Мир у ног твоих, пока ты здесь. Маска не откроет, кто ты есть — Шут или король, Ты ангел или бес? (5 стихий — Карнавал лжи)
Азуро чувствовал себя не в своей тарелке. Парадный зал давил своим величием и роскошью, затянутый под самое горло галстук мешал дышать, но гораздо хуже было то, что его окружало слишком много людей, большинство из которых даже не пыталось скрыть оценивающие взгляды. Юноша почти слышал роящиеся в их головах мысли, все, как одна, направленные лишь на него. Сломается ли он? Выдержит ли положенное на его плечи бремя? А если его подтолкнуть? Новые лица все подступали и подступали, высказывая свое почтение — далеко не всегда искреннее. Масси честно пытался запоминать мелькающие лица и имена, но их было так много, что все сливалось в одну разноцветную кляксу. Иногда в ней, вязкой и постоянно движущейся, мелькали знакомые — как, например Орсо Пэнфило, глава семьи Арчело. Орсо, в отличие от большинства, не пытался лицемерно любезничать, надеясь выбить себе побольше расположения наследника — сказывалось положение его клана, лишь немногим уступающее Вонголе, и, пожалуй, пожилой возраст мужчины. А еще Пэнфило оказался одним из немногих, кто не притащил на торжество внучку-племянницу-воспитанницу, чтобы «представить наследнику» — для совершенно очевидных целей. Орда подсунутых сегодня наследнику Вонголы девиц в дорогущих нарядах стала смазываться уже после пятой «красавицы»: они казались еще более «шаблонными», чем десятки боссов Альянса и не только. У последних хотя бы иногда мелькали зачатки приличия и гордыня, не позволяющая пресмыкаться перед таким несмышленышем, как Азуро. И, признаться, честно, такие гости были ему словно глоток свежего воздуха. Особенно сложно было от того, что рядом благодаря чертовому Реборну не было никого из хранителей. Кто-то из них постоянно мелькал рядом, и Масси точно знал, что за ним приглядывают — сотворенная иллюзией Крокана копия кольца Вонголы (оригиналы были надежно упрятаны по приказу Тимотео) слабо и чуть ободряюще теплилась, но все равно без друзей рядом было сложно. Только один раз Витторио приблизился к нему достаточно близко — чтобы увести слишком задержавшихся при наследнике представительниц семьи Розеджиале: мать, возглавляющую клан, и дочь, Элизабет, — очередную «невесту», возможно, единственную, кто запомнился наследнику Вонголы, потому что эта похожая на ангела девушка, норовящая заглянуть в глаза, вызывала только желание отвести взгляд, а лучше вообще зажмуриться. Но тогда поговорить с другом не удалось — тот был слишком занят тем, что рассыпался в комплиментах и утягивал девушку, а вместе с ней и ее мать, в гущу толпы. Азуро собрался было отступить к стене, чтобы передохнуть от постоянных улыбок, но, стоило ему двинуться в спасительную тень, интуиция взвыла сиреной, а не плечо юноши опустилась тяжелая рука. В нос ударил отвратительно-знакомый запах дорогого одеколона. Масси дернул плечом, сбрасывая чужую ладонь, и развернулся. В этот раз он даже не пытался нацепить на себя приветливую маску — в этом случае лицемерия не требовалось. — Мое почтение, наследник, — осклабился Игнацио Кармин. Это был приземистый мужчина не старше пятидесяти лет с ухоженной эспаньолкой и неаккуратно зачесанными назад каштановыми волосами. Костюм его тоже выглядел нарочито небрежно, выдавая истинное отношение хозяина к происходящему. — Взаимно, дон Манчини, — ощерился в ответ юноша и показательно отодвинулся от собеседника. — Не думал увидеть Вас здесь. Мне казалось, у Вас слишком много дел. — Я не мог пропустить такое важное событие, — мужчина наклонил голову, снизу-вверх глядя на собеседника. В воздухе витало невысказанное «я хочу посмотреть, как ты опозоришься». — Во всяком случае, я рад, что Вы почтили нас присутствием. Приятного вечера, — Азуро смотрел спокойно, с вызовом, но кольцо на его мизинце мимолетно полыхнуло Пламенем, выдав ярость Десятого и привлекая внимание Игнацио. — О, я смотрю, ты носишь это кольцо и часы своего наставника. Масси едва не поежился. Он действительно носил часы бывшего учителя — просто ничего не мог с собой поделать. Однако слышать что-то такое из уст бывшего босса, лично отдавшего ему приказ на устранение шпиона, было неприятно. Вообще слышать от него что-то было гадко, но в этом утверждении слишком ясен был намек. — Да, как напоминание о том, что не стоит слишком доверять даже самым близким людям. Не говоря уже о врагах. Наступил черед Кармина хмуриться — подача была отбита. Игнацио тоже понимал намеки. — Что ж, оставлю Вас, наследник, — еще более неприятно улыбнувшись, глава Манчини развернулся и шагнул в толпу, в считанные мгновения скрываясь в ней. Азуро свободно выдохнул. — Неплохо, — изрек незнакомый голос с явным акцентом. Наследник Вонголы, не ожидавший этого, едва не подскочил. — Приветствую, Десятый. Масси наконец-то разобрался, куда ему смотреть, и повернулся к говорящему. Им оказался молодой мужчина славянской внешности: светлые волосы слабо вились, а на лице помимо небольшого шрама на лбу и синих, пронизывающих глаз, выделялся нос «картошкой». Мужчина был не слишком высоким — лишь на полголовы выше юноши, но тот все равно почему-то слишком задирал голову, чтобы смотреть собеседнику в глаза. — Дон Джиг, я прав? — с сомнением вопросил Азуро. Он уже видел босса этой русской семьи на фото, но в жизни тот казался совершенно другим. — Артем Колмов, — кивнул русский и протянул руку. Масси, замешкавшись, пожал его ладонь. — А Вы, наследник, Азуро Маси, верно? — В «Масси» чуть более долгая «с», — поправил юноша. Почему-то эта простая не ошибка даже — так, легкая оговорка — заставила чувство опаски отступить. — Приятно познакомиться. — О, извиняюсь, — Артем дернул уголком губ в подобии улыбки. — Я рад, наконец, встретиться с Вами лично. На одних слухах далеко не уедешь, так что мне было интересно, какой Вы на самом деле. [Совсем зеленый]*, но перспективы есть, как вижу. Надеюсь, не разочаруете. Наследник Вонголы едва не забормотал недовольно — не понял, что сказал Колмов на родном языке, но, судя по выражению лица, ничего оскорбительного. Хотя, может, глава Джиг просто мастерски сохраняет самообладание — необходимое качество, учитывая репутацию «могильщиков». — Постараюсь не разочаровать, — наконец, изрек юноша, поняв, что молчание затягивается. Артем непонятно улыбнулся, и посмотрел уже с нескрываемым интересом. — И что Вы планируете сделать, чтобы не разочаровать? Недовольные и разочарованные будут всегда. — В таком случае, я буду делать то, что считаю нужным, не оборачиваясь на чужое мнение. — Но если не прислушиваться к другим, вы можете потерять их доверие и поддержку. Вонгола, без сомнений, самая сильная семья в Альянсе, но она не сильнее остального Альянса, вместе взятого, — Колмов едва заметно улыбнулся, наблюдая за реакцией наследника Вонголы. Тот выглядел действительно растерянным. — Я не сказал, что не буду учитывать мнение других, — наконец, взял себя в руки Масси. — Я лишь сказал, что мне не так важно, что обо мне судачат. — А как же уважение? Скоро одного влияния Вонголы станет мало, и Вам попытаются вогнать нож под ребра, — острый взгляд главы Джиг сместился за спину Азуро. Юноша, услышав за собой громкий выдох, отскочил в сторону, уклоняясь от удара — мужчина, собиравшийся нанести его, от неожиданности шагнул дальше, оказываясь аккурат между наследником Вонголы и Артемом. Первый растерялся, а вот второй сработал оперативно и по-своему красиво: почти не коснувшись соперника, он выбил из его рук кинжал и заломил правую руку с такой силой, что незадачливый убийца едва не взвыл и рухнул на колени. — Не теряйте бдительности, наследник, — серьезно заявил Колмов и дернул молчащего мужчину вверх, заставляя подняться. — Хранители — может, и хорошо, но этого не достаточно. И мой Вам совет: не теряйте из виду Варию, они все-таки лучшие. Даже в обеспечении безопасности. Масси растерянно осмотрелся — эту небольшую стычку, казалось, никто даже не заметил. Только приблизился Висконти и, учтиво кивнув главе Джиг, обнял пленника за плечи, как старого друга, и тут же растворился в толпе. Почти так же быстро испарился и Артем — Азуро обернулся, чтобы поблагодарить его за помощь, но уже никого рядом с собой не обнаружил. Осталось только легчайшее ощущение Пламени Облака: вероятно, глава Джиг применил его, когда обезвреживал врага, или же постарался хранитель Девятого... Черт их разберет. — Этот русский в своем стиле, — с тенью недовольства изрек подошедший к наследнику Вонголы мальчишка, едва переступивший порог четырнадцати лет. — Приветствую, Десятый. Пацан и не подумал хотя бы попытаться выразить уважение, только смотрел прямо в глаза Масси и будто ждал чего-то. Азуро смотрел на парня и не мог понять, кто это. А еще не мог ничего поделать со странным чувством, сковывающим, казалось, сами его мысли: он собирался в очередной раз лицемерно улыбнуться, приветствуя незнакомца, но почему-то не мог и двинуть губами. Хотелось тяжело вздохнуть, выругаться такими словами, за которые мать или Марселла заставили бы проглотить кусок мыла, похватать друзей за шкирки и благополучно сбежать из поместья. В конце концов, свое совершеннолетие он представлял совершенно не так. — Кто ты? — наконец, выдавил из себя номинальный Десятый. — Селестино Фиори, босс Медьятриче, — прямо ответил мальчишка, не отводя испытующего взгляда. — Грегори не смог явиться, так что пришлось ехать мне — слишком уж… важное событие, чтобы отправлять кого-то ниже рангом. — Вы непохожи, — выдал Азуро свою первую же мысль. А потом облегченно улыбнулся. — Ты первый, кто говорит все настолько честно. — Моя семья борется с ложью. Быть максимально честным и непредвзятым — моя обязанность. Это никак не связано с тем, что мне не хочется лгать лично тебе, Десятый, так что не зазнавайся. — Вижу, ты не любитель подобных мероприятий, — Масси, повинуясь порыву, ослабил тугую петлю галстука: почему-то рядом с Селестино, так, же, как все, выряженным в строгий черный костюм с галстуком-бабочкой, давящее ощущение лицемерия пропадало, а маску удерживать удавалось с трудом. — Как и ты, Десятый, — пожал плечами Фиори. На дружелюбие собеседника он не обратил никакого внимания. — Я разочарован, если честно. Я ожидал от человека, не побоявшегося славы бастарда и в открытую предъявившего права на место наследника Вонголы, куда большего. А ты не внушаешь ни особого уважения, ни даже уверенности, что тебе вообще под силу будет вести за собой такую семью и тем более Альянс. Зачем ты тогда вообще сунулся сюда, если даже не можешь справиться с официальным приемом, который является неотъемлемой частью обязанностей босса? Азуро с минуту открывал и закрывал рот, будто не зная, что сказать. Такой прямолинейности он не ожидал. Некоторые главы Альянса уже успели за вечер сказать ему достаточно не самых приятных вещей, но те хотя бы немного пытались завуалировать свои речи, чтобы не вызвать гнев у наследника. Селестино же говорил то, что думает, абсолютно прямо и совершенно не заботясь о том, какой эффект будут иметь его слова. — Сложности в отношениях с боссом, — наконец, выдавил Масси хриплым голосом. Виски его словно чем-то сдавило. — Не преданность Вонголе и даже не желание быть ближе к отцу. Я просто боялся, что однажды не сдержусь и убью этого ублюдка, а потом окажусь в Вендикаре и опозорю имена моих деда и матери. Это был единственный способ уйти малой кровью. — Да, а теперь поплачься о своей тяжкой судьбе, — фыркнул глава Медьятриче. Наследник Вонголы едва удержал готовую выплеснуться волну гнева. — Да как ты смеешь, недо… — Эй, Азуро, наконец-то я тебя нашел! — перебил Азуро непонятно откуда появившийся Дино. Каваллоне встал между Небесами Вонголы и Медьятриче, хлопнул первого по плечу и солнечно улыбнулся. — Мне сказали, ты неплохо справляешься со своей задачей, молодец! И тебе привет, Селестино. Давно я тебя не видел. С Грегори что-то случилось? Дино говорил, не замолкая и не позволяя вставить и слова. Он не убрал руки с плеча Масси, и тот почему-то чувствовал странное облегчение: притупилась нарастающая головная боль (мигрень как всегда дала о себе знать очень некстати). Селестино же, едва взглянув на Небо Каваллоне, чуть ли не заскрипел зубами. — Ты тоже не болей, Каваллоне, — процедил мальчишка. Из всех боссов Альянса больше всего он не переносил именно Дино — тот был одним из редких носителей атрибута Неба и из-за особенностей своего Пламени едва ли не единственный обладал своеобразным «иммунитетом» к воздействию Пламени самого главы Медьятриче. — Да, у Грегори есть важные дела. — Врой, важнее представления наследника Альянсу? — не выдержал Скуало, прежде не замеченный слишком занятыми друг другом главами семей. — Ну, это логично, — поспешил вмешаться Каваллоне, — я слышал, с Грегори Азуро уже знаком, а вот с Селестино — еще нет. А теперь хоть будет знать, с кем имеет дело. — Что он здесь делает? — Фиори небрежно махнул рукой в сторону Суперби. — Мне казалось, Варии запрещены любые вылазки. — Прикрой варежку, мелочь, — хмыкнул Дождь Варии и показательно махнул левой рукой, на которой не было меча. — Я без оружия, и это проверили на входе. — Он со мной, — добавил тут же Дино, не прекращая улыбаться своей пижонской улыбочкой. — В качестве сопровождающего. А то, знаешь ли, все хранители либо на заданиях, либо больны, а мне нужен был водитель и телохранитель. Каваллоне наверняка покривил душой — кто-то из его подчиненных точно был в зале, судя по тому, что глава третьей семьи Альянса до сих пор не растянулся на полу и не устроил ненароком что-то вроде пожара. Азуро, отлично знавший об этой особенности союзника, решил не спорить. Он не имел никаких претензий лично к Варии (чего не скажешь в обратном направлении — даже сейчас Скуало смотрел на наследника Вонголы с нескрываемым презрением), и не видел смысла устраивать скандал из ничего. Да и слова, сказанные несколькими минутами ранее боссом Джиг, заставляли задуматься. — Девятый в курсе? — все же спросил Масси, поняв, что не может спустить дело на тормозах. Не при постороннем уж точно. Вариец покосился на него со странным выражением, а Каваллоне разве что легко кивнул. — Разумеется, все с его разрешения. Что ж, дон Медьятриче, нам с наследником нужно кое о чем поговорить, так что прошу нас простить, — все так же сияя улыбочкой, Дино в спину подтолкнул Азуро в образовавшийся в постоянно движущейся толпе зазор. Наследник Вонголы обернулся, но уже ничего не увидел — людская масса тут же сомкнулась, отрезая Фиори от остальных. Оказавшись почти в противоположном углу зала, Каваллоне все-таки остановился и отпустил Масси. Скуало успел от них отделиться, и сколько бы наследник Вонголы не высматривал его светлую макушку в толпе, обнаружить варийца не получалось. — Так о чем ты хотел поговорить? — Азуро с облегчением привалился к холодной колонне виском — по мере продвижения в толпе и раздачи приветствий стало жарковато. — Да ничего особенного, это больше было ради того, чтобы убрать тебя от Селестино. Знаешь, для четырнадцатилетнего подростка он уж слишком неприятный тип. Плюс, Пламя его… с непривычки тяжело, наверное? — Дино запустил пятерню в волосы и растрепал их. — А что с его Пламенем не так? — недоуменно переспросил Масси и прислушался к своим ощущениям. — Его Пламя как сыворотка правды — вытягивает из тебя не только самые честные показания, но и истинные желания, и сбивает напрочь любые попытки сдерживать себя. Его из-за этого в Альянсе не любят и предпочитают держаться подальше. Разве тебе Реборн не говорил? — Как будто он вообще когда-то что-то рассказывает… — И ты серьезно ничего не заметил? — поразился Дино. Дождавшись подтверждающего кивка, он как-то слишком тяжело вздохнул, но комментировать не стал. — Ладно, я просто хотел сказать, что с Кеей все хорошо. Подумал, ты захочешь знать. — Мне все равно, — холодно ответил наследник Вонголы. Порыв поблагодарить за помощь как-то слишком резко пропал. Каваллоне, собиравшийся что-то добавить, осекся. Ответ Азуро его немало удивил — Дино, конечно, не ждал, что Масси кинется радостно благодарить его, но все-таки не думал, что тот отреагирует… вот так. — Что ж, тогда у меня все. Уж извини, что отвлек, — сухо изрек Каваллоне и, не став ждать ответа или хоть какой-то реакции, ушел. Масси проводил его хмурым взглядом. Недовольство Дино было слишком явным, чтобы его не заметить, но наследник Вонголы не понимал — точнее, не хотел понимать, — с чего бы этому недовольству быть. Оставшись в одиночестве — Брабантерс отлучился, чтобы увести очередного нарушителя из парадного зала в одну из многочисленных, заранее подготовленных допросных — Такеши заметно растерялся. Он слабо понимал, каким образом нужно вычислять возможных убийц и наемников, учитывая, что немалая часть гостей таковыми и являлась, с той только разницей, что не все из них пытались устроить покушение на Девятого или номинального Десятого босса Вонголы. Брабантерс был молчаливым и разъяснять ничего не собирался — Ямамото старался думать, что хранитель Девятого такой всегда, а не только в отношении младшего собрата по атрибуту. Видимо, какого-то нарушителя Такеши умудрился прозевать: в очередной раз глянув в сторону, где обосновался Азуро, хранитель Дождя заметно напрягся — рядом с Масси, на лице которого отражалась растерянность, какой-то светловолосый мужчина удерживал еще одного, а с другой стороны к ним уже подходил Висконти. Не прошло и минуты, а Облако Девятого и незнакомец скрылись в толпе, двигаясь к одной из малозаметных дверок специально для таких случаев, а человек, который, кажется, выручил наследника Вонголы, успел исчезнуть из виду. — Еще один? — устало вздохнул кто-то рядом. Повернув голову, Ямамото приветственно кивнул Витторио и вернулся взглядом к Азуро. — Их больше, чем я ожидал. — Почему ты не на своем месте? — без доли упрека поинтересовался Такеши. — Мне казалось, что ты меня избегаешь. — Я выловил уже троих нарушителей, так что Крокан сказал мне пока передохнуть. И приглядеть за тобой, — с улыбкой добавил Согредо и потянулся. — Так и было поначалу. Я подумал, ты захочешь узнать, что толкнуло меня на убийство, и не хотел об этом говорить. Но потом я решил, что мы с тобой все-таки друзья, и ты, вроде как, имеешь право знать. Даже если потом ты во мне разочаруешься. Вот и пришел. — Только из-за этого? Ямамото тихо засмеялся, на что Витторио только слегка улыбнулся. Можно было ожидать от Такеши такой реакции — хранитель Дождя явно следовал принципу «в любой ситуации — улыбнись!», но все же вопрос казался слишком серьезным, и смех тут был совершенно не к месту. Как будто поняв это, Ямамото замолк. — Извини. Я просто хотел сказать, что это не так важно. Но мне действительно было бы интересно узнать причину, если ты захочешь рассказать. Хранитель Грозы задумчиво кивнул и замолк, глядя рассеянным взглядом на то, как неподалеку Азуро, явно чем-то разозленный, едва ли не шипит на совсем еще мальчишку, непонятно как затесавшегося сюда. Прежде, чем Согредо двинулся в ту сторону, чтобы пресечь возможный конфликт, рядом с Небом десятого поколения появился Дино. — Причины не было, как таковой, — спокойно заговорил Витторио, чувствуя на себе вопросительный взгляд Такеши. — Они были целями. — «Они»? То есть, не кто-то один? — уточнил Ямамото. По его лицу понять, что парень думает, не удавалось, так что хранитель Грозы просто продолжил. — Пятеро. Исключая Михеля, в нашей компании на моих руках крови больше всего. Я все-таки вырос в семье независимых наемников и собирался пойти по их стопам, так что начинал приобщаться к делам. Я не сказал бы, что все они были чисты как ангелы, потому что все имели отношение к мафии, и тем не менее, лично мне никто из них ничего плохого не сделал. Снова повисло молчание — Ямамото пристально вглядывался в толпу, и Витторио на секунду показалось что друг его даже не слушал. Но как только Согредо открыл рот, чтобы повторить сказанное, Такеши вдруг улыбнулся и посмотрел с благодарностью. — Я не скажу, что одобряю это, но спасибо, что сказал. Я действительно рад, что ты мне доверяешь. Тогда… Откровенность за откровенность? Помнишь, ты как-то спросил, почему я согласился уехать с Азуро, оставив Тсуну одну? — хранитель Дождя вдруг всем корпусом повернулся к собеседнику. Витторио заинтересованно кивнул. — Знаешь, чувствую себя дураком — все ведь оттого, что я неправильно понял совет своего старика. — Совет старика? — Ага. Он сказал, что я должен решить сам, но при этом попытаться не упустить самый главный шанс в жизни. Я подумал, что он имеет в виду поездку в Италию… А теперь вот понимаю, что моим главным шансом было остаться там, с Тсуной, продолжить играть в бейсбол — может, однажды я бы попал в сборную страны? Сейчас я понимаю, что упустил и ее дружбу, и шансы на спортивную карьеру. — Ты жалеешь о своем выборе? — негромко спросил Согредо, глядя куда-то за спину Ямамото. Хранитель Грозы неуловимо напрягся, но Такеши не обратил на это внимания. — Не-а, — тот снова улыбнулся. — Я понимаю, что сделал неправильный выбор, но не жалею. Я бы не встретил тебя и Марко, не начал бы учить итальянский, не научился бы пользоваться своим Пламенем, и многое другое бы не случилось. Так что нет. — Врой, хороший ответ, — Ямамото, даже не вздрогнув, развернулся, едва не столкнувшись с подошедшим варийцем. Тот приветственно кивнул Витторио — только теперь Такеши заметил, что друг явно чем-то обеспокоен, — и снова обратил взгляд на бывшего соперника. — Ты все еще мусор, но по крайней мере, ты понял свою ошибку. Надеюсь, прогресс у тебя не только в этом. Имей в виду, мелкий, если твои показатели с мечом ухудшились, я покромсаю тебя на тонкие ломтики. — Я тренируюсь каждый день, — не высказав ни капли удивления, кивнул Такеши. — Не волнуйся, я не собираюсь разочаровывать тебя еще больше. — Я на это надеюсь. Эй ты, — Скуало щелкнул пальцами здоровой руки почти перед самым лицом Согредо. К удивлению Ямамото, тот даже не возмутился. — Оставь нас, мне надо переговорить с мелким. Пригляди-ка лучше за своим Небом — я бы не стал доверять тому типу, который крутится рядом. Как по команде, Витторио и Такеши повернули головы к месту, где прежде был Азуро — наследника там не оказалось. Вдоволь насладившись видом их перекошенных лиц, Суперби милостиво «подсказал», куда тот успел деться. Не дожидаясь повторного совета, хранитель Грозы ринулся в толпу. Шагнувшего было за ним Ямамото придержал за плечо Скуало. — Куда пошел? Врой, я же сказал — поговорить надо. Не смотри ты на меня так, я тебя не задержу. Витторио подоспел как раз в тот момент, когда совершенно сбитый с толку Масси потерял из виду ушедшего так же быстро, как появился, незнакомого мужчину. Внешность у того была чересчур примечательной — можно было смело говорить, что с фиолетовой шевелюрой он здесь такой один, — но ростом незнакомец не вышел, вот и затерялся среди высоких лбов. — Кто это был? — прямо спросил Согредо, с недоверием уставившись на обычную на вид игральную карту в руке его Неба. — И что это? — Понятия не имею, кто он, — отмер Азуро и сам с удивлением уставился на картонку в своей руке. — Наплел чего-то, сунул в руку и ушел, как ни в чем не бывало. — Как он умудрился обойти защиту Крокана? — Витторио потянулся было за картой, чтобы посмотреть ее значение, но Масси отдернул руку, не позволив даже коснуться. — Эй, ты чего? — Кажется, тебе ее лучше не трогать, — наследник Вонголы завертел картонку в руках. — Четверка треф. Что это значит вообще? — Дайте подумать… кажется, эта карта предупреждает об опасности. Неудивительно, в нынешней-то обстановке, да, Десятый? Азуро и Витторио разом повернули головы к говорящему. На них взирал рыжий парень с забавным пушком над верхней губой и кучей серег в ушах. Шею обвил неподходящий к костюму красный галстук-бабочка. Незнакомец приветливо улыбался и раскачивал рукой бокал, на дне которого плескалось шампанское, рискуя облиться. — Ой, я забыл представиться! — свободной рукой парень хлопнул себя по лбу и махнул второй — пара капель оказалась на его рубашке. — Гуаро Джиано, наследник семьи Томазо! Рад познакомиться! То ли этот Гуаро был левшой, то ли ему было все равно, но схватил он Азуро именно за левую руку, будто не желая касаться злополучной карты — Масси держал ее в правой руке. Витторио окинул нового знакомого критичным взглядом — Джиано совсем не был похож на наследника мафиозной семьи, и выглядел он слишком раздолбайски. Непонятно было, как его вообще пропустили. — Азуро Масси, мне тоже, — криво улыбнулся наследник Вонголы, нечитаемым взглядом уставившись на свою руку — Гуаро продолжал ее трясти. — Я слышал о вашей семье. В том числе и то, что на протяжении двух поколений она воевала с Вонголой. — Ну что вы цепляетесь к мелочам, это было давным-давно! — Джиано всплеснул руками, отпустив, наконец, ладонь Азуро и расплескивая шампанское еще больше. — Нынешний глава ведет нейтральную политику по отношению к Вашей семье, Десятый! Парень говорил быстро, но слегка растягивая гласные, что невольно цепляло слух. — Рад это слышать, — выдавил Масси. — Но почему ты… кхм, Вы, эээ… — Я буду восьмым боссом, — подсказал наследник Томазо. — Синьор Джиано, — нашелся номинальный Десятый, — почему Вы здесь? Приглашены только семьи Альянса и союзники. — Ну что сказать, я нравлюсь людям! И давай отбросим официоз, мы ведь не эти заплесневелые старики! Витторио стоял в паре шагов от разговаривающих, не вмешиваясь, — все-таки это были дела будущих глав семей, а тревоги этот придурковатый на вид Гуаро Джиано совсем не внушал. Вскоре к хранителю Грозы подошел неожиданно задумчивый Ямамото — Согредо понятия не имел, что мог сказать его другу Скуало, но решил не выспрашивать. Такеши просто встал рядом: пару минут назад Брабантерс через наушник отдал ему указание быть поближе к Азуро — официальная часть вечера вот-вот должна была начаться, да и Крокан добавил что-то о нарушившейся защите. Ямамото и не стал бы вмешиваться в чужую беседу, если бы не мелькнуло удивительно знакомое «наследник семьи Томазо». — Вито, — негромко позвал хранитель Дождя, привычно потянулся за спину и только растерянно улыбнулся, не нащупав там катану, — этот парень лжет. Наследник семьи Томазо — Найто Лонгчемп, и это не он. — Наследник поменялся, — спокойно ответствовал Согредо, вытянув руку перед Ямамото, не позволяя ему пройти. — Сейчас наследник Томазо — именно этот парень, так что успокойся. — О, приятно видеть, что кто-то интересуется нашей семьей! — даже не дослушав что-то говорящего Масси, воскликнул Гуаро. — Ты прав, парень, Найто решил отказаться от места наследника и лично передал его мне! — Что случилось? — Джиано даже не взглянул на задавшего вопрос Такеши. — Почему прежний наследник отказался? — вздохнув, спросил Витторио. Хотя с момента замены наследника Вонголы прошло больше года, некоторые мафиози до сих пор показательно-презрительно относились к тем из хранителей Азуро, которые перешли к нему от прежней кандидатки в наследники. — Это, по большому счету, не ваше дело, — с улыбкой выдал Гуаро. — Но скажу по секрету — это из-за Тсунаеши. Найто, знаете ли, ненавидит бросать своих друзей. Масси нахмурился — несложно было углядеть подначку для Такеши. И своего Джиано явно добился: Ямамото понуро опустил голову и больше не решался что-то спросить, хотя наверняка хотел. Хотя бы о том, как дела у Лонгчемпа. — И что, ему так легко позволили снять свою кандидатуру с поста наследника? — недоверчиво изрек Азуро. — Найто умеет убеждать, — развел руками Джиано. Он в один глоток допил то, что осталось в его бокале. — Точнее, все в семье понимают, что с ним бесполезно спорить. К тому же, были другие кандидаты. У нас в семье, понимаете, не принято устранять конкурентов, потому что соблюдаются порядки очередей. — На самом деле, просто мало кто хочет быть во главе семьи, в которой постоянно происходят междоусобицы, — хмыкнул Витторио. — О, ну и это тоже! На самом деле, это даже забавно. Никогда не знаешь наверняка, какая сторона выиграет. К тому же, наших врачей можно смело называть самыми опытными. И численность наша постоянно скачет — настоящие американские горки! Согредо недовольно цокнул: он-то надеялся, что сказанные громче, чем следовало, слова подденут нарывающегося парня в отместку за Ямамото. А этот ненормальный, похоже, был только рад проблемам в семье. Витторио не знал, каким был предыдущий наследник Томазо, но почти искренне сочувствовал семье-сопернику по поводу нынешнего. — Так… — Азуро начал было и тут же замолк, будто засомневавшись в своем вопросе. — Какие планы у тебя планы на время, когда станешь боссом? Попытка перевести разговор в более мирное русло выглядела даже слишком жалкой — это Масси понимал прекрасно. Закативший глаза Витторио — тоже. А вот наследнику Томазо, кажется, было не так уж важно, насколько последователен и красноречив собрат по статусу. — Буду делать то, что собирался Найто, — Джиано пожал плечами. Увидев поблизости официанта с подносом, парень ринулся к нему, едва не сбив с ног какую-то даму, и с размаху поставил свой давно опустевший бокал, едва не своротив остальные. С тем же невозмутимым видом он вернулся к собеседникам (те все это время не без интереса за ним наблюдали) и продолжил. — Прекращу действие мирного договора с Вонголой. Нынешний глава не рискует это делать, опасаясь развязать новую войну. Я же не боюсь объявить нечто вроде вооруженного нейтралитета. Для нас слишком чуждо то, как вы поступаете с неугодными наследниками, и мы не хотим быть в союзе с такими, как вы. Азуро ждал какого угодно ответа — даже самого глупого. Но уж точно не обвинения. — Что ты имеешь в виду? — наследник Вонголы недобро сощурился. — Замена утвержденной наследницы, а потом ее загадочное исчезновение. Нет, серьезно, как можно обмануть Вонголу? Да и прекращение поисков о многом говорит, — ничуть не испугавшись угрожающего тона, ответил Гуаро. — Все это выглядит подозрительно. Масси не успел ничего ответить — в наушниках у него и Витторио с Такеши сначала зашумели помехи, а затем Брабантерс принялся диктовать инструкции — время подошло. Так ничего и не ответив наследнику Томазо, все трое направились к указанному месту. Карту, которую Азуро так и продолжал держать в руке, пришлось убрать в нагрудный карман — выбросить времени уже не оставалось. Оказавшись на неком подобии сцены, Масси через силу улыбнулся. Рядом с ним встали Тимотео и Емицу, а из зала на них смотрело больше полутораста пар глаз. Пока Девятый толкал вдохновенную речь о том, как он рад всех видеть, Азуро оглядывал присутствующих — не со всеми из них он успел поздороваться за время «свободного плавания». Только теперь он заметил, что в зале был отец Хаято и Бьянки — последняя, кстати, тоже присутствовала, но на лице ее была узкая маска с тонкими узорами. Сделано это было наверняка для того, чтобы Гокудера спокойно выполнял свои обязанности, а не валялся у кого-то под ногами, и — Масси был уверен — по настоянию отца. Заодно и разрешился вопрос «куда запропастился Реборн» — аркобалено Солнца уютно расположился на руках у «боевой подруги». Поблизости от сцены стояла странная парочка — девочка лет семи (наверное, это была глава Джильо Неро — семьи, замыкающей первую десятку Альянса) и совершенно незнакомый «белый» парень — от белизны его костюма почти слепило глаза, волосы, стоящие торчком, мало от костюма отличались, даже лицо его было не по-итальянски бледным. Хитро прищуренные фиолетовые глаза и того же цвета татуировка на лице были единственными яркими пятнами в его образе. Тем не менее, девочка привлекала куда большее внимание, но отнюдь не из-за своего юного возраста. Даже стоя не очень близко, Азуро видел, насколько пронизывающий взгляд у этого, казалось бы, ребенка. Недалеко от входа юноша приметил отца Витторио — тот, с задором, достойным фамилии Согредо, улыбался, поглядывая то на сына, то на его Небо. Даже с такого расстояния было видно, как мужчина гордится Вито и его другом. — …и я счастлив, наконец, официально представить вам наследника нашей семьи, будущего Десятого Вонголу! — повысил голос Тимотео, и Масси резко тряхнул головой, возвращаясь к делам насущным. В зале раздались громкие аплодисменты, а самого Азуро мягко подтолкнули в спину, заставляя выйти вперед. Юноша нехотя приблизился к краю сцены, навесив ослепительную улыбку и запрятав волнение и недовольство происходящим поглубже. Ему предстояло показать себя с лучшей стороны. — Я тоже приветствую всех, кто посетил наше скромное мероприятие, — ровным, твердым, как и учили, голосом, начал наследник Вонголы. В зале раздались редкие смешки — скромным такое мероприятие могла назвать только, пожалуй, первая десятка Альянса, кому доходы позволяли устраивать и что-то гораздо более грандиозное. — И я также хочу поблагодарить… Приветственная речь была заранее подготовлена и под бдительным присмотром Реборна выучена, но Азуро все равно запнулся — его внимание привлекло странное движение у дальней стены. Тот самый молодой мужчина, что дал ему карту, предварительно хорошенько запутав своими речами, в сопровождении Элизабет, запомнившейся девушки, двигался к выходу. Выглядело это, по меньшей мере, странно: Масси был уверен, что Витторио увел ее в допросную — слишком уж девушка липла к наследнику Вонголы. Согредо, стоящий рядом, в тени большой статуи, тоже заметил подозрительное перемещение. Азуро услышал, как друг принялся что-то объяснять в скрытый под воротником рубашки микрофон, и почти облегченно выдохнул. — Поблагодарить за то, что пришли, — уже спокойнее продолжил он, следя взглядом за Висконти и Марко, с противоположных сторон подбирающихся к подозрительной паре. Об этом уже можно было не беспокоиться. — Приятно видеть весь Альянс в непринужденной обстановке, когда можно поговорить о чем угодно, кроме работы. Нельзя также забывать о наших союзниках, не входящих в Альянс, но являющихся не менее желанными гостями! Ну и, конечно, приятно видеть такое количество подарков, — с тщательно отрепетированной ухмылкой добавил юноша, и по залу прокатился рокот смеха. Пьянета добрался до возможных нарушителей раньше. Едва заметив его, мужчина с фиолетовыми волосами повернулся лицом в сторону Азуро, будто точно зная, что тот на него смотрит. Масси слегка нахмурился, продолжая говорить. Незнакомец же, широко улыбнувшись, поднял руку так, чтобы ее было видно, помахал, словно на прощание, и щелкнул пальцами. В воздух поднялось четыре грязно-песочных шара, и зал сотрясся от череды взрывов.* * *
— Панте-ера, мы до-ома! — заорал Найто, едва открыв дверь. Почти все, кто следовал за ним (все те же лица, исключая Хару, которая решила заскочить к себе домой), скорчили досадливые гримасы, только Тсунаеши, кажется, была готова к такому повороту. Мочида и вовсе поспешил прикрыть уши руками — он, конечно, был наслышан о том, какой Лонгчемп шумный (как будто мало в нем странностей), но никогда на своей шкуре этой стороны итальянца не испытывал. В коридоре Найто споткнулся о словно специально для него поставленную у двери пару туфель на невысоком каблуке. С пингвиньей грацией завалившись на пол, Лонгчемп только расхохотался и принялся прямо так, не вставая, расшнуровывать свои ботинки. Это и помогло ему избежать полетевшего в сторону входной двери цветочного флюгера. Другим повезло меньше: вмиг побелевший Шоичи с крякающим звуком присел и закрыл голову руками, растерявшаяся Савада попыталась отскочить, но наткнулась на не менее сбитого с толку Гамму; тот, несмотря на замешательство, успел наскоро создать вокруг себя и подруги грозовой щит, который флюгер лишь слегка задел. Заходящий последним и слишком поздно заметивший опасность Мочида не успел полностью уклониться — острый край оружия чиркнул по его щеке и срезал несколько прядей волос, воткнувшись затем в деревянную дверь. В повисшей тишине отлично было слышно легкое потрескивание щита Гаммы. Шоичи опасливо убрал руки и оглядел товарищей: в целом все выглядели целыми и невредимыми, только у бывшего капитана клуба кендо по щеке стекала тонкая струйка крови (сам Мочида этого, похоже, не замечал — был слишком занят тем, что таращился на полупрозрачную сферу-щит вокруг итальянца и Тсунаеши, которую тот прижимал к себе). Найто же, нисколько не пострадавший и, кажется, даже ничуть не удивленный, только слегка нахмурил брови и сбросил второй ботинок, легко поднимаясь на ноги. — Пантера! Сколько раз тебе повторять: не тренируйся в доме, когда у меня гости! Смотри, что ты натворила, Мочида-семпай пострадал! Стоило ему закончить, щит Гаммы спал, а опомнившаяся Тсунаеши, заливаясь краской, немедленно отстранилась от друга. Тот как-то удивленно посмотрел на свои руки — будто сам удивился тому, что сделал. В коридоре как по волшебству материализовалась девушка в белом платье — никто не успел заметить, из какой комнаты она вышла. В руках Пантера держала аптечку, которую и швырнула в Лонгчемпа — тот поймал коробочку в считанных сантиметрах от своего лица. Вопреки ожиданиям большинства наблюдателей, он только улыбнулся и довольно кивнул. — Спасибо! И да, я уже рассказал ребятам, какой классный ты кофе привезла, может, сделаешь, чтобы все попробовали? Девушка ничего не ответила — хотя каждый почувствовал ее пронизывающий взгляд из-под челки, — и снова скрылась. В этот раз хотя бы было видно, куда она зашла. — Ч-что это было? — продолжая взирать на Гамму с непонятным выражением то ли восторга, то ли ужаса на лице, спросил Мочида. — Ась? Ой, извини, это Пантера, она иногда тренируется прямо в доме! А я забыл ей позвонить и сказать, что уже возвращаюсь! Не волнуйтесь, больше этого не повторится, — Найто тараторил, не забывая подталкивать друзей вглубь коридора, чтобы и не думали ускользнуть. — Да я не об этом! Что это была за зеленая… ну… штука?! Вокруг этих двоих! — Кенске ткнул пальцем в сторону Гаммы и Савады. — Потрескивала! — Он смог увидеть Пламя? — недоверчиво крякнул Гамма. Тсунаеши промолчала, но видно было, что задается она ровно тем же вопросом. — Какая штука? Я не видел никакой штуки. Тебе, наверное, показалось. Опасность, понимаешь, стресс, чего только не привидится… — авторитетно заявил более-менее взявший себя в руки Шоичи. — Мне не померещилось, я точно видел! Как будто щит! Круглый такой! — А давай ты расскажешь, что видел, за кружечкой кофе? — встрял Лонгчемп, поспешивший затолкнуть всю обувь под высокую табуретку. На нее же отправились куртки и пальто гостей. — Да в деталях, я хочу послушать! А пока что надо тебя подлатать. Итальянец помахал коробочкой с красным крестом посередине, а совершенно растерянный Мочида разве что кивнул, позволяя втолкнуть себя в большую кухню, объединенную со столовой. На плите примостилось несколько турок — Пантера стояла рядом, в белом фартуке, и пристально следила за тем, чтобы кофе не убежал. Но даже это не помешало ей ткнуть пальцем в сторону мусорки, у которой собралась целая орда пачек из-под лапши и прочих продуктов быстрого приготовления. Затем палец указал в сторону раковины, заваленной грязной посудой. Наконец, перст указующий остановился, обвинительно показывая на потупившегося Лонгчемпа. — Я пытался мыть посуду, честно! Но разбил две тарелки и погнул кастрюлю, вот и решил дождаться тебя, — повинился итальянец. От полетевшей в его сторону чайной ложки он даже не пытался уклониться, только ойкнул и принялся тереть ушибленное место. — Эй! Шишка же выскочит! Прямо на лбу! — возмутился Лонгчемп. — Идиот, — хрипло изрекла Пантера и вернулась к приготовлению кофе. Когда все собрались за заваленным вкусностями столом — включая подоспевшую к началу «заседания» Хару, — и каждый получил по кружке с ароматным кофе, Найто обратил взор к Мочиде, на щеке которого красовался пластырь. — Так что ты там видел? — прочавкал он, и Кенске поморщился. — Жутко интересно! — Ты о чем? — заинтересовалась Хару. Остальные, кто понимал, в чем дело, старались помалкивать и понять, чего вообще добивается итальянец. Меньше всех понимал Гамма, и потому не переставал бросать тайком предостерегающие взгляды на приятеля, но тот, даже если их видел, предпочитал делать вид, что не замечает. Тсунаеши же и Шоичи поглядывали в сторону беседующих со странно-выжидательным видом — эти, похоже, догадывались, чего хочет Лонгчемп, и хотели увидеть, добьется ли тот желаемого, или нет. — Мочида-семпай говорит, что увидел какую-то зеленую круглую «штуку», когда Пантерин флюгер залетел в коридор, — с готовностью ответил Найто и тут же с восторгом добавил, — вот это фантазия! — Ничего себе, — Миура повернулась к бывшему капитану клуба кендо и заинтересованно окинула его взглядом. — Мне тоже интересно. Это может стать идеей для костюма. Опиши, пожалуйста, эту «штуку», Мочида-сан! Кенске сидел с кислым видом и явно уже жалел о том, что вообще что-то сказал. Ну действительно, может, просто привиделось — он все-таки перепугался тогда, а теперь вот эта странная парочка от него не отстанет. — Ну, я уже говорил, это была такая зеленая потрескивающая… сфера, что ли. Вроде щита. О, точно! Как защитное поле, ну, знаете, в фильмах? — Очень интересно, — пробормотала Хару. В ее руках тут же появился блокнот и карандаш, и девушка принялась там что-то зарисовывать. Через пару минут неловкой тишины, девушка с довольным кличем «Готово!», протянула блокнот Мочиде. — Похоже? — Не совсем… — тот закусил губу, пытаясь восстановить в памяти увиденное как можно точнее. — Она не была полностью гладкой и однотонной. Знаешь, было что-то вроде… электричества, да. Где-то поярче, где-то тусклее. Блокнот тут же оказался вырван из его рук, и Хару принялась с сосредоточенным видом что-то добавлять в рисунок. Кенске смотрел на нее уже заинтересованно — девушка, конечно, была странной, но вот рисовала она отменно. Вскоре ему снова показали рисунок, дополненный деталями. — Да, примерно так и выглядело! Хотя я все же думаю, что мне просто показалось, — задумчиво нахмурившись, Мочида вернул блокнот хозяйке. — Неважно, — отмахнулась Миура и убрала блокнот в небольшую сумочку. — Зато из этого можно сделать интересный костюм. Ты здесь надолго, Мочида-сан? Я бы хотела показать тебе, как вдохновителю, когда закончу. — С радостью посмотрю, — Кенске неловко кивнул. Гамма на протяжении разговора сидел с откровенно скучающим видом — японскую речь он понимал не очень хорошо, так что имел слабое представление, о чем там балаболят другие. Сам он не прочь был поговорить с Тсунаеши, но та была слишком занята тем, что прислушивалась к чужому разговору, да и не поговоришь особо, когда прямо напротив тебя сидит мрачная как туча девушка. Пантера, казалось, вообще не слушала, что говорит ее несостоявшийся босс, и излучала ауру, располагающую к молчанию — желательно гробовому. Чашку с кофе она сжимала даже слишком сильно, хотя и недостаточно, чтобы та треснула. Что так напрягло Пантеру, Гамма понял только когда мельком увидел блокнот, кочующий из рук в руки. Там на листке был изображен его же собственный грозовой щит. Поняв это, итальянец напрягся и сам — Фон уже успел объяснить ему возможные последствия того, что изображения техник использования Пламени окажутся в неправильных руках. Словно поняв, что взволновало друга, Тсунаеши погладила его по плечу, привлекая внимание. — Все в порядке, — на ломаном итальянском проговорила она и улыбнулась, заметив в глазах Гаммы искреннюю радость — ему нравилось, когда подруга говорила на его родном языке. — Найто потом все устроит. Не надо волноваться из-за этого. Итальянец кивнул — у него не было причин сомневаться в своем Небе и тем более не доверять ей. Лонгчемп, конечно, создавал впечатление абсолютного раздолбая, но, когда нужно, он мог взять себя в руки — это Гамма уже успел понять. Тем временем, разговор за столом значительно оживился. Шоичи разговаривал с Хару и Мочидой: все-таки представители двух других школ Намимори, представление о которых у него было весьма расплывчатое — о школе Мидори он в целом мало знал, а о средней Намимори слышал только со слов Савады. — Да, а еще внутришкольные соревнования! — воскликнул Кенске с загоревшимися глазами. — По-моему, это было в тот год, когда Тсунаеши уехала. Этот идиот из боксерского клуба заставил всех сделать ее капитаном команды. И это ее-то — Никчемную Тсуну! Не в обиду, Савада. В общем, она делала все как всегда, то есть, заваливала все, куда ее отправляли. А потом было последнее задание — «удержись на шесте». Капитаны двух других команд выбыли (говорят, это Савада их вынесла, но я не верю), и эти две команды решили объединиться против команды Савады. И скажу я тебе, я очень рад, что не участвовал тогда (готовился к соревнованиям), потому что там было настоящее месиво! Капитаном другой команды стал Хибари-сан, и народу его держало вдвое больше. В общем, Савада решила воспользоваться своим любимым методом. Разделась, залезла на шест, и началось! Я серьезно не представлял, кто победит — во второй команде вроде людей больше да Хибари в капитанах, а у Савады — боксер этот, Сасагава, и тот итальянец, Гокудера, и даже Ямамото был с ними. В общем, воодушевление! Да еще и они так хорошо начали… — Разделась? — переспросил Гамма. Он искренне надеялся, что ему послышалось. — Ну да, она это часто делала в средней школе, — отмахнулся Кенске и продолжил рассказывать. — Ну вот, хорошо у них все шло, а потом Сасагава с Гокудерой между собой стали драться. Уронили шест, все думали — все, проигрыш… но нет! Савада побежала в буквальном смысле по головам — и даже не упала! А потом все те же Сасагава с Гокудерой и Ямамото сделали для нее подобие тележки, и побежали! Да они вчетвером разносили народ не хуже, чем всей командой! Тут уж все подумали — ну теперь точно победят. Но и тут не все так просто! Сасагава с Гокудерой опять начали ругаться, да и уронили Саваду. Повезло хоть, она себе зубы не повыбивала, об землю-то знатно стукнулась, наверное. Тсунаеши, покрасневшая до самой шеи, смотрела куда угодно, только не на Гамму. Тот, ставший прислушиваться к тому, что рассказывает Мочида, понял почти все. По крайней мере, часть про «разделась» и «часто это делала». Найто, тоже знакомый с этой историей, хотя и с рассказов других — сам пропустил, потому что болел, — только посмеивался на особо интересных моментах. Он-то был знаком с действием особых пуль не понаслышке и был осведомлен, что Реборн часто использовал пули Предсмертной Воли на ученице. Хару молчала — она своими глазами видела происходящее, и добавить там было нечего. Шоичи же опасливо поглядывал на Саваду и старался не думать и не представлять ничего. — Я все объясню, — пропищала девушка, понимая, что заработала совсем не нужное внимание. Гамма выжидательно уставился на девушку. Он, в общем-то, догадывался, что послужило причиной подобного поведения — уже видел, что бывает при использовании Пули Отчаяния. Знал он и о существовании других особых пуль — не только тех, которые Савада прятала после их «приключения» в Англии. Однако обещание объяснить все могло означать только… разговор о том, что они так упорно не хотят обсуждать. — Нет необходимости, — нахмурившись, изрек он. — Я понимаю. — Ка-ажется, я сболтнул лишнего, — протянул Мочида. Лицо его приобрело очень виноватое выражение. — Извини, Савада, я не хотел… — Все нормально, — перебила девушка. Повисла неловкая тишина. Даже Найто затих, прочувствовав накалившуюся атмосферу. Он уже успел пожалеть, что позвал семпая на кофе. Итальянец-то просто надеялся на самую обычную беседу, никак не затрагивающую тему мафии, а в итоге все пришло к тому, что его подругу выставили не в самом лучшем свете, да еще и напомнили, о чем не стоило — Тсунаеши, конечно, хорошо скрывала свои эмоции, но Лонгчемп не смел бы называть себя ее другом, если бы не заметил, что девушка опечалена. Найто чувствовал себя виноватым. Заметили это и остальные: Хару с угрюмым видом ковыряла пирожное, Шоичи не отрывал взгляда от своей чашки, а Гамма хмурился и смотрел будто в никуда. Иногда соотечественник просто поражал Лонгчемпа своим упорным и весьма странным желанием любыми способами избежать любых упоминаний мафии при Саваде, хотя наедине вполне мог обсудить последние новости теневого мира. — Ешьте, — приказала Пантера, нарушая тишину. Найто тут же встрепенулся. Ну что он, в самом деле, хозяин он или кто? — Да, кстати, Тсунаеши-тян, ты обещала рассказать, что видела в Китае! — Н-ну… Мы были в основном в одном маленьком городке, гостили у друга. Приехав, мы попали как раз на Чжунцюцзе, было очень красиво. И лунные пряники были вкусные, хотя Ву-сан говорит, что домашние гораздо лучше покупных. Обещал в следующий раз сделать нам их по рецепту своей мамы, — рассказывая, Савада постепенно оживилась. Приятные воспоминания грели душу. — У тебя друзья даже в Китае? — удивился Кенске. — Да ты при связях, Савада. — Ну, вообще-то, Ву-сан путешествует с нами, и сейчас он в Намимори, — улыбнулась девушка. — Он и учитель — просто островок спокойствия здесь. — Учитель? Так ты теперь на домашнем обучении, — понятливо кивнул Мочида. — Это многое объясняет. Но ты молодец, на самом деле. Мне бы никогда не пришло в голову, что кто-то вроде тебя будет путешествовать по миру, да еще и заимеет друзей в других странах. А ты просто взяла и поломала все представление о твоей «никчемности». Многие ведь из нас, кто тебя так называл, о таком только мечтать могут. В общем, ты классная! Тсунаеши смущенно зарделась. У нее действительно появились друзья в других странах — Спаннер в Италии, например, или Катэль в Ирландии… ОʼХьюз провожал их с Фоном напутствием, что всегда будет рад их видеть. Спаннер, конечно, мало общался лично с ней, зато с Шоичи они переписывались постоянно — обменивались наработками — все-таки никто из их компании не смог бы нормально обсудить с ним какие-то технические вопросы, а Ирие не хотел терять навыков. Но самое важное — то, что в своих путешествиях она и встретила своих друзей. Настоящих, а не навязанных. — Спасибо, Мочида-семпай, — девушка просто опустила голову в благодарном поклоне. — Кстати, раз у тебя друг из Китая, ты, значит, теперь китайский язык знаешь? — полюбопытствовал Кенске. — У тебя ведь вроде совсем все плохо было с языками. — Я учусь, да, — у Савады на удивление загорелись глаза. Чтобы мотивировать ученицу продолжать изучение языка, Фон рассказывал жутко интересные истории, но по-китайски. А потом еще и давал задание — на китайском же рассказать, какая в этих историях скрыта мораль. Поначалу было совсем тяжело, но со временем Тсунаеши признала полезность таких уроков: так она и изучала язык, и познавала культуру и традиции Китая, многие из которых были ей по-своему близки. Собиравшегося сказать что-то еще Мочиду прервал негромкий перезвон — зазвонил мобильный Савады. Та, извинившись, встала из-за стола и отошла, чтобы не мешать — сидящие за столом наконец-то снова принялись переговариваться. Вернулась она через пару минут, и выглядела слегка расстроенной. — Маме нужна помощь дома, — оповестила она. — Прости, Найто, но мне нужно идти. Гамма тут же отставил кружку и встал. Шоичи, глядя на него, тяжело вздохнул — слишком увлекся разговором с Хару о Ламбо. — Ребята, если хотите, можете остаться, там нужно не так уж много, — заметив выражение лица Ирие, улыбнулась Савада. Тот благодарно кивнул и продолжил разговор. Гамма же и не подумал садиться обратно — пошел в коридор впереди самой девушки. — Я тебя провожу! — Лонгчемп слишком резко поднялся и опрокинул стул. — Ой, Пантера, не смотри на меня так, сейчас подниму! Продолжая добродушно ворчать, парень поднял стул, двинулся к выходу и походя потрепал бывшую подчиненную по волосам. А затем со смехом отскочил, уворачиваясь от брошенной в него вилки. — Всем пока, — громко объявила Тсунаеши и помахала рукой. Выйдя в коридор, Найто кивнул Гамме и крепко обнял девушку — на прощание. Пока Гамма одевался, Лонгчемп, не прерывая объятий, тихо шепнул Саваде на ухо: — Когда-нибудь вам придется поговорить. — Я знаю, — та ответила так же тихо и отстранилась. — Спасибо за теплый прием. Твой нынешний дом мне нравится больше, чем старый. — Да, мне тоже, — закивал Найто и довольно улыбнулся. — Заходи ко мне почаще! Мы с Пантерой, может, готовим и не так вкусно, как твоя мама, но мы стараемся! А еще можно будет посмотреть фильм, мы как раз собираемся купить большущий телевизор! — Обязательно, — засмеялась девушка, накидывая пальто. — До встречи!* * *
Как ни торопился Астер и как ни вжимал педаль газа, добраться до Леонфорте он смог только к закату. Но именно стремление добраться как можно быстрее и подвело его — недалеко от поместья Медьятриче он заметил за собой погоню — позади мчалась полицейская машина. С использованием иллюзий сбросить их с хвоста не оказалось большой проблемой, но пришлось потратить еще больше времени. В итоге в поместье он ворвался, когда уже совсем стемнело. Старательно игнорируя давящее чувство — хотя Селестино не было здесь, остаточное ощущение Пламени доставляло не самые приятные ощущения, — иллюзионист ринулся сразу к больничному крылу. Уже у самой двери он наткнулся на остановившего его Грегори. Фиори с доброй усмешкой удержал его за плечо и ужом проскользнул к двери, не позволяя войти. — Ты чего? — нахмурился Астер, и Солнце Медьятриче только шире улыбнулся. — Верде ее осматривает, не торопись так. Скоро он закончит, и увидишь ты ее. Живую и относительно здоровую. — «Относительно»? — иллюзионист выгнул бровь и скрестил руки на груди. — Ты про доминирующие позы начитался, что ли, — коротко хохотнул Грегори, но, поняв, что шутку не оценили, сбавил обороты. — Вроде с ней не все в порядке. Говорю же, Верде осматривает. Уже это должно было тебя насторожить, учитывая, как давно я тебе позвонил. — Я приехал, как смог, сам знаешь, из Кальтаджироне путь не самый близкий. Грегори недоверчиво сощурился, окидывая друга оценивающим, а затем скептичным взглядом. От Астера несло иллюзиями за версту, а зная, как редко тот к ним прибегал, можно было ожидать чего-то выходящего за рамки привычного. — Что? Нарвался на полицию, пришлось постараться, — иллюзионист недовольно фыркнул и механическим движением подергал цепочку от крестика, чтобы как-то избавиться от покалывающего ощущения в пальцах. — Так значит, ты все-таки сделал это, — утвердительно заявил Фиори, красноречиво опустив взгляд на подвеску. — Мне пришлось. И в свое оправдание могу только сказать, что почти сразу после того, как я ей его надел, позвонил ты. — Ты знаешь, я не обвиняю. Давно пора было, раз уж избавиться от бешеной собаки ты не в состоянии. — Следи за выражениями, это моя сестра. — Что, однако, не остановило тебя, хотя ты лучше всех знаешь, какой это риск. — Я не мог ей позволить все сорвать, — Астер несдержанно огрызнулся. — Или ты не мог позволить навредить ей? — Заткнись, — зашипел иллюзионист и опасно сощурил глаза. Перейти в перепалку их обсуждению не дал раздраженный крик, раздавшийся из-за двери: — Либо заткнитесь, либо заходите, либо свалите уже куда-нибудь! Грегори примирительно вскинул руки и отступил, позволяя другу пройти. Тот, бросив напоследок «мы поговорим об этом, но позже», поспешил все-таки войти в комнату. Виолет сидела к нему боком, свесив ноги с кровати и повернув голову к сидящему на стуле рядом Верде. Ни тот, ни другая не обратили внимания на появление иллюзиониста — кажется, они были слишком заняты разговором. — И как скоро это пройдет? — тихим, каким-то непонятным тоном поинтересовалась девушка, резко, с раздражением откинув волосы за спину. — Пройдет? — аркобалено Грозы фыркнул с искренним весельем. — Девочка, уж не знаю, что было в твоей голове все это время, но на «пройдет» я бы на твоем месте не рассчитывал. Станет лучше — возможно, но пройдет совсем… Хотя чем черт не шутит, если это вызвано проблемами в твоей светлой головке. Разрешишь проблемы — может, чего и добьешься. Иллюзионистка громко выдохнула, и Астер заметил, как на секунду напряглись ее плечи. Он кашлянул, привлекая к себе внимание — мало ли, о чем они еще решат заговорить. К его удивлению, Виолет дернулась, как от удара, и резко развернулась, окидывая гостя колючим взглядом. Верде только хмыкнул, захлопнул блокнот и спрыгнул с кресла. — Мы еще не договорили! — нахмурилась девушка и попыталась встать. Ноги ее подвели — не сделав и шага, иллюзионистка повалилась на пол, явно неслабо ударившись. Она сдавленно зашипела и зажмурилась, глубоко вдыхая. Когда она открыла глаза, лицо ее не отражало ни боли, ни смущения. Запоздало Астер промчался дальше в комнату, помогая Виолет встать. Она с недовольством зыркнула на его протянутые руки, но не стала язвить — как бы ни мешала гордость, отказываться от помощи, когда та требовалась, было глупо. — Я проведу исследования, — отмахнулся вечный ребенок. — Как только выясню что-то конкретное, мы продолжим. И ты расскажешь мне о Шахматноголовом. — Разумеется, — иллюзионистка позволила усадить себя обратно на кровать и выдохнула, отталкивая от себя руку Астера. — Не надо носиться со мной, как со смертельно больной. Мне нужна пара дней. — Ты чего такая взвинченная? — улыбнулся тот, на удивление легко снося грубость. — Я не отношусь к тебе, как к смертельно больной. Просто хочу помочь. Мы партнеры, помнишь? Девушка хмуро промолчала и укрыла замерзшие ноги теплым одеялом. Астер устроился на том же стуле, где до этого сидел Верде. Вид у него был сложно определимый: парень, конечно, радостно улыбался, но вот думал он явно о чем-то совсем другом. — Это ты надоумил их перевезти меня к Медьятриче? — первая нарушила молчание Виолет. Астер встрепенулся. — Грегори предложил. У них гораздо лучше оборудование и больше возможностей для Верде. Ты недовольна? — …Нет. Просто Пламя Селестино мешает, — девушка поморщилась. — Оно не работает так, как обычно, но все равно давит. — Можешь мне об этом не рассказывать. Ненавижу это ощущение, — чуть напряженно улыбнулся иллюзионист. Его было не обмануть вполне спокойным обращением. — Так что тебя злит? — Ты серьезно подставил меня, — прямо ответила глава Венженс и, наклонившись, отвесила собеседнику слабый удар в плечо — дальше просто не дотягивалась. — Верде. Что мне сказать ему о Шахматноголовом? Ты хоть понимаешь, что он сделает, когда поймет, что у меня нет никакой полезной информации? В его силах отравить меня так, что никто даже не поймет. Или сделать так, что моя смерть, и твоя, и Раггиро будет невероятно мучительной, и ничего ему за это не будет. — Но для начала он должен помочь тебе. Что-то не так, верно? Что он говорил о «проблемах»? И вообще, что ты видела, что так долго не могла очнуться? Ты в курсе, что у тебя было четыре клинических смерти? — Пять, — спокойно перебила Виолет. — С чего ты так обо мне волнуешься? — Что значит «пять»?! — Это значит, что перед тем, как очнуться, я умерла еще раз, — будничным тоном, словно ничего сверхъестественного не произошло, изрекла девушка. Едва замолчав, она поморщилась словно от боли и бездумно прижала ладонь к боку. — Черт. — Что с тобой? — тут же подскочил иллюзионист, но был остановлен отмашкой руки. — Дай угадаю, последствия твоего путешествия по иллюзиям? Так все-таки, что ты видела? Глава Венженс втянула носом воздух и чуть сжала кулаки. Пару мгновений она оценивающе смотрела на собеседника, будто решая, стоит ли доверять ему или нет. Когда она уже почти решилась, дверь распахнулась, и на пороге появились Гаспар и Раггиро. Виолет нахмурилась, а ее зрачки, как мог заметить Астер, сузились. — Не твое дело, — процедила сквозь зубы девушка. Перемена в ее настроении выглядела даже слишком странной. — Привет, ребята. — Посмотрите, кто очнулся, — улыбнулся Гаспар, подходя ближе. Напряженный взгляд иллюзионистка не отрывала именно от него. — Как дела? Ты хорошо себя чувствуешь? — Благодаря Раггиро, — та искренне улыбнулась и кивнула Пираньере. — Вы о чем? — встрял Астер. Он все пытался понять, что не так сделал Гаспар, если Виолет так взъярилась, едва увидев его. — Неважно, — та отмахнулась. — Лучше скажите, где Лисандру. Новоприбывшие так и застыли с раскрытыми ртами, а Астер только еще более заинтересованно уставился на девушку. — Не волнуйся, мы его забрали в тот же день. Он сейчас у нас, заперт в подвале, — улыбнулся Раггиро. Теперь яростный взгляд устремился на него. — Я догадывалась, что так и будет, — иллюзионистка поджала губы. — Ты обнаружил его Пламя и сделал поспешные выводы, так, Гаспар? Астер и Пиреньере переглянулись. Облако Венженс уже успел заметить, что подруга как-то слишком озлоблена по отношению к Гаспару, и это вызывало вопросы. — Что значит «неправильные»? — будто и не заметив, как на него смотрит глава Венженс, поинтересовался Гаспар. — Он меня спас. А еще из-за ваших действий дон Виграно наверняка очень зол. Ты сорвал все наши с дядей труды. Поздравляю, — зашипела Виолет, явно порываясь встать и лично встряхнуть товарища. — Погоди-погоди, — встрял Астер, пытаясь хоть как-то разрядить вмиг накалившуюся обстановку. — Что значит спас? Гаспар говорил, что… — Он выжег лишнее Пламя и спас мне жизнь, — перебила иллюзионистка, не сводя холодного взгляда с бывшего хранителя Грозы Венженс. — Не злись так, — примирительно поднял руки Раггиро. — Он же не знал. Мы сейчас же вернемся, выпустим его и принесем официальные извинения дону… — От имени семьи, черт возьми! — рявкнула Виолет и ударила кулаком по стоящей рядом с кроватью тумбочке. — Успокойся, — приказал Астер неожиданно жестким тоном. — Уже ничего не изменишь. Прекрати беситься и отдохни уже. — Тебя спросить забыла, — буркнула девушка. Вспышка ее гнева, однако, все-таки стихла. — Поторопитесь. И привезите Лисандру сначала сюда, мне нужно с ним поговорить. — Точно, тебе нужно больше покоя, — потянув Астера за плечо, еще шире заулыбался Пираньере. — Пошли, парни. — Гаспар, ты останься, — обронила Виолет. Мужчина встал, как вкопанный, и развернулся. — Идите, я догоню, — предупредил он и махнул рукой. Астер и Раггиро, удивленно переглянувшись, все-таки скрылись за дверью. Дождавшись этого, иллюзионистка уселась поудобнее и смерила Гаспара взглядом. — О чем ты хочешь поговорить? — вздохнул тот. — Не поговорить. Просто хочу сказать: имей в виду, я слышала каждое слово.