Деревья меняют листья, Змеи меняют кожу. Приходит циклон, и ветер Меняет свое направление. (Fleur — Отречение)
Тсунаеши не находила себе места. На улице стеной лил дождь, а где-то вдалеке сверкали молнии. Людей на улице, насколько могла видеть девушка, совсем не было, что и не удивительно — в такую погоду нос наружу высунет только сумасшедший. Или Найто. И Шоичи, которого тот прихватил за компанию. Начало лета выдалось слишком холодным и дождливым, особенно для Ирландии. Дожди лили по несколько дней кряду, солнце почти не показывалось, и все стойче было ощущение, что время застыло, так и не вырвавшись из вечерних сумерек: несмотря на обеденное время, было почти темно. Жители Дроэды предпочитали сидеть по домам, где тепло и сухо, или даже задерживаться на работе в ожидании, когда ливень поутихнет. В одну из таких передышек — с утра даже солнце светило — Лонгчемп и предложил товарищам прогуляться. Тсунаеши отказалась, потому как еще не закончила тренировку (Фон уже неделю как не появлялся — был слишком занят тем, что разгребал заказы, посыпавшиеся как из рога изобилия, однако это не было поводом лениться, так что Савада каждое утро по несколько часов отрабатывала движения и медитировала, укрепляя контроль над своим Пламенем); Гамма тоже решил остаться и помочь подруге; Ву уехал на пару дней, но не объяснил куда, только попросил не волноваться; а вот Шоичи, которому тоже надоело сидеть в четырех стенах, согласился пойти прогуляться. И вот, спустя почти четыре часа, когда на улице усиливалась гроза, Ирие с Лонгчемпом все еще не вернулись. Уже в который раз закрыв входную дверь — померещились голоса на крыльце — Тсунаеши понуро поплелась к кухне. Там хозяйничал Гамма, решивший заварить чай: сомнений в том, что парни вернутся промокшие и замерзшие, не было. Савада могла бы и сама это сделать, но она была слишком на взводе, и из рук ее валилось все, что бралось. Катэль же, хотя и не покидал дома, был слишком занят в архиве: девушка не знала деталей, но, кажется, в мире мафии случилось что-то, что заставило оживиться почти всех, а в особенности — Альянс. Это и было причиной, по которой Фон решил на время затаиться и отправил подопечных к О'Хьюзу. Тсунаеши была полностью согласна, что под присмотром защищенного договором со стражами мафии информатора им будет спокойнее. Да и вероятность нарваться на кого-то из Вонголы, несмотря на прошлогодний опыт, была чрезвычайно мала: Катэль уже несколько месяцев связывался с клиентами через доверенных лиц, и ни разу — лично. И хотя Савада не знала, что такое происходит в теневом мире, затворничество О'Хьюза и возросшая частота заказов аркобалено Урагана давали понять, что намечается что-то серьезное. — Не накручивай себя, они в порядке, — улыбнулся Гамма, как только она вошла. Он стоял спиной к проходу, а девушка была уверена, что шла тихо, и ей оставалось только удивляться, как друг ее заметил. — Я даже не уверена, догадались ли они взять зонты, — выдохнула Тсунаеши и села за стол. Тут же перед ней оказалась чашка, полная горячего чая. — Спасибо. Я не могу не волноваться. Они могли бы найти способ предупредить, что задержатся. А если что-то случилось? — Дроэда — один из самых спокойных городов из всех, где я бывал. С ними ничего не могло случиться. Возможно, ливень застал их где-то далеко, и они решили переждать. — Можно было бы тогда позвонить, — буркнула девушка и отпила из кружки. Приятное тепло пробежалось до желудка. Повисшую на несколько минут тишину прервал приятный перелив мелодии дверного звонка. Савада встрепенулась, едва не уронив чашку, а Гамма торжествующе улыбнулся. Во всем его виде читалось «вот видишь, я же говорил». Тсунаеши рванула в прихожую, а юноша остался разливать чай по чашкам. За дверью действительно обнаружились Шоичи и Найто: первый сосредоточенно отряхивал зонтик и хмурился, а второй радостно улыбался и в целом был доволен жизнью. Даже несмотря на ботинки, которые он держал в руках (неужели шлепал босиком по лужам, в свои-то почти восемнадцать? — думала Савада, вручая товарищам по заранее приготовленному полотенцу и выслушивая благодарности), и ручьи воды, стекавшие с его одежды и волос на пол. — Прости, если заставили волноваться, — пробормотал Ирие, вытирая волосы. В целом он промок значительно меньше друга. — Просто кое-кому взбрело в голову дойти до другого конца города пешком, а там начался этот дождь, и мы не смогли поймать такси. — А еще мой телефон настолько промок, что перестал работать! — весело оповестил Лонгчемп и тряхнул головой, разбрызгивая капли по прихожей. — Шо, согласись, это было весело! — Только до того момента, как молния ударила в десятке метров от нас, — хмуро ответствовал Шоичи и, скинув обувь, зашагал к кухне. — Не делайте так больше, — буркнула Тсунаеши, отбирая у Найто промокшее полотенце. — Переоденься в сухое и иди на кухню, Гамма сделал вам чай. — Будет сделано, капитан! — Лонгчемп бодро отдал честь и, как и был, босиком, понесся к лестнице. Савада облегченно выдохнула и тоже двинулась к лестнице. Гамма справится и сам, и, если надо будет, прочтет ребятам лекцию о необходимости предупреждать о задержках, а с нее волнений достаточно — хотелось почитать. У двери в свою комнату девушка заметила Бранна — кот сидел неподалеку, дергал хвостом и заглядывал в одну из пустующих, насколько девушке было известно, комнат. Тсунаеши пожала плечами и собиралась зайти к себе, когда животное повернуло голову в ее сторону и призывно мявкнуло. А потом еще и махнуло хвостом будто в подзывающем жесте. Помня о том, насколько иногда Бранн казался ей умным (поумнее некоторых безрассудных людей, думала Савада сердито), девушка послушно приблизилась. Дверь была приоткрыта. Запоздало Тсунаеши вспомнила, что именно здесь по приезду остановился Ву, и потому резко толкнула дверь. Воры вряд ли могли сюда проникнуть, но стоило все же проверить. До ушей донеслась едва уловимая мелодия. Флейта. Обнаружив в комнате иллюзиониста, Савада облегченно выдохнула. Ву не говорил, когда вернется, и не выходил на связь, мимоходом обмолвившись, что будет в другой стране и звонки будут слишком затратными, но девушка, полагаясь на их связь, почти не беспокоилась. Однако когда молодой человек развернулся на шум, откладывая инструмент на журнальный столик, и взгляд Тсунаеши упал на его неаккуратно перебинтованную руку, ее тут же затопило волнение. — Что случилось? — воскликнула она и в один прыжок пересекла расстояние до кресла, в котором сидел товарищ. Тот приветственно улыбнулся и поднял ладонь здоровой руки в успокаивающем жесте. — Это не страшно, — изрек Ву как можно мягче. — Немного поранился. Все хорошо. — Не похоже, чтобы это была простая царапина, — мрачно изрекла Савада. — Покажи. С тяжелым вздохом молодой человек протянул руку, позволяя снять повязку и рассмотреть короткий, но глубокий порез с внешней стороны предплечья. Как и предположила Тсунаеши, обработана рана не была, хотя и выглядела не свежей — уже начала затягиваться. Отвесив товарищу легкую оплеуху, девушка потянула его к кровати — второго кресла в комнате не было, а рану надо было обработать — и прихватила поставленную на стол аптечку. — Не хочешь рассказать, где ты это получил? — слишком тяжелым для нее тоном спросила Савада, с сосредоточенным видом обрабатывающая порез, и Ву не сдержал улыбки. — Потерял бдительность, — он осторожно пожал плечами, стараясь не мешать подруге. — Наткнулся на людей прежней семьи. Они ждали. Знали. Я сунулся сам. Не хотел привлекать внимание к Пламени. Не вышло. — Да что ты такое натворил, что твоя семья за тобой гоняется?! — не выдержала Тсунаеши, всплеснула руками и едва не выронила бинт. — Предал, — серьезно ответил Ву. Девушка замерла, подняв взгляд на него. Повисла тишина. Наконец, Савада опомнилась и вернулась к делу. Она отрезала бинт и закрепила повязку. Иллюзионист молчал, ожидая чужой реакции и прислушиваясь к ощущениям: своим и подруги. Но ничего, что он мог бы ожидать, не было. Ни страха, ни разочарования. Только беспокойство. Их отвлекло движение позади — это кот запрыгнул на чужую кровать и нагло протиснулся между собеседниками, улегся с явным намерением поспать и тут же затарахтел как трактор, рассеивая едва уловимо напряженную атмосферу. Хвостом Бранн колотил по спинам Тсунаеши и Ву, проявляя таким образом некое подобие своего расположения. Это было своеобразным достижением: если девушку кот принял еще с ее прошлого визита в Ирландию, то Ву до нынешнего момента он просто игнорировал. Хотя это можно было объяснить тем, что почти все время Бранн проводил с хозяином, как и Катэль, не вылезая из архива. То, что сегодня он оказался наверху, было почти чудом. — И ты сунулся туда, зная, что это опасно? — наконец, вздохнула Тсунаеши и погладила наглое животное. Кот, кажется, ее порыв оценил: особенно сильно заехал толстым хвостом девушке в бок. Она только теперь поняла, что уже некоторое время ее не отпускало беспокойство, и касалось оно вовсе не задерживающихся Найто с Шоичи и не застрявшего в поисках О'Хьюза. Это все Ву. Просто она так привыкла, что он вполне способен справляться с трудностями, что ей даже в голову не пришло, что проблемы могут быть у него. — Тсунаеши. Ты знаешь мое оружие? — вместо ответа спросил иллюзионист, и девушка отрицательно мотнула головой. — Я говорил тебе о своих скелетах. Давно нужно было рассказать. Иллюзии — не все. Мое оружие — яды. Я уезжал пополнить запасы. Я должен был там оказаться. — Яды? — Савада непонимающе моргнула. — Яды... как отрава? — Не обязательно отрава. Яды служат разным целям. Я знаю действия многих ядов. В семье меня ценили. За знания. Ву вернулся к журнальному столику и взял в руки флейту. Девушка с удивлением уставилась на инструмент. Быть не может, чтобы на него взъелись из-за простой вещицы! Однако вместо продолжения рассказа молодой человек поднес инструмент к губам. Полилась мелодия, непохожая на те, которые иллюзионист обычно играл, когда создавал иллюзии. Она завлекала, отвлекала и путала. Это была очередная иллюзия, но другая, не такая, как все прежние. Тсунаеши с Ву оказались в совсем другом окружении, нежели были. Теперь их окружал шелест листвы, а кожу лизал прохладный ветер. Они сидели в плетеных креслах на открытой веранде, пристроенной к дому, рассмотреть который девушке не позволял ракурс. — Мой дом, — тепло изрек молодой человек и с тоской осмотрелся. Он не любил так делать — иллюзии сбивали с толку, даже если он знал, что это иллюзии, и сам же их создавал. — Что случилось? — осторожно спросила Савада, надеясь не сбить товарища с мысли. То, что он захотел объясниться, не значило, что он не передумает. — Я влюбился, — честно ответил иллюзионист и виновато поджал губы. — Влюбился. Доверился. Потерял бдительность. Она меня предала. Мою семью. — За это тебя хотят наказать? За то, что кто-то предал тебя? — Ты возмущена. Зря. Все сложнее. Я допустил ее к информации. Урон семьи был огромен. — Я понимаю, что это твоя ошибка, но... ты поэтому ушел из клана? — Нет, — Ву покачал головой, поднялся на ноги, подошел к короткой лесенке и присел на нее. Босые ноги он опустил на траву. — Была возможность возместить ущерб. Исправить свою ошибку. — А ошибкой была... та девушка, — понимающе кивнула Тсунаеши. Она решила последовать примеру товарища, скинула тапочки и присела рядом с ним. Несмотря на знание того, что они в иллюзии, трава ощущалась очень реалистично. Оставленный где-то там кот только проводил людей недовольным взглядом и остался на своем месте. Девушка не была уверена, подействовала ли иллюзия на Бранна, но решила не зацикливаться на этом вопросе. Если бы она слишком серьезно задумалась о реальности окружения, ее восприятие бы воспротивилось, и иллюзия бы рассеялась. — Верно, — подтвердил иллюзионист и прислонился головой к перилам. — Я должен был убить ее. Мне бы спустили ошибку. Как многое другое. Все бы стало как прежде. — Но ты не убил? — заранее зная ответ и чувствуя облегчение, спросила Савада. — Я пытался, — признался Ву. — Не смог. Дал ей шанс. Яд медленно действовал. Было противоядие. Симптомы очевидны. Ее люди могли спасти ее. — Она жива? — Не знаю. Не хочу знать. Я позволил себе слабость. Поэтому и ушел. Не думал, что в изгнании найду свое Небо. Не похоже на наказание. Смех молодого человека показался Тсунаеши слишком горьким. Наверняка ему было неприятно вспоминать те события. Но девушка очень ценила то, насколько он доверился ей, рассказывая свою историю. Но лучше всего было то, что — она чувствовала это через связь — самому Ву стало легче. Должно быть, с тех пор ему было не с кем поделиться всем этим. — Спасибо, что рассказал. Я ценю это, — тихо сказала Савада. Она протянула руку и осторожно сжала его здоровое предплечье. — Мне жаль, что ты не можешь вернуться домой. — Я нашел кое-что получше, — улыбнулся тот, на этот раз искренне. — Свое Небо. Людей, ценящих меня. Не за навыки убийцы, дознавателя. За нормальные качества. — Тогда я рада, что мы встретили тебя. Я не могу дать тебе дом, но ты всегда можешь положиться на меня. — Как и ты — на меня, — иллюзионист окончательно расслабился. Еще раз окинув тоскливым взглядом веранду и близлежащее поле, Ву прикрыл глаза и развеял иллюзию. Они снова оказались в его комнате. Тсунаеши осмотрелась. После яркой и живой картинки серая и немного запыленная комната казалась ненастоящей. Но пол под ногами определенно был деревянным, как и должен быть, а вспышки за окном, освещавшие самые темные углы, подкреплялись звучными раскатами грома. И снова мурлычащий под боком Бранн тоже добавлял в картину реальности. Заметив брошенную в углу сумку, девушка вспомнила, что даже не заметила, когда Ву вернулся. И спросить об этом она тоже забыла — когда увидела, что друг ранен, все просто вылетело из головы. — Ты тренировалась, — угадав, о чем она думает, пояснил иллюзионист. — Не хотел отвлекать. Ты хорошо продвинулась. — Ты успел понаблюдать? — удивление Савады было понятно. Фон учил ее чувствовать чужое присутствие. Однако, похоже, она была слишком сосредоточена на том, чтобы держать равновесие, чтобы отвлекаться на что-то еще. — Чуть-чуть, — подтвердил Ву и невинно улыбнулся. — Не волнуйся. Ты не могла заметить. Меня обучали с детства. Ты начала учиться недавно. — Год, вообще-то, — нахохлилась Тсунаеши. Время ученичества у Реборна она в расчет не брала — по большому счету, ничему полезному он ее не научил. Разве что терпеть боль. — Ладно, пойдем к остальным. Нужно занести Катэлю поесть. И тебя накормить. Относить еду О'Хьюзу в подвал не пришлось. Мужчина сидел в столовой, которой его гости до этого толком не пользовались, и был занят тем, что обедал. Внешний вид его казался почти плачевным: под глазами залегли легкие тени, а взгляд казался слегка рассеянным. Гаммы, Найто и Шоичи в комнате не было. Савада решила, что они либо собрались в чьей-то комнате и играют в карты, либо все еще торчат на кухне. — Привет, Тсунаеши. Смотрю, кое-кто вернулся, — хмыкнул Катэль и приветственно отсалютовал. — Ты закончил со своими делами? Тсунаеши передернула плечами. На первый взгляд ничего необычного в словах мужчины не было, но почему-то сразу чувствовалось, что тот прекрасно знает, что путешествие иллюзиониста прошло не очень хорошо, и загодя ждал проблем. Ву, похоже, это тоже понял. Он учтиво склонил голову, разве что не согнувшись в приветствии, и присел за стол — так вести разговор ему казалось сподручнее. Савада последовала его примеру и села рядом. — Не все прошло гладко, — честно ответил иллюзионист, и О'Хьюз кивнул, то ли принимая его слова к сведению, то ли подтверждая то, что и так знал. — Проблем не будет. Я хорошо замел следы. — В моем договоре с Виндиче есть свои пробелы, — пояснил Катэль, отправляя в рот кусочек мяса. Тщательно прожевав, он продолжил. — Например, от чужих проблем с триадой он меня не защищает. Не хотелось бы навлечь на себя гнев клана Сян и твоего отца в частности. Я верю тебе, у тебя отличные навыки, да и ты иллюзионист, но на будущее все-таки имей в виду, что под твоей ответственностью не только я. В случае чего, я могу обратиться за помощью к Альянсу. Но с тобой Тсунаеши и остальные, и не все могут за себя постоять. Не говоря уже о том, что большая часть вашей компании скрывается от теневого мира. — Я не поставлю их под удар, — иллюзионист нахмурился. О'Хьюз поднял на него взгляд и склонил голову к плечу. — Я этого и не говорил. Но следи за своим прошлым. Пока Тсунаеши здесь, я отвечаю перед Фоном. И ни тебе, ни мне не стоит сомневаться, что если с ней что-то случится, никакая триада не понадобится. Повторюсь, я не угрожаю. Мне симпатична Тсунаеши, и ее защита для меня в приоритете, а раз ты и остальные с ней, то и ваша тоже. И я могу защитить вас от многого, но не от всего. — Я знаю. Я ее хранитель. Это моя работа — защищать. Ее и остальных. Не говори очевидных вещей. — Прекратите! — стоящая до того в стороне Савада не выдержала. Она подошла к столу, вставая между О'Хьюзом и Ву. — Это все больше напоминает ссору. — Это не ссора, — возразил иллюзионист. — Мы пришли к пониманию, — кивнул Катэль. — Прости, если со стороны это выглядело так. Но попробуй понять мое беспокойство. В мафии сейчас неспокойно, в такие времена может достаться и сторонним людям вроде меня. Не хватало только увеличить количество проблем. — А, да... я поспешила с выводами, извини, — Тсунаеши смутилась и отступила. — Я просто не хочу, чтобы мои друзья ругались. Хватит с меня. — Ты беспокоишься, — уверенно заявил О'Хьюз, и девушка удивленно воззрилась на него. — Я заметил еще вчера. Может ли быть... что это интуиция Вонголы подает сигналы? Савада растерянно взглянула на собеседника, а затем перевела взгляд на Ву. Смутное беспокойство действительно не отпускало ее уже второй день, но после разговора с иллюзионистом она решила, что все дело было в нем. Мог ли Катэль быть прав? Прислушавшись к себе, Тсунаеши вдруг очень четко поняла: да. Плохое предчувствие никуда не делось. Это не было обычным звонком интуиции, которая с ходом тренировок тоже улучшилась, это было что-то другое. Более... отдаленное. Будто буря, которая только начинается. — Ты что-то знаешь? — наконец, спросила девушка, тем самым подтверждая предположение О'Хьюза. Тот прикрыл глаза, выдавая, насколько устал, и надавил пальцами на глазные яблоки. — Уже несколько месяцев Альянс ищет некую семью, которая владеет неизвестными нам типами Пламени. Я искал хоть какую-то информацию. Еще до вашего приезда я нашел старые записи о неких типах Пламени Земли, но все это было очень неточно и мало. Информацию явно подчищали и прятали. Так что я стал искать что-то еще, и выяснил, что, собственно, этими атрибутами владела одна-единственная семья. У этой семьи были какие-то связи с Вонголой, но узнать больше мне не удавалось. Осложнило поиски то, что я не знал, в какой период искать. Но сегодня я кое-что все-таки нашел. Тсуна, — мужчина осторожно сжал ладонь девушки. Та внутренне подобралась, ожидая чего-то из ряда вон выходящего. — Это семья, исчезнувшая с лица земли. И в этом поучаствовала Вонгола. Судя по тому, что мне известно об относительно недавних событиях, и косвенным данным, потомки той семьи хотят мести. А судя по тому, как зашевелились вражеские Альянсу семьи, они не одни. У Вонголы могут быть большие проблемы. В душе Савады закрутился целый водоворот эмоций. С одной стороны, Вонгола для нее была просто мафиозным кланом, ответственным за кучу преступлений, и едва не сломавшим ей жизнь. С другой, в Вонголе по-прежнему оставались дорогие ей люди. Люди, которые не ответственны за дела прошлого и не должны отвечать за него. — Я догадываюсь, о чем ты можешь сейчас подумать, — продолжил Катэль, вырывая девушку из ее размышлений. — Поэтому я и рассказал. Ты должна иметь в виду, что теперь вы должны быть вдвое тише. Тебя могут искать, чтобы использовать как приманку. — Ты хочешь, чтобы мы не лезли на рожон? — бесцветно спросила Тсунаеши. Ву, не вымолвивший по этому поводу ни слова — его проблемы Вонголы точно не касались, — сжал ее руку, совсем как еще недавно она сжимала его. — Именно так. Я передам Вонголе новые данные, и они будут предупреждены об опасности, но они по-прежнему не знают, где ты, и было бы хорошо, если бы никто вообще не знал. Так что не высовывайтесь лишний раз. Я предупрежу Фона. Тсунаеши, пообещай, что сделаешь, как я сказал. Даже если ты узнаешь, что у Вонголы что-то случилось, ты не побежишь помогать им. — Вонгола ничего для меня не значит, — с заминкой ответствовала Савада. Она улыбнулась и кивнула иллюзионисту, благодаря за поддержку. — И мне есть, кого беречь сейчас. Обещаю, я не стану помогать Вонголе.* * *
— Тебе стоит помириться с Вито, — заявил Марко, уклоняясь от чужого кулака и замахиваясь, чтобы ударить самому. Гокудера так опешил от сказанного, что даже пропустил последующий удар по ребрам. Боль заставила его зашипеть и опомниться: даже если его соперник не выглядел сильным, бил он на удивление болезненно и жестко. Хаято был уверен, что дело в грамотно используемом Пламени Облака. Можно было бы ответить на это заряженным Пламенем Урагана динамитом, если бы не парочка но. Во-первых, убивать младшего Пьянету очень не хотелось — тот был одним из двух людей из старого окружения Азуро, с которым Гокудера смог поладить. Во-вторых, Марселла убьет его с особой жестокостью за брата. Ну и в-третьих, правило, установленное Реборном в самом начале схватки, запрещало использовать любое оружие, кроме собственных ресурсов: кулаков и Пламени. А Пламя Урагана было слишком разрушительно даже для только учащегося с ним обращаться хозяина, так что сам Хаято был ограничен еще и в использовании атрибута. Разумеется, у него было припрятано несколько шашек под одеждой, да и Реборн не стал оставаться, чтобы посмотреть на чужую тренировку и ушел терроризировать Азуро, но хранитель Урагана слишком уважал аркобалено, чтобы идти против его указаний. В конце концов, то, что Гокудера пока не научился толком пользоваться собственным атрибутом — проблема только самого Гокудеры. — Чего? — наконец, выдавил тот из себя. Он смог взять себя в руки и снова включиться в тренировку, уклоняясь от градом сыплющихся ударов: Марко мог быть сколь угодно миролюбивым в обычной ситуации, но в сражении, даже тренировочном, не давал даже передышки. И потеснить его можно было только наступая самому, что Хаято и сделал. — Помиритесь, говорю, — повторил Пьянета, парируя удары. В отличие от оппонента он будто совсем не запыхался, хоть именно хранитель Облака кружил вокруг товарища и постоянно перемещался. Не дожидаясь ответа, Марко отскочил, увеличивая дистанцию, и отвел руку. В этот раз Гокудере удалось заметить, как от половинки кольца Вонголы на пальце Пьянеты зазмеились тонкие язычки темного, тяжелого Пламени. Это было, кажется, единственное его отличие от сестры (кроме естественных, конечно) — у Марселлы Пламя было легкое и светлое, почти лиловое. — Это для твоего же блага, — добавил Марко, сдвигаясь влево. Хаято помедлил с ответом. У него было только несколько секунд, чтобы придумать, как избежать «заряженного» удара и свести его силу на нет. Да еще и Пьянета, явно зная, о чем думает товарищ, словно специально тянул, сбивая с толку. Не мог же он специально дать время на раздумья! — Почему же для моего блага? — наконец, спросил он, медленно двигаясь к стене. Слишком очевидно, но если у него получится вовремя увернуться, то «заряд» Пламени Облака уйдет на удар по стене, и это даст ему небольшую фору, пока Марко будет набирать Пламя для нового наступления. — Азуро не нравится, что его хранители враждуют. Михеля с Вито он мирить не решится, потому что так и не знает, что у них там произошло, да и бесполезно это. Но вот вы... вы же сначала ладили, да? Ну, Азуро так считает, во всяком случае. Так что он явно уже что-то задумал для вас, я знаю этот его взгляд. Ей-богу, лучше помиритесь. Хотя бы вид сделайте, а то он выполнит задуманное. Еще не договорив, Пьянета ринулся вперед. Гокудера, на вид замешкавшись, перенес вес на левую ногу и в последний момент рухнул на пол, перекатываясь вперед и оказываясь за его спиной. Едва не закашлявшись — удар Марко действительно пришелся на стену, оставив там вмятину и взметнув облако пыли, — Хаято быстро ударил, надеясь вышибить дух, а потом и завалить на лопатки. И это ему почти удалось, но хранитель Облака, ни на секунду не потерявший над телом контроля, резко заехал товарищу поддых локтем. Гокудера с опозданием осознал, к чему была медлительность Пьянеты — тот копил Пламя не только на кулаке, но и на локте. Стало ясно, зачем он носит налокотники и наколенники. Хранитель Урагана смог устоять на ногах, но ощутимо пошатнулся и на миг потерял концентрацию. Этим Марко и воспользовался, не намереваясь больше ждать: пока соперник приходил в себя, он с силой опустил снова «заряженный» кулак на спину Хаято. В качестве завершающего штриха он несильно пнул того под колени, подталкивая ладонями — теперь уже Гокудера не смог удержаться и все-таки рухнул на пол. — Кто тебя научил драться? — спросил он, не поднимаясь. Натруженные мышцы приятно ныли, а бетон холодил кожу. — Я бы пожал ему руку. — Фаусто, — легко ответил Марко и плюхнулся прямо на пол, рядом с товарищем. Теперь стало заметно, что и он немного запыхался — Хаято не сомневался, что виной тому только использование Пламени. Гокудера осмотрел свои руки. Ниже локтя на них наливались крупные синяки. На теле их было и того больше. Пьянета выглядел немногим лучше, разве что находил силы улыбаться. Именно это в нем привлекало Хаято: Марко временами был очень похож на Тсунаеши. Та тоже могла улыбаться даже после самой тяжелой битвы, просто потому, что друзья с ней. — Тот предатель? — удивился хранитель Урагана. Он с едва слышным кряхтением приподнялся и сел, опершись о стену. — Есть у вас с Такеши и Рехеем плохая черта, — Пьянета поморщился. — Вы все так стремитесь узнать Азуро получше, на том же уровне, что и мы с ребятами. Это понятно, доверие между хранителями очень важно. Но почему вы, едва узнав что-то, сразу составляете свое мнение и считаете, что теперь знаете больше всех? Михель ведь не рассказывал тебе деталей, да? Знаешь, почему он этого не делал? — Почему? — Потому что его не было тогда в Галлиполи, он знает меньше всех и не хочет выдумывать непонятно что. Фаусто действительно шпионил на Манчини, и как родственник босса я возмущен больше всех. Но он никогда не предавал Азуро. Фаусто всегда был рядом, это он научил нас всему, он защищал Азуро от босса, когда дед Азуро умер, и защищать их с синьорой Масси было больше некому. Он не ушел, когда Азуро едва не убил его, он подарил Азуро оружие. Он убедил деда Азуро помочь Михелю. Вечно потакал нашим интересам, сколь бы далеки они не были от дел мафии. И именно смерть Фаусто сломала Азуро. Ни дедушки Аливио, ни синьоры Масси потом, а именно его. — Сломала? — уточнил Гокудера. — Азуро не выглядит сломленным. — И после этого кто-то из вас может говорить, что знает его, — вздохнул Марко и поднялся на ноги. — Не просто сломала. Разбила на кусочки. Если бы не синьора Масси, он бы не оклемался. Мы все пытались его растормошить, но — ничего. Он был опустошен и почти уничтожен. Уж не знаю, что сделала синьора Масси, но я никогда не перестану быть ей благодарным за то, что она вернула его нам. Пусть даже не совсем таким, как прежде. — И ты так легко рассказываешь мне это? — нахмурился Хаято. Ему приходилось задирать голову, чтобы смотреть в глаза собеседнику. — Остальные, кажется, из кожи вон лезут, чтобы оставить ваши секреты в тайне: я за полтора года ни слова о Фаусто от Михеля не добился, даже бейсбольному придурку Согредо ничего не растрепал, а ведь он не затыкается, а ты просто взял и рассказал? — Я ведь уже сказал, что Михель вообще меньше всех знает и не собирается выдумывать. Вито тоже был не всегда рядом. Это мы с сестрой были свидетелями всего происходящего и знаем больше остальных. Слушай, я хочу, чтобы вы все доверяли друг другу. Азуро видит в вас троих что-то, но он сам ничего не расскажет, он даже с нами это никогда не обсуждал, и я его не осуждаю, мне бы тоже было хреново. Но он правда верит вам, а я видел, на что способна его интуиция, так что мне остается только тоже поверить вам и сделать все, чтобы сплотить наши ряды. В первую очередь для блага Азуро, чтобы ему больше не приходилось проходить через то, что он прошел тогда, убив Фаусто, — к концу своего монолога Марко так разошелся, что уже вовсю махал руками и заметно повысил тон. — Это не работа Облака, — отстраненно выдал Хаято. Реборн очень постарался, вбивая в головы хранителей знания об их назначении. — Для работы держащегося в стороне Облака есть Марселла, — просто ответил Пьянета. Разговор, похоже, вымотал его сильнее, чем тренировка. Он хотел сказать что-то еще, но его прервал хлопок двери. В зал вошел грузный мужчина с темными волосами, достающими до плеч, сейчас собранными в невысокий хвост. На носу его сидели круглые очки, а в руках он держал тонкую папку с эмблемой Вонголы. — О, Эмилио, привет, — удивленно протянул Марко. Он окинул взглядом расстояние, разделявшее их, прикидывая, стоит ли подойти, или мужчина справится сам. Наконец, он решился и быстро оказался рядом с визитером, тут же хватая его широкую ладонь. — Ты уже вернулся с материка? Мужчина неловко улыбнулся и покорно сжал руку Пьянеты. Оставшийся у стены Гокудера не потрудился встать или даже приветственно кивнуть — он напряженно разглядывал незнакомца. — Да, синьор Пьянета, сейчас я буду занят на Сицилии, синьор Арчело решил отослать меня обратно. — Вот как... Ну, нет смысла спрашивать, что там у них случилось, так? — дождавшись кивка, Марко шумно выдохнул и повернулся так, чтобы в поле его зрения были и Хаято, и Эмилио. — Эй, Хаято, познакомься, это Эмилио, он наш связной с Арчело, Каваллоне и Джильо Неро. Эмилио, а это... — Хаято Гокудера, я знаю, — мужчина медленно кивнул, не сводя внимательного взгляда с насупившегося хранителя Урагана. Тому новый знакомый определенно не нравился, и дело почему-то ограничивалось не только его возрастом, намного превосходящим возраст самого Гокудеры. — Приятно познакомиться с хранителем Урагана лично. Эмилио опустил голову, и это напомнило Хаято о Японии. Градус антипатии к толстяку тут же вырос. Гокудера выдавил из себя подобие улыбки — не хватало только, чтобы Марко ринулся мирить его с этим мужиком. То, что товарищ знал этого Эмилио, ничуть не удивляло: младший Пьянета отличался способностью поладить с кем угодно, и знал, кажется, абсолютно всех, кто хоть раз ступал за порог особняка Вонголы. Обосновывал это хранитель Облака очень просто: отличная память — одно из его очень немногочисленных достоинств, и стоило использовать ее на полную. Хаято был не согласен — не видел большого смысла в том, чтобы запоминать абсолютно всех вплоть до кухарки или садовника, но не спорил. У каждого свои развлечения. — Как так вышло, что один человек работает аж с тремя семьями из первой десятки Альянса? — резко спросил Гокудера. Судя по растерянному взгляду Марко, он как раз собирался что-то сказать. — Хаято! — опомнившись, воскликнул тот, но Эмилио поднял руку, призывая к молчанию. — Ничего страшного, я наслышан об отношении синьора Гокудеры к людям старше него. Это меня не задевает, — проговорил мужчина, не отводя взгляда от напрягшегося хранителя Урагана. Голос у Эмилио был слишком тихий, но не потому, что он специально заглушал интонации. Приходилось прислушиваться к его словам, и никогда не стесняющегося прикрикнуть Хаято это почти бесило. — И в его вопросе нет ничего постыдного, я отвечу. Людей, заслуживающих доверия, не так уж просто найти. Я смог доказать свою преданность, поэтому мне и доверили столь широкие полномочия. — Ты чего пришел-то? — влез Марко, на корню пресекая попытки Гокудеры раздуть дело до конфликта. — Девятый попросил передать тебе и синьорине Пьянета, что он ждет вас в своем кабинете. — Это не из-за кольца? — всполошился хранитель Облака и с опаской глянул на половинчатое кольцо Вонголы на своем пальце. — Этого я не знаю. Просто выполняю указание, — Эмилио пожал плечами. — Девятый разрешил не слишком торопиться, но и не сильно задерживаться. А теперь прошу простить, мне нужно предупредить вашу сестру. — Э... ага, спасибо, — Марко медленно кивнул, не обращая внимания на то, что мужчина двинулся к выходу. Хаято же проводил Эмилио взглядом, и только когда тот вышел, расслабился и перестал сжимать в руке пачку сигарет. — Зря ты с ним так, — выдавил Пьянета. — Эмилио хороший человек. Его животные любят. — Это даже не показатель, — отмахнулся Гокудера, доставая относительно целую сигарету. Он сунул было ее в рот, но отчего-то передумал и вернул ее в пачку. От его внимания не укрылось, насколько жалкой вышла попытка товарища перевести тему. — В чем дело? — Я думаю... этот вызов Девятого наверняка связан с кольцом Вонголы, — признался тот. — Ну и в чем проблема? Если ты опасаешься, что одного из вас попросят оставить полномочия, я уверен, тебя все поддержат. Тебе нечего опасаться. — Это большая проблема, Хаято, — неожиданно серьезно изрек Марко. — Мы с Марс не можем вернуться в Манчини, да и не хотим опять отделиться от Азуро. Да и, если уж на то пошло, уйти придется мне, тут без вопросов. — Это почему? — хранитель Урагана возмущенно выдохнул. — Только то, что твоя сестрица крутит шашни с Азуро, не значит, что... — За языком следи, — оборвал его Пьянета. Гокудера удивился твердому, почти злому тону товарища. — Дело не в их отношениях. Истинный хранитель Азуро — Марс, не я. Кольцо должно быть у нее. Мы еще никому не говорили — сами только недавно узнали. Так что, Хаято, прошу, оставь это в секрете. Хорошо? — Я бы не растрепал об этом даже без твоей просьбы, — Гокудера проигнорировал просящий вид друга. — Не волнуйся, Марселла не отберет твое место.* * *
Верде подбросил коробочку прямо перед носом опешившей от такого поворота Виолет. Она едва успела поймать кубик, больно ударивший по ладони острым углом, и опустить взгляд на аркобалено. Тот насмешливо взирал на девушку из-за стола, за которым она сидела. Во всем его виде: руках, убранных в карманы, расстегнутом халате и слишком растрепанных даже для него зеленоватых волос — чувствовалась непривычная небрежность. Вечный ребенок казался слишком довольным. — Уже возвращаешь? — повертев в руках коробочку, глава Венженс убрала ее в верхний ящик стола. — С чего бы? Мне казалось, обратно я ее не получу. — Не хочешь — может отдать, — хмыкнул Верде и поправил чуть сползшие очки. — Нет, я не собирался забирать ее насовсем. Зачем? Мне нужно было только изучить эту вещичку и создать первую рабочую копию. Мне это удалось, больше надобности в ограничении тебя нет. Другое дело, что мне еще нужно изучить, как работает хозяин со своей коробочкой, а твой консильери не жаждет пользоваться своей коробочкой при мне. — Как будто у меня есть время на то, чтобы показывать тебе техники, которых я сама-то не знаю, — раздраженно изрекла иллюзионистка. — Ты так и не дал мне тогда ее открыть. — Ты тогда еще не до конца оклемалась после своего путешествия по собственным задвигам сознания, — аркобалено развел руками. — Был слишком велик риск, что ты опять потеряешь контроль. Над собой или тем, что там внутри. А ждать я не собирался. И тебе придется это сделать. Хоть бы и в качестве замены информации о Шахматноголовом. Твой дражайший консильери ведь соврал мне, сказав, будто ты что-то знаешь? — С чего ты... — Вы двое так старательно избегаете этой темы, — закатил глаза вечный ребенок, — что не догадаться было нетрудно даже без степени по психологии. Она у меня, кстати, есть. Ну же, давай, открой ее. Пока что будет достаточно этого. Пока Виолет снова доставала коробочку, Верде успел извлечь откуда-то странного вида прибор и выудить из своего бездонного кармана неизменный блокнот. Иллюзионистка тяжело вздохнула. На самом деле, плата за обман была достаточно невысокой — аркобалено чаще был жестоким, чем великодушным, и это было главной истиной, которую девушка усвоила за полгода сотрудничества. Глава Венженс зажгла на кольце огонек и поднесла к отверстию в коробочке. Та жадно заглотила необходимую порцию Пламени и... ничего не произошло. Растерянная Виолет повторила свои действия, а потом и еще раз, но коробочка так и не открылась. Верде, все это время внимательно наблюдавший, что-то быстро записал в блокнот. Он не выглядел разочарованным, и это настораживало. — Что это значит? — хмуро спросила девушка. Голоса она не повышала — аркобалено успел дать ясно понять, что ее положение при нем достаточно шаткое. Так некстати поблизости не было ни Лисандру с Раггиро, которые отправились на встречу с Сузуки Адельхейд, чтобы обсудить дальнейшие действия Шимон, ни Астера — тот последнее время часто пропадал, занятый «личными делами». Виолет никогда не спрашивала, что это за дела, но с каждым разом, когда она видела все больше мрачнеющего Внешнего советника, желание пойти против собственного принципа росло. — Ну, пока у меня была только одна коробочка для экспериментов, я ею и пользовался, — вечный ребенок пожал плечами. — Так уж вышло, что я повысил эффективность «замка». Коробочку по-прежнему можно открыть только твоим Пламенем, но для этого тебе потребуется кольцо помощнее того, которым ты пользуешься. На самом деле, значительно мощнее, но это не такая уж большая проблема. В конце концов, твое кольцо из низшей категории. Удивительно, как ты его до сих пор не сломала. — Зачем? — глава Венженс только вздохнула. Злиться на Верде было совершенно бесполезно — тот постоянно удивлял своим умением выдумать новую гадость, которая вроде бы даже может оказаться полезной впоследствии (что, однако, далеко не всегда случалось). — Тебе давно пора было заиметь кольцо помощнее этой рухляди, — как ни в чем не бывало заявил аркобалено. — Что-то, сравнимое по силе с кольцом ада. — И где я тебе возьму что-то подобное? — взвилась Виолет. — Очень мало мастеров, которые создают кольца, тем более, подобного качества! А колец ада и вовсе всего шесть на весь мир, и большинство из них даже неизвестно где и у кого. Даже если я смогу найти мастера, который изготовит кольцо А-ранга, это будет стоить целое состояние! — Это твоя проблема, — Верде пожал плечами. — Я лишь дал направление на улучшение, а как этого улучшения тебе добиться — уже не мое дело. Вы меня обманули, помнишь? — Лично я тебя не обманывала, — вздохнула Виолет. Она расслабила сжавшиеся было кулаки. Полгода упорной работы над самоконтролем не прошли даром, но аркобалено Грозы умел вывести из себя даже самого спокойного человека. — Поблагодари своего консильери, — ядовито улыбнулся вечный ребенок и, не теряя довольного вида, двинулся к выходу. Его догнало тягучее, совсем несвойственное иллюзионистке «постой». Сам удивляясь своей покорности, вечный ребенок развернулся, показывая готовность слушать. — Ты ошибаешься. Кое-что я все-таки знаю, — все так же негромко заговорила девушка. — Это не касается Шахматноголового, но тебя — да. — Удиви меня, — Верде хмыкнул и скрестил руки на груди, стараясь подавить вдруг возникшее чувство, подозрительно похожее на волнение. — Через десять лет все аркобалено мертвы. Приятного пути, — без тени улыбки изрекла Виолет.* * *
Астер обессилено уронил голову на стол, едва не задев клавиатуру. Несколько месяцев он упорно искал хоть след вдруг пропавшей из клиники сестры. В самой лечебнице никто ничего толкового сказать не мог: резко пошла на улучшение, перевелась в обычную палату, а потом появился человек, назвавшийся ее отцом и предоставивший все документы, подтверждавшие его слова, и забрал ее под свою ответственность. Самому Астеру звонить не стали — все тот же человек заявил, что сын в курсе, и нет повода для беспокойств. И все бы ничего, если бы не одно но: родители Астера и Эсты умерли десять лет назад. Он видел это своими глазами, лично присутствовал на похоронах, и ничуть не сомневался — они не могли выжить. Кому и зачем понадобилось похищать его сестру, иллюзионист не хотел и думать. У них были враги разной степени влиятельности, и он знал, что они не стали бы размениваться на мелочи. Было еще и совершенно непонятно, как о ней прознали, ведь Астер очень постарался, чтобы спрятать сестру достаточно хорошо. В клинике она лежала под другим именем, начальству хорошо приплачивали, чтобы информация о пациентке нигде не разглашалась. У него даже было на руках поддельное свидетельство о смерти — на всякий случай. На фоне всего этого не менее странно выглядело исчезновение лечащего врача Эсты, но если о сестре он еще мог что-то узнать, то доктор Пеше казался почти призраком. Никто о нем словно бы ничего не знал, кроме совсем уж общих фактов. Сомневаться не приходилось — в пропаже Эсты и доктора Пеше была связь, но Астер понятия не имел, какая. Все это было ужасно некстати. Должность консильери жрала слишком много времени, даже если Виолет более чем лояльно относилась к его исчезновениям и ничего не спрашивала, хотя явно очень хотела. Разросшийся антиальянс требовал много времени сам по себе, но если с этим глава Венженс справлялась на пару с неожиданно оказавшимся полезным Лисандру, то поиск новых союзников и поддержание связи с ними требовали вмешательства еще кого-то. Виолет глупо поступила, когда отослала Гаспара в Джильо Неро, — был уверен Астер. У Болэлли хватало опыта общаться с другими семьями, да и после одного из удачных экспериментов Верде он смог вернуть часть контроля над своим Пламенем Грозы (пусть это и произошло совершенно случайно). Но глава Венженс была неожиданно непреклонна и злилась, когда кто-то поднимал вопрос о возвращении бывшего помощника к делам. Так что оставалось только смириться с ее решением и не спрашивать, в чем дело, чтобы сама Виолет не спрашивала, что там за личные дела у ее Внешнего советника. Как бы там ни было, поиски сестры, пока не очень успешные, привели к несколько иному результату. Астер несколько раз перепроверил полученные данные, но ошибки не было: Мукуро Рокудо вместе со своими приспешниками находился на Сицилии. Они постоянно и хаотично перемещались, но даже в этом хаосе можно было проследить некую закономерность, а значит, при удачном раскладе и выйти на него. При очень удачном — переманить его на свою сторону. По-настоящему сильный иллюзионист — это немаленькое преимущество при раскладке сил. А в их случае — еще и отличный повод, чтобы избежать нежелательного расклада. Астер покосился на бархатную коробочку, лежащую на столе справа от него. Она была закрыта, но иллюзионисту не требовалось смотреть внутрь, чтобы знать, что там: слишком хорошо он был знаком с содержимым – забрал его первым делом, когда узнал о пропаже Эсты. Рогатое кольцо ада. То самое, что несколько лет назад свело с ума его сестру, возомнившую себя готовой к такому испытанию. В ее самонадеянности была вина Астера — он был так поглощен своими делами, что совершенно не заметил, когда сестра стала завидовать его положению. Когда она загорелась идеей доказать ему и всем прочим, кто ее недооценивал, что она дорогого стоит. Расплачиваться за тогдашнюю ошибку ему приходилось до сих пор. Хотя его «плата» выглядела мизерной в сравнении с другими пострадавшими. Одно-единственное, но очень мощное кольцо стало причиной нескольких сломанных жизней. И повторения этой ситуации с Виолет Астер не хотел. Она, конечно, была намного старше Эсты, когда та завладела кольцом, и контроль Пламени у главы Венженс был значительно лучше, особенно после событий полугодовой давности, но... Астер ничего не мог сделать со своим страхом. Если вдруг Виолет не справится... Иллюзионист замотал головой, отгоняя мрачные мысли. Благодаря Мукуро у него появился шанс избежать такого расклада. Выследить Рокудо не так уж трудно, даже с его умением скрываться. Куда сложнее будет убедить его выбрать их сторону. Едва ли Мукуро, сбежавший из Вендикаре и до сих пор не совавшийся в мафию, так легко согласится помочь. Даже если помощь будет направлена на разрушение Альянса, а в перспективе — всей мафии. В конце концов, больше, чем мафию, Рокудо ненавидит только подчиняться. И в целом он не заслуживает доверия — без всяких сомнений, иллюзионист предаст возможных союзников, как только впереди замаячит что-то более выгодное, чем сотрудничество с ними. Решившись, Астер глубоко вдохнул и потянулся за телефоном. Набирая номер, он почти молился, чтобы Виолет была занята и не ответила — отсрочка могла бы дать ему получше продумать решение. Но уже через два гудка он услышал усталое «Да?» и даже чуть малодушно не сбросил вызов, придумав оправдание понелепее. — Привет, — все-таки вздохнул он. «Тебе что-то нужно?» — в том же тоне спросила девушка. Это заставило иллюзиониста напрячься. — У тебя что-то случилось? — тревожно спросил он. «Я бы так не сказала, — Виолет резко выдохнула. — Это Верде. Он, оказывается, был в курсе, что ты преувеличил мои знания о Шахматноголовом. Так что он не нашел ничего лучше, чем осложнить мне задачу по открытию коробочки. Теперь мне нужно кольцо, по силе сравнимое с кольцом ада. Удружил ты мне». — Мне что, стоило дать тебе умереть? — возмутился Астер. Он понимал возможное недовольство подруги. Быть должником Верде уже тяжело, а должником, который еще и обманул его — и вовсе опасно. Однако настораживал тон Виолет — он звучал скорее устало, нежели обозленно. «Может, и стоило», — мрачно изрекла девушка, заставив собеседника вздрогнуть. — Не говори так, — процедил он, сжимая трубку почти до боли в пальцах. — Даже думать не смей. Ты из-за кольца такая? «Нет. Ладно, извини, я просто сказала Верде лишнего, и ему это не понравилось. Его можно понять. Но все нормально. Так ты чего звонишь?» — Я тут, кажется, наткнулся на след Рокудо. Он сейчас, ни за что не поверишь, на Сицилии, — иллюзионист быстро перешел на рабочий лад. «Ты уверен? Это может быть ловушка». — Я ни в чем не уверен. Себя он скрывает отлично, хотя иногда и засвечивается. А вот его прихвостни мелькают куда чаще. Если бы я искал чуть менее тщательно, я бы решил, что они даже не пытаются скрыться. «Это же замечательно! — оживилась Виолет. Кажется, иллюзионисту удалось ее немного обрадовать. — Если все пойдет так, как нам нужно...» — Кстати об этом. Я думаю, лучше не спешить с вербовкой. Нужно продумать план. С Мукуро, насколько мне известно, трудно совладать. Нам нужно быть уверенными, что он не только не сорвется с крючка, но и не навредит нам. А с этим сложности, потому что... «Потому что иллюзионисты свободолюбивы похлеще любого Облака, — перебила девушка. — Я знаю это не хуже тебя. И я достаточно хорошо наслышана о Рокудо, чтобы знать, что он не побежит присоединяться к нам с распростертыми объятиями». — Но что нам делать? Предупредить остальных? Даже с учетом, что его передвижения можно проследить, поймать Мукуро будет нелегко. «Привлечем ребят из Шимон. Пусть покажут, на что способны. Остальным я сообщу сама, а ты пока думай, как нам лучше будет подступиться к его банде, — от былой мрачности в тоне главы Венженс не осталось и следа. Она снова была собрана и готова к борьбе, и это не могло не радовать. Астер собирался попрощаться, когда Виолет добавила: — Эй, Астер. Спасибо тебе». Иллюзионист не успел ничего ответить — подруга уже сбросила вызов. Тем не менее, ее слова отозвались теплотой в груди. Девушка нечасто благодарила, и намного реже благодарила вот так — искренне. Астер со спокойной душой засунул бархатную коробочку поглубже в рюкзак. Может, не все складывалось хорошо, но, по крайней мере, обстоятельства позволяют ему избежать самого нежеланного варианта. — Спасибо тебе, Мукуро Рокудо, — пробормотал иллюзионист. — Ты добавил мне работы своим появлением, но все же — спасибо.* * *
Комната, в которой они собрались, была небольшой, почти тесной, но очень светлой, что, похоже, не очень нравилось двоим из троих присутствующих. Оставшийся, точнее, оставшаяся же получала от света, бьющего в глаза, истинное удовольствие. Она сидела в кресле, приставленном к окну, и довольно щурилась, подставляя лицо теплым лучам. Оставшиеся двое разошлись по темным углам и дружно недовольно взирали на девушку, ожидая от нее хоть каких-то действий. Однако та разговор начинать не спешила. Она будто вообще забыла о присутствии в зале посторонних. — Эй ты, — наконец, обратился один из них к девушке. — Зачем ты нас собрала? И кто ты вообще такая? Нехотя та отвернулась от солнца и взглянула на говорившего с мягким укором. Вела она себя не совсем соответствующе возрасту — на вид ей было не больше шестнадцати лет, но взгляд ее и выправка были намного взрослее. Было в ее жестах и позе что-то, отчего отпадало желание наплевать на ее слова, как на слова неразумного ребенка. — Я прошу прощения за свою маленькую слабость, — девушка улыбнулась и опустила голову. Ее черные волосы, собранные во множество тонких косичек, тут же рассыпались, закрывая лицо. — После стольких лет без солнечного света я не могу налюбоваться им. К тому же, ожидался визит еще кое-кого, но он, видимо, все-таки не придет. Досадно. — Нам неинтересны твои проблемы, — прервал ее другой и бросил вопросительный взгляд на первого. Тот согласно кивнул. — Что тебе нужно? — Спешка ни к чему, — вновь покачала головой девушка и легко поднялась. В неглубоком вырезе ее платья показался простой крестик. — Вам ли этого не знать. Вы оба — пример отличного умения ждать. Но если вам так не терпится узнать, в чем дело... Насколько мне известно, у вас двоих есть претензии к Альянсу. И нет ни одной причины поддержать так называемый антиальянс. Позвольте уточнить, мои сведения верны? — Предположим, что да, — кивнул один. — Верно, — пожал плечами второй. — В таком случае у нас с вами есть достаточно много общего. Достаточно, чтобы объединиться, я имею в виду, — девушка лукаво улыбнулась и подошла к столу, приглашающе похлопав по его поверхности. Ее собеседники нехотя приблизились. — Нам нет нужды выступать напрямую против этих сторон, потому что их силы слишком велики. Однако с вашей помощью мы могли бы столкнуть эти стороны как можно скорее. И обеспечить их взаимное уничтожение. Достаточно лишь действовать сообща, и тогда мы сможем достичь нашей общей цели. Как вам идея? — Мы что, образовываем третью сторону конфликта? — задумчиво протянул один из ее собеседников. — Как-то так, да, — признала она. — Но мы не будем вмешиваться в происходящее напрямую. Мы будем действовать тише, чтобы не привлекать внимание. Разумеется, если вы согласитесь присоединиться к нам. — Было ожидаемо, что за тобой кто-то стоит, — сощурился все тот же человек. — Почему мы должны верить тебе? Откуда нам знать, что ты не лжешь? Ты даже имени своего не назвала. Нас-то ты знаешь, насколько я понимаю. — Что ж... если вам это так нужно, то мое имя Эста Ренардо. У меня есть претензии к обеим сторонам, и к этому также прилагается желание уничтожить то, что мешает мне получить желаемое. За мной действительно кое-кто стоит, но я не вижу смысла разглашать, потому что имя вам все равно ничего не даст, равно как и не изменит сущности нашего договора. Мне нечем доказать свою честность, кроме как словами. Однако, если для вас хоть что-то значат клятвы, то клянусь своей жизнью, что не намерена обманывать вас или предавать. — Нам дадут время решить? — спросил тот, кто до сих пор отмалчивался. Его взгляд, направленный на девушку, ничего хорошего не сулил, но та словно этого и не замечала — все так же мягко, почти беззаботно улыбалась и слишком внимательно для своего в целом отстраненного вида наблюдала за гостями. — Разумеется, — девушка пожала плечами и села на столешницу, напрочь игнорируя стулья. — Это сложный вопрос. Присоединяться к нам для вас по-своему опасно. Думайте основательно, друзья мои. А мы в свою очередь... устроим небольшую демонстрацию своих возможностей. Вы посмотрите, чего мы добьемся, скажем, через пару месяцев, и окончательно решите. Столько времени вам будет достаточно? Гости задумались. Затем переглянулись, негласно переговариваясь. Наконец, решив что-то для себя, поочередно кивнули, соглашаясь. Эста удовлетворенно улыбнулась. Первый шаг сделан. Впереди еще много дел, но начало положено. Кристиан будет доволен.