез Джакопо. — Иди уже, семья ждет, или к кому ты так спешишь. Дэни и ее сестра останутся пока здесь, кстати! Последнюю фразу мальчишка уже кричал вслед девушке, потому что та поспешила покинуть комнату. Ей стоило больших усилий воли не хлопнуть изо всех сил дверью, но, по крайней мере, снаружи ей было проще контролировать себя — примерно с момента рассказа Торе о «провалах» Флориэно, ее не отпускало стойкое желание воткнуть мужчине что-нибудь в глаз. Надо признать, он справился со своей задачей вывести главу Венженс из себя. Вообще, встреча с главой Виграно слишком сильно напоминала визит к Селестино — тот даже вел себя почти так же, как Бертрандо, и это просто бесило: и тот, другой, похоже, считали нынешнюю главу Венженс куклой, которой легко помыкать, или, что хуже, подопытным кроликом, которого можно вывести из себя и посмеяться, наблюдая, что этот «кролик» будет делать. Оставшийся в комнате Лисандру подошел к небольшому окну и стал высматривать там что-то. Вскоре он увидел Виолет и Гаспара, двигающихся к оставленной у ворот машине. Мужчина что-то обеспокоено спрашивал у девушки; судя по ее резким жестам — лица видно не было, — отвечала она не очень вежливо. — Вы ее разозлили, босс, — изрек Джакопо, зыркнул на мужчину через плечо и перевел взгляд на ладонь, на которой остался след крови Виолет. — Сильно. Зачем? — Если она хочет успешно противостоять целому Альянсу, ей придется возглавить огромное количество людей — самой кому-то подчиняться ей уже гордость не позволит. Так что донне нужно бы уметь контролировать свой гнев, — безмятежно ответствовал Бертрандо. — Она еще успеет наслушаться гадостей о себе и своей семье, так пусть учится сдерживать свои истерики — с женщинами всегда сложно. Сам посмотри — она сейчас просто сбежала от трудности, а должна уметь держать себя в руках при любых обстоятельствах. Да и должен же я был ее наказать — она лишила мою дочь самого исполнительного из телохранителей. — Но Вы переусердствовали, босс. Я чувствовал ее Пламя за дверью, и она его сдерживала. Подобное не может пройти незамеченным; не знаю, насколько вредно это для иллюзионистов, но мое Пламя уже бы разрушило мне парочку внутренних органов. А если бы я еще и не удержал контроль при такой ярости – пуф! Сгорел бы дотла, унеся с собой заодно и виновника такого гнева, и все вокруг. Хотя разрушение его специализация… Неважно. Если бы она не сдержалась, что бы вы делали? Вместо ответа Торе сдвинул вперед подлокотник кресла, открывая потайной отдел — простой механизм, но очень полезный. Мужчина достал оттуда рапиру и показал собеседнику — тот многозначительно хмыкнул. — Вы же не сражаетесь таким легким оружием. — Зато донна Венженс — сражается, — пожал плечами Бертрандо. — Должен же я был дать ей хоть какую-то фору. Впрочем, сам видишь, все обошлось. Ей еще работать и работать над эмоциями, но все же дела обстоят получше, чем я предполагал — мы с Артуром ведь никогда и не рассматривали ее как возможного босса, хотя она и наследница Шарля Дефоссе. Лисандру не ответил, возвращаясь взглядом к машине недавних визитеров. Те уже уселись внутри, и автомобиль, моргнув фарами, медленно двинулся к воротам. Джакопо улыбнулся непонятно чему и помахал рукой, хотя его и не могли заметить. Пламя, оставленное на иллюзионистке, должно было сработать как часы.* * *
Дино был серьезен. Тсунаеши оказалась права, предположив, что от удара у главы Каваллоне болят ребра, едва-едва не сломанные — Хибари не сдерживал силы. Хотя злило Дино совсем не это. Бесило то, что Кея и не подумал извиниться перед Савадой, хотя наверняка понимал, сколько проблем ей доставил. Больше того — бывшее Облако Вонголы вздумал предъявлять Тсунаеши какие-то претензии. Если раньше подобное можно было терпеть ввиду полезности Хибари, то теперь не было смысла сдерживаться. Все равно главной задачей Дино в этой поездке было устранение зарвавшегося мальчишки. Как ни старался Кея не подавать виду, ему приходилось тяжелее, чем он ожидал. В последний раз они с Каваллоне сходились в бою почти год назад, и ГДК не учел того факта, что все это время Дино явно не терял времени и стал еще сильнее. Может быть, их силы были бы и равны, не будь Хибари ограничен в действиях: парализованная рука, как оказалось, была очень даже нужна, да и ожог на ноге давал о себе знать. Усугубляло положение то, что Каваллоне вообще не думал щадить соперника, рассчитывая убить его здесь и сейчас, чтобы не терять драгоценного времени, раз уж ему повезло встретить названую сестру. Тем не менее, бой затягивался. В какой-то момент, улучив мгновение короткой передышки, Дино умудрился достать из внутреннего кармана куртки свое кольцо. Им пользоваться Небо Каваллоне не очень любил, будучи наученным опытом трех случайных связок (а ведь одна из них произошла во время боя с врагом, причем именно этот враг и оказался его истинным хранителем!), и Пламя рядом с другими атрибутниками старался не применять. Тем не менее, в данный момент не было иного выбора, кроме как использовать Пламя, чтобы побыстрее покончить с заданием. Хлыст охватило оранжевое Пламя — Хибари, сначала рассчитывавший поймать конец чужого оружия и попытаться вырвать его из рук соперника, едва успел отскочить от удара. ГДК даже не успел заметить, когда Дино успел надеть на палец поблескивающее на солнце кольцо. Рассмотреть его Кея не успел — Каваллоне, будто потеряв терпение, атаковал все яростнее и быстрее, явно играя на скованности движений оппонента. Даже оставил Хибари несколько царапин, успев задеть. Тем не менее, Небесное Пламя ГДК совсем не обжигало, и это было странно, ведь Кея своими глазами видел, как стоящая неподалеку деревянная скамейка, лишь слегка задетая кнутом Дино, вспыхнула в одно мгновение и уже догорала. Гневно зарычав, Хибари зажег свое Пламя, направляя его прямо в тонфа — без кольца Вонголы контролировать его было гораздо сложнее, но поистине ослиное упрямство всегда было особенной чертой несостоявшегося Облака Вонголы. Прикрываясь левой рукой, которая уже «отходила» от воздействия Пламени Дождя, но пока еще ощущалась слабо, Кея резко рванулся вперед, рассчитывая застигнуть Дино врасплох. Но тот как будто того и ждал — в последний момент уклонился в сторону, еще и подтолкнул Хибари рукой в плечо, быстро развернулся и с силой ударил ГДК ногой под ребра. Не ожидающий такого Кея отшатнулся, но удержал равновесие. Ответить новым ударом он все же не успел — Дино вовсе не собирался играть по правилам чести, так что, отскочив назад и замахнувшись, хлестнул соперника кнутом по ногам. По-прежнему охваченный Пламенем хлыст обмотался вокруг ног Хибари, поджигая его штанины. Не раздумывая, глава Каваллоне дернул кнут на себя, сваливая Облако на землю — в этот раз Кея не смог устоять и тяжело рухнул. Перекатившись по земле, он смог затушить Пламя на штанинах и вырвать хлыст из рук Дино. Тот не растерялся — может, хлыст и был его основным оружием, но Реборн учил его постоять за себя задолго до появления этого оружия, так что беспомощным Каваллоне точно не был. Извлеченный из кармана Энцио отвлек внимание на себя: будучи метко брошенной, черепаха очень удачно приземлилась на лицо поднявшегося на ноги ГДК и укусила его за нос. Пока Хибари пытался отцепить Энцио от себя, Дино успел приблизиться, ударить оппонента в живот, заставляя согнуться от боли, и добавить сверху локтем по спине. Кея снова отшатнулся в сторону, но устоял, продолжая что-то рычать сквозь сжатые зубы — удары Каваллоне были безжалостными и порой не слишком честными, а оттого весьма болезненными. — Ты со мной играешь, конь? — злобно процедил Хибари, только теперь замечая, что ни на его ногах, ни на руках не прибавилось ожогов, хотя одежда успела знатно обгореть. — Мне нет резона играться, с тобой, Кея, — поднимая потухший хлыст с земли, слишком спокойно ответствовал Дино. Он неспешно развернулся, безошибочно чувствуя, что прямо сейчас на него не нападут. — Меня отправили, чтобы убить тебя. Лично мне хочется, чтобы это произошло побыстрее, раз уж Тсуна здесь. — Тогда какого черта? — сощурив глаза до размеров маленьких щелочек, прорычал Хибари. — Твое Пламя настолько слабое, что не может даже слегка обжечь? — А? — лицо Каваллоне недоуменно вытянулось. — Что значит «не может обжечь»? Отвлекшись на слова бывшего ученика, Дино на секунду потерял бдительность. Хибари поспешил этим воспользоваться. Он стремительно бросился вперед и замахнулся. Глава Каваллоне не успел полностью уклониться, только смягчил силу удара. Обошлось без сломанных костей. Но теперь и сам Дино заметил, что Пламя Облака, уже несколько раз совершенно точно задевшее его, тоже не причинило никакого вреда. Можно было бы списать все на то, что без кольца Кея просто не может достаточно сконцентрировать его, если бы не тонфа ГДК: не выдержав жара Пламени, обе железки раскалились настолько, что ручки их уже едва-едва держались. Поняв, что это значит, Небо Каваллоне как-то обреченно выдохнул и шагнул назад. Это вышло несколько неожиданно, и Хибари, снова ринувшийся в бой невзирая на испорченное оружие, промахнулся и по инерции прошел несколько шагов вперед. Дино, повторяя недавний маневр, ускорил продвижение соперника сильным толчком в спину, и, пока тот переваривал это, преобразуя удивление в гнев, наскоро затушил свое Пламя. Кольцо снять, однако, Каваллоне не успел: ГДК слишком быстро оклемался и снова кинулся на соперника. Очередной удар сорвался: ручки тонфа окончательно не выдержали, отвалившись в самый неподходящий момент. Бесполезный огрызок ручки прожег куртку Дино, не причинив особого вреда. Зато сам Хибари оказался слишком близко к сопернику. Более не мешкая, Каваллоне с силой ударил рукоятью кнута Кею в грудь, вышибая воздух из легких, и пнул его под колени. Не успел Облако приземлиться, а вокруг его шеи уже обернулся чужой хлыст. Цели придушить Хибари Дино уже не преследовал — открывшийся факт многое менял — но вошедшего в боевой раж ГДК стоило остановить. И простыми словами этого добиться было невозможно — это глава Каваллоне знал точно. — Потуши Пламя, Кея, — холодно приказал Дино, натягивая петлю. — И успокойся. Успокаиваться Хибари явно не собирался. Он усиленно отбрыкивался, стремясь сбросить удавку с шеи и заодно отвесить сопернику удар посильнее, и оттого петля натягивалась еще туже. Вопреки сказанному Каваллоне, ГДК лишь сильнее разжег Пламя и ухватился руками за хлыст. Фиолетовое Пламя вспыхнуло, охватывая кнут и распространившись по нему до самой рукоятки, но Дино и не подумал выпустить оружие из рук. — Ты все равно не сможешь мне им навредить, — вздохнул Каваллоне. — Ну и угораздило же меня. Да даже с Орфео вышло не так сложно. И что мне теперь говорить Девятому? «Я не могу исполнить приказ, потому что, как выяснилось, этот боевой маньяк — мой истинный хранитель»? Это так нелепо, что даже смешно. — О чем это ты, конь? — Кея наконец-то перестал вырываться. Немного подумав, Дино ослабил петлю. — Истинные хранители не могут навредить Пламенем своему Небу, и наоборот. Это делает процесс связки безопасным. А заодно помогает Небу и хранителям найти друг друга. Черт, да мы были на волоске! Без обид, Кея, но у меня нет никакого желания связываться с тобой, ты слишком неуправляемый. — Что за связка? — Хибари сощурился. Каваллоне тяжело вздохнул и все-таки убрал кнут с его шеи, надеясь на хоть какую-то сознательность бывшего ученика. ГДК медленно поднялся, потирая шею и настороженно глядя на оппонента. Наверняка даже сейчас продумывал, куда лучше ударить. — Реборн бы лучше объяснил, — снова вздохнул глава Каваллоне. — Связь между Небом и его хранителем. Она помогает при работе в команде, в большинстве случаев усиливает Пламя и вообще… — Ты собирался затянуть меня в какую-то группу? — глаза Кеи подозрительно засверкали. — Черт, только не это… — Камикарос. Хибари снова бросился на Дино, концентрируя Пламя прямо на руках. Непривычно, неудобно и немного больно, но это были мелочи по сравнению с желанием забить до смерти сдуревшего коня. Каваллоне едва успел уклониться и отойти на безопасное расстояние. Пусть без тонфа, но все же это был Кея, и опасаться было чего. Стоявший неподалеку подчиненный Дино, все это время наблюдающий за боем, резко поднял руку, останавливая взбешенного туманника — тот направлялся прямо к «полю боя», наверняка собираясь помешать соперникам. — С дороги, Рико, — бросил Орфео, отталкивая остановившую его руку. — Ты должен был видеть, так что не мешай. — Я все видел, — холодно ответствовал тот. — И это нравится мне не больше Вашего: содержание этого психа наверняка будет затратным. Да и вообще, лишний рот в семье — это так муторно. — Прекращай смотреть на вещи своим жадным взглядом, скряга, — Коста поморщился. — Ты не понимаешь этого в полной мере, ты ведь даже не хранитель. А что, если этот засранец свяжется с Дино? Это скажется и на мне, и на Иване с Камилло. Этого мне только для полного счастья и не хватало — связи через Небо с пришибленным на всю голову Облаком без инстинкта самосохранения и адекватного самоконтроля. — Господин Дино сказал, что разберется сам, значит, разберется. Он выигрывает, кстати. И потом, если Вы вмешаетесь, это растянется еще надолго — Ромарио говорил, что этот парень не любит иллюзионистов. А господину Дино нужно работать. Орфео не ответил, только цокнул недовольно языком и перевел взгляд на снова дерущихся Каваллоне и Хибари. И не лень было им бороться уже столько времени? Ввязываться, тем не менее, иллюзионист не стал. Рико был прав, веря в победу босса. Все-таки они были рядом, а Хибари Кея, при всей своей исключительности, — просто глупый подросток. — Мне стало интересно, — вдруг изрек Рико. — Господин Дино сказал Вам оставаться с его сестрой. Почему Вы здесь? — Рядом с синьориной толкутся три хранителя, — пожал плечами Коста. — Второй туманник там явно не нужен. Тем более, тут происходит кое-что более важное. — Но почему Вы здесь так быстро оказались? Тут не очень близко. — Я нигде и везде. Такие мелочи, как расстояние, меня не остановят. — Сколько ненужного пафоса, — вздохнул Рико. Намек, тем не менее, он понял правильно. — Где же Вы настоящий? — А вот этого, Рико, я не скажу, — иллюзионист смешливо хмыкнул. — Должны же у меня остаться хоть какие-то секреты. Что-то наши ребятки снова затягивают. Дино сдает позиции: этот малолетний огрызок даже без оружия. — О, — вдруг выдал Рико. — Теперь я понял, почему Вы так злитесь. Не хотите, чтобы лавры особенного хранителя достались кому-то другому, да еще и такому неуправляемому, как Хибари Кея… Коста ответил цепким раздраженным взглядом, но промолчал. Все-таки Рико был одним из тех, кто контролировал финансы семьи, а остаться без зарплаты иллюзионист не желал. Да и вообще ссориться с жадным парнишкой не имело смысла — он был полезен и семье в целом, и некоторым ее членам в частности. Да и Орфео слышал о той заварушке с Египтом, во время которой Рико даже наступил на горло собственной жадности ради спасения босса. Это произошло перед появлением самого Косты в семье и, по-хорошему, хранителю Тумана стоило бы отблагодарить парня. Только случая все не представлялось: Рико постоянно был в поместье Каваллоне (вылазки, как сейчас, был крайне редки), а сам Орфео это место не особо любил. — Может, все-таки их остановить, — задумчиво произнес Рико. — Убить Хибари Кею господин Дино теперь вряд ли сможет, а тот, похоже, прекращать не собирается. Госпо… Орфео? Иллюзиониста рядом не было. Рико, осматриваясь в его поисках, не сразу заметил, что ситуация среди дерущихся изменилась. И Дино, и Хибари остановились на несколько мгновений, а затем Каваллоне попытался вырвать левую руку из хватки ГДК. Тот выглядел сбитым с толку, глядя на свою руку, но отпускать соперника не спешил: Дино так удачно открылся, что можно было бы легко ударить его в живот, не встретив сопротивления. Но удара вопреки всем ожиданиям не последовало. Бывшее Облако Вонголы продолжал оторопело наблюдать, как его Пламя смешивается с Небесным Пламенем Каваллоне. Чувства это вызывало самые разные — от удивления и некоторого удовольствия до неконтролируемого гнева. Размышления Кеи прервал необыкновенно сильный удар по голове. В другой раз он мог бы и удержаться в сознании, но не в этот: организм его был слишком измотан прямым использованием своего Пламени и ослаблен воздействием чужого Пламени Дождя. Свою лепту внесло и влияние Пламени Тумана, ударившее по сознанию в самый неподходящий момент. Ловить его обмякшую тушку никто не собирался, так что ГДК упал прямо на землю. Дино посмотрел на него немного виноватым взглядом и криво улыбнулся, оборачиваясь к стоящему рядом Косте. — Извини Орфео, но кажется, поздно. С Кеей всегда так: не дослушает, а потом считает всех остальных виноватыми, — почесывая в затылке, улыбнулся Каваллоне. Его самого ситуация нисколько не радовала. Вместо того, чтобы убить насолившее первой семье Облако, он умудрился связаться с ним, тем самым отрезая себе любую возможность предательства по отношению к Хибари, то есть, делая невозможным для себя его устранение. К сожалению, сам Кея едва ли поймет смысл этого. — Это с тобой всегда так, — фыркнул Орфео, презрительно глядя на развалившегося у его ног ГДК. — Этот огрызок предаст тебя при первой же возможности. Знаю я такой тип людей — приходилось работать с ними. Так что я могу его убить, раз ты не можешь. — Не получится, — покачал головой Каваллоне, опуская взгляд и окидывая беглым взглядом Хибари. Кея, по сути, сильно не пострадал — по мафиозным-то меркам. — Теперь он мой хранитель, хотя наверняка этого не признает. Но если ты убьешь его, это будет чем-то вроде предательства по отношению ко мне, так что таким образом мы ничего не решим. Блин, еще Девятому это объяснять… — Это жаль, — хмыкнул Коста и потянулся. – Ну, с этим ты закончил? Куда девать эту тушку? Судя по лицу иллюзиониста, он явно намеревался пнуть лежащего неподвижно Хибари, но в последний момент передумал. Какое бы отвращение не вызывал этот облачный мальчишка, им однажды может выпасть сотрудничество. Не хотелось бы в таком случае попасть под руку этого маньяка. Вообще не хотелось бы оказаться с ним в команде, если точнее. — В гостиницу, наверное. Я не помню, где он живет. Кстати, ты чего здесь? Я ведь просил остаться с Тсуной, — Дино нахмурился. — Кстати о синьорине. Ты мог бы и сказать, что у нее есть хранители. С одним они даже связаны. — Хранители? Какие? — Каваллоне озадаченно осмотрелся, будто мог бы увидеть рядом саму Саваду. — У нее не было хранителей, когда мы виделись в последний раз. Ее бывшие хранители сейчас в Италии. — О, в таком случае девчонка хороша: за год собрать хранителей Тумана, Грозы и Дождя. Да и что-то с Солнцем чувствуется, но я не уверен. — Туман, Гроза и… — Дробящий мустанг явно был озадачен. — О, Найто? Сложно представить его хранителем Тсунаеши… Кстати, кто Туман? С ней были только Найто и еще какой-то парень с потоком, похожим на Грозовой. — Не недооценивай иллюзионистов, — нравоучительным тоном заявил Коста. — Особенно связанных с Небом. — Не принимай на свой счет. Я просто удивлен. Я думал, после всего, что произошло, Тсуна будет держаться как можно дальше от носителей атрибутов. — Она не стала. Ладно, топай к ней: я же вижу, что не терпится расспросить сестренку. Мы тут с Рико со всем разберемся. Да, Рико? Иллюзионист обернулся, безошибочно обнаруживая приблизившегося парня. Тот, в общем-то, не собирался скрываться, но шел достаточно тихо, поэтому был застигнут врасплох. Подскочивший от удивления Рико недовольно зыркнул на Орфео. — Господин Дино, только не задерживайтесь. Я привез некоторые документы, которые Вам надо будет просмотреть по возвращении, — все же согласился со словами товарища парень. Каваллоне только тяжело вздохнул: он надеялся здесь, в Намимори, отдохнуть от гор документации. Но, по крайней мере, теперь было понятно, почему Рико вызвался поехать с ним вместо неизменного Ромарио. Махнув рукой на прощание, Дино быстро зашагал в направлении дома Тсунаеши. Ему оставалось надеяться, что по дороге его хранитель и помощник не прибьют Кею ненароком. Судя по отношению иллюзиониста к Хибари, это был более чем возможный вариант.