Время как спичка — тлеет, не ждет . Все, что циклично, вновь заживет. Стройные улицы считают шаги, Сколько осталось до новой весны? (Инкогнито — Чистая вода)
Верде недовольно пыхтел, поглядывая на стоящего рядом блондина с короткой бородкой и повязкой, скрывающей правый глаз. Его недовольство легко объяснялось: вообще-то аркобалено Грозы найти было очень сложно, точнее сказать, почти невозможно — ученый мог с гордостью похвастаться, что даже информаторы такого уровня, как Катэль О’Хьюз или организация Sicuro едва ли справятся с его поиском, несмотря на то, что периодически даже работают вместе с неуловимым вечным ребенком. Сейчас же его обнаружили, причем как будто даже случайно. И можно было бы легко ускользнуть, используя излюбленный Реборном способ прятать различные скрывающие механизмы в стенах и полу, если бы не одно но. Это самое «но» сейчас лежало в кармане улыбающегося обладателя атрибута Облака, и звалось истинной технологией будущего: коробочкой. — И зачем только тянуть меня в этот гадюшник, — фыркнул Верде и резко отвернулся, избегая взгляда мужчины. — Здесь даже лаборатории нормальной нет. — Говорить о сотрудничестве, залогом которого является вещь, которую можно отобрать, на твоей территории? Уж извини, это невозможно, — пожал плечами Раггиро. Гроза аркобалено промолчал, только едва заметно поджал губы. Он все еще не мог понять, где наследил, что его нашли даже члены такой захудаленькой семейки. Хотя, если предмет, мельком показанный мужчиной, действительно коробочка, то семейка не такая уж захудаленькая. С одной такой коробочкой можно наворотить таких дел в мире мафии, что даже сильнейшие обладатели атрибутов окажутся на скамейке запасных. А мимо такой технологии ученый пройти просто не мог. В Верде боролось презрение, смешанное со снисхождением, по отношению к его провожатому, и желание хотя бы попытаться вытянуть из него побольше информации. Говорить с этим человеком не хотелось, но хотелось испытать силу Пламени: наметанный глаз «второго да Винчи» мгновенно обнаружил особенности чужого атрибута. Не самый сильный из тех, что приходилось видеть, но и не самый плохой образец. Пираньере, не останавливаясь, покосился на аркобалено, будто уловив его мысли, и довольно хмыкнул. — И как только эти смогли меня обнаружить, — на грани слышимости снова фыркнул Верде. — Твой след нашла командор, не я, — мужчина снова пожал плечами. — Что же она лично не явилась? — выгнул бровь ученый. Тем не менее, он достал из кармана блокнот и быстро что-то там черканул. — Дела семьи, — отмахнулся Раггиро, с удивлением подмечая, с какой нечеловеческой скоростью вечный ребенок достал блокнот из кармана, записал нужные сведения и вернул все обратно. — Из-за этого придется подождать ее — коробочка тоже ей принадлежит. Если хочешь спросить, почему она уехала именно сейчас… — Плевать. Однако вы заставляете меня ждать, — недовольно протянул аркобалено. — Вырывать ученого посреди работы — вопиющая наглость. — Тебя никто не держит. Но если тебе нужна коробочка, то придется подождать. Пираньере бил наугад, даже не веря, что блеф удастся. Как ни крути, Верде был им нужнее, чем они ему. Судя по реакции ученого на коробочку, он знал, что это такое — то есть, изначально был на несколько шагов дальше. Тем не менее, аркобалено, презрительно скривив губы, продолжил идти рядом, сохраняя молчание. Ради науки можно и потерпеть неудобства, особенно учитывая возможные перспективы при изучении коробочки. Появившийся вскоре после прихода Раггиро и Верде Астер выглядел каким-то загруженным — Облако Венженс не привык видеть приятеля таким. Тем не менее, расспрашивать не стал — личные вопросы лучше было выяснять не при хитрейшем из аркобалено, который наверняка абсолютно любое услышанное слово мог бы повернуть в свою пользу. Да и Астер, правильно истолковавший вопросительный взгляд Пираньере, только махнул рукой, мол, ничего серьезного. Скользнув на удивление равнодушным взглядом по Верде, иллюзионист прошел вглубь приемной комнаты, усевшись на где-то в углу и, покопавшись в карманах, достал помятую пачку сигарет. Раггиро, наблюдающий за его действиями, звонко присвистнул: он и не знал, что приятель курит. Астер долго копался в пачке, пока, наконец, не выудил оттуда сигарету поцелее — видимо, остальные по каким-то причинам поломались. Не самым отточенным движением иллюзионист чиркнул зажигалкой и прикурил. Лицо его как будто неприязненно исказилось, но тушить сигарету парень не стал. — Не знал, что ты сигаретами балуешься, — обронил Раггиро, подходя к окну и настежь распахивая форточку. — Командор не любит курево. Когда она узнала, что Фло повадился покуривать втихаря, чуть нос ему не сломала. Заодно и себе запястье вывихнула — ручки-то слабенькие. Что тогда, что сейчас. — Посмотрю я, как она попытается, — хмыкнул Астер, и не подумав затушить злополучную сигарету. — По сути-то я ей никто, так что и указывать она мне не может. — Какой-то ты сегодня странный, — покачал головой Пираньере. — Кстати, что-то они с Гаспаром задерживаются: должны были только съездить и узнать, в чем там дело, а их уже часа три с половиной нет. И вестей никаких. Верде, наблюдающий за коротким разговором, закатил глаза. Еще не хватало ждать какую-то девчонку вместо того, чтобы заняться делом. Коробочка коробочкой, но у ученого и других дел хватало. Облако Венженс, заметив, как переменилось настроение аркобалено, нахмурился. Если так дальше пойдет, он не сможет удержать его и дальше, а уйди вечный ребенок сейчас — учтет все свои промахи, и найти его уже точно больше не получится. Хотя Виолет сама опаздывает, этого промаха подчиненного она точно не забудет. — Астер, слушай, раз командора пока нет, может, покажешь аркобалено свою коробочку? — осенило Раггиро. — Не в службу, а в дружбу. Иллюзионист заинтересованно на него взглянул — казалось, даже его мрачные мысли на время отступили. Верде тоже оживился — тут что же, есть не одна коробочка, а целых две? Это же вдвое больше материала для изучения! — Если только она у меня с собой. Возможно, я оставил ее в гостинице в Троине — Виолет слишком поздно написала мне, чтобы я приехал. Кстати, я рассчитывал, что к моему приезду она будет здесь, — ворчливо отозвался Астер, но встал со стула. Не слишком торопливо он приблизился к окну, выбросил сигарету прямо в открытую форточку, а следом и вытряхнул пепел из иллюзорной пепельницы, которая тут же растворилась в воздухе. Верде посмотрел на него отчего-то заинтересованно, но иллюзионист как будто этого не заметил. Вернувшись к стулу, у которого оставил свой дорожный рюкзак, молодой человек без особой надежды открыл боковой карман — и тут же довольно хмыкнул. Глаза аркобалено засветились интересом, когда еще одна коробочка появилась в руках Астера. Зажегся синеватый огонек на кольце со смутно знакомым вечному ребенку знаком — семиконечной звездой — и коробочка жадно заглотила этот огонек. Через пару мгновений «дверцы» коробочки распахнулись, выпуская сгусток Пламени Тумана, быстро сложившийся в птицу. В этот раз скопа не стала носиться по помещению. Она сразу опустилась на протянутую руку иллюзиониста и величественно распахнула крылья — будто красовалась перед разглядывающим ее с любопытством Верде. Тот, мгновенно вскочив с места, в считанные секунды приблизился, быстро перебирая детскими ножками и на ходу доставая блокнот. На губах аркобалено Грозы расцвела слегка сумасшедшая улыбка. Найти такой экземпляр — истинная удача, пусть не перекрывающая недовольство ожидания, но сглаживающая его. — Так-так, — исписав целый лист блокнота даже не глядя на бумагу, вечный ребенок подобрался еще ближе, собираясь пощупать охваченные едва заметным синим Пламенем крылья птицы. Та неожиданно хлопнула крыльями, оставив на пальцах ученого тонкие царапины — будто перья ее были стальными лезвиями. Ни боль, ни поведение животного Верде как будто не смутили — только глаза его загорелись возросшим интересом. — Она еще и может физический вред причинить… Интересно. Перевернув лист, вечный ребенок с новой силой застрочил — заглянувший ему через плечо Раггиро, которому рост это позволял, разочарованно покачал головой — он ничего не понял. То ли аркобалено писал на другом языке, незнакомом Облаку Венженс, то ли использовал только ему самому понятный шифр. — Так, — захлопнув блокнот, Верде резко вскинул голову. — Мне нужно провести испытания в моей лаборатории. Ты, — аркобалено со снисхождением обратился к Астеру, — можешь ее отозвать и поехать со мной. Ты тоже можешь пригодиться, но в другой раз, — вечный ребенок даже не взглянул на возмутившегося было Пираньере. Скопа, будто поняв, о чем речь, громко крикнула и махнула крыльями, взмывая под относительно высокий потолок — туда, где загребущие ручки ученого не могли бы до нее дотянуться. Это, казалось, нисколько вечного ребенка не расстроило — только еще больше заинтересовало. — У нее еще и своя воля есть? Я просто обязан разобраться в этом механизме! Эй ты, давай спускай свою птицу, мне нужны материалы. — Еще чего! Я лишь показал ее; отдавать Эсту кому-то, подобному тебе, я не буду, — фыркнул иллюзионист, скрестив руки на груди. Он отлично понимал, что если сейчас из-за него аркобалено исчезнет, Виолет ни за что не простит ему такого, но и беспрекословно подчиняться не собирался. Этот ребенок, может, и был одним из сильнейшей семерки, но он явно был слишком увлечен своим делом, чтобы размениваться на вещи вроде этики. С него станется провести какой-нибудь жестокий эксперимент над несчастной птицей — а вредить своему, пусть и не очень живому и настоящему, питомцу, парень позволять не собирался. Верде, уже составивший планы на столь удачный образец, раздраженно фыркнул. Только упрямых идиотов ему не хватало — а ведь огромный прорыв в его исследованиях уже замаячил на горизонте. — Вы бы не искали меня, если бы я не был вам нужен, — уверенно заявил аркобалено. Догадаться об этом было совсем просто. — Так что на твоем месте я бы не стал бросаться подобными словами. У меня уже есть наработки касательно коробочек, так что я-то могу справиться и без вас, времени у меня предостаточно, а вот вы, мне кажется, торопитесь, господа-почти-истребленная-семейка. В словах вечного ребенка было столько яда, что, будь он реальным, хватило бы отравить пол-Италии. Раггиро сжал кулаки, но сдержался — несмотря на то, как это было подано, сказанное Верде было правдой, и не было смысла это отрицать. Астер же отнесся на удивление спокойно. — Я не вхожу в эту семью, так что я никому ничем не обязан, — с холодным равнодушием в голосе изрек иллюзионист. — Отдать коробочку на исследования обещала Виолет, так что и спрос с нее — я свою напарницу забрать не позволю. — Астер! — возмущенно начал Раггиро. Парень вел себя действительно странно — насколько мог судить Пираньере, Астер был раздражен и одновременно как будто чем-то напуган. Это явно было не беспокойство за «напарницу», пусть иллюзионист и успел подружиться с сотканной из Пламени птицей. И хотя требовать у действительно независимого «советника» ни он, ни Виолет, ничего не могли, Астер с таким подходом мог разрушить многомесячные труды главы Венженс по поиску аркобалено Грозы. Как минимум он мог бы попытаться быть более учтивым с вечным ребенком. — Что? — почти огрызнулся иллюзионист. Он явно был на взводе еще с момента прихода, и теперь это состояние усилилось. — Я не виноват, что Виолет не может явиться на встречу вовремя! Облако Венженс замахнулся было, собираясь врезать приятелю по лицу — просто чтобы мозги встали на место, но наперерез ему бросилась Эста. И очень вовремя: укрыв хозяина и стоящего рядом с ним Верде иллюзорной стеной, она защитила их от неожиданной волны горячего Пламени, пронесшейся по кабинету. Оставшийся вне «стены» Раггиро зашипел, как от боли, рухнул на колени и закрыл лицо ладонями. Наваждение, однако, прошло очень скоро: мужчина так же резко вскочил и дико заозирался в попытках отыскать хоть какие-то отголоски чужого Пламени — он знал его. Пламя Виолет. Которое теперь не представлялось возможным обнаружить, хотя всего минуту назад оно, хоть и слабо, но ощущалось — комната всегда была надежно укрыта иллюзией, чтобы во время переговоров ничего не мешало, так что девушка постоянно обновляла иллюзию. Теперь же ощущение безопасности, укрытости, исчезло вместе с Пламенем подруги. Астер тоже заметил неладное. Поддаваясь его настроению, птица, громко крикнув напоследок, вернулась сгустком Пламени в коробочку, которая тут же отправилась в карман брюк — прежде, чем Верде успел воспользоваться замешательством иллюзиониста и умыкнуть-таки необходимый «образец». Пираньере переглянулся с Астером. Они не сказали ни слова, но как будто поняли друг друга. Быстро кивнув, иллюзионист вышел из комнаты, хлопнув дверью и оставив Раггиро и вечного ребенка наедине. Аркобалено без особого интереса осмотрелся — он тоже заметил, что иллюзия, надежно укрывающая от подслушивания и подглядывания снаружи, исчезла. Однако причины его не особо волновали — ученый просто хотел получить, наконец, свой образец, и вернуться к работе. Не зря же он потратил столько времени на бесполезную болтовню, в конце концов. Спустя почти полчаса вернулся еще более мрачный, чем до этого, Астер. Облако Венженс тут же подошел к нему, ожидая новостей; Верде разве что коротко взглянул на дверь, сам себе поражаясь, какого черта он до сих пор здесь. — Ничего, — просто выдал иллюзионист и тяжело выдохнул. Он обежал всю территорию особняка, но худшие опасения подтвердились. — Я даже к ней в кабинет зашел — даже аквариума Аурелии нет. Ни одной ее иллюзии во всем особняке. Гаспар ничего не сообщал? — Его телефон выключен, — хмуро отозвался Раггиро и медленно сел в кресло. — Ты знаешь, что это может значить? — Либо ей понадобилось создать иллюзию, на которую ушли все силы, что поддерживать старые стало невозможно, либо она в отключке. Или мертва. Судя по молчанию Гаспара и тому, что нет даже остаточного эффекта от иллюзий… — Эй, что происходит? — попытался привлечь к себе внимание Верде. Он смутно догадывался, что речь идет о «командоре», которого постоянно упоминал Пираньере. И если это так, то, похоже, обещанная ему коробочка попадет к нему в руки не скоро — это точно не нравилось аркобалено. Однако вопрос вечного ребенка остался проигнорированным. Нахмурившийся Раггиро неосознанно провел рукой по лицу — перед тем, как Пламя Виолет исчезло, будто будучи выжженным, его самого на мгновение поглотила необыкновенной силы иллюзия, словно он находится в эпицентре огненной бури (если бы не тренировки с хранительницей Тумана, он был бы уже мертв). А потом Пламя резко пропало вместе с иллюзией — вполне возможно, что нечто подобное случилось с иллюзионисткой. Верде, поняв, что нормального ответа не добьется, как, скорее всего, не дождется и обещанной коробочки, спустился с кресла, собираясь слинять под шумок. Он даже дверь открыл, но выйти не успел — едва не наступив на аркобалено, в переговорную ввалился мужчина с уродливым шрамом на лице. На руках он нес девушку. Взглянувший в их сторону Астер на несколько мгновений оцепенел, не смея даже двинуться. Раггиро же ринулся к двери, помогая новоприбывшему удержать его ношу — казалось, мужчина едва-едва держится на ногах. — Что случилось? — почти спокойно спросил иллюзионист, сбросивший-таки наваждение. Только голос его стал на полтона выше, выдавая беспокойство. — Этот урод Бертрандо вывел ее из себя, — тяжело дыша, заговорил Гаспар. Он отпустил Виолет и оперся спиной о стену — ему пришлось нелегко, кости ломило, и стоять прямо было тяжело. — Кажется, она потеряла все-таки контроль над Пламенем. — Снова? — неожиданно тяжелым тоном спросил Пираньере. Он осторожно усадил иллюзионистку в освободившееся кресло — его как будто совсем не интересовало, что Верде куда-то делся. — Снова? — повторил Астер. Он сам никогда не терял контроль над Пламенем, но видел, что бывает с теми, кто теряет. И было странно думать, что с Виолет подобное уже происходило. — Посреди дороги заставила остановиться, выгнала из машины, а сама съехала в поле. Остановилась метрах в паре сотен метров от меня, собралась выйти. Дверцу даже открыла. Я уже хотел пойти за ней. А там бах — и взрыв. Меня откинуло метра на три! А как поднялся — машина целехонька, трава в порядке, ни одного признака взрыва. Только она лежит головой на руле, не двигается. И Пламя не чувствуется — будто его нет. Вообще. Не знаю, что это может быть еще. Только странно — я абсолютно уверен, что там был еще чей-то атрибут. И не один. Как минимум, Ураган и еще какой-то Туман — не ее и не Астера. Я его не знаю. А Ураган — точно этот мальчишка из Виграно… По мере рассказа Гаспар метался по комнате безумным взглядом. Он бы врагу не пожелал своими глазами увидеть, как машина с подругой внутри взрывается. Пусть в конечном счете это оказалось лишь иллюзией, Виолет, кажется, в нее поверила, потеряв контроль над своим восприятием в добавок к вырвавшемуся из-под контроля Пламени. Худшего исхода и ждать нельзя. Побледневший Астер рванулся к неподвижной девушке. Дрожащими руками он пытался нащупать пульс, но все никак не выходило. Зеркала, чтобы проверить дыхание, под рукой не было, а доверять своим иллюзиям парень не собирался — не в таком состоянии. — Что за глупость, — выдохнул иллюзионист, опустив руки. — Она не может сейчас умереть. Это невозможно! Она жива в будущем! — Я, может быть, немного не вовремя, — напомнил о себе Верде. — Но мне была обещана коробочка. Учитывая, сколько времени я с вами потерял, считаю это достаточным размером компенсации. Плевать, птицу этого мальчишки отдадите, или вторую коробочку, но прошу поторопиться. — Ты, — негромко произнес Астер, разворачиваясь в сторону аркобалено. — Помоги ей. — Что, прости? — вечный ребенок насмешливо хмыкнул. — Говоришь так, будто я тебе должен. Забудь. Я во врачи не нанимался. Дохлая хозяйка — ваша проблема, не моя. Я жду. — Получишь ты свою несчастную коробочку! — рявкнул Раггиро. Недолго думая, он встал рядом с Астером. — Но только после того, как сделаешь все, что можешь. — Э нет, — протянул Верде. — Коробочка будет платой за отнятое время. Не советую спорить. Иллюзионист смотрел, как аркобалено проходит к Пираньере, протянув маленькую ладошку — вечный ребенок, похоже, был искренне уверен, что получит требуемое без какой-либо платы. И если подумать, у него были причины так думать. Астер быстро взглянул на Виолет, без движения застывшую в кресле, на Раггиро, который выглядел совершенно растерянным, на Гаспара, опустевшим взглядом наблюдающего за происходящим. Наконец, в голове всплыла фраза, сказанная будущей Виолет. Шансов было мало, но и терять было нечего. Умри девушка сейчас — все рухнет. — Она знает про Шахматноголового! — на грани спокойствия и нервного крика изрек Астер. Он изо всех сил старался говорить убедительно, чтобы Верде не мог даже усомниться в его словах — иначе будет потерян последний шанс. Аркобалено Грозы отвернулся к стене и замер. Никто из находящихся в комнате не мог видеть его лица, но почему-то всем было понятно, что тот обдумывает сказанное. Наконец, вечный ребенок медленно развернулся, со своеобразной торжественностью оглядывая присутствующих. — Что ж… если все так, как рассказал этот парень, и эта девица застряла в собственной иллюзии… это можно изучить. Я слышал о таких случаях, но лично не видел. А платой за мою помощь будет… Хм, вы двое, — Гроза аркобалено указал коротким пальцем сначала на Астера, затем на Пираньере, — поучаствуете в моих исследованиях. Безвозмездно. Будете делать все, что я скажу. И еще поболтаем, о каком будущем вы упоминали. Ну, а с нее я спрошу, что она знает. Так что? Сделка? На губах вечного ребенка появилась подозрительная усмешка. В любой другой ситуации и иллюзионист, и хранитель Облака отказались бы, но у них не осталось выбора. Астер заторможено кивнул, отвечая сразу за двоих. Верде же на это только потер маленькие ладошки. Жалко потерянного времени, конечно, но зато сколько выгод сразу!* * *
Тсунаеши одарила благодарной и слегка виноватой улыбкой Гамму, отобравшего у нее тяжелый пакет с продуктами. Ву, Найто и подоспевший-таки Шоичи тоже смотрели на товарища немного виновато — они бы и хотели помочь, но пакет был всего один, а новоявленный хранитель Грозы не пожелал даже меняться. И если иллюзионист на это только посмеивался, вполне понимая причину такой самоотверженности, то Ирие, обладающий куда меньшим житейским опытом, не мог найти себе места. Но подростка оправдывало то, что он нес в руках злополучную коробку с изображением рогов. Что же касается Найто… он все еще вел себя слишком тихо, по-видимому, ощущая вину за отчаяние, в которое, пусть и ненадолго и без умысла, но все же загнал подругу. — Ребята, — посерьезнев, начала Тсунаеши. Ей было тяжело начать, но и молчать, продолжая делать вид, что ничего особенного не произошло, она не могла. Это было бы нечестно по отношению к Гамме и Ву, да и Шоичи тоже, хотя он и не застал момента «откровений». Лонгчемп, почти мгновенно понявший, что подруга задумала, посмотрел на нее чуть остерегающе, но не стал останавливать. Рассказывать или нет — было только ее решением. — Я, наверное, должна объяснить все… — девушка опустила голову и сжала руки в кулаки — рассказывать было сложнее, чем казалось. — Это будет честно. — О чем это ты? — удерживая коробку одной рукой, Шоичи резким движением поправил сползшие очки. — Дело в том, что в прошлом году… — уверенно начала девушка, нахмурив брови. Она и хотела бы ответить другу, но понимала, что, отвлекись сейчас, рассказать все честно не сможет. — Я попала под базуку десятилетия — вы все видели ее эффект. Так вот, там я… — Тсунаеши, не надо, — мягко перебил Ву. — Мы же видим, что ты не хочешь рассказывать. Не заставляй себя, — поддержал приятеля Гамма и по-доброму улыбнулся. — Нам есть, что обсудить, но у нас достаточно времени впереди — можно и подождать. Если ты еще не готова, то не надо говорить. — Я опять не понимаю, о чем речь, — пробормотал Ирие. — Но я согласен с ребятами. Если есть что-то такое, что ты должна, но не можешь рассказать, то мы не будем этого требовать. Расскажешь, когда придет время, хорошо? — То есть, вы даете мне время? — слабо улыбнулась Тсунаеши. Переступать через себя ей не хотелось. — Даже если ждать придется очень долго? — Твои тайны. Храни их. Столько, сколько нужно, — кивнул Ву. — Это говорила мне ты. Не стала требовать рассказать. Я тоже не стану. — Спасибо, ребята, — Савада остановилась и низко поклонилась. — Спасибо, что не давите. Это очень… — Так друзья поступают, — улыбнулся иллюзионист. Едва ли не впервые он упомянул именно «друзей» вместо «хранителей». В ответ девушка широко улыбнулась. Ощущение было такое, будто гора упала с плеч — ощущение, не покидающее уже давно. Ведь раньше она просто утаивала от друзей правду — боялась рассказывать. Правда все еще осталась невысказанной, но было легче. Ее понимают и ни к чему не принуждают, дают свободу выбора. — Ну, раз все вопросы решились, уберите эти кислые мины! — громко возвестил будто оживший Лонгчемп, с привычной легкостью меняя атмосферу. — Нана-сан будет волноваться, если вы будете такими хмурыми! — Ты прав, Найто-кун, — засмеялась Тсунаеши. — Больше не буду! Ее смех подхватили и остальные — напряжение окончательно ушло, нещадно изгнанное упрямым Лонгчемпом. — Ньяхаха, посылка из Италии! — раздался громкий крик, как только компания подростков подошла к воротам дома Савада. — Что-то новенькое от босса! Дай скорее мне! Ребенок живо подскочил к неловко улыбнувшемуся Ирие и дернул его за штанину, требуя отдать коробку. Пока Шоичи пытался объяснить, что посылка тяжеловата для ребенка, а Бовино возмущался, говоря, что никакой он не ребенок (а киллер, между прочим), Тсунаеши со смехом прошла в дом, показывая дорогу Гамме — в прошлый раз тот не успел толком осмотреться и запомнить расположение комнат. Хлопочущая на кухне Нана поблагодарила друга дочери за помощь и принялась разбирать пакет. Сама младшая Савада ненавязчиво выставила итальянца за дверь, попросив подождать — они с матерью придумали идеальное меню для гостей и Найто заодно, и девушке хотелось сделать сюрприз. К тому же, к списку гостей можно было смело добавить Дино — если тот обещал прийти, значит, точно придет, — и девчонок — Тсунаеши даже написала подругам СМС, чтобы приходили вечером на «семейный ужин». Нану новость о прибавлении среди гостей, казалось, еще больше вдохновила — женщина как будто светилась счастьем. Большая семья всегда казалась ей идеалом, именно потому Савада-старшая так легко принимала любого страждущего в своем доме. Очень скоро с кухни стали доноситься истинно умопомрачительные ароматы, так что до сих пор незнакомые со стряпней хозяйки дома Гамма, Шоичи и Ву так и норовили заглянуть, над чем там колдуют дамы. Однако их не подпускали к двери вездесущий Найто, который умудрялся отвлечь внимание на совершенно посторонние темы, заставляя парней забыть, зачем они вообще пришли, и И-Пин, зорко следящая, чтобы никто не помешал «таинству», и в частности, Ламбо. Мальчик, хоть и был недоволен тем, что на кухню его не пускают, находил утешение в том, что мотал нервы Ирие, предлагая (точнее, требуя) стать его слугой. Шоичи только тяжело вздыхал, не теряя надежды усмирить неугомонного ребенка. Ву и Фон, устроившиеся где-то в сторонке, тихо беседовали и наблюдали за творящимся хаосом. Эти двое, похоже, получали истинное удовольствие от всего происходящего — а еще от чая, заваренного Савадой-старшей специально для гостей из Китая. Иллюзионист и аркобалено Урагана по достоинству оценили старания Наны, распивая уже по второй чашке. Гамме же досталась участь выслушивать болтовню Лонгчемпа. С непривычки хотелось стукнуть болтуна чем-то потяжелее, но Тсунаеши бы явно не оценила такого обращения с другом, да и, если подумать, слушать чистую итальянскую речь было в какой-то мере радостно. Все-таки оба итальянца скучали по родине, пусть каждый по своим причинам и не мог туда вернуться. Переход Найто на серьезные темы прошел незамеченным — Гамма продолжал отвечать, не особо вдумываясь в смысл сказанного. Он даже не сразу понял, что в словах собеседника проскальзывает неуловимая угроза, а все потому, что тот продолжал беззаботно улыбаться и вести себя так, словно ему пять лет. — Кстати, надеюсь, ты так ко всем вокруг относишься только потому, что ревнуешь, — с улыбкой говорил Лонгчемп. — И твои слова не ложь, и ты действительно верен Тсунаеши-тян. Твое поведение напоминает мне Гокудеру; он на каждом углу кричал о своей преданности и бросался на каждого встречного, чтобы держались подальше. Знаешь же, что он уехал? Так вот, я видел, как тяжело было Тсунаеши-тян. И не хочу больше — все-таки она мой друг. Так что если ты обманешь ее или обидишь — я использую пистолет, — парень достал из кобуры оружие, продолжая счастливо улыбаться. Он направил дуло на собеседника и спустил курок. Раздался щелчок, выстрела не последовало. — Но с настоящей пулей. Но ведь это не понадобится, да? Гамма поначалу почти бездумно кивал — болтовня Найто вводила в некое подобие транса, рассеивая внимание. Однако под конец его расслабленность исчезла без следа — сказанное собеседником медленно осознавалось. Под конец речи Лонгчемпа Гамма с удивлением понял, что всего на мгновение его охватил непонятный страх — несмотря на милейшую улыбочку, Найто не шутил, и его угроза была вполне реальной. А ведь по виду (да и по поведению тоже) и не скажешь, что этот взбалмошный парень может представлять серьезную опасность. Сначала появилось глухое раздражение — да как смеет этот парень судить о нем, даже не зная толком? Мало того, что лезет к Тсунаеши, навязывается, так еще и смеет думать нечто подобное, сравнивать с каким-то контуженным подрывником! Но потом в памяти всплыли те редкие моменты, когда подруга заводила речь о прежних друзьях: даже теперь в ее глазах мелькала печаль. И пришло понимание, что эти эмоции проявляются спустя время; так каково же было Саваде сначала? Найто не просто так упомянул, что присутствовал при этом. Это была не похвальба, это была попытка донести свою мысль. Подумав об этом, Гамма вздохнул; складка на его лбу разгладилась, а на губах появилась улыбка. Он понял. — Нет, не понадобится. Я не такой, как этот Гокудера, и я не оставлю ее. Клянусь, — уверенно заявил парень. Лонгчемп удовлетворенно закивал. — Я так рад, что мы друг друга поняли! — Найто хлопнул собеседника по плечу, улыбаясь, кажется, во всю ширь зубов — оставалось только удивляться, как это у него выходит. — Вливаешься в наш круг, — изрек появившийся будто из ниоткуда Ву. На его плече сидел Фон, взирающий на Гамму с гордостью. — Я рад. Ты подходишь Тсунаеши. — Вы оба хорошо справились, — улыбнулся вечный ребенок. — Надеюсь, ваши слова правдивы, ибо в таком случае Тсунаеши очень повезло. — В чем мне повезло? — задорно спросила Савада, как раз зашедшая в гостиную и заставшая лишь обрывок разговора. Шоичи, повернувшийся на ее голос, Ламбо, последовавший его примеру и Найто почти одновременно прыснули: на кончике носа девушки было пятно муки. Не знающая этого и потому совершенно не понявшая такой реакции Тсунаеши состроила непонятливое выражение — тут не сдержали улыбок и остальные. — Что? — девушка завертелась, стремясь понять, что не так. — Я что-то не то сказала? — Да нет, Тсунаеши-тян, ты все правильно говоришь! — Лонгчемп опустил руку подруге на плечо, останавливая. — Нам вот тоже повезло, что ты есть! Савада, так ничего и не понявшая, только дернула головой, убирая челку с лица, отмечая, что пора бы укоротить волосы, и снова улыбнулась — настроение было прекрасное. — Ужин почти готов. Подождем Дино-сана, Киоко-тян и Хару-тян, и можем начинать, так что идите умываться. — Так точно! — вытянувшись по струнке, Найто отдал честь и рванул в коридор. За ним ринулись дети — даже Фута отложил Книгу рангов, хотя еще не закончил с сортировкой записей. Наконец-то оставленный в покое Шоичи облегченно выдохнул: Ламбо как никто другой умел вымотать, — и тоже поплелся к выходу. Замыкали шествие Гамма и Ву с Фоном на плече. Собравшаяся было пойти за ними, чтобы проконтролировать, что дети действительно вымыли руки, Тсунаеши была остановлена перезвоном — пришли гости. Радостно улыбаясь, девушка резко изменила траекторию, подлетая к двери и чудом не споткнувшись по дороге. На пороге ожидали все трое. Дино с парой свежих пластырей на лице коротко поздоровался и прошел в дом. По тому, что Каваллоне почти сразу запнулся о собственную ногу, Савада сделала вывод, что в этот раз названый брат пришел без подчиненных. Прошедшие следом Хару и Киоко протянули подруге по пакету: на каждом из них было изображение логотипа кондитерского магазина. Тсунаеши припомнила, что этот самый магазин открывался год назад, когда пришло злополучное письмо от Девятого. Как ни странно, неприятное воспоминание нисколько не поколебало радости девушки. — Тсуна-тян, тут пирожные. Мы выбирали на свой вкус, но надеемся, тебе понравится, — солнечно улыбнулась Киоко. — Спасибо, девочки! У нас сегодня просто пир! — отозвалась Савада, принимая пакеты. Она дождалась, пока все разуются, и направилась на кухню. — Дино-сан, ты без подчиненных? — Орфео и Рико обещали уладить все дела с Кеей, — Каваллоне неловко улыбнулся. Улыбка резко пропала с лица Тсунаеши. Точно, она за всей этой суетой совсем забыла, что Дино здесь, чтобы наказать Хибари… — Не делай такое лицо, Тсуна, — уловив настроение названой сестры, Дино поспешил ее успокоить. — С Кеей все нормально. — Девочки, Дино-кун! — радостно воскликнула Нана, увидев пришедших. — Вы как раз вовремя! Скорее идите умываться, мы вот-вот начнем! Праздничный ужин в честь возвращения Тсу-тян! Присутствующие в комнате заголосили. Вскоре все собрались за столом (пришлось принести еще несколько стульев, чтобы все поместились). Хару и Киоко, севшие по бокам от Тсунаеши, не сговариваясь, потянули ее за руки, призывая встать — все-таки виновница торжества, стоило что-нибудь сказать. Саваде пришлось дождаться, пока шум за столом стихнет. За это время она успела окинуть беглым взглядом всех присутствующих: Хару с улыбкой слушала рассказ Найто, сидящего слева от девушки и занявшего одну из сторон стола; за ним, напротив Миуры, расположился Фон, а после него Ву — иллюзионист и Ураган аркобалено негромко переговаривались, будучи готовыми в любой момент обратить все внимание на младшую хозяйку дома; сидящая после хранителя Тумана Нана молчала, оглядывая, подобно дочери, гостей — всем ли удобно; после старшей Савады сидел Дино — парень выжидающе смотрел на Тсунаеши; дальше расселись дети, активно дерущиеся палочками, словно мечами; Шоичи, которому место досталось по соседству с Ламбо, в углу, старательно игнорировал все выкрики Бовино и иногда уклонялся от возможного удара; между ним и Киоко сидел Гамма, который тоже молчал и немного мрачно взирал на остальных, ожидая, когда смолкнет шум, и подруга сможет говорить. Наконец, все замолчали, и обратили взгляды на Тсунаеши. Девушка радостно улыбалась: несмотря на хаос, присущий и былым временам, не возникало ощущение неправильности происходящего. Все было так, как должно было быть. Все были на своих местах, хотя и было смутное и малопонятное ощущение, что пока что все же кого-то не хватает. Не зацикливаясь на этих мыслях, младшая Савада собралась с мыслями и медленно заговорила. — Я плохой оратор, и не знаю, что стоит говорить в таких ситуациях. Поэтому я скажу, что думаю, ладно? — девушку поддержали аплодисментами. Возникло немного странное, но забавное ощущение, и Тсунаеши улыбнулась еще счастливее. — Многих из вас я давно не видела; другие в это время были рядом со мной и помогали преодолевать трудности. Я благодарна каждому из вас. Учителю — за то, что предложил эту поездку, она действительно мне помогла. Гамме-сану — за то, что постоянно меня выручаешь. Шоичи-куну — за помощь с учебой. Ву-сану — за поддержку. Девочкам — за то, что не забывали, ваши письма всегда поднимали мне настроение. Найто-кун, а ты вообще будто бутылочка концентрированной энергии и хорошего настроения! — над столом разнесся разноголосый смех. — Ламбо, И-Пин, Фута, спасибо вам, что ждали меня и помогали маме! Мама, — голос девушки потеплел, и Нана немного смущенно прикрыла ладонями щеки, — ты всегда меня поддерживаешь, всю жизнь. Даже когда меня нет дома, ты все равно со мной. Спасибо тебе за это. — Ну что ты, Тсу-тян, — неловко засмеялась женщина, но было видно, что ей приятно слышать это. — Дино-сан, а тебе спасибо, что ты тоже оказался здесь. Я действительно очень рада тебя видеть, — младшая Савада отодвинула стул и поклонилась всем. Она лучше всех осознавала, что без каждого из этих людей она бы не справилась. — Прекрасная речь, Тсунаеши-тян, а ты говоришь — не оратор! Вот бы мне уметь так говорить! — восхищенно выдал Лонгчемп. Юношу поддержали одобрительными возгласами и редкими аплодисментами. Речь, хоть и была по-своему простой, вышла все же замечательной. — Ну когда-а мы сможем начать е-есть? — протянул Ламбо. Почему-то всем стало ясно, что он прерывает такой момент не из вредности, и даже не от извечного голода, а потому, что тоже смутился. Тсунаеши, у которой немного покраснели щеки от волнения, вернула стул на место и уселась — сразу же к ней повернулись Киоко и Хару, — а Нана все-таки объявила, что можно приступать. Приступать было к чему: стол просто ломился от разнообразных угощений, начиная со сложнейших блюд итальянской кухни и заканчивая самыми необычными угощениями кухни японской. Ламбо заявил было, что все это он съест сам, но И-Пин очень вовремя хлопнула его по руке, удерживая от того, чтобы ребенок влез на стол. Шоичи принялся успокаивать Бовино, припоминая, к чему может привести его «только спокойствие». Под рокот разговоров и смеха пролетело больше часа; атмосфера установилась очень теплая и дружественная. Абсолютно каждый чувствовал себя спокойно — ощущения не обманули Тсунаеши, всем нашлось место как за столом, так и среди собственно компании. Насытившись (а некоторые и объевшись), люди стали постепенно покидать стол, чтобы пройтись и «растрясти жирок». Заметив, что Дино тоже встал, младшая Савада тихо извинилась перед Хару, с которой как раз разговаривала (точнее, пыталась объяснить — безуспешно, — что на Гамму она смотрит так же, как и на остальных), и выскользнула следом. Все-таки перед названым братом у девушки был своеобразный долг, который стоило оплатить хотя бы рассказом. Каваллоне как будто этого и ждал — он вышел в коридор, где больше никого не было, и можно было спокойно побеседовать. — Дино-сан, — Тсунаеши улыбнулась, подходя ближе. — Мне хотелось кое-что сказать, но тогда не стоило. Спасибо тебе за то, что тогда не выдал. Ты ведь видел меня в аэропорту? — Видел? Нет, я никого не видел, — глава Каваллоне широко и немного хитро улыбнулся. — Но все равно я рад. Я был прав, решив, что тебе это нужно. Да и давно я не видел, чтобы гражданский навел столько шороху в теневом мире. Это даже забавно. — Это не то, чем я стала бы гордиться, — девушка передернула плечами. — Неужели в мафии все так серьезно? — Я немного преувеличил, но шуму действительно было много. Особенно до тех пор, пока Емицу не вернулся из Намимори. Это потом он отменил поиски, уж не знаю, в чем дело. Хотя Азуро, кажется, до сих пор не может этого оставить. Это даже странно немного выглядит. Вы все-таки не так долго знакомы. — Азуро волнуется? — удивленно спросила Савада. — Уже меньше. — А ребята? — Поначалу все они рвались в Намимори. Кроме Кеи, конечно… — Каваллоне усмехнулся. — Кстати, раз упомянули Кею, должен же я объясниться? Думаю, ты сама поняла, что он уехал из Италии. Я могу его понять: их препирательства с Азуро и Михелем иногда выходили за границы семьи, а это недопустимо. Да и Девятый вечно пытался давить… Неудивительно, что наш свободолюбивый Кея решил просто уйти — очень в его духе, как думаешь? — А Найто-кун был прав, когда говорил, что тебя отправили… наказать Хибари-сана? — обеспокоено спросила девушка. Дино засмеялся — его дорогую сестрицу так просто не изменить. В этом было ее превосходное качество — несмотря на обстоятельства, не терять своих самых лучших черт, в частности, вечного беспокойства обо всех. — Вообще-то да. Не буду врать, я собирался это сделать, но выяснилась забавная вещь. Тебе уже известно об истинности хранителей, я так понимаю? Ты ведь даже начала их собирать — и погоди возмущаться, я ведь знаю, что чаще всего это происходит случайно. Так известно? — Да, — девушка медленно кивнула. — Учитель и Ву мне рассказывали. — Совсем забыл, у тебя ведь и новый учитель… — протянул Каваллоне как будто безрадостно, но быстро вернул улыбку. — Так вот, по закону подлости, или насмешке судьбы, уж не знаю, Кея оказался моим истинным хранителем. Он завершает набор. Еще и связку случайно провели, он же никогда не слушает, что ему говорят, — Дробящий Мустанг тяжело выдохнул и скорчил несчастное выражение лица, что Тсунаеши не удержалась от негромкого смешка. — А мне вот теперь объяснять Девятому, почему я не могу его убить или приказать кому-то это сделать. А еще слушать, как Орфео капает на мозг насчет такого безбашенного хранителя. Да и остальные довольны вряд ли будут. Зато Реборн точно еще долго будет издеваться. — А как дела у Реборна? — осторожно поинтересовалась Савада. Она даже слегка съежилась, будто ждала, что от одного упоминания имени бывшего репетитора тот материализуется как по волшебству. — Я бы и хотел сказать, что хорошо, — уже вполне серьезно ответствовал Каваллоне, — но это не так. Они с Азуро никак не могут найти общий язык. Опять же, не понимаю, в чем там дело, но Азуро упирается и никак не признает Реборна. Ты знаешь, Реборн, хоть и садист, но умеет к себе расположить и достучаться, но не в случае твоего брата. Они по-прежнему как будто совсем чужие, и все уроки Реборна проходят впустую. — Вот как… — Тсунаеши опустила голову, скрывая немного печальное выражение. Дино был прав, говоря, что аркобалено Солнца умеет к себе расположить. Несмотря на все его выходки, Савада до сих пор немного скучала по репетитору. Он, может, и был малолетним садистом и киллером мирового класса, но все же он был тем, кто провел с ней рядом полтора года, помогая справляться с проблемами. По-своему помогая, и в основном эти проблемы и подкидывая, но человек ко всему привыкает. И было немного обидно, что брат не может этого понять. Может быть, у него были причины, но девушка не знала их. Если бы только общение с прежними друзьями не прекратилось… — Дино-сан, когда я заговорила о ребятах, ты перевел тему, — вдруг поняла Тсунаеши. — Что-то не так? Наступила долгая пауза. Савада уверенно смотрела на названного брата. Тот же нахмурился, но взгляда не отводил — врать Тсунаеши не хотелось. Проще было обо всем умолчать, надеясь на ее извечную невнимательность, но треклятая вонгольская интуиция не оставила даже шанса. Гипер-интуиция была как ничто полезна в боях, но в обычной жизни она была камнем, балластом, висящим на шее и открывающим самые неприятные стороны жизни. В этом Каваллоне сочувствовал и Тсунаеши, и Азуро. — Мне не хотелось об этом говорить, — вымученно улыбнулся Дино. — Но кажется, они свыклись. Смирились, во всяком случае. Я уже говорил, что поначалу они рвались тебя искать. Теперь же… они влились, успокоились. Гокудера даже собачится с хранителем Грозы — подозреваю, из-за места Правой руки. Хотя я могу ошибаться, я теперь редко к ним заглядываю. Но такое ощущение, что у них теперь все как раньше, только вместо тебя — Азуро. — Вот как… — Савада слегка закусила губу, но потом улыбнулась. — Я рада. — Что? — Это лучше, чем если бы из-за меня они все это время волновались. Это ведь я прекратила общение — Дино-сан, только не спрашивай, почему я это сделала, я не могу сказать. Но я не хотела, чтобы они забрасывали свои жизни. Я ведь продолжила двигаться вперед, было бы нечестно, если бы это сделала только я. Поэтому я рада, что у них все нормально. — Что ж, вижу, аркобалено Урагана на тебя хорошо действует, — с сомнением, но все же удовлетворенно кивнул Дробящий Мустанг. — Да и с друзьями тебе тоже повезло. Орфео говорил, ты признаешь их как хранителей. — Это все Ву, — смешливо фыркнула Тсунаеши. — Он иногда упрямее осла, никак не переубедить! Вот и проще согласиться. — Звучит немного знакомо; Ромарио тоже было не переубедить, когда я еще не хотел быть мафиози, — Каваллоне засмеялся, и девушка подхватила его смех. В коридор вышла улыбающаяся Нана — она еще в кухне услышала смех из коридора, и заключила, что «дети» обсудили все, что надо было. В руках женщина держала записку еще годовалой давности: она почти совсем забыла о ней. — Тсу-тян, прости, что мешаю, — Нана улыбнулась и подошла ближе, протягивая дочери листок. — Я только что вспомнила. Это тебе от Ланчии-сана. — Ланчии? — пораженно переспросила Тсунаеши. Кольцо на цепочке (девушка убрала его на время пребывания в Намимори) на шее потеплело, будто отвечая на вопрос. — Да, тот милый молодой человек из Италии, — женщина энергично кивнула. — Он приезжал после твоего отъезда. Очень расстроился, что не застал тебя, но попросил передать послание, когда ты вернешься. — О-о, Ланчия! — воскликнул выскочивший в коридор Найто. — Замечательный человек! Расспрашивал, все ли у тебя в порядке. Мы с ним, кажется, даже поладили! — Ланчия… это тот, который помог нам с Варией? — задумчиво протянул Каваллоне. — Он самый! — Приезжал… расспрашивал… — информация вываливалась так быстро, что девушка не успевала осознать. — Ланчия-сан приезжал ко мне? — Ну да! Говорил, что как только узнал о твоем отстранении — сразу приехал, — понизив тон почти до шепота, ответствовал Лонгчемп. — Но не успел. Я ему и посоветовал оставить хотя бы записку. Разворачивай скорее, я тоже не знаю, что там! Тсунаеши почти на автомате развернула сложенный вчетверо листок. Заглянувший Саваде через плечо Лонгчемп радостно рассмеялся и чуть ли не захлопал в ладоши. — Авв, вот что называется «Краткость — сестра таланта»! Очень хорошее пожелание! Теперь Ланчия нравится мне еще больше! — восхищался Лонгчемп.. У Тсунаеши тем временем губы сами собой растянулись в счастливой улыбке. На листке было написано всего два слова: «Удачи, Тсунаеши».