Мы не выбирали, где родиться — Но мы выбираем, кем нам быть… (Корсика — Раны)
Квирино Ларго был одной из многих «линий обороны» организации Sicuro — самой действенной (не считая последней и самой опасной), но вместе с тем самой нелюбимой. Этот человек, прозванный в организации «Зевсом Громовержцем», был самым старшим из членов организации и фактически даже не входил в нее официально. Неизвестно как, но он, выходец из Испании, умудрился добиться определенных высот в военной карьере в Италии, и ныне носил звание генерала (редкость для его возраста). И хотя ни он, ни сама организация не собирались афишировать свою связь, взаимодействия им избежать не удавалось. В очередной раз отклоняя заказ на поиск нынешнего местоположения несостоявшейся Вонголы Дечимо, глава организации не знал, что в этот раз заказчик будет не столь умным, как предыдущие, и попробует насесть. И уж тем более «Корабль Арго» не ждал, что хакерам семьи заказчика удастся обойти их компьютерную защиту — в допустимых пределах, конечно. Действительно важные данные были засекречены на несколько уровней выше. То, что можно было обнаружить, взломав более «слабую» часть защиты, не имело особой важности — лишь кодовые имена членов организации, и так, в общем-то, известные во всей мафии (имена «Отмененных созвездий» передавались из уст в уста). Зато взлом этой информации давал сигнал к тому, что можно переходить к куда более действенным способам защиты. Разумеется, вторженцев предупреждали о том, что последствия их наглости будут самыми нежелательными, но далеко не всегда недовольные отказом заказчики, чья гордость по-своему была уязвлена, догадывались вовремя остановиться. Иногда в игру после этого вступал «Громовержец», и на семью глупца падала жестокая кара — полиция, у которой было достаточно информации, чтобы засадить как минимум всю верхушку за решетку (ссориться с подобной информаторской организацией действительно неразумно). После этого остатки семьи добивались подручными средствами — в таких случаях организация не скупилась на взаимодействие с врагами провинившегося клана. Прием грязный по-своему, но «Корабль» не любил, когда к его детищу тянули руки, да и люди, не умеющие принимать отказ, его раздражали. Этот случай оказался одним из подобных. Хакеры наседающей семьи были весьма хороши: быстро обошли дозволенную линию защиты и почти успешно справлялись со второй, за которой скрывались уже настоящие имена членов организации и кодовые имена клиентов — что, конечно, мало что могло бы дать, потому как раздавались они без какой-либо понятной нормальному человеку системы. Эта утечка тоже не так уж и страшна: во-первых, полученными данными наглецы просто не успеют воспользоваться, а во-вторых, это было не так важно, как реальные имена заказчиков (чья защита — одно из двух условий, выставленных Стражами порядка в мире мафии) и местоположение главной базы организации. Те, в свою очередь, оберегались уже пуще зеницы ока, да еще и были зашифрованы таким образом, что расшифровать их смогла бы только «верхушка» самой организации: «Корабль Арго» — глава; «Скипетр», — заместитель главы и по совместительству его названый брат; и «Лаг» — третий человек в организации, отвечавшая за проверку заказчиков. Вражеские хакеры сдаваться не желали, и, пока техник самой организации с говорящим прозвищем «Цербер» сдерживал чужой натиск, периодически громко ругаясь — что обычно выдавало его восхищение достойным соперником — «Корабль» отправился на встречу с «Громовержцем». Еще одна причина, по которой глава организации Sicuro не любил помощь своего товарища — тот выбирал для встреч людные места, почти всегда на улице, и, как назло, дни такие обычно были солнечными и слишком теплыми. — Здравствуй, «Арго», — с таким видом, будто произносит самое обычное имя, изрек черноволосый мужчина, опустившийся на скамейку рядом с ожидающим его человеком. — Снова требуется мое вмешательство? — Если бы не требовалось, я бы и не обращался к тебе, — резонно ответил тот, едва-едва касаясь пальцами, затянутыми в перчатки, полы светло-серой шляпы в приветственном жесте. — Кто знает. В детстве тебе нравилось простое общение, — пожал плечами Квирино, не глядя на своего собеседника. — Но не с тех пор, как ты подался в военные, — спокойно ответил «Корабль Арго», и его собеседник заметно помрачнел. — А ты влез в мафиозные дела, но я же не стону по этому поводу. Оставим наши споры, лучше скажи, чей это прокол. — «Южная Стрела», — невозмутимо сообщил глава Sicuro. Он отметил, что его собеседник слегка нахмурился. — Она уже не первый раз подводит тебя, — еще более тяжелым тоном, чем обычно, изрек «Громовержец». — Почему ты до сих держишь ее подле себя? Помяни мое слово, однажды эта девица сведет твою ненаглядную организацию в могилу, и даже я не смогу помочь. — Хватит, — холодно оборвал «Корабль» и чуть вздернул подбородок, но поспешно опустил голову так, чтобы тень от его шляпы полностью накрыла лицо. — Она такая же Сегура, как и мы с тобой, и «Скипетр», и все остальные. К тому же, «Стрела» не виновата, что ей попадаются заказчики, которые не умеют принимать отказ. — С тобой бесполезно спорить, — выдохнул Квирино, вновь пожимая плечами. — Это твое дело. Так кто в этот раз решил, что он самый умный? Вместо ответа собеседник подсунул ему средней толщины папку. Текст в ней на первый взгляд представлял собой набор букв: не было даже пробелов. Ларго тяжело вздохнул — на расшифровку данных уйдет некоторое время, а, его-то, похоже, и не было. Его приятель от природы был немного скрытен, что, пожалуй, даже свойственно любому носителю атрибута Дождя, но «Громовержец» знал «Корабля» почти всю жизнь того, и прекрасно понимал, что в этот раз вражеский хакер пробрался куда дальше, нежели бывало прежде. И хотя лично его, Квирино, имя нигде не упоминалось, в знающих руках имеющаяся информация могла навредить — не так уж трудно углядеть связь между членами организации и военным, который подозрительно часто умудряется повязывать мафиозные семьи, — нужно только хорошо поискать и поднять архивы, засекреченные по его же личному приказу. — Там упрощенный шифр, — будто прочитав мысли собеседника, изрек «Арго». — Не тот, который используем мы со «Скипетром». — Еще бы там был он, — Ларго с отрешенным видом взял папку и спрятал в простой коричневый дипломат. — У меня бы ушла вечность, чтобы это расшифровать. Постараюсь разобраться со всем поскорее. — Спасибо, «Громовержец», — вновь касаясь пальцами шляпы, кивнул вставший со скамейки глава Sicuro. На мгновение блеснули в солнечных лучах стекла очков, отдающие голубоватым цветом. — За все, что ты для нас делаешь. — То, что я делаю для вас, еще и способствует моему скорейшему продвижению по службе, — Квирино снова пожал плечами и тоже поднялся. — Но я рад, что могу помочь моим друзьям. Ах да, — вдруг окликнул он, когда «Арго» уже отошел на приличное расстояние. Мужчина заинтересованно замер и обернулся, с любопытством поглядывая на «Громовержца» — все-таки нечасто тот возобновлял законченный разговор. — Ответь мне на два вопроса. — Я слушаю, — вернувшись, «Корабль» остановился шагах в трех от собеседника. — Первый: ты ведь понимаешь, что на этом все не кончится, и люди будут продолжать пытаться выяснить, где сейчас несостоявшаяся Вонгола. И не все будут спокойно принимать отказ. Так почему бы тебе не начать давать им то, что они хотят? — Примерно по той же причине, по которой даже Альянс ничего не знает, и по той же, почему О’Хьюз молчит, — немного подумав, заявил глава Sicuro. — Сеньорита Савада больше не часть мафии, а значит, она под защитой. Второй вопрос? — Выборочность твоих действий забавляет, — без тени улыбки изрек Квирино. — Ты ведь встречался с ней. С несостоявшейся Вонголой. Я прав? — Было дело, — ухмыльнулся «Арго». — Я даже оказал ей небольшую услугу, так что, если вдруг окажется, что маленькая сеньорита окажется в состоянии мне помочь, я стребую этот должок. Бывай. «Корабль» отсалютовал рукой, развернулся и быстро зашагал прочь. Провожающий его взглядом Ларго нахмурился: его приятелю взгляд в будущее был совершенно не свойственен.* * *
Новость о новых кандидатах на место Облака десятого поколения Вонголы разнеслась чересчур быстро. Уже через несколько часов после появления брата и сестры Пьянета в поместье, несмотря на уже почти ночное время, заявился Савада Емицу, причем с довольно неожиданным сопровождением. Базиль за весь прошедший с момента замены наследника год так ни разу и не сунулся сюда. Он вообще еще не встречался с новоявленным наследником, находя подчас самые нелепые отговорки; Емицу, впрочем, достаточно хорошо знавший своего ученика, не осуждал юношу. Базиль слишком хорошо сдружился с Тсунаеши, чтобы запросто принимать такой ход вещей. Еще больше юношу коробил тот факт, что Хаято, Такеши и Рехей последовали за Азуро вместо того, чтобы остаться с подругой — ученик старшего Савады еще во время Конфликта колец заметил, что парни по-своему привязаны к Тсунаеши, и не мог понять, что могло заставить их принять такое решение. Так что с ними юноше встречаться тоже не хотелось. Но вечно избегать встреч с представителями десятого поколения было невозможно, тем более, что некоторые члены CEDEF были искренне уверены, что именно Базиль унаследует место Внешнего советника, когда Емицу решит уйти на покой, или же, по более плохому сценарию, погибнет. Сам Савада не спешил делать громких заявлений, а Базиль не спрашивал, потому что, несмотря ни на что, по-прежнему доверял своему наставнику, и был готов принять любое решение. Тем не менее, исключать подобную возможность не стоило, а значит, и иметь какой-никакой налаженный контакт с Десятым и его хранителями было необходимо. Гокудера, который попался им на пути одним из первых, только молча кивнул, приветствуя новоприбывших. Хаято вообще Базиля недолюбливал, потому как тот в свое время слишком много времени проводил с тогда еще «Джудайме», и Урагана не волновало, что это было ради тренировок, и именно помощь Базиля была решающим фактором в победе младшей Савады над Занзасом. Причем отношение это было в немалой степени взаимным — слишком шумный Ураган еще тогда, год назад, немного напрягал Базиля своими криками о вечной преданности на каждом шагу, а теперь, когда эти заверения еще и оказались ложными, и вовсе раздражал. Такеши был более словоохотлив, но он быстро понял, что Базиль неспроста целый год не давал о себе знать, и не стал навязываться. В отличие от менее проницательного Рехея, который прицепился, как колючка, расспрашивая бывшего боевого товарища о его делах, в упор не замечая хмурых взглядов обоих членов CEDEF. Хранители, заменившие недостающих, не спешили попадаться на глаза, хотя их личности все же были интересны ученику Емицу. Хотя бы потому, что эти люди не предавали оставленную, почти брошенную в Намимори Тсунаеши. И к ним у Базиля заранее было больше уважения, чем к тем, кто это сделал. Следуя за учителем, юноша вскоре оказался у двери в кабинет Девятого, где замер в нерешительности. Он не был уверен, позволят ли ему войти, и нужен ли он там вообще. Но Емицу мягко подтолкнул ученика, и тот немного нехотя вошел в кабинет. Тимотео, в отличие от старшего Савады, Базиль не слишком доверял после отстранения Тсунаеши. В кабинете, помимо старика, были светловолосый парень, почти копия портрета Вонголы Примо (должно быть, это и был Азуро, нынешний наследник), и еще двое людей. Они без всякого сомнения были близнецами, причем похожими настолько, что в первый момент Базилю показалось, что у него двоится в глазах. Но через несколько мгновений юноша понял, что отличий тоже хватает — одна из незнакомцев при более детальном рассмотрении оказалась девушкой, хотя мешковатая, явно удобная для сражения, одежда, короткие волосы и не слишком женственная фигура незнакомки мешали понять это сразу. — Девятый, — Емицу учтиво поклонился головой и с едва заметной улыбкой перевел взгляд на светловолосого юношу, который выглядел хмурым. — Здравствуй, Азуро. Наследник ответил коротким кивком и с легким беспокойством, проявившимся только в выражении его лица, покосился на людей, стоящих у него за плечом. Один из близнецов, парень, вертел в руках половину кольца Облака, и будто совершенно не замечал, что атмосфера в кабинете царит немного мрачная. Его сестра, наоборот, крепко сжимала кулак, где явно держала вторую половину вонгольского кольца, и смотрела на всех вокруг с ощутимым вызовом, который выдавал скорее не готовность бороться за свое, а просто опасение, что ей откажут и выгонят. Базиль смотрел на них с хорошо скрытым интересом. Хибари отличался вспыльчивым нравом, это юноша помнил еще с Конфликта, но одновременно был обладателем колоссальной силы и поистине ужасающей воли — стоит только вспомнить, что Кея единственный из всех хранителей смог преодолеть действие яда, обойдя в этом плане даже куда более опытных и подготовленных варийцев. После такого хранителя этим двоим будет сложно не остаться навсегда в тени упущенного Хибари — слишком тот стал известен в Альянсе. — Емицу, друг мой, — добродушно улыбнулся Девятый. Базиль, вставший позади учителя, едва удержался от комментария, что не верит этой улыбке ни на йоту. — Прошу прощения, что вызвал тебя так неожиданно, но возник вопрос о замене хранителя Облака. Как видишь, пришлось снова разделить кольцо — в этот раз кандидата два, и выбрать одного сложно. Они не хотят бороться, да и я бы не позволил, хватило нам одного Конфликта. Поскольку этот вопрос я решить не могу, пришлось вызывать тебя. — Вы хотите спросить, кого из них выбираю я? — сразу переходя к делу, спросил Савада. Базиль отметил, что Азуро еще сильнее нахмурился. — Вообще-то я думал о том, чтобы действительно дать им на время половинки кольца. В конце концов, кольцо всегда оказывается у того, кто его заслуживает. И такой вариант устраивает Азуро, не так ли, мой мальчик? — уточнил Девятый. — Это так, — впервые подал голос Масси. Он не спешил смотреть на отца или его сопровождающего, но Базиль все равно заметил странность — в синих глазах наследника не отражалось совершенно никаких эмоций. Как будто они застыли. Было ли это результатом отличного владения собой, или же еще чем-то, но этот факт Базиля насторожил: слишком сложно понять, врет ли парень, или искренен. — Вы считаете это подходящим вариантом? — удивился Емицу. — Это поможет избежать споров, а именно они нам сейчас и не нужны. Вне Альянса затишье, и это настораживает, — проговорил старик, прикрывая глаза. — Нам лучше бы быть готовыми ко всему, а два хранителя Облака могут оказаться полезнее, чем один. — Если вы и Азуро одобряете этот вариант, то и я не буду спорить, — Емицу слегка развел руками. — Я не говорю, что считаю это правильным, ты должен сразу это понять, сын, но вы можете это сделать. Однако я должен предупредить, Азуро, ты наверняка просто не понимаешь этого, но ситуация, при которой кольцо попадет к своему истинному владельцу, может быть любой, и чаще всего — очень плачевной. Просто будь готов к худшему исходу. — Что ты имеешь в виду? — насторожился хранитель Неба десятого поколения и тут же перевел взгляд на Девятого. Тот все так же невозмутимо улыбался, и почему-то от этого факта у наследника по спине пробежал целый табун мурашек. — Такие ситуации уже случались, — Емицу кожей чувствовал, что Тимотео не очень-то нравится, что подчиненный это рассказывает, но продолжил. — В том числе и в Вонголе. В трех из четырех случаях один из кандидатов погибал. Непонятно, просто ли это совпадение, или судьба. Говоря не о Вонголе: Лал из-за вмешательства Колонелло незавершенное проклятие аркобалено оставило на память шрам — ситуация была похожей. — Вы сказали «в трех из четырех случаях», — неожиданно заговорил один из близнецов. — Значит, шанс на благополучный исход все-таки есть? Один к трем — не так уж мало. — Шанс всегда есть, и все зависит от того, насколько вы суеверны, — заявил Девятый. Емицу, обратил внимание Базиль, взглянул на старика с толикой раздражения, заметить которую было нелегко, особенно не зная мужчину так хорошо, как знал Базиль. Затем юноша перевел взгляд на наследника, с интересом ожидая его решения — было сложно составить о нем какое-либо впечатление вот так, с ходу, но его подход к ситуации мог помочь с этим. — Я не могу подвергать вас опасности, — покачал головой Азуро. Взгляд его был обращен только на девушку, как показалось Базилю. — Это наша проблема, — твердо заявила та. — Мы рисковали, уже уезжая сюда, неужели ты думаешь, что мы с Марко не готовы к трудностям? Ты меня знаешь, Азуро, я не отступлю только из-за дурацких суеверий. Марко тоже упрямый осел, так что забудь. Наследник Вонголы вздохнул, как показалось Базилю, обреченно, и не стал продолжать спор. По-видимому, это действительно было бы бесполезно. Хотя и немного пошатнуло и без того хрупкую веру ученика Емицу в то, что Масси все же может оказаться неплохим боссом — если уж он не способен даже убедить своих, судя по всему, друзей в чем-то, то сможет ли он совладать со всей Вонголой, насчитывающей больше семи тысяч человек? С другой стороны, позволять подчиненным самим принимать решения и самим же отвечать за последствия этих решений — это тоже работа главы семьи. — В таком случае, считаю вопрос исчерпанным, — изрек Тимотео, поднимаясь из-за стола и подходя к кандидатам на место хранителя Облака. — Я надеюсь и искренне верю, что вы двое не подведете нашу семью и сможете достойно показать себя. Старик поочередно пожал руки Марко и Марселлы и улыбнулся теперь уже вполне искренне. Парень в ответ на это тоже улыбнулся, его сестра оказалась куда более сдержанной, но все равно было видно, что она рада принятому решению и благодарна за слова напутствия. Как минимум это значило, что их с братом принимают, а значит, оба они смогут быть отныне рядом с Азуро. Девушка никогда и никому бы не призналась в этом (наверное, даже себе), но она немного завидовала в свое время Витторио, когда Азуро заявился в Галлиполи, чтобы попросить старого друга стать его хранителем. Да что уж там, даже Михелю повезло оказаться в числе ближайших соратников Масси, хотя он и сбежал давным-давно из мафии и старался держаться от нее подальше. Наверное, даже то, что они с братом открыли свое Пламя, было лишь результатом нежелания проигрывать этим двоим. — Ну, а теперь, думаю, вам всем стоит отдохнуть, — добродушно изрек старик и отступил. — Вы все, должно быть, устали после дороги. Я прикажу подать ужин, а потом можете отдохнуть, я попрошу Ганаша показать вам ваши комнаты. Емицу, Базиль, вы тоже можете остаться, если хотите, мой дом всегда рад вам. Савада благодарно кивнул и принял приглашение: все-таки на улице уже давно все погрузилось во тьму, да и вечером был сильный ливень, и часть дорог к этому времени могла стать опасной. Базиль и не подумал спорить наставником, и, хотя его не очень радовала мысль провести ужин бок о бок с теми, кому он не мог простить то, что оставили Тсунаеши, он решил все же присмотреться к хранителям новым — не только к кандидатам на место Облака, но и к Грозе с Туманом.* * *
Продолжиться идиллической картине воссоединения своеобразной семьи помешал Хибари — непонятно как он умудрился довольно быстро переместиться к Дино и Тсунаеши и замахнуться. Савада зажмурилась и сгруппировалась, предчувствуя, что в этот раз уклониться не удастся — Каваллоне все еще обнимал ее. В последний момент, когда девушка уже приготовилась к самому худшему, Дино вдруг развернулся, не выпуская «сестренку» из объятий и принимая удар на свои ребра. Удар был сильным, да и Тсунаеши слишком удивилась, поэтому, покачнувшись, парочка завалилась на землю: глава семьи Каваллоне снова умудрился защитить Саваду от удара, так что приземлилась девушка на него. Дино поспешил успокаивающе улыбнуться, пытаясь убедить тем самым названую сестру, что все в порядке, хотя у него наверняка ныли ребра, да и без ушиба спины при падении явно не обошлось. — Кея, тебе не следовало этого делать, — прокряхтел Каваллоне, поднимаясь с земли и помогая Тсунаеши встать. Савада обеспокоено осмотрела своих друзей: все трое выглядели чуть ли не взбешенными. Причем, если Гамма не скрывал своего отношения к Хибари, взирая на него с открытой злостью, то у Найто только в глазах мелькнул опасно-злой огонек, и это было куда страшнее угрожающего взгляда Гаммы — действия его хотя бы можно было как-то предугадать и при опасности остановить, в отличие от непредсказуемого Лонгчемпа, с его гипертрофированными чувствами. Дино же выглядел раздраженным, даже хлыст снял с крепления, наверняка уже даже приготовившись к настоящей драке. Хибари при виде этого довольно ухмыльнулся — он наконец-то смог правильно направить свое Пламя, чтобы остановить распространение чужого, так что недееспособной осталась только левая рука — не так уж страшно. Чтобы драться, ему хватит и одной правой. Юноша топнул левой ногой, сбрасывая легчайшее Пламя Дождя, и бросился вперед — Каваллоне успел отскочить в сторону, подальше от Тсунаеши, которая совершенно растерялась. Она и отвыкла совсем, что кого-то нужно разнимать — ее спутники, может, и не всегда и не во всем соглашались между собой, но все же не доводили дело до глупых и бесполезных боев. Да и вообще, в спорных вопросах ребята чаще обращались к ней, почему-то абсолютно доверяя ее интуиции. Раздался выстрел. В этот раз настоящий: громкий, почти оглушающий. Гамма, только собравшийся вмешаться, с растерянностью взглянул сначала на Хибари — истинного монстра, сумевшего просто-напросто отбить пулю, — и затем на Найто, сведшего брови у переносицы. Такие, как он — веселые, жизнерадостные и всегда улыбчивые, — обычно были поистине страшными в гневе, и Лонгчемп только лишний раз это подтвердил. Кея насмешливо хмыкнул и продолжил атаковать — Дино только избегал ударов, постепенно отступая и не спеша переходить в наступление. Хибари не понимал его причин (в отличие от того же Гаммы, который сразу понял, что этот «братец» его подруги просто хочет увести опасность подальше от них), и атаковал все яростнее. Наверняка втемяшил себе в голову, что Дино не сражается с ним, потому что не считает равным, — а недооценки своих способностей Кея не переносил. — Тсуна, я к тебе зайду позже! — воскликнул Каваллоне, скрываясь за поворотом, куда его потеснил Хибари. — Орфео, займись тут всем! Шум борьбы стих. Стало слышно едва уловимое потрескивание — Гамма, прежде слишком сосредоточенный на защите подруги, огляделся и едва не шарахнулся в сторону — их с Тсунаеши и Найто окружала тончайшая почти прозрачная оболочка зеленоватого оттенка. Именно оболочка и потрескивала подобно электрическому разряду. Она совершенно не вредила тем, кто находился внутри, и это было немного странно. Нахмурившись, Гамма подошел к самой границе оболочки и протянул руку, надеясь, что удар током, если и будет, то окажется не слишком сильным. Однако едва он коснулся зеленоватой сферы, та растворилась в воздухе, снова не причинив вреда. Стоящий рядом и все видевший Найто удивленно присвистнул. Нетрудно было догадаться, кто именно создал грозовую защиту, пусть даже неосознанно — прежде ощущение Пламени от Гаммы было в разы слабее, чем теперь. Скорее всего, парень впервые зажег свое Пламя, и то, что первым его делом оказалась защита Неба, впечатляло. Правда, это не меняло чуть настороженного отношения Лонгчемпа к Гамме — тот слишком напоминал бывшему кандидату в наследники Томазо Гокудеру, который, несмотря на все свои уверения в верности, бросил подругу, да еще и, судя по тем письмам, до сих пор был опасен для нее. Гамма удивленно озирался, видимо, все еще до конца не осознав, что сейчас сделал и как. Только странная усталость навалилась на него, но юноша не собирался проигрывать в сражении собственному организму — им еще предстояло вернуться домой к Тсунаеши. Девушка, кстати, вела себя на удивление тихо после выстрела, хотя, казалось бы, после него она должна была первой пытаться всех успокоить и примирить. Решив отложить вопрос о неожиданно пробужденном Пламени, Гамма развернулся, еще до этого краем глаза заметив, что подруга сидит на земле. Теперь, рассмотрев ее, он одновременно смутился и перепугался: девушка осталась в одном нижнем белье, и теперь обнимала себя руками за подтянутые к груди коленки, покачиваясь из стороны в сторону, и тихо плакала. Из ее головы тонкой струйкой текла кровь, но при этом девушка выглядела живой. Разве что очень-очень подавленной. Лонгчемп, решивший, что уже можно прекратить следить за поворотом (на случай, если Хибари вдруг решит вернуться), тоже обернулся. На секунду он замер в растерянности, а затем, ойкнув, кинулся к девушке, на ходу снимая куртку и поспешно накидывая ее Тсунаеши на плечи. Та, почувствовав давление, подняла голову, заглянула в глаза бывшего одноклассника и вдруг произнесла: — Мое будущее определенно ужасно, — тон девушки был почти замогильным, в ее глазах не было ни капли привычного жизнелюбия — только страх и непонятное разочарование. — Мое будущее совершенно точно ужасно. Ты же знаешь, Найто-кун. Сколько бы я не убегала от той судьбы, девятнадцатилетия мне не пережить. — Тсунаеши-тян, прекрати, пожалуйста, — мягко попросил Лонгчемп, легко встряхнув подругу за плечи. — Не нужно рассказывать это здесь и сейчас. Здесь холодно, ты заболеешь. Пойдем лучше домой, у тебя одежда испортилась. — А зачем? — безжизненно поинтересовалась Савада, переведя вдруг взгляд на подошедшего Гамму, который выглядел одновременно испуганным, обеспокоенным и разозленным. — Я все равно умру. Знаете, мне ведь нравился Гокудера-кун, я даже шоколад ему хотела приготовить на день Святого Валентина, но пришлось в итоге делать всем… Я думала, что он, хоть и доставляет много проблем и разрушений, очень искренний, и я могу верить ему. И Ямамото… я думала, что он дружит со мной, потому что ему хочется, и думала, что он не оставит меня при первой же возможности. Даже Рехей… он оставил даже свою сестру, на что мне было надеяться? — девушка всхлипнула. — А потом эта дурацкая базука, море трупов, убитый Мукуро, это страшное будущее… я думала, если что-нибудь изменю, смогу спасти их, уберечь от беды. Азуро, ребят, папу с Базилем, Дино с его семьей, Мукуро, убитых аркобалено, даже Варию! Но это все бесполезно, они все просто умрут, и я с ними. Так зачем бороться? — Потому что лучше умереть, пытаясь защитить кого-то, чем просто сдавшись? — неожиданно серьезно и твердо спросил Гамма. Он отстранил (точнее даже отпихнул) замершего в нерешительности Найто и сам уселся напротив девушки, заглядывая ей прямо в глаза. — Я не понимаю, что происходит, но, кажется, ты говорила об опасности для тебя и для твоих близких из Вонголы. Ты можешь бояться соваться в тот мир: я понимаю. Но ты должна продолжать бороться ради своих близких людей, ради их защиты. Даже если это безрассудно, и я буду первым отговаривать тебя от необдуманных поступков, я знаю, как сам поступил бы в ситуации, когда в опасности дорогие мне люди. Я бы боролся несмотря на ни что, даже если шансов на победу нет совсем. Я не думаю, что твои бывшие др… хранители заслуживают твоей защиты, но ты упоминала отца и других, и я думаю, их нужно защищать. Просто не делай это одна, и тогда ты справишься. Тсунаеши с безразличным видом выслушала монолог друга. Слезы ее остановились, прекратив смешиваться с кровью из раны во лбу (та начала затягиваться, что смотрелось странно для человека, незнакомого напрямую с работой особых пуль), оставив на лице девушки только едва видные влажные красноватые дорожки. Гамма, вошедший в раж, собирался продолжить, но Савада снова открыла рот. — Мафия страшная. Я не создана для нее, и не хочу никого втягивать в эту борьбу. Да и кто мне поможет? Никому не нужна Никчемная Тсуна, ведь она даже кандидаткой на пост десятой Вонголы не смогла быть. Бороться бессмысленно. — Я хочу тебе помочь! — в один голос изрекли почему-то разозлившийся Гамма и подскочивший ближе Найто. — Ты не никчемная, — убежденно заявил голос, которого и быть-то тут не должно было. Вся троица повернула головы в сторону сотканного из иллюзии клона Ву. Иллюзия ничего не сделала, но до ушей Тсунаеши, Гаммы и Найто донеслась приглушенная мелодия флейты, и девушка в одно мгновение оказалась одета в теплую одежду. — Втемяшила себе в голову глупость. Не хочу слышать это больше. Не хочу чувствовать твое отчаяние. Я тоже готов тебе помочь. Всегда. Абсолютно. Не смей опускать руки. Ты Небо. Прекрасное. Гармоничнейшее из всех, кого я знал. Ты больше Небо, чем кто-либо еще. Так что не смей сдаваться. — Но ведь нет смысла бороться: что я могу сделать? — всхлипнула Савада. Гамма скрипнул зубами. — Жить, — просто сказал Найто, привлекая к себе внимание подруги. — Чтобы избежать того будущего, тебе достаточно просто жить, помнишь? Будущий Ламбо просил у тебя только этого. И Ву прав: забудь про дурацкую кличку, ты не никчемная, ты Небо, причем самое лучшее! Простые люди такими не могут быть! Остальные просто ничего не понимают! Ты уже сделала гораздо больше, чем они смогут за всю жизнь! И не им обзывать тебя кличкой, которая даже близко тебе не подходит! — Ты правда так думаешь? — утерев лицо рукой, спросила Тсунаеши. — Мы все так думаем, — уверенно ответил за Лонгчемпа Гамма. — И не просто думаем, а знаем. Не сомневайся. Девушка судорожно вздохнула, прикрывая глаза. Когда она вновь открыла их, выражение их казалось просветлевшим. С последовавшим за этим выдохом развеялась и аура отчаяния, окружившая Саваду. Она улыбнулась почти облегченно, и, опираясь на протянутую Гаммой руку, осторожно поднялась. С одной стороны, ей было стыдно за все произошедшее и сказанное (взяла и выболтала перед Гаммой то, о чем должна была молчать, да еще и мафию помянула так, что сложно уже сделать вид, будто ничего не было). С другой — выговорилась, поняла, что от «никчемной» действительно остался только бледный призрак в ее собственной голове, так пока и не отделившийся от самосознания, и, в конце концов, была честной с друзьями. Это стоило пары минут отчаяния. — Спасибо вам, ребята, — девушка низко поклонилась в искренней благодарности. Ее наконец-то отпустило чувство собственной беспомощности и никчемности, так неожиданно навалившееся из-за пули Отчаяния. Да, она боялась довериться во всем кому-то, помимо себя самой и, возможно, Фона, и потому не могла справиться. Теперь же она наконец-то смогла отворить последнюю дверку в свою душу, не боясь, что ее снова оставят, предварительно наигравшись с ее миром вдоволь и забыв после вернуть все на места. Она верила своим друзьям, знала, что они не обманут, и чувствовала, что они точно смогут помочь ей. Все вместе они со всем справятся, это точно. Нужно только захотеть и поверить. Желания и раньше было достаточно. Теперь вот и вера появилась — прежде всего в саму себя. И опора, самая лучшая: друзья. Хранители. Именно хранители — только теперь девушка стала понимать, что это значит. — Все это хорошо, — изрек иллюзорный Ву, привлекая к себе внимание. — Только радоваться рано. Где-то рядом другой иллюзионист. Он пробивает мою защиту. Опытный, — молодой человек вытянул правую руку вперед; стало видно, как от нее отделяется синий дымок, что говорило об ослаблении иллюзии. — Достаточно сильный. Долго я не продержусь. Слушайте внимательно. Скоро моя иллюзия рухнет. Вы станете уязвимы. Я постараюсь добраться до вас. Сообщу Шоичи. До тех пор вы сами должны справиться. Я не понимаю намерения этого человека. Говорить однозначно не могу. Будьте осторожны. Едва договорив последние слова, иллюзия рассеялась, и Тсунаеши невольно втянула голову в плечи — она почувствовала волну незнакомого Пламени Тумана. Их с Гаммой и Найто почти не задело и совсем не причинило вреда, но все-таки это было неожиданно, так что Савада бездумно схватилась за рукав куртки Гаммы, мысленно радуясь, что теплая одежда, сооруженная иллюзией Ву, осталась на месте: все-таки декабрь не самый теплый месяц, да и сражаться, если придется, в нижнем белье неудобно. Впрочем, об опасности гипер-интуиция не предупреждала и вообще вела себя слишком уж тихо. — Все в порядке, не волнуйтесь, вреда никому не причиню, я вообще вас защищать пришел, — скороговоркой проговорил молодой темноволосый мужчина. Это был явно европеец, но национальность была не единственным, что привлекало в незнакомце внимание. Черный пиджак в крупную красную клетку был единственным относительно теплым предметом его гардероба — не было ни куртки, ни пальто, хотя температура на улице была чуть ниже нуля. Так же не было и шапки с шарфом или хотя бы перчаток, но при этом мужчина даже не ежился, похоже, совершенно не замечая холода. На среднем пальце левой руки незнакомца было плоское серебристое кольцо с гравировкой — надпись Тсунаеши со своего места разобрать не смогла. Помимо внешних особенностей обнаружились и внутренние: от мужчины исходило ощутимое Пламя Тумана, но совсем не похожее на Пламя Ву или того же Мукуро. Оно было мягче и теплее, и вместе с тем как будто само выражало некоторое доброе снисхождение хозяина по отношению к застывшим перед ним подросткам. — Не бойтесь, синьорина, мне сказано оберегать Вас, — улыбнулся мужчина, впериваясь взглядом почти невозможно-черных глаз в глаза Тсунаеши. Страха та не почувствовала, наоборот — ответила столь же открытым взором. — Мы с Вами не знакомы напрямую. Меня зовут Орфео Коста, я хранитель Тумана семьи Каваллоне. Наслышан о Вас, особенно в ходе прошлогодних событий. Савада моргнула — от игры в «гляделки» при холодном ветре у нее заслезились глаза (иллюзионист же будто совсем не испытывал неудобств), и кивнула, ненавязчиво и успокаивающе сжимая запястье Гаммы. Она отчетливо слышала, как Дино говорил что-то вроде «Орфео» перед тем, как скрыться, уводя за собой Хибари, но значения в тот момент словам названого брата не придала. — Савада Тсунаеши, приятно познакомиться, — кивнула головой девушка, по-прежнему не отходя от Гаммы. С ним она чувствовала себя защищенной. — Хотя Вы наверняка в курсе. Я благодарна Вам за готовность помочь, но Вы разрушили иллюзию моего друга, — немного поразмыслив, Тсунаеши улыбнулась. — Хранителя. И он теперь наверняка беспокоится за нас. — Хранитель? — забавно удивился мужчина и встряхнул правой кистью руки, будто стряхивая с пальцев воду. — Мне не сказали, что у синьорины есть хранители. Дино снова налажал?.. — будто спрашивая у себя самого, фыркнул Орфео. Савада удивленно приоткрыла рот: было удивительно слышать от взрослого и, пожалуй, довольно представительно выглядящего мужчины подобные слова и даже интонации. Так, как он выразился о главе Каваллоне, обычно высказываются давние друзья друг о друге, в шутку стараясь помянуть чужие недостатки и в то же время будто говоря «и я эти недостатки терплю, цени». — Это неважно, впрочем. Я думал, это враг. Извиняюсь в таком случае. Немного навязчивое ощущение атрибута Тумана пропало, и меньше, чем через минуту неподалеку появился Ву. Тсунаеши, переведя взгляд на него, с удивлением поняла, что он настоящий. Можно было только удивляться, как он умудрился так быстро собраться и добраться сюда. Наверняка бежал, судя по красному лицу и немного тяжелому дыханию. Это дорогого стоило: спортивностью Ву точно не отличался. Коста, недолго думая, вышел вперед и поклонился головой в знак приветствия и улыбнулся вполне дружелюбно. Ву, явно этим сбитый с толку, ответил не сразу, сначала посмотрев на своих друзей и осторожно прощупывая пространство рядом с ними своим атрибутом. Только убедившись, что все действительно в порядке, а Савада нисколько не боится, иллюзионист соизволил вернуться взглядом к несостоявшемуся сопернику и подозрительно сощурился — можно было подумать, что он и вовсе закрыл глаза. — Теплый прием, ничего не скажешь, — смешливо изрек Орфео. — Я думал, ты проигрываешь мне только в опыте, но ошибся. Ты действуешь поспешно. Или… о, — мужчина бросил взгляд на Саваду и вернулся к Ву. — Я понял. Тебе не нужно лишний раз думать о том, что происходит с твоим Небом, потому что ты это знаешь. Неужели вы связаны? Удивительно, твое Пламя чистое, в отличие от моего. Что ж, если вы скажете, что связка произошла случайно, я окончательно пойму, почему Дино называет синьорину сестренкой, учитывая, что Азуро Масси этого так и не заслужил, хотя тоже у Реборна учится. Коста говорил слишком быстро, не давая собеседникам не то, что слова вставить — понять о чем именно он говорит. Складывалось впечатление, что разговаривает он не с Ву, хотя смотрел мужчина именно на него, а сам с собой. Черные глаза живо поблескивали, выдавая интерес хозяина, и иногда посматривали на напряженно молчащую Тсунаеши — та мало что понимала из его слов, хотя Орфео предусмотрительно говорил на английском. Непонимание заставляло девушку не то, чтобы волноваться, но все-таки быть настороже. — Что вы знаете об Азуро? — решившись, Савада с трудом вклинилась в «полотно» чужих рассуждений, даже не веря, что ей ответят. Но Коста на пару мгновений замолчал, переводя внимательный взгляд на Тсунаеши, и легко, но снисходительно улыбнулся. — Ваш брат, синьорина, недавно серьезно рассорился с Хибари Кеей, поэтому мистер Непокорность здесь. Кроме того, Азуро Масси постоянно конфликтует с Реборном, но в целом его дела неплохи — Альянс постепенно принимает его как наследника. Что касается лично вас, то в теневом мире очень много желающих найти слабое место половины верхушки Вонголы, так что уехали вы тогда очень своевременно. Еще вопросы? — Вы что-то говорили про связку и Дино-сана, — неуверенно проговорила девушка. Она не была уверена, стоит ли это спрашивать, но что-то в запутывающем потоке слов иллюзиониста заставило ее слушать внимательнее. — Ну да, Вы связаны со своим хранителем Тумана. Мы с Дино тоже. Случайно это вышло — все три раза, — Орфео хмыкнул. — Предвосхищая вопрос: Дино связан с тремя хранителями, кроме Дождя, Грозы и Облака. С первым из практических соображений: Дино у нас Небо, так сказать, с примесью — есть в нем что-то от Солнца, и это же свойство коснулось всех, кто с ним связался — случайно, повторюсь. Связка с Дождем пользы не принесет, только ослабит, потому как атрибуты Солнца и Дождя полярны, так что с Боно Дино взаимодействует все меньше. С Ромарио Дино на одной волне мне и представить сложно. Ну, а Облака у нас пока нет. Ну, хранители синьорины, что же вы молчите? — Зачем вы здесь? — хмуро спросил Гамма. Тсунаеши даже не успела заметить, когда друг успел приобнять ее за плечи, словно стараясь защитить, пусть даже прямой угрозы не было. — Ты и Каваллоне. — Никакого уважения к старшим, — вздохнул вполне искренне Коста. — Синьорине может не понравиться то, что она услышит. Да и ее маленькую иллюзию — ее собственную, прошу заметить — о добром старшем братике Дино может разрушить. А я Туман, мое дело не разрушать, а созидать, так что… — Вы приехали «наказать» Хибари-семпая по законам мафии? — перебил Найто. Как Савада не силилась, она никак не могла понять, что думает ее неожиданно серьезный в данный момент друг. — Именно так. Девятый не любит подобных эксцессов, знаете ли, — Орфео кивнул. — Он вообще-то надеялся то же самое сделать и с остальными еще год назад, когда они оставили свое Небо. Хм, по крайней мере, теперь я вижу, что не такое уж «свое». Хотя и не смогли бы они это сделать, будь синьорина для них истинным Небом. — Вы хотите сказать, — забормотала было Тсунаеши, но Коста не дал ей закончить. — Не знаю, что Вы подумали, синьорина, но да. Это была проверка для Ваших несостоявшихся хранителей, они ее не прошли, но Азуро Масси состроил из себя благородного рыцаря и встал на их защиту. Всех деталей не знаю, я там не присутствовал, и полагаюсь только на нашу с Дино связь, так что… — И какого черта ты так легко разбалтываешь секреты своего Неба? — хмуро спросил Гамма. Дино ему не слишком нравился, но сам себя молодой человек уже искренне считал хранителем Тсунаеши, и по себе знал, что ни за что бы не стал говорить кому-то постороннему обо всем, что с девушкой происходит. — Какой тогда из тебя хранитель? — А с чего ты взял, что это секреты? И кто сказал, что все, что я говорил — правда? — премило улыбнулся Орфео. — И потом, Дино доверяет синьорине безоговорочно, этот парень-иллюзионист мне нравится, парень с пистолетами забавный, а ты так держишься за синьорину, словно она спасательный круг, а ты в открытом море и не умеешь плавать. Ты мне не нравишься, но даже я понимаю, что без разрешения синьорины ты и слова сказать о моем Небе не посмеешь. А от посторонних ушей мы защищены, уж поверь. — Защищены? — переспросила Тсунаеши. Тон ее был немного натянутым — она вообще-то не очень хотела это знать, но надо было как-то вмешаться и не дать Гамме наделать глупостей. — Иллюзия, разумеется, — отмахнулся Коста, как будто ничего значительного не произошло. — Ну, синьорина, я относительно ввел Вас в курс дела, так что сможете поболтать с Дино о чем-то более интересном, нежели мафия, не так ли? Рад стараться. Орфео отвесил шуточный поклон. Савада краем глаза заметила, как перекосилось лицо Гаммы (и из-за чего он так злится только?). Ву, как только услышал об иллюзии, принялся осматриваться вдвое внимательнее, чем до этого. И только Найто, снова улыбающийся во все тридцать два, выглядел совершенно спокойным, разве что молчал слишком долго, то ли присматриваясь к иллюзионисту, то ли просто запоминая все, что тот говорит. — Зачем Вам это? — все-таки решилась продолжить расспросы Тсунаеши. — Это Дино-сан попросил Вас сделать? Девушка ожидала подтверждения, но почему-то совсем не хотела: лично она предпочла бы все это услышать лично от названого брата, нежели от человека, которого совсем не знает, и пусть даже интуиция не считает его опасным и вообще Орфео — хранитель Каваллоне, этого было недостаточно, чтобы ему безоговорочно довериться. — О нет, задушевные разговоры Дино не слишком жалует, но на других не перекидывает. Но поверьте, синьорина, куда интереснее ему будет послушать, где Вы были все это время, и все ли у Вас хорошо. А судя по тому, что я видел (но я ничего не слышал, защита Вашего иллюзиониста довольно неплоха, да и не слишком мне хотелось знать, на что Вы жалуетесь в отчаянии), Вам будет, что ему рассказать. — А вот это уже не твое дело, — процедил Гамма. Еще замечание о том, что он «держится за синьорину, словно за спасательный круг» немало разозлило его. — Тебе лучше знать, — Коста пожал плечами. — Чужое Небо меня действительно не интересует. Это не значит, что я не буду ее защищать, если понадобится, я окажусь рядом, а ты не будешь справляться с этой обязанностью — Дино все-таки зовет ее сестрой. — Ах ты! — окончательно разозлившийся Гамма отпустил Тсунаеши и кинулся с кулаками на иллюзиониста, но неожиданно перед ним появился как всегда сверкающий улыбочкой до ушей Найто. — Уйди с дороги! — Не поддавайся на провокации, ты же Гроза, а не Ураган, — радостно оповестил Лонгчемп, и не подумав даже сдвинуться с места. — Не заставляй Тсунаеши волноваться, а то я разозлюсь! — Ребята, прекратите ругаться! А Вы, Орфео-сан, перестаньте задирать Гамму! — не выдержала Тсунаеши. Она догадывалась, что если не вмешаться сейчас, потом может быть поздно. — Вы все ведете себя как дети малые! И Гамма, и Найто открыли рты, явно собираясь начать оправдываться, но в итоге оба промолчали, да еще и выглядели оба виноватыми. Орфео, глядя на них, разве что не засмеялся — явно подумал про «подкаблучничество», но благоразумно промолчал. — Ладно, извините, не удержался. Твой грозовой щит на самом деле был хорош, особенно для первого раза, — примирительно улыбнулся Коста, посчитав, что пора уже и заканчивать играться с детьми. — Я могу попробовать уговорить Ромарио дать тебе пару уроков, чтобы развить эти навыки — у кого-кого, а у него опыта владения Пламенем Грозы не занимать. Не думаю, что он согласится, но все же. — У Ромарио-сана Пламя Грозы? — удивленно протянула Тсунаеши. Она вдруг поняла, что иллюзионист и раньше упоминал извечного подручного Дино, причем в необычном качестве. — Он хранитель Дино, — заявил Орфео, отвечая сразу и на заданный, и на возможные дальнейшие вопросы. — Был первым из… — мужчина запнулся не середине фразы и неожиданно нахмурился. — Нас. Его и без того почти совсем черные глаза еще больше потемнели — могло бы показаться, что, стоит в них заглянуть, и тебя затянет в душащую пустоту. Само выражение лица Косты мало изменилось, но почему-то было ясно, что он в ярости, и незнание причин этих изменений заставляло беспокоиться еще сильнее: разгневанный иллюзионист — это по-своему жутко. — Этот огрызок, — процедил Орфео. Тсунаеши и Ву единственные уловили новую волну чужого, отчего-то бушующего Пламени. — Прошу меня простить, появились неотложные дела. Надеюсь, синьорина, Ваши хранители смогут Вас уберечь, если что. Ни девушка, ни ее друзья не успели и слова сказать, а иллюзионист уже исчез, оставив после себя лишь застывший в воздухе только вопрос — он был настоящим или же, подобно Ву, лишь иллюзией?* * *
Встретиться за ужином с хранителями Грозы и Тумана Базилю так и не удалось. На вопрос Емицу об их местонахождении Азуро разве что пожал плечами, заявив, что Вито не изволил отчитаться, куда его в этот раз понесло, но разоделся как на званый ужин (даже галстук нацепил!), а Михель сказал что-то про «море снега» и предупредил, что того, кто рискнет нарушить его небольшой отпуск, постигнет самая страшная кара, на которую только способен иллюзионист. Такеши к словам своего Неба добавил, что и Вито, и Михель перед уходом светились так, что отполированные подносы позавидовали бы. Больше Савада не спрашивал, а Базиль, все так же не имея желания разговаривать с Ямамото, Гокудерой и Сасагавой, не стал ничего уточнять, хотя и хотелось. Вместо этого юноша решил продолжить наблюдать за Азуро. Все-таки Масси был довольно странным. За ужином эксцессов не произошло — текло обсуждение успехов хранителей. Реборн, почти не выдавая своего недовольства, сообщил, что ему не нравится контроль Пламени Азуро (наследник в ответ на это зыркнул на аркобалено едва ли не с ненавистью). Емицу, как и Тимотео, почему-то не стали развивать эту тему, подозрительно быстро переходя на новоиспеченных кандидатов на место Облака — Девятый сказал, что уже послал за неким Талботом, чтобы посоветоваться с мастером по металлу, возможно ли использование разделенных половинок колец, так что вскоре этот вопрос должен был быть решен. Масси все это время вел себя тихо, в общую беседу не вмешивался и только иногда о чем-то тихо переговаривался с усевшейся слева от него (удивительно это или нет, но Хаято занял место по правую руку от Азуро, хотя обычно там сидел Гроза десятого поколения) Марселлой. Базиль не мог услышать, о чем они беседовали, да и не пытался, но видел, что разговор обоим приятен, из чего сделал вывод, что эти двое действительно близки. Хотя глаза наследника по-прежнему ничего не выражали, и это не могло не заставлять задуматься о причинах такой странной особенности. Ужин длился долго, закончившись лишь к полуночи. Первыми стол стали покидать хранители Девятого, ссылаясь на незаконченные дела и необходимость патрулировать территорию, затем комнату покинули «намиморцы», не желавшие лишний раз концентрировать на себе внимание Реборна. Ну, а дальше Базиль уже не мог сказать — он сам, извинившись, решил отправиться к себе в комнату и в одиночестве разложить полученные за день сведения по полочкам. Утро в особняке Вонголы началось шумно. Как и ожидалось, Реборн решил воздать своим игру… подопечным за день пропущенных тренировок, требуя с них вдвое больше, чем обычно. Базилю не повезло оказаться среди тренируемых, так сказать, чтобы подать пример остальным — как и больше года назад, ученик Емицу был самым подготовленным из присутствующих хранителей, исключая, пожалуй, только Азуро. Именно с ним Реборн и «попросил» Базиля побороться. В самый разгар «дружеского спарринга», направленного на «выявление сильных и слабых сторон друг друга для удобства дальнейшего сотрудничества» в зал для тренировок ввалились двое парней: один держал в руках искрящийся зелеными искрами железный шест (и это смотрелось нелепо вкупе с официальным, хотя и чуток потрепанным костюмом), а второй, выглядящий попроще, был с пустыми руками, но вокруг него вилось едва ощутимое Пламя Тумана, так что, пожалуй, в оружии для него необходимости и не было. Базиль, только-только перешедший в наступление и даже слегка потеснивший Азуро, с удивлением отметил, что оба парня двигаются в его сторону, и только теперь понял, что все наблюдатели куда-то исчезли. Не успел он и слова сказать, как пришлось уклоняться от острого наконечника чужой дзе и мотать головой, стараясь сбросить неприятное ощущение — неизвестный иллюзионист наслал на него ощущение чего-то липкого, похожего на мед, и это невольно сковывало движения. Азуро, поначалу растерявшийся, теперь бросился вперед, едва успев отразить атаку парня с шестом, явно намеревавшегося насадить Базиля на свое оружие, пока тот избавлялся от последствий иллюзии. — Черт возьми, парни, вы что творите?! — воскликнул Масси, оттолкнув парня в костюме. — Тебя спасаем! Реборн… вот черт! — тот поморщился и, наконец, опустил оружие. — Корсак, прежде чем я выскажу все, что думаю об этом аркобалено, лучше признайся, это не твоя шуточка? — Не моя, — хмуро подтвердил иллюзионист и отозвал свое Пламя. Базиль облегченно выдохнул. — Чертов мелкий… — процедил парень с шестом. Он наверняка собирался добавить еще пару нелицеприятных эпитетов, но усилием воли сдержался. — Эй, парень, ты извини, что мы так без разбору полезли. Мелкий засранец нас обманул. Ты как? По себе знаю, после иллюзий корсака может некоторое время штормить. — Все в порядке, — ответил юноша и наконец-то расслабился. Пламя Грозы и Тумана, да и готовность лезть в драку, чтобы защищать Небо, выдавали в новоприбывших тех самых Витторио и Михеля — Базиль был наслышан о них от учителя. Емицу явно отдавал львиную долю своего расположения хранителю Грозы; Туман же, по его мнению, был слишком похож на свой атрибут, так что вопрос доверия к нему (как и к любому другому иллюзионисту, по большому счету) постоянно нужно было пересматривать. — Блин, я только теперь понял, что посторонний бы не проник в зал тренировок, — почесав затылок (жест, очень похожий на жесты Ямамото, подумалось почему-то Базилю), неловко улыбнулся Согредо. — Но Реборн выглядел обеспокоенным, да и расписал все в таких красках, что у меня все из головы вылетело. Ты извини, еще раз. Меня, кстати, Вито зовут. — Базиль. Приятно познакомиться, — кивнул юноша. Он действительно был не в обиде — знал о методах тренировки Реборна, так что не особо удивился. Да и действия хранителей Грозы и Тумана считал правильными — безопасность Неба должна быть превыше всего. — Михель, — несколько небрежно изрек иллюзионист. Он, в отличие от Витторио, был настроен к незнакомцу скептически, то ли почувствовав Пламя Дождя, опасное для иллюзий, то ли все еще не доверяя до конца. В конце концов, Ферси невероятно везло прежде (или же наоборот) — аркобалено Солнца почти не устраивал ему подобных проверок. — Почему вы дрались? — Наверное, потому что это тренировочная комната? — передразнил его Согредо. — Это ведь была тренировка? Азуро и Базиль поочередно кивнули. Глаза хранителя Грозы подозрительно загорелись: даже Михель покосился на него с беспокойством, уже, кажется, догадываясь, что Витторио задумал. Видя, как некоторое недовольство на лице иллюзиониста сменяется предвкушающей улыбочкой, Базиль понял, что не ошибся. — Вы уже закончили? — деловито поинтересовался Согредо, не растеряв и доли энтузиазма во взгляде. — Я много слышал об ученике главы CEDEF, и мне интересно, насколько слухи правдивы. Не откажешь мне в совместной тренировке? Думаю, мне будет, чему у тебя научиться. Базиль слегка сощурился, вглядываясь в глаза собеседника. Боевой энтузиазм хранителя Грозы мало походил на экстрим Рехея или на извечную жажду боя Хибари. Вместе с тем было и что-то похожее на неумение боксера сидеть на месте и восхищение силой, что было свойственно Кее. Что ж, это могло бы оказаться интересным — люди, готовые учиться чему-то новому, заслуживали уважения. — Я думаю, нет смысла продолжать, раз уж нас прервали, — обратился ученик Емицу к Азуро. Тот согласно кивнул. — Нет, я не против спарринга. Заодно узнаю твой уровень и стиль борьбы получше. — Только сначала я хочу спросить кое-что, — вдруг изрек Масси, и все взгляды устремились на него. — Вито, где твой галстук? Вопрос мог бы показаться глупым (собственно, так поначалу и подумал Базиль), если бы не реакция хранителя Грозы. Тот, совершенно точно смутившись, запустил пятерню себе в волосы, растрепывая их, и как-то странно хмыкнул. — Какой галстук? У меня не было галстука! — с самой невинной улыбочкой соврал своему Небу в лицо Согредо. — Точно был, я помню, как ты вчера искал его, — возразил Азуро, на удивление весело усмехнувшись. — Верно, ты же вечно галстуки теряешь, — включился в беседу Михель. Базиль почувствовал себя лишним. — Куда ты их деваешь? Иллюзионист, в отличие от Масси, спрашивал с заметной насмешкой. Возможно, именно это и заставило Витторио взять себя в руки — не желая тратить время на переодевание, он просто снял пиджак и бросил его в сторону Ферси. Одежда опустилась на голову иллюзиониста, и прежде, чем хранитель Тумана успел устроить свою маленькую (в понимании самого Михеля, конечно) месть, спохватившийся Согредо забрал пиджак и уже куда более осторожно отдал его Азуро. — Ну, не будем тратить время! — бодро изрек хранитель Грозы. Он поудобнее перехватил свое оружие и вышел в центр зала. — Все, парни, не мешайте. Базиль, давай начнем! Все это было сделано так нарочито, что и ученик Емицу не сдержал усмешки. Все-таки Вонгола — тот еще оплот дурдома, независимо от того, какое у нее Небо. Бой шел нормально. Силы соперников были примерно на одном уровне — даже с учетом совершенно разных оружий, они вполне смогли зацепить друг друга несколько раз. Даже Пламенем ударить друг друга умудрились — сначала Базиль Пламенем Дождя прошелся по торсу Витторио, замедляя движения того, а потом сам не успел уклониться от удара шестом, и мог разве что порадоваться, что разряд был слабый — наверняка хранитель Грозы сдержал свою силу. В какой-то мере было даже весело. Сражение с достойным соперником — это всегда интересно (Базилю даже стало любопытно, насколько лучше станет драться его оппонент в режиме Предсмертной воли, даже думал о том, чтобы воспользоваться пилюлями Емицу), а когда противостояние еще и не преследует цели убить соперника, то еще и относительно безопасно. Что еще можно желать? Так бы продолжалось долго, если бы в какой-то момент Витторио не замешкался, в последний момент едва успев уйти от чужого удара. Он, бросив чуть слышное «извини», вдруг уклонился в сторону, отойдя на приличное расстояние от Базиля, повернулся к пустующим «трибунам» и, с криком «Повторяешься, корсак!» вдруг метнул свой шест на манер копья. Шест воткнулся в одно из сидений, и Базиль, наблюдающий за этими странными действиями, удивленно моргнул. Иллюзия разрушилась, открывая истинную картину: на трибунах почти в полном составе собрались хранители Десятого поколения, Реборн, Емицу, да еще и Крокан Буш в придачу — видимо, это он по просьбе Савады скрыл наблюдателей в иллюзии. Пострадавшее от оружия сидение было аккурат посередине между Михелем и Кроканом. В дополнение к этому совсем рядом, на один ряд выше, сидела Марселла, до этого тихо что-то обсуждавшая с братом. Крокан, который и занимался с Витторио, помогая ему учиться видеть сквозь иллюзии, удовлетворенно хмыкнул. Ферси с почти незаметным беспокойством косился на чужое оружие — не так уж сильно Витторио промахнулся, да и то сделал с явным намерением. Брат и сестра Пьянета тоже разглядывали шест — одна с опаской и заметным раздражением, второй почти с восхищением. Сидящий немного в стороне от остальных Такеши радостно улыбался: ему этот бой был интересен — все-таки они с Витторио дружили. Азуро смотрел на все это с неодобрением, но все же можно было ощутить исходящую от него гордость. Емицу и Реборн были куда сдержаннее остальных, и Базиль не мог точно сказать, что они думают, но уже то, что от обоих не исходили волны недовольства, неимоверно радовало. Что касается самого ученика Емицу, то он, оглядывая собравшихся хранителей десятого поколения, чувствовал спокойствие. Замена наследника освободила Тсунаеши от тяжкого, совсем не нужного ей бремени. А те, кто пришли на замену… на удивление вписались.