Ты делаешь ход, представая в лучшем свете. Продумал наперёд каждый шаг к своей победе. Фигуры твои нужной масти и расцветки - с клетки на клетку, с клетки на клетку, с клетки на клетку. (Обними Кита — Пешка)
День Церемонии наследования проходил удивительно — для клана Томазо — тихо. Официальная часть как раз закончилась, и теперь Гуаро принимал заслуженные поздравления от гостей. Шею его уже оплетал галстук-бабочка с нелепым узором с рыбками, с легкой руки Найто врученный раньше положенного. Подарок настолько обрадовал Джиано, что он, наплевав на все условности, просто надел его прямо на Церемонию. Не то, чтобы кого-то удивлял слегка экстравагантный стиль новоявленного Оттаво Томазо — удивленной выглядела лишь Тсунаеши, да Гамма с Шоичи. Сама Савада держалась в стороне от всеобщего веселья и оживления и просто наблюдала за происходящим. Найто, довольный ничуть не меньше кузена, вертелся рядом с ним, осыпая Гуаро поздравлениями и словами ободрения, и получал, кажется, не меньше удовольствия, чем хозяин вечера. Ву и Шоичи неожиданно для себя оказались в компании каких-то девиц, но по виду их можно было сделать, что им весело. Высокого Ланчию найти не составляло труда — он тоже стоял отдельно от основной толпы и беседовал с темноволосой девушкой, которая грустно улыбалась и больше кивала, чем говорила. Гамма же стоял рядом с Тсунаеши, то ли охраняя ее покой, то ли не находя покоя себе. Савада ожидала, что мероприятие, подобное этому, уж точно подтолкнет их к откровенному разговору, но этого не случилось. Ни первому, ни второй совершенно не хотелось портить такой хороший вечер разговорами о прошлом, которое хотелось забыть. Под очередное громкое поздравление, поддержанное большинством присутствующих, Тсунаеши, слегка смущенная количеством гостей, решила выйти на воздух. В здании, специально снятом для проведения Церемонии Наследования, был чудесный внутренний дворик с широкими клумбами и яблонями ближе к центру. Между клумбами вились узкие дорожки, а под яблонями были поставлены уютные скамеечки. К ним Савада и направилась. Тсунаеши едва не заблудилась, но все же вышла к скамейкам. К ее удивлению, Гамма не последовал за ней, но это было по-своему и хорошо: девушка хотела побыть одна. Планам ее, однако было не суждено сбыться: на одной из скамеек, спиной к ней, сидел мужчина, одетый не по-сентябрьски тепло. У Савады возникло странное, едва уловимое чувство узнавания, но она не могла понять, кого незнакомец ей напоминает. Она уже собиралась тихо уйти — мужчина здесь явно не потому, что хочет побыть в чьей-то компании, — но тот, будто уловив чужое присутствие, медленно развернулся. Теперь уже нельзя было просто уйти, и Тсунаеши, еще более смущаясь, неуверенно кивнула. Она не могла разглядеть лица из-за тени от его светло-серой шляпы с широкими полями, но почему-то ей показалось, что незнакомец усмехается. Он слегка наклонил голову и снял шляпу. Сначала внимание Савады зацепилось на то, что мужчина носил перчатки. Потом она увидела его лицо — и оцепенела. Неестественно бледная кожа цветом почти сливалась с белыми бровями и линией зачесанных назад, почти как у Гаммы, волос. Глаза за голубоватыми стеклами очков, на какое-то мгновение показавшиеся розовато-красными, оказались просто светло-голубыми, почти прозрачными, с редкими розовыми вкраплениями. Незнакомец непонятно хмыкнул, и только тогда Тсунаеши поняла, что все это время беззастенчиво пялилась. Но она впервые видела альбиноса вживую, и ничего не могла с собой поделать. Видимо, что-то отразилось в ее глазах, потому что мужчина заговорил. — Не терзайся, я привык, — не отводя от девушки проницательного взгляда, он усмехнулся горько, но понимающе, и вернул шляпу на голову. — Альбиносы не совсем такие, как их могут представлять. — Простите, — выдавила Савада. Ей было стыдно за такую реакцию. — Я могу уйти. — Как я уже сказал, я привык. Не сбегай так, — голос у незнакомца был дружелюбный, но на лице его не было видно и тени улыбки, — Тсунаеши. Тебя-то я и ждал. На девушку словно пролили ушат холодной воды. В Италию она прибыла под поддельным именем, так что кроме Гуаро и ее друзей никто не знал, кто она такая. Макияж успешно скрадывал «восточность» внешности Савады, и ту даже можно было бы принять за европейку, если не слишком вглядываться в лицо и не вслушиваться во все еще отчетливый акцент. Чужой человек не мог знать ее настоящее имя. — Мы знакомы? — Тсунаеши нахмурилась и чуть настороженно напряглась. Вопрос сам по себе не имел смысла — уж альбиноса девушка бы точно запомнила, но надо было сказать хоть что-то. — В некотором смысле да, — кивнул мужчина. — Но не удивляйся, что ты меня не помнишь. В нашу единственную личную встречу ты была, наверное, слишком занята побегом от Берча, чтобы разглядеть меня. А на фотографии в доме твоего ирландского друга я изображен со спины, так что тоже сложно догадаться. Тсунаеши отпрянула. Она помнила фамилию Берч — именно о ней говорил Фон после того, как они с Шоичи и Спаннером сбежали из плена. Но беспокойство об этом меркло по сравнению с другими словами незнакомца. «Ирландский друг» у Савады был только один. И у него, как она вспомнила, действительно было фото человека, одетого не по погоде тепло. Только фото это, пригвожденное к доске дротиком, было в кабинете Катэля, куда никто без его разрешения не мог попасть. — Вижу по твоему лицу, ты понимаешь, — мужчина впервые за встречу улыбнулся, вполне добродушно. — Не пугайся. В Англии я был по делам, а нелюбовь О'Хьюза к моей организации вполне обоснована. — Зачем Вы здесь? — напряженно спросила Тсунаеши. Она не чувствовала от мужчины опасности, но все равно было в происходящем что-то настораживающее. Все ее ощущения будто бы притупились. — Явно не в гости на Церемонию. — Верно, — согласился незнакомец. Савада так и не приблизилась к нему, так что он сам встал и подошел, но не слишком близко, остановившись у самой границы тени, в которой стоял. — Для начала слегка уравняем наше положение. Лукас Сегура Веласко, я глава организации Sicuro. Возможно, ты о нас слышала. А здесь я, чтобы передать тебе кое-что. — С чего бы главе информаторской организации лично являться, чтобы что-то передать? — Тсунаеши больших усилий стоило не отодвинуться, хотя между ними по-прежнему оставалось значительное расстояние. — Хороший вопрос. Обычно я не занимаюсь посыльничеством, для этого есть мои подчиненные. Но здесь... иной случай. Тому, кто попросил меня, не отказывают. По мере объяснения Лукас вытащил из кармана своего светло-серого плаща небольшую шкатулку, выглядящую даже слишком просто. Он протянул ее, но так и не приблизился, явно опасаясь выходить в небольшой не укрытый тенью деревьев островок света, в котором и стояла Савада. Та с недоверием уставилась на мужчину и тоже не двинулась с места. — С чего бы я должна брать ее? Откуда мне знать, что там не взрывчатка или что-то еще? — не отводя взгляда, в котором читалось ожидание чего угодно, спросила она. — Как минимум, для взрывчатки она маловата, — фыркнул Лукас и настойчиво продолжил. — Включи свою хваленую интуицию и бери, не стесняйся. И не тяни, ты здесь не единственный мой клиент. В конце концов, ты моя должница. — Я Вас даже не знала до сегодняшнего дня! — возмутилась Тсунаеши. — Как я могу быть Вашей должницей? — А ты что, думала, что Берч тебя выпустил просто по доброте душевной? Тогда, в Англии, это я помог тебе уйти. Не говоря уже о том, сколько мне пришлось отклонить запросов о твоем местонахождении, хотя вознаграждение мне обещали более чем щедрое. Так что ты могла бы проявить хоть немного благодарности. Послушай свою интуицию, лгу ли я, — улыбка исчезла с губ мужчины, и он нахмурился, не слишком довольный тем, что происходит. — И почему же вы это сделали? — Потому что это было бы не интересно. Мне интересно, к чему ты придешь, следуя собственному пути. Все еще исполненная недоверия, Тсунаеши все же подошла. Прежде, чем взять шкатулку, она еще раз внимательно ее осмотрела. От внимания девушки не укрылось, что, как только шкатулка перекочевала к ней, мужчина быстро убрал руки и отступил глубже в тень деревьев. — Вот видишь, это было просто, — Лукас улыбнулся словно бы с облегчением. Не обращая на его слова внимания, Савада повертела шкатулку в руках. Замок был мудреный: углубление, кажется, в точности повторяющее кольцо, данное ей Ланчией. Тсунаеши слышала о таких замках — они настроены на волны Пламени конкретного человека, и никто другой их открыть не в состоянии. Она решила попробовать открыть шкатулку, но не успела даже надеть кольцо. Лукас, притихший было, вдруг резко развернулся, то ли случайно, то ли специально замерев в таком положении, чтобы Тсунаеши оказалась за его спиной. В руке его показался пистолет, непонятно когда вынутый, и направлен он был на Гамму, застывшего с занесенной для удара рукой. — Нет! — воскликнула Тсунаеши и ринулась вперед, защищая товарища. Содержимое шкатулки резко отошло на второй план. — О, — удивленно выдал Лукас и опустил пистолет. Гамма же успокаиваться не спешил, и смотрел по-прежнему с угрозой. За его плечом показался Ву, но иллюзионист, в отличие от товарища, не спешил ввязываться в драку и только с интересом рассматривал незнакомого для себя человека. Он никак не выдавал удивления или страха перед необычной внешностью, и этим лишний раз смутил Тсунаеши. — Что случилось? — Савада обхватила руку Гаммы ладонью свободной руки и потянула вниз. Тот нехотя отступил, понимая, что подруга не оценит, если он нападет, не разобравшись в ситуации. — Я почувствовал твой страх. Решил найти, — поспешил пояснить Ву. Он не отводил от Лукаса слегка настороженного, но больше ожидающего взгляда. — Гамма увязался. — Как я мог забыть о связи, — выдохнул Лукас раздраженно. — Впрочем, это удачно. Вот и мой второй клиент, — он повернулся к Гамме. — Что? — тот опешил от такого поворота и даже как-то подрастерял всю свою готовность сражаться за подругу. — Что? — повторила сбитая с толку Тсунаеши. — Что ж, это тоже не совсем соответствует моему профилю, — Лукас устало вздохнул и поправил сползшие от всех резких движений очки. Его готовность сражаться также ушла, оставив место лишь готовности заниматься делом. — Меня прислала Юни Джильо Неро. Гамма, точно собиравшийся что-то сказать, замер, раскрыв рот. Тсунаеши удивленно взглянула сначала на него, потом на нового знакомого. Тот в свою очередь одарил ее взглядом, так и говорящим «тебе лучше уйти». Савада бы не удивилась, реши он выгнать ее силой. Во всяком случае, оружие для исполнения такого расклада у него было. Поэтому она, рассудив, что даже если дело касается товарища, он сам расскажет, если посчитает нужным, кивнула Лукасу и двинулась к выходу из дворика, сжимая отданную шкатулку в руках. Найто и Шоичи, наверное, уже потеряли ее. Ву с задумчивым видом последовал за ней. Дождавшись, пока их оставят, мужчина, напрочь игнорируя взгляд Гаммы, который стал выражать еще больше недоверчивой угрозы, спокойно опустился на скамейку, где сидел до прихода Тсунаеши, и указал рукой на скамейку напротив. Когда юноша не сдвинулся с места, Лукас только тяжело вздохнул. Эти упрямые дети напоминали ему, каким был он сам в семнадцать лет. — Хочешь стоять — стой. Послание Юни просила передать лично и без всяких бумажных... — Что ты знаешь о Юни? — хмуро перебил Гамма. Ему не нравилось, что его не берут в расчет как возможную опасность. Но и рыпаться, понимал, не было смысла — уже успел заметить, что у собеседника сильное Пламя Дождя. У них была слишком большая разница в уровне силы. — Уж побольше, чем ты, — констатируя, негромко проворчал Лукас. Прежде, чем Гамма понял, что он имел в виду, мужчина продолжил. — Она сказала, что семья в опасности. И ей «неловко просить», но нужна твоя помощь. — Что случилось? — юноша растерял всю спесь. Он обещал Юни, что вернется. Обещал, что всегда придет на помощь, если таковая понадобится. Но, говоря по чести, он думал, что помощь не понадобится. А уж после того, как встретил Тсунаеши, он и вовсе надеялся, что о нем забудут. Юни, может, и не виновата, что так похожа на свою мать, но Гамме от этого не легче. — За разжевывание мне не платили, — Лукас равнодушно пожал плечами. — Скажем, Джильо Неро сделали глупость и привлекли нежелательное внимание. — Это Вонгола? Или кто-то еще? — У Вонголы хватает своих проблем, уж поверь. Альянс здесь ни при чем. Но он и не собирается помочь, судя по всему. Поэтому я и не люблю с ним работать, — гримаса на лице Лукаса говорила о его отношении к Альянсу куда громче слов. — Так что случилось? Юни не могла не сказать, в чем проблема! — громче, чем собирался, воскликнул Гамма. Лукас поморщился и как-то показательно закрыл уши. — Не ори, я великолепно слышу. Она сама еще толком не знает. Знает только, что будут проблемы, и в одиночку ей их не решить. Слушай, не пойми неправильно, но меня не трогает вся эта ваша возня. Все, что мне интересно — информация. Так что разбирайся со своей семьей сам. Я свое дело выполнил, на том и до свидания. Мужчина небрежно махнул рукой и встал. Гамма не решался спросить что-то еще. Он вообще не слишком верил в слова Лукаса, но в то же время не видел причин, по которым тот стал бы его обманывать. Юни еще маленькая и неопытная, и даже со своими силами могла ошибиться. Или, что хуже, могла пойти на неверный шаг, даже зная, к чему он приведет. Гамма знал свою принцессу слишком мало, но слишком хорошо знал ее мать. — Ты бы поторопился, — обронил Лукас, чуть повернув голову. — Опасность девочка не выдумала. Он успел скрыться из виду, а Гамма так и стоял на месте, пораженный случившимся. Он догадывался, что прошлое настигнет его — не могло не настигнуть, — но все равно продолжал верить, что все обойдется. Надеялся, что не найдется проблемы, которая помешает ему быть рядом с Тсунаеши, с его Небом. Но еще больше он не хотел вмешивать ее. Не тогда, когда она наконец-то стала улыбаться со всей искренностью, и из ее взгляда исчез извечный страх. А теперь, кажется, все пойдет прахом. Потому что не выполнить обещание он не посмеет. Хотя бы в память об Арии. Солнце успело сесть, когда Гамма решил, наконец, найти Тсунаеши и объясниться перед ней. Он принял решение, и был обязан о нем сообщить. Гости уже почти разошлись. Остались по большей части члены Томазо, некоторые их союзники, и Тсунаеши с Ланчией. Последние засели где-то в малозаметном закутке и разговаривали. Если бы Гамма был менее упорным, он мог бы их и не найти. — Гамма, все в порядке? — оборвав фразу на полуслове, Савада вскочила, отложила все еще сжимаемую в руках шкатулку, и поспешила к товарищу. Должно быть, у него тот еще видок, раз Тсунаеши так разволновалась, решил Гамма и через силу улыбнулся. — Нет, — честно ответил он. У него не было времени на ужимки и утаивания, а обманывать подругу, даже ради ее блага, он и вовсе не хотел. — Где остальные? — Они ушли в гостиницу, а я решила тебя дождаться. Ланчия составил мне компанию, — ровно проговорила Савада, вглядываясь в глаза товарища. — Что случилось? — Мне нужно будет уехать, — уклончиво начал Гамма. — В чем проблема? Нужно только сказать учителю, чтобы он скорректировал маршрут, а мы с ребятами... — Нет, Тсунаеши, ты не поняла, — юноша положил ей руку на плечо, останавливая. Он проводил благодарным взглядом решившего оставить их наедине Ланчию и снова посмотрел в лицо подруги. Та глядела растерянно, с непониманием, и Гамма почти ненавидел себя за то, что доставляет ей столько проблем. — Это касается мафии и моего прошлого. У моей прошлой семьи проблемы, и я обязан им помочь. Нам с тобой стоило намного раньше обсудить все это. Прости, что так и не решился на это. И я жутко не хочу вас всех оставлять, но я должен поехать. — Разве мы не могли бы поехать с тобой? — тихо спросила Савада. Она чувствовала, насколько подавлен товарищ, и всей душой хотела помочь. — Я не хочу втягивать вас в это. Ты должна понимать, это опасно. Я не хочу подвергать вас с ребятами любой опасности, даже самой маленькой. — Но я хочу тебе помочь! — Тсунаеши возмущенно фыркнула. — Или ты не собираешься учитывать мое мнение? — Ты заслуживаешь спокойной жизни вдали от мафии, потому что, в отличие от меня, тебя в это втянули силой. А я свой выбор сделал сам и давно. — Что я заслуживаю, так это иметь возможность помочь другу, когда ему это нужно! Ты помнишь, как мы познакомились? Ты помог мне. И потом всегда, всегда, когда мне нужна была помощь, ты был рядом и помогал! Гамма, пожалуйста, не запрещай мне помогать тебе, — взмолилась девушка, и Гамма удивленно взглянул на нее. Он не ожидал такого напора. — Ты не понимаешь, о чем говоришь, — не слишком уверенно пробормотал он. — Юни бы не обратилась ко мне за помощью, не будь опасность серьезной. Я не могу... — У меня есть Пламя, которым я неплохо владею. И учитель научил меня постоять за себя. Гамма, я поеду с тобой, — уперто произнесла Савада. — И уже не только потому, что тебе нужна помощь, но и потому, что помощь нужна кому-то еще. И, если я правильно поняла, речь о Юни Джильо Неро, аркобалено Неба? — Да, о ней, — не понимая, к чему ведет подруга, подтвердил Гамма. — Тем более! Учитель точно захочет помочь ей. Он рассказывал мне о ней, — заметив удивление во взгляде товарища, пояснила Тсунаеши. — Он говорил, что она маленькая девочка. Я не могу стоять в стороне, если ребенок в опасности. — Но тогда ты можешь нарваться на других аркобалено. Многие из них захотят помочь своему Небу. Ты понимаешь, какому риску себя подвергаешь? Тебя могут заставить вернуться в Намимори, уже под замком, или, еще хуже, заставят остаться в мафии! Я не желаю тебе такой судьбы! — Но это мой выбор! — еще более упрямо воскликнула Тсунаеши. В глазах ее уже вовсю полыхали яркие искры, а на лбу в любой момент мог вспыхнуть огонек решимости. — Если я и нарвусь на Реборна, то что ж, так тому и быть, может, хватит уже бегать и прятаться? — Я, конечно, все понимаю, — вмешался Ланчия. Занятые спором, Тсунаеши и Гамма даже не заметили, когда он успел вновь подойти. — Но, может, вы будете решать страшно важные вопросы где-то в другом месте? Савада, еще слишком разгоряченная спором, только теперь заметила, что почти все, кто остался в зале, косятся на них, а Гуаро, только закончивший прощаться с очередными гостями, уже спешит к ним с самой дружелюбной из своих улыбок. — Может, не будем ссориться? — певуче произнес он и с уважением кивнул Ланчии. — Такой чудесный вечер, ни к чему портить его! — Прости, Гуаро, — Тсунаеши виновато потупилась. Гамма промолчал, но тоже опустил взгляд, негласно извиняясь. — Ну что вы, все прекрасненько, просто я не люблю, когда мои товарищи ссорятся, — Джиано похлопал собеседников по плечам. — Уже совсем стемнело, как насчет того, чтобы мои ребята подвезли вас до гостиницы? Найто будет волноваться, если вы не покажетесь в ближайшее время! — Было бы замечательно, — вместо них ответил Ланчия. В тот момент он походил на отца, рассерженного ссорой своих непосед-детей. — Я за ними присмотрю. — О, спасибо! Вам можно доверять, Ланчия, — Гуаро с благодарностью кивнул и поспешил пожать Ланчии руку. — Не хочу подвести Найто, — пояснил он. — И мои гости должны быть в целости и сохранности, мы ведь не Альянс, в самом деле! Тсунаеши не поняла, к чему был упомянут Альянс, но спрашивать не стала. Отчасти от того, что ей было не слишком интересно, а отчасти от того, что ей просто не дали такой возможности: Ланчия, не церемонясь, подхватил оставленную Савадой шкатулку и потащил товарищей к выходу. Оказавшись в гостинице, Ланчия первым прервал всеобщее молчание. — Я поеду с вами, — уверенно заявил он. Тут же на него уставились два удивленных взгляда. — Что? Вы не слишком-то следили за уровнем своей громкости. Суть я понял. И, во-первых, хочу помочь Тсунаеши, во-вторых, не прочь помочь маленькой аркобалено. Я однажды встречался с ее матерью, она мне здорово помогла тогда. А я не люблю ходить в должниках. — Я еще не знаю точно, что случилось, — попытался возразить Гамма. — Я не могу привести кучу посторонних людей, это может сделать только хуже. — Мы не посторонние, — покачала головой Савада. Она не ожидала поддержки от Ланчии (скорее, наоборот, куда меньше ее бы удивила попытка мужчины отговорить ее), но была рада ей. — Мы твои друзья, а значит, друзья твоей семьи. Гамма не нашелся, что возразить. Он уже понял, что спорить бесполезно, как бы сильно ему ни хотелось держать товарищей, и особенно Тсунаеши, подальше от теневого мира. А еще он понимал, что вместе с Тсунаеши увяжется Ву, который точно не сможет оставить свое Небо, и Найто, примерно по той же причине. Благоразумия можно было бы ожидать только от Шоичи, но и тот с тех пор, как научился вызывать Пламя, пусть и пока слабое и неустойчивое, здорово осмелел. Очень скоро его ожидания подтвердились. Как только остальные заметили, что товарищи вернулись, их сразу засыпали вопросами. Послушно пересказывая недавний разговор с информатором, Гамма незаметно присматривался к товарищам. Все случилось, как он и предполагал: еще до окончания рассказа в глазах Найто возник огонек решимости. Ву пока не выдавал своих эмоций, но очень пристально вглядывался в Тсунаеши, которая не находила себе места, наверняка опасаясь, что ее попытается отговорить кто-то еще. Шоичи тоже неуверенно ерзал на месте, но выглядело это так, будто он хотел что-то рассказать и сам, но просто не решался. — В конце он сказал, что опасность реально существует, — закончил Гамма. Взгляд его остановился на глазах Фона, который слушал с особенным вниманием. — Если это действительно был глава Sicuro, то, надо думать, опасность серьезная, — влез Лонгчемп. — И, поскольку я уверен, что Еши уже вызвалась помочь, то я тоже хочу. — Тсунаеши, это так? — удивительно хмуро спросил Ву. Савада кивнула. — Ты обещала Катэлю. Ты не должна вмешиваться. — Я знаю, но... я обещала не помогать Вонголе. Джильо Неро не Вонгола, — сама не слишком веря в свои слова, попыталась оправдаться Тсунаеши. — Прошу, пойми меня. Я не могу оставить Гамму, и не могу отказать в помощи ребенку. — Ты уверена, Тсунаеши? — вмешался Фон. Он не присутствовал на Церемонии, занимаясь документами для Савады — она хотела сдать экзамены, чтобы наконец-то официально закончить школу. — Да, уверена. Экзамены можно отложить. А с помощью можно и опоздать. — Если ты считаешь, что готова столкнуться с этим, я не буду спорить, — аркобалено прикрыл глаза. — Я принимаю твой выбор. И тоже еду. Если Небо аркобалено в беде, я обязан помочь ей. — Я еду, — безапелляционно заявил Ву. Тсунаеши подавила желание возразить. Она не будет лишать друзей права выбора. Их недавний спор с Гаммой лучше всего подтверждал, что ничего не изменится — только время и силы зря потратят. А иллюзионист, она это знала, совершенно уверен в своем выборе. — Простите, ребята, — негромко пробормотал Шоичи и поморщился — боль в животе как всегда появилась в самое ненужное время. — Но я не смогу поехать с вами. Спаннер написал мне пару часов назад, у него что-то стряслось и тоже нужна помощь. Я уже сказал, что приеду, так что не смогу отправиться с вами. Правда, простите. — Не волнуйся, Шоичи, нас и так уже слишком много, — ободряюще улыбнулась Савада. — Было бы нечестно отказывать Спаннеру. — А если вдруг окажется, что мы закончим раньше, чем вы разберетесь с проблемой твоего друга, мы можем приехать и помочь ему тоже! — радостно оповестил Лонгчемп. — Верно, — Ву улыбнулся. — Тогда будем поддерживать связь, — Ирие облегченно выдохнул. Он лишний раз убедился, как ему повезло с друзьями. — Вперед, на Сицилию! — воскликнул Найто, вскинув кулак, и остальные негромко рассмеялись.* * *
Даниэла, оглянувшись, чтобы убедиться, что за ней никто не следит, осторожно протиснулась в созданную иллюзией комнату-камеру. Пленник сидел в глубоком кресле спиной к ней. Девушка не знала, как так выходит, но в каждый ее визит так и получалось. Не исключала она того, что виной тому был сам Мукуро — даже лишенный кольца ада и своего оружия, он оставался умелым иллюзионистом. Тарелки на подносе, стоящем рядом с креслом Рокудо, пустовали. Это давало повод не волноваться, что иллюзионист решил объявить голодовку: что-что, а смерть столь сильного иллюзиониста в планы Венженс, а значит, и Даниэлы, не входила. Девушка нарочно хлопнула дверью — иного способа привлечь чужое внимание она не знала. С тех пор, как потеряла голос, она чувствовала себя невидимкой. Иллюзионист молча вскинул руку в неком подобии приветствия. Даниэла, словно получив разрешение, приблизилась. Пленник выглядел куда здоровее, чем пару дней назад, но девушка все равно не могла избавиться от чувства вины. Они с сестрой действительно зашли слишком далеко при первом разговоре с Мукуро. Невольно приходилось признавать — изрядная доля вины действительно лежала на ее собственных плечах. Поспешное решение вылилось в невозможность союза и вполне реальную опасность мести со стороны Рокудо. Поэтому-то она и приходила сюда раз за разом втайне от сестры: чтобы принести хорошей еды, а не той гадости, что притаскивала Рассела, и сменить повязки на покалеченной руке. Все их встречи проходили в полной тишине. Даниэла физически была неспособна говорить и обходилась небольшим количеством фраз, написанных на бумажках, а Мукуро попросту не имел желания с ней общаться. Девушка не питала иллюзий и понимала, что он не убил ее до сих пор, только потому что ее чувство вины ему полезно. В самый первый раз, спустя пару часов после их с сестрой ухода, он едва не придушил ее — для иллюзиониста с фактически одной рабочей рукой Рокудо был удивительно силен. Спасло Даниэлу только то, что Мукуро, как оказалось, знает язык жестов, и понял ее жалкую попытку объясниться. И хотя иллюзионист пощадил ее, общаться не спешил. Он даже руку обрабатывать позволил ей отнюдь не сразу, только когда окончательно убедился, что делать это самостоятельно — жутко неудобно и слишком больно. Девчонка же оказалась неожиданно умелой, и боли почти не причиняла. Если бы Рокудо не был так хорош в обнаружении Пламени, он решил бы, что в ней пропадает неплохое Пламя Солнца или Дождя. Иллюзионист даже испытывал что-то, отдаленно похожее на благодарность, но это не могло затмить его гнев, ведь именно глупая девчонка-пустышка и стала причиной его травмы и пленения. Подойдя вплотную к пленнику, Даниэла спрятала улыбку: Мукуро был увлечен чтением книги, которую она принесла ему в прошлый свой визит, чтобы хоть как-то скрасить его скуку. Рокудо оторвал взгляд от страниц и мельком взглянул на гостью. В одной руке она держала привычный уже чемоданчик с красным крестом посередине, в другой — тонкую стопку исписанных листков. Их-то она и протянула пленнику. Тот тяжело вздохнул, но бумажки принял. — Не твое дело, — скривился иллюзионист, едва прочитав первую. Это были первые его слова с того дня, как Даниэла отсекла ему три чертовых пальца. — Ты раньше. Какого черта? Словно того и ожидая и совершенно не обидевшись на грубость, девушка ткнула пальцем в листки. Навесив на лицо самое недовольное выражение, Мукуро отбросил бумажку с прочитанным посланием и взглянул на следующую. — Твоя сестра уехала? — уточнил Рокудо, и Даниэла кивнула. — И не страшно ей оставлять тебя со мной? Иллюзионист растянул губы в улыбке, заметив, как напряглась собеседница. Она выдавила улыбку и медленно поднесла руку ко лбу, коснувшись его указательным пальцем. Затем она резко отняла руку от лица, распрямив пальцы, и как будто пригрозила. — Оя-оя, так она не знает о твоих визитах, — Мукуро пугающе улыбнулся, — а ты куда глупее, чем я думал! В глазах Даниэлы успел мелькнуть страх раньше, чем рука Рокудо, оказавшегося вдруг слишком близко, обхватила ее за шею и сжала. Не так сильно, как в первый раз, но достаточно, чтобы сделать больно. Девушка вцепилась в его запястье и засучила ногами. Из горла ее вырвался царапающий горло хрип, от которого хотелось закашляться. Мукуро равнодушно наблюдал за умоляющим выражением лица пленницы — сейчас они поменялись местами. Даниэла, к его удивлению, не пыталась навредить ему, как не пыталась и переубедить его. То ли потому, что не решалась отпустить его руку, то ли — судя по ее испуганному, но смиренному виду — считая, что наказание вполне заслуженное. — Я могу свернуть тебе шею и уйти, — с улыбкой проинформировал Рокудо. Теперь, когда его раны стали затягиваться, он не чувствовал себя таким слабым. Даниэла, к его удивлению, с усилием мотнула головой, насколько позволяло ее положение. — Почему же нет? Если бы девушка не была так напугана, и ей было не так больно, она бы наградила собеседника зло-саркастическим взглядом. — Ах да, забыл, — издевательски протянул иллюзионист и вдруг разжал пальцы. Ноги не удержали Даниэлу, и она рухнула на пол, судорожно хватая ртом воздух. Почти сразу она закашлялась, предчувствуя немыслимую боль, разрывающую горло. Однако, вопреки ее ожиданиям, кашель звучал слишком чисто и не причинял особой боли. Теперь уже Даниэла сама схватилась за горло и с паникой взглянула на Мукуро. Тот возвышался над ней, словно был готов добить. Но было в его виде что-то еще. Неуместное превосходство, которого не должно быть. Догадка, посетившая девушку, казалась слишком нереальной, дразнящей. Предчувствуя неудачу и последующие насмешки давшего ей призрачную надежду Рокудо, она подала голос. Зажмурилась, не особо контролируя себя: почти два года любые попытки заговорить вызывали одну только боль и разочарование. В этот раз все было иначе. — Нет, — на грани слышимости проговорила Даниэла, сама не веря в то, что происходит. Почти забытое ощущение вибрации в голосовых связках доставляло немыслимое удовольствие. И вселяло безумный страх. — Невозможно. Что ты сделал? Что?! С непривычки интонации срывались, непредсказуемым образом то возвышаясь до противного писка, до падая до хрипа. Но все это меркло перед фактом: она говорила. Снова. Осознание этого затапливало собой все прочие мысли, затмевало все, даже страх. — Иллюзия, — соизволил ответить Рокудо. Он с интересом патологоанатома разглядывал остающуюся у его ног девушку. — Я давно приметил, что у тебя повреждены голосовые связки, так что сделал иллюзию здоровых. Что меня интересует, так это то, почему твоя бравая туманница-сестрица до сих пор не сделала этого. Даниэла ответила долгим, задумчивым взглядом. Шок от возвращения голоса ослаб, и вернулась привычка молчать. Безмолвие приучило ее выдавать свои мысли жестами и выражениями лица. Сейчас Мукуро с удовлетворением видел, что его глуповатая надзирательница сомневается. Улыбка удовлетворения так и просилась на лицо иллюзиониста: если он не может вырваться силой, он добьется своего изнутри. Рассорит сестер, убьет одну, если понадобится, а потом и вторую, потому что так хочется, и сможет уйти. Победа все равно будет за ним. — Не спеши, подумай хорошенько, — мягко произнес Рокудо и почти ласково потрепал девушку по растрепанным темным волосам. — Подумай. А пока уходи. Нехорошо будет, если твоя сестра узнает о наших встречах, я прав? Все еще повинуясь привычке, Даниэла нервно кивнула и поднялась на ноги. Эмоций было слишком много для такого короткого промежутка времени, и ее почти трясло. Медленно двигаясь к выходу, она ощупывала кожу шеи — шрамы чувствовались по-прежнему отчетливо, и это давало своеобразное чувство безопасности. Расселе нельзя знать о случившемся. Дверь, через которую девушка вышла, оказалась совсем в ином месте, чем когда она пришла. Так случалось каждый раз, и Мукуро уже перестал удивляться предусмотрительности того, кто задумывал эту камеру (иллюзионист был уверен, что это дело рук явно не Расселы — уровень той точно не дотягивал до такого мастерства). Рокудо много раз пытался прорваться сквозь чужую иллюзию, но каждый раз терпел неудачу. Это вызывало невольное уважение к создателю комнаты-ловушки. Мукуро вернулся в облюбованное кресло и снова уткнулся в книгу, довольный собой. Сидеть ему здесь оставалось недолго, а до тех пор можно расслабиться и по максимуму получить удовольствие. А заодно и побольше узнать о противниках.* * *
— Ты перестанешь так на меня смотреть, или как? — раздраженно пробурчала Виолет, отрываясь от бумаг. Астер, как она и ожидала, пытливого взгляда не отвел. — Ну что? — Ты как? — участливо спросил тот уже в одиннадцатый раз за пару дней, и иллюзионистка лишь устало закатила глаза. — Злобно! И если ты не перестанешь спрашивать это каждый раз, как видишь меня, я натравлю на тебя Адель! — Вот только вмешивать меня в ваши брачные игры не надо, — хмыкнула Сузуки и с неодобрением осмотрела собеседников. — Откуда столько волнения, Ренардо? Ты всего лишь подарил ей кольцо. Просто поженитесь уже. — Это была не помолвка! — в один голос заверили Виолет с Астером и странно переглянулись. — Мое беспокойство обоснованно: последняя владелица этого кольца потеряла рассудок. Я не желаю такой судьбы Ви, — ворчливо пояснил консильери Венженс. — И вообще не хотел задействовать это кольцо, оно опасно. — Да в порядке я, сколько повторять, — выдохнула иллюзионистка и покачала головой. — Я сниму его сразу же, как решится вопрос с Рокудо. Она понимала, почему Астер так волнуется: слишком хорошо помнила, с каким лицом он отдавал кольцо ей и какой интонацией просил быть осторожнее. Иллюзионист сразу же уточнил, что совершенно не хотел и не хочет этого делать, и если бы не необходимость удержать Мукуро, вытекающая из требования Верде, и их с Виолет обязательства перед аркобалено, он бы даже и не сказал, что у него есть что-то подобное. Астер не объяснил, откуда у него столь редкий артефакт и откуда он знает, что стало с его прошлой владелицей, но очевидно было, что ему пришлось переступить через себя, чтобы отдать кольцо девушке. И она очень уважала это. — Извини, — иллюзионист улыбнулся как-то блекло. — Ничего не могу с собой поделать. Я боюсь за тебя. Он был почти искренен. На самом деле, не только страх преследовал его вот уже несколько дней. Было еще одно, едва уловимое чувство — зависть. Астер не мог отделаться от мысли — почему Виолет кольцо с ума не свело, в то время как Эста, лишь единожды надев его, слетела с катушек? — Я могла бы сказать, что вы милые, но на самом деле вы просто раздражаете, — снова подала голос Адельхейд. Глава Венженс ответила ей легкой улыбкой. Сузуки разместилась на единственном в гостиной комнате диване, вытянув ноги на всю его длину и не позволяя кому-то сесть рядом. — Замолчи, — удивительно дружелюбно изрекла Виолет. — Я тебя не для того вызвала. — Да я уж догадалась, что не на чай пригласила, — согласилась Сузуки. — Что случилось? — Некоторых наших союзников не устраивает, что Шимон заняли такое высокое положение, едва присоединившись к нам, — Астер осуждающе покачал головой. — Они требуют доказательств, что вы «заслуживаете оказанного доверия». Очевидно, что это простая зависть и провокация, но их поддерживают и некоторые из верхушки... — Верхушка — это вы, — холодно перебила Адельхейд. Консильери неловко замолк, и Сузуки, осененная догадкой, презрительно фыркнула. — Ты о Лисандру? Чертов мелкий... кто вообще позволил тринадцатилетке стать вторым человеком в семье? — Ему четырнадцать, — поправила Виолет. Она, в отличие от гостьи, выглядела совершенно невозмутимо. — Этого требовал наш договор с доном Виграно, и Лисандру неплохо справляется со своими обязанностями. — В общем, доказательства требуются в самое ближайшее время, иначе мы начнем терять союзников, — продолжил Астер и развел руками. — Мы думаем, небольшой диверсии в стане Вонголы или кого-то из первой десятки будет достаточно. — Всего-то, — недовольно поджала губы Сузуки. — Хочу напомнить, что это вы пригласили нас. — И мы это помним, — Виолет вздохнула и заправила выбившуюся прядку волос за ухо. Взгляд Адельхейд, как всегда, зацепился за розовый шрам на ее щеке. Лидера Шимон с самого их знакомства не отпускал вопрос, почему человек, владеющий Пламенем Тумана, не скрывает свой внешний недостаток иллюзией. Но это внушало странное уважение, и Сузуки просто не позволяла себе спросить, почему. — Хорошо, мы займемся бесполезным маханием кулаками, чтобы ваши дорогие союзники не рыпались, — Адельхейд нахмурилась. — Несмотря на сомнение в целесообразности нашего союза. Мы вам не мальчики и девочки на побегушках. — Как и никто из кланов антиальянса, — заверил Астер. — Мы что-нибудь придумаем, чтобы пока не сильно светить вашими силами. Чем дольше о нас и нашем союзе не будут знать, тем лучше. — Тихо! — оборвала его Виолет и вскинула руку с раскрытой ладонью. В другой руке она держала вибрирующий телефон. — Это Лисандру. Должно быть, с отчетом от девочек. Сузуки снова недовольно поджала губы — они ничего не могла с собой поделать, «младший босс» объединенных Венженс и Виграно страшно ее раздражал. Реакция Астера была куда более спокойной, он лишь заинтересованно замолк и собрался слушать. Виолет, убедившись, что мешать ей не будут, приняла вызов и приложила мобильный к уху. — Да, Лис, слушаю. Громкости динамиков не хватило, чтобы иллюзионист с Адельхейд услышали, что говорит Джакопо, но лицо главы Венженс слишком живо отражало ее мнение об услышанном. Сначала она нахмурилась. Затем закусила губу, давя желание перебить собеседника и спросить что-то. Более внимательный (или просто куда лучше изучивший повадки подруги) Астер заметил, что плечи иллюзионистки напряглись, и сощурился, едва заставив себя не подойти ближе. Или отойти подальше. — Что они сделали?! — наконец, не выдержала Виолет, и глаза ее полыхнули гневом. Лисандру принялся что-то торопливо объяснять. Глава Венженс напряженно молчала, но было видно, что услышанное ей совершенно не нравится. Обеспокоенный Астер попытался было подойти поближе, но Виолет не позволила — вытянула руку и несильно толкнула. Иллюзионист показательно послушно поднял руки и отступил, но заинтересованного взгляда не отвел. Сузуки тоже заинтересовалась причиной злости обычно спокойной, насколько лидер Шимон знала, девушки. Но в отличие от товарища попытку узнать что-то раньше, чем нужно, не предприняла. У главы Венженс был такой вид, что сразу становилось ясно — ее лучше не отвлекать. — Отправь ее ко мне, — холодно приказала Виолет, когда Джакопо замолк. До Астера, по-прежнему стоящего близко к ней, из динамика мобильника донесся невнятный радостный возглас. — Мне плевать! Останься с Дэни, если так волнуешься! Прикажи кому-нибудь из своих людей! Но доставь Расселу ко мне, и быстро! Астер шустро отступил на пару шагов, и очень вовремя — иллюзионистка всплеснула руками, и задела бы его, останься он на месте. Лисандру что-то сказал, и Виолет замолкла, так и не продолжив раздачу «на орехи». В гневный ее взгляд добавилась капля стыда. Глубоко вдохнув и выдохнув, девушка вновь заговорила. — Прости, вспылила. Сложно было не сделать это, они таких дел наворотили, — устало процедила она. Потерявший терпение Астер вдруг подошел и вырвал телефон прямо у нее из рук. Виолет на это только еще более устало вздохнула. — Ну что ты творишь. — Лисандру, что стряслось? — сразу спросил иллюзионист. «Рассела с Дэни смыли в унитаз возможность выгодного союза и лишили Мукуро Рокудо пальцев, — нисколько не удивившись смене собеседника, охотно пояснил мальчишка. — И как вообще умудрились, он ведь крутой иллюзионист и все такое? И заметь, я говорил, что поручать такое задание Расселе — это заранее подписаться на провал». — Я помню, — автоматически подтвердил иллюзионист, но тут же мотнул головой, отгоняя лишние мысли. — Так что в итоге с Рокудо? Он сбежал или что? «Не, пока тут сидит, барьер Ви и мелкого работает как надо. Но Мукуро, надо думать, недоволен раскладом и явно не примет нашу сторону. Да, Рассела, покалечить возможного сильного союзника — отличная идея! — прикрикнул Джакопо куда-то в сторону, и Астер услышал приглушенный голос девушки. — В общем, я не знаю, что делать теперь. Не отпускать же его, сразу убьет, как освободится. Я эту дуру к вам отправлю, Ви просила, а мы с Дэни будем тут, подождем вашего решения». Из трубки раздались недовольные вопли, и Астер поспешил отнять трубку от уха. Голос у Расселы и так был малоприятный, а когда она злилась и повышала его, то и вовсе напоминал вой сирены и вызывал головную боль. Почти сразу вызов сорвался — наверняка не считающий нужным прощаться Лисандру сбросил, рассудив, что все нужные вопросы они обсудили. Иллюзионист повернулся к Виолет — та все это время молча стояла и наблюдала за чужим разговором. — И что теперь делать? — полюбопытствовал Астер, прерывая молчание. — Мы потеряли потенциального союзника и заработали вполне реального врага. — Что там натворили ваши люди? — с интересом спросила Адельхейд. Она так и не подошла, сохраняя значительное расстояние с собеседниками. — Испортили нам все планы, — отозвалась Виолет. У нее, казалось, не осталось сил даже на раздражение. — Рассела едет сюда. Свое она получит, но вот что делать будем... Иллюзионистка подняла взгляд на Астера и словно бы о чем-то задумалась, продолжая смотреть. Уже привыкший к таким моментам задумчивости босса, консильери Венженс даже не смутился. Он и сам нахмурился, пытаясь найти выход. — Ты говорила, что прихвостни Рокудо сейчас прячутся у Джильо Неро, — изрекла вдруг Сузуки, отвлекая собеседников от размышлений. Виолет кивнула. — Ну так вот и ответ. Тебе нужно было куда-то отправить нас. Почему не туда? — И что нам это даст? — вздохнул Астер. — Убьем его союзников — только больше разозлим. Этого нам и не хватало. Все-таки Рокудо еще имеет связь с Вонголой, у нас могут появиться куда большие проблемы. — Я имею в виду, что его люди опасны для нас, — пояснила Адельхейд и сощурилась. — Мы с Койо или Каору можем избавиться от них, а вы убьете Мукуро. Так опасности не будет, и вы сможете быть спокойны. В чем проблема? — В том, что Рокудо даже без своего оружия хороший иллюзионист. Если бы не коробочка и кольцо ада, черта с два я смогла бы сдержать его. А его люди... могу сказать только, что он удачно выбрал место, где их спрятать. Джильо Неро переживают не самые лучшие времена, их позиции сейчас очень неустойчивы, но если вдруг их босс окажется в опасности, мы навлечем гнев всех аркобалено. Один только Верде сможет перебить нас всех, не особо даже заморачиваясь, только потому, что он рядом. Я уже молчу про Реборна или Колонелло. Нет уж, это исключено. — А что, если отрезать связь Джильо Неро с Вонголой и остальными? — негромко, больше для себя пробормотал Астер, и Виолет заинтересованно взглянула на него. — Если кто-то попытается напасть, в первую очередь Джильо Неро попросят помощи у Вонголы, так? За ней пойдет Арчело, но с их внутренним конфликтом им будет не до того. Каваллоне... — Конечно, Эмилио! — озарено воскликнула иллюзионистка. — Он ведь связной как раз с Джильо Неро и Каваллоне! Он может выиграть время. — Если так боитесь за действия Мукуро, натравите на него Верде, — предложила Сузуки. — Этот мелкий садист сделает всю работу за вас. Заодно и отвлечется от мелкой аркобалено. А с Джильо Неро мы с ребятами справимся. — Над планом стоит еще подумать, — объявила Виолет. От былого гнева и недовольства не осталось и следа. — И решить вопрос с Рокудо, избавляться от такого сильного иллюзиониста будет нерационально. — Тогда разберемся с Расселой, свяжемся с Лисандру и Верде, и проработаем детальный план, — подвел итог Астер. — И я сообщу Грегори. Адельхейд понятливо кивнула. Ей нужно было предупредить остальных членов Шимон, чтобы были готовы к заданию в ближайшее время.* * *
Солнечный свет заливал небольшой кабинет. Убранство комнаты было весьма скромным, если не сказать аскетичным: небольшой стол в углу, два грубо сколоченных стула да кадка с большой декоративной пальмой. Если не знать точно, невозможно было бы догадаться, что кабинет принадлежит главе второй семьи Альянса. «Если бы не необходимость встречать гостей, и этого бы не было, — заверял Орсо Пэнфило когда-то. — Да и если испортишь что, то и выкинуть будет не жалко. Тебе ли, Тимотео, удивляться». Даже сам особняк значительно уступал вонгольскому в размерах и претенциозности. Немало тому способствовало, что служил он не домом семьи, но командным пунктом. Здесь только изредка ночевали задержавшиеся за работой начальники больших отрядов, да поссорившиеся с женами «солдаты». Девятый любил такие встречи с боссом Арчело. Простота окружения настраивала на мирный лад и позволяла отвлечься от мысли, что большинство решаемых дел касались теневого мира мафии, а почти все визиты сюда были отнюдь не дружескими посиделками старых товарищей. А еще было приятно иногда разнообразить повседневность и увидеть что-то кроме приевшейся роскоши. — Что у вас стряслось? — вдруг спросил Орсо, отвлекая Тимотео от его размышлений. Старик взглянул на хозяина особняка. Тот выглядел нездорово и устало, но даже так умудрялся внушать уважение. И беспокоиться о союзниках, невзирая на то, что в собственной семье, как бы он ни отказывался это признать, разрасталась разруха. Девятый не раз мысленно благодарил мать за заключенный когда-то давно, еще в начале ее пути босса, союз с не слишком выдающейся в то время, но старой семьей. Арчело, даже не обладающие Пламенем, в итоге выбились на второе место в Альянсе, а Тимотео получил самого верного друга. — Ты обычно не отличаешься проницательностью, — уклончиво ответил Девятый. Он не собирался уходить от вопроса насовсем, но хотел оттянуть время. — На старости лет, да при всех внутренних неурядицах, хочешь ты или нет, а научишься видеть, когда у друзей проблемы, — хмыкнул Орсо. — У вашего мальца что-то случилось, что ли? — Зришь в корень, — криво усмехнулся Тимотео и потер виски. Он устал и давно хотел уйти на покой, но дела семьи привязывали к себе накрепко. Только, казалось, установится мир и спокойствие — самое время для смены власти, — как случается что-то из ряда вон выходящее. То появится новый, более подходящий на роль босса наследник, то локальный конфликт, который может перерасти и глобальный, то прямо на территории тщательно охраняемого особняка убьют одного из хранителей наследника. Восьмая несколько раз говорила ему, что Вонгола проклята, и Девятый не мог не согласиться. — Я прав, но деталей ты мне не расскажешь, — догадался босс Арчело и, пыхтя, поднялся на ноги. Он двинулся было к окну — стало душновато, — но отчего-то передумал и просто остался стоять. — Я и не требую, в общем-то, ты не должен передо мной отчитываться. Но скажи хоть, все настолько серьезно? — Я не представляю, как со всем разобраться. Расследование начинает затягиваться, а где-то в Вонголе засел предатель. Я давно подозревал, небольшая утечка еще с прошлого года прослеживалась, но тут парень вышел за все рамки. Молодое поколение, кажется, совершенно дезориентировано. Мне пришлось снова отложить вопрос с Церемонией, — Тимотео покачал головой, будто бы не одобрял собственные действия. — Эдак мальчонка никогда к власти не придет, — крякнул глава Арчело. — Может, оно и к лучшему, что откладывается? Ему опыта не хватит удержать все под контролем. — Поэтому я и надеялся провести Церемонию, пока ты стоишь у руля. Чтобы помог, если что. И Дино, у него уже и опыт есть достаточный. — Тут я тебя расстрою, — предупредил Орсо и наклонил голову на бок, сверху вниз глядя на собеседника. — Здоровье у меня шалит. Тут и думать не надо — долго не протяну. А не умру сам, мои же меня и уберут. — Что ты такое говоришь? — недовольно проворчал Тимотео. — Умей смотреть правде в глаза, — отозвался глава Арчело. — Твоя мать так всегда говорила. Смотри: молодое поколение все больше отступает от традиций. Каваллоне с Грегори тут скорее исключение, и то только потому, что первого Реборн воспитал, а второй держится за стариков, чтобы продолжать этот свой фарс, но и он явно ищет лазейку для традиций своей семьи. Но вот другие... моя семья, дружище, на пороге войны. Из Тони должен был выйти хороший наследник, но судьба рассудила иначе. Как я умру, так сразу начнется грызня за власть. А зная своих ребят, могу только заверить: Альянс ждут серьезные перестановки. Если мальчишка Каваллоне выбьется, это будет очень хорошо. Хуже будет, если Джака или, что хуже, Медичи решат воспользоваться ситуацией. — Нам не нужна война в Альянсе, — бывший босс Вонголы нахмурился. То, что говорил Орсо, не было для него большой новостью — почти все он знал и так, но признавать все это как-то не хотелось. — Не нужна, — согласился глава Арчело. — Проблема в том, что ты не можешь вмешиваться во внутренние дела моей семьи. И оградить Альянс от взрыва тоже не факт, что сможешь. Но я все же кое-что сделал, чтобы сбавить обороты проблемы, а у тебя могу разве что попросить поддержки. Я понимаю, что Арчело потеряет влияние, но по старой дружбе, сделай так, чтобы она не исчезла совсем? Будет обидно, если дело моего отца и его предшественников пропадет, да еще и таким образом. — Я сделаю все, что могу, — Тимотео кивнул, прикрывая глаза. — Хотя я все еще надеюсь, что сделать это мне придется нескоро. — И смотри, не забывай приглядывать за остальными. Альянс сейчас как клубок змей, все только и ждут возможности урвать себе кусок побольше. Так что имей в виду, как только Азуро окончательно вступит в права Десятого, начнется их шевеление. — Об этом мог бы и не говорить, — отмахнулся Девятый. — Я уже предпринял меры. Хотя этого и может оказаться мало. — Ну, доверюсь твоему чутью, — Орсо вдруг с размаху плюхнулся на жалобно скрипнувший стул и выдвинул средний ящик стола. — Ну, а раз уж с делами покончено, можно и отдохнуть. С этими словами он достал и поставил на стол сначала два низких стакана, затем бутылку двадцатилетнего Chivas Regal. Тимотео удивленно взглянул на собеседника. — Что? Давно мы с тобой так не собирались, просто выпить по-дружески. Вот, пора бы. Пока ты здесь и не так занят своим жутко секретным планом, — прокомментировал глава Арчело, разливая виски по стаканам. Закончив, он высоко поднял один из стаканов. — За нас!