Не говори ничего — всё и так понятно без слов, Каждый из нас однажды делает выбор. Нам осталось пройти вместе только пару шагов, Небо уже стало иным, и снег уже выпал. (Flёur — Выбор)
Рождественское утро началось рано. С первого этажа раздался жуткий грохот, перебудивший добрую половину особняка. Из комнат потянулись люди: почти все одинаково зевали, едва выйдя за пределы своих спален, и плелись к лестнице; те же, кто жил на первом этаже, очень быстро стали собираться в общем зале. Посреди комнаты стояла громадная елка, украшенная немного аляповато, но с явным старанием. Прошлым вечером большая часть десятого поколения Вонголы убила довольно много времени, украшая рождественское дерево: не принимали во всеобщей забаве участия только Гокудера, не пожелавший толкаться в толпе народа вокруг несчастной живой елки, вскоре присоединившийся к нему Михель — он сказал, что устал (хотя на самом деле просто нижние ветви уже украсили, а до верхних иллюзионист просто не доставал), и Марселла, еще более категорично, нежели хранитель Урагана, отказавшаяся участвовать в подобных «забавах» — не вместе с «предателями», по крайней мере. Азуро, которому это все было высказано, впрочем, сказал остальным лишь, что девушка не очень хорошо себя чувствует. Масси не брался судить, насколько ему поверили, но решил оставить все так, как есть. Как бы там ни было, после двух часов веселья елка преобразилась до неузнаваемости: увешанная разноцветными шарами, гирляндами и «дождиками» она напоминала всем итальянцам детство, полное красок и веселья. Даже японцы поддавались всеобщему настроению, хотя в Японии Рождество праздновалось с гораздо меньшим размахом и не считалось таким уж важным праздником. Девятый, увидев плоды стараний своих преемников, похвалил каждого из них. Даже Реборн улыбался немного иначе, чем обычно, как будто и сам на какое-то мгновение окунулся в атмосферу приближающегося Рождества. Спать все расходились в хорошем расположении духа, как будто ожидая настоящего чуда. Поэтому даже раннее пробуждение не помешало хорошему настроению почти каждого из жителей поместья. Источником разбудившего всех шума оказался Марко: видимо, желая расположить под елкой свои подарки, он чуть не уронил несчастное дерево. Благо, смог удержать и поставить, как было, до того, как его «преступление» заметят. Однако попадали его коробки с подарками, как-раз таки учинив шум. Желая отвлечь от себя внимание, Пьянета с невозмутимым видом направился к подаркам. Но и это не могло обойтись без происшествий: парень так увлекся, напуская на себя независимый вид, что не заметил под ногами провод от гирлянды и умудрился споткнуться об него. В этот раз елка даже не покачнулась, а вот сам Марко проехался на коленях по паркету (все с тем же невозмутимым видом, словно так и надо) и врезался в подарки, развалив вполне себе аккуратную гору. Стоявшая сбоку коробка (самая большая из всех) завалилась на бок, жалобно чем-то брякнув. Это послужило сигналом: к елке ринулись чуть ли не наперегонки Витторио и Такеши, за ними рванул Рехей, чуть погодя и куда спокойнее подошли Гокудера и Михель, к ним присоединился Азуро и наконец, тяжело вздыхая, к рождественскому дереву приблизилась Марселла. Зашуршала упаковочная бумага, и хранители один за другим принялись восхищаться подаренным. Гокудера, казалось, был готов выпасть в осадок: ему достались два выпуска журнала «Загадки и тайны природы»: один номер у него уже был, но этот оказался подписан главой японской редакции, а второй еще даже не вышел в продажу. И если личность того, кто подарил второй, удивления не вызывала (Михель выглядел весьма довольным), то тот, кто подарил первый, действительно поразил. — Бейсбольный придурок!.. Где ты умудрился достать автограф самого Тацуми-сана? — Ха-ха, да он как-то был в Намимори, заглянул в ресторан старика. А ты так часто рассказывал про этот журнал, вот старик и запомнил, — беззаботно улыбнулся Такеши. — Но как забавно вышло, да, Михель? Хорошо еще, подарили не один номер, а то было бы неловко. — Ну да, — немного холодно ответил Ферси, не отрываясь от коробки в руках: Азуро со своей фанатичной любовью к морю умудрился накрутить настоящий морской узел из ленты, да еще и такой тугой, что вытянуть петли никак не удавалось. — Вау, я экстремально хотел ее! — заорал Рехей, потрясая зажатой в руке фигуркой какого-то боксера. — Вито, это точно знак, что ты должен заняться боксом, если знаешь такие вещи! — Нет уж, спасибо, — отмахнулся Согредо. Он из своей коробки достал какую-то изогнутую железку. Глаза юноши загорелись хлеще самого яркого фонаря. — Стриж, ты просто… просто… Мне не хватало именно этой детали! Как ты узнал? Теперь я смогу усовершенствовать свой мотоцикл! — О чем это он толкует? — негромко спросил Хаято, ткнув Ямамото локтем под ребра. — Вито — отличный механик, ты не знал? — удивленно спросил хранитель Дождя. — Он сам собрал свой мотоцикл. Ну, то есть, ему помогал отец, но в основном сам. — Откуда бы мне это знать, это не я с ним постоянно ошиваюсь, — огрызнулся Гокудера. В очередной коробке он обнаружил толстый том энциклопедии о взрывчатых веществах. — Спасибо, Азуро. — Было бы за что, — тот пожал плечами, рассматривая отличного качества подзорную трубу. — Хороший подарок, Рехей! Комнату заполнил гул: подарков было много, радости от них еще больше. Михелю достались наручные часы (подарок Азуро — весьма неплохой, учитывая, что Ферси считал своим лучшим качеством пунктуальность), новая рубашка от Марселлы; сборник самых сложных загадок — постарался Хаято; и целый пакет свежих листьев мяты: стоило его открыть, как всю комнату окутал характерный аромат, от которого лицо обожающего мяту иллюзиониста расплылось в истинно блаженном выражении — тут уже Марко почти засветился от гордости. Марселла молчала, но по виду ее было ясно, что она довольна. Мягкая игрушка в виде пушистой коалы, подаренная Небом десятого поколения, оказалась у нее на коленях. В руках девушка вертела серебряный кинжал — его подарил Михель. Несмотря на вроде бы коллекционное назначение вещицы, лезвие было очень острым — Пьянета до крови порезала палец, проверяя это. На левой руке ее уже красовалось небольшое кольцо с фиолетовым камнем: Марко, должно быть, очень постарался, чтобы найти кольцо, проводящее Пламя. Радости от подаренного не испортил даже парик с длинными локонами, явно не без иронии подаренный хранителем Грозы. Масси счастливо улыбался, рассматривая яркий том сборника лучших детективных историй двадцатого века. Гокудере пришлось очень постараться, чтобы выспросить у Михеля, что нравится их Небу, потому как сам Азуро о себе рассказывал весьма неохотно. От Ямамото Дечимо получил отличную модель гоночной машины — Такеши тоже пришлось расспрашивать Витторио, чтобы узнать, что лучше подарить, и надо сказать, что хранитель Дождя был удивлен, услышав, что Азуро — фанат гонок. Но больше всего Масси обрадовал подарок от остальных: скооперировавшись, Витторио, Михель, Марко и Марселла подарили ему хорошую гитару и комплект запасных струн — именно это и было в самой большой коробке. Пальцы, истосковавшиеся по игре, зачесались, и юноша неспешно пробежался по струнам: гитара была отлично настроена даже несмотря на падение , и звук был чистым и мелодичным, так что все остальные даже на несколько мгновений оторвались от своих подарков. Гокудера, распаковав коробку с самой яркой оберткой и заметив небольшой черепок, обрадовался было, но подаренная вещь оказалась… ошейником. Причем очень маленьким — пришитая черепушка была размером чуть ли не в половину остальной части. Подарок был не подписан, но судя по тому, как пакостно посмеивался Витторио, наблюдая, как Хаято достает из общей кучи коробку, дарителем был именно он. Взбешенный хранитель Урагана уже достал динамит, намереваясь взорвать шутника, но взгляд его упал на последнюю коробочку с его именем, да и сбоку замаячил Михель (который едва ли не урчал, не желая закрыть пакет с мятой), так что расправу Гокудера решил оставить на потом. Последний подарок был от Сасагавы, и был на удивление нормальным: шипованный браслет наподобие тех, которые Хаято носил. Ямамото подарили новую биту — Азуро извинился, что так неоригинально, но больше ничего ему в голову не пришло. Зато хранитель Дождя, кажется, был только рад, объявив, что теперь сможет играть в бейсбол с кем-то, а не один. От Витторио Такеши получил средство для ухода за мечом — очень полезная вещь, учитывая, как японец берег свой Шигури Кинтоки. И наконец, Рехей подарил товарищу дартс — вещь, немного непривычная Ямамото, но не менее интересная. Согредо, едва увидев изображение на коробке, тут же подошел ближе и предложил устроить попозже товарищеское соревнование. Предложение было принято на ура не только хранителем Дождя, но и Сасагавой с Марко, услышавшими их разговор. Сам хранитель Солнца кроме фигурки получил новые боксерские перчатки от Такеши и забавного вида кубок «Первое место в экстремальности» от Азуро. Последний явно выполнялся на заказ — это приятно удивило и даже немного растрогало Рехея. Недолго думая, боксер обнял Масси за плечи и заявил, что теперь Дечимо является почетным членом боксерского клуба. Наблюдая за ними, Марко радостно улыбался и попутно разворачивал свои подарки. Ему досталось всего две коробки, но парень был рад и этому — хотя бы потому, что ему подарили именно то, что он хотел. От сестры Пьянета получил книгу о созвездиях, а от Азуро, Витторио и Михеля компактный телескоп — вещь, о которой давно мечтал, но не мог себе позволить. Под восхищенные возгласы товарища к распаковке своих подарков приступил Согредо: до этого он наблюдал за реакцией остальных, оставшись этой реакцией вполне довольным. Кроме необходимой детали ему подарили модель British Vintage Black — одного из самых классных мотоциклов в мире (и как только Рехей угадал?), галстук (ведь Марселла тоже умеет подшучивать) и плеер новейшей модели, не требующий кассет или дисков. Гроза Вонголы даже почувствовал себя виноватым за то, что не стал ничего дарить Михелю. Однако его быстро отвлек Марко, объяснивший, что его подарок дожидается хозяина на заднем дворе, в одном из вольеров для охраняющих территорию собак. Азуро, услышав что-то про собак, едва заметно побледнел и тихо порадовался, что Пьянета не догадался притащить свой «подарок» прямо в дом. Витторио же и след простыл: наверняка помчался к вольерам, как был, даже не переобулся в уличную обувь, да еще и забыл коробку с подарком от Азуро. Под аккомпанемент всеобщих радостных возгласов и поздравлений из-под потолка медленно спланировал Реборн. Не изменяя традиции, он был выряжен на манер римского гладиатора: Азуро, уже научившийся предугадывать намерения репетитора, страдальчески закатил глаза. Вот умеет же аркобалено Солнца влезть в такой момент и все испортить! — Чаоссу, — объявил Реборн, расположившись на плече Такеши. — Вижу, у вас хорошее настроение. — Да, вот ты и решил его испортить, — буркнул Масси и тут же схлопотал оливкой в лоб. – Эй! — Как насчет небольшого соревнования? — не слушая возмущения ученика, хитро улыбнулся вечный ребенок. — Я уже вызвал ваших соперников. — Рождественское соревнование? Звучит интересно, — беззаботно изрек Марко. К нему присоединились Такеши и Рехей — дух соперничества был их извечным спутником, да и хранитель Дождя не сомневался, что Витторио тоже примет вызов. Остальные отнеслись к предложению с заметной долей скептицизма: Марселла тихо фыркнула и направилась к выходу из комнаты, Хаято нахмурился и опустил голову как будто виновато, а Михель только пожал плечами, мол, если так хотите, то пожалуйста. Азуро и вовсе попытался рявкнуть на аркобалено, чтобы прекращал свои дурные шуточки, но был заткнут очередной оливкой, с невиданной меткостью брошенной Реборном — аркобалено даже не смотрел в сторону ученика. — Да ладно вам, ребята, будет весело, — широко улыбнулся Ямамото Гокудере и Ферси. — А ставки будут так же высоки, как и всегда? — Проигравшая сторона будет неделю прислуживать выигравшей, а так же выплатит компенсацию в сто тысяч евро, — кивнул вечный ребенок. — Как обычно, малыш, — Такеши рассмеялся. Марко, выслушав условия, как будто даже сдулся, не став поддерживать товарища по Небу. Если часть с прислуживанием была не такой уж жуткой, то сто тысяч евро просто так не отдашь. — Если господин Реборн так хочет, — вздохнул хранитель Урагана смиренно. Михель удивленно на него покосился, но промолчал. Иллюзионист, в общем-то, уже достаточно хорошо знал о степени уважения товарища к лучшему киллеру последних поколений. — Это традиционное соревнование в стиле Вонголы. Если откажетесь, то будете дисквалифицированы и признаны проигравшей стороной, — как будто обиженным тоном протянул Реборн. — Да поняли мы! — прикрикнул Азуро. Он, похоже, смирился. — А кто наши соперники? Дино, как тогда, с Тсуной? — безмятежно поинтересовался Такеши. Слушающий его Гокудера чуть на месте не подскочил. Этот бейсбольный придурок ведет себя так, будто все нормально! Будто Тсунаеши и не пропадала на целый год, не оставив никаких знаков, где ее искать и более того — запретив это делать. Ямамото что же, считает, что все нормально? — Как ты смеешь так спокойно о ней говорить? — воскликнул Хаято. Все взгляды обратились на него: хранитель Урагана выглядел возмущенным. В душе Гокудера понимал, что не имеет права предъявлять подобные претензии, ведь и сам давно уже не так сильно волновался о подруге, хотя и до сих пор не знал, что с ней произошло и почему она уехала. Но хранитель Дождя вел себя так, будто все нормально, и Хаято этого совершенно не понимал. — О, какие страсти, — заинтересованно протянул молодой человек в желтом костюме, ростом обогнавший даже высокого Ямамото. Он появился так неожиданно, что Марко, сначала стоящий к новоприбывшему спиной и не заметивший чужого присутствия, аж подскочил. — Не буду вмешиваться в ваши личные дела, так что лучше промолчу. Ну что, аркобалено Реборн, кого нам предстоит судить?* * *
— Что это? — холодно спросил Хибари, глядя на стоявшую в проеме двери Тсунаеши, которая наверняка просто не решалась войти. Девушка держала в руках непрозрачный пакет и немного нервно сминала его ручки: идея навестить Кею в больнице, чтобы поблагодарить, уже не казалась такой уж замечательной. Хорошо еще, бывший семпай не спал, а то не сносить бы Саваде головы. — Фрукты и онигири от мамы, — глубоко вдохнув, изрекла девушка и все-таки прошла в палату. — Она просила передать пожелание скорейшего выздоровления. — Ты пришла только за этим, зверек? — ГДК проследил взглядом за тем, как посетительница кладет пакет на тумбочку рядом с его кроватью и поспешно отступает, будто опасаясь нарушить личное пространство «больного». — Нет, не только, — Тсунаеши покачала головой. Немного подумав, она села на стул в паре метров от кровати Хибари. — Вообще-то я пришла поблагодарить Вас. — Вао, это за что же? — Кея как-то странно усмехнулся. — За то, что навалял твоему дружку-Коню? — Вовсе нет, — девушка слегка нахмурилась, из-за чего ухмылка ГДК стала еще шире. — В прошлом году, когда вы… все уехали, у меня были проблемы с классом, но Комитет помог мне. Кусакабе-сан сказал, что это вы приказали им присмотреть за мной. Я благодарна за это. Было очень чутко с Вашей стороны… — Я сказал им присмотреть за тобой по другой причине, — раздраженно фыркнул Хибари. Он ожидал чего-то более интересного. — Я подумал, что ты можешь разочаровать меня и попытаться сброситься с крыши, к примеру. Это бы не пошло на пользу Намимори. — Да как Вы можете! — вспыхнула Савада и гневно нахмурилась. Не то, чтобы она совсем не думала в то время о том, чтобы сделать что-то подобное, но… — Я бы никогда не поступила так с мамой! — Кто знает, — пожал плечами Кея и достал из пакета контейнер с онигири. — Ты нередко ведешь себя глупо. — И вовсе нет! — нахохлилась Тсунаеши. — Вы ведь тоже часто ведете себя опрометчиво, Хибари-сан. — Вао, зверек злится, — глаза ГДК вспыхнули странным огоньком. — Так смешно. Мне интересно, что тебя так изменило, что ты теперь даже не боишься бросать мне вызов. — Я не… — девушка широко распахнула глаза и выставила руки вперед, как будто по привычке закрываясь от возможных ударов. — Я не хотела Вас разозлить! — Зачем-то строишь из себя прежнюю неумеху, — Хибари как будто разочарованно отвернулся. — Хотя я же вижу, что это уже не так. Я не понимаю твоих действий, зверек. В мире все просто: если стал сильнее, то не уподобляйся травоядным, не вертись среди них, а ищи достойных. А ты все делаешь наоборот. Зачем? — Вы не правы, — переведя дух, Савада расправила плечи. — В мире все гораздо сложнее и в то же время проще. Просто нет только черного и белого. А если Ваши слова про травоядных снова были камнем в огород мои друзей, то… — То что? Хочешь поспорить? — Да. Я просто хочу сказать, что Ваш подход к жизни неправильный. Друзья — это не стадо, как вы считаете, а опора. Вам интересно, что меня изменило, так вот мой ответ — именно они. Для меня они – то, что я хочу оберегать, как Вы — Намимори. — Я понял, что ты имеешь в виду, но не думай, что я согласен, зверек, — Кея прикрыл глаза и замолчал, пережевывая онигири. Тсунаеши отвела взгляд, рассматривая вид за окном. Они никогда не могла даже подумать, что когда-нибудь будет вот так сидеть рядом с Хибари-саном и говорить с ним, словно со старым товарищем. Страха перед «камикаросом» почему-то не было. Как не было и страха перед самим ГДК — он будто ушел вместе с прошлым. Теперь девушка видела перед собой не грозу хулиганов всея Намимори, но человека, трепетно чем-то дорожащего и стремящегося это защитить. — Хибари-сан, — нарушила молчание Савада. Кея повернулся к ней — парню было интересно, что еще может сказать «зверек». — Вы можете, конечно, не отвечать, но я хочу понять. Почему Вы вернулись? Не думаю, что дело только в Намимори. Вы ведь видели в Азуро достойного соперника. ГДК долго молчал, продолжая невозмутимо есть онигири. Тсунаеши опустила голову, подумав, что зря она это спросила — все равно ответа не дождется. Кея ведь не из тех, кто рассказывает о своих проблемах. Однако Хибари уже не впервые за время разговора удивил ее. — Это Небо было слишком несвободным, — изрек он, не глядя на собеседницу. Савада заморгала: она действительно не думала, что получит ответ. — И не только Небо. — Не только… что Вы имеете в виду? — встрепенулась девушка. Зазвеневшая колокольчиком интуиция заставила ухватиться за сказанное. — Ничего. Передай матери мою благодарность. А теперь уходи, пока я не разозлился, — ГДК откинулся на подушки и прикрыл глаза, тем самым обозначая, что собирается спать. Тсунаеши резко встала и открыла рот, собираясь повторить вопрос (да почему всего одна фраза показалась настолько важной?), но промолчала. Ослиное упрямство Кеи иногда становилось настоящей проблемой. — Простите за беспокойство. Выздоравливайте, — девушка поклонилась. Как-то неправильно разговор закончился. Дожидающийся сестру в коридоре Дино махнул рукой и закатил глаза — у уха он держал телефон, явно пытаясь что-то кому-то объяснить. — Я понимаю Ваше возмущение, Девятый, но что я могу поделать? Кея мой истинный хранитель. Каваллоне поджал губы, выслушивая, что ему говорят. Тсунаеши не стала подходить ближе, не желая знать, что именно говорит Тимотео. Это было не ее делом — девушка ушла из мафии и обратно не стремилась. — Где он сейчас?.. В больнице, — озадаченно ответил Дино. В трубке снова что-то заговорили, и лицо его разгладилось, даже появилась легкая улыбка. — Нет, я не буду забирать его в Италию. Для начала пусть выздоравливает, а там посмотрим. Да, я понял, скоро возвращаюсь. Сбросив вызов, парень облегченно выдохнул. Как он и предполагал, Девятый не оценил новости о том, что Хибари жив. Можно было только мысленно похвалить себя за то, что изъяснялся общими фразами: в конце концов, Тимотео совсем не обязательно знать, что сбежавший от Вонголы хранитель Облака лежит в больнице всего лишь с простудой. — Ну что, Тсуна, вы поговорили? — Дино ослепительно улыбнулся. Девушка неуверенно кивнула. — Вот и хорошо. Пойдем, надо еще Рождество отпраздновать, а мне уже скоро нужно возвращаться в Италию.* * *
— Сегодня вы не судите, — ухмыльнулся аркобалено. — Вы участвуете в традиционном соревновании в стиле Вонголы. Семья Вонгола против семьи Медьятриче. Хаято чуть не подавился воздухом. Семья Медьятриче на протяжении всех девяти поколений славилась своим нейтралитетом и точностью в решении конфликтных и спорных вопросов. Хотя, по слухам, наивысшей точности добился именно нынешний босс — до него таковым считался Шестой Медьятриче. Так что Гокудера был удивлен, поняв, что держащаяся в стороне от всего, что можно так или иначе связать с конфликтными ситуациями, семья будет им противостоять. В общем-то, Медьятриче была одной из немногих семей, в которые Хаято когда-то мечтал попасть — наравне с «могильщиками» Джиг. Так что даже простое соревнование было маленьким шансом приблизиться к ним. — Вообще-то Медьятриче не участвует в конфликтах и спорах, — немного возмущенно заявил Грегори. — Вызвать нас, чтобы втянуть в спор, было ошибкой, при всем моем уважении к тебе, сильнейший аркобалено. — Это же не конфликт, а дружеское соревнование, — протянул вернувшийся Витторио. В курс дела его ввели Марко и Такеши. — Тем более, — развел руками Фиори. — У нас не должно быть друзей или врагов, иначе точность решений в спорных вопросах поколеблется. А даже если и не поколеблется, кто-то может решить, что мы подсуживаем. Подобные забавы нежелательны. — Не будь столь категоричен. Можете для начала познакомиться. Я не буду настаивать, если вы откажетесь, — спокойно сказал Реборн. Представитель Медьятриче сощурился, глядя на него, и вздохнул. — Что ж, хорошо. Меня зовут Грегори Фиори. Я представитель семьи Медьятриче, а так же хранитель Солнца и советник, — говорил молодой человек твердо и уверенно, даже с ноткой какой-то игривости в голосе. — Должен признать, я давно ждал личной встречи с Десятым поколением Вонголы. Некоторые из вас успели навести шума, что слухи дошли даже до нас, — парень искоса посмотрел на нахмурившегося Гокудеру, пытающегося сохранить спокойствие и безмятежную улыбку Ямамото и не понявшего посыла Сасагаву. — Приятно видеть в первой десятке новую кровь; надоело быть там одним из самых юных. — Азуро Масси, — представился Небо Десятого поколения с пинка (в самом прямом смысле слова) Реборна. — Это мои хранители: Витторио, Хаято, Михель, Марко, Марселла, Такеши и Рехей. Приятно познакомиться. — Многовато имен, — изогнул бровь Грегори и снова окинул всех взглядом. — Должно быть семь, а вас восемь. — А, это потому, что у нас два претендента на пост хранителя Облака, — поспешил объяснить Такеши. Он чувствовал себя немного неуютно: несмотря на в целом доброжелательный вид гостя, было в нем что-то такое… заставляющее держать ухо востро. От Солнца Медьятриче чувствовалось легчайшее Пламя Неба (наверняка остаточное от главы семьи), которое казалось отталкивающим. Непонятно почему казалось, что оно каким-то образом воздействует на сознание, даже в таком малом количестве — не хотелось думать, какие ощущения будут, окажись обладатель этого странного Пламени рядом. — Я спрашивал твое Небо, Такеши, — мягко улыбнулся Фиори. Улыбка сама собой сползла с лица Дождя Вонголы. Он решительно не понимал, что это за странное чувство, внушаемое против воли этим приятным на вид человеком. Грегори был вежлив и доброжелателен, не повышал тона и никак не выдавал возможного недовольства, но чутье Ямамото вопило во весь голос — опять же, непонятно к чему призывая. То ли довериться, то ли бежать на другой конец планеты. — Все так, как сказал Такеши. Во избежание конфликтов внутри семьи мы решили, что стоит подождать и посмотреть, кто из кандидатов на пост хранителя Облака лучше подойдет на это место, — ровно проговорил Азуро. У него в душе царили схожие с Ямамото чувства — вонгольская интуиция не говорила ничего конкретного, но побуждала присмотреться к представителю Медьятриче повнимательнее. Неопределенность угнетала, но Масси ничего не мог с собой поделать. — Ясно, — кивнул Фиори. Действующий наследник Вонголы ожидал, что им предложат услуги посредника, но Грегори с самым невозмутимым видом отвернулся, взглянув на Реборна. — Хорошо, мы сделаем исключение, только в этот раз. Объясняй правила. — Все просто: в каждом этапе соревнования определяется победитель. Ему присуждается очко, в то время как у проигравшего очко отнимается. Победителем соревнования будет тот, у кого максимальное число очков, — объяснил вечный ребенок. — И в чем подвох? — Фиори скрестил руки на груди. — Подвоха нет, — аркобалено, кривляясь, ударил себя кулаком в железный нагрудник. — Это честное соревнование. — Ну-ну, — снова пробурчал Масси. В этот раз от непонятно откуда взявшейся оливки ему удалось уклониться. Вместо него прилетело Рехею, стоящему рядом с товарищем. Пока Азуро продолжал тихо возмущаться, а Сасагава оглядывался в поисках того, кто посмел бросаться едой, Реборн уже вышел на улицу. За ним потянулись и остальные: Такеши и Витторио принялись тихо обсуждать, что их может ждать, Марко пытался успокоить разошедшегося хранителя Солнца, Хаято и Михель предпочли молча обдумывать возможные перспективы. Марселла же предпочла остаться в поместье — принимать участие в подобных вещах она не собиралась. Витторио, оглядев поле, подготовленное для соревнования, громко присвистнул. Он не видел всего этого, когда направлялся на задний двор: щенок кавказской овчарки, подаренный Марко, затмил все остальное, да и шел он другой стороной двора. А посмотреть тут было на что. Несколько секций, отделенных друг от друга перегородками, занимали весьма большие пространства. Самую дальнюю было не разглядеть из-за расстояния. В других помещались самые разные предметы, не факт, что даже способные пригодиться в ходе противостояния. Больше всего удивляло то, что все секции окружал железный забор, и пройти можно было, похоже, только через одни ворота, которые захлопнулись в тот же момент, когда последний из компании будущих соперников ступил на территорию. — Что это значит? — спокойно спросил Грегори, бросив взгляд за плечо. Реборн насмешливо хмыкнул. — Пока соревнование не окончится, отсюда никто не выйдет. Кроме того, если я замечу, что кто-то пытается мухлевать, он так же останется здесь. До завтрашнего вечера. — Реборн не мелочится, — вскинул брови Витторио и снова осмотрелся. Место ему нравилось. Обычная тренировочная комната успела приесться, равно как и все ее секреты уже был выучены вдоль и поперек. От этого «загона» пока неизвестно, чего можно было ждать, и это в определенной мере радовало и интриговало. Михель, лишь на мгновение коснувшийся металлической сетки, отделяющей одну из секций от своеобразного «коридорчика», болезненно зашипел и затряс рукой: его ударило током. Гокудера, тоже собиравшийся поближе рассмотреть препятствия, поспешно отступил. — Секции можно пройти только в определенном порядке, — объявил Реборн. — Ток — еще самое безобидное, что может случиться, так что вы можете попробовать прорваться дальше, но за последствия я не ручаюсь, — аркобалено пожал плечами. — Не говори так, будто тебя это не касается! — рявкнул Масси и первым вошел в секцию, отмеченную цифрой «1». — А ты не лезь, глупый ученик, пока не объяснены правила, — невозмутимо ответствовал вечный ребенок и запустил в ученика целой горстью оливок и маслин. — Теперь именно ты примешь участие в первом испытании. Больше никто из Вонголы не может войти, пока не выявится победитель. Медьятриче, кто будет выступать от вашей стороны? — Я, — Грегори вышел вперед. — Каковы условия? — Зоркий глаз — залог успеха мафиози, — заявил Реборн. — Первое испытание — стрельба из лука. У каждого из вас будет по три попытки, кто наберет больше баллов, тот получает очко. Фиори понятливо кивнул и прошел внутрь секции, больше похожей на клетку. У дальней стены расположились мишени. Круги одной из мишеней окрашивались в синий и золотой цвета — основные в гербе Вонголы; на второй — в белый и синий — цвета герба Медьятриче. По бокам от входа стояли небольшие столики: на каждом из них лежало по луку и три стрелы. — Удачно для меня, — улыбнулся Грегори, взяв в руки оружие. – О, отличный лук! Эй, Реборн, я смогу забрать его после соревнования? — Если победишь – да, — тот важно кивнул, и представитель Медьятриче просиял. — Что ж, отлично! Не зря пришли! Парень удобнее перехватил лук и подошел к линии, указывающей дозволенное расстояние. Нехотя Азуро взял свое оружие и тоже приблизился к линии. Со стрелковым оружием у Неба Вонголы не очень ладилось. Солнце Медьятриче, наоборот, выглядел очень довольным. — Начали! — крикнул Реборн и выстрелил в небо из пистолета. — Извини, Вонгола, но мне редко выпадают такие возможности, так что жалеть я тебя не буду, — как будто виновато улыбнулся Фиори. Он взял со стола первую стрелу, прицелился, натянул тетиву посильнее… острие стрелы вонзилось в самый центр мишени, и Грегори удовлетворенно кивнул. Азуро сглотнул: если сопернику не просто повезло, то шансов на победу в этом этапе не было. Перед глазами необнадеживающе замаячила довольная ухмылка Реборна — злобный аркобалено наверняка все заранее просчитал. Стрела Масси не попала даже в мишень, застряв в ограде в паре дюймов от нее. Несколько мгновений ничего не происходило, а потом от лука по рукам наследника Вонголы прошелся несильный электрический разряд. — Ой, совсем забыл сказать, — вечный ребенок напустил на себя виноватый вид. — Если кто-то промахнется, получит удар током. С каждым новым промахом удар будет все сильнее. Не обещаю, что после третьего промаха глупый ученик не умрет. — Ах ты маленький!! — разозленный Азуро схватил вторую стрелу и направил в сторону стоящего позади аркобалено Солнца. — Промах, помнишь, глупый ученик? — невозмутимо напомнил Реборн, даже не подняв взгляда, зато с особым интересом рассматривая собственные ногти. Фиори тем временем брал уже третью стрелу: вторая воткнулась совсем рядом с первой. Тетива послушно натянулась, и последняя стрела воткнулась в мишень между первой и второй, образуя тем самым короткую линию по центру мишени. — Это было не очень честно, я занимаюсь стрельбой с восьми лет, — отложив лук, изрек представитель Медьятриче и уселся на край своего столика, ожидая продолжения. — Грегори Фиори получает тридцать баллов, — возвестил аркобалено. — Если не хочешь получить новый разряд, лучше поторопись, глупый ученик. Масси скрипнул зубами и развернулся. В этот раз он прицеливался долго: не хотелось схлопотать удар током. Хранители выкрикивали что-то ободряющее, но это только мешало сосредоточиться. Глубоко вдохнув, усмиряя свой гнев на взбалмошного Реборна, парень отпустил стрелу. Разряда не последовало: стрела попала в круг, обозначенный цифрой «3». — Так держать, Азуро! — рассмеялся Ямамото. — У тебя отлично получается! Приободренный хранитель Неба расправил плечи и уверенно взял третью стрелу. На победу шансов уже не было, но хотя бы можно было избежать промаха и обломать пакостно лыбящегося вечного ребенка. Это уже многого стоило. Новая стрела попала в шестерку. Все хранители, даже Гокудера, ознаменовали это негромкими аплодисментами. Учитывая, что Масси далеко не лучник, результаты были вполне неплохие. — В первом туре со счетом 1:-1 побеждает семья Медьятриче, — оповестил аркобалено и хлопнул в ладоши. Незаметная дверь между мишенями распахнулась, будто приглашая в новую секцию. В первую «клетку» повалили хранители Вонголы и подчиненные Селестино. В следующую секцию прошел Витторио. — Теперь моя очередь! Надеюсь, никто не против? — немного виновато спросил он, оборачиваясь. — Да все нормально, я пойду следующим, — улыбнулся Такеши. — Удачи! — Да, а после Такеши я! — кивнул Марко. Он перетащил столик, на котором лежал лук Азуро, ближе к сетке, отделяющей первую секцию от второй, и уселся на него, принявшись болтать ногами. — Грегори, я пойду, — сказал один из Медьятриче. Фиори согласно кивнул. Стоило молодому мужчине пройти внутрь, дверца захлопнулась, закрыв проход и отрезая участников от остальных. Распахнулись маленькие люки на стенах, выпуская два длинных железных шеста шириной в стопу взрослого человека — один пересекал секцию от стены до стены, второй не доставал около метра. — Второй тур! — громогласно объявил Реборн. — Ловкость и способность устоять на месте в любых обстоятельствах так же важное умение для мафиози. Вы должны пройти по шесту. Поскольку в прошлом этапе Грегори Фиори набрал максимальное количество баллов, шест Медьятриче выпущен полностью. Шест Вонголы не дотягивает до стены — в задачи хранителя Грозы входит так же поиск способа решить эту проблему. Победителем считается тот, кто первым коснулся рукой противоположной стены. Упавший с шеста считается проигравшим в любом случае. Если падут оба участника, очка не получит никто. Пытаться сбросить соперника можно, однако помните, что должны устоять сами. Вечный ребенок ударил неким подобием дубины по обратившемуся в большой диск Леону. Раздался громкий гул, и участники поспешили взобраться каждый на свой шест. — Эх, Марко бы лучше справился, — криво улыбнулся Согредо, выпрямившись во весь рост и придерживаясь рукой за стену. — Марко? — переспросил услышавший его Такеши. — Конечно, он самый ловкий из нас, — хранитель Грозы кивнул, взглянув на друга через прорези в сетке. — Впрочем, я не проиграю, так что пожелайте мне удачи! — Ты справишься! — закивал Пьянета и показал «палец вверх». — Удачного пути! И смотри, не упади, а то совсем в минус уйдем! Витторио перевел взгляд на свою опору. Определенно лучше, чем если бы была куда более тонкая веревка, но все-таки немного скользко, из-за чего равновесие удерживать было довольно тяжело. Бросив короткий взгляд на соперника (мужчина с сосредоточенным видом двигался по шесту), Согредо слегка нахмурился. Но уже через мгновение на его лице появилась ликующая улыбка: продолжая придерживаться за ограду, он коснулся паза, из которого выезжал шест, и зажег Пламя на кольце. Он сделал это так быстро, что почти никто и внимания не обратил, но после этого парень вполне резво пошел по шесту, балансируя руками и мысленно сетуя на то, что не прихватил свою дзе. Вскоре хранитель Вонголы догнал члена Медьятриче — оба подходили к середине шестов, когда раздался неожиданный скрежет, и шесты под ногами принялись прокручиваться по часовой стрелке. — Ого! — восхищенно выкрикнул Витторио, едва не потеряв равновесие. Теперь первоочередной задачей стало не продвижение вперед, а удержание на месте — опоры продолжали крутиться и, кажется, постепенно ускорялись. — Надо бы поторопиться! Лицо его приняло сосредоточенный и неожиданно серьезный вид. Испарилась без следа вся напускная бравада, осталась только убийственная уверенность в себе и целеустремленность. Гокудера, прежде не видевший товарища-соперника таким, недоверчиво взирал, как прибавивший ходу хранитель Грозы продолжает идти вперед: теперь Согредо обогнал своего соперника, который, похоже, растерялся, пытаясь удержаться на шесте, и почти забыл о главной цели. Так, шаг за шагом, Витторио приблизился к концу своего шеста: до стены было еще далековато. Если бы шест не крутился, можно было бы попытаться просто дотянуться, но он все не останавливался, так что эту идею приходилось отбросить. Как и мысль о том, что можно допрыгнуть: проблема была все та же — не было времени как следует сгруппироваться. Соперник из семьи Медьятриче, похоже, все-таки взявший себя в руки, уже догонял хранителя Вонголы. Однако Согредо не выглядел сокрушенным. Наоборот, он довольно ухмылялся, похоже, получая искреннее удовольствие от происходящего. — Ну, теперь пора, — изрек он чуть громче, чем рассчитывал — немного отвлекшись, чуть не потерял равновесие. Юноша с торжествующим видом щелкнул пальцами. Несколько секунд ничего не происходило: воцарившуюся тишину (все понимали, что в данной ситуации крики подбадривания только собьют) нарушал только чуть слышный скрежет металла и ругань члена Медьятриче — он уже немного опередил соперника, но в какой-то момент опасно зашатался. Едва поймав баланс, мужчина чуть не потерял его снова. Вытаращив глаза, он наблюдал, как Витторио с видом победителя, раскинув руки для сохранения равновесия и ровно перебирая ногами по крутящемуся шесту… подъезжает к двери: его опора двинулась дальше фиксированного положения, пока, наконец, Согредо не хлопнул ладонью по стене. — Во втором этапе победа остается за Вонголой, — объявил Реборн. — Счет 0:0. Дверь, разделяющая первую и вторую секции, распахнулась, и все, кто находился снаружи, поспешили пройти: мало ли, опять закроется и оставит замешкавшегося внутри черт знает на сколько времени. Согредо окружили преимущественно японцы — Азуро, Михель и Марко удивленными совсем не выглядели. Такеши радостно поздравлял друга с победой, а Рехей пытался вызнать, как это так вышло, что шест все-таки продвинулся дальше. — Механизм работает от электричества, — охотно объяснял Витторио. — Нужно было только понять, как он работает, и воздействовать на нужном месте. Когда шест закрутился, я понял основной принцип, вот и смог его «обмануть» с помощью Пламени. Это ведь не считается мухлежом? — чуть обеспокоено спросил хранитель Грозы у вечного ребенка. — Нет, ты использовал свои силы, так что правила не нарушены, — мотнул головой аркобалено Солнца. — Решайте, кто пойдет дальше. — Ты хорошо справился, — Грегори похлопал виновато понурившего голову подчиненного по плечу. — Не вини себя, идти против атрибутника чаще всего бесполезно. У меня бы тоже не вышло — я не так хорошо владею своим телом, чтобы удерживать равновесие в таких условиях. — Все равно извини, — искренне произнес мужчина. Почти одновременно вперед вышли Ямамото и молодой парень, наверное, ровесник Грегори, очень спортивного вида. Переглянувшись, соперники доброжелательно улыбнулись, будто поняв друг друга без слов. Они прошли в третью секцию, сравнительно меньше остальных. Их взорам открылись два больших коврика со светящимися стрелками, указывающими в противоположные стороны. Стрелки поочередно вспыхивали яркими цветами. — Выносливость — еще одно важное для мафиози качество, — нравоучительно изрек Реборн, и под его мерный монолог тихо закрылись дверцы между секциями. — Правила просты: вы должны наступать на стрелки, когда они загораются. Победит тот, кто первым продержится без ошибок определенное количество времени; если вы ошибаетесь, таймер сбивается на начало. Имейте в виду, что пока кто-то из вас не наберет нужное время, ни одна дверь не откроется, а значит, никто и не выйдет. — Звучит интересно, — улыбнулся Ямамото, махнув товарищам рукой, и прошел к одному из ковриков. — Я когда-то танцевал на таком, это весело. — Нам лучше бы поторопиться, — хмыкнул его соперник, тоже приблизившись к своему коврику. — Музыка-то хоть будет? А то как-то скучно без нее. — Как хотите, — не стал противиться вечный ребенок, и непонятно откуда полилась ритмичная мелодия. Кивнув друг другу, члены Вонголы и Медьятриче встали на изготовку. Аркобалено Солнца подал сигнал, и оба одновременно поставили ноги на вспыхнувшие стрелки. Музыка помогала не сбиться с ритма — скорость пока была не очень высокой, и можно было сосредоточиться на точности. Однако постепенно ритм ускорялся; параллельно с этим соперники выглядели все более напряженными и сосредоточенными: сбиваться и проигрывать совсем не хотелось. Так продолжалось, пока Такеши случайно не поставил левую ногу чуть дальше, чем было нужно. На несколько мучительно долгих секунд стрелки погасли, а затем из поля, в котором стоял Дождь Вонголы, полезли тонкие стальные прутья — парень едва успел отскочить в сторону и тем самым спасти ноги от участи быть проткнутыми. — Ты сбился, — бесстрастно изрек Реборн. — Начинай сначала. — Было близко, — нервно усмехнулся Ямамото, глядя, как прутья опускаются под землю. — Они не вылезут снова? — Пока не ошибешься – нет. Внимательно вслушивающийся в их разговор парень из Медьятриче пропустил очередную вспышку стрелки. Прежде, чем его ноги проткнули острые пруты, он соскочил со своего коврика и раздосадовано чертыхнулся: теперь начинать сначала. — Такеши, сосредоточься! — крикнул Витторио, сложив ладони рупором. — А то застрянем тут все, да еще и по разные стороны! — Да ладно тебе, все будет нормально! — громко, чтобы его слышали, ответил хранитель Дождя. — Так ведь даже интереснее: градус напряжения... оп!.. Растет! Мелодия, прежде помогающая сосредоточиться, теперь отвлекала и сбивала. Ритмы совершенно различались: темп музыки возрастал параллельно с темпом движений, теперь же музыка оставалась быстрой, а стрелки мигали не так скоро (что тоже мешало — соперник Такеши очень скоро снова сбился, привыкнув к слишком быстрому темпу). Дождавшись, пока стальные прутья опустятся, парень поджал губы: Ямамото ушел далеко вперед и, судя по выражению на лице (которое видел только он и Реборн, парящий в воздухе на неком подобии воздушного шара), уступать не просто не собирался — не допускал мысли. Это был не простой дух соперничества — это была сосредоточенность видавшего виды убийцы, как бы странно это не звучало в контексте, казалось бы, простой игры. Нечто подобное почти всегда исходило от Селестино Фиори, и куда реже — от Грегори. Вместе с тем, старший брат босса пугал куда сильнее, потому как умел это скрывать. Бросив мимолетный взгляд за спину (Солнце Медьятриче внимательно следил за происходящим), парень нахмурился и уверенно встал на танцпол. Это все может выглядеть как простая забава (за исключением реальной опасности покалечиться), но придумал это все лучший киллер, так что стоило ждать как минимум подлянки, как максимум — неупомянутого условия. Хранители Вонголы и члены Медьятриче наблюдали за происходящим с затаенным дыханием: у Такеши стрелки мигали с огромной скоростью, тем не менее хранитель Дождя отлично справлялся. Его соперник недалеко ушел, разгоняясь и входя в раж. В какой-то момент музыка, по ритму уже почти сравнявшаяся со скоростью мигания стрелок, резко затихла. Коврик Ямамото засверкал огнями, а на табло над дверью в следующую секцию высветилось яркое «1-0». — Победу получает Ямамото Такеши! — озвучил Реборн в громкоговоритель. Хранители Вонголы за дверью разразились криками поздравлений и аплодисментами. — Однако его сопернику лучше продолжать. С тихим щелчком открылась дверь в следующую секцию. Проход из предыдущей остался заперт. — Сейчас у тебя два варианта: либо удачно закончить задание здесь и пропустить всех дальше, либо прекратить раньше и пройти дальше вдвоем. Соответственно, следующие испытания проходить будете вы оба, а остальные останутся во второй секции, — объяснил вечный ребенок так и не остановившемуся члену Медьятриче. Такеши чуть виновато улыбнулся и запустил пятерню в волосы. Похоже, он выбрал неправильный коврик: предпочтительнее было бы пропустить других сюда. Так было бы больше шансов продвинуться. Но, к его удивлению, соперник не стал останавливаться, хотя наверняка прекрасно слышал все, что сказал аркобалено Солнца. С удивительной сосредоточенностью он продолжал наступать на вспыхивающие стрелки. Теперь музыки не было: ничто не сбивало, но в то же время не задавало ритм. Оставалось полагаться только на свои инстинкты. От былого веселья не осталось и следа: нужно было с нечеловеческой скоростью переставлять ноги, но это было лучше, чем сбиться и начать сначала. О том, чтобы оставить товарищей и самому пройти дальше, член Медьятриче не допускал даже мысли. Дождь Вонголы, похоже, догадывающийся, о чем думает соперник, радостно улыбался: они действительно похожи. Но говорить Ямамото пока ничего не стал — понимал, как тяжело оставаться сосредоточенным в таких условиях. Повисла напряженная тишина, нарушаемая лишь тихими шлепками подошв ботинок парня о коврик. Вокруг Грегори подозрительно расползалось едва ощутимое Пламя Солнца — молодой человек выглядел по-прежнему спокойным, но тем немногим, кто смог ощутить его атрибут, было ясно, что Фиори теряет терпение. Впрочем, терпения у него был огромный запас, так что пока волноваться не стоило. Наконец, когда член Медьятриче остался почти совсем без сил и был готов сдаться, на табло высветилась вторая единица. Дверь из второй секции в третью распахнулась, и парни ринулись в проход еще скорее, чем прежде, опасаясь, что она снова закроется. Замыкали процессию Грегори, контролирующий, чтобы никто из подчиненных не остался снаружи, и отнюдь не Азуро. От Вонголы последним заходил Марко, справедливо — или глупо — рассудивший, что здесь не так уж и плохо, а если кто-то не успеет пройти и окажется запертым, лучше быть в компании. — Обе команды получают по очку, — объявил Реборн. — Какого черта, господин Реборн?! — тут возмутился Гокудера. — Бейсбольный придурок победил! — Ямамото получил свое очко за выносливость. Медьятриче получили очко за вторую часть испытания, проверяющую командный дух. Умение работать в команде необходимо в мафии, тебе стоит запомнить это, Гокудера. — Ну, ну, Гокудера, не нервничай так, — Такеши успокаивающе похлопал товарища по плечу. — Я согласен с таким решением: этот парень тоже постарался. — Надо было сразу упомянуть это, господин Реборн, — хмуро изрек Хаято и резко сбросил руку хранителя Дождя со своего плеча. — Ну что, теперь моя очередь! — Марко довольно улыбался, кажется, не замечая, что атмосфера слегка накалилась. Пьянета резво пробежал вперед, влетая в следующую секцию. За ним прошел Грегори. — Я ведь могу снова принять участие? — спросил он, застыв у самого входа. — Можно участвовать хоть во всех испытаниях, — кивнул вечный ребенок. Леон снова сменил форму, в этот раз обратившись в шарик, и аркобалено поднялся в воздух уже в новой секции. Проход как обычно закрылся за участниками. Эта секция выглядела проще всех: в центре ее стояло всего лишь два кресла, обращенные друг против друга, и больше ничего. — Что мы будем делать? — Марко с любопытством осматривался, ожидая появления еще чего-нибудь, но его надежды не оправдались. — На этом этапе проверяется ваше умение сосредотачиваться и сохранять хладнокровие в любой ситуации, — несмотря на спокойный, немного даже монотонный тон, Реборн хитро улыбался. Было слышно, как Витторио хлопнул себя по лицу. — Гляделки. Пьянета как будто разочарованно покачал головой, но прошел к одному из кресел. О чем-то подумав, он остановился, так и не сев. — Нам ведь можно сюда? — поинтересовался он, ткнув пальцем в одно из сидений. — Можете играть стоя, — аркобалено Солнца безразлично пожал плечами, насколько это позволяло его положение навису. Кандидат в хранители Облака задорно кивнул и плюхнулся на мягкое сидение. Напротив него с уверенным видом присел Грегори: парень выглядел даже слишком спокойным. В этот раз вечный ребенок не стал объявлять начало. Представители Вонголы и Медьятриче сами уставились друг другу в глаза. Ни один из них не пытался как-то воздействовать на соперника, хотя очень скоро Пьянета заерзал на своем месте. Он увидел в глазах противника что-то такое, что заставляло нервно подобраться, ожидая удара. В глубине зрачков его притаилось выражение в любой момент готового к нападению зверя. Неожиданно для всех (кроме Реборна, конечно) раздался взрыв, и соперников обдало горячей водой воздуха, смешанного с пылью. Марко широко распахнул глаза, вздрогнув, но взгляда не отвел; Грегори даже в лице не переменился, только улыбнулся немного снисходительно. Чего-то подобного он ожидал, будучи наслышанным о взбалмошном наемнике Вонголы, поэтому удивлен не был. Как только пыль улеглась, раздался новый грохот. В этот раз не от взрыва, а будто от падения камней с высокой горы. Пьянета съежился, продолжая смотреть в глаза противника: все происходящее вкупе с пронизывающим взглядом Фиори здорово действовало на нервы. На головы парней посыпалась мелкая каменная крошка. Грегори, заподозривший иллюзию (хранитель Тумана Девятого поколения был очень известен в теневом мире своими умениями), слегка тряхнул головой, пытаясь сбросить наваждение. Однако избавиться от него не удалось: несмотря на полное понимание иллюзорности, обманчивая картинка исчезать не собиралась. Номинальному Облаку Вонголы приходилось и того сложнее: он за свою жизнь был знаком только с иллюзиями Михеля, значительно уступающего по силе Крокану, и не обладающих Пламенем иллюзионистов Манчини. Третьим стал не взрыв и не обвал: Реборн, опустившись почти до уровня роста взрослого человека, прицелился и выстрелил. Пуля пролетела в жалких миллиметрах от голов соперников, срезав по нескольку прядей волос у каждого из них. Тут уже Пьянета не выдержал. Негромко вскрикнув, он вскочил со своего места, будто забыв о задании, и бросился в сторону, ожидая нового выстрела. — Выигрывает Грегори Фиори. Счет: 2:0 в пользу семьи Медьятриче, — заявил Реборн, спрыгнув на землю. Двери одновременно распахнулись, и в небольшую секцию прошли члены соперничающих семей. Пока подчиненные поздравляли Солнце Медьятриче, Марко неуверенно извинялся перед товарищами: здесь он действительно облажался. Витторио и Михель пытались успокоить друга, мол, он здесь недавно и просто еще не успел привыкнуть. Гокудера презрительно косился на проигравшего хранителя: испугаться какого-то выстрела! Он вообще из мафии? Рехей и Такеши тоже пытались подбодрить юношу: они-то были самыми привычными к подобным выходкам аркобалено. — Ну, раз так можно, я снова пойду. Вы не против? — улыбнулся Фиори, обращаясь к своим подчиненным. Двое из них так нигде и не участвовали и вполне могли захотеть попытать свои силы, но возражать все-таки никто не стал. — Иди, Грегори, заполучи нам победу! — широко улыбнулся один из них. — Я пойду, — резко заявил Хаято, которому надоело обсуждение, кто из Вонголы будет проходить следующее испытание. — Ладно, ладно, — Витторио смиренно поднял руки. Он собирался идти сам, но стоило дать возможность другим. У самого прохода Солнце Медьятриче и Ураган Вонголы обменялись взглядами: Фиори смотрел снисходительно (сказывалась разница в возрасте и опыте), а Гокудера — раздраженно. Этот яркий «попугай» его раздражал, хотя в глубине души вызывал некое подобие восхищения. Все-таки братья Фиори встали у руля семьи в весьма юном возрасте, но умудрились возвыситься, обогнав все прежние показатели — только при Девятом поколении семья вошла в первую десятку Альянса. В последней секции обстановка была почти такой же простой, только между креслами стоял небольшой столик, на котором уже лежала клетчатая доска. Фигуры, вопреки всем традициям окрашенные в желтый и красный цвета (и как после этого сомневаться в том, что Реборн не только мысли читает, но еще и будущее предсказывает?), уже были расставлены по местам. Шахматы. — Ты не выживешь в мафии, если не умеешь продумывать свою тактику и просчитывать тактику соперника. Раунд всего один: он все и решит, — возвестил вечный ребенок и уселся на высокий стул рядом с доской, видимо, собираясь наблюдать за ходом и честностью игры оттуда. — Независимо от того, кто проиграет или выиграет, это последнее задание, и, как только решится исход, двери откроются. Кто будет ходить первым, решите сами. Можете начинать. — Эх, а я предпочитаю шашки, — вздохнул Грегори. — Предчувствую вспышку ярости, но отдаю право первого хода тебе, — он скрестил руки на груди. Выглядел парень слишком спокойно. — Мне не нужны подачки, — буркнул Хаято, но спорить не стал. Он решил начать наскоком, сдвинув на две клетки пешку перед ферзем. Что-то прикинув, Грегори ответил зеркально: в голове уже складывалась тактика, для полного завершения которой требовалось хотя бы примерное понятие, как будет действовать соперник, а для этого нужно было увидеть минимум три хода. Гокудера, нахмурившись, словно что-то заподозрив, переместил коня. Он собрался закончить все быстро. Фиори же спрятал довольную улыбку: картина складывалась вполне ясная. Реборн внимательно наблюдал за «поединком». Первоначальная идея Хаято быстро завершить игру очень скоро провалилась: Грегори почти играючи растягивал игру — его тактика была рассчитана на долгое время. А Ураган Вонголы про себя чертыхался: и как он забыл, что играет не только против лучшего тактика семьи Медьятриче, в которой это качество не было таким уж необходимым, но и одного из лучших тактиков всего Альянса. Красные фигуры носились по доске, избегая хитроумных ловушек, но, казалось, только запутывались еще больше. Инициатива медленно, почти незаметно, но верно, перетекала в руки Фиори: тот взирал на соперника немного непонятным, заинтересованно-снисходительным взглядом. Казалось, даже его глаза золотятся от таящегося в них Солнечного Пламени. В какой-то момент поднявший взгляд Хаято почувствовал, лишь на мгновение, что-то вроде бессилия, так и нашептывающего: «У тебя нет шансов». Запутывающего, сбивающего. Сбрасывая наваждение, Гокудера резко мотнул головой и свел брови у переносицы. Вот еще, уступать кому-то вроде этого заносчивого ублюдка! Двинулся через всю доску красный ферзь, кажется, открываясь совершенно глупо. Вопреки ожиданиям наблюдающих за игрой членов Вонголы, Грегори и не подумал отвечать на «приглашение». Вместо этого он переместил ладью, которой мог «съесть» вражескую «королеву», назад, укрывая своего ферзя. Ураган Вонголы прошипел что-то нецензурное сквозь зубы. — Тебе не хватает опыта, — впервые за время партии заговорил Солнце Медьятриче. — Я не попадусь на такую простую уловку; королева мне все еще нужна. Хаято ответил мрачным взглядом и передвинул коня. Фиори удивленно вскинул брови — не самый лучший, и потому малоожидаемый ход. Возможно, мальчишка все же немного лучше, чем кажется. Однако он слишком торопится, стремится победить, при том, что в «блице» совсем не так силен. Нервничает. Окончательно попался. — Чего это этот парень так улыбается? У Гокудеры ведь больше фигур, — удивился Ямамото, сквозь крупные отверстия сетки наблюдающий за ходом борьбы. — Их количество не всегда важно. У Хаято есть один существенный недостаток: он все делает наскоком, думает сбить соперника с толку, и пока тот пытается прийти в себя, сделать все, что нужно. Я тоже мало понимаю в шахматах, и не уверен, но, кажется, у Грегори все же преимущество, — тихо проговорил Азуро. Он тоже наблюдал за ходом игры. — Если игра до сих пор не закончилась, учитывая извечную тактику Хаято, значит, его втянули в нечто более затянутое. А в подобных ситуациях Хаято теряет инициативу. — А ты неплохо изучил своего хранителя, глупый ученик, — заявил Реборн, как раз подошедший к перегораживающей секции сетке. — Если бы ты все так хорошо изучал. — Тебя вообще не спрашивали, — поморщился Масси и отвернулся. Ему почему-то казалось, что как только Солнце Медьятриче перейдет в наступление, его хранителя Урагана раскатают, что называется, по стенке. В самый, казалось, ответственный момент телефон Грегори огласил всю округу какой-то стандартной мелодией. Удивленный Фиори поспешно извинился, вставая из-за стола, и отошел в сторону, принимая вызов: это был телефон специально для работы, и просто так позвонить на него не могли, так что проигнорировать он не мог. Гокудера, наблюдая за ним, прикрыл глаза и скрестил руки на груди, сосредотачиваясь на том, что говорит соперник. Может, это не его дело, но в ситуации, в которой он оказался, все средства были хороши. Необходима была победа, чтобы в общем соревновании все-таки сойтись на ничьей: прислуживать чужой семье подрывник не хотел, да и стать виновником того, что семья будет выплачивать кому-то сто тысяч евро, тоже было бы нежелательно. Чуткий слух уловил несколько обеспокоенные интонации, доносящиеся из динамика, хотя самих слов парень различить не смог. Грегори отвечал спокойно, но тоже чувствовалось, что он на взводе. «Как это случилось?», «И она все еще жива?», «Он так сказал?», «Тогда зачем нужно мое присутствие?», «Понял. Закончу эти глупости с Вонголой и приеду сразу, как смогу», «А что я могу сделать? Аркобалено запер нас», «Просто жди». Когда Фиори, закончив разговор, вернулся на свое место, Хаято попытался напустить на себя невозмутимый вид, будто совсем не подслушивал. Судя по всему, в Медьятриче были какие-то проблемы: вон, даже этот раздражающе самоуверенный вид как будто слетел с представителя восьмой в Альянсе семьи. — Продолжим, — сказал Грегори и резковато сдвинул вперед пешку. Ураган Вонголы недоверчиво взирал на доску. Что-то изменилось в настроении противника. После хитрых ходов и ловушек так просто открыть слона? Не мог противник совершить такую глупую ошибку! Однако как Гокудера не всматривался, уловки не находил. Решив проверить свою догадку, Хаято послушно сбил чужого слона. Он снова поднял взгляд, ожидая увидеть хоть какую-то досаду от столь нелепого промаха на лице оппонента, но ничего подобного. Фиори смотрел на фигуры с долей раздражения, так что Гокудера с разочарованием понял, что Солнце Медьятриче попросту потерял всякий интерес к игре, а вместе с ним и азарт, и само желание продолжать. Больше того: этот ублюдок, похоже, просто-напросто собрался слить партию! — Ты, не шути со мной! — рявкнул Ураган Вонголы, ударив кулаком по столу с такой силой, что фигуры, оставшиеся на доске, разом подскочили и едва не попадали в беспорядке. — Я тебе не просто ребенок какой-то, играй серьезно! Грегори промолчал, но посмотрел так, что Хаято понял: кричи, не кричи, это ничего не изменит. Противник принял решение, и можно было сколько угодно возмущаться, но иного пути, кроме как принять его, не оставалось. Всего три хода ушло на то, чтобы закончить игру: от того, что прежде было «паутинкой» защиты, миновать которую не представлялось возможным, ничего толкового не осталось. Едва объявив «мат», Гокудера снова стукнул кулаком по доске, окончательно сбивая фигуры с их мест. Двери распахнулись, выпуская наконец-то всех из «загона»; слышались какие-то слова поздравлений, кто-то хлопал по плечу. Ураган Вонголы не обращал на все это внимания, пристально наблюдая, как Грегори с совершенно безразличным видом покидает место «сражения» команд. Ведомый непонятным чувством, Хаято отмахнулся от очередного поздравления Марко и рванул следом за делегацией Медьятриче. — Мы оба знаем, что эта партия не закончена — мне не нужна такая победа, — грубо произнес парень, дернув Грегори за плечо. Сопровождающие представителя Медьятриче разом напряглись; кто-то явно собрался достать оружие, однако спокойный вид Фиори останавливал их от этого. — Не знаю, что там у тебя случилось, но когда решишь свои проблемы, я требую новой игры. И чтобы без тупого слива, ты понял? — Что ж, если ты так хочешь, Хаято Гокудера, — Грегори развернулся и растянул губы в ухмылке. В глазах его вспыхнул уже знакомый огонек азарта. — Я сыграю с тобой другой раз, и тогда не жди поблажек. До свидания, аркобалено Реборн. Не забудь прислать лук. Должен признать, это было забавно, однако больше не втягивай мою семью в подобные мероприятия, я не позволю нашей репутации пострадать.