I′m so sick of never reaching goals. But still you wanna try. The world was built with nothing but illusions... (Blowsight — Dystopia)
Даниэла с любопытством наблюдала, как Лисандру вертит в руках небольшую красную коробочку. Рядом с ней Верде настраивал какую-то аппаратуру. Чуть в стороне от выделенной под испытания площадки расположились Виолет и Астер: первая стояла у недавно отремонтированной беседки, второй расселся под деревом неподалеку — нельзя было не заметить, что они сторонятся друг друга, хотя и пытаются это скрыть. Даниэла не знала деталей их ссоры, но была уверена, что проблема кроется в недавно подслушанном Расселой разговоре. Новость о причастности Астера к Вонголе не сильно удивила (откуда-то же должна была взяться его к ней неприязнь), но, кажется, не Виолет. Или они поссорились почему-то еще? Почувствовавший на себе чужой взгляд Астер рассеянно глянул на Даниэлу и сильнее сжал в руке свою коробочку. Верде настоял, чтобы при испытании его собственного варианта коробочки присутствовали владельцы других — на случай, если ситуация выйдет из-под контроля. Астер даже сам вызвался, хотя обычно старался держать свою любимицу как можно дальше от загребущих ручек аркобалено Грозы. Виолет, в свою очередь, всеми правдами и неправдами пыталась откреститься от участия в испытаниях, но Верде ее нежелание не остановило — и у него были свои рычаги давления. По-хорошему, Даниэлы здесь быть не должно было: как единственная «пустышка» из присутствующих, она ровным счетом ничего не могла противопоставить атрибутникам, и едва ли могла защититься в случае, если существо из коробочки взбесится и нападет. Но Лисандру лично просил ее прийти и дал слово, что не позволит навредить подруге. Слишком многим Даниэла была обязана ему — и не могла отказать. — Открывай, — скомандовал Верде, закончив настройку. Даниэла отступила на несколько шагов. Заметивший это Джакопо подмигнул ей, ободряюще улыбнулся и, наконец, зажег кольцо. Коробочка жадно заглотила направленное в нее Пламя, пару раз дернулась (Даниэла успела увидеть, как замер на своем месте Астер) и, наконец, раскрылась. Сгусток выпушенного Пламени сложился в фигуру не очень крупного животного. Пару секунд спустя фигура обрела более четкий вид койота с горящими алым Пламенем ушами и хвостом. Животное, слишком мелкое для взрослой особи, издало звук, похожий на лай (словно настоящий койот!), бросило быстрый и удивительно осмысленный взгляд на довольно ухмыляющегося Лисандру… и прошло мимо, направившись к Даниэле. Та невольно напряглась — хотя и не чувствовала агрессии со стороны койота, она все же знала, насколько опасны эти животные. А это в довесок ко всему состояло из Пламени Урагана. Даниэла видела, на что способны охваченные синим Пламенем далекого от разрушения Тумана крылья астеровой скопы, и совсем не хотела выяснять на собственном опыте, как скоро можно умереть при столкновении с хищником, сплетенным из атрибута разрушения. Тем временем Астер успел вскочить на ноги и открыть свою коробочку: тусклой синей вспышкой птица метнулась наперерез койоту. Бросившаяся было вперед Виолет замерла на месте, не замечая, что остановилась всего в паре шагов от Астера. Время вдруг побежало слишком быстро. Койот с легкостью уклонился от скопы — та с оглушительным криком пролетела дальше и едва успела уйти на разворот и не врезаться в дерево. А через секунду Даниэла почувствовала, что в руку ей утыкается мокрый теплый нос. Верде восхищенно хмыкнул и принялся с нечеловеческой скоростью печатать что-то на небольшой, сделанной специально под его размеры, клавиатуре. Вернувшаяся скопа не стала вновь нападать на койота. Вместо этого она вернулась к хозяину и примостилась на его плече, едва не задев крылом лицо Виолет — та, будто зная заранее, успела отступить на пару шагов в сторону. Запоздалое осознание, что она стоит слишком близко к насупившемуся Консильери, ее явно раздосадовало. Подбежавший ближе к Даниэле и койоту Джакопо удивленным совсем не казался. «Я уж думал, придется выручать мою певчую птичку», — уже совсем привычно усмехнулся голос в голове. Даниэла нахмурилась и тряхнула головой, вынуждая хозяина голоса замолкнуть. Верде, не отрываясь от работы, уже объяснял, в чем дело. — Как я и думал, животные из коробочек похожи на своих хозяев. — Что это значит? — поджав губы и недовольно косясь на Эсту, как раз потиравшуюся клювом о щеку Астера, спросила Виолет. — Они перенимают от хозяев черты характера и отчасти отношение к окружающим. Риск для девчонки был минимальным, — вечный ребенок пожал плечами. — Я догадывался об этом, иначе бы не позволил ей присутствовать. — Ты как? — обеспокоенно спросил Лисандру, тронув Даниэлу за руку и привлекая ее внимание. Девушка уже почти ляпнула: «Все хорошо», — но голос в голове снова напомнил о себе насмешливым: «Молчи, птичка». Мысленно взмолившись, чтобы голос заткнулся (просьба, судя по почти издевательскому хмыку, адресата достигла), она заторможенно улыбнулась и уже без страха протянула руку, чтобы погладить койота по голове. — Пламени не касайся, — предупредил Верде, даже не глянув в ее сторону. Животное лизнуло ладонь Даниэлы, а после все-таки отошло к хозяину. Сам Джакопо просто лучился восхищением, и койота принялся гладить куда более смело, не побоялся даже потрепать его между ушами. — Будешь... как бы тебя назвать… — он задумчиво почесывал питомцу шею сразу двумя руками. Койот, словно радостный щенок, подставлялся под прикосновения и по-собачьи повизгивал. — Что это значит? — Виолет повторила почти угрожающе и подошла совсем близко к Верде. Астер остался на месте, только поглаживал костяшкой указательного пальца шею своей скопы и следил за разговором. Аркобалено Грозы демонстративно вздохнул и повернулся к иллюзионистке с видом, просто вопящим о том, как ему надоели глупые вопросы. — Похожи, но все еще самостоятельны. А ваши с Астером тем более перенимают у вас не так много. Киро больше времени провел с будущей тобой, и больше взял от той версии тебя. Коробочка Астера вообще создавалась не для него и, очевидно, долгое время принадлежала кому-то еще, — заметив, что иллюзионист все-таки решил подойти ближе, вечный ребенок только рукой махнул. — Его коробочку создал не я, иначе бы я быстро с ней разобрался. Думаю, это был Кених, если он все-таки взялся за свой скудный умишко и посвятил себя науке. В общем, я понятия не имею, чем ты разозлила ее предыдущего владельца, да и наплевать мне, но агрессия Эсты исходит оттуда. Ты жива и цела только потому, что симпатия ее нынешнего владельца достаточно сильна, чтобы перебить эту неприязнь. Так что просто держись подальше. — Но ведь… — начала Виолет. — Точно! — воскликнул Джакопо, и Даниэла вздрогнула — слишком сильно ей пришлось напрячь слух, чтобы уловить разговор босса и Верде. — Баргест! В ответ на полный непонимания взгляд Даниэлы Лисандру широко ухмыльнулся. — Мифология! Предвестник смерти, часто появляется в виде жуткого пса, я в книжке видел. Ну подходит же! Настал черед Даниэлы улыбаться. Она покачала головой, подняла руки, дважды ударила указательными пальцами друг о друга и помахала пальцем, будто пригрозила. — Не согласна? — энтузиазм Джакопо заметно поутих. Он снова потрепал койота по морде — на мгновение Даниэла испугалась, что животное такой наглости не стерпит, — но койот, напротив, подставил морду под чужую ладонь. — Видишь, ему нравится. Вздохнув и мысленно сокрушаясь, что говорить вслух при остальных не может, Даниэла подняла правую руку, пару раз махнула ею у своего горла, держа ладонь параллельно земле, и снова помахала пальцем. — Ну и что, что не собака, — пробурчал Лисандру слегка уязвленно. — Сказал же, часто появляется в виде пса. Но может и другие формы принимать. А койоты с собаками вообще родственники. Так что прав я. Улыбка Даниэлы стала чуть виноватой. Она дождалась, пока Джакопо снова посмотрит на нее, сжала ладонь в кулак и дважды описала круг у своей груди. Выдержав небольшую паузу, провела ладонью перед своим лицом, сжимая пальцы и опуская уголки губ. — Это и должно быть грустно, — заметно смягчившись, Лисандру пожал плечами. — Он ведь не для игр. Точнее, это не его основная задача. Мы боремся с врагами, и его имя должно бы пугать. Решив обойтись без языка жестов, Даниэла только устало прикрыла глаза. То, как легко ее понимал Джакопо (до недавних пор достаточно хорошо ее понимала только Рассела; той же Виолет язык жестов совсем не давался, а Астер и Раггиро вечно путались в значениях и связках), вызывало приятное тепло где-то в груди. Так что она решила не продолжать спор и просто улыбнулась. Лисандру ответил ей яркой, счастливой улыбкой и снова обратил все внимание на нового питомца. «Он ведь влюблен в тебя, ты в курсе?» — едко поинтересовался притихший было голос. Даниэла вспыхнула, вскинула голову и почти рявкнула: «Когда же ты заткнешься?!», — но не смогла вымолвить ни звука, только закашлялась хрипло. Чуть запоздало она согнулась пополам и вцепилась в свою шею, имитируя боль (спасибо, что хоть в этом Рокудо не стал пакостить). Джакопо тут же метнулся ближе к подруге и подхватил ее за руки, помогая стоять ровно. Даже Виолет оторвалась от своего спора с Верде, и Астер, отошедший в сторону, чтобы понаблюдать, как носится в небе туманная скопа, повернулся к ним. Один вечный ребенок даже не взглянул в их с Лисандру сторону, только уткнулся в свои записи. Даниэла поспешила жестами показать, что она в порядке, и благодарно посмотрела на Лисандру. А потом шепнула совсем-совсем тихо: — Мукуро слушает. Улыбка и все довольство сошло с лица мальчишки, сменившись плохо скрытым страхом. Рокудо считал их врагами — это был неоспоримый факт. То, что он узнал о коробочках, ничем кроме проблем обернуться не могло. Как он воспользуется этим знанием? Донесет информацию до Альянса, решит украсть коробочки для себя, или позволит событиям идти своим чередом? Одно Даниэла знала наверняка — от Мукуро можно было ждать чего угодно, особенно теперь. — Будь добр, в дела нашего сотрудничества не вмешивайся! — вдруг особенно четко произнесла Виолет. Даниэла и Лисандру одновременно повернулись к ней: глава Венженс раздраженно постукивала пальцами по столику Верде, на который оперлась, чтобы быть ближе к собеседнику. Она едва ли молнии из глаз не метала — и тем страннее смотрелся абсолютно невозмутимый вечный ребенок. — У него в подчинении немаленький клан, и он аркобалено! Профукать такой союз будет идиотизмом! — Идиотизмом будет связываться с самым бесполезным из нас, — отозвался Верде. Допечатав что-то, он лениво поднял голову и уставился иллюзионистке в глаза взглядом опытного профессора, вычислившего не подготовившуюся к экзамену студентку. К чести Виолет, она не спасовала и даже не подумала отстраняться. — Реборн и Колонелло по одиночке могут разбить этого слюнтяя вместе со всем его вооруженным до зубов кланом. А у Вонголы под крылом они оба, плюс Лал Мирч и Маммон. Союз с Каркасса — пустая трата времени и ресурсов. Послушай того, кто знает, о чем говорит, девочка. — Но нам необходимы союзники! — иллюзионистка была на грани потери терпения. — Мы по численности даже с учетом всех, кто нас поддерживает, уступаем Альянсу катастрофически. И у Скалла есть причины к нам присоединиться! Нет смысла в такой разборчивости, нам нужно для начала позиции укрепить! — Ах, вот оно что, — аркобалено Грозы улыбнулся как-то угрожающе. — Ну что ж, пушечное мясо вам нужно. Может, ты и права, это не совсем глупая идея. Объединяйся со своим недоумком, только к управлению его не подпускай — он куда худший тактик, чем считает. — Ну спасибо, что разрешил самой решать, что мне делать со своим союзом, — фыркнула глава Венженс. Взгляд Верде на мгновение изменился, стал угрожающим и страшным. Даниэла невольно попятилась, хотя этот взгляд даже не на нее был направлен. Виолет, напротив, не дрогнула, и аркобалено вновь принял благосклонный вид. — Ты сама спросила, девочка. Я лишь дал трезвую оценку. Не ной потом, что я не предупреждал. И прекрати срываться на мне. Твои любовные неудачи мне побоку, но я не выношу, когда глупые дети вроде тебя пытаются за мой счет что-то себе доказать. Иллюзионистка посмотрела на него с нескрываемым недовольством, но смолчала. Верде удовлетворенно кивнул и как ни в чем не бывало продолжил. — Раз уж ты подняла вопрос о сотрудничестве, мне не помешал бы ассистент. Все-таки заниматься и коробочками, и нашими ценными образцами, и моими исследованиями в одиночку слишком времязатратно. Среди твоих нет никого с хоть вполовину достаточным уровнем знаний, чтобы полноценно помогать мне, так что предлагаю пригласить человека со стороны. — И у тебя, разумеется, уже есть кто-то на примете, — ядовито отозвалась Виолет. — Разумеется. Мисс Айрис Хепберн, занимается генетикой, и для своих лет вполне успешно. Знаний ей пока не хватает, но зато она достаточно целеустремленная, и если направить ее энергию в нужное русло, можно добиться некоторых успехов. Думаю, в работе с нашими особыми образцами она могла бы пригодиться. На лице иллюзионистки отразилась внутренняя борьба: ей явно хотелось отыграться за критику ее выбора союзника, но в то же время крыть ей было нечем — уж если кто и должен был решать, кого брать на подмогу безумному ученому, то только сам безумный ученый. — Пригласи ее, — наконец вздохнула Виолет. Даниэла, старательно делающая вид, что занята наблюдением за все еще летающей по небу Эстой, молча подивилась спокойствию в голосе босса. — Я не против дать тебе помощника, но все же хочу сначала с ней пообщаться. Аркобалено Грозы небрежно махнул рукой и снова уткнулся в монитор. Иллюзионистка выждала немного, чтобы убедиться, что больше Верде сказать нечего, и с тяжелым вздохом развернулась, направляясь к особняку. Даниэла проводила ее сочувствующим взглядом — не надо было иметь запредельную интуицию, чтобы заметить, как сильно глава Венженс устала. — Осторожнее, — шепнул Лисандру и проскользнул мимо Даниэлы, чтобы подойти к вечному ребенку. К их разговору она прислушиваться не стала — не хватало только, чтобы Мукуро подслушал какие-то подробности о коробочках, — и сама направилась следом за Виолет. До конца дня еще было много времени, и Даниэла решила найти сестру и предложить выбраться на пару часов в город. По пути она бросила взгляд на все еще возящегося со своей скопой Астера. Тот выглядел до того грустным, что хотелось подойти и сказать что-то ободряющее — из-за чего бы они с Виолет ни поругались, эта ссора больно ударила по обоим. Даниэла даже почти решилась все-таки подойти (разве что ей пришлось бы заменить разговор чем-то другим), но так и замерла, когда в голове ее раздался раздражающий «куфуфукающий» смех, прервавшийся непривычно отстраненным бормотанием: «Вот оно что… как интересно. Вот и третий». Желание подходить резко испарилось. Что бы ни означал комментарий Рокудо (спрашивать, впрочем, не имело смысла — он никогда не отвечал), его интерес к Астеру ничего хорошего не сулил. И, пожалуй, лучшее, что могла сделать Даниэла, — это держаться подальше.* * *
Найто был занят тем, что докучал Расиэлю (веселое, хоть и опасное занятие прочно вошло в пятерку его любимых — тем более что до сих пор теперь уже официальный хранитель Урагана Тсунаеши серьезных попыток убийства не предпринимал, а возможно, даже был не против легких пикировок), когда его вызвал Бьякуран. Помня разговор с Джессо, Лонгчемп даже свернул обычную пластинку: просто попрощался с явно удивленным таким поворотом Расиэлем и рванул к кабинету боссов Миллефиоре. Юни все еще не было. Она, насколько Найто был в курсе, улаживала конфликты, вызванные объединением кланов, и это дело обещало затянуться надолго. Джессо встретил его в коридоре: с настораживающим дружелюбием он улыбнулся и даже по плечу похлопал. — Привет, — голос его, ровный, но не скрывающий предвкушения, вызвал целый табун мурашек по спине. Бьякуран не был неприятным или отталкивающим, даже Тсунаеши ему, кажется, вполне доверяла, но Лонгчемп старался не позволять обмануть себя. Он уже успел понять, что любопытство свое Джессо нередко ставит превыше всего остального, и с ним стоит держаться осторожнее. — У меня есть новости, — продолжил Бьякуран, и Найто показалось, что в его взгляде сверкнуло что-то почти опасное. Лонгчемп в ответ солнечно улыбнулся и даже, кажется, смог этим слегка сбить настрой Джессо. — Я пока не нашел подходящего способа выполнить твое маленькое пожелание, — не удержавшись, Найто фыркнул, а улыбка Бьякурана стала еще дружелюбнее, — но зато смог найти того, кто может помочь. Не дожидаясь ответа, он распахнул дверь в кабинет и без церемоний втолкнул Лонгчемпа внутрь. Несмотря на прекрасную погоду, окна были плотно прикрыты. В самом темном углу комнаты обнаружился мужчина, слишком похожий на того странного альбиноса, о котором рассказывала Савада. Лично им сталкиваться до сих пор не приходилось, и теперь Найто с интересом уставился на мужчину, занятого разговором по телефону. — Я устал от твоих выходок, — выдохнул тот почти зло и, хотя он стоял спиной к входу и чужого прихода увидеть не мог, переключился на испанский. — Si quieres arriesgar tu cabeza, ¡bien! No voy a disuadir a usted más. Me rindo.* Лукас с раздражением отнял телефон от уха и сбросил вызов. Когда он повернулся к двери, Лонгчемп невольно вздрогнул: его накрыло волной чужого Пламени, удивительно тяжелого для атрибута Дождя. Найто не сомневался, что будь его собственный атрибут иным, такой атаки он бы не выдержал. Правда, давящее ощущение развеялось, как только Бьякуран почти покровительственно положил руку ему на плечо. Чужой атрибут сразу же притих, враз становясь настолько легким, или даже рассеянным, что едва ощущался. Веласко молчал, хмуро глядя на Джессо и Лонгчемпа. Найто тоже притих: его пугала не только перспектива того, что придется рассказать, зачем ему встреча с Вендиче, но и то, что если информатор, напрямую связанный со стражами, сможет помочь, — то и встреча случится уже скоро. Увидеться с ними было необходимо, — но очень страшно. — У Найто есть неоднозначная просьба, — первым заговорил Бьякуран, когда молчание затянулось совсем уж неприлично. Лукас перевел тяжелый взгляд на закусившего губу Лонгчемпа. — Что может понадобиться бывшему наследнику Томазо от меня? — голос Веласко прозвучал куда спокойнее, чем Найто ожидал. Даже взгляд изменился: место тяжелого недовольства заняло что-то среднее между равнодушием и любопытством. — Томазо, конечно, близки к моей сфере влияния, но вот Миллефиоре вне моих полномочий. Почему бы не обратиться к господину О’Хьюзу? — Не думаю, что он сможет помочь мне в достаточной степени, — пробормотал Лонгчемп. Взгляд Лукаса стал чуточку более заинтересованным. — Я даже не уверен, насколько это выполнимо в принципе. Но мне нужно встретиться с Вендиче. Лично, без свидетелей и так, чтобы об этом не стало известно Тсунаеши. Я знаю, что Катэль тоже работает с ними, но еще он дружит с Еши, и может рассказать ей, так что он отпадает. — Интересно. Веласко медленно двинулся к столу. Найто проследил взглядом, как тот взял раскрытую пачку вафельных трубочек и отправил одну в рот. Затем вернул пачку на место и подошел уже к собеседнику, хотя взгляд его был направлен на стоящего позади Джессо. — Это очень важно! От этого очень многое зависит! — Лонгчемп слегка повысил голос, и Лукас поморщился. Найто опустил плечи и нахмурился, уверенный, что теперь ему точно откажут. Где-то внутри засела странная смесь из облегчения и отчаяния. Но Веласко, вопреки его ожиданиям, строго сказал: — Бьякуран. Джессо картинно вздохнул, принимая вид оскорбленного достоинства, но все же беззлобно отозвался: — Если так продолжится и дальше, мне придется выделить тебе личный кабинет, чтобы ты перестал выставлять меня. Посмеиваясь почти беззаботно (хотя ни Найто, ни тем более Лукас на эту беззаботность не купились), Бьякуран вышел и плотно прикрыл за собой дверь. Веласко выждал пару минут, а затем прикрыл глаза. Пламя его тяжелой дымкой разлилось по всему кабинету — Лонгчемпу показалось, что он видит голубые искры, вспыхивающие тут и там. Дыхание тут же сбилось, но жаловаться Найто не стал. Он понимал, что Лукас делает это, чтобы оставить их разговор в секрете — и в первую очередь от Джессо. Это было не совсем честно, но Лонгчемп был даже благодарен. Мимолетно он задумался о том, что не видит на руках альбиноса колец, но уцепиться за эту мысль не успел. — Quien adelante no mira, atrás se queda, — задумчиво проговорил Веласко. Его светлые, почти прозрачные глаза сверкали из-за стекол очков. Теперь, стоя прямо перед ним, Найто видел, что стекла отдают голубым — их окружал тонкий слой Пламени Дождя. Ничего подобного он прежде не видел, и это почти завораживало. — Что значит «adelante»? — спросил Лонгчемп с почти искренним любопытством. Испанский он знал постольку-поскольку, но несколько слов в странной фразе узнал. — «Вперед», — Лукас чуть поджал губы. — «Кто не смотрит вперед, тот остается позади». Как далеко вперед заглянул ты? — Что? — Найто испуганно замер и сжал в кулаки задрожавшие руки. — Судя по тому, что Бьякуран упоминал о других мирах, я подозревал, что во внезапном побеге Тсунаеши замешана базука десятилетия семьи Бовино. Просто догадка, это было не столь важно в общей картине, допущение. Но теперь я понимаю, что это не просто одно из предположений, — Веласко слегка сощурился, рассматривая искаженное страхом лицо собеседника. — Отсюда вытекает два вопроса. Что произошло в эти десять лет, если ты так хочешь это предотвратить, и как много у тебя времени на это. Время уже истекает, если ты так забеспокоился сейчас? — Я не могу сказать, — поспешно отозвался Лонгчемп, пытаясь задавить ужас двухлетней давности. — Никому не могу. Только им. — И не нужно. Я увидел достаточно, — Лукас кивнул сам себе и отвел испытующий взгляд. Только тогда Найто позволил себе сипло выдохнуть. — Полагаю, у тебя есть достаточно серьезная причина, чтобы так упорно молчать. И мне хочется думать, что я хотя бы отчасти понимаю, в чем дело. Веласко замолк и снова повернулся к Лонгчемпу. Теперь он смотрел как-то совсем иначе. Найто молчал, про себя молясь, чтобы выводов собеседника, какими бы они ни были, хватило на согласие помочь и без дополнительных уточнений. И так пришлось выдать намного больше, чем стоило бы. — Я не уверен, как это скажется на мне и моей организации, — наконец продолжил Лукас. — А выгоды для меня здесь нулевые. Я… посмотрю, что можно сделать, но уж точно ничего не могу обещать. Готовься к тому, что ничего не выйдет. — Вы… поможете? — ошалело уточнил Лонгчемп. Веласко покачал головой. — Я посмотрю, возможно ли это. Если у меня найдется хоть одна причина этого не делать — я не сделаю. Даже если я решу помочь, а это, я подчеркну еще раз, очень маленькая вероятность, — совсем не факт, что они согласятся. Наши договоры и без того уязвимы, особенно сейчас, и я не стану рисковать. Это понятно? — Но ведь… это важно! — Не надо думать, что я с Вендиче на короткой ноге, — Лукас угрожающе сощурился. Найто втянул голову в плечи, чувствуя, что чужое Пламя опасно сгустилось. — Мы с ними не партнеры. Они — мои покровители, и покровительство это очень хрупко. Я не стану рисковать собой или своими людьми ради вас, чем бы это ни грозило вам. Точка. Я уже не говорю о том, что встречаться с ними — плохая идея. Почти всегда такие встречи завершаются заключением под стражу. — Я готов рискнуть! — воскликнул Лонгчемп. Взгляд его стал совсем отчаянным, но Веласко это ничуть не впечатлило. — Кто не смотрит вперед… — повторил он чуть отстраненно. — Подумай еще раз о последствиях и выбрось эту дурь из головы. Мне все равно, рискнешь ты своей головой или нет, — на мгновение на лице Лукаса проступило очевидное недовольство, — но имей в виду, что ты можешь подставить под удар и свой клан. Оба. — Я… понял, — окончательно поникнув, пробормотал Лонгчемп. Выглядел он как никогда подавлено. — Я… не могу рисковать другими. Простите, что полез с такой просьбой. Он даже не стал пытаться улыбнуться, просто развернулся и выскочил из кабинета, чувствуя, что может в любой момент сорваться и либо выболтать лишнего, либо начать требовать — и окончательно настроить и без того явно не слишком довольного их разговором Веласко. Не будь тот настолько влиятельным информатором, с этим можно было бы смириться. Но Лукас мог с легкостью испортить жизнь не только самому Найто, но и Миллефиоре, и даже Томазо. Этого допустить Лонгчемп не мог. Оставалось только костерить себя за промедление раньше, за позорный страх, не давший даже заикнуться о личной встрече, когда Вендиче были прямо под носом. У него был отличный шанс — и этот шанс ушел вместе с мизерным, но все же запасом времени. Теперь же, судя по тому, что сказал Лукас о наличии каких-то проблем, времени не осталось совсем. Сколько себя помнил, Найто жил с девизом «Ни при каких обстоятельствах не опускать руки!». Но сейчас он просто не знал, как не сдаться. — Ай! — воскликнул знакомый голос. Лонгчемп даже не сразу понял, что в кого-то врезался — только когда его за плечи встряхнул Гамма. За его спиной маячил явно обеспокоенный Шоичи. Он-то, кажется, и столкнулся с Найто — слишком уж старательно растирал плечо. — Ты чего такой взвинченный? — поинтересовался Гамма, когда поймал уже достаточно осмысленный взгляд Лонгчемпа. Тот нервно улыбнулся. По-хорошему, они с Тсунаеши давно должны были все рассказать друзьям. Ну, точнее, не все, но хотя бы предупредить о грядущей опасности. Вот только разбрасываться такими предупреждениями без доказательств было опасно. Конечно, у них были письма, но в Савадином говорилось слишком много лишнего, а свое Найто разорвал еще в Намимори — с него хватило и того, что он запомнил из прочитанного. Его письмо вообще никто не должен был видеть. В первую очередь Тсунаеши — она только недавно избавилась от вечного страха и позволила себе просто жить. Отбирать у нее покой Лонгчемп отчаянно не хотел. Рассказать все ребятам сейчас значило вынудить Саваду показать свое письмо и вспомнить, что именно дернуло ее разом перевернуть всю свою жизнь, а заодно и собственноручно ограничить ее свободу и загодя испортить отношения внутри их маленького отряда. И это тогда, когда на самом деле необходимо было максимально сплотиться и сотрудничать. Еще больше пугала правда, которая неизбежно должна была всплыть вместе с темой писем. Если Тсунаеши все-таки спросит насчет письма, адресованного самому Найто, — он не сможет соврать. Рассказывать было просто нельзя. Крайне эгоистичное желание, но страх потерять доверие подруги был куда сильнее совести. — Я придумал название для нашего отряда, — припечатал Лонгчемп, поспешно натягивая придурковатую улыбку и для верности широко распахивая глаза. Шоичи и Гамма переглянулись и снова обратили все внимание на собеседника. Тот уже поймал нужное настроение, и теперь усиленно демонстрировал, как он горд своей находкой. — Так ведь… уже есть название? — осторожно спросил Ирие. Найто, уже прочно вписавшийся в роль, зыркнул на него недовольно. Гамма только закатил глаза. — Ты серьезно согласен, чтобы наш отряд назывался «Кувшинка»? — Лонгчемп пренебрежительно фыркнул. Шоичи слегка стушевался. — Все отряды носят цветочные названия, — неуверенно пояснил он. Найто, захваченный своей идеей, недовольно раздул ноздри. — Что ты там придумал? — спросил Гамма, не позволяя спору начаться. Лонгчемп запнулся на мгновение — об этой части он подумать не успел. Но потом в голове мелькнула фраза, и он тут же за нее уцепился. — Аделанте! — Найто поднял указательный палец к потолку и напустил на себя важный вид. — «Вперед» по-испански. Красиво, необычно и символично! Мы ведь особый отряд, и должны выделяться! — Но символика… — снова попытался вмешаться Ирие. Не то, чтобы Лонгчемп был совсем уж против варианта, предложенного Бьякураном, — но собственная идея уже захватила его с головой. — Сами символы можно не менять, они и так не связаны с кувшинкой, — великодушно разрешил Найто. — А символизм… так ведь в моем варианте его больше! В смысле, защита — это круто, конечно, но это ведь не все! А вот вперед — это прямо про нас! Я имею в виду, у нас у всех были моменты, когда хотелось сдаться и отступить! Но мы все здесь, собрались и двигаемся дальше! — Это… не лишено смысла, — осторожно сказал Гамма. Потерявший его негласную поддержку Шоичи скуксился. — Бьякуран с Юни много работали, чтобы подобрать всем отрядам подходящие символы и названия, — он неуверенно почесал затылок. — Думаешь, они одобрят смену названия сейчас? — А… Бьякуран вот уже! — не успев себя остановить, ляпнул Лонгчемп. — Ну, в смысле, он уже в курсе моего предложения! Но ведь надо еще сначала с Еши об этом поговорить, вдруг она не захочет ничего менять, сами понимаете. — Еши сейчас в саду, — Гамма кивнул в нужную сторону. — Она вроде тренируется, так что будь осторожен, можешь ногой по лицу получить, — поймав на себе осуждающий взгляд товарища, он развел руками. — Что? Его вариант мне нравится больше. Найто уже унесся, чуть не забыв крикнуть «Спасибо!». Новая идея захватила, и он вцепился в нее, стараясь вытеснить из головы все мрачные размышления. Проблему еще предстояло решить, но пока что — нужно было не дать Саваде и остальным понять, что его что-то беспокоит. Тсунаеши ведь не из тех, кто может спокойно сидеть в стороне, полезет узнавать, в чем дело, и пытаться помочь. И хотя Лонгчемпа безмерно восхищала эта ее черта, — сейчас это было ни к чему. Сад, разбитый по инициативе Юни у базы, был пока совсем небольшим, но полюбился он не только боссам Миллефиоре, но и членам отряда Тсунаеши. Большинство из них не чуралось лично ухаживать за аккуратными грядками — и хотя сейчас, поздней осенью, саду еще было далеко до расцвета, уже можно было заметить, как окупаются старания всех причастных. Лонгчемп проходил мимо чистых грядок и клумб и зачарованно рассматривал высокие деревья. На улице было слишком тепло для конца ноября (по меркам Найто — все-таки в родной для него Флоренции в это время обычно было куда прохладнее), так что Савада спокойно тренировала боевые асаны прямо на улице — для нее, привычной к зимнему холоду и снегу, здесь вообще стояла жара. Гамма первое время с ужасом на лице смотрел, как она выходит на улицу в майке и коротких шортах (среди его товарищей до сих пор гуляла шутка о том, что ужасается он вовсе не потому, что опасается, что подруга замерзнет), и лишь недавно смирился с ее хладостойкостью. Иногда к Тсунаеши присоединялись Ву с Фоном, а однажды и Расиэль почтил их своим царственным присутствием и даже оценил Савадину вертлявость, выработавшуюся за изнурительные месяцы тренировок с аркобалено Урагана. В этот раз вместе с Тсунаеши обнаружился иллюзионист. Его присутствие моментально объясняло, почему девушка дрожит и кутается в одеяло, устроившись на узкой деревянной скамейке, то и дело сбиваясь в нервный смех. Ву мерил пространство шагами и косился на подругу с заметным беспокойством. — Салют, — Найто махнул рукой, подходя ближе. — Здравствуй, — иллюзионист коротко кивнул, бросив мимолетный взгляд на товарища, и снова обратил все внимание на Саваду. — Привет, Найто, — та улыбнулась приветливо и поежилась. — Не обращай внимания! — поспешила добавить она, заметив вопросительный взгляд Лонгчемпа. — Просто попалась на иллюзию. — Я должен был… — тут же заговорил Ву, и Тсунаеши возвела очи горе и со стоном его перебила: — Нет, не должен! Я ничему не научусь, если ты не будешь серьезен! — Ты пострадала, — иллюзионист нахмурился и скрестил руки на груди. — Чуточку замерзла, это мелочь! В следующий раз буду готова. В этом и заключается суть тренировки! — Я не могу подвергать тебя опасности! Следующего раза не будет. — Ву! — Савада вскочила, но тут же поморщилась, плотнее кутаясь в одеяло. — Я буду в опасности, если не научусь чувствовать сильные иллюзии и противостоять им. Мне больше некого просить! Иллюзионист молча поджал губы и двинулся к выходу из сада. Замершему посреди тропинки и наблюдающему за перепалкой Найто он вновь кивнул и, осторожно обойдя его, прибавил шагу. Тсунаеши досадливо, хоть и весьма невинно, выругалась и пнула оказавшийся поблизости камушек. Лонгчемп подошел ближе в пристально всмотрелся подруге в лицо. На лбу у нее выступила испарина, между бровями залегла глубокая складка. Сосредоточившись, можно было уловить отголоски чужого Пламени Тумана. Лонгчемп хотел было сбить его, но быстро передумал: Ву дал Саваде куда больше, чем она думала: обнаружить чужой атрибут и сбить его предстояло самой Тсунаеши. — Что-то случилось? — клацая зубами, спросила та. — Ну… да! — Найто широко улыбнулся, вспоминая, зачем пришел, и плюхнулся на скамейку. — Я придумал новое название для отряда. И только не говори, что оно уже есть, умоляю! Цветочные названия ужасно глупые! — Мне так не кажется, — осторожно отозвалась Савада. — Но «кувшинка» мне тоже не нравится. Что ты предлагаешь? — Аделанте! Звучит, да? — Aberrante?** — Тсунаеши непонимающе моргнула. — Если я правильно помню значение, то это как-то обидно, знаешь… Настал черед Лонгчемпа удивляться. При всем старании Савады, языки по-прежнему давались ей плохо. В итальянском она владела от силы тысячей слов, многие из которых просто были формами других — этого ей вполне хватало, чтобы общаться с друзьями и новоявленными соклановцами. И было странно, что Тсунаеши знает такое, не слишком часто употребляемое, да и не особо нужное в бытовой речи слово. — Да нет же, Аделанте! A-de-lan-te! — четко выговорил он. — Это испанский, значит «вперед»! Как тебе? Звучит классно, да? И нам подходит, как думаешь? — Ну… я в целом не против, — Савада почесала нос и зажмурилась, будто собралась чихнуть. — Хотя Бьякуран… пчхи! Точно не оценит, что его «прекрасный план» нарушают. — Бьякурана я беру на себя, — заверил Лонгчемп. — А ты поговори тогда с Юни, наверное? Все-таки она уже одобрила идею с цветочными названиями. — Хорошо, — Тсунаеши замолкла, снова почесала нос и в этот раз удержалась от чиха. Найто обеспокоенно подумал, не простудилась ли она, и если да, то чем ей это грозит. Избыток заботы от товарищей был неизбежен. — Откуда вообще такая идея? Еще и испанский… — Случайно услышал, — небрежно пожав плечами, Лонгчемп поднялся на ноги, ведомый порывом все-таки сбить атрибут Тумана — Саваду вновь пробила дрожь. — Увидел того альбиноса, о котором ты говорила. У него какие-то дела с Бьякураном. — Лукас здесь? — от удивления Тсунаеши даже дрожать перестала. — Почему? Он говорил, что больше не может работать с Бьякураном, да и Катэль ругался, что Лукас лезет на его территорию… что у них происходит? Найто заставил себя молчать. Первым порывом было отмахнуться: «без понятия», или сказать что-то подобное, но от Савады ложь бы не укрылась, и она наверняка заинтересовалась бы причиной этой лжи. Лонгчемп искренне восхищался подругой и ее талантами, — но иногда был готов на стенку лезть от ее излишней проницательности. — Ну, пойду тогда поищу Бьякурана, — беззаботно улыбаясь, Найто шагнул назад. Тсунаеши только кивнула, погрузившись в свои мысли, так что он со спокойной душой развернулся и зашагал по дорожке. — Не забудь о Юни! Лонгчемп уже не заметил направленного ему в спину задумчивого взгляда. Не видел, как подруга закусывает губу, погружаясь в свои мысли. Он был занят собственными. Проблема с Вендиче оставалась нерешенной. Зато решилась проблема, которая и проблемой-то даже не была. *"Если хочешь рискнуть головой - прекрасно! Я больше не буду тебя отговаривать. Я сдаюсь". ** "Aberrante" - ит. "отклоняющийся от нормы"